Постановление Европейского Суда по правам человека от 29 ноября 2016 г. Дело "Приход греко-католической церкви в г. Лупени и другие против Румынии" [Greek-Catholic Parish of Lupeni and Others v. Romania] (жалоба N 76943/11) (Большая Палата Европейского Суда) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(Большая Палата Европейского Суда)

Дело "Приход греко-католической церкви в г. Лупени и другие против Румынии"
[Greek-Catholic Parish of Lupeni and Others v. Romania]
(жалоба N 76943/11)

Постановление Суда от 29 ноября 2016 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

В 1948 году заявители, религиозные организации восточно-католической (греко-католической, или униатской) церкви, были распущены на основании Декрета-закона N 358/1948. Согласно этому декрету-закону имущество, принадлежавшее упомянутой церкви, перешло к государству, за исключением имущества приходов, которое перешло к православной церкви на основании Декрета  177/1948, предусматривавшего, что в случаях, когда бльшая часть адептов одной церкви становится прихожанами другой церкви, имущество, принадлежащее первой церкви, переходит ко второй. В 1967 году храм и прилегающая к нему территория, принадлежавшие приходу-заявителю, по данным земельного кадастра перешли в собственность православной церкви Румынии.

После краха коммунистического режима в декабре 1989 года Декрет N 358/1948 был отменен Декретом-законом N 9/1989. Униатская церковь была официально признана Декретом-законом N 126/1990 "О некоторых мерах, касающихся Румынской церкви, объединенной с Римом (греко-католической церкви)". Статья 3 указанного декрета-закона предусматривает, что правовой статус имущества, принадлежащего приходам униатской церкви, определяется объединенными комиссиями, состоящими из представителей духовенства обеих церквей: униатской и православной. При вынесении решений указанные комиссии должны принимать во внимание "желание адептов сообществ, к которым перешло это имущество".

В статью 3 Декрета-закона N 126/1990 Постановлением Правительства Румынии от 13 августа 2004 г. N 64/2004 и Законом N 182/2005 были внесены дополнения. В соответствии со специальным декретом в новой редакции в случае отсутствия согласия между представителями духовенства двух церквей, входящими в состав объединенной комиссии, заинтересованная сторона может обратиться в суд с иском на основании положений общего права.

Приход-заявитель согласно закону был перерегистрирован 12 августа 1996 г. Заявители предприняли попытки добиться возвращения им храма и прилегающей к нему территории. Заседания объединенной комиссии не привели к какому-либо результату. Кроме того, заявители обратились в суд с иском на основании положений общего права, но безуспешно. В основу своих решений суды Румынии положили специальный критерий - "желание адептов сообществ, к которым перешло это имущество".

Постановлением от 19 мая 2015 г. (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 185* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).)) Палата Европейского Суда единогласно пришла к выводу, что по делу требования пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 14 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были.

19 октября 2015 г. по ходатайству заявителей дело было передано на рассмотрение в Большую Палату Европейского Суда.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Иск, предъявленный заявителями, затрагивал гражданское право и имел целью установление через суды права собственности, даже если предметом спора было место богослужения. Отсюда следует, что пункт 1 статьи 6 Конвенции применим в настоящем деле.

(a) Право доступа к суду. Заявителям не препятствовали в предъявлении иска о возвращении здания церкви во внутригосударственных судах, которые внимательно рассмотрели дело. Суды были независимыми и беспристрастными, имели дискреционные полномочия по оценке при осуществлении своей юрисдикционной компетенции, и их роль не была ограничена одобрением предрешенного исхода разбирательства.

Таким образом, в настоящем деле речь шла не о процессуальном препятствии к доступу заявителей к судам, а о материально-правовом положении, которое, хотя и могло повлиять на исход разбирательства, не могло оказать влияния на суды в рассмотрении спора по существу. В действительности заявители жаловались на трудности достижения условий, предусмотренных материальным правом, для принятия решения о возвращении данного места богослужений. В то же время различие между процессуальными и материальными элементами остается определяющим для применимости и, если это целесообразно, объема гарантий статьи 6 Конвенции, которые в принципе не применяются к материально-правовым ограничениям права, существующим во внутригосударственном законодательстве* (* Это предложение является результатом сокращения следующей цитаты из Постановления: "Однако, как можно видеть из последовательной практики Европейского Суда, необходимо сохранять различие между процессуальными и материальными элементами: каким бы тонким оно ни было в конкретном наборе внутригосударственных правовых норм, оно остается определяющим для применимости и, если это целесообразно, объема гарантий статьи 6 Конвенции, которые в принципе не применяются к материально-правовым ограничениям права, существующим в законодательстве страны". Вероятно, имеется в виду, что не суд ограничил право заявителей на справедливое судебное разбирательство, а законодательство Румынии (примеч. переводчика).).

Критерий желаний верующих, который рассматривался в настоящем деле, может считаться не ограничивающим каким-либо образом юрисдикцию судов по разрешению исков о возвращении мест богослужения из чужого владения, а формулирующим материальное право. Суды Румынии в настоящем деле обладали полной юрисдикцией в применении и толковании внутригосударственного законодательства, не будучи связанными отказом православного прихода от заключения мирового соглашения в контексте процедуры в объединенном комитете.

Оспариваемый критерий вызвал жаркие споры при его принятии парламентом и внесении изменений в Декрет-закон N 126/1990 Законом N 182/2005. Обе вышеуказанные церкви участвовали в консультациях в рамках законодательного процесса, который привел к принятию данного критерия. Прецедентная практика Конституционного суда в отношении совместимости этого критерия с Конституцией была последовательной с точки зрения ее применения объединенными комитетами и применения в контексте судебного разбирательства на основании положений общего права.

В деле "Греко-католический приход Сэмбата Бихор против Румынии" (Sambata Bihor Greek Catholic Parish v. Romania) (Постановление от 12 января 2010 г. жалоба N 48107/99, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 126* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 6 (примеч. редактора).)) Европейский Суд нашел ограничение права доступа к суду после рассмотрения законодательной базы, существовавшей до изменений, внесенных в текст статьи 3 Декрета-закона N 126/1990 Ордонансом N 64/2004 и Законом N 182/2005, то есть до появления возможности, прямо предусмотренной этими изменениями, возбуждения судебного разбирательства, основанного на положениях общего права. С учетом вышеизложенных соображений заявители не были лишены права разрешения по существу их требований относительно имущественного права на место богослужения. Трудности, с которыми столкнулись заявители в их попытках обеспечить возвращение оспариваемого церковного здания, были вызваны соответствующим материальным правом и не были связаны с ограничением права доступа к суду.

Постановление

По делу требования статьи 6 Конвенции нарушены не были (принято 12 голосами "за" при пяти - "против").

(b) Соблюдение принципа правовой определенности. Противоречивое толкование понятия "общее право" существовало в самом Высоком суде, призванном разрешать эти споры в последней инстанции. Оно было отражено в решениях, принятых нижестоящими судами, которые также выносили противоречивые решения. С 2012 года Высокий и Конституционный суды согласовали свои позиции в отношении процедур относительно возвращения мест богослужения, что на практике повлекло гармонизацию прецедентной практики нижестоящих судов. Тем не менее с 2007 по 2012 год Высокий суд вынес решения, которые были диаметрально противоположными. Подобные колебания судебного толкования не могли рассматриваться как развивающаяся прецедентная практика, присущая любой судебной системе, поскольку Высокий суд изменил свою позицию. Наконец, правовая неопределенность затрагивала вопросы доступа к суду и соответствующее материальное право.

Отсюда следует, что в настоящем деле в прецедентной практике имели место "глубокие и длительные различия" в значении Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Неждет Шахин и Перихан Шахин против Турции" (Nejdet sahin and Perihan Sahin v. Turkey) от 20 октября 2011 г., жалоба N 13279/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 145* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 3 (примеч. редактора).).

Контекст, в котором рассмотрен иск заявителей, а именно неопределенность прецедентной практики, усугубленная уклонением от безотлагательного использования механизма, предусмотренного внутригосударственным законодательством для обеспечения единообразной практики даже в рамках высшего суда страны, нарушил принцип правовой определенности и при этом имел эффект лишения заявителей справедливого судебного слушания.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также постановил 12 голосами "за" при пяти - "против", что по делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции нарушены не были, поскольку отсутствовало различие в обращении между заявителями и ответчиком в отношении возможности обращения в суды и получения судебного решения по поводу иска о восстановлении владения местом богослужения, и, единогласно, что по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции на том основании, что дело заявителей не было рассмотрено в разумный срок.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителям совместно 4 700 евро в качестве компенсации морального вреда.

(См. Постановление Европейского Суда по делу "Беян против Румынии" (Beian v. Romania) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 30658/05, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 103* (* См.: там же. 2008. N 6 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Албу и другие против Румынии" (Albu and Others v. Romania) от 10 мая 2012 г., жалоба N 34796/09, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 152* (* См.: там же. 2012. N 11 (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда по делу "Феррейра Сантуш Пардал против Португалии" (Ferreira Santos Pardal v. Portugal) от 30 июля 2015 г., жалоба N 30123/10.)