Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 января 2016 г. Дело "Миникаев (Minikayev) против Российской Федерации" (Жалоба N 630/08) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Миникаев (Minikayev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 630/08)

Постановление Суда

Страсбург, 5 января 2016 г.

По делу "Миникаев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Георга Николау,

Хелен Келлер,

Йоханнеса Сильвиса,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассматривая дело в закрытом заседании 8 декабря 2015 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 630/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алмазом Ильгизовичем Миникаевым (далее - заявитель) 10 октября 2007 г.

2. Интересы заявителя, которому была оказана юридическая помощь, представлял Е. Марков, адвокат, допущенный к практике в г. Одессе и проживающий во Франции. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на то, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что его принудили к даче показаний, а также что содержание его под стражей до суда была чрезмерно длительным.

4. 8 ноября 2013 г. вышеуказанные жалобы заявителя были коммуницированы властям Российской Федерации, а остальная часть жалобы заявителя была объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1981 году и отбывает наказание в г. Бор Нижегородской области.

А. Разбой, совершенный 30 декабря 2004 г.

6. Согласно официальной версии событий 30 декабря 2004 г. Д.M., С., Р.M., заявитель и еще одно неустановленное лицо ворвались в дом Х. и угрожали ей расправой до тех пор, пока она не показала им, где были спрятаны деньги. Они связали ее электрическим проводом, забрали деньги, охотничий нож, мобильный телефон и ушли. В тот же день Х. обратилась в правоохранительные органы с заявлением о разбое.

В. Разбой, совершенный 22 марта 2005 г., задержание заявителя и предварительное расследование

7. Согласно официальной версии событий Д.M., Сив., Р.M., заявитель и еще одно неустановленное лицо готовились совершить разбой. 22 марта 2005 г., примерно в 20.00, они собрались в одном месте, имея при себе лыжные маски, пневматический пистолет, газовые баллончики, форму сотрудника милиции и обрез. С. отвез к дому Б. всю группу. С. оставался с обрезом в машине, пока остальные члены группы подошли к дому. Р.M. надел милицейскую форму и постучал в дверь. Когда Г. открыл ему дверь, Р.M., угрожая пневматическим пистолетом, повалил его на пол и вошел в дом вместе с сообщниками. Приблизительно в 21.30 к дому Б. подъехали несколько сотрудников милиции, получивших информацию о готовящемся разбое. Когда они вошли в дом, Р.M. выстрелил в одного из милиционеров из пневматического пистолета. Сотрудники милиции задержали его и заявителя. Д.M. и неустановленному лицу удалось скрыться с места преступления. С. был задержан чуть позднее. Заявитель был доставлен в отделение милиции.

8. По словам заявителя, когда в доме Б. появились сотрудники милиции, они надели на него наручники. Он не оказывал сопротивления во время задержания, но они все равно избили его, пока находились в доме. Затем сотрудники милиции вывели его на улицу, бросили на крыльцо и снова избили. Они били его ногами и оружейным прикладом. Затем его доставили в отделение милиции, где милиционеры вновь избили его. Сотрудники милиции всю ночь допрашивали заявителя и угрожали поместить его в камеру с опасными заключенными, которые, зная, что он являлся в прошлом сотрудником правоохранительных органов, подвергнут его физическому насилию. В результате заявитель признался в совершении разбоя 30 декабря 2004 г. Однако сотрудники милиции подделали дату признательных показаний, указав, что он сознался 20 апреля 2005 г.

9. 23 марта 2005 г., в 12.30, следователь С. пытался допросить заявителя, но тот решил молчать, чтобы не свидетельствовать против себя. Его интересы представлял адвокат К. По утверждениям заявителя, сотрудники милиции вновь допросили его в 14.00. Они угрожали и оскорбляли его.

10. Приблизительно в 16.00 того же дня заявитель был осмотрен судебным медицинским экспертом Ск. в присутствии сотрудника милиции. Эксперт подготовила заключение от 25 марта 2005 г. N 358, в котором она отметила, что, по словам заявителя, он страдал от головных болей и ухудшения зрения правым глазом, и что он получил телесные повреждения в ходе задержания. Эксперт зафиксировала телесные повреждения и сделала вывод о том, что они могли быть причинены в результате ударов тупыми предметами в указанное им время и при указанных им обстоятельствах. Эксперт также предположила, что заявителю следовало обратиться к врачу, чтобы исключить сотрясение мозга. В соответствии с составленным экспертным заключением заявитель получил следующие телесные повреждения:

"_гематомы вокруг глаз, обширная опухоль в области левого века... гематомы и ушиб мягких тканей на лбу, ссадина в центре лба, гематомы на ушах, ссадины на левом виске и на правой скуле, небольшой поверхностный ушиб на волосистой части головы, кровоподтек и небольшая гематома на внутренней стороне губ, гематома в области спины и кровоподтек на правой ягодице".

11. По словам заявителя, на обратной дороге в отделение сотрудники милиции вновь избили его. После возвращения в отделение несколько милиционеров заставили его подписать ряд документов. Они били его по голове и продолжали угрожать ему.

12. 24 марта 2005 г. Мелекесский районный суд Ульяновской области вынес постановление об избрании в отношении заявителя меры пресечения в виде заключения под стражу. Заявитель оставался под стражей в ходе предварительного расследования и до суда.

13. В тот же день следователь С. допросил заявителя в отделении милиции в присутствии адвоката К. Заявитель описал события, предшествовавшие его задержанию 22 марта 2005 г., и признал, что он принимал участие в разбое. Опасаясь за свою жизнь, заявитель не рассказал следователю о жестоком обращении. По утверждениям заявителя, он был вынужден признать свою причастность к совершению преступления, поскольку сотрудники милиции угрожали ему и оказывали на него давление до встречи со следователем.

14. 29 марта 2005 г. заявитель был переведен из отделения милиции в следственный изолятор.

15. Согласно официальной версии событий 20 апреля 2005 г., во время нахождения в следственном изоляторе, заявитель подписал признательные показания, в соответствии с которыми он был причастен к совершению разбоя, датой совершения которого было ошибочно указано 29 декабря 2004 г.

16. В неопределенную дату заявитель подтвердил на допросе у следователя в присутствии своего адвоката, что он принимал участие в разбое 30 декабря 2004 г.

17. 23 июня 2005 г. заявитель был доставлен на место преступления, где он в присутствии адвоката Ш., назначенного для представления интересов заявителя, дал пояснения относительно событий, произошедших 22 марта 2005 г.

18. 12 сентября 2005 г. следователь Куз. допросил заявителя в присутствии адвоката Ш. Заявитель подтвердил свои предыдущие показания, которые он давал 24 марта и 23 июня 2005 г. Он также предоставил информацию относительно разбойного нападения, совершенного 30 декабря 2004 г.

19. 9 ноября 2005 г. тот же следователь вновь допросил заявителя в присутствии адвоката Ш. Заявитель подтвердил свои предыдущие показания.

C. Судебное разбирательство

20. 25 мая 2006 г. районный суд назначил дату начала судебного разбирательства на 7 июня 2006 г.

21. 21 декабря 2006 г. заявитель дал показания в суде. Он отказался от своих признательных показаний, утверждая, что сотрудники милиции оказывали на него психическое и физическое давление с целью вынудить его признаться в совершении разбойных нападений. Он также дал показания против других подсудимых. В частности, он сообщил:

"Я был задержан... около 22.00. Несмотря на то, что я не оказывал сопротивления при задержании, [сотрудники милиции] избили меня во время задержания и сразу же после него, чтобы я дал нужные для них показания. Они избивали меня во дворе дома Б., затем на крыльце и в доме. Когда... [находились] внутри, Б. ударил меня кулаком в глаз. [Сотрудники милиции] избивали меня кулаками и ногами, били прикладом автомата. Они требовали от меня признаться в ограблении... Это были М., Г. и Ю. Избивая меня, они угрожали, что, если я не признаюсь в разбое, то они повесят на меня убийство. Они также требовали дать показания против [других подсудимых]... Они избивали меня до тех пор, пока я не согласился сотрудничать. Затем Г. записал мои признательные показания. В результате [избиения] я получил травмы и телесные повреждения. Мне сломали ребро. 23 марта 2005 г. я сообщил судебному медицинскому эксперту Ск. о травмах и повреждениях, но она не упомянула их в своем заключении".

22. 30 декабря 2006 г. районный суд признал заявителя виновным в двух эпизодах разбоя и приговорил его к 11 годам лишения свободы. Районный суд основывался на показаниях заявителя (см. §§ 9, 13 и 15-19 настоящего Постановления). Что касается эпизода разбоя, совершенного 30 декабря 2004 г., то районный суд сослался на показания подсудимого К., Х. и ее мужа, заключения судебно-медицинской экспертизы и прочие вещественные доказательства, представленные стороной обвинения. Х. узнала в заявителе и других подсудимых лиц, которые ворвались в ее дом и ограбили ее. Что касается эпизода разбоя, совершенного 22 марта 2005 г., то районный суд в своих выводах опирался на показания подсудимых, в том числе заявителя, потерпевших Б. и Г., сотрудников милиции, а также на заключения судебно-медицинской экспертизы и другие доказательства. В отношении повреждений на теле заявителя суд отметил:

"Суд проверил утверждения заявителя [и других подсудимых] о том, что они дали признательные показания о совершении преступления вследствие психического и физического принуждения со стороны сотрудников милиции, в том числе Ю., Б. и Г. Эти [сотрудники милиции] на допросе в суде утверждали, что они не оказывали на подсудимых какого-либо давления и не принуждали [их] давать признательные показания. [Районная] прокуратура также не подтвердила утверждения [подсудимых]. Суд считает, что телесные повреждения, полученные [заявителем и двумя другими подсудимыми] и указанные в заключениях экспертизы, были причинены в ходе законного задержания. Учитывая вышеизложенное, суд приходит к выводу о том, что признательные показания [заявителя и еще троих подсудимых] относительно их причастности к совершению преступлений являются приемлемыми и объективными, поскольку они подтверждаются другими доказательствами по делу. Суд не усматривает каких-либо доказательств, подкрепляющих утверждения подсудимых о нарушении их права на защиту в ходе предварительного расследования".

23. 16 апреля 2007 г. Ульяновский областной суд оставил приговор, вынесенный заявителю, без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения. Относительно признательных показаний, которые предположительно были даны под принуждением, Ульяновский областной суд отметил следующее:

"Суд первой инстанции тщательно изучил довод, выдвинутый стороной защиты, согласно которому признательные показания подсудимых и их показания, данные в ходе предварительного расследования, относительно их причастности к преступлениям, а также их показания [друг против друга] были получены под психическим и физическим принуждением. Суд пришел к выводу, что эти утверждения являлись необоснованными. Кроме того, суд первой инстанции опирался лишь на совпадающие показания подсудимых, которые они давали в присутствии своих адвокатов, то есть при обстоятельствах, исключавших любую возможность применения незаконных методов расследования".

D. Расследование по жалобам заявителя на жестокое обращение

24. По мнению сторон, в неустановленную дату в 2005 году заявитель подал в районную прокуратуру (далее - прокуратура) жалобу на жестокое обращение, которому он подвергся в ходе задержания и содержания под стражей в отделении милиции. 13 апреля 2005 г. районный прокурор вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Заявитель не стал обжаловать это постановление.

25. 6 марта 2006 г. заявитель подал еще одну жалобу в прокуратуру. Прокурор отклонил ее в тот же день, отметив следующее:

"В материалах уголовного дела содержится достаточно доказательств виновности [заявителя]... Изучение материалов дела не показало, что какие-либо доказательства были получены с нарушением [положений уголовно-процессуального законодательства] и могут быть признаны недопустимыми. Из материалов дела, в том числе из показаний, данных [заявителем] в ходе предварительного расследования, следует, что на него не оказывалось давления. Физическая сила применялась к нему только при его задержании.

Доводы [заявителя] следует расценивать... как попытку избежать привлечения к уголовной ответственности...".

26. 18 сентября 2007 г. заявитель вновь подал свою жалобу. 27 сентября 2007 г. старший следователь Р. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении предполагаемых виновных лиц, отметив при этом следующее:

"Для выяснения обстоятельств дела [следователь] запросил копию приговора по уголовному делу, возбужденному в отношении [заявителя]. Согласно [этому приговору] [утверждения заявителя о жестоком обращении] были исследованы судом, [рассматривавшим дело]. Суд допросил [сотрудников милиции, указанных заявителем]. Однако его утверждения были признаны необоснованными и расценены как попытка избежать привлечения к уголовной ответственности_

[Сотрудник милиции] К. на допросе указал, что... он прибыл на [место преступления] после того, как [заявитель] был задержан. Он посещал [его] в отделении милиции, но не оказывал на него ни психического, ни физического давления. Ему было известно, что во время задержания один из членов преступной группы открыл по сотрудникам милиции огонь, что позволило одному из преступников скрыться. Сотрудникам милиции пришлось применить силу в отношении всех членов группы, что являлось оправданной мерой при данных обстоятельствах...

Рассмотрев вышеуказанные материалы, я прихожу к выводу, что ничто... не свидетельствует о том, что [сотрудники милиции] совершили преступление в отношении [заявителя]".

27. По-видимому, постановление от 27 сентября 2007 г. было отменено, и дело было передано для проведения дополнительной проверки. 9 ноября 2007 г. старший следователь Р. снова вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя на жестокое обращение. Он дословно воспроизвел мотивировку, приведенную в постановлении от 27 сентября 2007 г, а также сослался на показания сотрудника милиции М. и судебного медицинского эксперта Ск., отметив при этом:

"[Сотрудник милиции М.] на допросе утверждал, что он входил в состав группы, проводившей задержание. Его задачей было прикрывать коллег, которые проводили задержание... Когда он прибыл на место преступления, все члены преступной группы уже были задержаны. Он не общался с ними... и не осуществлял в отношении них ни психического, ни физического принуждения.

Судебный медицинский эксперт Ск., которая ранее осматривала [заявителя], на допросе пояснила, что она записала все [его] жалобы относительно состояния здоровья. Она также рекомендовала ему обратиться к травматологу. Однако она не получила от травматолога документов для проведения экспертизы и была вынуждена продолжить экспертное исследование без этих документов. Если бы она заметила, [что у заявителя] было сломано ребро, то отметила бы это в своем заключении".

28. 25 августа 2008 г. прокурор Ульяновской области отменил данное постановление и дал указание провести дополнительную проверку. В тот же день Димитровградский городской суд Ульяновской области отклонил жалобу заявителя на постановление от 9 ноября 2007 г., отметив, что оно уже было отменено областной прокуратурой.

29. 4 сентября 2008 г. старший следователь Р. вновь отказал в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Он сослался на свою предыдущую мотивировку, содержавшуюся в постановлениях от 27 сентября и 9 ноября 2007 г.

30. 6 декабря 2008 г. он вынес еще одно постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по жалобам заявителя на жестокое обращение, повторив дословно ранее приведенную им мотивировку. По поводу утверждения заявителя о том, что 20 апреля 2005 г. он дал признательные показания под принуждением, следователь заметил:

"[Заявитель] указал в своей жалобе, что 20 апреля 2005 г. Е., В. и Ю. отвели его в свой кабинет и заставили дать письменные признательные показания, угрожая поместить его в камеру с опасными заключенными...

На допросе Е. сообщил, что, насколько он помнил, [заявитель] содержался в отделении милиции и мог дать признательные показания. Однако он не мог вспомнить, кто присутствовал во время дачи [заявителем] признательных показаний. Любые угрозы о том, что [заявителя] поместили бы во враждебное окружение вместе с другими заключенными, были невозможны. В соответствии с законодательством задержанные лица и заключенные содержались [отдельно]. Никто не оказывал на него какого-либо физического или психологического давления.

[Сотрудник милиции В.] на допросе сообщил, что он не помнил [заявителя]".

31. 20 декабря 2008 г. старший следователь Р. вновь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции. Заявитель обжаловал это постановление, утверждая, что проверка по его жалобе была неполной. В частности, следователь не допросил некоторых свидетелей и не проверил, сколько раз сотрудники милиции допрашивали его, пока он находился под стражей.

32. 29 мая 2009 г. городской суд прекратил разбирательство по жалобе заявителя, поскольку 25 мая 2009 г. прокуратура уже отменила постановление от 20 декабря 2008 г.

33. 7 июня 2009 г. старший следователь Р. отказал в возбуждении уголовного дела, сославшись на ранее сделанные им выводы.

34. 11 августа 2009 г. городской суд оставил постановление следователя от 7 июня 2009 г. без изменений. 23 сентября 2009 г. Ульяновский областной суд оставил данное решение без изменения, а апелляционную жалобу без удовлетворения.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и практика его применения

35. Соответствующие законодательство и практика Российской Федерации изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), §§ 96-102).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

36. Заявитель жаловался на жестокое обращение, которому он подвергся в ходе задержания и во время содержания под стражей, а также на неэффективное проведение расследования по его заявлениям о жестоком обращении. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу на предмет нарушения статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Приемлемость жалобы

37. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованным по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции, и не установлено иных оснований для признания жалобы неприемлемой, в связи с чем она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(а) Власти Российской Федерации

38. Власти Российской Федерации не согласились с утверждениями заявителя, которые, по их словам, были предметом расследования на внутригосударственном уровне. Прокуратура и суды сделали вывод, что применение силы в отношении заявителя в ходе его задержания было правомерным. Власти Российской Федерации не усматривали доказательств, подтверждающих версию заявителя о том, что он дал признательные показания вследствие оказанного на него давления.

(b) Заявитель

39. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он утверждал, что, несмотря на то, что он не оказывал сопротивления задерживавшим его сотрудникам милиции, те применили к нему физическое насилие. Избиение продолжилось и после того, как он был доставлен в отделение милиции, а вдобавок ему стали угрожать, что на него возложат ответственность за другие нераскрытые преступления. В результате он признался в совершении разбоя 30 декабря 2004 г. Проведенный позднее медицинский осмотр подтвердил утверждения заявителя, но врач задокументировала не все повреждения, имевшиеся на его теле. Она не направила его на рентгенологическое исследование, хотя он жаловался на перелом ребра и сотрясение мозга. Вследствие постоянного давления, которое оказывалось на него со стороны сотрудников милиции, заявитель боялся сразу же подавать жалобу на жестокое обращение. Он получил возможность довести свои жалобы до сведения прокуратуры только после того, как завершилось расследование.

40. Заявитель также отметил, что власти Российской Федерации не объяснили причин появления на теле заявителя повреждений, зафиксированных врачом на следующий день после задержания. Они не доказали, что заявитель оказывал сопротивление во время задержания или что применение силы было необходимым для преодоления сопротивления заявителя. В этой связи заявитель подчеркнул, что его задержание было проведено в ходе операции, не являющейся случайной настолько, что могли возникнуть неожиданные обстоятельства, на которые милиции пришлось бы реагировать без предварительной подготовки. В его случае сотрудники милиции заранее знали о готовившемся разбое. Операция была тщательно проработана сотрудниками милиции. Сотрудники милиции явно численно превосходили заявителя. Кроме того, сотрудникам милиции не было причинено какого-либо вреда в результате предполагаемого сопротивления, оказанного во время задержания, а для него задержание обернулось множественными травмами. По мнению заявителя, применение к нему силы являлось чрезмерным.

41. Что касается последующего расследования, заявитель утверждал, что оно не было эффективным по смыслу статьи 3 Конвенции. Хотя он не подал жалобу незамедлительно, государственные органы были обязаны провести расследование, учитывая большое количество повреждений на теле заявителя, о которых государственным органам было известно с момента задержания. Последующее расследование отличалось формальным и поверхностным характером. Прокурор и суды опирались главным образом на показания, данные сотрудниками милиции. Не было предпринято попыток по тщательной проверке утверждений заявителя. Наконец, как отметил заявитель, расследование продолжалось слишком долго. Со стороны прокуратуры и судов в течение значительного периода времени не осуществлялось каких-либо действий. Он не имел возможности принять активное участие в расследовании. Его даже не уведомили о результатах первоначальной проверки, не признали потерпевшим. Таким образом, государственные органы не приняли всех разумных мер, которые можно было принять для того, чтобы собрать доказательства жестокого с ним обращения, провести надлежащее расследование и наказать предполагаемых преступников.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

(i) Предполагаемое жестокое обращение

42. Европейский Суд повторяет, что статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она запрещает в абсолютной форме пытки и бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание, независимо от обстоятельств дела и поведения жертвы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 90, ECHR 2000-XI).

43. Жестокое обращение должно достигать минимального уровня суровости, чтобы подпадать в сферу применения статьи 3 Конвенции. Оценка минимального уровня суровости относительна и зависит от всех обстоятельств дела, в частности, от продолжительности обращения, его физических и психических последствий и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 162, Series A, N 25).

44. Когда утверждается о нарушении статьи 3 Конвенции, Европейский Суд должен провести особо тщательный анализ. Однако когда было проведено разбирательство на внутригосударственном уровне, Европейский Суд не должен своей собственной оценкой фактов подменять оценку, выполненную судами государства-ответчика, и, как правило, именно внутригосударственным судам следует оценивать имеющиеся доказательства. Хотя Европейский Суд не связан выводами судов государства-ответчика, при обычных обстоятельствах требуется наличие неоспоримых доказательств, чтобы он отступил от выводов этих судов относительно фактических обстоятельств дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии" (Gafgen v. Germany), жалоба N 22978/05, § 93, ECHR 2010).

45. Утверждения о жестоком обращении должны быть подкреплены соответствующими доказательствами. При оценке этих доказательств Европейский Суд использует стандарт доказывания "вне всяких разумных сомнений". Данное доказывание может быть следствием существования достаточно веских, четких и последовательных выводов или неопровержимых презумпций относительно фактических обстоятельств дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 67, ECHR 2006-IX).

46. Применение физической силы к лицу, лишенному свободы, если такое применение силы не является строго необходимым ввиду поведения этого лица, является посягательством на человеческое достоинство и представляет собой, как правило, нарушение права, гарантированного статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шейдаев против Российской Федерации" (Sheydayev v. Russia) от 7 декабря 2006 г., жалоба N 65859/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2007. N 7 (примеч. редактора).), § 59, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., § 38, Series A N 336). Бремя доказывания лежит на властях государства-ответчика, которые обязаны предоставить убедительные доказательства того, что не были превышены пределы правомерного применения силы, повлекшего причинение заявителю телесных повреждений (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Дзвонковский против Польши" (Dzwonkowski v. Poland) от 12 апреля 2007 г., жалоба N 46702/99, § 51).

47. Европейский Суд ранее признавал обращение "бесчеловечным", если оно, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего (примеч. переводчика).), было преднамеренным, длилось несколько часов подряд и в результате него были причинены либо телесные повреждения, либо сильные физические и душевные страдания. Обращение признавалось "унижающим достоинство", если оно заставляло потерпевшего испытывать страх, беспокойство и чувство неполноценности, способные унизить или оскорбить его и с определенной степенью вероятности преодолеть его физическое или психологическое сопротивление, либо если оно заставляет жертву действовать против своей воли и сознания (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 89).

(ii) Расследование по жалобам на жестокое обращение

48. Общие принципы, относящиеся к праву на проведение эффективного расследования по жалобам на жестокое обращение, установлены в прецедентной практике Европейского Суда и кратко могут быть изложены следующим образом (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации"):

"_125. Европейский Суд напоминает, что, если лицо выдвигает достоверное утверждение, что оно стало жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, находясь под контролем милиции или других аналогичных государственных органов, эта статья во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в_ настоящей Конвенции", требует проведения эффективного официального расследования. Такое расследование должно быть способно привести к выявлению и наказанию виновных лиц. В противном случае общий запрет пыток и бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания станет, несмотря на свою фундаментальную значимость, неэффективным на практике и в некоторых случаях предоставит представителям власти возможность фактически безнаказанно нарушать права лиц, находящихся под их контролем (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV).

126. Расследование по серьезным жалобам на жестокое обращение должно быть тщательным и беспристрастным. Это означает, что власти должны всегда предпринимать серьезные попытки установить, что произошло на самом деле, и не должны со ссылкой на поспешные или необоснованные выводы прекращать расследование либо принимать какие-либо решения. Власти должны предпринимать все доступные им разумные меры, чтобы собрать доказательства, касающиеся происшествия, включая, inter alia, показания очевидцев и заключения судебной медицинской экспертизы. Любой недостаток расследования, который уменьшает шансы установить причины травм или личности виновных, может привести к нарушению этого стандарта (см. Постановление Европейского Суда по делу "Копылов против Российской Федерации" (Kopylov v. Russia) от 29 июля 2010 г., жалоба N 3933/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 6 (примеч. редактора).), § 133). Таким образом, тот факт, что надлежащие меры не были предприняты, чтобы снизить риск преступного сговора между предполагаемыми преступниками, приравнивается к значительному недостатку в проведении адекватного расследования (см. mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (примеч. переводчика).) Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Рамсахаи и другие против Нидерландов" (Ramsahai and Others v. Netherlands), жалоба N 52391/99, § 330, ECHR 2007-II, а также Постановление Европейского Суда по делу "Турлуева против Российской Федерации" (Turluyeva v. Russia) от 20 июня 2013 г., жалоба N 63638/09* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора).), § 107). Более того, расследование должно быть независимым, беспристрастным и содержать достаточный элемент общественного контроля (см. Постановление Европейского Суда по делу "Месут Дэниз против Турции" (Mesut Deniz v. Turkey) от 5 ноября 2013 г., жалоба N 36716/07, § 52). Оно должно привести к вынесению мотивированного решения с целью заверить общественность, что принцип верховенства права был соблюден (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Келли и другие против Соединенного Королевства" (Kelly and Others v. United Kingdom) от 4 мая 2001 г., жалоба N 30054/96, § 118).

127. Именно государство должно иметь возможность обратиться к процедуре, которая позволит принять все необходимые меры, чтобы выполнить лежащее на нем в соответствии со статьей 3 Конвенции позитивное обязательство произвести эффективное расследование (см. mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Сашов и другие против Болгарии" (Sashov and Others v. Bulgaria) от 7 января 2010 г., жалоба N 14383/03, §§ 64, 68 и 69, Постановление Европейского Суда по делу "Ванфули против Российской Федерации" (Vanfuli v. Russia) от 3 ноября 2011 г., жалоба N 24885/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 4 (примеч. редактора).), § 79, Постановление Европейского Суда по делу "Нечто против Российской Федерации (Nechto v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 24893/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), § 87, а также Постановление Европейского Суда по делу "Ницов против Российской Федерации" (Nitsov v. Russia) от 3 мая 2012 г., жалоба N 35389/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 11 (примеч. редактора).), § 60)_".

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Предполагаемое жестокое обращение

49. В настоящем деле заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению в ходе задержания и последующего содержания под стражей в отделении милиции. Власти Российской Федерации не оспаривали тот факт, что сотрудники милиции применили силу в отношении заявителя в ходе его задержания, считая, что это являлось необходимой и соразмерной мерой. Однако они отрицали тот факт, что заявитель подвергся какому-либо жестокому обращению во время содержания под стражей в отделении милиции.

50. Соответственно, Европейский Суд считает, что в настоящем деле рассматриваются два вопроса. Европейский Суд должен выяснить, во-первых, было ли применение силы во время задержания заявителя необходимым с учетом его поведения, а во-вторых, подвергся ли заявитель жестокому обращению в период содержания под стражей. Европейский Суд рассмотрит эти вопросы в обратном порядке.

() Предполагаемое жестокое обращение во время содержания под стражей

51. Пытаясь прояснить обстоятельства содержания заявителя под стражей в отделении милиции, Европейский Суд учитывает следующие моменты.

52. Во-первых, особое значение Европейский Суд придает заключениям судебно-медицинской экспертизы, представленным сторонами. В этой связи Европейский Суд повторяет, что медицинское обследование лиц, содержащихся под стражей в полиции, наряду с правом на доступ к адвокату и правом на сообщение третьим лицам о заключении под стражу является одной из важнейших гарантий защиты от жестокого обращения (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Тюркан против Турции" (Turkan v. Turkey) от 18 сентября 2008 г., жалоба N 33086/04, § 42, и Постановление Европейского Суда по делу "Алгюр против Турции" (Algur v. Turkey) от 22 октября 2002 г., жалоба N 32574/96, § 44).

53. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что заявитель был осмотрен врачом примерно через 16 часов после задержания. Ему не был предоставлен доступ к практикующему врачу по прибытии в отделение милиции, в котором он содержался под стражей и допрашивался до того, как ему разрешили посетить судебного медицинского эксперта.

54. Европейский Суд замечает, что эксперт зафиксировал в заключении множественные повреждения на голове и теле заявителя. По поводу времени и причин возникновения травм эксперт основывала свой вывод о том, что они были причинены в результате применения силы при задержании, на результатах проведенного обследования и объяснениях заявителя.

55. Европейский Суд также отмечает, что заявитель решил не рассказывать судебному медицинскому эксперту о том, что его избивали во время содержания под стражей в отделении милиции. Он также не сообщил об этом адвокату, который представлял его интересы на допросе в тот день.

56. Наконец, Европейский Суд учитывает тот факт, что в своих замечаниях заявитель подробно описал процесс его задержания. Что касается событий, предположительно произошедших с ним в отделении милиции, он ограничился утверждениями общего характера о том, что избиение продолжилось во время содержания под стражей (см. §§ 8 и 21 настоящего Постановления). Доводы заявителя были исследованы судами Российской Федерации двух инстанций, которые сделали вывод о том, что повреждения были причинены заявителю в ходе задержания, и не установили доказательств, подкрепляющих утверждения заявителя о жестоком обращении во время содержания под стражей в отделении милиции (см. §§ 22 и 23 настоящего Постановления).

57. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не может заключить, что представленная на его рассмотрение информация достаточна для того, чтобы вынести решение в пользу заявителя. Европейский Суд не может установить "вне всяких разумных сомнений", что заявитель подвергся жестокому обращению во время содержания под стражей в отделении милиции. Соответственно, далее Европейский Суд рассмотрит жалобу заявителя на причинение ему повреждений вследствие применения к нему силы при задержании 22 марта 2005 г.

() Применение силы

58. Учитывая сложившуюся прецедентную практику Европейского Суда, согласно которой бремя доказывания лежит на властях государства-ответчика, которые должны доказать, что применение силы, повлекшее причинение повреждений заявителю, не являлось чрезмерным (см. § 46 настоящего Постановления), Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные суды при рассмотрении доводов заявителя о жестоком обращении ограничились указанием на то, что повреждения были причинены заявителю в ходе задержания. Они ни разу не попытались определить, было ли применение силы в отношении заявителя необходимым и не было ли оно чрезмерным. Власти Российской Федерации не предоставили дополнительных аргументов. Ссылаясь на выводы внутригосударственных судов, власти Российской Федерации ограничились утверждением о том, что применение силы в ходе задержания было законным.

59. Проанализировав то небольшое количество материалов, которое было предоставлено сторонами, Европейский Суд может согласиться с тем, что с учетом обстоятельств дела количество соучастников и насильственный характер совершенного ими преступления сделали необходимым применение сотрудниками милиции силы для воспрепятствования преступной деятельности и защиты потерпевших. Однако Европейский Суд не убежден в том, что поведение заявителя по своей природе оправдывало обращение, которому он подвергся со стороны проводивших задержание сотрудников милиции.

60. Европейский Суд осознает потенциальную опасность, которую представляла рассматриваемая ситуация. Четверо мужчин, вооруженных пистолетом и газовым баллончиком, вломились в дом потерпевшей с целью совершения разбоя. Ситуация могла развиваться неожиданно, что могло потребовать от милиционеров реагировать без предварительной подготовки. Тем не менее документы, предоставленные в Европейский Суд, указывают на то, что сотрудникам милиции было известно о приготовлении к совершению разбоя, и у них было достаточно времени для оценки возможных рисков и принятия всех необходимых для проведения операции мер. Власти Российской Федерации не утверждали, что сотрудников милиции было меньше, чем преступников, а также не представили доказательств того, что заявитель угрожал задерживавшим его сотрудникам милиции или нападал на них. Власти Российской Федерации не объяснили, чем была вызвана необходимость неоднократного нанесения сотрудниками милиции заявителю ударов по голове. Они ограничились воспроизведением вывода внутригосударственных органов о том, что телесные повреждения стали результатом применения к заявителю силы, не вдаваясь в подробности. Суды двух инстанций лишь подтвердили выводы прокурора и не привели подробной информации о произошедшем. В Европейский Суд не были предоставлены официальные документы, касающиеся применения силы при задержании, а также последующие доклады.

61. Европейский Суд соглашается с тем, что при обстоятельствах настоящего дела сотрудникам милиции могло потребоваться применение физической силы для усмирения заявителя и предупреждения потенциального сопротивления с его стороны. Однако власти Российской Федерации не доказали, что неоднократное нанесение сотрудниками милиции ударов по голове заявителя было необходимо для его задержания, поэтому данное поведение может рассматриваться как ничем не мотивированное. Европейский Суд делает вывод, что применение сотрудниками милиции силы в отношении заявителя являлось чрезмерным и необоснованным.

62. Европейскому Суду остается выяснить, достигало ли обращение, обжалованное заявителем, минимального уровня суровости, необходимого для того, чтобы можно было говорить о применении статьи 3 Конвенции. Хотя Европейский Суд считает, что гематома и опухоль вокруг глаз заявителя могли быть результатом удара кулаком, нанесенного потерпевшим Б. (см. § 21 настоящего Постановления), остальные ссадины на голове заявителя, являвшиеся результатом применения силы со стороны сотрудников милиции, указывают, на взгляд Европейского Суда, на то, что повреждения были достаточно серьезными для того, чтобы можно было говорить о жестоком обращении по смыслу статьи 3 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria) от 28 октября 1998 г., § 95, Reports of Judgments and Decisions 1998-VIII).

63. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в материально-правовом аспекте ввиду обращения, которому подвергся заявитель в результате применения силы при его задержании.

(ii) Эффективность расследования

64. Европейский Суд считает, что при обстоятельствах настоящего дела, учитывая факт применения силы по отношению к заявителю при его задержании, а также что заявитель был осмотрен врачом лишь после того, как провел несколько часов под стражей в отделении милиции, государственным органам надлежало провести расследование по жалобам заявителя на жестокое обращение.

65. Что касается проведенной в начале проверки, Европейский Суд учитывает, что заявитель незамедлительно довел до сведения государственных органов свои жалобы на жестокое обращение. 23 марта 2005 г. он сообщил судебному медицинскому эксперту, что в ходе задержания ему были причинены травмы, и примерно в это же время он подал официальную жалобу в прокуратуру на события, произошедшие 22 марта 2005 г. Тем не менее Европейский Суд также учитывает тот факт, что заявитель фактически отказался сотрудничать с государственными органами. Он не сообщил им подробностей, относящихся к предполагаемому жестокому обращению во время содержания под стражей в отделении милиции. Кроме того, заявитель ничего не предпринимал после того, как в апреле 2005 года прокуратура завершила проверку и вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении предполагаемых преступников (см. § 24 настоящего Постановления). Заявителю потребовались более года и восьми месяцев, чтобы подать свои жалобы на рассмотрение суда первой инстанции.

66. Европейский Суд обращает внимание на объяснения заявителя о том, что во время содержания под стражей в отделении милиции он не хотел сотрудничать со следственными органами из страха за свою жизнь. Осознавая, в сколь уязвимом положении находился заявитель, и с какими трудностями может столкнуться заключенный в случае подачи жалобы на жестокость со стороны сотрудников правоохранительных органов, в отсутствие каких-либо доказательств, подтверждающих данный довод, Европейский Суд не может признать, что заявитель был освобожден от исполнения обязанности по предоставлению информации государственным органам.

67. Безусловно, это указывает на то, что выполнение следственными органами задачи по установлению обстоятельств задержания заявителя и его содержания под стражей в отделении милиции было осложнено нежеланием заявителя сотрудничать с ними. Тем не менее, по мнению Европейского Суда, поведение заявителя не препятствовало проведению государственными органами эффективного расследования. Хотя жалоба заявителя была сразу отклонена, суд первой инстанции и прокуратура сочли возможным и необходимым провести несколько дополнительных этапов доследственной проверки по жалобам заявителя на жестокое обращение с целью установления обстоятельств причинения ему повреждений.

68. Однако по поводу этих проверок Европейский Суд отмечает, что каждый раз следователь выносил постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции, признавая утверждения заявителя необоснованными и противоречащими показаниям сотрудников милиции. Поскольку государственные органы не объяснили, по какой причине следователь не поставил под сомнение достоверность показаний сотрудников милиции, в отличие от показаний заявителя, Европейский Суд не может поддержать вывод внутригосударственных органов о том, что отсутствуют основания для возбуждения в отношении сотрудников милиции уголовного дела. Кроме того, следователь не выяснил, являлось ли вообще применение силы необходимым во время задержания заявителя.

69. Если выражаться более общими словами, то, учитывая тот факт, что власти государства-ответчика знали о том, что сотрудники милиции применили силу по отношению к заявителю при его задержании, на них, по мнению Европейского Суда, статьей 3 Конвенции была возложена позитивная обязанность по проведению оперативного и всестороннего обследования у врача (см. для сравнения mutatis mutandis Постановление Европейского Суда по делу "Миронов против Российской Федерации" (Mironov v. Russia) от 8 ноября 2007 г., жалоба N 22625/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), §§ 57-64). В этой связи Европейский Суд отмечает, что судебно-медицинское обследование заявителя было неполным. Эксперт отметила, что требовалось проведение дополнительного медицинского обследования (см. § 10 настоящего Постановления). Однако государственные органы не предприняли каких-либо мер в данном направлении. Европейский Суд также отмечает, что медицинское обследование проходило в присутствии сотрудника милиции, который мог повлиять на возможность свободного общения заявителя с судебным медицинским экспертом.

70. Кроме того, Европейский Суд констатирует, что вследствие отклонения жалоб заявителя государственные органы так и не провели полноценного расследования по уголовному делу, являющегося эффективным средством правовой защиты для жертв жестокого обращения в соответствии с законодательством Российской Федерации.

71. В этой связи Европейский Суд принимает во внимание, что в ранее рассмотренном им деле по жалобе против Российской Федерации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", §§ 128-140), в котором следственные органы отказывались возбуждать уголовное дело по достоверным утверждениям о жестоком обращении во время содержания под стражей в отделении милиции, Европейский Суд признал, что подобный отказ свидетельствует о несоблюдении государством-ответчиком своей обязанности, предусмотренной статьей 3 Конвенции, по проведению эффективного расследования.

72. Принимая во внимание материалы, имеющиеся в его распоряжении, Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не предоставили фактов или аргументов, которые могли бы убедить Европейский Суд прийти к иному выводу в настоящем деле.

73. Вышеизложенные соображения в достаточной степени обосновывают вывод о том, что государственные органы Российской Федерации не провели эффективного расследования по жалобам заявителя на жестокое обращение. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

74. Заявитель жаловался, что расследование по его жалобе на жестокое обращение было неэффективным в нарушение статьи 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

75. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба касается тех же вопросов, которые были рассмотрены на предмет нарушения статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте (см. §§ 64-73 настоящего Постановления), и поэтому должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Однако принимая во внимание выводы, которые были сделаны выше в разделе, касающемся предполагаемого нарушения статьи 3 Конвенции, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать эти вопросы отдельно на предмет нарушения статьи 13 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

76. Ссылаясь на пункты 1 и 3 статьи 5 Конвенции, заявитель жаловался, что его содержали под стражей до расследования и суда без достаточных и надлежащих оснований. Европейский Суд рассмотрит данную жалобу на предмет нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции, который в части, относящейся к настоящему делу, устанавливает:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

77. Власти Российской Федерации не согласились с данным доводом. Заключая заявителя под стражу, суды Российской Федерации приняли во внимание тяжесть предъявленных заявителю обвинений и представленные следователем доказательства, свидетельствующие о том, что заявитель мог скрыться от суда, продолжить преступную деятельность, угрожать свидетелям и другим лицам, участвующим в деле, уничтожить улики или иным образом воспрепятствовать осуществлению правосудия.

78. Заявитель настаивал на доводах своей жалобы.

Приемлемость жалобы

79. Европейский Суд отмечает, что, хотя срок его содержания под стражей до суда истек 30 декабря 2006 г., когда районный суд признал его виновным в совершении разбоя и приговорил его к 11 годам лишения свободы, он подал жалобу на данное нарушение лишь 10 октября 2007 г., по прошествии более чем 10 месяцев после завершения содержания под стражей до суда.

80. Европейский Суд обращает внимание, что власти Российской Федерации не выдвигали возражения о нарушении заявителем правила шестимесячного срока, и повторяет, что данное правило является правилом публичного порядка, вследствие чего Европейский Суд вправе применить данное правило по собственной инициативе, даже если власти государства-ответчика не выдвигали этого возражения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сабри Гюнеш против Турции" (Sabri Gunes v. Turkey) от 29 июня 2012 г., жалоба N 27396/06, § 29). Соответственно, Европейский Суд признает, что с учетом обстоятельств настоящего дела жалоба была подана по истечении установленного срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

81. Ссылаясь на статью 6 Конвенции, заявитель жаловался, что разбирательство по уголовному делу, возбужденному в отношении него, было несправедливым. В частности, он утверждал, что было нарушено его право не свидетельствовать против себя самого. Статья 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"Каждый_ при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое_ разбирательство дела_ судом_".

Приемлемость жалобы

1. Доводы сторон

82. Власти Российской Федерации утверждали, что разбирательство по уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя, было справедливым. Заявитель был проинформирован об имевшемся у него праве не свидетельствовать против себя самого на допросе и об использовании в дальнейшем протоколов допросов в рамках разбирательства по уголовному делу, возбужденному в отношении заявителя. Его допрашивали лишь в присутствии его адвоката. Один раз он решил хранить молчание. Суд первой инстанции тщательно исследовал доказательства, представленные лицами, участвующими в деле, и основывал свои выводы на совокупности всех собранных доказательств, а не только на признательных показаниях заявителя.

83. Заявитель настаивал на своей жалобе. Он повторил, что сотрудники милиции принудили его к даче признательных показаний о совершении разбоя 30 декабря 2004 г., когда он содержался под стражей 22 марта 2005 г. Его адвокат при этом не присутствовал. Поставленная на признательных показаниях дата, 20 апреля 2005 г., была подделана. Его адвокат, работа которого в любом случае вызывала вопросы, не всегда вызывался следователем. Заявитель не мог рассказать ему о жестоком обращении, поскольку он боялся за свою жизнь. Заявитель утверждал далее, что вынесенный ему приговор основывался на его признательных показаниях. Заявитель допускал, что Х., потерпевшая по делу о разбое, опознала его в качестве одного из преступников. Однако, по мнению заявителя, ее показания были недостоверными, непоследовательными и противоречивыми. Свои показания относительно разбоя, совершенного 22 марта 2005 г., заявитель также давал под принуждением. Учитывая обстоятельства дела, суд, рассматривавший его дело, должен был признать показания заявителя недопустимым доказательством.

2. Мнение Европейского Суда

84. Европейский Суд повторяет, что согласно статье 19 Конвенции Европейский Суд обязан обеспечить соблюдение обязательств, принятых на себя Договаривающимися Сторонами по Конвенции. В частности, в задачи Европейского Суда не входит рассмотрение фактических и правовых ошибок, предположительно допущенных внутригосударственными судами, за исключением случаев, когда, и в той мере, в которой, эти ошибки могут привести к нарушению прав и свобод, защищаемых Конвенцией. В то время как статья 6 Конвенции гарантирует право на справедливое разбирательство, она не устанавливает каких-либо правил допустимости доказательств как таковых - это задача в первую очередь внутригосударственного законодательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шенк против Швейцарии" (Schenk v. Switzerland) от 12 июля 1988 г., §§ 45-46, Series A, N 140).

85. Таким образом, в задачи Европейского Суда не входит принципиальное определение того, могут ли конкретные виды доказательств, например доказательство, полученное в порядке, противоречащем внутригосударственному законодательству, быть признано допустимым, или установление того, виновен ли заявитель в совершении преступления. Европейский Суд отвечает на вопрос, является ли судебное разбирательство в целом, включая способ получения доказательств, справедливым. При этом Европейский Суд изучает, в том числе, вопрос о "незаконности" и, если имеет место нарушение другого охраняемого Конвенцией права, характер установленного нарушения (см. среди прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яллох против Германии", § 95).

86. Кроме того, применяются особые правила при использовании в уголовном процессе доказательств, полученных с нарушением статьи 3 Конвенции. Использование таких доказательств, собранных в результате нарушения одного из ключевых и абсолютных прав, гарантированных Конвенцией, всегда влечет серьезные вопросы в отношении справедливости процесса, даже если принятие этих доказательств не имело решающего значения при обосновании приговора (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гефген против Германии", § 165).

87. Европейский Суд напоминает также, что право хранить молчание на допросе и привилегия не свидетельствовать против самого себя являются общепринятыми международными стандартами, лежащими в основе справедливого судебного разбирательства. Цель этих прав состоит в предоставлении обвиняемому лицу защиты от ненадлежащего принуждения со стороны властей, что позволяет избежать ненадлежащего отправления правосудия и обеспечить достижение целей статьи 6 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джон Мюррей против соединенного Королевства" (John Murray v. United Kingdom) от 8 февраля 1996 г., § 45, Reports 1996-I). Данное право предполагает, что сторона обвинения в уголовном процессе при доказывании своей позиции не должна прибегать к использованию доказательств, полученных против воли обвиняемого при помощи принуждения или давления (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Яллох против Германии", § 100).

88. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд замечает, что все показания, сделанные заявителем в ходе предварительного расследования, составили часть доказательств, использованных против него стороной обвинения. Суд, рассматривавший дело, признал эти показания допустимым доказательством и сослался на них, признавая заявителя виновным и вынося ему обвинительный приговор.

89. Что касается признательных показаний заявителя относительно причастности к совершению разбоя 30 декабря 2004 г., Европейский Суд отмечает, что в соответствии с документами, имеющимися в материалах уголовного дела, заявитель дал признательные показания 20 апреля 2005 г., находясь под стражей в следственном изоляторе. На внутригосударственном уровне заявитель не оспаривал достоверность этой даты в судах, но в своей жалобе в Европейский Суд он утверждал, что дата дачи признательных показаний была подделана и что он написал свои признательные показания 22 марта 2005 г., когда его содержали под стражей в отделении милиции.

90. Принимая во внимание материалы, имеющиеся в его распоряжении, и учитывая отсутствие доказательств утверждения заявителя, Европейский Суд не может принять его в качестве достоверного. Для целей рассмотрения настоящей жалобы Европейский Суд будет исходить из того, что заявитель дал признательные показания 20 апреля 2005 г.

91. Хотя Европейский Суд находит достойным сожаления тот факт, что заявителю не была обеспечена правовая помощь 20 апреля 2005 г., он обращает внимание на то, что заявитель сознался в причастности к нескольким случаям совершения разбоя, когда его допрашивал следователь в присутствии адвоката, назначенного для представления интересов заявителя. Допустимость и достоверность показаний заявителя, полученных в ходе предварительного расследования, были проверены в состязательном производстве в судах первой и апелляционной инстанций, в котором заявитель участвовал, был представлен адвокатом и имел полноценную возможность оспорить доказательства, свидетельствующие против него.

92. Европейский Суд также отмечает, что показания заявителя не были единственным и решающим доказательством его причастности к преступлениям, в совершении которых он был признан виновным. Суд, рассматривавший дело, опирался на показания потерпевшего и свидетелей, заключение судебно-медицинской экспертизы.

93. Следовательно, несмотря на сомнения, которые могут существовать в части, касающейся поведения сотрудников милиции vis-a-vis* (* Vis-a-vis (фр.) - по отношению к (примеч. переводчика).) к заявителю после его задержания и заключения под стражу в отделении милиции, Европейский Суд не обнаруживает в настоящем деле признаков того, что заявителю не было обеспечено справедливое судебное разбирательство в соответствии с требованиями пункта 1 статьи 6 Конвенции.

94. Таким образом, данная жалоба является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

А. Ущерб

95. Заявитель требовал выплаты 51 250 рублей и 50 000 евро в качестве компенсации соответственно материального ущерба и морального вреда. По его мнению, сумма, которую он выплатил одному из потерпевших от разбоев, должна расцениваться как причиненный ему материальный ущерб.

96. Власти Российской Федерации считали, что требования заявителя должны быть отклонены. В случае, если Европейский Суд установит нарушение прав заявителя, факт установления нарушения составит достаточную справедливую компенсацию.

97. Европейский Суд не усматривает причинно-следственной связи между установленным нарушением и материальным ущербом, якобы причиненным заявителю, и в связи с этим отклоняет данное требование. Вместе с тем Европейский Суд присуждает заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

98. Заявитель также требовал следующие суммы в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в рамках разбирательства на внутригосударственном уровне и в Европейском Суде: 250 евро в качестве компенсации почтовых расходов, расходов на ксерокопирование и телефонные переговоры, а также 4 650 евро в качестве компенсации расходов на оплату услуг представителя. В этой связи он сообщил, что его представитель потратил 12 часов на изучение материалов дела, восемь часов на поиск применимой прецедентной практики, два часа на общение с заявителем и 23 часа на подготовку замечаний от имени заявителя. По словам заявителя, он предоставил приблизительный расчет его почтовых и аналогичных расходов. Учитывая их специфический характер, невозможно было представить все необходимые квитанции. Он предоставил почтовые квитанции, подтверждающие расходы на переписку с Европейским Судом в размере 24,80 евро и 1 507,40 рублей. Что касается расходов на услуги представителя, заявитель просил, чтобы сумма его вознаграждения была перечислена непосредственно на банковский счет представителя.

99. Власти Российской Федерации считали, что квитанции, представленные заявителем, были нечитаемыми, а его требования - необоснованными.

100. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек, если будет доказано, что они были понесены в действительности и были необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле Европейский Суд, принимая во внимание предоставленные документы, подтверждающие судебные расходы, и факт оказания заявителю юридической помощи, считает разумной сумму и присуждает заявителю 1 210 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в рамках разбирательства в Европейском Суде, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму. Из указанной суммы 30 евро должны быть выплачены непосредственно заявителю, а 1 810 евро - на банковский счет представителя заявителя, представлявшего его интересы в Европейском Суде.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

101. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании вышеизложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобы, касавшиеся жестокого обращения и неэффективности последовавшего расследования, приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте вследствие чрезмерного применения силы в отношении заявителя при его задержании;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте ввиду неэффективности расследования, проведенного по жалобам заявителя на жестокое обращение;

4) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда, при этом данная сумма подлежит переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(ii) 1 210 евро (одну тысячу двести десять евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, из которых 30 евро подлежат выплате непосредственно заявителю, при этом данная сумма подлежит переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты, а 1 180 евро подлежат перечислению на банковский счет представителя заявителя, представлявшего его интересы в Европейском Суде;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 января 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда