Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 марта 2016 г. Дело "Видиш (Vidish) против Российской Федерации" (Жалоба N 53120/08) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Видиш (Vidish)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 53120/08)

Постановление Суда

Страсбург, 15 марта 2016 г.

По делу "Видиш против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Георга Николау,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 23 февраля 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 53120/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Михаилом Владимировичем Видишем (далее - заявитель) 15 апреля 2009 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался на ужасающие условия содержания под стражей в лечебно-исправительном учреждении, необоснованное вмешательство в его право на уважение семейной жизни и мониторинг его переписки с Европейским Судом.

4. 26 августа 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1962 году и проживает в г. Шадринске.

6. 20 августа 2003 г. Шадринский городской суд Курганской области признал заявителя виновным в убийстве и приговорил его к 10 годам лишения свободы. 29 октября 2003 г. Курганский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил приговор без изменения.

7. Заявитель является ВИЧ-инфицированным, а также страдал туберкулезом и гепатитом в период, относящийся к обстоятельствам дела.

A. Содержание заявителя в лечебно-исправительном учреждении

8. 25 декабря 2008 г. заявитель был переведен в лечебно-исправительное учреждение N ОФ-73/3 Курганской области* (* Так в тексте Постановления. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Лечебное исправительное учреждение N 3 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Курганской области" (предназначено для содержания осужденных, больных туберкулезом) (примеч. редактора).), где содержался в следующих палатах:

(a) карантинная палата N 24 - с 25 до 30 декабря 2008 г. и с 18 до 30 июня 2009 г.;

(b) палата N 25 - с 30 декабря 2008 г. до 28 мая 2009 г. и с 30 июня до 21 сентября 2009 г.;

(c) палата N 26 - с 21 сентября до 3 ноября 2009 г.

9. По словам заявителя, палаты были значительно переполнены. Например, в палате N 25 площадью приблизительно 80 кв. м были 15 двухъярусных кроватей, и в ней находились 27 заключенных. Проходы между кроватями в продольном направлении составляли 50 см и использовались четырьмя заключенными. Палаты были плохо освещены, поскольку окна были закрыты жалюзийными ставнями, которые не пропускали дневного света.

10. По утверждению властей Российской Федерации, палата N 24 имела площадь 61,49 кв. м, в ней были 16 спальных мест и размещались до 16 заключенных. Палата N 25 имела площадь 67,5 кв. м, была оборудована 13 двухъярусными кроватями, и в ней содержались до 26 заключенных. Наконец, палата N 28 имела площадь 49,4 кв. м, и в ней содержались 15 заключенных. Заявитель был постоянно обеспечен индивидуальным спальным местом. Во всех палатах имелся доступ к естественному освещению.

11. В подтверждение своих объяснений власти Российской Федерации предоставили оригиналы поэтажных планов и журналов учета пациентов в палатах, содержащих информацию о точном количестве заключенных в каждой палате на протяжении всего срока нахождения заявителя в учреждении N ЛИУ ОФ-73/3. Они также предоставили отчет прокурора от 11 октября 2010 г. относительно условий нахождения там. В нем указывалось, в частности, что окна во всех палатах были оборудованы металлическими жалюзийными ставнями.

B. Предполагаемые ограничения свиданий с семьей

12. 9 февраля 2009 г. администрация лечебно-исправительного учреждения выпустила приказ о введении платы за свидания, взимаемой с заключенных и их семей. Калькуляция, приложенная к приказу, предусматривала взимание с одного лица платы в размере 320 рублей (приблизительно 9 евро) в день, включающей эксплуатационные затраты, заработную плату работников учреждения, износ оборудования помещения для свиданий, постельное белье и моющие средства.

13. 14 апреля 2009 г. руководитель Федеральной службы исполнения наказаний направил письмо начальникам российских исправительных учреждений, напоминающее о том, что взимание платы с посетителей и заключенных за свидания с членами семьи нарушает статью 89 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (см. § 17 настоящего Постановления) и что администрация учреждений должна нести издержки, связанные с предоставлением помещений для длительных свиданий. В соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений заключенными оплачиваются лишь дополнительные услуги (см. § 20 настоящего Постановления).

14. 22 апреля 2009 г. заявителю было разрешено длительное свидание с его двумя дочерями. Он подсчитал, что трехдневное свидание потребует выплаты 1 920 рублей, на что у него совершенно не было средств. Его дочери посетили его, но остались лишь на один день вместо запланированных трех, поскольку у них не было достаточно денег, чтобы оставаться дольше.

15. 22 августа 2009 г. дочери заявителя снова посетили его, в этот раз без взимания платы.

C. Предполагаемое вскрытие корреспонденции заявителя

16. 29 апреля 2010 г. заявитель получил письмо из Европейского Суда, датированное 19 марта 2010 г., в отделе корреспонденции исправительного учреждения OФ-73/2, в которое он был переведен в феврале 2010 года. Оно было передано ему в открытом конверте, и его попросили расписаться на копии, которая была приобщена к его личному делу.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

17. Согласно части первой статьи 89 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации осужденным к лишению свободы предоставляются краткосрочные свидания продолжительностью четыре часа и длительные свидания продолжительностью трое суток на территории исправительного учреждения.

18. Часть вторая статьи 91 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации предусматривает, что переписка заключенных с Европейским Судом не подвергается цензуре.

19. Согласно статье 99 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации норма жилой площади в расчете на одного осужденного к лишению свободы в лечебных исправительных учреждениях составляет не менее 3 кв. м.

20. Статья 81 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений (утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 3 ноября 2005 г. N 205) предусматривает, что с заключенных может взиматься плата за дополнительные услуги во время длительных свиданий с членами семьи.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

21. Заявитель жаловался, что условия его содержания в лечебно-исправительном учреждении N ЛИУ ОФ-73/3 нарушали требования статьи 3 Конвенции, которая предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

22. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба является неприемлемой по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку заявитель не обращался в суд общей юрисдикции с жалобой на неадекватные условия заключения или с иском о компенсации. Заявитель не согласился с ними.

23. Европейский Суд уже исследовал эффективность различных внутригосударственных средств правовой защиты, предложенных властями Российской Федерации, включая иски в порядке гражданского судопроизводства о компенсации, в ряде дел, касающихся неадекватных условий заключения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фетисов и другие против Российской Федерации" (Fetisov and Others v. Russia) от 17 января 2012 г., жалобы NN 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 7 (примеч. редактора).), §§ 82-87, Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: там же. 2012. N 8 (примеч. редактора).), §§ 93-118, и конкретно в отношении учреждений для отбывания наказания после осуждения Постановление Европейского Суда по делу "Сергей Бабушкин против Российской Федерации" (Sergey Babushkin v. Russia) от 28 ноября 2013 г., жалоба N 5993/08* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 3 (примеч. редактора).), §§ 41-45, Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации" (Reshetnyak v. Russia) от 8 января 2013 г., жалоба N 56027/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 11 (примеч. редактора).), §§ 56-80, и Постановление Европейского Суда по делу "Куликов против Российской Федерации" (Kulikov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 48562/06, § 31), и пришел к выводу о том, что на текущий момент в правовой системе Российской Федерации не имелось эффективных средств правовой защиты в отношении таких жалоб. Европейский Суд не усматривает оснований для отступления от этих выводов в настоящем деле и отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты. Он также отмечает, что данная жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

24. Власти Российской Федерации утверждали, что условия содержания заявителя под стражей были удовлетворительными. Количество пациентов во всех палатах учреждения N ЛИУ ОФ-73/3 никогда не превышало их плановой вместимости, и заявитель располагал как минимум 3 кв. м площади помещения, а также индивидуальным спальным местом. Они также отмечали, что все палаты в учреждении были достаточно светлыми.

25. Заявитель поддержал свои доводы о переполненности. Он также утверждал, что жилая площадь, которой он располагал во всех палатах, была намного меньше принятого стандарта и что площадь помещения была занята стойками кроватей и койками.

2. Мнение Европейского Суда

26. В контексте лишения свободы Европейский Суд последовательно подчеркивал, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежно связанных с содержанием под стражей. Государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, а способ и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения его здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI, и Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia) от 13 июля 2006 г., жалоба N 26853/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 1 (примеч. редактора).), § 208).

27. Европейский Суд напоминает, в частности, что серьезная нехватка пространства в тюремной камере является фактором, который должен быть принят во внимание для целей установления того, являются ли описанные условия содержания "унижающими достоинство" в значении cтатьи 3 Конвенции, и может свидетельствовать о нарушении как сама по себе, так и совместно с другими недостатками (см. в числе многих других примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 146-149, и Постановление Европейского Суда по делу "Каралевичюс против Литвы" (Karalevicius v. Lithuania) от 7 апреля 2005 г., жалоба N 53254/99, §§ 39-40).

28. Согласно поэтажным планам и реестрам лиц, содержащихся в палатах, предоставленным властями Российской Федерации, заявитель имел от 2,7 до 3,7 кв. м личного пространства во время содержания под стражей. В палате N 25, где он содержался более восьми месяцев (см. § 8 настоящего Постановления), он имел только 2,7 кв. м пространства в своем распоряжении, что даже меньше национального стандарта в 3 кв. м на человека в лечебном учреждении (см. § 19 настоящего Постановления). Хотя предоставление 4 кв. м остается желательным стандартом коллективного размещения, Европейский Суд напоминает, что, если заявители имеют в своем распоряжении менее 3 кв. м поверхности пола, перенаселенность должна, как правило, считаться достаточно сильной, чтобы оправдывать установление нарушения статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 144-145, с дополнительными отсылками). Кроме того, заявитель утверждал, и это не оспаривалось властями Российской Федерации, что пространство между койками в длину достигало 50 см. Это расположение оставляло ему очень мало пространства, в котором он мог легко передвигаться.

29. Европейский Суд отмечает, что данное исправительное учреждение являлось лечебно-исправительным учреждением, рассчитанным на осужденных, страдающих от туберкулеза и наркозависимости. Заявитель был переведен туда из-за плохого здоровья, так как он страдал от гепатита, туберкулеза и ВИЧ и был поэтому особенно уязвимым человеком. Тот факт, что он более 10 месяцев должен был делить переполненные палаты с большим количеством больных и часто инфекционных заключенных с минимальным расстоянием, разделяющим их спальные места, является дополнительным указанием на унижающее достоинство обращение, превышающее минимальный порог суровости в соответствии со статьей 3 Конвенции. Европейский Суд ранее устанавливал, что длительное содержание больного заявителя в стесненных условиях в отсутствие минимального уровня личного пространства составляет бесчеловечное обращение (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Решетняк против Российской Федерации", § 97).

30. В дополнение к перенаселенности ситуация заявителя усугублялась ограниченным доступом к солнечному свету. В заключении прокурора от 11 октября 2010 г. отмечалось, что окна во всех палатах были оборудованы ставнями, препятствующими доступу солнечному свету (см. § 11 настоящего Постановления). Европейский Суд напоминает в этом отношении, что ограничения доступа к естественному освещению и воздуху ставнями усугубляют ситуацию заключенных в переполненных камерах и заметно склоняют его в пользу нарушения статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", §§ 153-154, с дополнительными отсылками).

31. Европейский Суд заключает, что эффект переполненности, усугубившийся из-за отсутствия естественного освещения, подверг заявителя обращению, которое должно рассматриваться в качестве бесчеловечного и унижающего достоинство обращения в значении статьи 3 Конвенции. Таким образом, имело место нарушение этого положения в части условий, в которых заявитель содержался в учреждении N ОФ-73/3.

II. Предполагаемые нарушения статьи 8 Конвенции

A. Ограничения семейных свиданий

32. Заявитель жаловался на то, что неподъемная стоимость использования инфраструктуры лечебно-исправительного учреждения N ОФ-73/3 для длительных семейных свиданий нарушала статью 8 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

1. Приемлемость жалобы

33. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Доводы сторон

34. Власти Российской Федерации утверждали, что плата за посещение была введена внутренним приказом администрации лечебно-исправительного учреждения. Она была полностью внесена дочерями заявителя, которые провели с отцом один день. Они оплатили содержание и амортизацию оборудования комнаты свиданий. Заявитель настаивал на своей жалобе.

3. Существо жалобы

(a) Наличие вмешательства

35. Европейский Суд прежде всего отмечает, что существенной частью права заключенного на уважение семейной жизни является то, что власти обеспечивают ему или при необходимости содействуют в поддержании контакта с его близкими родственниками, поскольку во время лишения свободы заключенный продолжает пользоваться всеми основными правами и свободами, за исключением права на свободу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации" (Khoroshenko v. Russia), жалоба N 41418/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), §§ 106 и 116, ECHR 2015, с дополнительными отсылками). Европейский Суд также напоминает, что вмешательство в право заключенного на уважение семейной жизни необязательно должно представлять собой прямой запрет на свидания с членами семьи, но может заключаться в иных мерах, принятых администрацией места лишения свободы. Поэтому Европейский Суд часто заключал, что ограничения в отношении частоты и длительности свиданий с семьей, надзор за этими свиданиями и установление для заключенного специальных мер по организации свиданий представляют собой вмешательство в права заявителей, гарантированные статьей 8 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 20 мая 2008 г. по делу "Ферла против Польши" (Ferla v. Poland), жалоба N 55470/00, § 38, и Постановление Европейского Суда по делу "Ван дер Вен против Нидерландов" (Van der Ven v. Netherlands), жалоба N 50901/99, § 69, ECHR 2003-II).

36. В настоящем деле администрация лечебно-исправительного учреждения разрешила заявителю встретиться со своим дочерями. Однако это свидание было сокращено с трех дней до одного, поскольку ни заявитель, ни его дети не могли себе позволить недавно введенную плату за семейные свидания. Таким образом, в настоящем деле дополнительное финансовое ограничение ставило осуществление предусмотренного законом права заявителя на длительное семейное свидание в зависимость от его способности его оплатить. Европейский Суд полагает, что, поскольку эта мера вынудила заявителя уменьшить длительность разрешенного семейного свидания, это составляло вмешательство в его право на уважение семейной жизни, которое порождает нарушение статьи 8 Конвенции, если не может быть доказано, что оно было "предусмотрено законом", преследовало одну или несколько законных целей, определенных в пункте 2 статьи 8 Конвенции, и было "необходимым в демократическом обществе" для достижения этих целей.

(b) Было ли вмешательство "предусмотрено законом"?

37. Что касается аспекта законности, Европейский Суд отмечает, что плата за свидания была введена приказом администрации лечебно-исправительного учреждения и касалась части платы за электричество, водоснабжение и отопление, стоимости постельных принадлежностей и части заработной платы персонала. Утвержденные Министерством внутренних дел Правила внутреннего распорядка исправительных учреждений допускают взимание платы с заключенных или членов их семей только за "дополнительные услуги" (см. § 20 настоящего Постановления). Также заслуживает внимания, что директор Федеральной службы исполнения наказаний указывал руководителю лечебно-исправительного учреждения, что практика взимания платы с заключенных за использование комнат свиданий противоречила Уголовно-исполнительному кодексу Российской Федерации (см. § 13 настоящего Постановления). Стоимость предоставления заключенным приемлемых условий для встреч с семьями, следовательно, должна была возлагаться на тюремную администрацию, а не на заключенных или членов их семей.

38. Поскольку ни заявитель, ни дочери не просили проведения особых мероприятий для свидания или дополнительного оборудования для комнаты свидания, предполагалось их участие в зарплате тюремного персонала и оплате услуг, которые не могли рассматриваться как "дополнительные". В законодательстве Российской Федерации отсутствовала основа для переложения стоимости базовых услуг участвующих в свидании членов семьи, поэтому данное ограничение выглядит несанкционированной инициативой администрации лечебно-исправительного учреждения. Европейский Суд также отмечает в этом отношении, что плата за свидания была отменена вскоре после первого свидания заявителя с дочерями, поскольку заявитель мог бесплатно иметь еще одно свидание с семьей через несколько месяцев (см. § 15 настоящего Постановления).

39. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что указанное вмешательство не может рассматриваться как "предусмотренное законом". По причине данного вывода оценка того, были ли соблюдены другие условия, изложенные в пункте 2 статьи 8 Конвенции, не является необходимой.

40. Соответственно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции в части незаконного ограничения свиданий с членами семьи.

B. Вскрытие корреспонденции заявителя с Европейским Судом

41. Заявитель утверждал, что его переписка с Европейским Судом вскрывалась и просматривалась отделом корреспонденции исправительного учреждения N ОФ-73/2. Европейский Суд полагает, что вопросы, связанные с данной частью жалобы, должны рассматриваться с точки зрения статьи 8 Конвенции.

1. Приемлемость жалобы

42. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

43. Власти Российской Федерации утверждали, что письмо из Европейского Суда от 1 апреля 2009 г. было вскрыто только в целях регистрации и было вручено заявителю. Они отрицали, что вскрытие письма составляло контроль переписки заявителя. Заявитель настаивал на своей жалобе.

44. Европейский Суд прежде всего отмечает, что вскрытие письма, адресованного заявителю, составляло вмешательство в его право на уважение корреспонденции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03, § 197* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 5 (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда по делу "Демиртепе против Франции" (Demirtepe v. France), жалоба N 34821/97, § 26, ECHR 1999-IX (излечения)). Цель вскрытия направленной ему корреспонденции Европейского Суда не имеет значения, особенно с учетом того, что входящая почта может быть зарегистрирована без вскрытия конвертов.

45. Европейский Суд напоминает, что ограничение прав, предусмотренных статьей 8 Конвенции, должно быть "предусмотрено законом", преследовать одну или несколько законных целей, указанных в пункте 2 статьи 8 Конвенции, и, кроме того, быть оправданным в качестве "необходимого в демократическом обществе" (см. среди многих других примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 179, ECHR 2000-IV).

46. Европейский Суд напоминает, что в период, относящийся к обстоятельствам дела, статья 91 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации недвусмысленно запрещала цензуру корреспонденции между заключенным и Европейским Судом (см. § 18 настоящего Постановления). Переписка заявителя с Европейским Судом является неприкосновенной и не является предметом цензуры. Письмо Европейского Суда было, таким образом, вскрыто в нарушение внутригосударственного законодательства.

47. С учетом вышеизложенного вывода отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, выполнены ли другие требования пункта 2 статьи 8 Конвенции. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении вскрытия корреспонденции заявителя с Европейским Судом.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

48. Заявитель также жаловался на иные нарушения Конвенции. Однако принимая во внимание предоставленные материалы и насколько предмет жалоб относится к его компетенции, Европейский Суд не усматривает в них признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что они являются явно необоснованными и должны быть отклонены в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

49. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

50. Заявитель требовал выплаты 60 000 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

51. Власти Российской Федерации считали это требование чрезмерным.

52. Европейский Суд присуждает заявителю 6 500 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

53. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

54. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы в части условий содержания заявителя в лечебно-исправительном учреждении N ЛИУ ОФ-73/3, незаконных ограничений свиданий с членами семьи и вскрытия корреспонденции Европейского Суда приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в лечебно-исправительном учреждении N ЛИУ ОФ-73/3;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в части незаконных ограничений свиданий с членами семьи;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в части цензуры корреспонденции заявителя с Европейским Судом;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев выплатить заявителю 6 500 евро (шесть тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 марта 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда