Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 апреля 2017 г. Дело "ООО "Издательский центр "Квартирный ряд" (OOO Izdatelskiy Tsentr Kvartirnyy Ryad) против Российской Федерации" (Жалоба N 39748/05) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "ООО "Издательский центр "Квартирный ряд"" (OOO Izdatelskiy Tsentr Kvartirnyy Ryad)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 39748/05)

Постановление Суда

Страсбург, 25 апреля 2017 г.

По делу "ООО "Издательский центр "Квартирный ряд"" против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелен Ядерблом, Председателя Палаты,

Луиса Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 28 марта 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 39748/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) ООО "Издательский центр "Квартирный ряд"", издательской компанией, созданной в соответствии с законодательством Российской Федерации, с местом нахождения в г. Москве (далее - компания-заявительница) 11 октября 2005 г.

2. Интересы компании-заявительницы представлял А. Молохов, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Компания-заявительница жаловалась на нарушение ее права на свободу выражения мнения.

4. 30 августа 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

A. Статья, опубликованная 20 мая 2004 г.

5. В период, относящийся к обстоятельствам дела, компания-заявительница издавала газету "Квартирный ряд" (далее - газета), которая специализировалась на освещении тем, связанных с рынком жилья в московском регионе.

6. 20 мая 2004 г. газета опубликовала статью Г. под названием "А птичку жалко. Синюю" (далее - статья). В статье описывался конфликт, затрагивающий крупное товарищество собственников жилья "Синяя птица", включавшее восемь многоквартирных домов на юго-западе г. Москвы. Г. предположил в статье, что интересы ряда жителей товарищества собственников жилья "Синяя птица" нарушались предполагаемым ненадлежащим использованием общего имущества, в частности, чердачных помещений домов, и что за это ненадлежащее использование нес ответственность T., председатель товарищества собственников жилья. Г. подчеркивал, что T. являлся заместителем главы управы района в г. Москве и что он отказался дать комментарии в отношении содержания статьи до ее публикации. В статье содержались вопросы, адресованные T. и местной администрации, относительно ненадлежащего использования общего имущества.

7. В соответствующих частях статьи указывалось следующее:

"Жильцы восьми многоквартирных домов в Северном Бутово продолжают писать письма в суды, прокуратуру, городским властям и даже Президенту Путину, чтобы пожаловаться на председателя товарищества собственников жилья "Синяя птица" T., [к]оторый неприлично быстро развил предпринимательскую деятельность, наплевав на устав товарищества и ряд региональных и федеральных законов_

_Но T. выразил недоверие комиссии, избранной общим собранием, и назначил собственную комиссию_ в результате чего T. удалось сохранить свою должность_

_Комиссия была не избрана, а назначена, что гарантировало назначение T. на третий срок_

_В итоге, даже хотя T. не имел большинства голосов, ему, тем не менее, удалось заключить контракт_

_Давайте зададим один последний вопрос, который снова касается T.: имеет ли право должностное лицо совмещать свои официальные функции с коммерческой деятельностью ".

B. Разбирательство о защите чести, достоинства и деловой репутации, инициированное T.

8. 28 мая 2004 г. T. подал иск о защите чести, достоинства и деловой репутации к компании-заявительнице и Г. в Пресненский районный суд г. Москвы (далее - районный суд). Истец утверждал, что сведения, содержащиеся в статье, умаляли его честь, достоинство и деловую репутацию. Исковое заявление поступило в районный суд 15 июня 2004 г.

9. 8 декабря 2004 г. районный суд рассмотрел и частично удовлетворил иск, сославшись на статью 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 11. Он привел следующую мотивировку:

"_спорные сведения: "_[к]оторый неприлично быстро развил предпринимательскую деятельность, наплевав на устав товарищества и ряд региональных и федеральных законов" подлежат опровержению [ответчиками]_ поскольку в ходе рассмотрения дела судом ответчики не доказали, что действия T. были незаконными.

Ответчики, третье лицо и свидетели пояснили, что чердачное помещение_ было незаконно сдано в аренду. Договор аренды был незаконно заключен T.

_Однако [ответчиками] не было представлено суду доказательств того, что действия истца были незаконными или неправомерными или нарушали федеральное или региональное законодательство или устав товарищества собственников жилья.

Кроме того, вопрос аренды чердачного помещения_ был рассмотрен Зюзинским районным судом г. Москвы. Решением Зюзинского районного суда г. Москвы от 19 мая 2004 г. действия товарищества собственников жилья "Синяя птица", возглавляемого T., были признаны соответствующими действующему законодательству.

Что касается сведений: "_комиссия была не избрана, а назначена, что гарантировало назначение T. на третий срок_ В итоге, даже хотя T. не имел большинства голосов, ему, тем не менее, удалось заключить контракт_". _Данные сведения не подлежат опровержению, поскольку они не умаляют честь и достоинство истца.

_что касается сведений: "давайте зададим один последний вопрос, который снова касается T.: имеет ли право должностное лицо совмещать свои официальные функции с коммерческой деятельностью?", - то эти сведения также не подлежат опровержению, так как_ автор статьи [Г.] задает риторический вопрос_".

10. Районный суд обязал компанию-заявительницу "опровергнуть сведения, [опубликованные] в газете "Квартирный ряд" 20 мая 2004 г. _о том, что T. развил деятельность на посту председателя товарищества собственников жилья "Синяя птица" в нарушение устава товарищества и целого ряда региональных и федеральных законов". Он также присудил T. компенсацию морального вреда: 10 000 рублей (приблизительно 270 евро) было взыскано с компании-заявительницы и 8 000 рублей было взыскано с Г.

11. Компания-заявительница и Г. обжаловали решение в Московский городской суд (далее - городской суд).

12. 4 мая 2005 г. он оставил решение от 8 декабря 2004 г. без изменения в полном объеме, ссылаясь на статью 152 Гражданского кодекса Российской Федерации и Постановление N 11* (* См. далее § 17 настоящего Постановления (примеч. редактора).) Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Городской суд привел следующую краткую мотивировку:

"Истец доказал факт распространения спорных сведений: он представил суду оригинальный номер газеты от 20 мая 2004 г.

_Суд [первой инстанции] правомерно заключил, что ответчики не доказали достоверность распространенных сведений о том_ что [истец] неприлично быстро развил предпринимательскую деятельность, наплевав на устав товарищества и ряд региональных и федеральных законов.

В то же время суд [обоснованно] сослался на решение Зюзинского районного суда г. Москвы_ который признал действия товарищества собственников жилья_ возглавляемого T., соответствующими действующему законодательству".

13. 25 июля 2005 г. городской суд отклонил заявление компании-заявительницы о пересмотре дела в порядке надзора.

14. 13 октября 2005 г. исполнительное производство было прекращено судебным приставом, так как решение суда от 8 декабря 2004 г. было исполнено в полном объеме.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

15. Статья 29 Конституции Российской Федерации гарантирует свободу мысли и слова, а также свободу средств массовой информации.

16. Статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности. Потерпевший может также требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных распространением таких сведений.

17. В Постановлении Пленума Верховного Суда от 18 августа 1992 г. N 11 (в редакции от 25 апреля 1995 г.)* (* Так в тексте. Очевидно, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникших при рассмотрении судами дел о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (примеч. редактора).) (далее - Постановление N 11) разъяснялось, что порочащими являются не соответствующие действительности сведения, содержащие обвинения в нарушении законодательства или моральных принципов (например, совершение нечестного поступка, неправильное поведение в трудовом коллективе или в быту). Распространение сведений понималось как их опубликование или трансляция (пункт 2 Постановления N 11). Обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений возлагалась на ответчика (пункт 7 Постановления N 11).

18. Постановление Пленума Верховного Суда от 24 февраля 2005 г. N 3* (* Так в тексте, Очевидно, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" (примеч. редактора).) (далее - Постановление N 3) отменило Постановление N 11, определив в качестве "не соответствующих действительности сведений" утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности на момент распространения сведений. Не могут рассматриваться как не соответствующие действительности сведения, содержащиеся в судебных решениях, постановлениях органов предварительного следствия и других официальных документах, для обжалования которых предусмотрен иной порядок. Сведения, содержащие утверждения о нарушении лицом законодательства, совершении нечестного поступка, неэтичном поведении, нарушении деловой этики умаляют честь, достоинство и деловую репутацию этого лица (пункт 7 Постановления N 3). В Постановлении N 3 судам указывалось на необходимость разграничивать утверждения о факте, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, они не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности (пункт 9 Постановления N 3).

III. Соответствующие документы Совета Европы

19. 12 февраля 2004 г. Комитет министров Совета Европы на 872-м заседании министров на уровне представителей принял Декларацию о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации, в которой, в частности, предусматривается следующее:

"Комитет министров Совета Европы_

подтверждая первостепенное значение свободы выражения мнения и информации, в частности, посредством свободных и независимых СМИ, для обеспечения права общества на получение информации по вопросам всеобщего интереса и осуществление контроля за решением общественных и политических вопросов, а также для обеспечения подотчетности и прозрачности органов политической власти и органов государственной власти, которые необходимы в демократическом обществе, без ущерба для действующих в государствах-членах законодательных норм в отношении статуса и ответственности должностных лиц_

сознавая, что лица, являющиеся кандидатами или избранные в политические органы, или прекратившие работать в них, или выполняющие политические функции на местном, региональном, национальном или международном уровнях, или имеющие политическое влияние, в дальнейшем именуемые "политические деятели", а также лица, занимающие государственные должности или осуществляющие государственные властные полномочия на этих уровнях, в дальнейшем именуемые "должностные лица", наделены основными правами, которые могут нарушаться в результате распространения в СМИ информации и мнений о них,

сознавая, что в некоторых внутригосударственных правовых системах за политическими деятелями и должностными лицами по-прежнему сохраняются определенные правовые привилегии, направленные против распространения в СМИ информации и мнений о них, что несовместимо с правом на свободу выражения мнения и информации, гарантированным статьей 10 Конвенции,

особо обращает внимание на следующие принципы, касающиеся распространения информации и выражения мнений о политических деятелях и должностных лиц в СМИ_

III. Общественная дискуссия и контроль за политическими деятелями

Политические деятели решили заручиться общественным доверием и соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии, а значит, общество может осуществлять за ними строгий контроль, активно и резко критиковать в СМИ то, как они выполняли или выполняют свои обязанности.

IV. Общественный контроль за должностными лицами

Должностные лица должны принять тот факт, что они будут являться объектом общественного контроля и критики, в частности, посредством СМИ, в отношении того, как они исполняют или исполняли свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий_".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

20. Компания-заявительница жаловалась на ненадлежащее ограничение решениями внутригосударственных судов ее права на свободу выражения мнения, гарантированного статьей 10 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ_

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

21. Власти Российской Федерации утверждали, что пункт 2 статьи 10 Конвенции допускал ограничение свободы выражения мнения в целях защиты репутации или прав других лиц.

22. Разрешая спор с участием компании-заявительницы, районный суд провел разграничение между утверждениями о факте и оценочными суждениями, поскольку он удовлетворил иск T. лишь в части одного фрагмента из четырех. Пытаясь обосновать использование фразы "[T.] _неприлично быстро развил предпринимательскую деятельность, наплевав на устав товарищества и ряд региональных и федеральных законов_", на заседании районного суда ответчики сослались на предположительно незаконный договор аренды чердачного помещения, контролируемого товариществом собственников жилья, заключенный T. в качестве его председателя. Однако 19 мая 2004 г. Зюзинский районный суд г. Москвы признал договор аренды законным. По мнению властей Российской Федерации, в соответствии с Постановлением N 11 (см. § 17 настоящего Постановления) это само по себе исключало любое дальнейшее обсуждение законности действий T. Ответчики не представили других доказательств того, что действия Т. были незаконными.

23. Согласно пункту 7 Постановления N 11 обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений возлагалась на ответчика, а истцу было достаточно доказать, что сведения были распространены. Распространение информации было доказано в ходе рассмотрения гражданского дела в отношении компании-заявительницы, поскольку в распоряжении районного суда был оригинальный номер газеты с напечатанной спорной статьей.

24. В своих объяснениях от 22 декабря 2010 г. по вопросу приемлемости и по существу жалобы власти Российской Федерации подчеркнули отличие настоящего дела от дел "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации" (Dyuldin and Kislov v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 31 июля 2007 г., жалоба N 25968/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 11 (примеч. редактора).)), "Красуля против Российской Федерации" (Krasulya v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 22 февраля 2007 г., жалоба N 12365/03* (* См.: там же. N 7 (примеч. редактора).)), "Карман против Российской Федерации" (Karman v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2006 г., жалоба N 29372/02* (* См.: там же. 2007. N 11 (примеч. редактора).)) и "Федченко против Российской Федерации" (Fedchenko v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 11 февраля 2010 г., жалоба N 33333/04* (* См.: там же. 2010. N 8 (примеч. редактора).)), приведя нижеследующее обоснование. T. не занимал государственную должность и поэтому не являлся "публичной фигурой". Кроме того, тема, которая затрагивалась в статье, не являлась частью дискуссии по вопросам, представляющим всеобщий интерес, и изложенная в ней информация не являлась оценочным суждением, поскольку она была сформулирована в утвердительных выражениях, и в отношении компании-заявительницы было возбуждено гражданское, а не уголовное дело.

25. В своих дополнительных объяснениях от 19 апреля 2011 г. по вопросу приемлемости и по существу жалобы власти Российской Федерации утверждали, что тот факт, что T. также являлся заместителем главы управы района г. Москвы, не мог служить основанием для применения более широких пределов допустимой критики, поскольку статья касалась его действий в качестве председателя товарищества собственников жилья, некоммерческой организации. Власти Российской Федерации заключили, что для целей определения рамок допустимой критики Т. должен считаться частным лицом.

26. Власти Российской Федерации также утверждали, что компания-заявительница не предоставила районному суду доказательств, подтверждающих достоверность спорных сведений. Сведения не содержали указаний на то, что они отражали мнение журналиста, и стиль их изложения был утвердительным. Соответственно, эти сведения не являлись оценочным суждением. Кроме того, они не были основаны на проверенных фактах или иных доказательствах и могли причинить реальный вред T., поскольку умаляли его репутацию как председателя товарищества собственников жилья в глазах жильцов многоквартирных домов. Ссылаясь на дела "Линдон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции" (Lindon, Otchakovsky-Laurens and July v. France) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалобы NN 21279/02 и 36448/02, § 67, ECHR 2007-IV) и "Педерсен и Баадсгаард против Дании" (Pedersen and Baadsgaard v. Denmark) (Постановление Большой Палаты Европейского Суда, жалоба N 49017/99, § 78, ECHR 2004-XI), власти Российской Федерации подчеркивали, что свобода выражения мнения журналистов сопряжена с "обязанностями и ответственностью", особенно в контексте посягательств на репутацию названных лиц и нарушения "прав иных лиц", и что требуются особые основания для освобождения средства массовой информации от обычной обязанности проверять фактические утверждения, умаляющие репутацию частных лиц.

27. Власти Российской Федерации полагали, что, хотя имело место вмешательство в право компании-заявительницы на свободу выражения мнения, оно было законным, необходимым в демократическом обществе для защиты репутации и прав иных лиц и полностью соответствовало стандартам Европейского Суда, предусмотренным пунктом 2 статьи 10 Конвенции.

2. Компания-заявительница

28. Компания-заявительница настаивала на своей жалобе и утверждала, что T. был не только председателем товарищества собственников жилья в период, относящийся к обстоятельствам дела, но и занимал публичную должность в качестве заместителя главы управы района в г. Москве.

29. Она настаивала на том, что тема спорной статьи относилась к дискуссии по вопросам, представляющим всеобщий интерес, и что пределы приемлемой критики должны быть шире в отношении T., так как он занимал публичную должность. В статье содержались оценочные суждения, которые не были высказаны в излишне резких выражениях.

30. Компания-заявительница заключила, что вмешательство в ее право на свободу выражения мнения было непропорциональным и поэтому не соответствовало требованиям статьи 10 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

31. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

32. Европейский Суд отмечает, что сторонами не спаривалось, что решение районного суда от 8 декабря 2004 г., оставленное без изменения городским судом 4 мая 2005 г. (см. §§ 9 и 12 настоящего Постановления), составляло вмешательство в право на свободу выражения мнения компании-заявительницы, гарантированное пунктом 1 статьи 10 Конвенции. Европейский Суд также убежден в том, что данное вмешательство было "предусмотрено законом", а именно статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, и "преследовало законную цель", а именно цель "защиты репутации или прав иных лиц" в значении пункта 2 статьи 10 Конвенции. Остается установить, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе".

33. Общие принципы, касающиеся необходимости вмешательства в свободу выражения мнения, которые часто подтверждались Европейским Судом после его Постановления по делу "Хэндисайд против Соединенного Королевства" (Handyside v. United Kingdom) от 7 декабря 1976 г., Series A, N 24, были обобщены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Штолль против Швейцарии" (Stoll v. Switzerland) (жалоба N 69698/01, § 101, ECHR 2007-V) и позднее повторены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Морис против Франции" (Morice v. France), жалоба N 29369/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 10 (примеч. редактора).), § 124, ECHR 2015, Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пентикяйнен против Финляндии" (Pentikдinen v. Finland), жалоба N 11882/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 87, ECHR 2015, и Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии" (Bedat v. Switzerland), жалоба N 56925/08* (* См.: там же. N 6 (примеч. редактора).), § 48, ECHR 2016):

"_(i) Свобода выражения мнения составляет одну из существенных основ демократического общества и является одним из основных условий прогресса общества и самовыражения каждого из членов общества. Согласно пункту 2 статьи 10 Конвенции указанное положение применимо не только к "информации" или "идеям", которые принимаются благосклонно или считаются неоскорбительными или не вызывают какой-либо реакции, но также к тем, которые оскорбляют, шокируют или вызывают беспокойство. Таковы требования плюрализма, терпимости или широты мировоззрения, без которых нет "демократического общества". Как указано в статье 10 Конвенции, эта свобода подвержена ограничениям, которые_ однако, должны толковаться ограничительно, а необходимость любого ограничения должна быть убедительно установлена_

(ii) Прилагательное "необходимый" в контексте пункта 2 статьи 10 Конвенции подразумевает наличие "насущной социальной необходимости". Договаривающиеся Государства обладают широкой свободой усмотрения при оценке того, существует ли такая необходимость, но эта свобода сопровождается европейским надзором, который включает в себя как законодательство, так и решения, применяющие его, даже вынесенные независимым судом. В связи с этим Европейский Суд имеет право выносить окончательное постановление по вопросу о том, совместимо ли "ограничение" со свободой выражения мнения, гарантированной статьей 10 Конвенции.

(iii) При осуществлении надзорной функции задачей Европейского Суда является не замещение национальных властей, а проверка на основании статьи 10 Конвенции решений, принимаемых ими в рамках их свободы усмотрения. Это не означает, что надзор сводится к необходимости убедиться в том, что государство-ответчик действовало в рамках своей свободы усмотрения разумно, осторожно и добросовестно; Европейский Суд должен исследовать оспариваемое вмешательство в свете дела в целом и определить, было ли оно "соразмерно преследуемой законной цели", и были ли мотивы, приведенные национальными властями, "относимыми и достаточными"_ Осуществляя эту задачу, Европейский Суд обязан убедиться, что национальные власти применяли стандарты, которые соответствовали принципам, воплощенным в статье 10 Конвенции и, кроме того, что они основывались на приемлемой оценке соответствующих фактов_".

34. Европейский Суд считает следующие элементы значимыми для рассмотрения конкретных обстоятельств настоящего дела: доводы компании-заявительницы, аргументы лица, на которое была направлена критика, тема публикации, квалификация внутригосударственными судами спорных сведений, слова, использованные компанией-заявительницей, и примененное наказание (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Красуля против Российской Федерации", § 35, и Постановление Европейского Суда по делу "ООО "Ивпресс" и другие против Российской Федерации" (OOO Ivpress and Others v. Russia) от 22 января 2013 г., жалоба N 33501/04 и три других* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 11 (примеч. редактора).), § 69).

35. Европейский Суд отмечает, что компания-заявительница издавала газету, привлеченную к гражданско-правовой ответственности за публикацию в газете. Спорное вмешательство, таким образом, должно рассматриваться в контексте существенной роли средств массовой информации в демократическом обществе. Хотя они не должны выходить за определенные пределы, их обязанность, тем не менее, заключается в распространении способом, совместимым с их обязанностями и ответственностью, информации и идей по всем вопросам, представляющим всеобщий интерес. Не только у средств массовой информации есть задача распространять подобную информацию и мнения - общество имеет право на получение указанных сведений (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Пентикяйнен против Финляндии", § 88, с дополнительными отсылками). Границы допустимой критики в отношении частного лица эже, чем в отношении политиков или государственных органов (см. с дополнительными отсылками Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Делфи АС" против Эстонии" (Delfi AS v. Estonia), жалоба N 64569/09* (* См.: там же. 2015. N 11 (примеч. редактора).), § 132, ECHR 2015).

36. Европейский Суд напоминает, что гарантия, предоставленная статьей 10 Конвенции журналистам в отношении освещения вопросов, представляющих всеобщий интерес, применима при условии, что они действуют добросовестно и на точной фактической основе, предоставляя "надежную и точную" информацию в соответствии с журналистской этикой. Кроме того, статья 10 Конвенции защищает не только содержание выраженных идей и информации, но и форму, в которую они облечены. Следовательно, Европейский Суд, а также суды государства-ответчика не могут подменять своими взглядами мнение прессы относительно того, какой способ освещения темы следует использовать журналистам. Свобода журналиста охватывает возможность использования степени преувеличения или даже провокации (см. с дополнительными отсылками упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии", §§ 58-59).

37. Европейский Суд также отмечает, что стороны не пришли к единому мнению в их оценке позиции Т. и темы спорной статьи. Власти Российской Федерации утверждали, что статья была направлена на T. в его частном качестве и не имела отношения к дискуссии по вопросам, представляющим всеобщий интерес (см. §§ 24-25 настоящего Постановления), тогда как компания-заявительница настаивала на том, что Т., наряду с деятельностью в качестве председателя товарищества собственников жилья, также являлся должностным лицом, в связи с чем его предпринимательская деятельность являлась предметом, представляющим всеобщий интерес (см. §§ 28-29 настоящего Постановления).

38. Европейский Суд полагает, что критика, содержавшаяся в статье, была направлена не на частную деятельность T., а на его действия в качестве председателя товарищества собственников жилья в г. Москве, то есть представителя интересов группы собственников квартир, выразивших ему свое доверие. В качестве таковой его деятельность явно представляла правомерный интерес если не для общественности в целом, то для читателей специализированной газеты, которая в период, относящийся к обстоятельствам дела, освещала жилищные темы московского региона. Тот факт, что данное лицо занимало также публичную должность, могло лишь повысить степень правомерного всеобщего интереса к его действиям, учитывая возможные коррупционные последствия. Европейский Суд напоминает в этой связи свою последовательную позицию, которая также отражена в Декларации Комитета министров "О свободе политической дискуссии в средствах массовой информации", согласно которой в демократическом обществе должностные лица должны принимать тот факт, что они будут подвергаться публичному контролю и критике, в частности, в средствах массовой информации, в отношении способа, которым они исполняли или исполняют свои полномочия, насколько это необходимо для обеспечения прозрачности и ответственного исполнения ими своих функций. Последовательная позиция Европейского Суда заключается в том, что пределы допустимой критики в отношении государственных служащих при исполнении ими полномочий шире, чем в отношении частных лиц (см. с дополнительными отсылками упоминавшее выше Постановление Европейского Суда по делу "ООО "Ивпресс" и другие против Российской Федерации", § 70). В связи с этим Европейский Суд приходит к выводу, что статья была направлена против T., действующего в его публичном качестве, и имела отношение к дискуссии по вопросам, представляющим всеобщий интерес, а именно по вопросам надлежащего управления в сфере недвижимости и предотвращения коррупции.

39. Европейский Суд далее рассмотрит толкование спорной статьи внутригосударственными судами. T. полагал, что ее содержание умаляло его репутацию. Суды Российской Федерации частично согласились с истцом и заключили, что один из фрагментов статьи, согласно которому "T. _неприлично быстро развил предпринимательскую деятельность, наплевав на устав товарищества и ряд региональных и федеральных законов", действительно умалял репутацию Т. (см. §§ 9 и 12 настоящего Постановления).

40. Европейский Суд напоминает в этой связи, что право на защиту репутации - это право, которое защищено статьей 8 Конвенции как часть права на уважение личной жизни. Однако чтобы статья 8 Конвенции была применима, посягательство на репутацию лица должно достигнуть определенной степени серьезности и осуществляться способом, причиняющим вред осуществлению лицом права на уважение личной жизни. При рассмотрении вопроса о наличии необходимости вмешательства в свободу выражения мнения в демократическом обществе в интересах "защиты репутации или прав иных лиц" от Европейского Суда может потребоваться проверить, достигли ли власти страны справедливого равновесия, защищая две ценности, гарантируемые Конвенцией, могущие конкурировать друг с другом в определенных случаях. Если сопоставление двух этих прав предпринималось внутригосударственными органами в соответствии с критериями, установленными прецедентной практикой Европейского Суда, Европейскому Суду потребуются веские причины для замены своей позицией мнения внутригосударственных судов (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Делфи АС" против Эстонии", §§ 137-139, с дополнительными отсылками).

41. Тем не менее Европейский Суд отмечает, что в решениях судов Российской Федерации отсутствуют признаки того, что суды осуществляли сравнительную оценку необходимости защиты репутации истца и права компании-заявительницы на распространение информации по вопросам, представляющим всеобщий интерес. Они ограничили свой краткий анализ установлением того, что информация была распространена, приняв без сомнения утверждение истца об умалении его репутации. Более того, районный и городской суды прямо постановили, что для T. было достаточно представить номер газеты, чтобы доказать, что предполагаемый вред был ему причинен. Ни районный, ни городской суды не уделили внимания позиции компании-заявительницы как издателя газеты или статусу истца как председателя товарищества собственников жилья и должностного лица. Европейский Суд полагает, что суды Российской Федерации оставили без внимания тот факт, что настоящее дело затрагивало конфликт между правом на свободу выражения мнения и защитой репутации. Отсутствуют признаки того, что они исследовали вопрос о том, имелась ли у спорных публикаций цель поддержания дискуссии по вопросам, представляющим общий или публичный интерес. Европейский Суд напоминает в этой связи, что пункт 2 статьи 10 Конвенции предоставляет мало возможностей для ограничения дебатов по вопросам, имеющим всеобщий интерес, и что необходимо приведение крайне убедительных причин для оправдания таких ограничений (см. с дополнительными отсылками упоминавшее выше Постановление Европейского Суда по делу "ООО "Ивпресс" и другие против Российской Федерации", § 71).

42. Европейский Суд последовательно заключал, что для оценки обоснованности спорного утверждения необходимо проводить различие между утверждениями о факте и оценочными суждениями. В то время как существование фактов может быть доказано, достоверность оценочных суждений не подлежит доказыванию. Требование доказать достоверность оценочного суждения невозможно исполнить, и оно само по себе нарушает свободу выражения мнения, которая является фундаментальной составляющей права, защищаемого статьей 10 Конвенции. Классификация утверждения как утверждения о факте или как оценочного суждения является вопросом, который в первую очередь относится к пределам усмотрения властей страны, в частности, судов страны. Однако даже если заявление является оценочным суждением, необходимо наличие достаточных фактических оснований для его доказывания, в противном случае оно будет чрезмерным (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Педерсен и Баадсгаард против Дании", § 76, и упоминавшее выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Линдон, Очаковски-Лоран и Жюли против Франции", § 55).

43. Европейский Суд полагает, что ни спорный фрагмент, ни статья целиком не могут рассматриваться в качестве необоснованного личного выпада против Т. или его оскорбления. Использованные словесные обороты могут выглядеть саркастическими, но остаются в рамках приемлемой степени стилистического преувеличения, использованного для выражения оценочного суждения журналиста относительно общественной деятельности T., и как таковые не подлежат доказыванию. Кроме того, по мнению Европейского Суда, у спорного фрагмента имелась достаточная фактическая основа. Как следует из утверждения властей Российской Федерации (см. § 22 настоящего Постановления), ответчики предоставили районному суду доказательства того, что имелся правовой спор относительно законности договора аренды чердачного помещения, заключенного T. Вопреки утверждению властей Российской Федерации, то обстоятельство, что спор был разрешен судом, само по себе не предполагает, что любое дальнейшее обсуждение спорного вопроса должно быть прекращено. Кроме того, как следует из решения районного суда (см. § 9 настоящего Постановления), Зюзинский районный суд г. Москвы, рассмотрев дело в первой инстанции, вынес решение относительно договора аренды чердачного помещения, которое могло быть обжаловано, 19 мая 2004 г., то есть за день до публикации спорной статьи в номере газеты от 20 мая 2004 г. Учитывая реалии процесса выпуска печатных средств массовой информации, крайне вероятно, что на момент, когда статья была направлена в печать, журналист не знал о существовании решения от 19 мая 2004 г., или что оно еще не было вынесено. В связи с этим Европейский Суд считает, что не было доказано, что журналист действовал недобросовестно (см. упоминавшее выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии", § 58).

44. Российские суды квалифицировали утверждение как фактическое и потребовали от компании-заявительницы доказать достоверность предположительно умаляющего репутацию утверждения. Европейский Суд отмечает в этой связи, что 8 декабря 2004 г. законодательство Российской Федерации не проводило различия между утверждениями о факте и оценочными суждениями. К 4 мая 2005 г., когда Московский городской суд рассматривал дело о защите чести, достоинства и деловой репутации в кассационной инстанции, Постановление N 3 (см. § 18 настоящего Постановления) уже вступило в силу, в принципе позволяя судам разграничивать утверждения о факте и оценочные суждения. Однако Московский городской суд не сослался на этот правовой инструмент, основав свою мотивировку, как и районный суд, на Постановлении N 11 (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский Суд неоднократно подчеркивал недостаток законодательства Российской Федерации о защите чести, достоинства и деловой репутации, которое использовало единый термин "сведения" и исходило из предположения, как показывает настоящее дело, что любые такие "сведения" подлежат доказыванию в рамках гражданского разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Новая газета в Воронеже" против Российской Федерации" (Novaya gazeta v. Voronezhe v. Russia) от 21 декабря 2010 г., жалоба N 27570/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 11 (примеч. редактора).), § 52, Постановление Европейского Суда по делу "Андрушко против Российской Федерации" (Andrushko v. Russia) от 14 октября 2010 г., жалоба N 4260/04* (* См.: там же. N 8 (примеч. редактора).), §§ 50-52, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Федченко против Российской Федерации", § 36, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Дюльдин и Кислов против Российской Федерации", § 47, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Карман против Российской Федерации", § 38, Постановление Европейского Суда по делу "Захаров против Российской Федерации" (Zakharov v. Russia) от 5 октября 2006 г., жалоба N 14881/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2008. N 4 (примеч. редактора).), § 29, и Постановление Европейского Суда по делу "Гринберг против Российской Федерации" (Grinberg v. Russia) от 21 июля 2005 г., жалоба N 23472/03* (* См.: там же. 2005. N 12 (примеч. редактора).), § 29).

45. Что касается наказания, примененного в настоящем деле, то, отмечая, что с компании-заявительницы были взысканы 10 000 рублей в качестве компенсации морального вреда, Европейский Суд не считает решающим тот факт, что разбирательство о защите чести, достоинства и деловой репутации было гражданским, а не уголовным по своему характеру, и что окончательно взысканная сумма не являлась особенно крупной. Важно то, что суды страны привлекли компанию-заявительницу к ответственности за неспособность доказать действительность оценочных суждений, что они не рассмотрели вопрос о том, могли ли публикации способствовать дискуссии по вопросам публичного или всеобщего интереса, и что они не признали более широкие границы допустимой критики в отношении должностных лиц или государственных служащих (см. упоминавшее выше Постановление Европейского Суда по делу "ООО "Ивпресс" и другие против Российской Федерации", § 79).

46. Европейский Суд напоминает, что в его задачи не входит замещение собственной точкой зрения позиции внутригосударственных судов, преимущество которых заключается в том, что они владеют непосредственным знанием ситуации и имеют в своем распоряжении все доказательства (см. с дополнительными отсылками упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии", § 54). Тем не менее, столкнувшись с тем, что суды страны не приводят относимые и достаточные причины в обоснование вмешательства, Европейский Суд заключает, что нельзя признать, что суды Российской Федерации "применили стандарты, совместимые с принципами, воплощенными в статье 10 Конвенции", или "основывались на приемлемой оценке относимых фактов" (см. Постановление Европейского Суда по делу ""Рингир Аксель Шпрингер Словакия, а. с." против Словакии (N 2)" (Ringier Axel Springer Slovakia, a. s. v. Slovakia) (N 2) от 7 января 2014 г., жалоба N 21666/09, § 54, Постановление Европейского Суда по делу "Ассоциация "Джумхурийет Вакфи" и другие против Турции" (Cumhuriyet Vakfi and Others v. Turkey) от 8 октября 2013 г., жалоба N 28255/07, §§ 67-69, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "ООО "Ивпресс" и другие против Российской Федерации", § 71). С учетом изложенного Европейский Суд заключает, что нельзя признать вмешательство в право компании-заявительницы на свободу выражения мнения "необходимым в демократическом обществе".

47. Соответственно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

48. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

49. Компания-заявительница не представила каких-либо требований о выплате справедливой компенсации, утверждая, что установление факта нарушения Конвенции само по себе будет являться достаточной справедливой компенсацией причиненного вреда. Соответственно, Европейский Суд полагает, что отсутствуют основания для присуждения компании-заявительнице какой-либо суммы в этой связи.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 25 апреля 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелен Ядерблом Председатель Палаты Суда