Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 декабря 2015 г. Дело "Халваш (Khalvash) против Российской Федерации" (Жалоба N 32917/13) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Халваш (Khalvash)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 32917/13)

Постановление Суда

Страсбург, 15 декабря 2015 г.

По делу "Халваш против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелен Келлер,

Йоханнеса Сильвиса,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 24 ноября 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 32917/13, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Василием Ивановичем Халвашем (далее - заявитель) 4 апреля 2013 г.

2. Интересы заявителя представлял С. Ахаев, адвокат, практикующий в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на то, что ему не была предоставлена медицинская помощь надлежащего качества во время содержания под стражей, а также что у него не было эффективных средств правовой защиты для обжалования нарушения его права на медицинскую помощь надлежащего качества.

4. 27 ноября 2013 г. жалобы, касающиеся непредоставления медицинской помощи надлежащего качества и отсутствия эффективных средств правовой защиты в отношении данного нарушения, были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальная часть жалобы была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу.

5. В тот же день Палата в соответствии с правилом 41 Регламента Суда удовлетворила ходатайство заявителя о рассмотрении его жалобы в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1954 году и до своего задержания проживал в г. Санкт-Петербурге. В настоящее время он отбывает наказание в исправительной колонии в Архангельской области.

А. Производство по уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя

7. Заявитель был задержан 31 июля 2010 г. по подозрению в похищении человека и вымогательстве, совершенных организованной группой. В ходе предварительного расследования и судебного разбирательства заявитель находился под стражей.

8. 22 июня 2012 г. Ленинградский областной суд признал заявителя виновным по всем пунктам обвинения и приговорил его к девяти годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с ограничением свободы сроком на один год после освобождения.

9. 8 ноября 2012 г. Верховный Суд Российской Федерации, рассмотрев кассационную жалобу заявителя, оставил вынесенный ему приговор без изменений.

В. Содержание заявителя под стражей, состояние его здоровья и медицинская помощь

10. Стороны представили в Европейский Суд документы о состоянии здоровья заявителя, в том числе его историю болезни, выписные эпикризы из истории болезни, заключения экспертов.

11. Из истории болезни следует, что заявитель уже длительное время страдает церебральными заболеваниями, появившимися у него в результате полученной в 1997 году травмы головы, развившейся в кистозной арахноидит травматического характера. Через два года заявителю была сделана томография, которая подтвердила наличие у него растущей ликворной кисты в области правой лобно-височной доли головного мозга. Киста сдавливала слуховые и зрительные нервы. Обследование также выявило наличие у заявителя умеренной внутренней гидроцефалии. В своих рекомендациях от 11 мая 2000 г. лечащий врач заявителя указал на необходимость проведения магнитно-резонансной томографии, электроэнцефалографического исследования и анализа ликвора с целью поставить заявителю правильный диагноз. Врач также отметил, что в отсутствие какого-либо лечения представляется целесообразным безотлагательное проведение операции по шунтированию головного мозга, которая позволит предотвратить необратимую слепоту заявителя. Предоставленные медицинские документы не содержат свидетельств того, что в течение 10 лет, предшествовавших задержанию заявителя, он обращался за специализированной медицинской помощью или за проведением обследований в связи с имеющимися у него проблемами с головным мозгом.

12. После задержания заявителя доставили в Следственный изолятор N ИЗ-47/1 г. Санкт-Петербурга* (* Так в тексте. Имеется в виду Федерального казенное учреждение "Следственный изолятор N 1 Управления Федеральной службы исполнения наказаний России по г. Санкт-Петербургу" (также известен как Кресты) (примеч. редактора).). При поступлении заявителя в Следственный изолятор N ИЗ-47/1 его осмотрел врач следственного изолятора, который сделал запись в медицинской карте заявителя о наличии у того кисты головного мозга. Врач пришел к выводу, что заявитель был "соматически здоров" и, соответственно, мог содержаться под стражей в условиях пенитенциарного учреждения.

13. 23 сентября и 26 октября 2010 г. заявителя осмотрел невролог. Не имея на руках каких-либо медицинских документов, врач следственного изолятора мог провести только внешний осмотр заявителя. Он диагностировал у заявителя гидроцефалию и рекомендовал ему пройти рентгенологическое исследование черепа для постановки правильного диагноза.

14. В январе 2011 года в медицинскую карту заявителя были добавлены записи из его старой истории болезни, хранившейся в городской больнице, после чего врач следственного изолятора снова осмотрел заявителя с учетом полученной дополнительной информации. Врач подтвердил диагноз, поставленный в 2000 году, и рекомендовал заявителю проконсультироваться с офтальмологом. Заявителю был назначен курс лекарственной терапии продолжительностью один месяц.

15. Офтальмолог диагностировал у заявителя ангиопатию.

16. В феврале 2011 года у заявителя был обнаружен туберкулез. Его сразу же перевели в тюремную больницу N 2 г. Санкт-Петербурга, где его вылечили от туберкулеза. Заявителя выписали из больницы со справкой от врачей о его полном выздоровлении после инфекционного заболевания.

17. 8 апреля 2011 г. заявителя направили в больницу имени Ф.П. Гааза* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное казенное лечебно-профилактическое учреждение "Областная больница имени доктора Ф.П. Гааза Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области" (примеч. переводчика).) для прохождения полного медицинского освидетельствования. В Мариинской больнице г. Санкт-Петербурга заявителю провели большое количество различных диагностических процедур, включая магнитно-резонансную томографию мозга и шейного отдела позвоночника. Исследования показали, что у заявителя была ликворная киста правой лобно-височной доли и что он страдал смешанной компенсаторной гидроцефалией и энцефалопатией начальной стадии. Врачи также смогли установить наличие в шейном отделе позвоночника заявителя нескольких грыж межпозвоночного диска и периневральных кист.

18. По окончании диагностики заявителя выписали из больницы и направили обратно в пенитенциарное учреждение. В выписном эпикризе от 15 апреля 2011 г. содержались рекомендации наблюдаться у врача следственного изолятора и регулярно консультироваться у невролога.

19. В сентябре 2011 года заявитель пожаловался врачу следственного изолятора на головные боли. В ответ ему было рекомендовано пройти дополнительное неврологическое обследование в больнице имени Ф.П. Гааза. Однако в больнице отказались принять заявителя в связи с тем, что в больнице не было обладающего надлежащей квалификацией специалиста, а именно нейрохирурга.

20. В октябре 2011 года адвокат заявителя обратился к доктору К. из нейрохирургического отделения научно-исследовательского института скорой помощи* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральное бюджетное учреждение "Санкт-Петербургский научно-исследовательский институт скорой помощи им. И.И. Джанелидзе" (примеч. переводчика).), который согласился изучить историю болезни заявителя и дать свое заключение о его состоянии здоровья на судебном заседании по делу, которое должно было состояться 4 октября 2011 г. и на котором он впервые увидел заявителя. В ходе судебного заседания доктор К. сообщил, что в соответствии с результатами компьютерной томографии, проведенной заявителю в 2000 году, у заявителя был выявлен отек головного мозга в основании черепа. Доктор К. настаивал на том, что любые изменения в образе жизни заявителя могли привести к развитию осложнений, связанных с отеком головного мозга, и появлению припадков. Для лечения кисты требовалась операция. Однако, по словам доктора К., гораздо большее беспокойство вызывали проблемы с позвоночником, которые могли привести к полному параличу заявителя. При этом доктор К. отметил, что необходимость в операции могла возникнуть только в случае ухудшения состояния здоровья заявителя. Доктор К. рекомендовал заявителю хондропротекторную терапию и операцию по шунтированию мозга. Кроме того, заявителю было необходимо носить шейный воротник.

21. Заявитель также предоставил в Европейский Суд справку, выданную в ноябре 2011 года доктором Т., главным врачом больницы, в которой заявитель получал медицинскую помощь в 1997-1998 годах. Доктор Т. утверждал, что состояние здоровья заявителя требовало постоянного наблюдения со стороны невролога и нейрохирурга, чтобы в случае необходимости заявитель мог быть в срочном порядке прооперирован. По мнению доктора Т., в пенитенциарном учреждении отсутствовали условия для такого наблюдения. Заявитель также утверждал, что его перевод в северные области для отбывания наказания шел вразрез с рекомендациями его лечащего врача и мог привести к серьезным осложнениям имевшихся у него заболеваний. В заключение он заявил об отсутствии эффективных средств правовой защиты, которые позволили бы ему обжаловать ненадлежащее качество медицинской помощи.

22. 1 декабря 2011 г. по ходатайству адвоката заявителя была назначена экспертиза, в рамках которой комиссия экспертов оценила состояние здоровья заявителя и проверила, имелись ли основания для его освобождения. Комиссия отметила, что заявитель получал амбулаторное лечение и что у него не было фокальных повреждений головного мозга, эпилептических припадков или заметных ограничений в повседневной активности. Приняв во внимание результаты динамического наблюдения за состоянием здоровья заявителя, врачи комиссии признали его удовлетворительным и отметили, что отсутствовали основания для освобождения заявителя из-под стражи по медицинским показаниям.

23. 5 апреля 2012 г. доктор К. провел внешний осмотр заявителя. Каких-либо рекомендаций не последовало.

24. 4 декабря 2012 г. заявитель был осмотрен неврологом. Заявитель пожаловался на головные боли, рвоту и головокружение. Врач назначил ему медикаментозное лечение, прописав "Вазобрал", "Пирацетам" и "Винпоцетин". По итогам следующего осмотра заявителя в январе 2013 года невролог скорректировал схему приема лекарственных средств.

25. 20 февраля 2013 г. врач следственного изолятора согласовал перевод заявителя в исправительную колонию, признав, что тот в состоянии совершить эту поездку.

26. 4 марта 2013 г. заявитель был переведен в Исправительную колонию N ИК-42/4 в Астраханской области* (* Так в тексте. По-видимому, допущена ошибка и имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Исправительная колония N 4 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Архангельской области" (старое название УГ-42/4) (примеч. переводчика).), где его осмотрел врач колонии, отметивший наличие у заявителя кисты головного мозга. В конце апреля 2013 года врач колонии рекомендовал перевести заявителя в больницу для дальнейшего обследования. В рекомендации не было указаний на срочность.

27. 25 июля 2013 г. доктор К. подготовил еще одно заключение о состоянии здоровья заявителя на основании его медицинской карты и результатов обследования, проведенного 5 апреля 2012 г. Доктор К. пришел к выводу о несоблюдении данных им рекомендаций и об увеличении размера кисты. Он подчеркнул, что надлежащее лечение может быть обеспечено только в специализированном медицинском учреждении, не в последнюю очередь в силу необходимости каждые восемь месяцев осуществлять наблюдение за состоянием здоровья заявителя в динамике с помощью компьютерной и магнитно-резонансной томографии. Наконец доктор К. указал, что нахождение заявителя в северных областях могло привести к ухудшению состояния его здоровья и спровоцировать эпилептические припадки и ишемию головного мозга, тем самым поставив его жизнь под угрозу.

28. 8 августа 2013 г. государственные органы перевели заявителя в тюремную больницу в Архангельской области. После ряда обследований врачебная комиссия не признала его инвалидом. Заявителя выписали из больницы и рекомендовали ему вернуться в июне 2014 года для прохождения повторного лечения.

29. Последние две записи в истории болезни заявителя неразборчивы. Другой информации о состоянии здоровья заявителя сторонами предоставлено не было.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

Оказание медицинской помощи заключенным под стражу

30. Законодательством Российской Федерации подробно регламентирован порядок предоставления медицинской помощи лицам, содержащимся под стражей. Соответствующие положения закреплены в Порядке организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу, утвержденном совместным приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации и Министерства юстиции Российской Федерации от 17 октября 2005 г. N 640/190 (далее - Порядок), который применяется ко всем заключенным под стражу без исключений. В частности, раздел III Порядка предусматривает первоочередные меры, которые должны приниматься медицинским персоналом следственного изолятора при поступлении заключенного. По прибытии в следственный изолятор всем поступившим проводится первичный медицинский осмотр до помещения в камеры вместе с другими заключенными. Цель осмотра состоит в выявлении лиц, у которых имеются заразные заболевания и которые нуждаются в оказании срочной медицинской помощи. Особое внимание уделяется лицам с заразными заболеваниями. В срок не более трех дней с момента прибытия в следственный изолятор все поступившие проходят углубленный врачебный осмотр, а также рентгенофлюорографическое обследование. При проведении осмотра больного врач выясняет жалобы, изучает анамнез заболевания и жизни, проводит внешний осмотр с целью обнаружения телесных повреждений, вновь нанесенных татуировок, при наличии показаний назначает дополнительные методы обследования. Для выявления инфекций, передающихся половым путем, ВИЧ-инфекции, туберкулеза и других заболеваний проводятся лабораторные исследования.

31. В дальнейшем проводятся плановые (не реже двух раз в год) медицинские осмотры заключенных под стражу и внеплановые по показаниям. При ухудшении состояния здоровья медицинское освидетельствование, а также оказание медицинской помощи проводятся медицинскими работниками следственного изолятора. Медицинское освидетельствование включает в себя медицинский осмотр, при необходимости дополнительные методы исследований и привлечение врачей-специалистов. Полученные результаты фиксируются в медицинской карте заключенного. Результаты медицинского освидетельствования сообщаются заключенному в полном объеме.

32. В разделе III Порядка также установлен порядок действий, которому необходимо следовать в случае отказа заключенного от предлагаемого ему обследования или лечения. Каждый такой отказ оформляется соответствующей записью в медицинской документации. Врач разъясняет заключенному последствия отказа от предлагаемых лечебно-диагностических мероприятий.

33. Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, вступившие в силу 3 ноября 2005 г.* (* Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденные приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. N 205 (примеч. переводчика).), регулируют все аспекты жизни осужденных в исправительных учреждениях. В частности, пункт 125 Правил предусматривает право осужденных получать дополнительную лечебно-профилактическую помощь, оплачиваемую за счет собственных средств. Такие медицинские услуги предоставляются специалистами лечебно-профилактических учреждений государственной или муниципальной систем здравоохранения в медицинской части исправительного учреждения, в котором содержится осужденный.

34. Постановление Правительства Российской Федерации от 6 февраля 2004 года N 54* (* Постановление Правительства Российской Федерации от 6 февраля 2004 г. N 54 "О медицинском освидетельствовании осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью" (примеч. переводчика).) регулирует вопросы медицинского освидетельствования осужденных, представляемых к освобождению от отбывания наказания в связи с болезнью. В данном постановлении содержится перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания. В частности, постановление гласит, что лица, страдающие инфекционными, демиелинизирующими и дегенеративными заболеваниями центральной нервной системы, сопровождающимися органическими поражениями головного и спинного мозга с глубокими стойкими нарушениями функций организма (тяжелые параличи, глубокие парезы с распространенными расстройствами чувствительности, расстройствами функции тазовых органов и трофическими нарушениями, выраженный акинетико-ригидный синдром) и прогрессирующим течением процессов, могут быть освобождены от отбывания оставшегося срока наказания (пункт 21).

III. Соответствующие международные доклады и документы

А. Рекомендация REC(2006)2 Комитета министров государствам - членам Совета Европы, касающаяся пенитенциарных тюремных правил, утвержденная Комитетом министров 11 января 2006 г. на 952-м заседании заместителей министров (далее - Европейские пенитенциарные правила)

35. Европейские пенитенциарные правила представляют собой свод руководящих принципов для систем здравоохранения. В соответствующих частях правил предусматривается следующее:

"...Медицинское обслуживание

39. Администрация пенитенциарных учреждений обеспечивает медицинское обслуживание всех заключенных этих учреждений.

Организация медицинского обслуживания в пенитенциарных учреждениях

40.1. Медицинское обслуживание в пенитенциарных учреждениях следует организовывать в тесном сотрудничестве с местными или государственными органами здравоохранения.

40.2. Политика пенитенциарных учреждений в области здравоохранения является неотъемлемой частью национальной политики здравоохранения и совместима с ней.

40.3. Заключенные должны иметь доступ ко всем медицинским услугам страны без дискриминации на основании их правого статуса.

40.4. Медицинские службы пенитенциарных учреждений выявляют и осуществляют лечение физических недостатков и психических заболеваний, которыми страдают заключенные.

40.5. Для этой цели заключенному оказываются все необходимые медицинские, хирургические и психиатрические услуги, в том числе предоставляемые в общине.

Медицинский и обслуживающий персонал

41.1. Каждое пенитенциарное заведение должно иметь в своем распоряжении по крайней мере одного квалифицированного врача общей медицинской практики.

41.2. Принимаются меры по обеспечению в случаях срочной необходимости неотложной помощи имеющего соответствующую квалификацию врача...

41.4. Каждое пенитенциарное учреждение должно иметь персонал, имеющий надлежащую медицинскую подготовку.

Обязанности врача

42.1. Врач или квалифицированная медицинская сестра, подчиненная такому врачу, осматривает каждого заключенного при первой возможности и обследует его, за исключением случаев, когда в этом явно нет необходимости...

42.3. При осмотре заключенного врач или подчиненная такому врачу медицинская сестра уделяют особое внимание:

...b) диагностированию физического или психического заболевания, причем должны приниматься все необходимые меры для его лечения и для продолжения курса лечения и принятию всех необходимых мер для его установления и продолжения курса лечения...

43.1. Врач заботится о физическом и психическом здоровье заключенных и осматривает, в условиях и с частотой, соответствующих стандартам здравоохранения в обществе, всех больных заключенных, всех, кто обратился с недомоганием или травмой, и любого заключенного, на которого специально обращено внимание...

Медицинский уход

46.1. Больные заключенные, требующие специализированного лечения, переводятся в специализированные заведения или гражданские больницы, если такое лечение невозможно в пенитенциарном учреждении.

46.2. Там, где служба пенитенциарного учреждения имеет собственную больницу, она должна быть достаточно укомплектована персоналом и оборудованием для надлежащего ухода и лечения направляемых в эту больницу заключенных...".

В. Третий общий доклад Европейского Комитета против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания* (* Извлечения из Третьего общего доклада можно найти по адресу: http://www.cpt.coe.int/lang/rus/rus-standards.doc (примеч. переводчика).) (далее - доклад ЕКПП)

36. Сложность и значимость охраны здоровья в местах лишения свободы рассматривались Европейским комитетом против пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП) в Третьем общем докладе (CPT/Inf(93)12; дата публикации, 4 июня 1993 г.). Далее приводятся извлечения из доклада:

"...33. При поступлении в место содержания все лица, лишенные свободы, должны быть незамедлительно осмотрены медицинским персоналом учреждения. В своих докладах ЕКПП рекомендовал, чтобы каждое вновь прибывшее лицо, лишенное свободы, было надлежащим образом опрошено и, если необходимо, физически обследовано врачом сразу же после его поступления. Следует добавить, что в некоторых странах медицинское освидетельствование при поступлении проводится компетентной медсестрой, которая подчиняется врачу. Такой подход можно рассматривать как более эффективное использование имеющихся ресурсов.

Также желательно, чтобы лицам, лишенным свободы, по их прибытии вручались буклет или брошюра, информирующая о наличии и деятельности службы здравоохранения и напоминающая об основных мерах гигиены.

34. Находясь под стражей, лица, лишенные свободы, должны иметь возможность доступа к врачу в любое время, независимо от режима их содержания... Медицинское обслуживание должно быть организовано таким образом, чтобы просьбы о консультации врача выполнялись без ненадлежащей задержки...

35. Служба здравоохранения в местах содержания лиц, лишенных свободы, должна быть способна обеспечивать, по крайней мере, регулярные амбулаторные консультации и скорую медицинскую помощь (в дополнение также может содержаться помещение больничного типа с кроватями)... Кроме того, врачам, работающим в местах лишения свободы, должна быть предоставлена возможность привлекать специалистов...

Всегда должна быть возможность вызова врача скорой медицинской помощи. Кроме того, на территории места лишения свободы всегда должно присутствовать лицо, желательно с официально подтвержденной квалификацией медицинской сестры, способное оказать первую помощь.

Амбулаторное лечение должно осуществляться под надзором медицинского персонала, если это целесообразно; во многих случаях для обеспечения дополнительного лечения недостаточно требования со стороны лица, лишенного свободы.

36. Должен быть прямой доступ к хорошо оснащенной госпитальной службе либо в гражданской больнице, либо в медицинском учреждении по месту содержания...

38. Медицинское обслуживание в местах лишения свободы должно обеспечивать лечение и уход, а также соответствующую диету, физиотерапевтическое лечение, реабилитацию или любое другое необходимое специальное лечение на условиях, сопоставимых с теми, которыми пользуются пациенты вне таких учреждений. Также должна соответственно предусматриваться обеспеченность медицинским персоналом, персоналом по уходу и техническими специалистами, служебными помещениями, сооружениями и оборудованием.

Необходим соответствующий контроль за снабжением и распределением лекарств, а изготовление лекарств следует поручать квалифицированному персоналу (фармацевту/медицинской сестре и т.д.).

39. История болезни должна заполняться на каждого пациента, содержать диагностическую информацию, а также текущие записи об изменениях состояния пациента и о любых специальных обследованиях, которым он подвергался. В случае перевода пациента в другое учреждение карта должна быть направлена врачам того учреждения, куда поступает лицо, лишенное свободы.

Кроме того, медицинский персонал каждой бригады должен вести ежедневные записи в журнале, в котором содержится информация по отдельным происшествиям, имеющим отношение к пациентам. Такие записи полезны тем, что они дают общее представление о ситуации в организации здравоохранения в данном тюремном учреждении и в то же время раскрывают проблемы, которые могут возникнуть.

40. Предпосылкой успешного функционирования медицинской службы служит возможность для врачей и персонала по уходу регулярно встречаться и создавать рабочие группы под руководством старшего врача, который возглавляет службу...".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции

37. Заявитель жаловался, что органы власти не предприняли мер для защиты его здоровья и благополучия, отказав ему в предоставлении медицинской помощи надлежащего качества в нарушение статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

38. Заявитель утверждал также, что в его распоряжении не было эффективных средств правовой защиты для обжалования нарушения права на защиту от бесчеловечного обращения, требуемых в соответствии со статьей 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе...".

А. Доводы сторон

39. Власти Российской Федерации представили две линии аргументации.

40. Во-первых, по их словам, заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты. Власти Российской Федерации полагали, что заявитель должен был обратиться с данной жалобой во внутригосударственные органы, например, к администрациям пенитенциарных учреждений, прокурору или в суд. Но он этого не сделал.

41. Во-вторых, по их мнению, во время содержания под стражей заявителю предоставлялась медицинская помощь надлежащего качества. Власти Российской Федерации утверждали, что заключения, которые выдавал доктор К., опровергались множеством других медицинских документов, заслуживающих доверия, в том числе экспертными заключениями, подготовленными различными специалистами-медиками.

42. Заявитель настаивал на своих доводах. Он отметил, что ему требовалась операция на головном мозге и стационарное лечение в специализированном медицинском учреждении и что администрация пенитенциарного учреждения не могла предоставить ему ни того, ни другого. Заявитель подкрепил свои доводы справкой, выданной докторами К. и Т. (см. §§ 21 и 27 настоящего Постановления). Заявитель также утверждал, что органы власти пренебрегли рекомендациями его врача и направили его в колонию на севере для отбывания наказания. Заявитель настаивал на том, что холодная погода повышала риски для его жизни и здоровья. Наконец заявитель указывал, что в его распоряжении не было эффективных средств правовой защиты для обжалования плохого качества оказанной ему медицинской помощи.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

43. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации выдвинули возражение о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. Этот вопрос тесно связан с существом жалобы заявителя о том, что в его распоряжении не было эффективных средств правовой защиты, с помощью которых он мог выразить свое недовольство качеством медицинской помощи, которая была предоставлена ему в ходе содержания под стражей. Таким образом, следует рассмотреть возражение властей Российской Федерации одновременно с рассмотрением жалобы заявителя по существу на нарушение статьи 13 Конвенции.

44. Европейский Суд отмечает далее, что жалобы заявителя на нарушение статей 3 и 13 Конвенции не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не установлено иных оснований для признания жалоб неприемлемыми, в связи с чем они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(а) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты и предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

(i) Общие принципы

45. Европейский Суд повторяет, что правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты, содержащееся в статье 35 Конвенции, обязывает каждого, кто желает подать жалобу в отношении государства, сначала воспользоваться средствами правовой защиты, которые имеются в рамках правовой системы государства-ответчика. Следовательно, власти государства освобождаются от ответственности перед международным органом за свои действия, пока они не получат возможности рассмотреть соответствующие дела в рамках собственной правовой системы. Это положение основывается на предположении, изложенном в статье 13 Конвенции (с которой оно тесно связано), что всегда существует эффективное средство внутригосударственной правовой защиты, позволяющее рассмотреть "небезосновательную жалобу" на нарушение положений Конвенции по существу и предоставить необходимую помощь. Более того, это является важной составляющей принципа, заключающегося в том, что система правовой защиты, установленная Конвенцией, является второстепенной по отношению к внутригосударственным системам защиты прав человека (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 152, ECHR 2000-XI, и Постановление Европейского Суда по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., § 48, Series A, N 24).

46. Обязанность исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, как правило, требует от заявителя использования только тех средств правовой защиты, которые являются достаточными и доступными применительно к жалобам на нарушения Конвенции. Существование средств правовой защиты должно быть в достаточной степени очевидным не только в теории, но и на практике, в противном случае не является соблюденным требование о доступности и эффективности средств правовой защиты (см., inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего (примеч. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "Вернийо против Франции" (Vernillo v. France) от 20 февраля 1991 г., § 27, Series A, N 198).

47. Объем обязательств Договаривающихся Сторон по статье 13 Конвенции варьируется в зависимости от характера жалобы заявителя. "Эффективность" "средства правовой защиты" по смыслу статьи 13 Конвенции не зависит от вероятности наступления благоприятного для заявителя исхода. В то же время средство правовой защиты, требуемое статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как фактически, так и юридически, то есть оно должно либо предупреждать или прекращать предполагаемое нарушение, либо предоставлять достаточную компенсацию в отношении уже совершенного нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 157-158, и Постановление Европейского Суда по делу "Вассерман против Российской Федерации (N 2)" (Wasserman v. Russia) (N 2) от 10 апреля 2008 г., жалоба N 21071/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 2 (примеч. редактора).), § 45).

48. В делах, касающихся фундаментального права на защиту от пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, средства правовой защиты превентивного и компенсационного характера должны взаимно дополнять друг друга, чтобы считаться эффективными. Наличие средства правовой защиты превентивного характера является необходимым для эффективной защиты частных лиц от обращения, запрещенного статьей 3 Конвенции. Действительно, особое значение, которое Конвенция придает этому положению, на взгляд Европейского Суда, требует от Договаривающихся Сторон создания, помимо средства правовой защиты компенсационного характера, эффективного механизма, с помощью которого можно быстро прекратить пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. В противном случае перспектива выплаты компенсации может привести к легитимизации причинения особо сильных страданий в нарушение этого ключевого положения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Романов против Российской Федерации" (Vladimir Romanov v. Russia) от 24 июля 2008 г., жалоба N 41461/02* (* См.: там же. N 3 (примеч. редактора).), § 78).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

49. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд принимает к сведению довод властей Российской Федерации о том, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты и что он был обязан как минимум обратиться со своими жалобами к администрациям пенитенциарных учреждений, прокурору или в суд.

50. Европейский Суд напоминает, что он неоднократно рассматривал вопрос об эффективности внутригосударственных средств правовой защиты, на которые ссылаются власти Российской Федерации, по делам как настоящее, касавшимся жалоб заявителей на медицинскую помощь ненадлежащего качества. Европейский Суд отмечал, в частности, что при рассмотрении жалоб на нарушение положений внутригосударственного законодательства, регулирующих вопросы предоставления медицинской помощи лицам, заключенным под стражу, органы уголовно-исполнительной системы обладают недостаточно независимой позицией для того, чтобы можно было говорить о соблюдении требований статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации" (Koryak v. Russia) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 24677/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 10 (примеч. редактора).), § 79, и Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10* (* См.: там же. 2013. N 9 (примеч. редактора).), § 75). Европейский Суд также подчеркивал, что, несмотря на важное значение, которое имеет прокурорский надзор для обеспечения оказания медицинской помощи надлежащего качества лицам, содержащимся под стражей, подача жалобы прокурору не отвечает требованиям, предъявляемым к эффективному средству правовой защиты, ввиду процессуальных недостатков, выявленных ранее в прецедентной практике Европейского Суда (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации", §§ 80-81). Проанализировав положения Гражданского кодекса Российской Федерации, посвященные обязательствам, возникающим из причинения вреда, Европейский Суд ранее приходил к выводу, что подача требований о возмещении вреда в гражданско-правовом порядке может привести лишь к присуждению заявителю компенсационных выплат и не позволяет прекратить длящееся правонарушение, например непредоставление медицинской помощи надлежащего качества (см. Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации" (Reshetnyak v. Russia) от 8 января 2013 г., жалоба N 56027/10* (* См.: там же. N 11 (примеч. редактора).), §§ 65-73). Кроме того, Европейский Суд отмечал, что при использовании данного средства правовой защиты отсутствуют разумные перспективы успешного завершения дела, поскольку, в частности, присуждение суммы компенсации зависит от установления вины государственных органов, что очень сложно осуществить в условиях, когда нормы внутригосударственного законодательства предписывают применение определенной меры, например, определенных условий содержания под стражей или уровня медицинской помощи (см. Постановление Европейского Суда по делу "А.В. против Российской Федерации" (A.B. v. Russia) от 14 октября 2010 г., жалоба N 1439/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 2 (примеч. редактора).), § 96).

51. Объявив жалобу заявителя на непредоставление ему медицинской помощи надлежащего качества во время содержания под стражей приемлемой для рассмотрения по существу (см. § 44 настоящего Постановления) и учитывая проблемы со здоровьем заявителя, а также серьезность его утверждений, Европейский Суд признает, что его жалоба была небезосновательной. Соответственно, власти государства-ответчика были обязаны обеспечить доступность эффективного средства правовой защиты, позволяющего рассмотреть эту жалобу по существу. Принимая во внимание обстоятельства настоящего дела и вышеизложенную прецедентную практику, Европейский Суд не видит оснований для отступления от ранее сделанных им выводов по данному вопросу в настоящем деле. Европейский Суд считает, что средства правовой защиты, перечисленные властями Российской Федерации, не являлись эффективными средствами правовой защиты, которые могли быть использованы для предотвращения или прекращения предполагаемых нарушений и которые предоставили бы заявителю надлежащее и достаточное возмещение по его жалобам на нарушение статьи 3 Конвенции.

52. Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и признает, что в распоряжении заявителя не было эффективных внутригосударственных средств правовой защиты, позволяющих рассмотреть его жалобу, что нарушало статью 13 Конвенции.

(b) Предполагаемые нарушения статьи 3 Конвенции

(i) Общие принципы

53. Европейский Суд повторяет, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она запрещает в абсолютной форме пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание независимо от обстоятельств дела и поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV). Тем не менее жестокое обращение должно достигать минимального уровня суровости, чтобы попасть в сферу применения статьи 3 Конвенции. Оценка этого минимального уровня относительна и зависит от всех обстоятельств дела, в том числе от продолжительности такого обращения, его физических и психических последствий и, в некоторых случаях, от пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 162, Series A, N 25).

54. О плохом обращении, которое достигает этого минимального уровня суровости, может идти речь, когда в результате него были причинены телесные повреждения либо сильные физические или душевные страдания. Но даже при отсутствии указанных последствий обращение может быть признано унижающим достоинство и подпадающим в сферу применения статьи 3 Конвенции, если оно унижало или оскорбляло жертву, демонстрировало отсутствие уважения к ней или умаляло ее человеческое достоинство, а равно заставляло жертву испытывать страх, беспокойство и чувство неполноценности, способные преодолеть его физическое или психологическое сопротивление (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с последующими ссылками).

55. Государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в таких условиях, при которых уважалось бы его человеческое достоинство, чтобы порядок и способы исполнения наказания в виде лишения свободы не подвергали это лицо душевным страданиям и лишениям, превышающим неизбежный уровень страданий, присущий содержанию под стражей, а также чтобы осуществлялась надлежащая забота о здоровье и благополучии этого лица с учетом практических требований лишения свободы (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", §§ 92-94, и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 208). В большинстве дел, касавшихся содержания под стражей больных людей, Европейский Суд рассматривал вопрос о том, получал ли заявитель медицинскую помощь надлежащего качества во время содержания под стражей. Европейский Суд повторяет в этой связи, что даже несмотря на то, что статья 3 Конвенции не предусматривает право заключенного на освобождение "по мотивам сострадания", Европейский Суд всегда толковал требование об обеспечении здоровья и благополучия лиц, содержащихся под стражей как обязанность государства по предоставлению заключенным требуемой медицинской помощи (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши", § 94, Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 11 (примеч. редактора).), § 96, ECHR 2006-XII (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).), § 95, ECHR 2002-VI).

56. "Надлежащее качество" медицинской помощи остается наиболее сложным понятием для определения. Европейский Суд настаивает, в частности, на том, что государственные органы должны обеспечивать оперативность и правильность постановки диагноза и ухода (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатаев против Российской Федерации" (Khatayev v. Russia) от 11 октября 2011 г., жалоба N 56994/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 2 (примеч. редактора).), § 85, Постановление Европейского Суда по делу "Евгений Алексеенко против Российской Федерации" (Yevgeniy Alekseyenko v. Russia) от 27 января 2011 г., жалоба N 41833/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 3 (примеч. редактора).), § 100, Постановление Европейского Суда по делу "Гладкий против Российской Федерации" (Gladkiy v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 3242/03* (* См.: там же. 2011. N 10 (примеч. редактора).), § 84, Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана" (Hummatov v. Azerbaijan) от 29 ноября 2007 г., жалобы NN 98521/03 и 13413/04, § 115, Постановление Европейского Суда по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine) от 28 марта 2006 г., жалоба N 72286/01, §§ 104-106, и mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Холомиов против Республики Молдова" (Holomiov v. Moldova) от 7 ноября 2006 г., жалоба N 30649/05, § 121), а также что, если это обусловлено природой медицинского состояния, наблюдение за лицом должно быть регулярным и систематическим и включать всестороннюю терапевтическую стратегию, направленную на успешное лечение проблем со здоровьем, которые могут быть у лица, содержащегося под стражей, или предотвращение ухудшения состояния здоровья (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана", §§ 109 и 114, Постановление Европейского Суда по делу "Сарбан против Республики Молдова" (Sarban v. Moldova) от 4 октября 2005 г., жалоба N 3456/05, § 79). Европейский Суд повторяет также, что медицинская помощь, оказываемая в пенитенциарных учреждениях, должна быть надлежащего качества, сравнимого с качеством медицинской помощи, которую государственные органы обязались предоставлять всему населению. Однако это не означает, что каждому лицу, содержащемуся под стражей, должна быть гарантирована медицинская помощь на уровне лучших медицинских учреждений за пределами мест лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кара-Дамиани против Италии" (Cara-Damiani v. Italy) от 7 февраля 2012 г., жалоба N 2447/05, § 66).

57. В целом Европейский Суд проявляет определенную гибкость при установлении требуемого стандарта здравоохранения в зависимости от обстоятельств конкретного дела. Этот стандарт должен быть "совместимым с человеческим достоинством" заключенного, но также должен учитывать "практические требования лишения свободы" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia) от 22 декабря 2008 г., жалоба N 46468/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 1 (примеч. редактора).), § 140).

58. В отсутствие эффективных средств правовой защиты для обжалования факта непредоставления лицам, содержащимся под стражей, медицинской помощи надлежащего качества Европейскому Суду может потребоваться выполнить непосредственную оценку доказательств, представленных на его рассмотрение, чтобы определить, были ли соблюдены гарантии, закрепленные в статьях 2 и 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коряк против Российской Федерации", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации", упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Мхитарян против Российской Федерации" (Mkhitaryan v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 46108/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Гуренко против Российской Федерации (Gurenko v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 41828/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Бубнов против Российской Федерации" (Bubnov v. Russia) от 5 февраля 2013 г., жалоба N 76317/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 6 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Буданов против Российской Федерации" (Budanov v. Russia) от 9 января 2014 г., жалоба N 66583/11* (* См.: там же (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Горелов против Российской Федерации" (Gorelov v. Russia) от 9 января 2014 г., жалоба N 49072/11* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 6 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Амиров против Российской Федерации" (Amirov v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалоба N 51857/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 90). При осуществлении этой функции Европейский Суд обращает особое внимание на уязвимость заявителей вследствие их нахождения под стражей и последовательно призывает власти Российской Федерации предоставлять достоверные и убедительные доказательства того, что заявителю была оказана всесторонняя медицинская помощь надлежащего качества во время содержания его под стражей.

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

59. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что стороны предоставили противоречащие друг другу медицинские заключения о состоянии здоровья заявителя и необходимой ему медицинской помощи. В то время как заявитель представил справки о необходимости проведения операции на головном мозге и стационарном лечении (см. §§ 11, 20, 21 и 27 настоящего Постановления), власти Российской Федерации ссылались на медицинские справки и заключения, согласно которым для ухода за заявителем достаточно амбулаторного лечения, основанного на надлежащем наблюдении за состоянием здоровья и лечении лекарственными средствами (см. §§ 18, 22, 24 и 28 настоящего Постановления).

60. Таким образом, Европейский Суд столкнулся с необходимостью выполнения непосредственной оценки доказательств, представленных на его рассмотрение, чтобы определить, были ли соблюдены гарантии, закрепленные в статье 3 Конвенции.

61. Европейский Суд не видит оснований сомневаться в независимости или компетентности врачей, которые подготовили заключения и оформляли справки для обеих сторон, поэтому он уделит особое внимание объему фактических сведений, имевшихся в распоряжении врачей, на основании которых они сделали свои выводы.

62. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что заключения экспертных комиссий, а также записи в истории болезни и справки, оформленные врачами пенитенциарных учреждений и тюремных больниц, которые были представлены властями Российской Федерации, были основаны на полной истории болезни заявителя, при этом их оценка состояния здоровья основывалась в основном на результатах проведенных ими лично медицинских освидетельствований и осмотров заявителя. Доктор К. и доктор Т. не располагали аналогичными сведениями о состоянии здоровья заявителя. Так, доктор Т. не являлся лечащим врачом заявителя, ни разу не видел и тем более не осматривал заявителя во время нахождения последнего в больнице. Доктор Т. не поддерживал тесного контакта с заявителем, а в своих выводах опирался исключительно на медицинские документы, составленные в 1997-1998 годах, когда заявитель проходил лечение в гражданской больнице (см. § 11 настоящего Постановления). Доктор К. видел заявителя всего два раза (см. §§ 20 и 23 настоящего Постановления) и провел преимущественно внешний осмотр пациента. Его последнее заключение было составлено по прошествии почти года с момента его общения с заявителем (см. § 23 настоящего Постановления). Европейский Суд не видит оснований предполагать, что докторам К. и Т. было запрещено видеться с заявителем или знакомиться с его полной медицинской картой.

63. При данных обстоятельствах Европейский Суд готов придать особое значение медицинским доказательствам, представленным властями Российской Федерации. Европейский Суд также принимает во внимание расплывчатость формулировок в медицинских заключениях, предоставленных заявителем, особенно в части описания признаков ухудшения состояния здоровья. Предоставленные заявителем заключения не содержат указаний на объективные данные, например, конкретную информацию о размере кисты заявителя и динамике ее роста. Таким образом, Европейский Суд вынужден отклонить довод заявителя, основанный исключительно на спорных медицинских заключениях о том, что ему требовались срочная операция на головном мозге и/или длительное стационарное лечение в специализированном медицинском учреждении, и что его содержание под стражей в северных областях представляло опасность для его здоровья.

64. Относительно истории болезни заявителя, предоставленной властями Российской Федерации, Европейский Суд отмечает, что во время нахождения заявителя под стражей за состоянием его здоровья в динамике плотно наблюдали несколько специалистов, в том числе невролог. Администрации пенитенциарных учреждений соблюдали требование о ведении медицинской карты и безотлагательном ее направлении в каждое учреждение, в которое переводился заявитель. Соответственно, медицинский персонал незамедлительно уведомлялся о наличии у заявителя проблем со здоровьем и в случае необходимости мог надлежащим образом на них среагировать (см. § 26 настоящего Постановления). В соответствии с рекомендациями врачей пенитенциарных учреждений заявителя без существенных задержек переводили в специализированные медицинские учреждения для проведения углубленного обследования (см. §§ 16 и 17 настоящего Постановления). Единственным выпавшим из общего ряда случаем стал отказ больницы имени Ф.П. Гааза в сентябре 2011 года принять заявителя ввиду отсутствия необходимого специалиста (см. § 19 настоящего Постановления). Хотя Европейский Суд считает данный инцидент досадным, он не видит доказательств того, что заявитель продолжал жаловаться на головные боли, из-за которых было принято решение о направлении его в больницу имени Ф.П. Гааза, или что его состояние ухудшилось вследствие отказа больницы принять его.

65. Европейский Суд отмечает далее, что за исключением описанного выше инцидента в сентябре 2011 года в остальных случаях медицинский персонал пенитенциарных учреждений проводил различные медицинские процедуры, в том числе с применением новейшего оборудования, и выполнял крайне сложные процедуры для оценки динамики развития заболевания заявителя, назначения необходимой лекарственной терапии и корректировки лечения в случае необходимости (см. §§ 14, 17 и 24 настоящего Постановления). Возникшее во время содержания под стражей заболевание заявителя, туберкулез, было быстро и эффективно взято под контроль и вылечено (см. § 16 настоящего Постановления). Вместе с тем отсутствуют какие-либо объективные данные, свидетельствующие о значительном ухудшении состояния здоровья заявителя за годы его содержания под стражей, которые Европейский Суд мог бы списать на халатность государственных органов или непредоставление заявителю медицинской помощи надлежащего качества.

66. Европейскому Суду известно о том, что в течение 10 лет, предшествующих его задержанию, заявитель вопреки рекомендациям врачей не предпринимал каких-либо мер для контроля за состоянием своего здоровья. Он не проходил соответствующие диагностические процедуры и не ложился на стационарное лечение в гражданскую больницу (см. § 11 настоящего Постановления).

67. Прежде чем сделать окончательный вывод относительно лечения заявителя, Европейский Суд повторяет, что нельзя толковать статью 3 Конвенции как гарантирующую каждому лицу, содержащемуся под стражей, медицинскую помощь на уровне "лучших медицинских учреждений" (см. Решение Европейского Суда по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashivili v. Russia) от 10 июля 2007 г., жалоба N 6293/04). Европейский Суд ранее также признавал, что он "готов признать, что ресурсы медицинских учреждений в рамках пенитенциарной системы в принципе ограничены по сравнению с ресурсами гражданских клиник" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 30983/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), § 76).

68. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд делает вывод о том, что внутригосударственные органы предоставили заявителю медицинскую помощь надлежащего качества в соответствии с гарантиями, закрепленными в статье 3 Конвенции.

69. Следовательно, статья 3 Конвенции не была нарушена.

II. Применение статьи 41 Конвенции

70. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

71. Заявитель не представил каких-либо требований о справедливой компенсации. Соответственно, Европейский Суд считает, что нет оснований для присуждения каких-либо сумм в качестве компенсации.

На основании вышеизложенного Суд единогласно:

1) решил рассмотреть возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты по жалобе заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции одновременно с рассмотрением по существу жалобы на нарушение статьи 13 Конвенции и отклонил указанное возражение;

2) объявил жалобы, касавшиеся непредоставления медицинской помощи надлежащего качества во время содержания под стражей и отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении этого нарушения, приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что статья 3 Конвенции не была нарушена.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 декабря 2015 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда