Постановление Европейского Суда по правам человека от 19 мая 2016 г. Дело "D.L. против Болгарии" [D.L. v. Bulgaria] (жалоба N 7472/14) (V Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(V Секция)

Дело "D.L. против Болгарии"
[D.L. v. Bulgaria]
(жалоба N 7472/14)

Постановление Суда от 19 мая 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В августе 2012 года, когда заявительнице было 13 лет, социальные службы поместили ее в открытое образовательное учреждение (с посещением школы вне его) по просьбе матери, которая была озабочена ее связью с мужчинами, состоящими на учете в полиции, и считала себя неспособной контролировать свою дочь. Заявительница, которая не знала о серьезности своей ситуации, вела себя агрессивно по отношению к персоналу, несколько раз убегала и предположительно занималась проституцией. Поскольку ее помещение в это открытое учреждение не дало результата, суд поместил заявительницу в закрытое образовательное учреждение в 2013 году в соответствии с Законом об антиобщественном поведении молодежи. Длительность этой меры не была указана, но могла быть законно продлена до трех месяцев. Заявительница несколько раз пыталась совершить самоубийство, иногда вместе с другими девочками из центра.

Жалоба, рассмотренная в соответствии со статьей 5 Конвенции, затрагивала отсутствие образовательных целей у задействованной системы и отсутствие периодического пересмотра меры. Заявительница также жаловалась в соответствии со статьей 8 Конвенции на режим контактов с внешним миром, установленный в центре: хотя она, по-видимому, имела право на свидания и возвращение домой во время школьных каникул, переписка и телефонные разговоры были предметом мониторинга и разрешений персонала.

Вопросы права

По поводу соблюдения подпунктов "a" и "d" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Помещение в этот вид центра для несовершеннолетних действительно составлял лишение свободы с учетом, в частности, системы постоянного мониторинга и предварительной санкции, а также длительности пребывания* (* См. Постановление Европейского Суда по делу "A. и другие против Болгарии" (A. and Others v. Bulgaria) от 29 ноября 2011 г., жалоба N 51776/08.).

Первый аспект подпункта "d" пункта 1 статьи 5 Конвенции санкционировал лишение несовершеннолетнего свободы в его собственных интересах, независимо от того, подозревался ли он в совершении преступления или просто принадлежал к категории детей, подвергавшихся риску* (* См. недавнее Постановление Большой Палаты по делу "Блохин против Российской Федерации" (Blokhin v. Russia) от 23 марта 2016 г., жалоба N 47152/06, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека", N 194 (См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 9 (примеч. редактора).).). Поскольку заявительница не достигла совершеннолетия, единственный относимый вопрос заключался в пределах, в которых цель меры действительно составляла "воспитательный надзор". Вывод, достигнутый Европейским Судом, освобождает его от рассмотрения вопроса о том, было ли содержание под стражей оправданным в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

(a) Законность. В настоящем деле решение о помещении заявительницы было принято в соответствии с Законом об антиобщественном поведении молодежи. Внутригосударственные органы оправдали необходимость помещения заявительницы угрозой того, что она может заниматься проституцией, а также ее уклонением от сотрудничества, агрессивным поведением и попытками побега.

Будучи основанным на "карательной", а не на "защитной" философии, Закон об антиобщественном поведении молодежи представлялся устаревшим, он не содержит исчерпывающего перечня действий, которые считаются "антиобщественными". Однако согласно утвердившейся судебной практике проституция и побеги считались антиобщественными действиями, способными оправдать воспитательные меры, особенно помещение в специализированное учреждение. Соответственно, мера не была предсказуемой.

(b) Воспитательная цель. Что касается имплементации педагогической и воспитательной системы, то государство должно иметь определенные пределы усмотрения. В настоящем деле Европейский Суд не мог не отметить, что заявительница могла обучаться в школе, делались индивидуальные попытки уменьшить ее трудности в обучении, она получила оценку, позволявшую ей перейти в следующий класс, и что, наконец, заявительница могла получить профессиональную квалификацию, позволявшую ей стремиться к последующей реинтеграции в общество. Этих факторов было достаточно для заключения о том, что государство не могло быть обвинено в несоблюдении обязанности принятия меры помещения с воспитательной целью.

(c) Пропорциональность. Когда содержание под стражей затрагивает несовершеннолетнего, существенный критерий пропорциональности заключается в том, что оно должно назначаться в качестве крайней меры в наилучших интересах ребенка* (* Европейский Суд ссылается здесь на Конвенцию ООН о правах ребенка.) и что оно должно быть направлено на предотвращение серьезных рисков для развития ребенка.

Законодательство Болгарии предусматривало широкий круг воспитательных мер с целью преодоления антиобщественного поведения молодежи. Самая строгая из них, помещение в воспитательное учреждение, может применяться как последнее средство.

В настоящем деле заявительница уже была объектом воспитательных мер в прошлом, включая менее строгие. Суды заслушали все заинтересованные стороны, включая мать заявительницы, которая присутствовала в судебном заседании, не требуя разрешения на выступление в суде, и заключили, что отсутствовала реальная альтернатива помещению в воспитательное учреждение. В то время как мотивы могли показаться сжатыми, решения судов явно отражали объяснения двух социальных работников, которые несли прямую ответственность за заявительницу в открытом центре, куда она была первоначально помещена. Отсутствовала основа, позволявшая поставить их заключения под вопрос.

Коротко говоря, данная мера не являлась карательной, но была частью длящихся усилий по помещению заявительницы в подконтрольную воспитательную среду, позволявшую ей продолжать свои школьные занятия. Следует отметить, что защита несовершеннолетних и, если применимо, удаление их из вредоносного окружения составляют позитивные обязательства государства.

Постановление

По делу требования статьи 5 Конвенции нарушены не были (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

По поводу соблюдения пункта 4 статьи 5 Конвенции. Хотя первоначально была проведена проверка необходимости принятия меры, воплощенная в судебном решении о помещении, мера была установлена на неопределенный срок, который в соответствии с действующим законодательством мог быть продлен до трех лет. Кроме того, при введении для воспитательных целей исправления поведения заявительницы, которое считалось антиобщественным, необходимость меры могла зависеть от того, как ее поведение изменялось со временем. Таким образом, она должна была иметь возможность воспользоваться регулярной судебной проверкой решения о помещении, проводимой автоматически через разумные интервалы по ее требованию.

Однако применимое законодательство не позволяло несовершеннолетним, помещенным в закрытое воспитательное учреждение, обращаться в суды для проверки их лишения свободы. Отсутствовала регулярная и автоматическая проверка в соответствии с внутригосударственным законодательством.

Что касается возможности проверки меры помещения судами по предложению местного комитета, заявительница не могла считаться имеющей "доступное" средство правовой защиты для целей пункта 4 статьи 5 Конвенции. Данный комитет имел дискреционные полномочия по оценке ситуации лица до принятия решения о том, требовать ли судебной проверки, таким образом, он не был обязан удовлетворять такое ходатайство заинтересованного несовершеннолетнего.

Соответственно, заявительница не имела надлежащей возможности требования проверки меры в соответствии с развитием ее ситуации.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 8 Конвенции. Пределы усмотрения, предоставленные властям относительно мониторинга корреспонденции и телефонных переговоров несовершеннолетних, помещенных в закрытое учреждение для воспитательных целей, были же, чем в сфере мониторинга заключенных, совершивших преступления: ограничения должны быть настолько мягкими, насколько возможно.

Должно было быть сделано всё, чтобы несовершеннолетние, помещенные в учреждение, имели достаточный контакт с внешним миром, поскольку это было составной частью их права на обращение с достоинством и было абсолютно существенно для подготовки к их реинтеграции в общество* (* Европейский Суд сослался на Правила ООН, касающиеся защиты несовершеннолетних, лишенных свободы (Гаванские правила).). Это применимо к свиданиям, переписке и телефонным разговорам.

Внутренние правила данного воспитательного учреждения обеспечивали администрации полную дискрецию для мониторинга всей корреспонденции воспитанников в отсутствие различий с точки зрения категории лиц, длительности меры или оправдывающих ее причин. Даже переписка с адвокатом или неправительственными организациями, защищающими права детей, подвергалась общим мерам мониторинга.

Точно так же режим мониторинга, установленный для проживающих лиц, желающих поговорить по телефону, не делал отличия между, например, членами семьи, представителями организаций защиты прав детей или другими категориями лиц и не был основан на индивидуальном анализе затронутых рисков.

По мнению Европейского Суда, автоматический мониторинг корреспонденции и телефонных разговоров, что являлось бланкетной мерой, не делающей отличий в зависимости от вида обмена, не мог считаться необходимым в демократическом обществе.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 4 000 евро в качестве компенсации морального вреда.