Определение Конституционного Суда РФ от 28 сентября 2017 г. N 2240-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Григоряна Романа Вячеславовича на нарушение его конституционных прав частью одиннадцатой статьи 182, пунктами 10 и 11 части третьей, частями пятой и шестой статьи 259, частью третьей статьи 260, статьей 297 и пунктом 2 статьи 307 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина Р.В. Григоряна вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, установил:

1. В ходе неотложного обыска в жилище гражданина Р.В. Григоряна было обнаружено наркотическое средство. С законностью производства обыска согласился суд, рассмотревший жалобу Р.В. Григоряна, поданную в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации (постановление от 21 сентября 2015 года). Приговором суда от 21 марта 2016 года Р.В. Григорян признан виновным в совершении ряда преступлений, с чем согласился суд апелляционной инстанции (определение от 7 сентября 2016 года).

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации Р.В. Григорян просит признать противоречащими статьям 15 (части 1 и 2), 17-19, 45 (часть 1), 46 (часть 1), 50 (часть 2), 52 и 120 (часть 2) Конституции Российской Федерации следующие положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации:

часть одиннадцатую статьи 182 "Основания и порядок производства обыска", полагая, что она позволяет следователю не допускать адвоката к участию в производстве обыска в жилище подзащитного;

пункты 10 и 11 части третьей статьи 259 "Протокол судебного заседания", как позволяющие суду при отражении в протоколе существа исследованных в судебном заседании доказательств искажать их содержание, что в дальнейшем лишает заинтересованных лиц возможности оспаривать данный протокол; часть пятую этой статьи, как не предусматривающую механизма приобщения к материалам уголовного дела электронного носителя информации, на котором зафиксирован ход судебного разбирательства; часть шестую этой статьи, как позволяющую судам произвольно трактовать содержащееся в ней правило о возможности ознакомления с протоколом судебного заседания по частям и тем самым не предоставлять обвиняемому такую возможность;

часть третью статьи 260 "Замечания на протокол судебного заседания", как не предусматривающую эффективных механизмов рассмотрения судом замечаний на протокол судебного заседания;

статью 297 "Законность, обоснованность и справедливость приговора", полагая, что она позволяет класть в основу приговора то доказательство, которое он считает недопустимым;

пункт 2 статьи 307 "Описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора", как позволяющий суду не оценивать в приговоре доказательства стороны защиты.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Согласно части одиннадцатой статьи 182 УПК Российской Федерации при производстве обыска участвуют лицо, в помещении которого производится обыск, либо совершеннолетние члены его семьи; при производстве обыска вправе присутствовать защитник, а также адвокат того лица, в помещении которого производится обыск. Указанное законоположение не регламентирует порядок приглашения, назначения и замены защитника, случаи его обязательного участия в уголовном судопроизводстве, которые предусмотрены статьями 50 и 51 данного Кодекса. По смыслу же ряда норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (статьи 157, 164, 165, 182 и 183), требование о незамедлительном обеспечении права на помощь адвоката (защитника) не может быть распространено на случаи проведения следственных действий, которые не связаны с дачей лицом показаний, подготавливаются и проводятся без предварительного уведомления лица об их проведении ввиду угрозы уничтожения (утраты) доказательств. К числу таких следственных действий относится и обыск, производство которого не исключает участия явившегося адвоката (защитника), однако и не приостанавливается для обеспечения его явки (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 17 февраля 2015 года N 415-О, от 23 апреля 2015 года N 998-О, от 21 мая 2015 года N 1176-О, от 26 апреля 2016 года N 920-О и от 20 декабря 2016 года N 2745-О).

2.2. Статья 259 УПК Российской Федерации закрепляет требования, предъявляемые к ведению протокола судебного заседания, в том числе о достоверном и последовательном отражении хода судебного разбирательства, а также обязанность председательствующего и секретаря судебного заседания изготовить протокол и ознакомить с ним стороны по их ходатайству. Согласно части шестой указанной статьи протокол судебного заседания может изготавливаться как в виде единого документа, так и по частям, которые, как и протокол в целом, подписываются председательствующим и секретарем; по ходатайству сторон им может быть предоставлена возможность ознакомиться с частями протокола по мере их изготовления. Как отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, закрепление в законе права сторон на ознакомление по их ходатайствам с протоколом судебного заседания - в том числе с его частями, если избран подобный способ изготовления протокола, - обязывает суд обеспечить реализацию данного права (определения от 2 июля 2009 года N 1014-О-О, от 22 апреля 2014 года N 785-О, от 24 марта 2015 года N 452-О, от 23 июня 2015 года N 1497-О, от 28 января 2016 года N 70-О, от 20 декабря 2016 года N 2750-О и др.).

Часть пятая статьи 259 УПК Российской Федерации прямо устанавливает, что если в ходе судебного разбирательства проводились фотографирование, аудио- и (или) видеозапись, киносъемка допросов, то об этом делается отметка в протоколе судебного заседания, а материалы фотографирования, аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки прилагаются к материалам уголовного дела; это может служить средством обеспечения полноты и объективности протокола, способствовать оценке вышестоящими судебными инстанциями правосудности принятых по уголовному делу решений (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 года N 1014-О-О, от 23 июня 2015 года N 1312-О, от 25 октября 2016 года N 2366-О и др.).

При этом в соответствии с частью пятой статьи 241 УПК Российской Федерации лица, присутствующие в открытом судебном заседании, вправе самостоятельно вести аудиозапись и письменную запись; проведение фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки допускается с разрешения председательствующего в судебном заседании. Участники процесса вправе в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством (в том числе статьями 119-122 УПК Российской Федерации), заявить ходатайство о приобщении к делу материалов, полученных в результате фиксации хода судебного разбирательства (пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2012 года N 35 "Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов"). Решение же суда об удовлетворении или об отказе в удовлетворении такого ходатайства должно отвечать требованиям законности, обоснованности и мотивированности (часть четвертая статьи 7 УПК Российской Федерации).

Статья 260 УПК Российской Федерации регламентирует порядок подачи замечаний на протокол судебного заседания, предусматривающий по результатам их рассмотрения вынесение председательствующим постановления об удостоверении их правильности либо об их отклонении (часть третья). Поданные замечания в любом случае приобщаются к протоколу судебного заседания, что, в свою очередь, позволяет вышестоящим судебным инстанциям ознакомиться не только с протоколом судебного заседания, но и с замечаниями на него, оценить правомерность их удостоверения либо отклонения (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20 ноября 2014 года N 2683-О, от 25 мая 2017 года N 927-О и др.).

2.3. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым и признается таковым, если он соответствует требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к его содержанию, процессуальной форме и порядку постановления, основан на правильном применении уголовного закона (статья 297; пункт 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре"). Доказательства, полученные с нарушением требований данного Кодекса, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения и использоваться при доказывании (статья 75), обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств (часть четвертая статьи 302). В обеспечение этого требования статья 307 данного Кодекса в пункте 2 прямо устанавливает, что описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства. Вопреки утверждению заявителя, оспариваемая им норма не позволяет суду уклоняться от оценки исследованных в судебном заседании доказательств (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22 марта 2011 года N 294-О-О, от 29 сентября 2011 года N 1229-О-О и N 1238-О-О, от 24 сентября 2012 года N 1731-О, от 24 сентября 2013 года N 1422-О, от 20 марта 2014 года N 673-О, от 23 июня 2015 года N 1314-О, от 29 сентября 2016 года N 2035-О и от 27 июня 2017 года N 1254-О).

При этом уголовно-процессуальный закон не содержит положений, освобождающих суд, прокурора, следователя и дознавателя от обязанности исследовать доводы подозреваемого, обвиняемого о признании тех или иных доказательств не имеющими юридической силы и при возникновении сомнений в допустимости или достоверности этих доказательств - отвергнуть их в соответствии с требованием статьи 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 года N 955-О-О, от 11 мая 2012 года N 814-О, от 20 марта 2014 года N 517-О, от 22 апреля 2014 года N 824-О, от 29 января 2015 года N 32-О и от 24 марта 2015 года N 497-О). Сомнения, возникающие при оценке показаний с точки зрения их допустимости и достоверности, в силу статьи 49 (часть 3) Конституции Российской Федерации должны истолковываться в пользу обвиняемого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 28 мая 2013 года N 720-О, от 21 ноября 2013 года N 1880-О, от 24 июня 2014 года N 1433-О, от 25 сентября 2014 года N 2212-О, от 23 декабря 2014 года N 2796-О, от 16 июля 2015 года N 1562-О, от 27 октября 2015 года N 2336-О и от 26 мая 2016 года N 994-О).

Таким образом, оспариваемые Р.В. Григоряном законоположения не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права, а потому жалоба данного заявителя, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Григоряна Романа Вячеславовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин