Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 января 2017 г. Дело "Кацпер Новаковский против Польши" [Kacper Nowakowski v. Poland] (жалоба N 32407/13) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека

Дело "Кацпер Новаковский против Польши"
[Kacper Nowakowski v. Poland]
(жалоба N 32407/13)

Постановление Суда от 10 января 2017 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Заявитель, который был глухонемым, женился на женщине, также страдавшей ухудшением слуха. В 2006 году у пары родился сын. Супруги развелись в 2007 году, и суды Польши постановили, что мальчик должен проживать с матерью, а заявитель имеет право видеть его два часа в неделю.

Однако в 2011 году, когда его сыну исполнилось почти пять лет, заявитель обратился в суды за расширением прав общения с целью укрепления его связей с ребенком. Ходатайство заявителя было отклонено на том основании, что это не отвечало бы наилучшим интересам его сына в связи с инвалидностью ребенка и его сильной зависимостью от матери, необходимостью привлечения матери к контактным посещениям, поскольку она могла использовать язык жестов и общаться устно, тогда как отец преимущественно использовал язык жестов, а сын мог общаться только устно. В конвенционном разбирательстве заявитель жаловался, в частности, в соответствии со статьей 8 Конвенции на то, что отклонение его обращения о расширении контактов с сыном нарушило его право на уважение семейной жизни.

Вопросы права

По поводу соблюдения требований статьи 8 Конвенции. Основной вопрос заключался в том, приняли ли внутригосударственные органы все целесообразные меры, которые могли разумно требоваться для облегчения контактов между заявителем и его сыном.

В своей оценке мотивов, выдвинутых судами государства-ответчика для отказа в расширении контактов, Европейский Суд должен был уделить надлежащее внимание двум конкретным особенностям настоящего дела, а именно (i) серьезному конфликту между родителями и (ii) соответствующей инвалидности заявителя и его сына.

Что касается конфликта между родителями, Европейский Суд признал, что задача внутригосударственных судов осложнялась напряженными отношениями между заявителем и матерью ребенка. Однако отсутствие сотрудничества между разведенными родителями не являлось обстоятельством, которое могло само по себе освободить власти от их позитивных обязательств согласно статье 8 Конвенции. Оно, напротив, возложило на власти обязательство принять меры для примирения конфликтующих интересов сторон с учетом главенствующих интересов. В этом контексте Европейский Суд отметил, что (i) суды Польши решили не возлагать на родителей обязательство пройти семейную терапию, несмотря на рекомендации, данные экспертами по специальному консультированию, (ii) внутригосударственное законодательство не содержало положений о посредничестве в делах, затрагивавших семейное законодательство, и (iii) суды страны надлежащим образом не рассмотрели возможность использования ряда существующих инструментов, которые могли облегчить расширение контакта.

Что касается инвалидности отца и сына, заявитель имел неоспоримое право общения со своим сыном, и следовало принять во внимание вопрос коммуникации. Решение судов Польши сводилось к привлечению матери ребенка к организации общения (поскольку она могла общаться устно и языком жестов), но оно не учитывало существующей враждебности между родителями и частые жалобы заявителя о том, что мать пыталась препятствовать контактам и маргинализировать его роль. Очевидно, что сохранение того же ограниченного порядка контактов могло повлечь со временем угрозу разрыва отношений заявителя с его сыном. Таким образом, внутригосударственные суды должны были установить дополнительные меры, более приспособленные к конкретным обстоятельствам дела, но они не смогли получить экспертные заключения специалистов, знакомых с проблемами, с которыми сталкивались лица, страдавшие от ухудшения слуха.

Обязанность внутригосударственных судов в таких делах, как настоящее, заключалась в рассмотрении вопроса о том, какие меры следовало принять для устранения существующих барьеров и облегчения контакта между ребенком и родителем, не являющимся опекуном. Однако суды государства-ответчика не рассмотрели средства, которые помогли бы заявителю в преодолении барьеров, вытекающих из его инвалидности, и, следовательно, не приняли всех целесообразных мер, которых можно было разумно потребовать для облегчения контакта.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 16 250 евро в качестве компенсации морального вреда.