Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июля 2016 г. Дело "Мучибабич против Сербии" [Mucibabic v. Serbia] (жалоба N 34661/07) (III Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(III Секция)

Дело "Мучибабич против Сербии"
[Mucibabic v. Serbia]
(жалоба N 34661/07)

Постановление Суда от 12 июля 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В 1995 году сын заявителя погиб в результате несчастного случая, вызванного секретным производством ракетного топлива в помещениях общественной компании. Предварительное судебное расследование было возбуждено и затем прекращено в 2000 году. По требованию заявителя дополнительная проверка была начата в 2002 году для установления возможности того, что нарушения правил безопасности вызвали взрыв. Эта проверка была прекращена в 2003 году. После обвинительного акта, поданного заявителем, уголовное дело было вновь начато в отношении четверых руководителей высшего звена двух компаний, которым был поручен выпуск ракетного топлива, и должностного лица спецслужб. Подсудимые были, в конечном счете, оправданы судом первой инстанции в связи с отсутствием доказательств. Уголовное дело до сих пор рассматривается в суде второй инстанции. Между тем в 2011 году Конституционный суд постановил, что имелись задержки и упущения в расследовании несчастного случая и что заявитель имел право на компенсацию вреда. Разбирательство об определении суммы компенсации продолжается до настоящего времени.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 2 Конвенции (процессуальный аспект). (a) Наличие у заявителя статуса жертвы нарушения Конвенции. В своем решении 2011 года Конституционный суд постановил, что было нарушено право заявителя на судебное разбирательство в разумный срок по причине неэффективного, неадекватного и продолжительного уголовного разбирательства в суде первой инстанции. В связи с этим он дал распоряжение компетентным судам как можно скорее довести спорное уголовное разбирательство до завершения и признал, что заявитель имел право на компенсацию морального вреда. Заявителю была первоначально предложена компенсация в размере, эквивалентном 840 евро, от которой он отказался, считая ее недостаточной. Суды по гражданским делам затем увеличили компенсацию до суммы приблизительно в 2 580 евро, указывая, что более высокий размер будет противоречить цели компенсации и что государство не может нести ответственность за упущения третьих лиц.

Однако, по мнению Европейского Суда, компенсация, предоставленная на внутригосударственном уровне, не была эффективной или достаточной. Во-первых, в то время как требование тщательности и быстроты предусматривалось как статьей 6 Конвенции, так и процессуальным аспектом статьи 2 Конвенции, пределы рассмотрения и мотивы, приведенные Конституционным судом, представляются более узкими, чем применяемые Европейским Судом. Во-вторых, присужденная справедливая компенсация не была разумно пропорциональна компенсации, которую бы присудил Европейский Суд в отношении сравнимых нарушений статьи 2 Конвенции. В-третьих, даже допуская, что могло иметь место признание того, что разбирательство продолжалось слишком долго, разбирательство об определении окончательной суммы компенсации, а также лежащее в его основе уголовное разбирательство все еще продолжались. Таким образом, власти государства-ответчика не предоставили эффективное или достаточное возмещение в связи с предполагаемым нарушением. Соответственно, заявитель мог по-прежнему утверждать, что он обладает "статусом жертвы" нарушения Конвенции.

(b) Существо жалобы. Сын заявителя погиб в результате несчастного случая, вызванного секретным производством ракетного топлива, что само по себе являлось опасной деятельностью, угрожающей безопасности людей. Когда государство осуществляет, организует или санкционирует опасную деятельность, оно должно обеспечить сведение угрозы к разумному минимуму. Европейский Суд не имеет временнй юрисдикции для рассмотрения событий, связанных с несчастным случаем, с точки зрения того, заслуживала ли критики существующая законодательная база, или того, уклонялись ли компетентные органы от принятия предусмотренных законом мер, которые были необходимы и достаточны для устранения угроз, присущих этой опасной деятельности. На внутригосударственном уровне всё еще не было установлено, была ли допущена должностными лицами или органами государства небрежность, выходящая за рамки ошибочного суждения или беспечности. Помимо этого, в задачи Европейского Суда не входило определение того, существовала ли причинная связь между упущениями со стороны частных лиц или государственных органов и несчастным случаем или формирование каких-либо выводов по вопросу виновности или невиновности в этом смысле.

Что касается уголовного разбирательства, проведенного внутригосударственными властями, Европейский Суд отметил, что через 13 лет после утверждения обвинительного акта (и более чем через 20 лет после несчастного случая) уголовное разбирательство все еще продолжалось в суде второй инстанции. Конституционный суд сам пришел к выводу о наличии задержек и упущений в расследовании. Чувствительный характер дела и препятствия, с которыми сталкивалось расследование, не могли рассматриваться в качестве оправдания задержек. Напротив, они должны были стать для государства дополнительной причиной для налаживания своей судебной системы в целях устранения ранее допущенных дефектов и упущений путем быстрого и тщательного установления фактов в суде по уголовным делам и в целях привлечения виновных лиц к ответственности. Истечение времени неизбежно снижало количество и качество доступных доказательств, и впечатление отсутствия тщательности вызывало сомнения в добросовестности усилий следствия. Кроме того, прошествие значительного времени также должно было уменьшить шансы на завершение расследования. Оно тоже продлевало испытания, которым подвергались члены семьи. В итоге власти государства-ответчика не дали быстрый, тщательный и эффективный ответ, совместимый с его обязательствами, вытекающими из статьи 2 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда.