Определение Конституционного Суда РФ от 25 мая 2017 г. N 1030-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Алексеева Вадима Игоревича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовного и Уголовно-процессуального кодексов Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.Д. Князева, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина В.И. Алексеева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин В.И. Алексеев, осужденный за совершение ряда преступлений и отбывающий наказание, утверждает, что статья 17 "Совокупность преступлений", часть первая статьи 285 "Злоупотребление должностными полномочиями", часть первая статьи 286 "Превышение должностных полномочий", части третья и пятая статьи 290 "Получение взятки" и часть вторая статьи 292 "Служебный подлог" УК Российской Федерации в силу своей неопределенности позволили квалифицировать совершенные им, являвшимся должностным лицом, деяния не как мошенничество с использованием служебного положения, а как получение взятки в совокупности с иными должностными преступлениями, чем допустили неоднократное наказание за преступление и нарушили права, гарантированные статьями 19 (часть 1), 46 (часть 1), 50 (части 1 и 3), 55 (части 2 и 3), 56 (часть 3) и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Кроме того, по мнению В.И. Алексеева, положения статей 48 "Лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград" и 60 "Общие начала назначения наказания" УК Российской Федерации, на основании которых приговором суда он был лишен воинского звания, повлекли бессрочное лишение его права на получение заслуженной пенсии за выслугу лет, что является негативным последствием, по длительности превышающим срок уголовного наказания и ставящим его в неравное положение с иными категориями военнослужащих, а потому нарушающим статьи 7 (часть 2), 15, 19 (часть 1), 39 (части 1 и 2) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Заявитель также полагает, что часть четвертая статьи 7 "Законность при производстве по уголовному делу", части третья и четвертая статьи 389.28 "Апелляционные приговор, определение и постановление", статьи 401.8 "Рассмотрение кассационных жалобы, представления", 401.10 "Постановление судьи об отказе в передаче кассационных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции" и 401.15 "Основания отмены или изменения судебного решения при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке" УПК Российской Федерации допускают отказ суда при рассмотрении апелляционных и кассационных жалоб осужденного от исследования и оценки всех приводимых в них доводов, а также мотивировки своих решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности основания, по которым эти доводы отвергаются рассматривающим соответствующую жалобу судом или судьей, в связи с чем данные нормы противоречат статьям 19 (часть 1), 21 (часть 1), 46 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции Российской Федерации.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Как указывал Конституционный Суд Российской Федерации, принцип поп bis in idem - в его конституционно-правовой интерпретации, учитывающей отправные положения Уголовного кодекса Российской Федерации, в частности содержащиеся в его статьях 3, 5, 6, 8 и 14, - означает, что уголовным законом должна быть исключена возможность повторного осуждения и наказания лица за одно и то же преступление, квалификации одного и того же преступного события по нескольким статьям уголовного закона, если содержащиеся в них нормы соотносятся между собой как общая и специальная или как целое и часть, а также двойного учета одного и того же обстоятельства (судимости, совершения преступления лицом, ранее совершившим преступление) одновременно при квалификации содеянного и при определении вида и меры ответственности; повторное привлечение лица к одному и тому же виду ответственности за одно и то же деяние - вопреки принципу поп bis in idem - приводило бы к ответственности без правонарушения, что недопустимо в правовом государстве (постановления от 19 марта 2003 года N 3-П, от 21 марта 2013 года N 6-П и от 10 февраля 2017 года N 2-П).

Вместе с тем нормы Особенной части УК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьями 17 и 69, регламентирующими понятие совокупности преступлений и правила назначения наказания по совокупности преступлений, призваны обеспечить реализацию принципа справедливости при применении уголовного закона, в силу которого наказание должно соответствовать, помимо прочего, характеру и степени общественной опасности преступления (часть первая статьи 6 данного Кодекса). Такое соответствие в случаях, когда лицом совершены деяния, различающиеся по объекту посягательства, объективной и субъективной стороне и образующие тем самым преступления, предусмотренные различными статьями уголовного закона, достигается в том числе путем квалификации содеянного и назначения наказания по совокупности преступлений. Иное противоречило бы задачам и принципам Уголовного кодекса Российской Федерации, целям уголовного наказания (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2009 года N 846-О-О, от 22 апреля 2014 года N 832-О, от 27 октября 2015 года N 2588-О и др.).

Не являются исключением и случаи, когда совершенные лицом деяния охватываются диспозициями статей 285, 286, 290 и 292 УК Российской Федерации, которые существенно различаются по признакам объективной стороны (в статье 285 установлена ответственность за использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы из корыстной или иной личной заинтересованности, а в статье 286 - за совершение им действий, явно выходящих за пределы его полномочий, если предусмотренные данными статьями деяния повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; статьей 290 установлен запрет на получение должностным лицом, иностранным должностным лицом либо должностным лицом публичной международной организации лично или через посредника взятки, а статьей 292 - на внесение должностным лицом, государственным или муниципальным служащим, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений либо исправлений, искажающих их действительное содержание, из корыстной или иной личной заинтересованности и при отсутствии признаков преступления, предусмотренного частью первой статьи 292.1 данного Кодекса) и, соответственно, содержанием субъективной стороны.

Названные нормы применяются исходя из фактических обстоятельств конкретного дела и с учетом их толкования в правоприменительной практике, в силу которого, в частности, получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, ценностей за совершение действий (бездействие), которые входят в его полномочия либо которые оно могло совершить с использованием служебного положения, квалифицируется как получение взятки либо коммерческий подкуп вне зависимости от намерения совершить указанные действия (бездействие); если такое лицо получило ценности за совершение действий (бездействие), которые в действительности оно не может осуществить ввиду отсутствия служебных полномочий и невозможности использовать свое служебное положение, эти действия при наличии умысла на приобретение ценностей квалифицируются как мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения (пункт 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года N 24 "О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях"); в отличие от хищения чужого имущества с использованием служебного положения злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности образуют такие деяния должностного лица, которые либо не связаны с изъятием чужого имущества (например, получение имущественной выгоды от использования имущества не по назначению), либо связаны с временным и (или) возмездным изъятием имущества; когда такое лицо в связи с исполнением своих служебных обязанностей внесло в официальные документы заведомо ложные сведения либо исправления, искажающие их действительное содержание, содеянное квалифицируется по статье 292 УК Российской Федерации, а если им, наряду с совершением действий, влекущих ответственность по статье 285 данного Кодекса, совершается служебный подлог, то содеянное подлежит квалификации по совокупности со статьей 292 данного Кодекса (пункт 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий").

Утверждая о наличии в своих действиях мошенничества, совершенного с использованием своего служебного положения (часть третья статьи 159 УК Российской Федерации), и отсутствии признаков вмененных ему составов преступлений, выражая в этой части несогласие с приговором и последующими судебными решениями, В.И. Алексеев, по существу, предлагает Конституционному Суду Российской Федерации оценить правильность квалификации содеянного, что требует исследования фактических обстоятельств его уголовного дела и выходит за пределы компетенции Конституционного Суда Российской Федерации.

2.2. Согласно статье 60 УК Российской Федерации лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Особенной части данного Кодекса, и с учетом положения его Общей части; более строгий вид наказания из числа предусмотренных за совершенное преступление назначается только в случае, если менее строгий вид наказания не сможет обеспечить достижение целей наказания (часть первая); при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи (часть третья).

С учетом этого статья 48 УК Российской Федерации, закрепляющая лишение специального, воинского или почетного звания, классного чина и государственных наград в качестве дополнительного наказания, не предполагает произвольного принятия судом решения о его назначении: разрешая данный вопрос, суд учитывает личность виновного, а также иные существенные для дела обстоятельства, такие как форма вины, поведение лица после совершения преступления, в том числе его деятельное раскаяние и стремление загладить причиненный вред, и другие факторы, имеющие значение для достижения целей наказания, предусмотренных частью второй статьи 43 данного Кодекса.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, наличие воинского звания является необходимым элементом статуса военнослужащего; соответственно, лишение воинского звания по приговору суда означает изменение правового статуса гражданина, в том числе как субъекта отношений по пенсионному обеспечению. При таких обстоятельствах утрата права на пенсию за выслугу лет не может рассматриваться как дополнительное наказание, а является следствием изменения правового статуса гражданина (определения от 11 мая 2006 года N 132-О, от 5 июля 2011 года N 863-О-О и от 23 июня 2016 года N 1212-О). Совершение лицом преступления в период прохождения службы, повлекшее лишение воинского или специального звания по приговору суда, свидетельствует не только о нарушении им военной присяги или присяги сотрудника органов внутренних дел, но и об отсутствии права на пенсию за выслугу лет, которое должно быть заслужено безукоризненным выполнением конституционно значимых обязанностей; однако указанное лицо не лишается гарантированного статьей 39 Конституции Российской Федерации права на пенсионное обеспечение, поскольку в силу части третьей статьи 2 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 года N 4468-I "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, Федеральной службе войск национальной гвардии Российской Федерации, и их семей" его пенсионное обеспечение осуществляется по нормам Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 5 июля 2011 года N 863-О-О и от 29 сентября 2016 года N 2045-О).

Следовательно, положения статей 48 и 60 УК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в обозначенном в его жалобе аспекте.

2.3. Статья 7 УПК Российской Федерации, обеспечивая действие общеправового принципа законности в уголовном судопроизводстве, устанавливает, что определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, органа дознания, начальника органа дознания, начальника подразделения дознания, дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными (часть четвертая). Данное требование распространяется как на решения, принимаемые должностными лицами органа предварительного расследования по жалобам и ходатайствам участников уголовного судопроизводства, так и на решения, выносимые судами первой, апелляционной, кассационной и надзорной инстанций, тем более что оспариваемые заявителем положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации прямо обязывают указывать в апелляционных определении, постановлении, а также в постановлениях, выносимых по итогам рассмотрения кассационных жалоб и представлений, мотивы принимаемого решения (пункт 7 части третьей статьи 389.28 и пункт 5 статьи 401.10).

В своих решениях Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что не допускается отказ суда от рассмотрения и оценки всех доводов заявлений, ходатайств или жалоб участников уголовного судопроизводства, а также от мотивировки решений путем указания на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности основания, по которым эти доводы отвергаются (Постановление от 3 мая 1995 года N 4-П; определения от 8 июля 2004 года N 237-О, от 23 декабря 2014 года N 2788-О и др.).

Как следует из жалобы, в которой В.И. Алексеев утверждает о немотивированности принятых по его делу решений судов апелляционной и кассационной инстанций, фактически он ставит перед Конституционным Судом Российской Федерации вопрос об оценке этих правоприменительных решений, что в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации не входит.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Алексеева Вадима Игоревича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин