Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 февраля 2016 г. Дело "Ульянов и другие (Ulyanov and Others) против Российской Федерации" (Жалобы NN 22486/05, 40959/05, 18279/07, 61921/08, 3960/09, 7716/09, 5608/09, 10192/09, 13746/09, 28951/09 и 52614/09) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Ульянов и другие (Ulyanov and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 22486/05, 40959/05, 18279/07, 61921/08, 3960/09, 7716/09, 5608/09, 10192/09, 13746/09, 28951/09 и 52614/09)

Постановление Суда

Страсбург, 9 февраля 2016 г.

По делу "Ульянов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Комитетом в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Комитета,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды, судей,

а также при участии Мариаелены Цирли, заместителя Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 19 января 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано 11 жалобами (NN 22486/05, 40959/05, 18279/07, 61921/08, 3960/09, 7716/09, 5608/09, 10192/09, 13746/09, 28951/09 и 52614/09), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 11 гражданами Российской Федерации (далее - заявители). Номера жалоб, даты подачи жалоб и даты их коммуницирования, имена заявителей, их личные данные и имена их представителей, а также информация относительно внутригосударственных решений приведены в Приложении к настоящему Постановлению.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Каждый из заявителей утверждал, что был осужден за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, после подстрекательства со стороны сотрудников милиции в нарушение статьи 6 Конвенции. Димитриев и Дымов (жалобы NN 7716/09 и 28951/09) также жаловались на основании пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции, что они не могли принять участия в допросе свидетелей, дававших показания против них.

4. В даты, указанные в приложении к настоящему Постановлению, жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации и представлены к рассмотрению Комитетом в составе трех судей.

5. 2 ноября 2008 г. Ульянов (жалоба N 22486/05) скончался. В письме от 3 сентября 2009 г. мать заявителя Ульянова выразила желание выступить по жалобе от лица ее умершего сына.

6. 21 мая 2011 г. Кодола (жалоба N 3960/09) скончался. В письме от 14 июля 2012 г. мать заявителя Кодола выразила желание выступить по жалобе от лица ее умершего сына.

7. В письмах от 5 ноября 2009 г. и 14 августа 2012 г. соответственно власти Российской Федерации возражали против этого, утверждая, что разбирательство в Европейском Суде в части жалоб Ульянова и Кодола должно быть прекращено в связи с их смертью и что их родственники не имеют достаточных законных интересов для участия в рассмотрении их дел.

Факты

I. Обстоятельства дела

8. Заявители являлись объектами негласных операций, проводившихся сотрудниками милиции в форме проверочной закупки наркотиков в соответствии со статьями 7 и 8 Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности". По результатам этих операций они были признаны виновными в сбыте наркотиков.

9. Заявители не согласились с приговорами, вынесенными ими судами, и утверждали, что сотрудники милиции принудили их к совершению преступлений, связанных с оборотом наркотических средств.

II. Соответствующее внутригосударственное законодательство

10. Соответствующее законодательство Российской Федерации, регулирующее проведение негласных операций в период, относящийся к обстоятельствам дела, изложено в Постановлениях Европейского Суда по делам "Лагутин и другие против Российской Федерации" (Lagutin and Others v. Russia) (от 24 апреля 2014 г., жалобы NN 6228/09, 19123/09, 19678/07, 52340/08 и 7451/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).)), "Веселов и другие против Российской Федерации" (Veselov and Others v. Russia) (от 2 октября 2012 г., жалобы NN 23200/10, 24009/07 и 556/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 4 (примеч. редактора).)), "Банникова против Российской Федерации" (Bannikova v. Russia) (от 14 октября 2010 г., жалоба N 18757/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2011. N 4 (примеч. редактора).)), "Ваньян против Российской Федерации" (Vanyan v. Russia) (от 15 декабря 2005 г., жалоба N 53203/99* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 7 (примеч. редактора).)) и "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia) (жалоба N 59696/00* (* См.: там же. 2007. N 11 (примеч. редактора).), ECHR 2006-XII (извлечения)).

Право

I. Право обращения в Европейский Суд Ульянова и Кодолы (жалобы NN 22486/05 и 3960/09)

11. Европейский Суд принимает во внимание смерть Ульянова и Кодола и желание их наследников выступать от их имени в разбирательстве, которое они инициировали.

12. Европейский Суд напоминает, что, если заявитель скончался во время рассмотрения дела, его наследники в принципе могут поддержать жалобу в его интересах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Йечюс против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 41, ECHR 2000-IX). Европейский Суд также учитывает, что в ряде дел, в которых заявитель скончался в ходе разбирательства, он принимал во внимание обращения наследников или близких родственников заявителя, выражавших желание поддерживать разбирательство в Европейском Суде (см. Постановление Европейского Суда по делу "Латиф Фуат Озтюрк против Турции" (Latif Fuat Ozturk v. Turkey) от 2 февраля 2006 г., жалоба N 54673/00, § 27, и Постановление Европейского Суда по делу "Ханбаят против Турции" (Hanbayat v. Turkey) от 17 июля 2007 г., жалоба N 18378/02, § 20). В настоящем деле Европейский Суд полагает, что, кроме ясного выражения их желания, наследники заявителей имеют достаточно законных интересов для участия в разбирательстве от их имени, учитывая, что жалобы, поданные Ульяновым и Кодола, касаются недостатков, ранее установленных Европейским Судом в законодательстве Российской Федерации и практике проведения негласных операций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации", §§ 126-127), и, таким образом, превосходят частные интересы в делах заявителей.

13. Европейский Суд, следовательно, полагает, что наследники Ульянова и Кодолы имеют право участвовать в настоящем разбирательстве в части жалоб заявителей. Соответственно, он отклоняет возражение властей Российской Федерации о том, что производство по их делам должно быть прекращено.

II. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

14. Поскольку настоящие жалобы содержат сходные факты и затрагивают одинаковые вопросы с точки зрения Конвенции, Европейский Суд в соответствии с правилом 42 Регламента Суда решил объединить их для рассмотрения в одном производстве.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

15. Заявители жаловались на то, что они были несправедливо осуждены за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, по подстрекательству сотрудников милиции и что их доводы о подстрекательстве не были надлежащим образом рассмотрены в рамках внутригосударственных разбирательств в нарушение статьи 6 Конвенции, которая, в частности, предусматривает:

"Каждый_ при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом_".

A. Приемлемость жалобы

1. Жалоба Иванцова (жалоба N 10192/09)

(a) Доводы сторон

16. Власти Российской Федерации утверждали, что Иванцов более не мог претендовать на статус жертвы предполагаемого нарушения. В частности, власти Российской Федерации утверждали, что внутригосударственные суды возобновили уголовное разбирательство по его делу и снизили назначенное ему наказание в части первого эпизода, связанного с оборотом наркотиков. Внутригосударственные суды также отменили приговор в отношении заявителя в отношении оставшихся двух эпизодов, которые имели место после первой проверочной закупки.

17. Иванцов признал, что в рамках нового производства суды пересмотрели дело в его пользу. Тем не менее он утверждал, что суды длжным образом не рассмотрели его доводы о провокации и, как следствие, приговор в части первого эпизода продажи наркотиков остался в силе. Следовательно, он не утратил статуса жертвы предполагаемого нарушения.

(b) Мнение Европейского Суда

18. Европейский Суд отмечает, что он уже рассматривал схожие вопросы об утрате статуса жертвы в недавних российских делах, касающихся провокации. Европейский Суд постановил, что заявители, которые были осуждены за торговлю наркотиками, и чьи уголовные дела были впоследствии повторно рассмотрены внутригосударственными судами, не перестали быть жертвами предполагаемого нарушения Конвенции в связи с тем, что пересмотр их уголовных дел не был эффективным и не соответствовал требованиям статьи 6 Конвенции и прецедентной практике Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Лебедев и другие против Российской Федерации" (Sergey Lebedev and Others v. Russia) от 30 апреля 2015 г., жалобы NN 2500/07, 43089/07, 48809/07, 52271/07 и 54706/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).), §§ 12-16, и Постановление Европейского Суда по делу "Еремцов и другие против Российской Федерации" (Yeremtsov and Others v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалобы NN 20696/06, 22504/06, 41167/06, 6193/07 и 18589/07* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 17-21).

19. В частности, в упоминавшемся выше деле "Еремцов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд установил, что при проведении пересмотра дел заявителей внутригосударственные суды просто повторили доводы судов первой инстанции в отношении первого эпизода и постановили, что только оставшиеся эпизоды, связанные с оборотом наркотиков, составляли провокацию, поскольку при этом не преследовались законные цели, такие как выявление и предупреждение преступлений. Российские суды не рассмотрели основной вопрос, поднятый в жалобах заявителей, а именно что сотрудники милиции не имели достаточных оснований, чтобы проводить какие-либо негласные операции и что они неправомерно провоцировали заявителей продавать наркотики. Суды не требовали каких-либо доказательств наличия инкриминирующей информации от милиции и просто приняли неподтвержденные заявления сотрудников милиции на этот счет (там же, §§ 18-19).

20. Возвращаясь к фактам жалобы Иванцова, Европейский Суд отмечает, что, как и заявители в упоминавшихся выше делах "Сергей Лебедев и другие против Российской Федерации" и "Еремцов и другие против Российской Федерации", заявитель в настоящем деле не утратил статуса жертвы. Пересмотр его уголовного дела внутригосударственными судами был проведен сходным образом, как и в делах "Сергей Лебедев и другие против Российской Федерации" и "Еремцов и другие против Российской Федерации" (там же), и не являлся эффективным. Суды в настоящем деле не рассмотрели доводы, которые лежали в основе жалоб заявителей о провокации и как таковой, как и в решениях внутригосударственных судов в делах "Сергей Лебедев и другие против Российской Федерации" и "Еремцов и другие против Российской Федерации" (там же), они были не в состоянии оценить, произошло ли нарушение права заявителей, гарантированного статьей 6 Конвенции, в ходе тайных операций. Таким образом, хотя исход пересмотра дела заявителя был в его пользу, он, тем не менее, не соответствовал стандартам, выработанным в прецедентной практике Европейского Суда в свете статьи 6 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Сергей Лебедев и другие против Российской Федерации" и "Еремцов и другие против Российской Федерации", §§ 12-16 и 17-19 соответственно).

21. С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации об утрате статуса жертвы заявителем и считает, что он продолжает оставаться жертвой предполагаемого нарушения статьи 6 Конвенции.

2. Жалоба Фатеева (жалоба N 61921/08)

22. Власти Российской Федерации утверждали, что Фатеев не жаловался на милицейскую провокацию во внутригосударственных судах.

23. Заявитель не согласился с этим и отметил, что он выдвигал довод о подстрекательстве в судах первой и кассационной инстанций.

24. Рассмотрев материалы дела заявителя, Европейский Суд находит, что в каждом деле протоколы судебных заседаний и кассационная жалоба содержат достаточно ясные и конкретные доводы о том, что данные преступления являлись следствием милицейского подстрекательства. Кроме того, из этих документов, как и из соответствующих приговоров, с очевидностью следует, что данные доводы были поняты судами, но были ими отклонены. Следовательно, Европейский Суд заключает, что жалобы заявителя были доведены до сведения внутригосударственных судов, уполномоченных их рассматривать, и отклоняет возражение властей Российской Федерации в этом отношении.

3. Заключение

25. Европейский Суд отмечает, что жалобы на подстрекательство со стороны милиции, поданные 11 заявителями в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, не являются явно необоснованными в значении подпункта "а" пункта 1 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалобы должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "подпункта "а" пункта 1 статьи 35" следует читать "подпункта "а" пункта 3 статьи 35"

B. Существо жалобы

26. Власти Российской Федерации утверждали, что проверочные закупки, проведенные в каждом случае по настоящему делу, были законными и не связанным с какими-либо провокациями со стороны сотрудников милиции. Они утверждали, что милиция проводила проверочные закупки на основании инкриминирующей конфиденциальной информации и что заявители добровольно согласились продавать наркотики. Они также отмечали, что дела заявителей были пересмотрены внутригосударственными судами и что они были обеспечены необходимыми процессуальными гарантиями в ходе разбирательств.

27. Заявители утверждали, что милиция не имела каких-либо оснований для проведения негласных операций и что ее действия приравнивались к провокации. Они также указывали, что суды надлежащим образом не рассмотрели их доводы о том, что преступления, в совершении которых они обвинялись, были спровоцированы сотрудниками милиции.

28. Европейский Суд напоминает, что отсутствие в правовой системе Российской Федерации ясной и предсказуемой процедуры санкционирования проверочных закупок остается структурной проблемой, которая подвергает заявителей произвольным действиям со стороны милиции и не позволяет внутригосударственным судам провести эффективный судебный пересмотр их жалоб на провокацию (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Лагутин и другие против Российской Федерации", § 134, и "Веселов и другие против Российской Федерации", §§ 126-127). Настоящее дело сходно с другими российским делами в отношении провокаций, в которых Европейский Суд последовательно устанавливал нарушения в части недостатков в существующей процедуре санкционирования и проведения проверочных закупок наркотиков (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Лебедев и другие против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Еремцов и другие против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Лагутин и другие против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Ваньян против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации").

29. Соответственно, Европейский Суд не находит оснований отступать от своих предыдущих выводов по данному вопросу и считает, что уголовные дела против всех 11 заявителей были несовместимы с понятием справедливого судебного разбирательства. С учетом своей устоявшейся прецедентной практики по данному вопросу Европейский Суд считает, что имело место нарушение статьи 6 Конвенции в отношении каждого из 11 заявителей.

IV. Предполагаемое нарушение подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции

30. Димитриев и Дымов (жалобы NN 7716/09 и 28951/09) также жаловались, что они не имели возможности участвовать в опросе свидетелей против них. В частности, Димитриев утверждал, что И., купивший у него наркотики, не был допрошен в суде. Дымов отмечал, что суд не допросил сотрудника милиции Д., который нес ответственность за проведение негласной операции. Оба заявителя ссылались на подпункт "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции. Власти Российской Федерации утверждали, что местонахождение свидетелей по делу Димитриева не было известно, и они не делали пояснений относительно отсутствия свидетеля в деле Дымова.

31. Европейский Суд ранее устанавливал, что право участия в перекрестном допросе свидетелей, чьи показания могут иметь значение для оценки провокации, или право, что они будут допрошены, являются одними из гарантий против злоупотреблений во время негласных операций (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лагутин и другие против Российской Федерации", § 101, и Постановление Европейского Суда по делу "Банникова против Российской Федерации", § 65). Таким образом, он считает, что эта жалоба сходна с рассмотренными ранее делами и касается разбирательств, которые Европейский Суд счел несправедливыми. Соответственно, он объявляет жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

32. Вместе с тем с учетом вывода, сделанного в контексте пункта 1 статьи 6 Конвенции (см. §§ 2-3 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место в настоящем деле нарушение требований подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

33. Наконец, заявители выдвинули дополнительные жалобы со ссылкой на различные статьи Конвенции. Европейский Суд рассмотрел эти претензии, выдвинутые заявителями. Однако принимая во внимание предоставленные материалы, и насколько предмет жалоб относится к его юрисдикции, он не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что в этой части жалобы являются явно необоснованными и подлежат отклонению в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

34. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

1. Моральный вред

35. Заявители требовали в качестве компенсации морального вреда следующие суммы:

Ульянов - 20 000 евро;

Урманцев - 219 150 евро;

Афишин - 200 000 евро;

Фатеев - 60 000 евро;

Кодола - 200 000 евро;

Салихов - 5 000 евро;

Димитриев - 70 000 евро;

Иванцов - 250 000 евро;

Федоров - 10 000 евро;

Дымов - 7 000 евро;

Малашкин - 8 000 евро.

36. Власти Российской Федерации утверждали, что Ульянов не предъявлял требований о справедливой компенсации. Что касается остальных заявителей, власти Российской Федерации полагали, что установление фактов нарушения Европейским Судом, если таковые имеются, само по себе являлось бы достаточной и справедливой компенсацией. Они считали, в качестве альтернативы, что требования заявителей в части морального вреда являются чрезмерными и необоснованными.

37. Европейский Суд находит, что в настоящем деле при присуждении справедливой компенсации следует учитывать тот факт, что заявителям не был обеспечен справедливый суд, поскольку они были осуждены за преступления, связанные с наркотиками, к которым их подстрекали сотрудники милиции в нарушение статьи 6 Конвенции. Им несомненно был причинен моральный вред вследствие нарушения своих прав. Однако требуемые суммы представляются чрезмерными. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает каждому из заявителей 3 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы.

2. Материальный ущерб

38. Кодола требовал в качестве компенсации материального ущерба 35 000 евро, Салихов - 1 475 670 рублей (примерно 21 000 евро), Фатеев - 7 500 евро.

39. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не обосновали свои требования о компенсации материального ущерба.

40. Европейский Суд не усматривает причинной связи между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, на который ссылались Кодола, Салихов и Фатеев. Таким образом, он отклоняет требования заявителей в части материального ущерба.

B. Судебные расходы и издержки

1. Афишин (жалоба N 18279/07)

41. Афишин оставил определение суммы компенсации судебных расходов и издержек, понесенных его адвокатом, на усмотрение Европейского Суда. Он не предоставил квитанции в поддержку своих требований.

42. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не доказал, что судебные расходы и издержки были действительно понесены.

43. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации" (Khoroshenko v. Russia), жалоба N 41418/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 159, ECHR 2015). В настоящем деле с учетом предоставленных документов и вышеизложенных критериев Европейский Суд не присуждает Афишину какой-либо суммы по данному основанию.

2. Фатеев, Кодола и Дымов (жалобы NN 61921/08, 3960/09 и 28951/09)

44. Фатеев требовал 180 000 рублей (примерно 2 400 евро), Кодола требовал 98 144 рублей (примерно 1 300 евро), Дымов требовал 214 621 рубль (примерно 3 000 евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных ими во время разбирательства во внутригосударственных судах и в Европейском Суде. Они предоставили подробные счета в подтверждение своих требований.

45. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не обосновали свои требования в отношении компенсации судебных расходов и издержек.

46. С учетом своей прецедентной практики (см. § 43 настоящего Постановления) и документов, находящихся в его распоряжении, Европейский Суд присуждает Фатееву 2 400 евро, Кодоле 1 300 евро и Дымову 3 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, которые они понесли.

3. Салихов (жалоба N 5608/09)

47. Салихов требовал 43 000 рублей, или 1 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек. Он предоставил счета на сумму 15 740 рублей 70 копеек (примерно 213 евро).

48. Власти Российской Федерации полагали, что требование заявителя о компенсации судебных расходов и издержек не подтверждено доказательствами.

49. С учетом своей прецедентной практики (см. § 43 настоящего Постановления), документов, находящихся в его распоряжении, и того факта, что заявителю были выплачены 850 евро от Европейского Суда, Европейский Суд не присуждает Салихову какой-либо компенсации в части судебных расходов и издержек.

4. Федоров (жалоба N 13746/09)

50. Федоров требовал 40 000 рублей (примерно 580 евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во время внутригосударственных разбирательств, но не предоставил каких-либо счетов в поддержку своих требований. Кроме того, он требовал 2 400 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных во время разбирательства в Европейском Суде, и предоставил подробные счета.

51. Власти Российской Федерации отмечали, что требование заявителя о компенсации судебных расходов и издержек не подтверждено доказательствами.

52. С учетом своей прецедентной практики (см. § 43 настоящего Постановления), документов, находящихся в его распоряжении, и того факта, что заявителю были выплачены 850 евро от Европейского Суда, Европейский Суд присуждает Федорову 1 550 евро по этому основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

53. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) постановил, что Ульянова и Кодола соответственно имеют право участвовать в настоящем разбирательстве от имени скончавшихся заявителей Ульянова и Кодолы;

2) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

3) объявил жалобы в части осуждения заявителей за преступления, совершенные по подстрекательству сотрудников милиции, и жалобы Димитриева и Дымова в части допроса свидетелей приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении всех заявителей;

5) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалоб Димитриева и Дымова на основании подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 3 000 евро (три тысячи евро) в пользу каждого заявителя, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 2 400 евро (две тысячи четыреста евро) Фатееву, 1 300 евро (одну тысячу триста евро) Кодоле, 3 000 евро (три тысячи евро) Дымову и 1 550 евро (одну тысячу пятьсот пятьдесят евро) Федорову в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 9 февраля 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Мариаелена Цирли Заместитель Суда Секретаря Секции

Хелена Ядерблом Председатель Комитета Суда