Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 июля 2016 г. Дело "Котельников (Kotelnikov) против Российской Федерации" (Жалоба N 45104/05) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Котельников (Kotelnikov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 45104/05)

Постановление Суда

Страсбург, 12 июля 2016 г.

По делу "Котельников против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герры, Председателя Палаты,

Хелены Ядерблом,

Хелен Келлер,

Йоханнеса Силвиса,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой, судей,

а также при участии Фатоша Араджи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассматривая дело в закрытом заседании 21 июня 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 45104/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Михаилом Александровичем Котельниковым (далее - заявитель) 7 ноября 2005 г. Председатель Палаты разрешил заявителю представлять свои интересы в разбирательстве дела в Европейском Суде.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что власти не исполнили свои позитивные обязательства согласно Конвенции по обеспечению эффективного расследования дорожно-транспортного происшествия, а присужденная ему в этом отношении компенсация была недостаточной.

4. 10 февраля 2011 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации в соответствии со статьей 3 Конвенции. 10 марта 2015 г. жалоба была повторно коммуницирована властям Российской Федерации в соответствии со статьями 2 и 8 Конвенции.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1981 году и проживает в станице Вешенской Ростовской области.

A. Дорожно-транспортное происшествие и первоначальное дознание

6. Как утверждал заявитель, в неустановленную дату в конце июня 2002 года он находился в кафе. Он увидел там П., сотрудника милиции и бывшего одноклассника, который был пьян и делал непристойные предложения девушке. Заявитель, по его словам, сделал П. замечание по поводу его поведения, на которое тот ответил невнятной угрозой.

7. 9 июля 2002 г., между 22.30 и 23.00, заявителя на тротуаре сбил автомобиль. Водителем являлся П., который перевозил в качестве пассажирки С.К. Несчастный случай произошел в зоне отдыха в центре станицы. В результате заявитель получил серьезные травмы головы и позвоночника. Автомобиль П. был также поврежден. С помощью прохожего Г. водитель П. погрузил находившегося в полубессознательном состоянии заявителя в свой автомобиль и увез его с места происшествия.

8. П. около 23.00 прибыл с заявителем в местную больницу. Заявитель мог ходить, но страдал от потери памяти, был дезориентирован и не понимал, что происходит. Его состояние продолжало ухудшаться, около полуночи он был переведен в больничное отделение интенсивной терапии.

9. Как утверждал заявитель, увидев, что он сделал, П. вызвал своего отца, начальника местной налоговой полиции и бывшего начальника местной транспортной милиции. Отец П. позвал своих знакомых, сотрудника транспортной милиции A. и руководителя лаборатории местной больницы M. Он объяснил им, что случилось, и спросил, помогут ли они защитить его сына? Власти Российской Федерации не прокомментировали данные утверждения.

10. Вскоре после поступления заявителя в больницу приехал A. и поговорил с заявителем. 10 июля 2002 г., в 00.15, А составил протокол, в котором указывалось, что заявитель упал с лестницы соседнего кафе и получил травмы. Он заставил заявителя подписать протокол. Дорожно-транспортное происшествие не упоминалось. Протокол содержал рукописную отметку, по-видимому, сделанную заявителем, в которая указывалось: "С моих слов записано верно, мною прочитано". Протокол был передан в Шолоховский отдел милиции, где несчастный случай был зарегистрирован в журнале происшествий под N 2.

11. 10 июля 2002 г., в 00.20, M. прибыла в больницу на автомобиле отца П. и взяла у заявителя кровь для анализа. После анализа она заключила, что в его крови было много алкоголя (1,9 промилле), что означало, что он был пьян во время несчастного случая. Заявитель находился без сознания, когда M. брала у него кровь. Она также взяла кровь у П. Тесты показали наличие 0,4 промилле в его крови (в то время допустимый показатель для управления автомобилем). Заявитель утверждал, что результаты анализов были сфальсифицированы M. Он ссылался на показания двух сотрудников больницы, которые позднее свидетельствовали, что он не был пьян. Заявитель также указал на противоречия в протоколе A. и на результаты образцов его крови, которые показывали разное содержание алкоголя.

12. Около 1.15 в больницу прибыли родители заявителя. Как утверждал заявитель, они не почувствовали, что от него пахло алкоголем. Кроме того, записи, сделанные больничным персоналом по поводу его состояния и характера его травм, были неполными. Так, не упоминалась травма позвоночника, поскольку наличие данной травмы не согласовалось с версией о его падении с лестницы. В то же время сотрудники администрации больницы выстирали его футболку со следами крови, которые могли подтвердить его версию событий.

13. Тем временем П. покинул больницу и вернулся на место происшествия. Согласно официальному протоколу осмотра места происшествия сотрудники милиции осматривали место 10 июля 2002 г., с 1.00 до 2.00. П. принял участие в осмотре вместе с сотрудниками Шолоховского отдела милиции. Он подписал протокол, как и присутствовавшие понятые. Заявитель указывал, что осмотр места происшествия произошел позднее, в середине дня.

14. Как утверждал заявитель, позднее в тот же день П. приехал на своем автомобиле в гараж, где его машину быстро отремонтировали и заменили разбитое лобовое стекло.

15. 10 июля 2002 г., в 1.45, отец заявителя прибыл в Шолоховский отдел милиции и попытался формально сообщить о дорожно-транспортном происшествии. Однако дежурный отказался принять заявление, сославшись на более ранний рапорт A., в котором указывалось, что заявитель упал с лестницы.

16. Между 2.00 и 3.00 врачи больницы сделали заявителю энцефалограмму и взяли у него образцы спинномозговой жидкости.

17. В 10.00 был сделан второй анализ крови заявителя, который показал наличие 0,2 промилле алкоголя. Новый анализ того же образца показал наличие 0,1 промилле алкоголя.

18. Первая операция заявителя состоялась 10 июля 2002 г., примерно в 13.30, и была проведена хирургом больницы Ж. Однако состояние здоровья заявителя оставалось весьма нестабильным и продолжало ухудшаться. Его родственники подозревали, что, когда они ушли из больницы, кто-то пытался его задушить, поскольку по возвращении они увидели следы на его шее. Они также обвиняли администрацию больницы в бездействии в отношении заявителя.

19. В этот день сотрудники милиции осмотрели автомобиль П. Из протокола осмотра следовало, что на правой стороне капота и на передней части стойки автомобиля имелись царапины. Сотрудники милиции не упомянули лобовое стекло в своем протоколе. Неясно, был ли автомобиль осмотрен до или после ремонта.

20. 13 июля 2002 г., в 9.00, персонал местной больницы обратился за помощью в Ростовскую городскую больницу по настоянию родственников заявителя. Нейрохирург прибыл около 15.30 и сделал еще одну операцию, которая была более успешной. Заявитель начал выздоравливать. Еще через несколько дней он был переведен в Ростовскую городскую больницу для дальнейшего лечения. В последующие годы он перенес еще две нейрохирургические операции, но так полностью и не выздоровел. Заявитель утратил трудоспособность и стал страдать от эпилептических припадков. Он получил вторую группу инвалидности (первая группа соответствует серьезной инвалидности, не позволяющей лицу работать, а третья - менее серьезной инвалидности).

B. Уголовное расследование

21. Как утверждал заявитель, 12 июля 2002 г. Шолоховский районный отдел милиции уведомил районного прокурора о происшествии 9 июля 2002 г. Власти Российской Федерации не прокомментировали данный довод.

22. 16 июля 2002 г. Шолоховская районная прокуратура возбудила уголовное дело по поводу происшествия (зарегистрировано как дело N 2707168). Заявитель отмечал, что следователь M., который вел это дело, был близким другом П. и учился с ним в школе. Он также указывал, что дата возбуждения дела была неверной, поскольку в действительности дело было возбуждено 18 июля 2002 г.

23. 17 июля 2002 г. следователь начал допрос свидетелей. Г., который был с заявителем в ночь 9 июля и помогал отвезти его в больницу, сообщил, что заявитель не пил в этот вечер. Он также рассказал, что заявитель шел параллельно дороге, когда его сбил автомобиль. Версия Г. подтверждалась показаниями нескольких других свидетелей. Напротив, некоторые свидетели сообщили, что заявитель внезапно начал двигаться в направлении автомобиля за секунду до столкновения. Несколько свидетелей также отметили, что лобовое стекло на автомобиле П. разбилось после происшествия. Представляется, что следователь выявил и допросил более 12 свидетелей, которые видели происшествие или события, последовавшие непосредственно после него. Следователь также допросил парамедиков местной больницы, часть из которых сказала, что П., возможно, был пьян. Остальные не заметили ничего подобного.

24. 19 июля 2002 г. следователь вновь осмотрел автомобиль. В протоколе осмотра указывалось, что на автомобиле не было видимых царапин, но в передней части правой стойки лобового стекла были обнаружены следы ремонта.

25. 23 июля 2002 г. следователь вновь допросил П. Представляется, что он был допрошен в качестве свидетеля. Он утверждал, что заявитель сделал опасное неожиданное движение в сторону автомобиля. Он также отрицал, что лобовое стекло или передняя правая стойка автомобиля были повреждены.

26. 29 июля 2002 г. следователь осмотрел место происшествия. В частности, было установлено, что оно находилось на территории, отмеченной в качестве пешеходной зоны. В этом месте имелся дорожный знак, запрещающий движение автомобилей, хотя было неясно, находился ли он там в ночь происшествия и был ли он заметен.

27. 29 июля 2002 г. судебно-медицинский эксперт проверил образец крови П., полученный 10 июля 2002 г. Эксперт не нашел следов алкоголя. Аналогичный анализ образца крови заявителя выявил наличие в ней 2,9 промилле алкоголя.

28. 31 июля 2002 г. следователь провел реконструкцию несчастного случая в присутствии П. Ни заявитель, ни его родители не были уведомлены об этом и не присутствовали при этом.

29. 1 августа 2002 г. судебно-медицинский эксперт составил заключение о характере травм заявителя и сделал выводы о скорости и направлении движения автомобиля П., положении тела заявителя во время происшествия и других относимых факторах.

30. 2 августа 2002 г. следователь допросил отца П., который, в частности, пояснил, что царапина на капоте автомобиля не была связана с наездом на заявителя. П. сообщил, что он договорился о ремонте автомобиля за несколько дней до происшествия.

31. 6 августа 2002 г. отец заявителя подал жалобу прокурору области на то, что следователь M. раскрыл информацию о следствии отцу П. Он просил о передаче дела другому следователю в соседнем районе.

32. 12 августа 2002 г. отец заявителя представил следователю, который вел дело, список более чем десятка свидетелей, которые видели происшествие. Он просил следователя вызвать и допросить их.

33. 5 сентября 2002 г. заявитель был признан потерпевшим по делу. 6 и 25 сентября 2002 г. следователь допросил его. Заявитель, в частности, утверждал, что не пил в день происшествия. Он также пояснил, что шел прямо, когда автомобиль ударил его сзади.

34. 9 сентября 2002 г. следователь провел реконструкцию происшествия в присутствии заявителя, П. и Г.

35. 17 сентября 2002 г. следователь допросил M. Она отрицала фальсификацию результатов анализа крови. Отличия между первоначальным и вторым анализами крови, по ее словам, могли объясняться различием в методе анализа и приемлемых пределах ошибки.

36. В неустановленную дату эксперты осмотрели одежду заявителя, чтобы установить механику повреждений.

37. 25 сентября 2002 г. П. был допрошен снова, на этот раз в качестве подозреваемого по уголовному делу. Он отказался давать показания.

38. 27 сентября 2002 г. следователь допросил эксперта, который объяснил разницу в результатах двух анализов крови, сделанных у заявителя и П.

39. 2 октября 2002 г. следователь допросил отца заявителя.

40. 4 декабря 2002 г. группа экспертов представила заключение, анализирующее травмы заявителя и механику происшествия. Они ответили на 22 вопроса, поставленных следователем.

41. 10 января 2003 г. заявитель предъявил гражданский иск к П. в связи с проблемами со здоровьем, возникшими в результате происшествия.

42. 19 января 2003 г. следователь взял у П. обязательство не покидать станицу без его согласия.

43. 14 февраля 2003 г. П. был формально привлечен в качестве обвиняемого в соответствии с частью первой статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации за нарушение правил дорожного движения, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью. Он был допрошен, но не признал себя виновным.

44. 24 марта 2003 г. следователь допросил заместителя начальника Шолоховского отдела милиции Ч., который являлся очевидцем происшествия.

45. 26 апреля 2003 г. была проведена еще одна реконструкция происшествия.

46. 14 мая 2003 г. заявитель получил заключение экспертизы из Волгоградского бюро судебно-медицинской экспертизы, в котором события 9 июля 2002 г. были реконструированы на основе материалов дела.

47. 20 марта 2003 г. заявитель был осмотрен медицинскими экспертами.

48. 15 апреля 2003 г. врачи исследовали рентгеновские снимки шеи заявителя и составили заключение.

49. 27 августа 2003 г. П. начал работать в Шолоховском отделе милиции в качестве участкового уполномоченного. 7 июля 2003 г. два свидетеля происшествия, С. и Б., жаловались районному прокурору на то, что П. оказывал на них давление в связи с его уголовным делом.

50. 22 ноября 2003 г. следователь получил результаты еще одной экспертизы травм заявителя и механики происшествия.

51. 24 декабря 2003 г. прокурор утвердил обвинительное заключение против П. В конце расследования материалы дела составляли девять томов и свыше 3 000 листов. Заявитель был ознакомлен с материалами дела.

52. 26 декабря 2003 г. заявитель подал жалобу на постановление следователя, поскольку он не был удовлетворен квалификацией происшествия как преступления, предусмотренного частью первой статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации. Он просил обязать следователя вместо этого предъявить П. обвинение в соответствии с частью второй статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). 29 января 2004 г. Шолоховский районный суд отклонил его жалобу. Он указал, что суды не имеют юрисдикции для проверки решений следователя относительно правовой квалификации уголовного обвинения, поскольку подобное решение не затрагивает конституционные права и свободы заявителя.

53. В неустановленную дату в начале 2004 года следствие было окончено, и сторонам разрешили ознакомиться с материалами дела. В постановлении следователя от 27 апреля 2004 г. указывалось, что отец заявителя ознакомился с ним. Согласно постановлению он имел пять с половиной часов на ознакомление с материалами, состоявшими из четырех папок, каждая из которых содержала 300 листов. В это время он смог прочесть только часть материалов и скопировать 130 листов. Последний том дела был неполным и не содержал указателя документов. В результате заявитель должен был запросить дополнительное время для ознакомления с материалами дела в период судебного разбирательства. Его рукописная отметка, указывавшая, что он не ознакомился с материалами дела, предположительно исчезла из материалов дела.

54. 5 января 2004 г. уголовное дело и обвинительное заключение были направлены в Шолоховский районный суд для рассмотрения по существу.

C. Судебное разбирательство и решения по делу П.

55. 12 февраля 2004 г. Шолоховский районный суд постановил, что первое слушание по делу состоится 26 февраля 2004 г., и отсутствует необходимость в предварительном слушании. Заявитель возражал, полагая, что оно было необходимым.

56. Слушания по делу проводились 26 февраля, 11 июня и 5 июля 2004 г.

57. 13 сентября 2004 г. Шолоховский районный суд признал П. виновным в соответствии с частью первой статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации и приговорил его к 18 месяцам лишения свободы, хотя он был освобожден от отбытия наказания в связи с истечением срока давности для преступлений данной категории. Что касается гражданско-правового требования, поданного заявителем в рамках уголовного разбирательства, суд присудил ему 50 000 рублей в качестве компенсации морального вреда. Он также признал, что заявитель имел право на компенсацию материального ущерба, но передал вопрос на рассмотрение суда по гражданским делам, поскольку было невозможно сделать точный расчет в рамках уголовного разбирательства.

58. 26 ноября 2004 г. П. был уволен со службы в милиции по собственному желанию.

59. 28 декабря 2004 г. Ростовский областной суд отменил приговор от 13 сентября 2004 г. и возвратил дело на новое рассмотрение. В частности, он предложил нижестоящему суду выяснить, мог ли дорожный знак быть виден П. в ночь происшествия.

60. В ходе второго этапа судебного разбирательства суд рассмотрел документальные доказательства дела и заслушал более 20 свидетелей, включая заявителя, П., M., родителей заявителя, нескольких очевидцев происшествия, сотрудников милиции, которые участвовали в первоначальной проверке, двух экспертов, понятых и ряда свидетелей, знающих об этом по слухам.

61. 8 апреля 2005 г. Шолоховский районный суд признал П. виновным в соответствии с частью первой статьи 264 Уголовно-процессуального кодекса* (* Так в тексте оригинала Постановления. Европейский Суд имеет в виду Уголовный кодекс Российской Федерации (примеч. переводчика).). Его выводы о фактах могут быть кратко изложены следующим образом. Суд установил, что автомобиль П. двигался со скоростью от 30 до 40 км/час. Автомобиль въехал на пешеходную зону, которая была отмечена дорожным знаком, и сбила заявителя сзади. Заявитель шел прямо и не несет никакой ответственности за несчастный случай. П. мог избежать столкновения путем маневрирования или остановки автомобиля, но по какой-то причине этого не сделал. Он начал тормозить только после столкновения. В результате столкновения заявитель получил опасные для жизни травмы. О том, что П. или заявитель во время происшествия находились в состоянии алкогольного опьянения, не упоминалось. Суд также не смог сделать выводы относительно того, когда были отремонтированы царапины на автомобиле П. или было ли на его машине разбито лобовое стекло. Суд заключил, что П. причинил заявителю травмы по неосторожности, но не умышленно. Суд приговорил П. к 18 месяцам лишения свободы, хотя вновь освободил его от отбытия наказания в связи с истечением срока давности для преступлений небольшой тяжести. Суд присудил заявителю 50 000 рублей в качестве компенсации морального вреда. Что касается компенсации материального ущерба, суд передал данный вопрос на рассмотрение суда по гражданским делам. Шолоховский районный суд указал, что, хотя заявитель представил контракты, квитанции и другие документы в подкрепление требования о компенсации материального ущерба, он не объяснил требуемые суммы, поэтому суд не мог сделать точный расчет.

62. Обе стороны обжаловали приговор.

63. 31 мая 2005 г. Ростовский областной суд изменил* (* Так в оригинале Постановления (примеч. переводчика).) приговор суда первой инстанции. Подтвердив выводы о фактах и их правовой квалификации, областной суд решил, что П. не мог быть признан виновным в силу истечения срока давности. В результате приговор суда первой инстанции был отменен полностью, и производство по делу было прекращено. В решении Ростовского областного суда не упоминалась компенсация по гражданскому иску, присужденная судом первой инстанции.

D. Гражданско-правовое разбирательство

64. В неустановленную дату заявитель возбудил гражданско-правовое разбирательство против П., требуя выплаты компенсации за причинение вреда здоровью, морального вреда, утрату трудоспособности и невозможность жить обычной жизнью. Родственники заявителя также предъявили самостоятельные требования в рамках того же разбирательства. Заявитель требовал компенсацию в размере 1 118 307 рублей за расходы медицинского характера, 6 000 долларов США за утрату дохода в течение года, 100 000 евро за будущие расходы хирургического и медицинского характера и 2 000 евро в месяц за причинение вреда здоровью. Кроме того, он требовал выплаты 100 000 долларов США в качестве компенсации морального вреда.

65. 8 августа 2005 г. Шолоховский районный суд по ходатайству заявителя наложил арест на автомобиль, принадлежащий П.

66. 10 августа 2005 г. Шолоховский районный суд частично удовлетворил требования заявителя.

67. 10 октября 2005 г. Ростовский областной суд отменил решение и возвратил дело на новое рассмотрение.

68. Поскольку все судьи, работавшие в Шолоховском районном суде, участвовали в более ранних разбирательствах, дело было передано в суд соседнего района, Верхнедонской районный суд, расположенный в 50 км от станицы, где проживал заявитель. Заявитель, который в то время передвигался на инвалидной коляске, безуспешно возражал против этого.

69. В этом разбирательстве истцы (заявитель и его родственники) изменили свои требования. В частности, они потребовали, чтобы компенсацию вреда выплатило государство, поскольку П. во время событий являлся сотрудником милиции.

70. Заявитель сформулировал свои требования о компенсации материального ущерба следующим образом. Несчастный случай и полученные травмы лишили его трудоспособности. Хотя заявитель, который являлся квалифицированным морским оператором-механиком, не был трудоустроен в тот период, ему было обещано трудоустройство на грузовых судах загранплавания, и он стоял в очереди. Если бы он получил эту работу, его зарплата составляла бы 2 500 долларов США в месяц. В связи с этим он просил компенсировать ему зарплату за три года, которую он мог бы получить, если бы не несчастный случай (82 500 долларов США)* (* Это окончательная цифра, представленная заявителем в уточненном исковом заявлении от 2 мая 2006 г.). Кроме того, он просил возместить различные медицинские расходы, включая несколько операций и консультаций в городах Ростове-на-Дону и Москве, и юридические издержки, относящиеся к его участию в разбирательстве против П. (1 031 120 рублей). Он также требовал возмещения расходов, связанных со специальной диетой, которую он был вынужден соблюдать, и персональной помощью, в которой нуждался в периоды полной нетрудоспособности. Наконец, заявитель утверждал, что он по-прежнему нуждается в хирургическом лечении, которое могло быть проведено только в клинике в Германии, поскольку в результате предыдущих операций у него образовались кисты мозга (200 000 евро). Наконец, он требовал компенсации расходов за переподготовку в другой сфере деятельности, что позволило бы ему снова устроиться на работу (970 000 рублей).

71. В отношении компенсации морального вреда заявитель требовал выплаты 4 320 000 рублей, ссылаясь в основном на некоторые факты и страдания, причиненные ему несчастным случаем, последующие хирургические вмешательства, его участие в разбирательстве и утрату возможностей, связанную с его нетрудоспособностью.

72. Представитель властей Российской Федерации утверждал, что государство не могло нести ответственность за несчастный случай. По его мнению, ответственность возникает при совпадении двух условий: если ущерб причинен при реализации государством публичных функций и если действия государства незаконны. Если ущерб причинялся в контексте экономической деятельности, он возмещался обычным способом, со стороны непосредственного причинителя вреда. П. причинил травмы заявителю, когда управлял собственным автомобилем и не находился на службе. Следовательно, именно он должен был выступать в качестве ответчика в гражданско-правовом разбирательстве, а не государство.

73. В неустановленную дату суд получил (от заявителя или иным образом) письмо из агентства по трудоустройству "Паниго", датированное 28 марта 2003 г. В нем говорилось, что агентство предложило заявителю вакансию в загранплавание на основе шестимесячного контракта с заработной платой в размере 2 500 долларов США. Письмо из другой судоходной компании "Валмарс Лтд.", которая включила заявителя в очередь на трудоустройство во время происшествия, сообщило, что он мог бы зарабатывать 550 долларов США в качестве оператора-механика на судне в 2003 году. Оно также указало, что на иностранных судах заработная плата оператора-механика колебалась от 700 до 2 300 долларов США.

74. 5 июня 2006 г. Верхнедонской районный суд вынес решение по гражданскому делу. Выводы суда о фактах были почти идентичны выводам суда по уголовным делам. Верхнедонской районный суд заключил, что П. нес полную ответственность за травмы, причиненные заявителю. Что касается суммы материального ущерба, суд отметил, что заявитель ожидал будущее трудоустройство и еще не получил действительного предложения о работе. Во время происшествия он не был трудоустроен. Кроме того, из материалов дела следовало, что он не мог получить работу морского оператора-механика в загранплавании в 2002 году из-за отсутствия опыта работы и недостаточного владения английским языком. Заявитель также страдал от хронической болезни почек, что препятствовало работе в загранплавании. В результате Верхнедонской районный суд рассчитал потерю дохода заявителя в пятикратном размере минимальной оплаты труда и принял во внимание "прожиточный минимум", который существовал в то время в местности, где проживал заявитель. Получившаяся сумма утраты дохода за рассматриваемый период составляла 117 645 рублей (примерно 3 415 евро). Верхнедонской районный суд также обязал ответчика выплачивать заявителю 2 690 рублей (примерно 80 евро) каждый месяц до следующей экспертизы состояния его здоровья. Суд также частично удовлетворил требования заявителя относительно возмещения его медицинских расходов (5 321 рубль) и транспортных расходов, понесенных им и его отцом в связи с консультациями в московских клиниках (4 070 рублей) и стоимость таких консультаций (23 265 рублей). Часть требований заявителя, касавшаяся его специальной диеты, лечения, юридических и почтовых издержках и так далее, была отклонена судом как необязательная, необоснованная или не понесенная в действительности. В частности, Верхнедонской районный суд посчитал, что истец не доказал необходимость дальнейшего лечения в Германии.

75. Верхнедонской районный суд обязал П. выплатить заявителю компенсацию морального вреда, отклонив требования к государству. Суд установил сумму компенсации, сославшись, в частности, на финансовое положение ответчика, в размере 50 000 рублей (примерно 1 460 евро). Общая сумма, подлежавшая взысканию с П., составляла 200 301 рубль (примерно 5 850 евро). Суд отклонил требования родственников заявителя как необоснованные.

76. Заявитель подал жалобу, но, по-видимому, она была отклонена Ростовским областным судом 12* (* Дата на копии решения Ростовского областного суда плохо читается.) июля 2006 г.

77. Сумма компенсации, присужденной Верхнедонским районным судом, была полностью выплачена к 2008 году.

E. Иные правовые разбирательства, возбужденные заявителем и его родственниками

78. Как утверждал заявитель, во время судебного разбирательства П. неоднократно угрожал убийством ему и другим членам его семьи. В результате этой стрессовой ситуации здоровье некоторых его родственников ухудшилось, и впоследствии они скончались. Заявитель просил прокуроров возбудить уголовное разбирательство против П. в связи с угрозами убийством, но его заявление было отклонено вследствие отсутствия доказательств. Заявитель попытался обжаловать отказы в судах, но безрезультатно.

79. Заявитель также просил возбудить уголовное расследование предполагаемой фальсификации результатов анализа крови M. Однако прокурор решил не возбуждать уголовное дело, и это решение поддержали суды.

80. Заявитель попытался возбудить уголовное расследование по поводу действий хирурга Ж., но следователь не усмотрел оснований для его преследования.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

81. Согласно части второй статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации лицо, претерпевшее материальный ущерб или моральный вред вследствие преступления, может предъявить гражданский иск к предполагаемому виновному в рамках уголовного разбирательства против него. В соответствии со статьей 309 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации суд, рассматривая уголовное дело, должен разрешить гражданский иск, предъявленный гражданским истцом (или истцами) против обвиняемого. Вместе с тем если есть необходимость "дополнительных расчетов, связанных с гражданским иском", требующих отложения судебного разбирательства, суд может "признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

82. Заявитель утверждал, что власти не исполнили свои позитивные обязательства и не провели эффективного расследования дорожно-транспортного происшествия. Он также жаловался на то, что сумма, присужденной ему компенсации, была недостаточной. Заявитель ссылался на статьи 2, 3 и 8 Конвенции. Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 2 Конвенции, которая в соответствующей части устанавливает следующее:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

83. Власти Российской Федерации оспорили этот довод. Они подчеркнули, что расследование было начато через семь дней после происшествия и что в последующие месяцы были приняты все необходимые следственные меры. Подозреваемому было предъявлено обвинение, и он предстал перед судом. Хотя дело против него было впоследствии прекращено в связи с истечением срока давности, его вина была установлена, и внутригосударственные суды нашли, что он причинил вред здоровью заявителя в результате неосторожного вождения. Таким образом, власти исполнили свою обязанность по проведению эффективного расследования.

84. Что касается требования о компенсации, власти Российской Федерации повторно изложили мотивы, содержавшиеся в решении Верхнедонского районного суда от 5 июня 2006 г. Они утверждали, что суд тщательно исследовал представленные доказательства и удовлетворил только те требования относительно материального ущерба, которые были подкреплены квитанциями, счетами и так далее и были необходимы с учетом состояния здоровья и медицинских нужд заявителя. Сумма компенсации морального вреда (50 000 рублей) соответствовала обычной практике судов Российской Федерации по данным видам дел. Суд принял во внимание не только моральные страдания истца и его состояние здоровья, но и материальные обстоятельства ответчика. Процесс принятия решения был безупречен, и истец имел очевидную возможность изложить свою позицию.

85. Власти Российской Федерации также выразили мнение о том, что жалоба должна быть рассмотрена с точки зрения статьи 3, а не статей 2 или 8 Конвенции. Со ссылкой на Постановление Европейского Суда по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia) от 26 января 2006 г., жалоба N 77617/01* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 6 (примеч. редактора).), они утверждали, что жалобы относительно серьезных травм, причиненных заявителям при различных обстоятельствах, рассматривались Европейским Судом в соответствии со статьей 3 Конвенции.

2. Заявитель

86. Заявитель утверждал, что правовая квалификация действий П., нарушение правил дорожного движения, была ошибочной. Несчастный случай произошел в пешеходной зоне, где не разрешалось движение автомобилей. Следовательно, это было не дорожно-транспортным происшествием, а скорее умышленным покушением на убийство или на причинение вреда здоровью заявителя в отместку за инцидент, имевший место за две недели до этого в кафе, где он сделал замечание П. за ненадлежащее поведение. Заявитель настаивал на том, что несчастный случай должен рассматриваться в соответствии со статьей 111 Уголовного кодекса Российской Федерации, которая предусматривает умысел на причинение тяжкого вреда здоровью.

87. Заявитель также считал, что П. должен рассматриваться как представитель публичных властей и что он использовал автомобиль как "орудие" преступления. Согласно требованиям закона каждый сотрудник милиции обязан предотвращать преступления и административные правонарушения даже в свободное от службы время. Поведение П. противоречило указанной обязанности, и за это должно нести ответственность государство.

88. Заявитель описал операцию, которую перенес, и утверждал, что медицинский персонал, осуществлявший уход за ним, был непрофессиональным, и их действия были умышленно опасными. Он полагал, что медицинские сотрудники находились под влиянием отца П. и пытались убить его в больнице после несчастного случая, чтобы помочь П. избежать ответственности.

89. Заявитель также указал на различные недостатки в процессе расследования. После происшествия милиция отказывалась возбудить дело, ссылаясь на доклад сотрудника A., в котором сообщалось, что заявитель упал с лестницы. M., руководитель лаборатории местной больницы, сфальсифицировала результаты анализа крови на алкоголь: заявитель в действительности не был пьян, а П. был. Дело было возбуждено только 18 июля 2002 г., а допрос свидетелей начался лишь 19 июля 2002 г. Виновник происшествия П. был допрошен только 23 июля 2002 г., и то в качестве свидетеля. В качестве подозреваемого он был допрошен 25 сентября 2002 г. Заявитель был впервые допрошен 5 или 6 сентября 2002 г. П. был формально привлечен в качестве обвиняемого 14 февраля 2003 г. Отец заявителя нашел очевидцев происшествия и сообщил о них в милицию, которая не принимала никаких мер, чтобы их установить. Заявитель должен был подавать многочисленные жалобы с целью ускорить разбирательство и требовал от органов преследования допросить свидетелей и совершить другие следственные меры для установления истины по делу. Дело не было особенно сложным, но следственные органы умышленно повторяли следственные действия и чрезмерно затягивали разбирательство, чтобы освободить от ответственности П. Судья, рассматривавший дело, также затягивал начало разбирательства. Во время судебного процесса прокурор вместо того, чтобы добиваться осуждения, играл роль адвоката П. Судья был другом отца П. и сделал всё, чтобы защитить своего сына-обвиняемого.

90. Заявитель отмечал, что, хотя его гражданский иск к П. был подан 10 января 2003 г., он не был рассмотрен до июня 2006 года, когда Верхнедонской районный суд присудил ему компенсацию. Сумма была до смешного малой и охватывала лишь часть материального ущерба, относящуюся к утрате трудоспособности, медицинским расходам и так далее. Заявитель ссылался на письмо агентства по трудоустройству "Паниго", в котором ему предлагалась работа на судне с заработной платой в размере 2 500 долларов США. Он также утверждал, что российские врачи не добились существенного прогресса в лечении его многочисленных заболеваний, связанных с происшествием, поэтому он нуждался в лечении в Германии или Израиле, но суды отказали в возложении на ответчика издержек по такому лечению. Из объяснений заявителя следует, что его группа инвалидности была в какой-то момент пересмотрена, и он был признан инвалидом третьей группы. В 2008 году он перенес операцию по поводу рака желудка, который, по его мнению, развился по причине лечения травм, причиненных при происшествии.

B. Приемлемость жалобы

91. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в смысле подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

C. Существо жалобы

1. Пределы жалобы

92. До рассмотрения существа дела Европейский Суд должен рассмотреть пределы вопросов, затронутых в настоящей жалобе.

(a) Действовал ли П. в качестве представителя государства

93. Заявитель утверждал, что П. действовал в качестве представителя государства. Европейский Суд напоминает, что является ли лицо представителем государства для целей Конвенции, определяется на основе множества критериев, один из которых функциональный (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Котов против Российской Федерации" (Kotov v. Russia) от 3 апреля 2012 г., жалоба N 54522/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 6 (примеч. редактора).), §§ 92 и последующие). Европейский Суд учитывает, что, хотя П. служил в милиции, ничто не указывает на то, что во время происшествия он исполнял функции, связанные со службой. Несчастный случай произошел, когда он был свободен от службы и ехал на собственном автомобиле по личным делам. Он не использовал специальных полномочий, оружия, средств или информации, которыми владел в связи с его положением (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Джурджевич против Хорватии" (Durdevic v. Croatia), жалоба N 52442/09, § 75, ECHR 2011 (извлечения), и Постановлении Европейского Суда по делу "Сашо Горгиев против Македонии" (Saso Gorgiev v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 49382/06, §§ 48-52, ECHR 2012 (извлечения)). Таким образом, при обстоятельствах настоящего дела Европейский Суд полагает, что П. действовал в качестве частного лица, не наделенного какими-либо официальными полномочиями.

(b) Действовал ли П. умышленно

94. Что касается утверждения заявителя о том, что П. действовал умышленно, Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации пришли к иному выводу. Европейский Суд напоминает, что в его задачу не входит замена собой судов страны и проведение новой оценки доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Коммунистическая партия Российской Федерации и другие против Российской Федерации" (Communist Party of Russia and Others v. Russia) от 19 июня 2012 г., жалоба N 29400/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), § 122). Выводы внутригосударственных судов в настоящем деле основаны на разумной оценке доказательств, и предположение заявителя о том, что несчастный случай мог быть связан с более ранним конфликтом между ним и П., остается спекулятивным. В связи с этим настоящее дело следует отличать от дел, затрагивавших умышленные преступные действия частных лиц (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "О'Киф против Ирландии" (O'Keeffe v. Ireland), жалоба N 35810/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), § 144, ECHR 2014 (извлечения), Постановление Европейского Суда по делу "C.A.S. и C.S. против Румынии" (C.A.S. and C.S. v. Romania) от 20 марта 2012 г., жалоба N 26692/05, §§ 68 и последующие, и Постановление Европейского Суда по делу "Шечич против Хорватии" (Secic v. Croatia) от 31 мая 2007 г., жалоба N 40116/02, § 53).

(c) Применимое положение Конвенции

95. С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что настоящее дело затрагивает неосторожное поведение частного лица, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью.

96. Европейский Суд напоминает, что статья 2 Конвенции касается не только причинения смерти в результате применения силы со стороны представителей государства, но первое предложение пункта 1 статьи 2 Конвенции также обязывает государства принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, относящихся к их юрисдикции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, и Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 54, ECHR 2002-II). Позитивное обязательство влечет за собой первичную обязанность государства создать законодательные исполнительные механизмы для обеспечения эффективного уменьшения угрозы права на жизнь. В частности, это обязательство неоспоримо применяется в контексте создания законодательной базы безопасности дорожного движения (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Райковская против Польши" (Rajkowska v. Poland) от 27 ноября 2007 г., жалоба N 37393/02, Постановление Европейского Суда по делу "Аль-Файед против Франции" (Al Fayed v. France) от 27 сентября 2007 г., жалоба N 38501/02, §§ 73-78, Постановление Европейского Суда по делу "Райлян против Республики Молдова" (Railean v. Moldova) от 5 января 2010 г., жалоба N 23401/04, § 30, и упоминавшееся выше* (* Постановление Европейского Суда по делу "Анна Тодорова против Болгарии" (Anna Todorova v. Bulgaria) от 24 мая 2011 г., жалоба N 23302/03, в тексте настоящего Постановления упоминается впервые (примеч. переводчика).) Постановление Европейского Суда по делу "Анна Тодорова против Болгарии", § 72).

97. Европейский Суд также учитывает, что статья 2 Конвенции может применяться и при отсутствии лишения жизни, если обстоятельства дела и характер причиненных повреждений указывают, что жизнь заявителя была в серьезной опасности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кривова против Украины" (Krivova v. Ukraine) от 9 ноября 2010 г., жалоба N 25732/05, § 45, Постановление Европейского Суда по делу "Игорь Шевченко против Украины" (Igor Shevchenko v. Ukraine) от 12 января 2012 г., жалоба N 22737/04, § 42, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Макарацис против Греции" (Makaratzis v. Greece), жалоба N 50385/99, § 49, ECHR 2004-XI).

98. В настоящем деле в результате дорожно-транспортного происшествия заявитель получил серьезные травмы, потребовавшие нескольких хирургических вмешательств и в соответствии с внутригосударственной классификацией повлекшие признание его инвалидом второй группы (позднее замененной на третью). При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что дорожно-транспортное происшествие поставило жизнь заявителя под серьезную угрозу, потому статья 2 Конвенции применима к настоящему делу.

(d) Объем обязанностей государства

99. Европейский Суд отметил, что в делах, в которых неосторожность частного лица повлекла смерть потерпевшего, государства обязаны создать эффективную независимую судебную систему, чтобы могла быть определена причина смерти и виновные лица привлекались к ответственности (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кальвелли и Чильо против Италии" (Calvelli and Ciglio v. Italy), жалоба N 32967/96, §§ 49 и последующие, ECHR 2002-I).

100. Европейский Суд оценит в каждом конкретном случае, отвечали ли доступные заявителю процедуры обязательству государства в соответствии со статьей 2 Конвенции создать эффективную судебную систему (см. Постановление Европейского Суда по делу "Быржиковский против Польши" (Byrzykowski v. Poland) от 27 июня 2006 г., жалоба N 11562/05, §§ 106-107). В том случае, когда нарушение права на жизнь не является умышленным, обязательство государства может быть исполнено, если правовая система предоставляет потерпевшим средство правовой защиты в судах по гражданским делам как таковое или во взаимосвязи со средством правовой защиты в судах по уголовным делам, позволяя установить ответственность заинтересованных лиц и воспользоваться целесообразным гражданско-правовым средством правовой защиты, таким как решение о возмещении ущерба (см. в числе прочих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Анна Тодорова против Болгарии", § 73).

101. В делах о транспортных происшествиях, повлекших человеческие жертвы или причинивших тяжкий вред здоровью, Европейский Суд применяет тот же подход, требующий от государств предоставить "эффективную судебную систему" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Райковская против Польши" (Rajkowska v. Poland) от 27 ноября 2007 г., жалоба N 37393/02, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Игорь Шевченко против Украины", § 56). По мнению Европейского Суда, аналогичный подход применим в настоящем деле.

2. Соблюдение государством статьи 2 Конвенции

102. Установив объем обязательств государства, Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, исполнили ли власти эти обязательства в настоящем деле.

103. Он также отмечает, что заявитель мог инициировать уголовное расследование событий дела и требовать выплаты компенсации за причиненные травмы. Заявитель воспользовался уголовно-правовым средством правовой защиты, а также требовал выплаты компенсации в рамках уголовного разбирательства, поскольку такая возможность предусматривалась внутригосударственным законодательством.

104. Европейский Суд учитывает жалобы заявителя относительно проведения расследования. Он, в частности, отмечает, что первый милицейский протокол от 10 июля 2002 г. даже не упоминал дорожно-транспортное происшествие и указывал, что заявитель упал с лестницы соседнего кафе и получил травмы по своей вине (см. § 10 настоящего Постановления). Он также учитывает, что власти не обеспечили осмотр данного автомобиля до того, как тот был отремонтирован собственником (см. §§ 14, 19, 24, 30 и 61 настоящего Постановления). Кроме того, хотя следствие было начато 16 июля 2002 г., заявитель был признан потерпевшим 5 сентября 2002 г. (см. § 33 настоящего Постановления) и не мог участвовать в следственных действиях, которые имели место до этой даты, включая первую реконструкцию происшествия 31 июля 2002 г. (см. § 28 настоящего Постановления).

105. В то же время Европейский Суд учитывает большое количество следственных мер, принятых властями, которые, несмотря на упомянутые выше недостатки, по-видимому, установили обстоятельства происшествия. Однако расследование было впоследствии прекращено Ростовским областным судом 31 мая 2005 г. из-за истечения срока давности.

106. Соответственно, Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации прежде всего ненадлежащим образом просрочили возбуждение уголовного разбирательства. Затем проведение расследования по относительно простому делу было чрезмерно длительным с тем результатом, что разбирательство было прекращено по причине истечения срока давности, в то время как затягивание разбирательства не может быть поставлено в вину заявителю. По мнению Европейского Суда, таким образом, уголовное разбирательство едва ли может считаться эффективным для целей статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Демир против Турции" (Demir v. Turkey) от 13 ноября 2012 г., жалоба N 34885/06, § 73, Постановление Европейского Суда по делу "Косецкий против Македонии" (Koceski v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 22 октября 2013 г., жалоба N 41107/07, § 26, и Постановление Европейского Суда по делу "V.V.G. против Македонии" (V.V.G. v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 20 января 2015 г., жалоба N 55569/08, § 43).

107. Заявитель предъявил гражданский иск о компенсации в рамках уголовного дела в соответствии с частью второй статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. После разбирательства дела в судах первой и кассационной инстанций 8 апреля 2005 г. Шолоховский районный суд присудил заявителю определенную сумму в качестве компенсации морального вреда и передал дело в части материального ущерба в суд по гражданским делам. Однако 31 мая 2005 г. Ростовский областной суд, рассмотрев жалобу, отменил это решение и прекратил дело полностью в связи с истечением срока давности по данному преступлению.

108. После трех лет уголовного и гражданско-правового разбирательств, которые не дали результата, заявитель повторно предъявил свое требование в суд по гражданским делам. Оно рассматривалось дважды в двух инстанциях, и окончательным определением от 12 июля 2006 г. Ростовский областной суд удовлетворил требование заявителя о компенсации частично.

109. Европейский Суд учитывает, что заявителю была присуждена сумма компенсации, которую он оспорил как недостаточную. Европейский Суд напоминает, что сумма компенсации, присужденная заявителю за ущерб, является важным показателем устранения нарушения Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia) от 17 декабря 2009 г., жалоба N 20075/03* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 72).

110. Хотя Европейский Суд не находит необходимым конкретно переоценивать сумму компенсации, присужденную судами Российской Федерации в настоящем деле, он полагает, что способ, которым власти рассматривали дело, повлекший прекращение уголовного разбирательства, умалял эффективность внутригосударственной правовой процедуры в целом. Европейский Суд полагает, что прекращение уголовного разбирательства по причинам, не находящимся под контролем заявителя, нарушало обязательства государства в соответствии со статьей 2 Конвенции.

111. Соответственно, властями Российской Федерации не соблюдены обязательства, вытекающие из статьи 2 Конвенции. Следовательно, имело место нарушение этого положения Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

112. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

113. Заявитель требовал возмещения ущерба от себя и от имени своих родителей. Европейский Суд отмечает, что статья 41 Конвенции, кроме определенных конкретных случаев, в основном связанных с жалобами, поданными от имени умершего в соответствии со статьей 2 Конвенции, предусматривает выплату справедливой компенсации только непосредственной жертве нарушения. Отсюда следует, что Европейский Суд рассмотрит только те требования, которые были поданы от имени самого заявителя.

114. Заявитель требовал выплаты 827 272 евро в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда, включая понесенные расходы на лечение, утрату дохода и компенсацию за страдания и причиненный вред здоровью. Предоставленный им расчет был основан исключительно на сумме его утраченного заработка.

115. Власти Российской Федерации считали, что требование заявителя в отношении морального вреда является необоснованным и спекулятивным. В любом случае общая сумма, требуемая в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда, была чрезмерной.

116. Европейский Суд напоминает, что нарушение, установленное в настоящем деле, касается необеспечения государством того, чтобы разбирательство против виновного частного лица осуществлялось эффективно. Европейский Суд не усматривает наличия причинной связи между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, соответственно, он отклоняет это требование. Насколько требование заявителя в соответствии со статьей 41 Конвенции относится к компенсации морального вреда, Европейский Суд готов согласиться, что, затягивая разбирательство, власти причинили заявителю нравственные страдания, которые усугублялись его плохим состоянием здоровья. С учетом этих соображений и принимая во внимание сумму, присужденную внутригосударственными судами, Европейский Суд на основе принципа справедливости присуждает заявителю 8 540 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, который может начисляться на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

117. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек, соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

118. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

3) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 8 540 евро (восемь тысяч пятьсот сорок евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, который будет установлен на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 июля 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Араджи Заместитель Секретаря Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда