Постановление Европейского Суда по правам человека от 6 декабря 2016 г. Дело "Михаил Николаев (Mikhail Nikolayev) против Российской Федерации" (Жалоба N 40192/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Михаил Николаев (Mikhail Nikolayev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 40192/06)

Постановление Суда

Страсбург, 6 декабря 2016 г.

По делу "Михаил Николаев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Луиса Лопеса Герра, Председателя Палаты,

Хелены Келлер,

Дмитрия Дедова,

Бранко Лубарды,

Пере Пастора Вилановы,

Алены Полачковой,

Георгиоса А. Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 15 ноября 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 40192/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Михаилом Федоровичем Николаевым (далее - заявитель) 12 сентября 2006 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, в частности, что он подвергся насилию со стороны сотрудников внутренних дел и что это обстоятельство не было расследовано надлежащим образом, а виновные лица остались безнаказанными.

4. 14 марта 2013 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1960 году и проживает в селе Красный Яр Старополтавского района Волгоградской области.

A. Предполагаемое жестокое обращение со стороны сотрудников внутренних дел

6. 5 августа 2002 г. возникла ссора между заявителем и T., с одной стороны, и братьями заявителя В. и П. и женой П., E., с другой стороны. В. и E. вызвали милицию.

7. Около 20.00 прибыли сотрудники милиции Д., С., Ш. и З., которые взяли показания у Е., жаловавшейся на то, что около 18.00 заявитель и T. ворвались в ее дом. Заявитель выражался в отношении нее нецензурно, угрожая "убить всех" и пытаясь ударить ее и ее семилетнюю дочь. Сотрудники милиции также получили показания A., которая пояснила, что она была вместе с E., когда появились заявитель и T., спросившие о В. и затем вошедшие в дом В. Потом она услышала крик, и прибежала дочь E., чтобы сказать матери, что во дворе В. произошла ссора. E. попыталась войти во двор, но T. не пустил ее туда. Заявитель покинул двор В., употребляя нецензурную лексику в отношении E. и угрожая ей насилием. Заявитель и T. последовали за E. в ее дом, продолжая высказывать оскорбления и угрозы в ее адрес в присутствии ее малолетней дочери. Это продолжалось до того момента, когда вернулся домой П., муж E., после чего заявитель и T. ушли.

8. Сотрудники милиции доставили заявителя в Старополтавский РОВД. Они прибыли туда примерно в 23.00.

9. По утверждению заявителя, его бросили в багажник милицейского автомобиля и везли примерно 80 км. Во время поездки сотрудники милиции остановили автомобиль, и заявитель подвергся насилию с их стороны. Он предположительно вновь подвергся насилию в отделе милиции. В частности, предположительно ему было нанесено множество ударов в голову и грудь.

10. В неустановленное время в тот же день сотрудник милиции Ш. составил рапорт о совершении заявителем мелкого хулиганства, правонарушения, предусмотренного статьей 20.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. В рапорте было указано, что 5 августа 2002 г., в 18.00, заявитель начал ссору с E., употребляя нецензурные выражения и пытаясь ударить ее.

11. В отделе милиции заявитель был помещен на ночь в камеру для административно задержанных лиц. Другой задержанный, K., также содержался в камере.

12. 6 августа 2002 г., около 9.00, заявитель предстал перед судьей Старополтавского районного суда, который постановил, что 5 августа 2002 г., в 18.00, заявитель начал ссору с E., находясь в состоянии алкогольного опьянения, и употреблял в отношении нее нецензурные выражения. Заявитель был приговорен к двум суткам административного ареста за мелкое хулиганство.

13. После заседания заявитель был помещен в изолятор временного содержания Старополтавского РОВД. По его требованию и с учетом его состояния здоровья ему была вызвана неотложная медицинская помощь.

B. Травмы, причиненные заявителю

14. До того, как отвезти заявителя в больницу, фельдшер "скорой помощи" Н. диагностировал у заявителя травматический разрыв левой барабанной перепонки, синяки в левой части грудной клетки, два сломанных левых ребра, травму живота и синяки на левом бедре.

15. В тот же день он был осмотрен отоларингологом Старополтавской районной поликлиники. Заявитель жаловался на звон в левом ухе и сообщил, что подвергся насилию со стороны сотрудников милиции. Отоларинголог заключил, что помимо хронического отита у заявителя имелись признаки травматического отита левого уха.

16. При приеме в Старополтавскую центральную районную больницу заявитель сообщил, что 5 августа 2002 г. он подвергся насилию со стороны своего брата, а затем со стороны сотрудников милиции. Он жаловался на боль в левой части грудной клетки в районе восьмого и девятого ребер. У него была ссадина размером 7 х 1,2 см в левой части груди. У заявителя были диагностированы перелом 11-го левого ребра, подтвержденный рентгеновскими снимками, ушибы мягких тканей, ссадины в левой части груди и травматический отит левого уха.

17. 8 августа 2002 г. он был выписан и направлен для амбулаторного лечения у отоларинголога, обследования у терапевта и наблюдения у хирурга.

18. Заявитель получал амбулаторное лечение дома. Он был направлен для нейрохирургического обследования в Волгоградскую областную поликлинику, где рентгеновские снимки показали переломы нижней и верхней частей левой стороны черепа. Заявитель был экстренно госпитализирован в Волгоградскую областную больницу. При поступлении в больницу заявитель жаловался на периодические головные боли, звон в ушах и головокружение, а также на потерю слуха в левом ухе. Он сообщил, что 5 августа 2002 г. в отношении него было совершено насилие со стороны сотрудниками милиции.

19. Лечение заявителя в больнице продолжалось с 24 октября по 11 ноября 2002 г. У него были диагностированы закрытая черепно-мозговая травма, легкий ушиб мозга, перелом левой височной кости (подтвержденный рентгеновскими снимками), отит обоих ушей, потеря слуха на правое ухо и смешанная потеря слуха первой степени на левом ухе.

C. Расследование по жалобе заявителя

1. Возбуждение уголовного дела

20. 8 августа 2002 г. заявитель подал жалобу начальнику Старополтавского РОВД на предполагаемое жестокое обращение с ним со стороны сотрудников милиции. Он заявил, что во время происшествия до его задержания В. ударил его в левое бедро черенком лопаты, а он в ответ ударил его в лицо.

21. 10 августа 2002 г. T. направил заявление тому же начальнику РОВД, описав обстоятельства происшествия до прибытия милиции. Он подтвердил версию событий заявителя.

22. 20 августа 2002 г. заявитель подал заявление о возбуждении уголовного дела в прокуратуру.

23. 4 сентября 2002 г., после проведения доследственной проверки, прокуратура Старополтавского района возбудила уголовное дело, заключив, что в действиях сотрудников милиции имелись достаточные признаки состава преступления, предусмотренного пунктом "а" части третьей статьи 286 Уголовного кодекса Российской Федерации (превышение должностных полномочий).

24. 7 сентября 2002 г. заявитель был признан потерпевшим.

25. В тот же день П. был допрошен в качестве свидетеля в отношении ссоры, случившейся 5 августа 2002 г. Он сообщил, что ударил T., но не трогал заявителя, и что заявитель был "абсолютно здоров" и не имел синяков или иных травм.

26. В. рассказал, что 5 августа 2002 г. заявитель и T. пришли к нему домой и что заявитель ударил его в глаз. В. удалось подмять под себя заявителя, и T. за ноги стащил его с заявителя.

27. Н., фельдшер, который оказывал заявителю первую помощь 6 августа 2002 г. в отделе милиции, дал следующие свидетельские показания: заявитель жаловался на головные боли, потерю слуха на левом ухе, боль в груди, животе и левом бедре и одышку. У него наблюдались потеря слуха, свежая свернувшаяся кровь в районе левого уха, острая боль в районе левых ребер и боль в животе.

2. Судебно-медицинское заключение от 17 декабря 2002 г.

28. 23 октября 2002 г. прокуратура назначила судебно-медицинскую экспертизу для установления происхождения травм заявителя, указав, что 5 августа 2002 г., около 14.00, В. ударил заявителя черенком лопаты по правому бедру, а заявитель утверждал, что получил множество ударов от сотрудников милиции по пути в Старополтавский РОВД, куда он предположительно был доставлен в багажнике милицейской машины.

29. M., эксперт Волгоградского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, и A., рентгенолог Волгоградской областной больницы, изучили медицинские документы заявителя, рентгеновские снимки его черепа и височных костей от 24 и 28 октября 2002 г. и рентгеновские снимки его грудной клетки, сделанные 23 октября 2002 г. В своем заключении, датированном 17 декабря 2002 г., эксперты установили, что у заявителя имелась закрытая черепно-мозговая травма в форме легкого ушиба мозга и перелома левой височной кости, осложненная травматическим отитом левого уха. Эти травмы были причинены твердыми тупыми предметами и представляли собой "тяжкий вред здоровью". У заявителя также имелись тупая травма грудной клетки с переломом восьмого левого ребра и ссадина в левой части груди, причиненные тупыми предметами, представляющие собой "вред здоровью средней тяжести". Эксперты не исключили возможности того, что травмы были получены во время и при обстоятельствах, описанных заявителем.

3. Прекращение производства по уголовному делу в отношении сотрудников милиции Д. и З.

30. 4 января 2003 г. заявитель не узнал З. в ходе опознания, сообщив, что он не видел, участвовали ли Д. и З. в насилии в отношении него в дороге, но они точно не участвовали в насилии в отделе милиции. 15 января 2003 г. уголовное дело в отношении этих двух сотрудников милиции было прекращено на основании пункта 2 части первой статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК), поскольку в их действиях отсутствовал состав преступления.

4. Судебно-медицинское заключение от 13 февраля 2003 г.

31. 21 января 2003 г. прокуратура назначила дополнительную судебно-медицинскую экспертизу.

32. 13 февраля 2003 г. С., эксперт Волгоградского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, изучил документы уголовного дела, представленные ему прокуратурой. Они включали показания П., В., фельдшера Н. и сотрудников милиции Ш. и С. (см. §§ 25-27, 33 настоящего Постановления), медицинские документы заявителя и рентгеновские снимки его ребер, височных костей и черепа, датированные 23, 24 и 28 октября 2002 г. Эксперт С. заключил, что 5 августа 2002 г. заявитель получил следующие травмы: перелом левой височной кости с разрывом левой барабанной перепонки, перелом со смещением восьмого левого ребра и перелом шестого левого ребра, ссадину в левой части груди. 24 октября 2002 г. у заявителя был диагностирован легкий ушиб мозга. Эксперт заключил, что все травмы могли быть причинены так, как было указано заявителем, учитывая их характер, количество и место расположения, механизм их формирования, способы их причинения, а именно удары руками и ногами, положения потерпевшего и нападающих по отношению друг к другу и направление ударов.

5. Постановление от 4 марта 2003 г. о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и Ш., отмененное 15 апреля 2003 г.

33. 15 января 2003 г. сотрудник милиции Ш. во время его допроса в качестве подозреваемого сообщил, что он не заметил каких-либо травм у заявителя во время его задержания 5 августа 2002 г., доставления в отдел милиции или в отделе милиции. Заявитель также не жаловался, что кто-либо причинил ему травмы. Сотрудник милиции С., который также был допрошен в качестве подозреваемого в тот день, сказал, что он видел ссадин на лице заявителя сразу после его задержания.

34. 4 марта 2003 г. заместитель прокурора Старополтавского района прекратил уголовное дело в отношении сотрудников милиции С. и Ш. В постановлении указывалось, что до его задержания 5 августа 2002 г. заявитель в состоянии алкогольного опьянения совершил мелкое хулиганство в отношении В. Заявитель и В. применили затем друг к другу физическое насилие. Постановление также содержало показания заявителя о том, что В. ударил его в левое бедро черенком лопаты, и что в ответ он ударил В. по лицу, что его везли в отдел милиции в багажнике милицейской машины, куда его поместили сотрудники милиции. В постановлении также указывалось, что во время поездки сотрудники милиции остановили автомобиль и избили его, нанося ему удары в голову и грудь, увидев, что он помял крышку багажника, и что они вновь совершили насилие в отношении него в отделе милиции. Постановление ссылалось на показания Д., С., Ш., З. и иных сотрудников милиции, которые отрицали утверждения заявителя о жестоком обращении.

35. 15 апреля 2003 г. прокурор Старополтавского района отменил постановление от 4 марта 2003 г., поскольку возможность того, что травмы были получены заявителем во время драки с В., не была надлежащим образом исследована.

6. Постановление от 16 мая 2003 г. о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и Ш., отмененное 9 февраля 2004 г.

36. 16 мая 2003 г. заместитель прокурора Старополтавского района вынес новое постановление о прекращении уголовного дела, содержащее по существу те же формулировки, что и предыдущее постановление. Оно было отменено 9 февраля 2004 г. заместителем прокурора Волгоградской области, поскольку точные обстоятельства предполагаемого жестокого обращения с заявителем еще не были определены.

7. Постановление от 9 марта 2004 г. о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и Ш., отмененное 4 февраля 2005 г.

37. 9 марта 2004 г. следователь прокуратуры Старополтавского района прекратил уголовное дело в отношении сотрудников милиции С. и Ш. по тем же основаниям, что и ранее.

38. Письмом от 27 августа 2004 г. Волгоградская областная прокуратура предложила прокуратуре Старополтавского района рассмотреть жалобы заявителя относительно ненадлежащего проведения расследования и сообщить о результатах. Письмом от 24 декабря 2004 г. Волгоградская областная прокуратура направила аналогичный запрос в отношении жалобы с его стороны на прекращение производства по делу. Прокуратуре Старополтавского района было указано представить свой ответ до 13 января 2005 г.

39. Согласно письмам, направленным заявителю Волгоградской областной прокуратурой и следователем прокуратуры Старополтавского района, от 3 и 10 февраля 2005 г. соответственно постановление от 9 марта 2004 г. было отменено 4 февраля 2005 г., и расследование было возобновлено.

8. Постановление от 10 марта 2005 г. о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и Ш., отмененное 9 сентября 2005 г.

40. Согласно письму Волгоградской областной прокуратуры от 3 ноября 2005 г. новое постановление о прекращении производства по уголовному делу было вынесено 10 марта 2005 г. и отменено 9 сентября 2005 г. Согласно письму от 17 мая 2005 г. Волгоградская областная прокуратура тем временем дала указание районной прокуратуре сообщить заявителю о результатах расследования и отчитаться об этом до 4 июня 2005 г.

41. 24 октября 2005 г. Генеральная прокуратура сообщила заявителю, что его жалоба на прекращение производства по делу была направлена в Волгоградскую областную прокуратуру для рассмотрения.

42. 19 июня 2006 г. областная прокуратура дала указание прокурору Старополтавского района рассмотреть жалобу заявителя на расследование дела и отчитаться об этом до 30 июня 2006 г.

9. Возобновление расследования в 2011 году

43. 17 ноября 2011 г. Европейский Суд предложил властям Российской Федерации предоставить информацию о расследовании по делу заявителя.

44. 21 декабря 2011 г. Волгоградская областная прокуратура отменила постановление от 9 марта 2004 г. о прекращении уголовного дела, поскольку не была изучена возможность получения заявителем травм в драке с В. Было назначено дополнительное расследование.

45. Волгоградская областная прокуратура провела внутреннее расследование в связи с некоторыми нарушениями, обнаруженными в материалах дела. Она указала в своем отчете от 31 января 2012 г., что постановления от 4 февраля и 9 сентября 2005 г. (см. §§ 39-40 настоящего Постановления) нигде не были найдены, и что по новой информации, полученной от прокурора Старополтавского района и его заместителя, постановление от 9 марта 2004 г. не было отменено. Прокуратура, таким образом, заключила, что постановления от 4 февраля и 9 сентября 2005 г. не выносились. В отчете также отмечались иные нарушения, такие как уклонение органов прокуратуры от направления копий постановлений, вынесенных по делу, в надзирающие органы или в информационный центр Министерства внутренних дел, как в случае постановления от 9 февраля 2004 г.

10. Новое судебно-медицинское заключение от 29 марта 2012 г.

46. 1 марта 2012 г. Палласовский межрайонный следственный отдел Следственного комитета России по Волгоградской области назначил новую судебно-медицинскую экспертизу заявителя, чтобы определить, какие травмы, если таковые имелись, были у заявителя после событий 5 августа 2002 г., и мог ли он получить их в результате того, что он падал или ударялся о какой-либо предмет.

47. Ж., эксперт Старополтавского районного отдела Волгоградского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, осмотрел заявителя, но не обнаружил у него никаких травм. Поскольку медицинская документация и рентгеновские снимки заявителя 2002 года были утрачены, эксперт основал свое заключение на информации, содержащейся в предыдущих заключениях экспертизы, а именно в заключении от 18 сентября 2002 г., содержащем информацию о его лечении в Центральной районной больнице (см. § 16 настоящего Постановления) и предложении эксперта запросить заключение у более опытного эксперта, и в заключениях от 17 декабря 2002 г. (см. § 29 настоящего Постановления) и 13 февраля 2003 г. (см. § 32 настоящего Постановления).

48. В своем заключении от 29 марта 2012 г. Ж. сделал вывод, что единственными травмами, которые он мог подтвердить, были ссадина на груди и ушиб восьмого и девятого ребер. Они могли быть получены 5 августа 2002 г. в результате того, что заявитель упал и ударился о выступающие твердые тупые предметы, и было маловероятно, что они были вызваны ударами или пинками. Что касается иных травм, отмеченных в заключениях экспертизы от 17 декабря 2002 г. и 13 февраля 2003 г., Ж. счел, что они не могли быть приняты во внимание при оценке вреда здоровью заявителя, поскольку в предыдущих заключениях экспертизы не было обнаружено информации об относимых клинических проявлениях или достоверных рентгеновских снимках, подтверждающих их.

11. Судебно-медицинское заключение от 19 апреля 2012 г.

49. 9 апреля 2012 г. Следственный комитет по Волгоградской области назначил новую экспертизу с теми же вопросами, что и ранее (см. § 46 настоящего Постановления), поскольку выводы, сделанные Ж. в его заключении от 29 марта 2012 г., полностью противоречили выводам, сделанным экспертами в 2002 и 2003 годах.

50. Заключение от 19 апреля 2012 г., подготовленное комиссией из пяти экспертов Волгоградского областного бюро судебно-медицинской экспертизы, подтвердило ссадину в левой части груди, которая, по их мнению, могла быть причинена 5 августа 2002 г. твердым тупым предметом с ограниченной площадью поверхности в результате удара об него или удара им.

51. Эксперты отметили, что на рентгеновских снимках заявителя, сделанных 16 марта и 9 апреля 2012 г. соответственно, не были обнаружены травматические повреждения черепа или зажившие переломы ребер.

52. Поскольку рентгеновские снимки грудной клетки, черепа и височных костей от 23, 24 и 28 октября 2002 г. были утрачены, эксперты признали невозможным сделать какие-либо выводы относительно перелома левой височной кости, ушиба мозга или перелома восьмого и 11-го ребер, диагностированных ранее.

53. Эксперты сочли, что медицинские документы, описанные в предыдущих заключениях экспертизы, не содержали объективного подтверждения относительно диагноза "травматический отит левого уха", такого как травмы или кровотечение в этой области, и заключили, что звон в ушах и снижение слуха, на которые жаловался заявитель, объяснялись хроническим отитом.

12. Постановление от 30 апреля 2012 г. о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и Ш., отмененное в неустановленную дату

54. 30 апреля 2012 г. Следственный комитет по Волгоградской области прекратил производство по делу на основании пункта 2 части первой статьи 24 УПК РФ, поскольку в действиях сотрудников милиции С. и Ш. отсутствовал состав преступления. Постановление было основано, в частности, на нижеследующих новых показаниях, полученных в ходе дополнительного расследования в 2012 году.

55. 30 января 2012 г. E. рассказала, что 5 августа 2002 г. она видела заявителя, нападающего на В., но не видела В., нападающего на заявителя. После ссоры между двумя мужчинами заявитель пошел за ней в ее дом, где скрылся В. Заявитель угрожал ей и словесно оскорблял ее, и у нее не оставалось иного выбора, кроме как вызвать милицию.

56. 30 января 2012 г. П. сообщил, что у заявителя не было травм до его задержания 5 августа 2002 г. Он вел себя агрессивно, выкрикивая угрозы в адрес E. и В.

57. 30 января и 7 февраля 2012 г. соответственно жена заявителя и T. показали, что у заявителя не было травм до задержания.

58. 19 марта 2012 г. В. рассказал, что заявитель и T. ворвались в его дом и напали на него. Он толкнул заявителя, который упал на левый бок. Затем В. прыгнул на заявителя и ударил его по голове.

59. Сотрудники милиции Д., С., Ш. и З. объяснили, что после прибытия в село Красный Яр они узнали, что заявитель и T. совершили нападение на В. и что заявитель также угрожал убить E. и ударил ее. Они задержали заявителя и T., а затем прошли к дому E. и взяли у нее показания. Затем они отправились в отдел милиции. Выехав из Красного Яра, они освободили T., поскольку в машине было слишком много пассажиров, двигатель перегревался. T. вел себя спокойно в отличие от заявителя. В отношении заявителя не применялось насилие, и он находился в пассажирском салоне автомобиля, а не в багажнике, как утверждалось. При задержании у заявителя были следы крови на лице и футболке, а также свернувшаяся кровь в левом ухе. Его неопрятный вид и грязное лицо создавали впечатление, что он с кем-то дрался. Он стонал и держался за левую сторону груди, и ему было больно.

60. K., заключенный, находившийся в одной камере с заявителем ночью 5 августа 2002 г., рассказал, что у заявителя была свернувшаяся кровь в левом ухе и распухшая губа. Он жаловался на боль в груди и болезненно кашлял. Также из показаний K. и сотрудника милиции Г. следовало, что по дороге в суд утром 6 августа 2002 г. заявитель шел медленно. В какой-то момент он согнулся, держась правой рукой за левую половину тела, сказав, что у него болят ребра. Он также болезненно кашлял. По пути назад в отдел милиции заявитель согнулся и пожаловался на плохое самочувствие. У него на лбу выступил пот. Заявитель не мог поднять руки до уровня груди из-за боли. Заявителю была вызвана "скорая помощь".

61. Н., фельдшер, осматривавший заявителя в отделе милиции, сообщил, что заявитель жаловался на головные боли, потерю слуха в левом ухе, боль в груди, затрудненное дыхание и боль в левом бедре. Он сказал, что его брат ударил его по бедру черенком лопаты. На вопрос о происхождении иных травм заявитель ничего не ответил. Один из сотрудников милиции, который присутствовал при осмотре, крикнул, что заявитель также получил удар по уху черенком лопаты.

62. Согласно протоколу осмотра милицейской машины, которая использовалась для доставки заявителя в отдел милиции 5 августа 2002 г., правая сторона крышки багажника в части, ближайшей к бензобаку, была помята. В постановлении указывалось, что место расположения вмятин отличалось от того места, в котором, по словам заявителя, он помял крышку, и что сотрудники милиции не могли дать пояснений относительно вмятин и что на текущий момент было невозможно осмотреть машину, так как она была списана.

63. Со ссылкой на результаты судебно-медицинской экспертизы 2012 года в постановлении указывалось, что подтвержденными травмами были лишь ссадина на груди и ушиб ребер, и что заявитель мог получить их в драке с В., как было подтверждено В. в 2012 году.

64. Представляется, что в неустановленную дату постановление от 30 апреля 2012 г. было отменено, и расследование возобновилось.

13. Заключение судебно-психологической экспертизы от 29 мая 2012 г.

65. В своем заключении от 29 мая 2012 г. по результатам экспертизы, назначенной следственным органом 7 марта 2012 г., судебный психолог отметил, что у заявителя была склонность фантазировать и выдумывать, чтобы восполнить провалы в памяти, и что в ходе его обследования экспертом он демонстрировал признаки сообщения уже подготовленных показаний, скрывая информацию или давая ложную информацию о конфликтной ситуации между ним и T. с одной стороны, и его братьями и E. с другой.

66. В заключении содержалась ссылка на свидетельские показания, данные по делу относительно событий 5 августа 2002 г. В частности, 6 февраля 2012 г. В. сообщил, что заявитель и T. ворвались в его дом. Заявитель ударил его в лицо, и T. схватил его за ноги. Заявитель затем, сидя на нем, снова ударил его в лицо и грудь. В. сказал, что ни разу не ударил заявителя. В ходе дополнительного допроса 19 марта 2012 г. В. пояснил, что в ходе драки с заявителем и T. он сумел вырваться, оказавшись над заявителем и нанося ему удары по голове. В ходе реконструкции событий В. сказал, что заявитель и T., ворвавшись к нему домой, повалили его на пол, T. держал его за ноги, а заявитель, сидя на нем, ударил его по лицу и груди пять или шесть раз. Затем В. сумел вырваться и подмять под себя заявителя. Сидя на заявителе, он пытался ударить его, но T. оттащил его за ноги.

14. Постановление от 3 июня 2012 г. о прекращении уголовного дела в отношении сотрудников милиции С. и Ш.

67. 3 июня 2012 г. производство по делу в отношении сотрудников милиции С. и Ш. было прекращено на основании пункта 2 части первой статьи 24 УПК РФ, поскольку в их действиях отсутствовал состав преступления. Помимо доказательств, изложенных в предыдущем постановлении, постановление от 3 июня 2012 г. содержало ссылку на показания дочери E. о том, что после инцидента между заявителем и В. заявитель напал на нее, бросил ее на землю и пнул ее примерно шесть раз. Он затем попытался ударить ее мать, E. Постановление также ссылалось на выводы, сделанные экспертом-психологом (см. § 65 настоящего Постановления).

68. В постановлении от 3 июня 2012 г. содержался, как и в предыдущем постановлении, вывод о том, что утверждения заявителя о жестоком обращении со стороны сотрудников милиции не были основаны на реальных фактах, и что единственные травмы, подтвержденные в 2012 году, а именно ссадина на груди и ушиб ребер, могли быть получены заявителем в драке с В., как было подтверждено В. в 2012 году.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

69. Заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что не проводилось эффективного расследования в связи с этим происшествием. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

70. Власти Российской Федерации оспорили данный довод.

A. Приемлемость жалобы

71. Власти Российской Федерации утверждали, что, если бы после получения первого письма заявителя Европейский Суд дал ему шесть месяцев для подачи формуляра жалобы, это нарушило бы шестинедельный срок, установленный Практическим руководством о возбуждении дела от 1 ноября 2003 г. Они далее отметили, что между первым письмом заявителя в Европейский Суд и подачей заявителем формуляры жалобы истекло много времени. Таким образом, датой подачи жалобы должна считаться дата направления формуляра жалобы, то есть дата между 24 ноября 2006 г. (дата на формуляре жалобы) и 4 января 2007 г. (дата получения формуляра жалобы Европейским Судом). Власти Российской Федерации утверждали, что в любом случае заявитель подал жалобу более чем через шесть месяцев после последнего перед подачей жалобы постановления следственных органов, а именно постановления от 9 марта 2004 г. Постановления от 4 февраля и 9 сентября 2005 г. не выносились согласно отчету прокуратуры от 31 января 2012 г. (см. § 45 настоящего Постановления). Наконец, заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку он не обжаловал постановление от 3 июня 2012 г.

1. Шестимесячный срок

72. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривается, что первое письмо заявителя, датированное 24 июня 2006 г. и направленное 12 сентября 2006 г., было "первым обращением, содержащим некоторое указание на характер жалобы". Он также отмечает, что согласно пункту 5 правила 47 Регламента Суда, действовавшему на тот момент, дата первого обращения рассматривалась как дата подачи жалобы, прерывая течение шестимесячного срока, предусмотренного пунктом 1 статьи 35 Конвенции. В случае расхождения, как в настоящем деле, между датой на формуляре жалобы и датой почтовой отправки последняя принималась в качестве даты подачи (см. Решение Европейского Суда по делу "Кемевуако против Нидерландов" (Kemevuako v. Netherlands) от 1 июня 2010 г., жалоба N 65938/09, § 24).

73. Европейский Суд принимает к сведению ссылку властей Российской Федерации на Практическое руководство от 1 ноября 2003 г., которое устанавливает срок в шесть недель для возвращения заполненного формуляра жалобы в Секретариат Суда. Однако данный срок является примерным, а не обязательным. Он направлен на обеспечение того, чтобы заявители поддерживали свои жалобы "с разумной поспешностью" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смертин против Российской Федерации" (Smertin v. Russia) от 2 октября 2014 г., жалоба N 19027/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 8 (примеч. редактора).), §§ 26-28).

74. Европейский Суд далее отмечает, что власти Российской Федерации по существу утверждали, что жалоба не была подана в пределах шестимесячного срока, который начал течь 9 марта 2004 г., когда было вынесено последнее перед подачей жалобы постановление следственных органов. Европейский Суд отмечает, что согласно письмам прокуратуры производство по делу было возобновлено 4 февраля 2005 г., прекращено 10 марта 2005 г. и вновь возобновлено 9 сентября 2005 г. (см. §§ 39 и 40 настоящего Постановления). Европейский Суд не усматривает оснований давать приоритет отчету прокуратуры, которая в 2012 году заключила, что постановления от 4 февраля и 9 сентября 2005 г. не выносились, поскольку нигде не могут быть найдены (см. § 45 настоящего Постановления). Европейский Суд также подчеркивает, что после постановления от 9 сентября 2005 г. производство по делу, очевидно, было вновь прекращено. После долгого перерыва производство по делу было возобновлено 21 декабря 2011 г. Были проведены новые следственные действия, такие как допросы свидетелей и подозреваемых, собраны новые доказательства, включая новые заключения судебно-медицинской экспертизы. 30 апреля 2012 г. производство по делу было прекращено, а затем вновь возобновлено и прекращено 3 июня 2012 г.

75. Принимая во внимание последние события по делу, очевидно, что жалоба была подана в момент, когда разбирательство еще продолжалось. Возражение властей Российской Федерации относительно правила шестимесячного срока, таким образом, несущественно и должно быть отклонено.

2. Исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты

76. Между 2002 и 2012 годами постановления о прекращении производства по уголовному делу, касающемуся предполагаемого жестокого обращения с заявителем, отменялись как минимум пять раз, дважды - после 2011 года. При таких обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что жалоба в суд, которая могла иметь только те же последствия, предоставила бы заявителю какое-либо возмещение. Соответственно, он полагает, что жалоба в суд при конкретных обстоятельствах настоящего дела была бы бесцельной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Нечто против Российской Федерации" (Nechto v. Russia) от 24 января 2012 г., жалоба N 24893/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), §§ 80-82).

77. Европейский Суд считает, что заявитель не был обязан использовать это средство правовой защиты и возражение властей Российской Федерации в части того, что он не обжаловал постановление от 3 июня 2012 г., таким образом, должно быть отклонено.

3. Заключение

78. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Материально-правовой аспект жалобы

79. Власти Российской Федерации поддержали выводы Следственного комитета, утверждая, что судебно-медицинская экспертиза в 2012 году показала, что травмы заявителя, а именно ссадина на груди и ушиб ребер, могли быть получены в драке с В. до его задержания. По мнению властей Российской Федерации, отсутствовали объективные доказательства, подтверждающие утверждение заявителя о том, что он получил эти травмы, находясь в милиции.

80. Европейский Суд отмечает, что относимые общие принципы были недавно резюмированы Большой Палатой Европейского Суда в деле "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) (жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 81-88, ECHR 2015). В частности, если рассматриваемые события в целом или в бульшей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. В этом случае на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение путем предъявления доказательств, подтверждающих факты, ставящие под сомнение версию событий, изложенную потерпевшим. В отсутствие такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для властей. Это оправдывается тем фактом, что задержанные лица находятся в уязвимом положении и власти обязаны защищать их (см. там же, § 83).

81. Европейский Суд отмечает, что помимо того, что заявитель предположительно получил удар по бедру черенком лопаты во время драки с В., свидетельские показания предполагали, что у него не было травм до задержания. Эти свидетельские показания включали показания жены заявителя, T. и П. (см. §§ 25, 56 и 57 настоящего Постановления). П. сказал, что заявитель был "совершенно здоров" и не имел кровоподтеков или иных травм. Кроме того, Ш., один из сотрудников милиции, подозреваемых в жестоком обращении, также сообщил 15 января 2003 г., что он не заметил травм у заявителя во время его задержания 5 августа 2002 г., поездки в отдел милиции или в отделе милиции (см. § 33 настоящего Постановления).

82. Действительно, Ш., а также трое других заинтересованных сотрудников милиции дали иные показания в 2012 году, сообщив, что у заявителя были следы крови на лице и свернувшаяся кровь в левом ухе, и что он стонал и держался за левую сторону груди, явно испытывая боль (см. § 59 настоящего Постановления). Однако в отсутствие объяснений относительно изменения их показаний нет оснований полагать, что показания, данные более чем через девять лет после произошедших событий, должны вызывать бульшее доверие, чем показания, данные через несколько месяцев после событий. Это верно и в отношении показаний сотрудника милиции С., который сообщил 15 января 2003 г., что он видел ссадины на лице заявителя сразу после его задержания, но изменил показания в 2012 году. Кроме того, его описание травм заявителя (ссадины на лице) в значительной степени не соответствует состоянию заявителя, описанному сотрудником милиции Г., заключенным K. и фельдшером (см. §§ 60-61 настоящего Постановления) и его медицински диагностированными травмами.

83. Европейский Суд также отмечает, что имеется достаточно доказательств того, что до его задержания заявитель демонстрировал активное и агрессивное поведение, "провоцируя ссору", используя нецензурную лексику, угрозы, крики, пытался ударить и применить физическое насилие к людям (см. §§ 7, 10, 12, 55, 56 и 67 настоящего Постановления). Это дополнительно подтверждает свидетельские показания о том, что до помещения в милицейское заключение заявитель не имел травм, позднее обнаруженных у него, которые сделали его таким слабым, что он с трудом дышал, ходил или поднимал руки до уровня груди (см. § 60 настоящего Постановления).

84. Травмы, диагностированные сразу после того, как заявитель побывал под стражей в милиции, в частности, травмы груди и ребер, а также травма головы, позднее диагностированная после его жалоб на периодические головные боли, звон в ушах, головокружение и потерю слуха, доказуемо могли быть получены таким образом, как им было описано, в результате ударов сотрудников милиции по голове и груди после его задержания (см. §§ 28, 29 и 32 настоящего Постановления).

85. Изложенные выше факты достаточны для создания презумпции в пользу версии событий заявителя.

86. Европейскому Суду остается рассмотреть вопрос о том, предъявили ли власти Российской Федерации доказательства, подтверждающие факты, ставящие под сомнение версию событий, данную потерпевшим.

87. Власти Российской Федерации поддержали выводы следственных органов. Европейский Суд отмечает, что согласно последним постановлениям от 30 апреля и 3 июня 2012 г. (см. §§ 63 и 68 настоящего Постановления) ссадина в левой части груди и ушиб левых ребер были единственными травмами, подтвержденными в результате судебно-медицинской экспертизы в 2012 году, и могли быть получены заявителем в драке с В., как это было подтверждено В. в его показаниях в 2012 году.

88. Согласно этим постановлениям 19 марта 2012 г. В. сообщил, что в ходе инцидента 5 августа 2002 г. он толкнул заявителя, который упал на левый бок (см. § 58 настоящего Постановления). В соответствии с заключением от 29 марта 2012 г., подготовленным Ж., ссадина на груди и ушиб ребер могли быть получены 5 августа 2002 г. в результате того, что заявитель упал и ударился о выступающие твердые тупые предметы, и было маловероятно, что они были вызваны ударами или пинками (см. § 48 настоящего Постановления).

89. Из вышеизложенного следует, что следственные органы намеревались объяснить ссадину на груди и ушиб ребер его падением во время драки с В.

90. Европейский Суд полагает, что эти выводы не могут достоверно следовать из относимых доказательств.

91. Прежде всего заключение, подготовленное Ж. 29 марта 2012 г., следственный орган ранее признал недостаточным для того, чтобы делать какие-либо выводы, поскольку оно полностью противоречило заключениям, подготовленным экспертами в 2002 и 2003 годах. Следственный орган, таким образом, назначил дополнительную экспертизу, которая была проведена комиссией из пяти судебно-медицинских экспертов 19 апреля 2012 г. (см. §§ 49-53 настоящего Постановления). Согласно этому заключению ссадина на груди могла быть причинена 5 августа 2002 г. твердым тупым предметом с ограниченной площадью поверхности в результате удара об него или удара им (см. § 50 настоящего Постановления). Заключение комиссии, соответственно, предполагало, что ссадина могла также легко быть получена заявителем в результате того, что он упал и ударился о твердый тупой предмет с ограниченной площадью поверхности, как и в результате удара. Что касается травмы ребер, комиссия не подтвердила диагноз "ушиб", в отличие от эксперта Ж. Комиссия заключила вместо этого, что на тот момент нельзя было сделать никаких выводов относительно переломов ребер, диагностированных в 2002 и 2003 годах, поскольку сделанные рентгеновские снимки были потеряны (см. § 52 настоящего Постановления).

92. Отсюда следует, что заключения экспертизы 2002 и 2003 годов остаются единственными судебно-медицинскими доказательствами в деле, которые не были оспорены комиссией экспертов в 2012 году, что касается травм головы и ребер. В соответствии с обоими заключениями перелом левой височной кости, легкий ушиб мозга и перелом как минимум одного ребра могли быть получены, как это описывал заявитель, в результате побоев со стороны сотрудников милиции после его задержания 5 августа 2002 г. Эксперт С. пояснил, что это заключение подтверждалось характером травм, количеством и местом расположения, механизмом и способами их причинения, положением потерпевшего и нападающих по отношению друг к другу и направлением ударов (см. § 32 настоящего Постановления).

93. Таким образом, вывод следственного органа о том, что травма головы и переломы ребер заявителя не были медицински подтверждены, противоречит судебно-медицинским заключения в деле, которыми были диагностированы эти травмы и которые подтвердили, что они могли быть получены в результате насилия сотрудников милиции в отношении заявителя после его задержания 5 августа 2002 г.

94. Что касается вывода следственного органа, сделанного в 2012 году со ссылкой на показания В., согласно которому ссадина на груди могла быть получена заявителем в результате того, что он упал и ударился о выступающий твердый тупой предмет с ограниченной площадью поверхности во время драки с В., Европейский Суд отмечает, что согласно показаниям В., подробно изложенным в судебно-медицинском заключении от 29 мая 2012 г. (см. § 66 настоящего Постановления), точность которых не оспаривалась сторонами, в его описании драки в показаниях от 6 февраля 2012 г. не упоминалось падение заявителя, а вместо этого упоминалось, что В. был повален, и последующая драка на полу. Также падение заявителя не упоминалось в последующих показаниях В. от 19 марта 2012 г. или в ходе реконструкции событий. В своих более поздних показаниях В. описал, что после того, как он был повален, он лежал на полу на спине, в то время как заявитель сидел на тем, а Т. держал его за ноги. В. затем сумел вырваться и подмять под себя заявителя. T. затем оттащил его за ноги от заявителя. Аналогично в 2002 году В. пояснил, что он подмял под себя заявителя и что T. оттащил его за ноги (см. § 26 настоящего Постановления). Европейский Суд не видит, каким образом вывод о том, что заявитель упал и ударился о выступающий твердый тупой предмет с ограниченной площадью поверхности, мог быть достоверно сделан на основании приведенных показаний.

95. Вышеизложенных соображений достаточно, чтобы Европейский Суд мог заключить, что власти Российской Федерации не исполнили свое обязательство по доказыванию и не представили доказательства, способные поставить под сомнение версию событий, данную заявителем.

96. Европейский Суд находит, что насильственные действия, которым заявитель подвергся во время содержания под стражей в милиции, представляют собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

97. Соответственно, имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 3 Конвенции.

2. Процессуальный аспект жалобы

98. Власти, которые были незамедлительно поставлены в известность о заслуживающих доверия утверждениях заявителя относительно жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, имели процессуальное обязательство, вытекающее из статьи 3 Конвенции, провести эффективное расследование (см. Постановление Европейского Суда по делу "Копылов против Российской Федерации" (Kopylov v. Russia) от 29 июля 2010 г., жалоба N 3933/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 6 (примеч. редактора).), §§ 132-135).

99. Уголовное дело в связи с утверждениями заявителя о жестоком обращении было возбуждено после почти месячного промедления. Прекращая производство по уголовному делу в связи с отсутствием состава преступления в действиях сотрудников милиции в 2003-2005 годах, следственный орган в значительной мере руководствовался показаниями сотрудников милиции, которые отрицали причастность к жестокому обращению с заявителем. В постановлениях не содержались указания причин, по которым игнорировались доказательства, подтверждающие последовательные показания заявителя, такие как судебно-медицинские экспертизы 2002 и 2003 годов или свидетельские показания о том, что до задержания у заявителя не было травм, обнаруженных у него после освобождения из милиции. Также следственный орган не предпринимал каких-либо попыток прояснить противоречия в доказательствах, например, между первоначальными показаниями сотрудника милиции Ш., согласно которым он не видел травм у заявителя до задержания, его отрицанием жестокого обращения и доказательствами травм заявителя после времени, проведенного им в милиции. В результате следственный орган не предоставил объяснения медицински диагностированным травмам заявителя в указанных постановлениях.

100. Вышеизложенные доводы являются верными и в отношении расследования после возобновления разбирательства в 2011 году, что касается травмы головы и переломов ребер. Вывод следственного органа о том, что эти травмы не были медицински подтверждены, противоречил судебно-медицинским доказательствам, имеющимся в деле. Данные выводы, а также вывод о том, что иные травмы могли быть получены заявителем в драке с В. до того, как он был лишен свободы милицией, не могли быть достоверно сделаны на основании относимых доказательств (см. §§ 90-94 настоящего Постановления). Вместе с тем не было предпринято каких-либо попыток согласовать противоречивые доказательства или указать причины игнорирования доказательств, подтверждающих утверждения заявителя.

101. Европейский Суд заключает, что выводы следственных органов не основывались на тщательном, объективном и беспристрастном анализе всех относимых элементов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Раззаков против Российской Федерации" (Razzakov v. Russia) от 5 февраля 2015 г., жалоба N 57519/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 63).

102. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

103. Европейский Суд рассмотрел оставшиеся части жалобы заявителя. Однако с учетом предоставленных ему материалов Европейский Суд считает, что данные жалобы не свидетельствуют о признаках нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что жалоба в данных частях должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

104. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

105. Заявитель требовал 169 781 евро в качестве компенсации материального ущерба и морального вреда.

106. Власти Российской Федерации оспаривали это требование.

107. Европейский Суд не усматривает наличия причинно-следственной связи между установленными нарушениями и предполагаемым материальным ущербом, соответственно, он отклоняет это требование. Вместе с тем он присуждает заявителю 13 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Процентная ставка при просрочке платежей

108. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу в части предполагаемого жестокого обращения с заявителем в период содержания в милиции приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 13 000 евро (тринадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 6 декабря 2016 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Луис Лопес Герра Председатель Палаты Суда