Постановление Европейского Суда по правам человека от 11 октября 2016 г. Дело "Багдонавичюс и другие (Bagdonavicius and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 19841/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Багдонавичюс и другие (Bagdonavicius and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 19841/06)

Постановление Суда

Страсбург, 11 октября 2016 г.

По делу "Багдонавичюс и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы,

Алены Полачковой, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 13 сентября 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 19841/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 33 лицами, имена, даты рождения и гражданство которых указаны в Приложении к настоящему Постановлению (далее - заявители) 12 мая 2006 г.

2. Интересы заявителей представляли Р. Скилбек (R. Skilbeck), Дж. Голдстон (J. Goldston), Дж. Харрингтон (J. Harrington) и М. Аджами (M. Adjami), адвокаты, практикующие в г. Нью-Йорке, и В. Лузин, юрисконсульт, практикующий в г. Нижнем Новгороде. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. После подачи настоящей жалобы в разные даты скончались шесть заявителей (см. Приложение к настоящему Постановлению): Наталья Антано Александрович (вторая заявительница), Александрас Андреяус Арлаускас (одиннадцатый заявитель), Анастасия Александровна Арлаускайте (тринадцатая заявительница), Николай Иванович Александрович (двадцать второй заявитель), Витаутас Миколо Касперавичус (тридцатый заявитель), Граф Викторович Касперавичус (тридцать второй заявитель). Маргарита Алексеевна Матулевич (двадцать четвертая заявительница) пропала без вести.

4. Письмом от 6 апреля 2016 г. представитель заявителей проинформировал Европейский Суд о том, что жалобы пропавшей без вести и умерших заявителей, за исключением жалобы Витаутаса Миколо Касперавичуса (тридцатого заявителя) и Графа Викторовича Касперавичуса (тридцать второго заявителя), были поддержаны их родственниками, которые также являлись заявителями и имена которых приводятся в Приложении к настоящем Постановлению.

5. Заявители жаловались, в частности, на нарушение статьи 8 Конвенции отдельно и во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции вследствие разрушения их домов и их принудительного выселения, которое, по их утверждению, было осуществлено по причине их принадлежности к цыганской общине. По тем же основаниям они жаловались на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

6. 8 ноября 2013 г. жалобы на нарушение статей 8 и 14 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба была признана неприемлемой для рассмотрения по существу на основании пункта 3 правила 54 Регламента Суда. 14 ноября 2013 г. власти Литвы были проинформированы о возможности представить письменные замечания в соответствии с пунктом 1 статьи 36 Конвенции и правилом 44 Регламента Суда, но они не выразили желания воспользоваться своим правом.

7. В замечаниях от 16 июля 2014 г. заявители жаловались также, что беседы, проведенные полицией с некоторыми из заявителей после коммуницирования жалобы властям Российской Федерации, представляли собой вмешательство в право на подачу индивидуальной жалобы в соответствии со статьей 34 Конвенции.

Факты

I. Обстоятельства дела

А. Предыстория

8. Заявители являлись членами шести цыганских семей, которые проживали в поселке Дорожном, расположенном в Гурьевском городском округе Калининградской области Российской Федерации.

9. Указом от 5 октября 1956 г. N 450 "О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством" Президиум Верховного Совета СССР криминализировал кочевой образ жизни и вынудил цыган перейти к оседлому образу жизни. Власти СССР выбрали муниципальные образования, которые должны были стать для цыган постоянным местом жительства.

10. Заявители утверждали, что после принятия Указа от 5 октября 1956 г. поселок Дорожный стал центром приема цыган, который расширился настолько, что сформировался пригород, почти полностью заселенный семьями из цыганской общины. Часть семей построили индивидуальные дома на землях данного поселения. Некоторые жители зарегистрировали свой адрес в государственных органах и благодаря этому получили официальные документы, удостоверяющие личность.

11. Несколько жителей поселка Дорожного продолжили жить в своих домах после распада СССР, не легализовав постройки и не оформив вещные права на земельные участки, на которых они были возведены.

12. По словам заявителей, каждая семья жила в собственном доме, за исключением семьи Арлаускасов, у которых были два индивидуальных дома, расположенных поблизости друг от друга.

13. Заявители утверждали, что в период с 2001 по 2002 год местные органы власти изучали возможность развития поселка Дорожного. Так, в 2001 году администрация Гурьевского района приглашала жителей поселка Дорожного принять участие в разработке генерального плана развития поселка, предусматривавшего строительство инфраструктуры, в том числе сети электроснабжения, и возведение других инженерных сетей для предоставления коммунальных услуг. 29 марта 2001 г. архитектурно-градостроительный совет Калининградской области утвердил первый проект генерального плана развития, который должен был быть пересмотрен после ряда изменений. В соответствии с этим проектом несколько домов в поселке подлежали сносу.

14. По словам заявителей, некоторые жители поселка Дорожного, в том числе Касперавичус (тридцатый заявитель) и Самулайтис (двадцать шестой заявитель) обратились в суд с иском о признании права собственности на их дома в силу приобретательной давности. Им не удалось выиграть дело (см. §§ 22 и 25 настоящего Постановления).

15. Кроме того, заявители указывали, что к концу 2002 года власти изменили линию поведения и отказались от планов развития поселка Дорожного.

16. Заявители утверждали, что начиная с 2005 года власти Калининградской области допускали дискриминационные высказывания по отношению к жителям поселка. В поддержку данного довода заявители предоставили отрывок из интервью, которое губернатор Калининградской области дал 20 февраля 2006 г. и в котором он сказал следующее:

"Что касается поселка Дорожного, во-первых, я хотел бы, чтобы все точно понимали, о чем идет речь, и чтобы выбирали правильную терминологию, [принимая во внимание, что] нас обвиняют в разжигании межнациональной розни. Мы выкорчевываем центр, очаг наркомании, мы будем решительно вести борьбу с любыми проявлениями наркомании, и мы ее искореним. С нами связывались представители неправительственной организации "Мемориал" из г. Санкт-Петербурга_ Они хотят организовать "круглый стол" для обсуждения необходимости сноса самовольных построек в поселке Дорожном. Надо ли принимать меры для применения закона и восстановления порядка или нет?  Мое мнение по данному вопросу непоколебимо и недвусмысленно: мы применим закон и восстановим порядок повсюду, в том числе в поселке Дорожном. Там, где будет обнаружен наркотрафик, мы его ликвидируем".

17. Заявители также предоставили информацию, появившуюся 16 января 2006 г. на интернет-сайте одной газеты и основанную на пресс-коммюнике Управления Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Калининградской области:

"В Калининградской области будет ужесточена борьба с незаконным оборотом наркотиков. Калининград, 16 января 2006 г.

Об этом сообщил начальник Управления Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Калининградской области [В.Д.]. В ближайшее время начнется "чистка" одного из самых проблемных очагов распространения наркотиков - поселка Дорожного. После проверки регистрации живущих там цыган иностранцы будут депортированы из страны, а незаконно проживающие в поселке граждане России - по месту проживания. Параллельно будут проводиться меры по ликвидации незаконных построек, расположенных на территории поселка_".

В. Судебные разбирательства

1. Судебные разбирательства по искам третьего* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, допущена техническая ошибка, так как фактически далее речь идет об исках тридцатого заявителя (примеч. редактора).) и двадцать шестого заявителей о признании их права собственности на дома

18. В феврале 2002 года Касперавичус (тридцатый заявитель) и Самулайтис (двадцать шестой заявитель) обратились в суд с исками о признании права собственности на их дома в силу приобретательной давности на основании статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ). 20 февраля 2002 г. Гурьевский районный суд Калининградской области вынес два решения об удовлетворении исковых требований.

19. Однако 24 июня 2002 г. указанные судебные решения были отменены судом надзорной инстанции в связи с тем, что суд первой инстанции неправильно применил нормы материального права. Дела были направлены на новое рассмотрение.

20. В ноябре 2002 года требования истцов были оставлены без рассмотрения ввиду неоднократной неявки истцов на судебные заседания.

21. В июне 2005 года Самулайтис ходатайствовал о возобновлении производства по делу, исключенного из списка подлежащих рассмотрению дел в ноябре 2002 года.

22. 27 декабря 2005 г. Гурьевский районный суд отказал в удовлетворении предъявленных заявителем требований. Судья счел, что заявитель не имел права ссылаться на приобретательную давность, предусмотренную статьей 234 ГК РФ, ввиду отсутствия у него прав на земельный участок, на котором был построен дом.

23. 1 марта 2006 г. Калининградский областной суд оставил без удовлетворения апелляционную жалобу Самулайтиса на решение от 27 декабря 2005 г.

24. Касперавичус не ходатайствовал о возобновлении разбирательства, приостановленного в ноябре 2002 года. Однако 7 декабря 2005 г. он подал встречный иск также на основании статьи 234 ГК РФ в рамках производства по гражданскому иску, предъявленному к заявителю прокуратурой Гурьевского района (см. § 28 настоящего Постановления).

25. 20 декабря 2005 г. Гурьевский районный суд отказал в удовлетворении встречного иска заявителя, вновь сославшись на неприменимость статьи 234 ГК РФ.

26. 22 февраля 2006 г. Калининградский областной суд рассмотрел апелляционную жалобу на решение от 20 декабря 2005 г. и оставил ее без удовлетворения.

2. Судебные разбирательства по искам прокуратуры, предъявленным к некоторым заявителям

27. В различные даты в период с 2005 по 2006 год представители администрации Гурьевского муниципального района прибыли в поселок Дорожный для составления перечня самовольных построек. Результаты этой проверки были зафиксированы в протоколах, в которых сотрудники администрации указали имена лиц, "ответственных" за переписываемые дома. Каждому дому был присвоен учетный номер (см. в таблице в § 29 настоящего Постановления).

28. На основании собранных сведений прокуратура Гурьевского района подала в суд иски о признании переписанных зданий самовольными постройками в соответствии со статьей 222 ГК РФ и о сносе этих построек. Иски были предъявлены к лицам, чьи имена были зафиксированы представителями администрации Гурьевского муниципального района в качестве лиц, "ответственных" за соответствующие дома.

29. В даты, указанные в таблице ниже, требования прокуратуры были удовлетворены Гурьевским районным судом.

Номер п/п	Фамилия лица, к которому предъявлен иск, учетный номер дома	Дата вынесения решения Гурьевским районным судом	Обжалование решения суда первой инстанции
1	Багдонавичюс (первый заявитель), дом N 44	7 февраля 2006 г.	да
2	Арлаускас (одиннадцатый заявитель), дом N 43	8 февраля 2006 г.	да
3	Арлаускайте (тринадцатая заявительница), дом N 45	9 февраля 2006 г.	нет
4	Жгулева (двадцатая заявительница), дом N 54	9 февраля 2006 г.	да
5	Александрович (двадцать второй заявитель) и Александрович (двадцать третья заявительница), дом N 3	8 февраля 2006 г.	да
6	Самулайтис (двадцать шестой заявитель) и Петравичуте (двадцать седьмая заявительница), дом N 41	7 февраля 2006 г.	нет
7	Самулайтис (двадцать шестой заявитель) и Арлаускайте (двадцать восьмая заявительница), дом N 32	7 февраля 2006 г.	нет
8	Касперавичус (тридцатый заявитель), дом N 37	20 февраля 2006 г.	да

30. Удовлетворяя требования прокурора, Гурьевский районный суд установил, что спорные дома были возведены без разрешения на строительство и находились на земельных участках, на которые у ответчиков не было каких-либо прав. В связи с этим суд счел, что рассматриваемые здания представляли собой самовольные постройки, и на основании пункта 2 статьи 222 ГК РФ дал указание снести эти постройки.

31. Некоторые из указанных выше в таблице заявителей обжаловали вынесенные в отношении них решения. Среди прочего они жаловались на то, что суд первой инстанции рассмотрел жалобу в их отсутствие, не установил состав их семей и запретил членам их семей участвовать в разбирательстве. Все заявители, включая Жгулеву, утверждали также, что соответствующие дома являлись их единственным жилищем и что в случае сноса этих домов их семьи останутся без крова.

32. 22 февраля 2006 г. Калининградский областной суд оставил апелляционную жалобу Касперавичуса (тридцатого заявителя) без удовлетворения. 3 мая 2006 г. отдельными решениями тот же суд оставил без удовлетворения остальные апелляционные жалобы, поданные заинтересованными лицами.

33. Суд апелляционной инстанции повторил выводы Гурьевского районного суда относительно применения пункта 2 статьи 222 ГК РФ. Калининградский областной суд счел, что пункт 3 статьи 222 ГК РФ, в котором определяются условия признания права собственности на самовольную постройку, неприменим ввиду отсутствия совокупности этих условий. Суд также отклонил довод, касающийся официальной регистрации места фактического проживания членов семей заинтересованных лиц по соответствующим адресам, на основании того, что действующим законодательством не допускалась регистрация по адресу самовольной постройки. Калинградский областной суд признал также, что в его задачи не входило установление состава семей ответчиков и факта отсутствия другого жилища, на который ссылались некоторые из них, поскольку данные обстоятельства не имели значения для предмета спора, состоящего в определении незаконности строительства.

С. События, произошедшие после вынесения судебных решений о сносе домов

1. Снос домов

34. Заявители сообщили, что их дома были снесены в период с 29 мая по 2 июня 2006 г. на основании вступивших в законную силу судебных решений. По их словам, судебные приставы пришли к ним без предварительного уведомления и потребовали от жителей домов выйти на улицу. У жителей было очень мало времени для того, чтобы собрать свои личные вещи и движимое имущество, прежде чем их дома будут снесены бульдозерами. Снос каждого дома продолжался около часа. Всего в поселке Дорожном были снесены 43 дома, в том числе дома заявителей. По утверждению заявителей, лишь два дома не были тронуты: эти дома принадлежали русским семьям.

35. Заявители жаловались, что после сноса их домов они были вынуждены жить в сараях, палатках или переоборудованных вагонах в тяжелых условиях и зачастую в разлуке со своими близкими.

2. Беседы с сотрудниками милиции

36. В 2014 году один сотрудник милиции провел беседы с Багдонавичюсом (первым заявителем), Арлаускене (двенадцатой заявительницей) и Жгулевой (двадцатой заявительницей). В ходе этих бесед заявители ответили на вопросы о сносе их домов, их актуальном месте жительства и месте жительства бывших жителей поселка Дорожного, а также об их родственных связях с членами других семей.

D. Доказательства, представленные властями Российской Федерации

1. Судимость, регистрация по месту жительства и имущество некоторых заявителей

37. Власти Российской Федерации предоставили справку от 4 сентября 2014 г., выданную Министерством внутренних дел Российской Федерации, в соответствии с которой в период с 1997 по 2013 год 10 заявителей (первый, третий, пятый, десятая, одиннадцатый, тринадцатая, двадцатая, двадцать третья, тридцать первый и тридцать третья) проходили в качестве обвиняемых или были признаны виновными в совершении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков.

38. Власти Российской Федерации предоставили справку, выданную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, в которой содержатся сведения об официальной регистрации места жительства заявителей.

39. Власти Российской Федерации также предоставили выписки из Единого реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, датированные 10 апреля 2014 г., в отношении следующих заявителей: второй, одиннадцатого, четырнадцатого, двадцать седьмой и двадцать восьмой. Данные выписки представляли собой списки недвижимого имущества, в том числе квартир, домов и земельных участков, принадлежавшего указанным заявителям в период с 1997 по 2014 год или на момент выдачи выписок.

2. Возможность переселения заявителей

40. Власти Российской Федерации предоставили копию Постановления Правительства Калининградской области от 28 апреля 2006 г. N 288 "О предоставлении финансовой помощи в целях стабилизации социальной ситуации в поселке Дорожном". Постановлением предусматривалось выделение 5 713 157 рублей (примерно 166 700 евро на дату принятия данного постановления Правительства Калининградской области) муниципальным образованиям, перечисленным в приложениях к нему, в целях создания фонда "жилья особого использования". В соответствии с пунктом 2 названного постановления на администрацию Гурьевского муниципального района было возложено обязательство по организации переселения лиц "без определенного места жительства" из поселка Дорожного в вышеуказанные жилые помещения.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и международно-правовые акты

А. Законодательство Российской Федерации

41. В соответствии со статьей 222 ГК РФ в редакции, действовавшей в период, относящийся к обстоятельствам дела, самовольной постройкой является жилой дом, другое строение, сооружение или иное недвижимое имущество, возведенное (а) на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом и иными правовыми актами, либо (б) без получения на это необходимых разрешений или (с) с существенным нарушением градостроительных и строительных норм и правил. Далее в статье 222 ГК РФ уточнялось, что лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретает на нее право собственности, и оно не вправе распоряжаться постройкой: продавать, дарить, сдавать в аренду, совершать другие сделки. В соответствии с третьим абзацем статьи 222 ГК РФ самовольная постройка подлежит сносу осуществившим ее лицом либо за его счет, кроме случаев, когда земельный участок в установленном порядке будет предоставлен этому лицу под возведенную постройку.

42. Согласно статье 234 ГК РФ лицо, гражданин или юридическое лицо, не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение 15 лет, приобретает право собственности на это имущество (приобретательная давность).

В. Международно-правовые акты

43. Некоторые международно-правовые акты, относящиеся к защите цыган, в частности, в случае принудительного выселения, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции" (Winterstein and Others v. France) от 17 октября 2013 г., жалоба N 27013/07, §§ 80-102).

1. Совет Европы

44. В Общеполитической рекомендации N 13 о борьбе с антицыганскими настроениями и дискриминацией в отношении рома/цыган Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью (далее - ЕКРН) рекомендовала правительствам государств-членов, в частности, бороться с антицыганскими настроениями в отношении жилья и за право на уважение к жилищу, и, соответственно, обеспечивать, чтобы рома/цыгане не выселялись без уведомления и без предоставления возможности получить другое жилье в нормальных условиях.

45. В четвертом докладе о положении дел в Российской Федерации, принятом 20 июня 2013 г., ЕКРН отметил, что в области жилья случаев выселения и уничтожения незаконных лагерей не фиксировалось уже несколько лет, хотя подобная угроза сохраняется. ЕКРН указал, что ходатайства о предоставлении земельных участков зачастую отклоняются и что большинство цыган в настоящее время имеют достойное жилье, но некоторые продолжают жить в трущобах.

2. Организация Объединенных Наций

46. В заключительных замечаниях по пятому периодическому докладу Российской Федерации об осуществлении Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (E/C.12/RUS/CO/5), принятых 20 мая 2011 г., Комитет по экономическим, социальным и культурным правам отметил, в частности, следующее:

"Комитет обеспокоен тем, что в государстве-участнике по-прежнему отсутствует федеральный план действий по решению проблемы социальной и экономической маргинализации рома. Комитет также по-прежнему обеспокоен отсутствием надлежащего ответа на его просьбу (содержащуюся в перечне вопросов) предоставить подробную информацию о ситуации поселений рома, а также о выселении рома из их жилищ и их сносе в городах и районах государства-участника, распоряжение о котором зачастую не предусматривает предоставления альтернативного жилья (пункт 2 статьи 2).

Комитет призывает государство-участник принять национальную программу действий по поощрению экономических, социальных и культурных прав рома и выделить достаточные ресурсы на цели ее эффективного осуществления. Комитет также рекомендует государству-участнику пересмотреть свою политику в области выселения и сноса жилищ рома в соответствии с его Замечанием общего порядка N 7 (1997) о праве на достаточное жилище: принудительные выселения".

Право

I. Предварительные вопросы

47. Власти Российской Федерации полагали, что лица, которые выразили желание поддержать жалобу от имени умерших заявителей и пропавшей без вести заявительницы, не имели права на процессуальное правопреемство. В этой связи власти Российской Федерации отметили, что права, гарантированные статьей 8 Конвенции, на нарушение которых жаловались заявители, имели личный и неотчуждаемый характер.

48. Европейский Суд ссылался к общим принципам, изложенным, в частности, в Постановлении Европейского Суда по делу "Христозов и другие против Болгарии" (Hristozov and Others v. Bulgaria), жалобы NN 47039/11 и 358/12, §§ 71 и 73, ECHR 2012 (извлечения), и приведенные в нем дела). В соответствии с этими принципами в случаях, когда заявитель умирает после подачи жалобы, близкий родственник или наследник умершего в принципе может продолжить разбирательство при наличии достаточного интереса в деле.

49. Европейский Суд отмечает, что жалобы умерших заявителей и пропавшей без вести заявительницы поддержаны их близкими родственниками, которые также являлись заявителями. Европейский Суд полагает, что у данных лиц имеется достаточный интерес в поддержке жалобы, и признает наличие у них права на процессуальное правопреемство по отношению к умершим заявителям и пропавшей без вести заявительницы (см. в аналогичном контексте Постановление Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции" (справедливая компенсация)" от 28 апреля 2016 г., жалоба N 27013/07, § 14).

50. Однако ни один правопреемник или родственник Витаутаса Миколо Касперавичуса (тридцатого заявителя) и Графа Викторовича Касперавичуса (тридцать второго заявителя) не выразил желания продолжить разбирательство по жалобам от их имени в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

51. Принимая во внимание вышеизложенное, и с учетом отсутствия конкретных обстоятельств, касающихся уважения прав, гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней, Европейский Суд полагает, что не является оправданным дальнейшее рассмотрение жалобы в отношении Витаутаса Миколо Касперавичуса (тридцатого заявителя) и Графа Викторовича Касперавичуса (тридцать второго заявителя) в соответствии с пунктом 1 статьи 37, in fine, Конвенции, и исключает поданные ими жалобы из списка дел, подлежащих рассмотрению.

II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

52. Заявители утверждали, что их выселение из собственных домов и снос этих домов представляли собой нарушение их права на уважение частной и семейной жизни и жилища, гарантированного статьей 8 Конвенции, которая предусматривает:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

53. Власти Российской Федерации не согласились с данной жалобой.

А. Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

(а) Власти Российской Федерации

54. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобу следует признать неприемлемой для рассмотрения по существу ввиду неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, злоупотребления правом на подачу индивидуальной жалобы и отсутствия статуса жертвы у некоторых заявителей.

55. Во-первых, власти Российской Федерации предложили Европейскому Суду отклонить ввиду неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты жалобы всех заявителей, которые не обжаловали решения Гурьевского районного суда, вынесенные в отношении них.

56. Во-вторых, власти Российской Федерации предложили Европейскому Суду отклонить жалобы Елены Багдонавичюте (четвертой заявительницы) и Анны Багдонавичюте (седьмой заявительницы) в связи со злоупотреблением правом на подачу индивидуальной жалобы. По утверждению властей Российской Федерации, седьмая заявительница въехала на территорию Российской Федерации лишь в марте 2007 года, а четвертая заявительница пыталась въехать на территорию Российской Федерации через российско-литовскую границу 1-2 марта 2007 г. В этой связи власти государства-ответчика сослались на сведения, предоставленные Федеральной миграционной службой Российской Федерации. На основании этих сведений власти Российской Федерации сделали вывод, что указанные заявительницы не проживали в доме первого заявителя в момент сноса дома и что они умышленно сообщили Европейскому Суду ложную информацию по этому поводу.

57. Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что лишь 10 заявителей, которые участвовали в качестве ответчиков в разбирательствах по гражданским делам, касавшимся сноса домов (см. таблицу в § 29 настоящего Постановления), могли утверждать, что они были непосредственно затронуты спорными мерами. Власти государства-ответчика отметили, что другие заявители, которые не участвовали в качестве ответчиков в разбирательствах по гражданским делам, инициированным прокурором, не смогли доказать, что они действительно проживали в соответствующих домах в момент их сноса. Ссылаясь на данные об официальной регистрации заявителей по месту жительства, предоставленные Федеральной миграционной службой Российской Федерации, власти государства-ответчика указали, что 13 из этих заявителей никогда не были официально зарегистрированы по месту жительства в Калининградской области, а еще двое заявителей (первый и двенадцатая) были зарегистрированы по адресу, находящемуся за пределами поселка Дорожного.

(b) Заявители

58. Заявители утверждали, что их ходатайства о вступлении в разбирательства по гражданским делам членов их семей были отклонены судами Российской Федерации на основании того, что ни состав семей заявителей, ни официальная регистрация некоторых заявителей по адресам, находящимся в поселке Дорожном, не влияли на незаконный статус спорных построек. Заявители предложили Европейскому Суду в рамках рассмотрения вопроса об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты принять во внимание конкретные обстоятельства настоящего дела, а именно уязвимое положение заявителей как представителей одной цыганской общины и предположительно дискриминационный характер позиции государственных органов по отношению к заявителям.

59. Заявители указали далее, что четвертая и седьмая заявительницы проживали в доме первого заявителя и находились на территории Российской Федерации в 2006 году. В этой связи они сослались на тот факт, что в мае 2006 года четвертая заявительница подписала доверенность на подачу настоящей жалобу в Европейский Суд. По словам заявителей, утверждения властей Российской Федерации о пересечении четвертой и седьмой заявительницами Государственной границы в 2007 году не противоречат предоставленному заявителями описанию обстоятельства сноса домов, осуществленного в мае 2006 года.

60. Наконец, что касается отсутствия официальной регистрации по месту жительства или по адресу, находящемуся за пределами поселка Дорожного, заявители отметили, что данные факты не имеют значения для вопроса о фактическом месте жительства. Они настаивали, что все проживали в домах, расположенных в поселке Дорожном.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

61. Целью пункта 1 статьи 35 Конвенции является предоставление Договаривающимся Сторонам возможности предотвратить или прекратить предполагаемые нарушения до того, как о них будет заявлено в Европейский Суд. Обязанность исчерпать все внутригосударственные средства правовой защиты ограничивается использованием только эффективных и доступных средств, которые действительно существуют и могут непосредственно прекратить предполагаемое нарушение Конвенции. Заявитель не может рассматриваться как не использовавший все внутригосударственные средства правовой защиты, если он сможет доказать с использованием внутригосударственной судебной практики или иных подходящих доводов, что доступное средство правовой защиты, которое он не использовал, было бы безуспешным (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Клейн и другие против Нидерландов" (Kleyn and Others v. Netherlands), жалобы NN 39343/98, 39651/98, 43147/98 и 46664/99, § 156, ECHR 2003-VI).

62. В настоящем деле четыре заявителя не подали апелляционные жалобы на решения суда первой инстанции (см. таблицу в § 29 настоящего Постановления). Однако Европейский Суд отмечает, что Калининградский областной суд, рассмотревший апелляционные жалобы шестерых других заявителей, прямо отказался принимать во внимание доводы заявителей, касающиеся состава семей и отсутствия другого жилища, на основании того, что данные обстоятельства не имели значения для предмета спора. Европейский Суд не понимает, каким образом апелляционные жалобы четверых заявителей могли привести к вынесению иного решения. Соответственно, Европейский Суд считает, что при конкретных обстоятельствах настоящего дела подобная апелляция была обречена на неудачу.

63. При данных условиях жалоба не может быть отклонена ввиду неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции, вследствие чего возражение властей Российской Федерации не может быть поддержано.

(b) Злоупотребление правом на подачу жалобы

64. Европейский Суд напоминает, что в отсутствие исключительных обстоятельств жалоба может быть отклонена ввиду злоупотребления правом на подачу жалобу лишь в случае, если она умышленно основывается на недостоверных фактах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, p. 1206, §§ 53-54, Решение Европейского Суда по делу "I.S. против Болгарии" (I.S. v. Bulgaria) от 6 апреля 2000 г., жалоба N 32438/96, ECHR , Решение Европейской комиссии по правам человека по делу "Аслан против Турции" (Aslan v. Turkey) от 20 февраля 1995 г., жалоба N 22497/93, Decisions and reports (DR) 80-B, p. 138, Решение Европейской комиссии по правам человека по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 27 июня 1996 г., жалоба N 24760/94, DR 86-B, pp. 54, 68).

65. В настоящем деле власти Российской Федерации опирались на сведения о пересечении и попытке пересечения Государственной границы Российской Федерации в марте 2007 года, предпринятых соответственно седьмой и четвертой заявительницами. На основании этих сведений они делали вывод, что заявительницы умышленно сообщили Европейскому Суду ложную информацию о своем действительном месте жительства в момент сноса дома первого заявителя. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили каких-либо документов, подтверждающих данную гипотезу. Следовательно, Европейский Суд считает, что материалы дела не содержат доказательств, указывающих на то, что заявители умышленно основывали свою жалобу на недостоверных фактах.

66. Таким образом, возражение властей Российской Федерации должно быть отклонено.

(с) Статус жертвы

67. Европейский Суд считает, что возражение властей относительно отсутствия статуса жертвы у тех заявителей, которые не доказали, что они действительно проживали в спорных домах в момент их сноса, столь тесно связано с существом жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции, что данное возражение следует исследовать одновременно с рассмотрением жалобы по существу.

(d) Заключение по вопросу приемлемости

68. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции, и не установлено иных оснований для признания жалобы неприемлемой. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Власти Российской Федерации

69. Власти Российской Федерации утверждали, что решения внутригосударственных судов соответствовали требованиям статьи 8 Конвенции.

70. Власти Российской Федерации указали, что спорные меры были приняты на основании статьи 222 ГК РФ в редакции, действовавшей в период, относящийся к обстоятельствам дела. Пункт 3 указанной статьи предусматривал возможность признания права собственности на самовольную постройку в случае, если собственник земельного участка, на котором была возведена самовольная постройка, дал свое согласие на передачу данного земельного участка.

Соответственно, внутригосударственные суды установили, что администрация Гурьевского муниципального района, в собственности которой находились земельные участки, на которых были построены дома, не намеревалась передавать эти участки заявителям. Ссылаясь на Решение Европейской комиссии по правам человека по делу "Бертон против Соединенного Королевства" ((Burton v. United Kingdom) от 10 сентября 1996 г., жалоба N 31600/96), власти Российской Федерации утверждали, что статья 8 Конвенции не может толковаться как обязывающая предоставлять лицам, ведущим кочевой образ жизни, места для того, чтобы они могли поселиться на земельных участках, которыми владеют третьи лица. Власти государства-ответчика отмечали, что Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 октября 1956 г. N 450 также не предоставлял заявителям такого права.

71. Что касается целей вмешательства в право на уважение жилища заявителей, власти Российской Федерации считали, что вмешательство преследовало, во-первых, цель защиты права собственника земельных участков на беспрепятственное пользование этими участками, а во-вторых, цель охраны здоровья и нравственности, в частности, оно было направлено на борьбу с незаконным оборотом наркотиков.

72. Что касается первой упомянутой цели, власти Российской Федерации указывали, согласно плану землепользования земельные участки, занятые домами заявителей, находились в промышленной зоне, и снос домов на основании судебных решений преследовал цель привести фактическое землепользование в соответствие с планом землепользования. В этом отношении власти Российской Федерации сослались на Постановление Европейского Суда по делу "Салиба против Мальты" (Saliba v. Malta) от 8 ноября 2005 г., жалоба N 4251/02, §§ 44-47).

73. Относительно второй указанной цели власти Российской Федерации отметили, что с 1996 года поселок Дорожный являлся центральным местом незаконного оборота наркотиков, к которому непосредственно были причастны 12 заявителей. Власти Российской Федерации предоставили статистические данные о количестве уголовных дел, возбужденных по факту незаконных сбыта и хранения наркотических средств, совершенных на территории поселка Дорожного в период с 2000 по 2008 год, а также о количестве смертельных случаев от передозировки наркотиков с 2004 по 2005 год. В частности, власти Российской Федерации указали, что с 2000 по 2005 год 60% от всех совершенных в Калининградской области преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, были совершены в поселке Дорожном. С 2006 по 2008 год лишь 5-8% этих преступлений были зарегистрированы, а в 2008 году - 0%. По мнению властей государства-ответчика, эти цифры отличали настоящее дело от дела "Иорданова и другие против Болгарии" (Постановление Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии" (Yordanova and Others v. Bulgaria) от 24 апреля 2012 г., жалоба N 25446/06, § 141), в котором Европейский Суд признал, что власти Болгарии не доказали, что они приняли меры для расследования совершенных преступлений и наказания предполагаемых преступников.

74. Ссылаясь на Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства" ((Chapman v. United Kingdom), жалоба N 27238/95, § 102, ECHR 2001-I), власти Российской Федерации отметили, что для определения того, была ли обязанность покинуть жилище соразмерна преследуемой цели, следует выяснить, не было ли это жилище возведено с нарушением законодательства, и при утвердительном ответе на данный вопрос лицо, оспаривающее законность распоряжения о выселении, находится в более слабой позиции.

75. Власти Российской Федерации подчеркнули, что, как отметил Европейский Суд в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Костер против Соединенного Королевства" ((Coster v. United Kingdom) от 18 января 2001 г., жалоба N 24876/94, § 113), ни статья 8 Конвенции, ни прецедентная практика Европейского Суда не признают право на получение жилья в качестве такового, и вопрос о том, выделяет ли государство средства для того, чтобы у всех было жилье, относится к политической, а не к судебной сфере. Кроме того, власти Российской Федерации отличали настоящее дело от упоминавшегося выше дела "Иорданова и другие против Болгарии", в котором Европейский Суд признал, что власти Болгарии не исполнили своего обязательства по принятию надлежащих мер для обеспечения переселения членов кочевой общины. По мнению властей Российской Федерации, государственные органы Калининградской области, принимая Постановление от 28 апреля 2006 г. N 288, приняли особые меры для создания жилого фонда для переселения заявителей. Соответственно, с точки зрения властей государства-ответчика, ни один из заявителей не обращался в администрацию Гурьевского муниципального района с ходатайством о выделении жилья. Власти Российской Федерации дополнительно указали, что статья 8 Конвенции не гарантирует права выбирать определенный тип жилья, и сослались в этой связи на Постановление Европейского Суда по делу "Кодона против Соединенного Королевства" ((Codona v. United Kingdom) от 7 февраля 2006 г., жалоба N 485/05).

76. Власти Российской Федерации полагали, что утверждения заявителей о том, что после сноса их домов им пришлось жить в сараях, палатках или переоборудованных вагонах, являются необоснованными, поскольку, по мнению властей государства-ответчика, трое заявителей имели в собственности различные жилые помещения до сноса их домов, а другие заявители приобрели в собственность недвижимое имущество a posteriori* (* A posteriori (лат.) - на основании уже имеющихся данных (примеч. переводчика).). В этой связи власти Российской Федерации ссылались на показания некоторых заявителей, данные во время бесед в 2014 году, на информацию об их официальной регистрации по месту жительства и на сведения из Единого реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним (см. §§ 36, 38 и 39 настоящего Постановления).

77. Наконец, власти Российской Федерации указали, что ни один из заявителей не обращался с заявлением о совершении преступления и не оспаривал в гражданско-правовом порядке действия приставов в ходе исполнения соответствующих судебных решений.

(b) Заявители

78. Заявители просили Европейский Суд признать, что имело место вмешательство государства в их право на уважение частной и семейной жизни и их жилища. Они подчеркнули, что власти Российской Федерации используют тот же формальный подход, что и внутригосударственные суды, а именно подход, основанный на нарушениях в оформлении прав на их дома, при этом власти не оценивают соразмерность вмешательства в их право, гарантированное статьей 8 Конвенции. Заявители утверждали, что после исполнения судебных решений, вынесенных в отношении них, они оказались в крайне тяжелом положении, не имели адекватного жилья и зачастую были разлучены с близкими людьми. По их словам, снос почти целого поселка привел к разрушению их общины.

79. Заявители считали, что вмешательство в их право на уважение жилища было неправомерным, учитывая отсутствие процессуальных гарантий в ходе судебных разбирательств, сторонами которых они являлись. По мнению заявителей, внутригосударственные суды, разрешив снос их домов, не учли их уязвимость как представителей цыганской общины, а также время, в течение которого они проживали в поселке Дорожном.

80. Заявители не согласились с доводами властей Российской Федерации о том, что снос домов в поселке Дорожном преследовал цели защиты прав собственников земельных участков и борьбы с незаконным оборотом наркотиков. По последнему пункту заявители утверждали, что сам по себе этот довод основан на стереотипах и дискриминационном отношении к цыганам как к людям, занимающимся преступной деятельностью. Заявители провели собственный анализ статистических данных, предоставленных властями Российской Федерации, и отметили, что количество преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств достигло пика в 2001 году, а затем снижалось до 2004 года, при этом в указанный период государственные органы не планировали снос поселка. По мнению заявителей, именно в 2005 году, когда свой пост занял новый губернатор Калининградской области, произошла резкая смена политического курса властей области по отношению к жителям поселка Дорожного. Это изменение отношения также отразилось в росте количества уголовных дел, возбужденных в 2005 году по факту предполагаемого совершения преступлений в поселке Дорожном: хотя количество уголовных дел, возбужденных прокуратурой, почти удвоилось по сравнению с 2004 годом, менее половины из них завершилось вынесением обвинительных приговоров, и количество таких приговоров было меньше, чем годом ранее.

81. Кроме того, заявители отметили, что в Постановлении Правительства Калининградской области от 28 апреля 2006 г. N 288 не были уточнены ни условия, ни порядок предоставления жилья. Размер субсидии, предусмотренный указанным постановлением Правительства Калининградской области, составлял приблизительно 500 евро на человека. По мнению заявителей, этой суммы было явно недостаточно для приобретения альтернативного жилья. Кроме того, постановление было принято Правительством Калининградской области в конце апреля, то есть незадолго до сноса домов заявителей, и без предварительного согласования с жителями поселка. По словам заявителей, после сноса домов некоторым жителям поселка сообщили о возможности получения компенсации, но конкретной информации в этом отношении не было.

(с) Третьи лица

82. Международная группа по правам меньшинств и Европейский центр по защите прав цыган подчеркивали, что проблема принудительных выселений людей, ведущих кочевой образ жизни, представляя собой одно из проявлений их социальной изоляции, в последние годы усиливается в Европе, особенно во Франции, Италии, Румынии и Словакии.

83. По мнению третьих лиц, прецедентная практика Европейского Суда, в частности, упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии" и Постановление Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции", совпадает с международными стандартами, в соответствии с которыми представители цыганских общин имеют право на защиту их жилища, даже если это жилище расположено на незаконно занятом земельном участке. Они сослались в этой связи на позиции Комитета по правам человека Организации Объединенных Наций по делам "Найденова и другие против Болгарии" ((Naidenova and Others v. Bulgaria), сообщение N 2073/2011, 30 октября 2012 г.) и "Георгопулос против Греции" ((Georgopoulos v. Greece), сообщение N 1799/2008, 14 сентября 2010 г.).

84. Международная группа по правам меньшинств и Европейский центр по защите прав цыган сослались также на Замечания общего порядка NN 4 и 7, принятые Комитетом по экономическим, социальным и культурным правам, который считает, что случаи принудительного выселения являются рrimа facie* (* Prima facie (лат.) - на первый взгляд, по первому впечатлению (примеч. переводчика).) несовместимыми с требованиями Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и могут быть оправданы только при самых исключительных обстоятельствах и согласно соответствующим принципам международного права. Третьи лица процитировали, в частности, пункты 14 и 15 Замечания общего порядка N 7, в соответствии с которыми в случае, если выселение считается обоснованным, оно должно проводиться при строгом соблюдении соответствующих положений международного гуманитарного права и согласно общим принципам целесообразности и пропорциональности. Кроме того, в связи с принудительными выселениями должны применяться следующие процедурные аспекты защиты: a) возможность проведения реальных консультаций с затрагиваемыми лицами; b) надлежащее и обоснованное уведомление всех затрагиваемых лиц до установленной даты выселения; c) информирование в разумные сроки всех затрагиваемых лиц о планируемых выселениях и, когда это применимо, об альтернативной цели, для которой будет использоваться земля или жилище; d) присутствие государственных должностных лиц или их представителей в момент выселения, особенно если оно касается групп лиц; e) надлежащее удостоверение личности всех лиц, осуществляющих выселение; f) недопустимость проведения выселений в условиях плохой погоды или в ночное время, если только на это не получено согласия выселяемых лиц; g) обеспечение средств правовой защиты; h) предоставление, при возможности, правовой помощи нуждающимся в ней лицам, с тем чтобы они могли ходатайствовать в судах о восстановлении своих прав.

85. Наконец, третьи лица предлагали Европейскому Суду укрепить свою прецедентную практику в части, касающейся уязвимых групп, в частности, цыган, и прямо постановить, что процесс принятия решений в случае вмешательства в право на уважение жилища в форме выселения должен сопровождаться мерами защиты, аналогичными вышеперечисленным мерам.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Являлись ли спорные дома "жилищем" заявителей

86. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали того, что статус жителей разрушенных домов имели Леонас Ионон Багдонавичюс, Александрас Андреяус Арлаускас, Жгулева, Николай Иванович Александрович, Тамара Алексеевна Александрович и Витаутас Миколо Касперавичус.

87. В то же время власти Российской Федерации настаивали на отсутствии подобного статуса у остальных заявителей, упрекая их в том, что они не доказали, что действительно проживали в этих домах в момент их сноса. Власти Российской Федерации опирались на тот факт, что эти заявители были официально зарегистрированы по другому адресу, а некоторые из них являлись собственниками иного недвижимого имущества в рассматриваемое время (см. § 57 настоящего Постановления).

88. Европейский Суд напоминает, что понятие "жилище" по смыслу статьи 8 Конвенции не сводится к занимаемому на законных основаниях или зарегистрированному жилью, речь идет об автономном понятии, не зависящем от того, каким образом оно определяется во внутригосударственном законодательстве (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бакли против Соединенного Королевства" (Buckley v. United Kingdom) от 25 сентября 1996 г., § 54, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV, Постановление Европейского Суда по делу "Макканн против Соединенного Королевства" (McCann v. United Kingdom), жалоба N 19009/04, § 46, ECHR 2008, Постановление Европейского Суда по делу "Прокопович против Российской Федерации" (Prokopovich v. Russia) от 18 ноября 2004 г., жалоба N 58255/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 8 (примеч. редактора).), § 36, ECHR 2004-XI (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Орлич против Хорватии" (Orliж v. Croatia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 48833/07, § 54).

89. В настоящем деле тот факт, что заявители официально зарегистрированы не в домах, являющихся предметом настоящей жалобы, не имеет решающего значения. Важность этого факта еще уменьшается, если учесть, что внутригосударственные суды признали осуществление такой регистрации невозможной до тех пор, пока спорное жилье является самовольной постройкой. Кроме того, власти Российской Федерации в некоторой степени противоречат сами себе, когда ссылаются на данное обстоятельство, в то время как они допускают, что Леонас Ионо Багоднавичюс проживал в одном из этих домов. Что касается довода о том, что некоторые заявители владели на праве собственности иным недвижимым имуществом в других местах, то это необязательно означает, что заявители использовали его для проживания.

90. Европейский Суд констатирует далее, что внутригосударственные суды оставили без удовлетворения ходатайства о вступлении членов семей шестерых заявителей, указанных в § 86 настоящего Постановления, в разбирательства, касавшиеся сноса их домов, а также об учете состава их семей (см. § 33 настоящего Постановления). Тем самым они были лишены возможности прояснить ситуацию относительно лиц, дома которых представляли собой жилище, и, в частности, определить, мог ли данный вывод, как утверждали власти Российской Федерации, не распространяться на некоторых заявителей. По мнению Европейского Суда, при имевшихся обстоятельствах возложение бремени доказывания на одних лишь заявителей было бы чрезмерным.

91. Подчеркнув данный момент, Европейский Суд отмечает, что шестеро упомянутых выше заявителей являлись отцом, матерью, дедушкой или бабушкой других заявителей, и некоторые из них являлись несовершеннолетними в период, относящийся к настоящему делу. Принимая во внимание прямые и очень тесные семейные связи между заявителями, Европейский Суд считает правдоподобным утверждение заявителей о том, что они жили семьями в снесенных домах.

92. Таким образом, при конкретных обстоятельствах настоящего дела и в отсутствие доказательств, опровергающих утверждения заявителей (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Орфанидес против Турции" (Orphanides v. Turkey) от 20 января 2009 г., жалоба N 36705/97, § 39), Европейский Суд считает в достаточной степени установленным тот факт, что все заявители имели "жилище" по смыслу статьи 8 Конвенции в этих домах. Следовательно, следует отклонить предварительное возражение властей Российской Федерации о том, что заявители не могли считаться жертвами нарушения статьи 8 Конвенции.

(b) Наличие вмешательства

93. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле судебные решения, на основании которых осуществлялся снос домов заявителей, вступили в законную силу и, более того, были принудительно исполнены судебными приставами (см. § 77 настоящего Постановления), и власти Российской Федерации не оспаривали этого. Европейский Суд считает, что, учитывая указанные два обстоятельства, наличие вмешательства является бесспорным.

(с) Было ли вмешательство, предусмотренное законом

94. Из решений судов Российской Федерации следует, что они основывались на статье 222 ГК РФ, делая вывод о необходимости сноса домов заявителей. Европейский Суд находит, что данная норма законодательства была доступной, ясной и предсказуемой, в связи с чем делает вывод, что вмешательство было предусмотрено законом по смыслу пункта 2 статьи 8 Конвенции.

(d) Правомерная цель

95. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации сослались на две цели вмешательства: защиту прав собственника земельных участков, а именно Гурьевского муниципального района, и защиту здоровья и нравственности, проявляющуюся в борьбе с незаконным оборотом наркотиков (см. § 71 настоящего Постановления).

96. Европейский Суд готов признать, что защита права Гурьевского муниципального района на возврат земель, занятых домами, построенными без разрешения на строительство, может быть признана правомерной целью по смыслу статьи 8 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии", § 111, и приведенные в нем примеры). При данных обстоятельствах Европейский Суд не видит необходимости рассматривать вторую цель, указанную властями Российской Федерации, борьбу с незаконным оборотом наркотических средств.

(е) Необходимость вмешательства

(i) Общие принципы

97. Европейский Суд недавно напоминал общие принципы, применяемые при рассмотрении жалоб на нарушение права на уважение жилища в контексте выселения оседлой цыганской общины с территории земельного участка, который она занимала в течение многих лет, в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции":

"_147. Вмешательство государства в осуществление прав человека считается "необходимым в демократическом обществе" для достижения правомерной цели, если оно отвечает "настоятельной общественной необходимости" и, в частности, соразмерно преследуемой правомерной цели и если основания, на которые ссылаются внутригосударственные органы, являются "соответствующими и достаточными". Хотя первоначальная оценка данных вопросов производится властями государства-ответчика, окончательное определение необходимости вмешательства подлежит контролю со стороны Европейского Суда на предмет его соответствия требованиям Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", § 90, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства" (S. and Marper v. United Kingdom), жалобы NN 30562/04 и 30566/04, § 101).

148. При проведении такой оценки Договаривающимся Сторонам должна предоставляться некоторая свобода усмотрения, объем которой варьируется в зависимости от множества факторов, в том числе от характера конвенционного права, о котором идет речь в деле, от его важности для человека, характера вмешательства и цели, которую оно преследует (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", § 91, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "S. и Марпер против Соединенного Королевства", § 102, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Нада против Швейцарии", § 184). Из прецедентной практики Европейского Суда можно вывести следующие принципы.

) Когда речь идет о социальной и экономической политике, в том числе в жилищной сфере, Европейский Суд признает за внутригосударственными органами широкую свободу усмотрения. По данному вопросу Европейский Суд признавал, что "в той степени, в которой выбор и реализация политики планирования связаны с осуществлением дискреционных полномочий, зависящих от множества факторов местного значения, компетентным властям государства-ответчика в принципе предоставлены широкие пределы усмотрения" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бакли против Соединенного Королевства", § 75, in fine, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Чосич против Хорватии", § 20), даже если за Европейским Судом сохраняется право признать, что они совершили очевидную ошибку (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", § 92).

) В то же время пределы свободы усмотрения, предоставленной государственным органам, сужаются тем больше, чем важней затронутое право для обеспечения тому или иному лицу эффективного пользования основными правами или "личными" правами, признанными за ним. Данное правило применяется к правам, гарантированным статьей 8 Конвенции, которые имеют решающее значение для личности конкретного лица, его самоопределения, физической и психической неприкосновенности, поддержания его социальных отношений, стабильности и безопасности его положения в обществе (см. среди прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коннорс против Соединенного Королевства", § 82).

) Следует проанализировать процессуальные гарантии, которыми располагает соответствующее лицо, чтобы определить ситуации, когда государство-ответчик не установило правовые рамки, выйдя за пределы своей свободы усмотрения. В частности, Европейский Суд должен выяснить, являлся ли процесс принятия решений, приведший к вмешательству, справедливым, и были ли соблюдены, как полагается, интересы человека, защищаемые статьей 8 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бакли против Соединенного Королевства", § 76, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", § 92). Требование, относящееся к "необходимости" вмешательства, применяется как в процессуальном, так и в материально-правовом аспектах.

) Лишение жилья представляет собой одно из самых тяжких посягательств на право на уважение жилища. Любое лицо, которому грозит опасность стать жертвой такого посягательства, в принципе должно иметь возможность добиться рассмотрения соразмерности данной меры независимым судом в свете применимых принципов, вытекающих из статьи 8 Конвенции, даже если право занимать определенное место было бы аннулировано в результате применения внутригосударственного законодательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кэй и другие против Соединенного Королевства" (Kay and Others v. United Kingdom) от 21 сентября 2010 г., жалоба N 37341/06, § 68; упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орлич против Хорватии", § 65). Это означает, среди прочего, что, когда заявитель выдвигает доводы по вопросу соразмерности вмешательства в рамках судебного разбирательства на внутригосударственном уровне, суды должны их тщательно рассмотреть и ответить на эти доводы, приведя надлежащую мотивировку (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орлич против Хорватии", §§ 67 и 71).

) Чтобы оценить соразмерность выселения, следует принять во внимание, в частности, следующие соображения: если жилище было возведено на законных основаниях, это уменьшает правомерность любого выселения, и наоборот, если оно было возведено незаконно, положение соответствующего лица более уязвимо. Кроме того, если у этого лица нет иного жилья, вмешательство считается более тяжким, чем если бы такое жилье имелось. При этом оценка того, насколько альтернативное жилье подходит лицу, повлечет за собой рассмотрение, с одной стороны, его конкретных потребностей и, с другой стороны, права иных жителей на защиту окружающей среды (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", §§ 102-104).

) Наконец, уязвимое положение цыган и лиц, ведущих кочевой образ жизни, связанное с тем, что они составляют национальное меньшинство, означает, что особое внимание должно быть уделено их потребностям и их иному образу жизни как в плане регулирования землепользования, так при вынесении решений в конкретных делах (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", § 96, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Коннорс против Соединенного Королевства", § 84). Таким образом, в силу статьи 8 Конвенции на Договаривающиеся Стороны возложено позитивное обязательство обеспечить цыганам и иным лицам, ведущим кочевой образ жизни, возможность ведения их образа жизни (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства", § 96, и прецеденты, процитированные в данном пункте)".

98. В упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции" Европейский Суд сослался на упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии", отметив следующее:

"_151. Таким образом, в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии" требование о соразмерности, которое следует из пункта 2 статьи 8 Конвенции, не было соблюдено. Европейский Суд в первую очередь принял во внимание тот факт, что, с одной стороны, муниципальные органы власти в соответствии с применимым внутригосударственным законодательством в решении о выселении не упомянули иных мотивов, кроме незаконного занятия земельного участка, и, с другой стороны, внутригосударственные суды отказались выслушивать доводы заявителей по вопросам соразмерности и длительного периода, в течение которого они сами и их семьи беспрепятственно пользовались земельным участком (§ 122)".

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

99. Европейский Суд отмечает, что заявители не продемонстрировали в рамках настоящего разбирательства, что у них имелся какой-либо правовой титул на земельные участки, на которых были расположены их дома. Европейский Суд отмечает, что в рамках судебных разбирательств, инициированных Касперавичусом (тридцатым заявителем) и Самулайтисом (двадцать шестым заявителем), суды Российской Федерации отказались признать за заявителями право собственности на их дома в силу приобретательной давности (usucapio), поскольку у них не было прав на соответствующие земельные участки (см. §§ 22 и 25 настоящего Постановления). В рамках судебных разбирательств, инициированных прокуратурой, внутригосударственные суды также отказались признавать права заявителей, предусмотренные пунктом 3 статьи 222 ГК РФ, поскольку условия, необходимые для его применения, не были выполнены (см. § 33 настоящего Постановления). Соответственно, Европейский Суд считает, что настоящее дело напоминает дело "Иорданова и другие против Болгарии" тем, что заявители незаконно занимали муниципальные земли (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии", § 111).

100. Однако в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии" Европейский Суд признал, что, если государственные органы в принципе имели право выселять заявителей, которые незаконно занимали муниципальный земельный участок, они не предпринимали каких-либо мер в этом направлении в течение многих лет, то есть de facto терпели незаконное землепользование. Соответственно, Европейский Суд счел, что данный факт имел особое значение и должен был быть принят во внимание. Если землепользователи, не имеющие прав на земельный участок, не могли утверждать, что у них имеется правомерное ожидание, что они останутся на земельном участке, бездействие государственных органов имело бы следствием то, что заинтересованные лица сформировали тесные связи с соответствующим местом, и у них возникла на земельном участке общинная жизнь. Европейский Суд сделал вывод, что принцип соразмерности требовал, чтобы ситуации, когда речь идет о целой общине и длительном периоде времени, рассматривались совершенно иначе, нежели обычные случаи, когда лицо выселяется из занимаемого им незаконно имущества (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Иорданова и другие против Болгарии", § 112).

101. Европейский Суд считает, что данный подход применим и к настоящему делу. Земельные участки в поселке Дорожном, занимавшиеся самовольными постройками, в том числе домами заявителей, находились в пользовании заявителей достаточно долго, еще с советских времен (см. § 10 настоящего Постановления). Таким образом, заявители, вероятно, сформировали тесные связи с соответствующим местом, и у них возникла на земельном участке общинная жизнь. Следовательно, Европейский Суд должен установить, были ли вышеуказанные обстоятельства в достаточной степени учтены судами Российской Федерации.

102. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации приняли решение о сносе домов заявителей, не приведя иных мотивов для обоснования данного решения, кроме мотива об отсутствии разрешения на строительство и незаконном характере землепользования. В этой связи Европейский Суд напоминает, что лишение жилья представляет собой одно из самых тяжких посягательств на право на уважение жилища, и любое лицо, которому грозит опасность стать жертвой такого посягательства, в принципе должно иметь возможность добиться рассмотрения соразмерности данной меры судом. В частности, когда заявитель выдвигает доводы по вопросу соразмерности вмешательства в рамках судебного разбирательства на внутригосударственном уровне, суды должны их тщательно рассмотреть и ответить на эти доводы, приведя надлежащую мотивировку (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции", § 148 ()). Соответственно, суды государства-ответчика в настоящем деле предписали снести дома заявителей, не проведя анализа подобной меры: признав постройки незаконными, суды придали этому факту первоочередное значение, не сопоставив его с доводами заявителей. Суды Российской Федерации прямо отклонили не только средства правовой защиты, основанные на давности проживания заинтересованных лиц на соответствующих муниципальных землях, но и доводы заявителей относительно состава их семей и, для большинства из них, об отсутствии альтернативного жилья (см. § 33 настоящего Постановления). Европейский Суд повторяет, что данный подход сам по себе проблематичен и противоречит принципу соразмерности: действительно, вмешательство государственных органов, осуществленное в форме сноса домов заявителей, можно признать "необходимым в демократическом обществе" лишь в случае, если оно отвечает "настоятельной общественной необходимости", наличие которой надлежит оценивать в первую очередь внутригосударственным судам (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции", § 156). В настоящем деле этот вопрос имеет еще большую актуальность, поскольку суды Российской Федерации не предложили какого-либо объяснения или довода относительно "необходимости" вмешательства.

103. Европейский Суд делает вывод, что в рамках разбирательств, касавшихся сноса домов заявителей, внутригосударственные суды не рассмотрели вопроса о соразмерности вмешательства в соответствии с требованиями статьи 8 Конвенции.

104. Европейский Суд напоминает также, что в упоминавшихся выше Постановлениях Европейского Суда по делам "Винтерштайн и другие против Франции" (§ 126) и "Иорданова и другие против Болгарии" (§ 159) он отмечал, что следует уделять особое внимание последствиям выселения представителей цыганской общины из их домов и опасности того, что они останутся без жилья, учитывая при этом давность проживания в соответствующем месте заинтересованных лиц, их семей и общины, которую они сформировали. Европейский Суд также подчеркивал, основываясь на многочисленных международно-правовых актах и документах Совета Европы, необходимость предоставления цыганам и лицам, ведущим кочевой образ жизни, альтернативного жилья в случае их принудительного выселения, за исключением случаев действия обстоятельств непреодолимой силы. Кроме того, Европейский Суд подтвердил принцип, согласно которому принадлежность заинтересованных лиц к определенной социально ущемленной группе и их конкретные потребности в этом качестве должны учитываться при решении вопроса о соразмерности, который внутригосударственные органы должны рассматривать не только при поиске решений в случае незаконного использования недвижимого имущества, но и когда необходимо выселение, и решается вопрос о дате и порядке выселения, а также, если это возможно, вариантах переселения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции", § 160). Европейский Суд отмечает также, что Российская Федерация обязана претворять эти принципы в жизнь как в рамках Совета Европы, так и в рамках ООН (см. §§ 44-46 настоящего Постановления).

105. В настоящем деле, как отмечено выше, возможные последствия сноса домов заявителей и их принудительного выселения не были учтены судами Российской Федерации ни в ходе, ни по итогам судебных разбирательств, инициированных прокуратурой. Что касается даты и порядка выселения, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не доказали факт надлежащего уведомления заявителей о возбуждении исполнительного производства с целью сноса домов, а также о порядке сноса.

106. Что касается вариантов переселения, власти Российской Федерации утверждали, что органы власти Калининградской области приняли Постановление от 28 апреля 2006 г. N 228 с целью создания специального фонда для переселения заявителей, вследствие чего внутригосударственные органы выполнили обязанность по переселению. Однако власти Российской Федерации не доказали, что Постановление N 228 было имплементировано на практике, то есть что после его принятия действительно был создан фонд жилья и что это жилье существовало и фактически предлагалось заинтересованным лицам. В более общем плане ничто не свидетельствует о том, что, как подчеркивает Европейский Суд, заблаговременно, до сноса домов, органы государства-ответчика надлежащим образом проконсультировались с заинтересованными лицами относительно возможностей переселения (см., a contrario* (* A contrario (лат.) - доказывать от противного. В логике метод доказательства, заключающийся в доказательстве невозможности положения, противоречащего доказываемому (примеч. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерштайн и другие против Франции", §§ 33-37), которые, необязательно бесплатно, учитывали бы как положение семей, так и их потребности. В данном контексте нельзя упрекнуть в пассивности заявителей, которые, по мнению властей Российской Федерации, не обратились в местные органы власти с ходатайствами о предоставлении жилья.

107. Европейский Суд считает, таким образом, что заблаговременно, до принудительного выселения заявителей, органы власти государства-ответчика надлежащим образом не проконсультировались с заинтересованными лицами относительно возможностей переселения с учетом их потребностей.

(iii) Заключение

108. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции, поскольку в рамках разбирательств, касавшихся сноса домов заявителей, суды Российской Федерации не рассмотрели вопроса о соразмерности вмешательства в соответствии с требованиями статьи 8 Конвенции, заблаговременно, до принудительного выселения заявителей, органы власти государства-ответчика надлежащим образом не проконсультировались с заинтересованными лицами относительно возможностей переселения с учетом их потребностей.

III. Предполагаемое нарушение статьи 1 протокола N 1 к Конвенции

109. Заявители жаловались на нарушение их права на уважение собственности вследствие сноса их домов, а также уничтожения мебели, которая находилась в домах во время их принудительного выселения. Они сослались на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

1. Доводы сторон

110. Власти Российской Федерации считали, что часть жалобы, касающаяся сноса домов заявителей, являлась неприемлемой для рассмотрения по существу, и сослались на возражения против приемлемости жалобы, выдвинутые применительно к жалобе на нарушение статьи 8 Конвенции (см. §§ 56-57 настоящего Постановления). В качестве альтернативы власти Российской Федерации утверждали, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не была нарушена. По мнению государства-ответчика, снос домов заявителей был осуществлен на основании статьи 222 ГК РФ и преследовал цель привести фактическое землепользование в соответствие с планом землепользования (см. доводы, изложенные в §§ 70-72 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации подчеркивали, что заявители сознавали тот факт, что их дома были возведены на земельных участках, которые они занимали незаконно. По их мнению, тот факт, что администрация Гурьевского муниципального района терпела присутствие данных домов на муниципальных землях, не позволял заявителям правомерно надеяться на предоставление какого-либо права на указанные дома. Власти Российской Федерации утверждали, что внутригосударственные суды находились в лучшем положении для выбора наиболее подходящей меры для защиты прав собственника земельных участков, учитывая широкие пределы свободы усмотрения в области защиты интересов общества. Соответственно, власти Российской Федерации считали, что меры, примененные внутригосударственными судами, были соразмерны преследуемой цели. В этом отношении они сослались на выводы, содержащиеся в Постановлении Европейского Суда по делу "Хамер против Бельгии" ((Hamer v. Belgium), жалоба N 21861/03, ECHR 2007-V (извлечения)), в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции" ((Depalle v. France) от 29 марта 2010 г., жалоба N 34044/02), и в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Броссе-Трибуле и другие против Франции" ((Brosset-Triboulet and Others v. France) от 29 марта 2010 г., жалоба N 34078/02).

111. Что касается части жалобы, относящейся к уничтожению движимого имущества, власти Российской Федерации предложили Европейскому Суду отклонить ее в отношении всех заявителей ввиду неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, поскольку ни один из заявителей не жаловался в административном или судебном порядке на действия приставов и не требовал компенсации убытков, которые предположительно были им причинены.

112. Заявители считали, что вмешательство в их право на уважение собственности являлось несоразмерным. Они не согласились с тем, как суды Российской Федерации истолковали внутригосударственное законодательство. По их мнению, у них имелась надежда на признание их права собственности на соответствующие дома. В любом случае они полагали, что отсутствие права собственности на земельные участки и дома не должно иметь решающего значения при оценке соразмерности вмешательства в случае, когда государственные органы целенаправленно сносят дома, оставляя жильцов без жилья. В этом отношении они сослались на Постановление Европейского Суда по делу "Айдер и другие против Турции" ((Ayder and Others v. Turkey) от 8 января 2004 г., жалоба N 23656/94, §§ 119-120).

2. Мнение Европейского Суда

113. Европейский Суд не видит необходимости выносить решение по каждому из возражений о неприемлемости жалобы для рассмотрения по существу, выдвинутых властями Российской Федерации, поскольку он считает жалобу явно необоснованной по следующим причинам.

(а) Спорные дома

114. Европейский Суд напоминает прежде всего, что он не рассматривает ошибки фактического и правового характера, предположительно допущенные судом государства-ответчика, за исключением случаев, когда они могли привести к вмешательству в права и свободы, гарантированные Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гарсия Руис против Испании" (Garcia Ruiz v. Spain), жалоба N 30544/96, § 28, ECHR 1999-I), а также что решение проблем толкования и применения внутригосударственного законодательства является обязанностью судей государства-ответчика (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Х против Латвии" (X v. Latvia), жалоба N 27853/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 1 (примеч. редактора).), § 62, ECHR 2013). В настоящем деле заявители утверждали, что суды Российской Федерации неправильно применили внутригосударственное законодательство, отказавшись признать их право собственности в силу приобретательной давности на основании статьи 234 ГК РФ. Исходя из этого Европейский Суд не считает ни произвольным, ни неразумным осуществленное судами Российской Федерации толкование статьи 234 ГК РФ, согласно которому заинтересованные лица не могли ссылаться на приобретательную давность в отсутствие действительного права на земельные участки, на которых были возведены дома (см. §§ 22, 23, 25 и 26 настоящего Постановления). Таким образом, Европейский Суд не видит причин отступать от выводов судов государства-ответчика и полагает, что заявители не имели действительных прав на свои дома в соответствии с внутригосударственным законодательством. Кроме того, заявители не спорили с тем, что у них не было каких-либо прав на земельные участки, на которых были построены их дома.

115. Европейский Суд отмечает также, что ранее в ряде дел, касавшихся пользования земельными участками, не принадлежавшими заявителям, он делал вывод о существовании у заявителей имущественного интереса в отношении их домов, в достаточной мере признанного и важного, чтобы являться "имуществом" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерйылдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 129, ECHR 2004-XII, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хамер против Бельгии", § 76, упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции", § 68, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Броссе-Трибуле и другие против Франции", § 71).

116. При рассмотрении дела "Ёнерйылдыз против Турции" Европейский Суд, делая вывод о том, что имущественный интерес заявителя по отношению к его жилищу являлся достаточно признанным и важным, чтобы можно было говорить о существенном интересе, то есть "имуществе" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, принял во внимание то обстоятельство, что заявителю начислялся налог на недвижимость, и он пользовался на платной основе коммунальными услугами (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерйылдыз против Турции", §§ 105 и 127). Европейский Суд также учел отсутствие своевременных действий со стороны государственных органов Турции по снижению риска, исходящего от опасной экономической деятельности и неопределенности, существовавшей в Турции в период времени, относящийся к обстоятельствам дела, относительно применения законов, запрещающих незаконные поселения (idem.* (* Idem. (лат.) - там же (примеч. переводчика).), § 128). Что касается дела "Хамер против Бельгии", Европейский Суд пришел к аналогичному выводу о применимости статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, приняв во внимание уплату налогов заинтересованным лицом и его отцом в течение более чем 27 лет, а также период, истекший до момента установления нарушения градостроительного законодательства и после этого (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хамер против Бельгии", § 76). Наконец, в упоминавшихся выше Постановлениях по делам "Депаль против Франции" и "Броссе-Трибуле и другие против Франции" Европейский Суд отметил, что права собственности заявителей не вызывали споров в соответствии с внутригосударственным законодательством, поскольку заявители могли правомерно считать, что они находятся в состоянии "правовой безопасности" в части, касающейся действительности этих прав (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Депаль против Франции", § 68, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Броссе-Трибуле и другие против Франции", § 71).

117. Таким образом, настоящее дело отличается от вышеуказанных дел в нескольких отношениях. Во-первых, заявители в данном деле не имели какого-либо действительного права на спорные дома и не могли считать, что они находятся в состоянии "правовой безопасности". Во-вторых, ничто не указывало на то, что они платили налоги, связанные с владением домами, или что им разрешалось пользоваться платными коммунальными услугами. В-третьих, Европейский Суд не считает, что имелась какая-либо неопределенность относительно применения статьи 222 ГК РФ, которая породила бы у заявителей надежду на то, что на их дома указанная статья не распространяется. Отсутствие реакции со стороны государственных органов в течение некоторого времени не могло создать у заявителей впечатление, что их не коснутся процедуры, фактически осуществленные в 2005 и 2006 годах. Наконец, продолжительности владения домами в отсутствие одного или нескольких из вышеперечисленных обстоятельств недостаточно для того, чтобы вести речь о "достаточно признанном и важном" имущественном интересе.

118. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что имущественные интересы заявителей в отношении их жилищ не были достаточно важными и признанными, чтобы можно было говорить о существенном интересе, то есть "имуществе" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

119. Следовательно, данная часть жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции несовместима ratione materiae* (* Ratione materiae (лат.) - по причинам существа, ввиду обстоятельств, связанных с предметом рассмотрения. По общему правилу Европейский Суд принимает к рассмотрению жалобы относительно предполагаемых нарушений лишь тех прав человека, которые закреплены в Конвенции (примеч. переводчика).) с положениями Конвенции в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Конвенции и подлежит отклонению согласно пункту 4 статьи 35 Конвенции.

(b) Движимое имущество

120. В части, касающейся жалобы на уничтожение движимого имущества заявителей в ходе сноса их домов в поселке Дорожном, Европейский Суд отмечает, что заявители не обжаловали уничтожение их имущества и не обратились в суд с требованием о компенсации. Следовательно, эта часть жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции ввиду неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 34 Конвенции

121. Заявители утверждали, что беседы, проведенные полицией с некоторыми из заявителей 26 и 27 августа 2014 г., представляли собой вмешательство в право на подачу индивидуальной жалобы, гарантированное статьей 34 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица_ которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

А. Доводы сторон

122. Заявители утверждали, что их вызвали на эти беседы лично, минуя их представителя в Европейском Суде, под предлогом того, что им будет предложена компенсация или предоставлено жилье. По их словам, вопросы, которые задавал сотрудники полиции, имели целью не только сбор информации об их ситуации, но и получение сведений об обстоятельствах, произошедших в 2006 году. Наконец, заявители отметили, что власти Российской Федерации использовали информацию, собранную в ходе этих бесед, для подготовки возражений против доводов заявителей. По мнению заявителей, эти беседы должны были оказать на них давление.

123. Власти Российской Федерации указали, что соответствующие беседы были осуществлены по просьбе Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде с целью сбора информации о ситуации в поселке Дорожном во время сноса домов в 2006 году, поведении представителей государства в рассматриваемое время, а также о месте жительства заявителей после рассматриваемых событий. Заявители ответили на заданные вопросы и подписали протоколы без возражений. Власти Российской Федерации заключили, что внутригосударственные органы никоим образом не посягали на право заявителей на подачу индивидуальной жалобы.

В. Мнение Европейского Суда

124. Европейский Суд неоднократно отмечал, что в принципе для властей государства-ответчика нецелесообразны прямые контакты с заявителем в связи с рассмотрением его дела в Европейском Суде (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябов против Российской Федерации" (Riabov v. Russia) от 31 января 2008 г., жалоба N 3896/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 2 (примеч. редактора).), §§ 59-65, Постановление Европейского Суда по делу "Акдениз и другие против Турции" (Akdeniz and Others v. Turkey) от 31 мая 2001 г., жалоба N 23954/94, §§ 118-121, Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., §§ 169-171, Reports 1998-VIII, и Постановление Европейского Суда по делу "Эрги против Турции" (Ergi v. Turkey) от 28 июля 1998 г., § 105, Reports 1998-IV). В частности, если у государства-ответчика есть основания полагать, что в соответствующем деле имеет место злоупотребление правом на подачу индивидуальной жалобы, оно должно уведомить об этом Европейский Суд, сообщив последнему о своих подозрениях. Задавание вопросов местными органами власти вполне может быть истолковано заявителем как форма устрашения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, §§ 131-133, ECHR 1999-IV).

125. В то же время не каждое наведение справок властями о жалобе в Европейский Суд может рассматриваться как "запугивание". Например, Европейский Суд ранее признавал, что контакты представителей государства-ответчика с заявителем с целью достижения мирового соглашения не являлись посягательством на пользование правом на подачу индивидуальной жалобы при условии, что меры, принятые государством в рамках переговоров по данному вопросу, не включают оказание давления, запугивание или принуждение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Евгений Алексеенко против Российской Федерации (Yevgeniy Alekseyenko v. Russia) от 27 января 2011 г., жалоба N 41833/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 3 (примеч. редактора).), §§ 168-174). В делах, касавшихся проведения официального расследования властями государства-ответчика в отношении обстоятельств, лежащих в основе жалобы, Европейский Суд не установил в отсутствие доказательств фактов давления или запугивания, что заявителю создавались препятствия при осуществлении его права на подачу индивидуальной жалобы (см. Решение Европейского Суда по делу "Мануссос против Чешской Республики и Германии" (Manoussos v. Czech Republic and Germany) от 9 июля 2002 г., жалоба N 46468/99, и Постановление Европейского Суда по делу "Матьяр против Турции" (Matyar v. Turkey) от 21 февраля 2002 г., жалоба N 23423/94, §§ 158-159).

126. Что касается обстоятельств настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что соответствующие беседы были проведены с единственной целью собрать для подготовки властями Российской Федерации своих замечаний в Европейский Суд информацию о событиях, произошедших за семь лет до того, как жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации, а также месте жительства заявителей после рассматриваемых событий. В соответствии с протоколами, предоставленными властями Российской Федерации, заявители не выдвигали возражений и не давали комментариев относительно хода бесед или действий сотрудника милиции, который их проводил. По мнению Европейского Суда, ничто не указывало на то, что беседы с заявителями были направлены на то, чтобы заставить их забрать или изменить свои жалобы или иным образом помешать им эффективно воспользоваться правом на подачу индивидуальной жалобы, равно как и на то, что беседы привели к подобным последствиям. Следовательно, нельзя признать, что органы власти государства-ответчика помешали заявителям пользоваться их правом на подачу индивидуальной жалобы. Соответственно, государство-ответчик не нарушило своих обязательств по статье 34 Конвенции.

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

127. Заявители утверждали также, что они стали жертвами нарушения их прав, гарантированных статьей 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

128. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба связана с жалобой, рассмотренной на предмет нарушения статьи 8 Конвенции, вследствие чего она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Однако учитывая вывод о нарушении статьи 8 Конвенции (см. § 108 настоящего Постановления), Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать эту жалобу, поскольку в настоящем деле было установлено нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

129. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

130. Заявители требовали в качестве компенсации причиненного им материального ущерба выплаты сумм компенсации:

- за снос их домов в размере от 49 000 до 215 000 евро на семью;

- расходов, связанных с переселением после сноса их домов, в размере от 8 400 до 30 720 евро на заявителя или группу заявителей;

- стоимости уничтоженного движимого имущества в размере 8 000 евро на семью.

Кроме того, они требовали в качестве компенсации морального вреда выплаты 35 000 евро на каждого заявителя и дополнительно 5 000 евро на каждого заявителя, не достигшего совершеннолетия в рассматриваемое время.

131. Власти Российской Федерации утверждали в качестве основного довода, что не подлежит возмещению стоимость снесенных домов заявителей. В качестве альтернативного довода они оспорили методику расчета, использованную заявителями при оценке стоимости домов, и указали, что данная оценка не может быть основана на стоимости недвижимого имущества, которое было возведено незаконно. Что касается расходов на аренду жилья после сноса домов заявителей, а также стоимости движимого имущества, предположительно уничтоженного при выселении заявителей, власти Российской Федерации подчеркнули, что отсутствовали какие-либо документы, подтверждающие суммы требования. Наконец, власти Российской Федерации не согласились с тем, что заявителям был причинен какой-либо моральный вред.

132. В настоящем деле нарушение статьи 8 Конвенции, установленное Европейским Судом, состояло в том, что внутригосударственные суды вынесли решение о сносе домов заявителя, не проанализировав соразмерность данной меры, и в том, что органы власти государства-ответчика надлежащим образом не проконсультировались с заинтересованными лицами относительно возможностей переселения. Не имея возможности строить догадки относительно исхода процедуры в ином случае, Европейский Суд считает, что, несмотря на незаконность землепользования, решение о выселении заявителей, вероятно, могло сопровождаться сроками и гарантиями, которые позволили бы заявителям подготовиться к отъезду в лучших условиях. Соответственно, из материалов дела следовало, что заявители покинули свои дома в спешке после начала процедуры выселения. Их дома были снесены в кратчайшие сроки, и заявители должны были понести расходы на переселение. В связи с этим Европейский Суд полагает, что данный вид причиненного заявителям материального ущерба был связан с установленным нарушением и требовал компенсации. В то же время Европейский Суд отмечает, что все требования заявителей о предположительно понесенных ими расходах не подкреплены какими-либо документами, подтверждающими требуемые суммы. Тем не менее, несмотря на сложности с определением точного размера расходов, Европейский Суд считает, что заявителям был причинен некоторый материальный ущерб, и решает присудить по данному требованию 500 евро каждому заявителю, за исключением заявителей, указанных в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления.

133. Кроме того, принимая во внимание вывод о нарушении статьи 8 Конвенции, Европейский Суд считает, что заявителям, несомненно, был причинен моральный вред, который не может быть в достаточной степени компенсирован установлением факта нарушения. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что суммы, требуемые заявителями в качестве компенсации морального вреда, являются чрезмерными. Принимая во внимание совокупность доказательств, имеющихся в его распоряжении, и исходя из принципа справедливости, Европейский Суд считает разумным присудить 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда каждому заявителю, за исключением заявителей, указанных в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления.

В. Судебные расходы и издержки

134. Заявители не предъявили требований о компенсации судебных расходов и издержек.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

135. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании вышеизложенного Суд:

1) решил единогласно исключить из списка дел, подлежащих рассмотрению, в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции часть жалобы, касающуюся заявителей, указанных в пунктах 30-32 Приложения к настоящему Постановлению;

2) отклонил единогласно предварительные возражения властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты и злоупотреблении правом на подачу индивидуальной жалобы в отношении жалобы на нарушение статьи 8 Конвенции;

3) решил единогласно рассмотреть предварительное возражение властей Российской Федерации об отсутствии статуса жертвы у заявителей по жалобе на нарушение статьи 8 Конвенции одновременно с рассмотрением жалобы по существу и отклонил указанное возражение;

4) объявил единогласно жалобы на нарушение статей 8 и 14 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а жалобу на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции - неприемлемой;

5) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

6) постановил единогласно, что государство-ответчик не нарушило обязательств, возложенных на него в соответствии со статьей 34 Конвенции;

7) постановил шестью голосами "за" при одном - "против", что отсутствует необходимость рассматривать по существу жалобу на нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции;

8) постановил единогласно, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить каждому заявителю, за исключением заявителей, указанных в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления, следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты:

(i) 500 евро (пятьсот евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9) отклонил шестью голосами "за" при одном - "против" оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 11 октября 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается отдельное мнение судьи Хелены Келлер.

Несовпадающее особое мнение судьи Хелены Келлер

1. Я целиком поддерживаю позицию большинства судей, установивших нарушение статьи 8 Конвенции ввиду того, что, с одной стороны, суды Российской Федерации в рамках разбирательств, относящихся к сносу жилищ заявителей, надлежащим образом не проанализировали соразмерность вмешательства, и, с другой стороны, органы власти Российской Федерации не проконсультировались с заявителями по поводу возможностей их переселения заблаговременно, перед принудительным выселением. В то же время со всем уважением, которое я испытываю к большинству судей, я не могу подписаться под их мотивировкой и полагаю, в свою очередь, что по настоящему делу требовалось рассмотреть вопрос о нарушении статьи 8 Конвенции во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции.

2. В § 128 настоящего Постановления Европейский Суд в лице большинства судей подтверждает свою предшествующую прецедентную практику, в соответствии с которой, если одновременно подана жалоба на нарушение какого-либо материального положения Конвенции отдельно и во взаимосвязи со статьей 14 Конвенции и если нарушение данного материального положения было прямо установлено Европейским Судом, в принципе излишним является рассмотрение дела на предмет нарушения статьи 14 Конвенции, за исключением случаев, когда "явное неравенство в обращении при пользовании соответствующим правом составляет основополагающий аспект спора" (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Даджен против Соединенного Королевства" (Dudgeon v. United Kingdom) от 22 октября 1981 г., § 67, Series A, N 45). По-моему, последнее указанное условие в настоящем деле выполнено. Соответственно, я рассмотрю последовательно вопрос о том, подали ли заявители небезосновательную жалобу (I), и продемонстрировали ли власти государства-ответчика стереотипное поведение (II), и, в конечном счете, приду к выводу о нарушении статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции (III).

I. Наличие prima facie небезосновательных жалоб

3. В отличие от большинства судей я считаю, что заявители воспользовались работающим средством защиты, учитывая, что в действиях государственных органов Российской Федерации ясно обнаруживается практика масштабной дискриминации цыганской общины поселка Дорожного, которая является, по-моему, ключевым аспектом данного спора. Можно лишь с сожалением констатировать, что отличающееся обращение с заявителями имело причиной их принадлежность к этническому меньшинству. В действительности принцип запрещения дискриминации и право на жилище были явным образом нарушены в настоящем деле, в той мере, в которой внутригосударственные органы, выселяя заявителей и уничтожая их имущество, более сурово повели себя по отношению к целой общине (в настоящем деле цыганской общине), чем обычно они ведут себя по отношению к любой другой категории лиц* (* См. по данному вопросу Рекомендацию Комиссара по правам человека Совета Европы от 30 июня 2009 г. о применении права на жилище, CommDH(2009)5, pt. 4.2, p. 15.). В этой области более не нуждается в подтверждении растущая социальная и экономическая маргинализация цыган, проживающих в Российской Федерации* (* Вместе с неправительственными организациями Комитет по экономическим, социальным и культурным правам ООН поделился своими опасениями и сообщил о глубокой обеспокоенности по поводу существующей ситуации, которую характеризует "продолжающееся отсутствие федерального плана действий" (см. по этому пункту заключительные замечания Комитета по пятому периодическому докладу Российской Федерации об осуществлении Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, принятые 20 мая 2011 г. (E/C.12/RUS/CO/5)).).

4. Сам Европейский Суд торжественно признавал, что, учитывая их бурную историю и постоянное выселение с обжитых места, цыгане в силу обстоятельств стали специфическим особо уязвимым и поставленным в неблагоприятные условия меньшинством* (* См. по данной теме общие замечания в Рекомендации N 1203(1993) Парламентской Ассамблеи Совета Европы о цыганах в Европе, а также пункт 4 Рекомендации N 1557(2002) Парламентской Ассамблеи Совета Европы о правовом положении цыган в Европе.), требующим поэтому повышенной защиты со стороны государственных органов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хорвах и Кишш против Венгрии" (Horvath and Kiss v. Hungary) от 29 января 2013 г., жалоба N 11146/11, § 102, и в особенности Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оршуш и другие против Хорватии" (Or_u_ and Others v. Croatia) от 16 марта 2010 г., жалоба N 15766/03, § 147, ECHR 2010, Постановление Европейского Суда по делу "Алайош Кишш против Венгрии" (Alajos Kiss v. Hungary) от 20 мая 2010 г., жалоба N 38832/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).), § 42, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "D.H. и другие против Чешской Республики" (D.H. and Others v. Czech Republic) от 13 ноября 2007 г., жалоба N 57325/00, § 182, ECHR 2007-IV), и в настоящем деле правомерно предположить, что заявителям должна была быть предоставлена подобная защита. Напротив, строгое следование нормам законодательства, проявленное органами власти Российской Федерации, когда речь шла об урегулировании положения заявителей (путем получения, среди прочего, права собственности, соответствующего законодательству, и официальной регистрации их по месту жительств в общине), никоим образом не может быть признано привилегированным обращением, которое полагалось заявителям, и скорее указывает на чрезмерный формализм.

5. В соответствии со сложившейся прецедентной практикой Большая Палата Европейского Суда нередко "предлагает государству-ответчику в определенных случаях, когда подана жалоба на дискриминацию, опровергнуть небезосновательную жалобу на дискриминацию и, если оно этого не делает, приходит к выводу о нарушении статьи 14 Конвенции" (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Начова и другие против Болгарии" (Nachova and Others v. Bulgaria) от 6 июля 2005 г., жалобы NN 43577/98 и 43579/98, § 157, ECHR 2005-VII, и более свежее Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "D.H. и другие против Чешской Республики" от 13 ноября 2007 г., жалоба N 57325/00, § 179, ECHR 2007-IV). Соответственно, логичным является возложение бремени доказывания на государство-ответчика, которое должно продемонстрировать отсутствие в действиях местных административных органов дискриминации по отношению к заявителям. Судьба последних очевидно зависела от доброй воли властей Российской Федерации, особенно по вопросу признания права собственности.

II. Стереотипный подход российских государственных органов

6. Таким образом, утверждение заявителей о дискриминационном обращении с ними представляется обоснованным prima facie. Кроме того, данное утверждение подкреплено рядом фактических обстоятельств, которые свидетельствуют о стереотипных представлениях властей Российской Федерации. С одной стороны, государство-ответчик пытается обосновать принудительное выселение заявителей и их семей из их домов, а также снос домов по мотивам борьбы с незаконным оборотом наркотических средств. При этом государственные органы Российской Федерации в настоящем деле исходили из того, что вся цыганская община являлась преступным сообществом. Подобный образ мыслей не должен допускаться Европейским Судом, учитывая, в частности, чрезвычайную уязвимость цыганского населения и, соответственно, необходимость в усиленной защите этого населения (пункт 4 настоящего несовпадающего особого мнения).

7. Принимая во внимание обстоятельства дела, полиция и суды должны были сначала задержать непосредственно наркоторговцев, затем осудить их. На практике же компетентные органы власти выселили жителей поселка Дорожного, которые в основном были цыганами по национальности, и снесли их дома. Подобный радикальный подход порождает чувство несправедливости, в данном случае цель ясна - применение коллективного наказания к цыганской общине Дорожного. На этом этапе дискриминация представляется очевидной и противоречит последовательной прецедентной практике Европейского Суда* (* В соответствии с которой "уязвимое положение цыган и лиц, ведущих кочевой образ жизни, связанное с тем, что они составляют национальное меньшинство, означает, что особое внимание должно быть уделено их потребностям и их иному образу жизни как в плане регулирования землепользования, так при вынесении решений в конкретных делах" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чепмен против Соединенного Королевства" (Chapman v. United Kingdom), жалоба N 27238/95, § 96, ECHR 2001-I, Постановление Европейского Суда по делу "Коннорс против Соединенного Королевства" (Connors v. United Kingdom) от 27 мая 2004 г., жалоба N 66746/01, § 84).). В течение трех лет, предшествовавших 2006 году, жителям цыганской общины поселка Дорожного было вынесено лишь два обвинительных приговора по факту оборота наркотических средств. В период, относящийся к обстоятельствам настоящего дела, осужденным лицам было 16 и 17 лет, и свое наказание они отбыли. Следовательно, позиция государства-ответчика, которое видело в цыганской общине Дорожного очаг преступности, представляется не заслуживающей особого доверия.

8. С точки зрения чистой математики, судя по всему, в ходе сноса остались нетронутыми лишь два дома, и оба принадлежали русским семьям. Следовательно, все цыганские дома были разрушены, несмотря даже на то, что права на часть домов были официально оформлены* (* Среди них фигурируют, например, дома семей Самулайтисов и Касперавичусов.). В настоящем деле не вызывает сомнений факт отличающегося и явно дискриминационного обращения, в основе которого лежит национальность заявителей. К тому же по меньшей мере странно, что в течение десятилетий* (* Указом от 5 октября 1956 г. N 450 "О приобщении к труду цыган, занимающихся бродяжничеством" Президиум Верховного Совета СССР криминализировал кочевой образ жизни и вынудил цыган перейти к оседлому образу жизни. После принятия Указа от 5 октября 1956 г. поселок Дорожный стал центром приема цыган, которые мирно занимали эти земли в течение нескольких десятилетий, и российские органы власти не проявляли тревоги по данному поводу.) государственные органы прекрасно терпели (вынужденное) предположительно незаконное проживание цыганской общины в поселке Дорожном, и внезапно по мотивам, якобы связанным с приведением фактического землепользования в соответствие с планом землепользования, районная администрация решила в очень сжатые сроки, хотя никакой срочности снести дома заявителей в данном случае не было. В очередной раз государственные органы продемонстрировали субъективность на грани расизма.

9. Наконец, вызывающие крайнюю обеспокоенность заявления также подтверждают версию о дискриминации. Прежде всего интервью, данное губернатором Калининградской области 20 февраля 2006 г., содержит в себе завуалированные частично расистские высказывания, имеющие в любом случае спорный характер. По всей видимости, губернатор проводит знак равенства между цыганской общиной и ростом преступности в Калининградской области* (* Например, по поводу поселка Дорожного он сказал: "Мы выкорчевываем центр, очаг наркомании, мы будем решительно вести борьбу с любыми проявлениями наркомании, и мы ее искореним".). Он не стесняется называть, завуалированно, жителей поселка Дорожного отъявленными наркоторговцами, но не приводит каких-либо доказательств в поддержку своих слов. Использованные выражения не оставляют места для сомнений: лексика носит явно воинственный характер и сопровождается терминологией, предполагающей конфронтацию. Восстановление порядка имеет, кажется, абсолютный приоритет* (* Дальше можно прочитать следующие высказывания: "Надо ли принимать меры для применения закона и восстановления порядка или нет  Мое мнение по данному вопросу непоколебимо и недвусмысленно: мы применим закон и восстановим порядок повсюду, в том числе в поселке Дорожном. Там, где будет обнаружен наркотрафик, мы его ликвидируем".). Одновременно заявители сослались на пресс-коммюнике Управления Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков по Калининградской области, опубликованное в интернет-издании 16 января 2006 г., в котором говорилось о "чистке" поселка Дорожного, который назван "одним из самых проблемных очагов распространения наркотиков" (см. § 17 настоящего Постановления). Принимая во внимание, что население поселка состоит в подавляющем большинстве из цыган, представляется более чем сомнительным отождествление жителей поселка с группой лиц, зарабатывающих на жизнь торговлей наркотиками, вследствие чего в настоящем деле следует говорить о явной дискриминации.

III. Заключение

10. Следует отметить, учитывая всё вышеизложенное, что Европейский Суд должен был рассмотреть это дело на предмет нарушения статьи 14 Конвенции. В настоящем деле дискриминация остается важным фактором, который заслуживает анализа per se* (* Per se (лат.) - сами по себе, по сути (примеч. переводчика).). В конечном счете, принадлежность жертв к "цыганам" действительно стала определяющим фактором в отношении государственных органов. Содержание статьи 8 Конвенции, нарушение которой было установлено в настоящем деле, сильно отличается от содержания статьи 14 Конвенции. Вне всякого сомнения мы столкнулись с дискриминационной практикой, которая должна была побудить Европейский Суд наказать государство-ответчика за нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

11. Что касается справедливой компенсации, признание нарушения статьи 14 Конвенции позволило бы увеличить сумму, присужденную заявителям в качестве компенсации морального вреда, и это, как мне представляется, гораздо более согласуется с реальным размером причиненного вреда.