Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 марта 2017 г. Дело "Волчкова и Миронов (Volchkova and Mironov) против Российской Федерации" (Жалобы NN 45668/05 и 2292/06) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Волчкова и Миронов (Volchkova and Mironov)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 45668/05 и 2292/06)

Постановление Суда

Страсбург, 28 марта 2017 г.

По делу "Волчкова и Миронов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Луиса Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 7 марта 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами, NN 45668/05 и 2292/06, поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Татьяной Григорьевной Волчковой и Борисом Петровичем Мироновым (далее - заявительница и заявитель соответственно, вместе - заявители), - 9 и 30 декабря 2005 г. соответственно.

2. Интересы заявителей представляли С. Валиева и С. Давыдова, юристы, практикующие в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявители, в частности, жаловались на то, что им не была выплачена соразмерная компенсация за изъятие их имущества.

4. 5 января 2010 г. жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители родились в 1945 и 1935 годах соответственно и проживают в городах Москве и Люберцах.

A. Основные разбирательства

6. Заявители вместе еще с одним человеком являлись совместными собственниками земельного участка и дома, построенного на данном участке.

7. Заявительнице принадлежала одна шестая доля дома, построенного в период между 1937-1949 годами (ее доля составляла около 24 кв. метров, из которых около 12 кв. метров являлись жилой площадью), и 208 кв. метров земли. Ее право собственности было зарегистрировано в 2001 году. По-видимому, это право у нее возникло в порядке наследования имущества, которое она получила после смерти своей матери в 1995 году.

8. Заявителю принадлежала половина доли в этом же доме (в размере около 78 кв. метров) и 625 кв. метров того же земельного участка. Представляется, что сначала он имел право пользования (в рамках наследования после другого лица) в отношении земельного участка, а затем приобрел право собственности на него в 1993 году. Он унаследовал свою долю в указанном доме в 1975 году.

9. Оставшаяся часть дома и часть земельного участка принадлежали брату заявительницы.

1. Проект по сносу и строительству

10. 28 июня 1999 г. Министерство строительства Московской области вынесло решение об "утверждении" генерального плана г. Люберцы, "предложив муниципальному образованию г. Люберцы продолжать сотрудничество с авторами генерального плана при подготовке будущих проектов, принимая во внимание, что план является основным юридическим документом в отношении городского планирования". В августе 2005 года в решение были внесены изменения, указывающие, что Министерство строительства "уже утвердило план для дальнейшего согласования в установленном порядке" (см. § 30 настоящего Постановления).

11. В ноябре 2001 года муниципальное образование г. Люберцы (далее - муниципальное образование) приняло программу по сносу ветхого жилья.

12. В апреле 2002 года местные органы власти одобрили проекты застройки и планировки для района Октябрьский проезд* (* Так в тексте. Возможно, имеется в виду место в районе Октябрьского проспекта (примеч. редактора).), где был расположен дом заявителей. Проекты плана застройки и планировки были опубликованы в местной газете 6 августа 2002 г. По-видимому, в конечном счете, эти проекты были приняты в 2003 году.

13. Комитету, состоящему из должностных лиц, работающих в различных государственных органах власти, было предложено вынести решение о земельном участке для строительства многоквартирных домов. Комитет счел подходящим строительство многоквартирных домов на улице Кирова. Из обсуждения в комитете не следует, что рассматривались варианты каких-либо других земельных участков. 30 мая 2002 г. органы власти муниципального образования вынесли решение, согласно которому они согласились на строительство нескольких многоквартирных домов (в том числе на земельном участке заявителей) и уполномочили специализированное государственное предприятие приступить к составлению необходимых технических документов.

14. В сентябре 2002 года областная администрация* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Правительство Московской области (примеч. редактора).), Администрация г. Люберцы и государственное предприятие заключили инвестиционный контракт на строительство многоэтажных многоквартирных домов в соответствующем районе, в том числе и на земельном участке заявителей. Согласно условиям договора предприятие проводит выкуп земельных участков у частных собственников, а муниципальное образование приобретет на них право собственности. Инвестор также должен принять меры для переселения жителей и предоставления им компенсационных выплат. Муниципальное образование и инвестор будут владеть 5 и 95% от построенного жилья соответственно. Ориентировочно предварительная стоимость проекта составляла 14 481 000 евро.

15. Как следует из имеющейся информации, многоквартирный дом, который должен был быть построен на земельном участке заявителей, имел 17 этажей, 352 квартиры общей площадью 21 146 кв. метра. В рамках инвестиционного контракта муниципальное образование должно было получить права на 30 квартир общей площадью 1 907 кв. метров.

16. Инвестор также согласился внести взнос, составлявший около 30% от расходов по смете, на строительство детского сада на 114 детей, на строительство дополнительного здания для школы и некоторых других объектов инфраструктуры.

17. В октябре 2002 года частная компания "ОРС-Групп" заменила государственное предприятие, став инвестором проекта.

18. В декабре 2002 года власти муниципального образования издали распоряжение, направленное на реализацию принятой в ноябре 2001 года программы по сносу и "совершенствованию архитектурного облика города и переселению жителей из жилья, которое более не [отвечало] санитарным требованиям". Вышеуказанный инвестиционный проект являлся одной из мер, с помощью которых муниципальное образование планировало достичь указанных целей. В общей сложности это распоряжение касалось примерно 11 инвестиционных договоров в отношении более 70 жилых домов, из которых около 30 являлись частной собственностью, а остальные принадлежали на праве собственности муниципальному образованию.

19. Органы власти муниципального образования изучили ситуацию, касавшуюся частных собственников, в том числе заявителей, и решили провести изъятие их собственности для муниципальных нужд в соответствии с Земельным кодексом (см. § 59 настоящего Постановления).

2. Решение об изъятии и переговоры о переселении

20. 18 марта 2003 г. органы власти муниципального образования вынесли решение об изъятии дома и земельного участка заявителей для муниципальных нужд, а именно для строительства многоквартирного дома в соответствии с инвестиционным контрактом.

21. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, 24 апреля 2003 г. заявитель получил уведомление о планируемом изъятии.

22. 19 мая 2003 г. органы власти муниципального образования внесли изменения в порядок изъятия, указывая, что в соответствии с инвестиционным контрактом инвестор должен предоставить денежные средства для выплаты компенсации за изымаемые земельные участки и обеспечить лиц сопоставимым по качеству альтернативным жильем. Инвестор должен был запросить экспертные оценки с целью определения рыночной стоимости изымаемого имущества (см. §§ 23 и 27 настоящего Постановления), а затем выкупить указанные объекты.

23. Как представляется, 21 мая 2003 г. инвестор получил оценку дома и земельного участка заявителей для определения их рыночной стоимости. Компания, которая провела указанную оценку, "Экспертный центр", являлась частной компанией, получившей лицензию на проведение оценки стоимости (см. § 64 настоящего Постановления). Европейскому Суду не был представлен экземпляр данного заключения об оценке стоимости.

24. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, 27 и 29 мая 2003 г. заявительница была уведомлена о планируемом изъятии. В январе 2004 года заявителям сообщили, что измененный порядок изъятия был официально зарегистрирован.

25. По утверждениям властей Российской Федерации, 3 июля 2003 г. состоялась встреча жителей улицы Кирова и, по-видимому, представителей местных органов власти или представителей частной компании. Власти Российской Федерации отмечали, что жители получили доступ к документам, касавшимся планирования строительства в районе, выбора участков для этого строительства, плана города, а также к некоторым иным документам.

26. Поскольку в указанном районе не были доступны сравнимые земельные участки, с учетом заключения об оценке от 21 мая 2003 г. (см. § 23 настоящего Постановления) заявительнице были предложены несколько вариантов "компенсации в натуре", а именно одноили двухкомнатная квартира в городах Люберцы или Москве с рыночной стоимостью до 150 000 долларов США, по-видимому, на праве собственности. Ей также предложили денежную компенсацию за земельный участок и часть ее дома в размере до 50 000 долларов США. Однако она отклонила эти предложения, считая их недостаточными или неподходящими в качестве местонахождения альтернативного жилья. Заявитель, как представляется, отказался от предложенных земельных участков в близлежащих районах стоимостью от 60 000 до 140 000 долларов США. Он также отказался от другого предложения: права собственности на две квартиры площадью не менее 35 и 54 кв. метров каждая вместе с доплатой в размере 34 874 долларов США. Заявитель указал, что он имеет право на компенсацию в размере 330 000 долларов США. Затем инвестор сделал новое предложение в размере 200 000 долларов США в качестве компенсации за часть дома и земельный участок. Заявитель не согласился с этим предложением.

27. 5 мая 2004 г. инвестор просил "Экспертный центр" дать другое заключение в отношении оценки дома заявителей и земельного участка. 14 мая 2004 г. центр представил заключение, в котором указывалось, что общая рыночная стоимость доли заявительницы и заявителя на жилой дом и земельный участок составляли 24 488 и 73 463 долларов США соответственно. Европейскому Суду была представлена часть оценки, в которой сообщалось следующее:

"[Описание] объекта оценки: жилой дом (одноэтажный дом из древесины, [измерения] 110,8 [кв. метров], из которых 86 [кв. метров] жилая площадь), и строения рядом, земельный участок [измерения] 1 249 [кв. метров]...

[Расположение] объекта оценки...

Объект оценки расположен в центре старой части г. Люберцы. С одной стороны, здесь есть старые строения (жилые дома, построенные в 1930-х и 1960-х годах) а, с другой стороны, [находятся] новые здания, состоящие из современных многоэтажных домов. Основные городские транспортные магистрали расположены в непосредственной близости от объекта оценки. На одной стороне улицы есть парковка, а на другой - жилой район... Имеется развитая инфраструктура, хороший доступ к транспорту до станции метро "Выхино", к центру г. Люберцы и жилому району...

Описание земельного участка... станция метро "Выхино" находится в 10 минутах поездки на общественном транспорте...

Описание дома... главное здание было построено в 1937 году, позже - остальная часть здания, но до 1970-х годов... Дом пригоден для проживания, хотя и требует небольшого ремонта...".

28. В ноябре 2004 года главный архитектор района и местный орган по земельным вопросам сообщили органам власти муниципального образования о том, что генеральный план города 1999 года не предусматривал строительство индивидуального жилья. 23 ноября 2004 г. в ответ на запрос, сделанный инвестором компании, органы власти муниципального образования сообщили, что у них нет свободного земельного участка, который будет эквивалентен земельному участку, который должен быть изъят у заявителей, в частности, предназначенного для строительства индивидуального жилья.

29. В конце 2004 года Администрация г. Люберцы подала иск в Люберецкий городской суд Московской области (далее - городской суд), ходатайствуя о вынесении судебного решения, разрешающего изъятие дома и земельного участка заявителей. В декабре 2004 года заявительница подала отдельный иск против органов власти муниципального образования, утверждая, что решения об изъятии от 18 марта и 19 мая 2003 г. были приняты ultra vires* (* Ultra vires (лат.) - вне сферы компетенции, с превышением правомочий (примеч. переводчика).), а также являлись незаконными и непропорциональными по своей сути. 29 декабря 2004 г. городской суд провел судебное заседание. Выслушав показания представителя муниципалитета, он решил объединить рассматриваемые дела. Апелляционная жалоба заявительницы не была рассмотрена, поскольку законодательство не допускало обжалования решения об объединении дел.

30. В то же время прокуратура Московской области ответила на запрос заявителя, сообщив ему, что Министерство строительства Московской области действовало ultra vires при принятии решения по генеральному плану в 1999 году и что не существовало какой-либо его копии (см. § 10 настоящего Постановления). Соответственно, заявители проинформировали суд, рассматривающий их дела.

31. Городской суд провел несколько слушаний по вопросу об изъятии. Представляется, что 11 февраля 2005 г. суд обязал предоставить новое заключение от "Экспертного центра". Заявители не возражали против выбора экспертной компании и не поставили экспертам каких-либо конкретных вопросов.

32. В феврале 2005 года группа из трех экспертов подготовила заключение, согласно которому рыночная стоимость земельного участка и части дома заявительницы составляла 23 300 и 5 200 долларов США соответственно, а заявителя - 70 000 и 15 600 долларов США (см. для сравнения ранние оценки в § 27 настоящего Постановления). Таким образом, стоимость земельного участка и дома была определена в размере 112 и 216 долларов США за квадратный метр соответственно.

33. В ответ на жалобы заявителя 14 марта 2005 г. прокуратура дала следующий ответ (см. §§ 55 и 56 настоящего Постановления):

"Относительно Вашей жалобы о незаконности при принятии плана г. Люберцы сообщаю Вам, что в статьях 18, 28, 35, 39, 58 и 60 предыдущего Градостроительного кодекса Российской Федерации* (* Так в тексте. Очевидно, речь идет о Градостроительном кодексе Российской Федерации 1998 года, который утратил силу после вступления в действие Градостроительного кодекса Российской Федерации от 2004 года (примеч. переводчика).) предусматривается процедура консультаций с местными жителями относительно документов, касающихся городского планирования. В то же время кодекс не определяет какого-либо конкретного порядка получения мнения жителей, и, таким образом, консультации могут проводиться в любой форме. Было установлено, что план г. Люберцы был принят 28 июня 1999 г. Министерством строительства Московской области, а не органами власти муниципального образования, в нарушение статьи 35 Градостроительного кодекса. Кроме того, нарушение этого положения связано с тем, что в настоящее время отсутствует план г. Люберцы. Органам власти муниципального образования будет дано указание исправить это нарушение кодекса".

34. 7 апреля 2005 г. мэр муниципального образования подал ходатайство в городской суд с просьбой об ускорении судебного разбирательства, утверждая, что некоторые квартиры необходимо выделить лицам, ожидающим получение социального жилья, и что затягивание рассмотрения дела причиняет ущерб лицам, которые уже вложили свои средства в строительство.

35. 13 апреля 2005 г. городской суд вынес решение, указав в нем следующее:

(a) со ссылкой на статьи 3, 11 и 63 Земельного кодекса Российской Федерации (см. §§ 57, 58 и 61 настоящего Постановления) городской суд отклонил довод о том, что органы власти муниципального образования не имели права издавать решения об изъятии от 18 марта и 19 мая 2003 г.

(b) В отношении утверждений о том, что изъятие имущества не преследует какого-либо общественного интереса, что решение о генеральном плане принято ultra vires и фактически его не существует, городской суд отметил, что генеральный план действительно существовал (см. § 10 настоящего Постановления), но, будучи документом, неподлежащим разглашению, он не мог быть приложен в качестве доказательства (см., однако, § 54 настоящего Постановления). В любом случае его рассмотрение было сочтено ненужным, поскольку городской суд рассмотрел проект планировки района (см. § 12 настоящего Постановления), в котором содержалась информация о планируемых строительных работах в районе, где находились дом и земельный участок заявителей. Городской суд также получил показания главного архитектора города, который подтвердил это. Таким образом, суд пришел к выводу, что строительный проект направлен на "обеспечение населения жильем и социальной инфраструктурой". После проверки инвестиционного проекта суд отметил, что муниципальное образование получит 5% от нового жилья и сопутствующей инфраструктуры.

(c) Городской суд счел, что заявители не смогли представить доказательства в обоснование своих требований для предоставления лучшего жилья в г. Москве и увеличения суммы компенсации за изымаемые земельные участки. Он указал, что заявители отказались от проведения экспертной оценки имущества, осуществленной независимым органом.

(d) Городской суд также решил, что, помимо того, что исковые требования заявительницы были необоснованными, эти требования, оспаривающие законность административного решения 2003 года, были поданы после истечения трехмесячного срока.

(e) Городской суд отметил, что заявительница получит в качестве компенсации за земельный участок и часть ее дома 28 500 долларов США и с ней будет заключен договор социального найма на однокомнатную квартиру в г. Люберцы площадью 31 кв. метр. Заявитель получит компенсацию за земельный участок и его часть дома в сумме 85 600 долларов США, и с ним будет также заключен договор социального найма четырехкомнатной квартиры площадью около 70 кв. метра в г. Люберцы для его семьи. Наконец, городской суд передал право собственности на дом и земельные участки органам власти муниципального образования.

36. Заявители подали жалобу. Они утверждали, inter alia, что экспертное заключение, на которое ссылался суд первой инстанции, фактически было запрошено органами власти муниципального образования и поэтому являлось предвзятым, а также основанным на предоставленных ими материалах, и не была подготовлена какая-либо экспертная оценка по запросу суда. Заявительница также указывала, что экспертное заключение не учло нехватку земельных участков в г. Люберцы для постройки индивидуальных домов, коммерчески привлекательное расположение земельного участка на границе с г. Москвой, близость строящейся станции метро (или планируемой), целевое использование изымаемого земельного участка для извлечения коммерческой прибыли, связанной со строительством многоквартирных домов. Заявительницей также оспаривалась экспертная оценка стоимости дома, который должен быть снесен в соответствии с решением об изъятии. Эксперт не применял "метод предполагаемого использования" для определения стоимости дома и земельного участка. Экспертная оценка была основана на предположении о том, что земельные участки использовалась для летних дач, а не для возведения многоэтажных жилых домов. Данное предположение было лишено смысла, учитывая, что указанный земельный участок уже был окружен аналогичными домами. Со ссылкой на вышеизложенные соображения оценка заявительницей ее части на земельный участок составила 246 418 долларов.

37. 4 июля 2005 г. Московский областной суд (далее - областной суд) оставил в силе решение суда первой инстанции.

38. 18 августа 2005 г. заявительница подала иск о пересмотре судебных решений от 13 апреля и 4 июля 2005 г., ходатайствуя о приостановлении исполнительного производства.

39. Тем временем, 22 августа 2005 г., заявители были выселены, а их вещи вывезены из дома. По данным властей Российской Федерации, вещи заявительницы были доставлены в квартиру, предоставленную ей по договору социального найма, где они хранились под наблюдением местного должностного лица вплоть до декабря 2006 года, когда она получила ключи.

40. Заявительнице был открыт счет в банке, и компенсация за изъятие имущества была перечислена на него 26 августа 2005 г. Банк выдал сертификат, позволяющий владелице счета пользоваться денежными средствами. 29 августа 2005 г. заявительница была об этом проинформирована.

41. 31 августа 2005 г. областной суд отклонил ходатайство заявительницы о пересмотре дела в порядке надзора. Судья постановил, что органы власти муниципального образования были вправе выносить решение об изъятии, ссылаясь на имеющийся в распоряжении генеральный план и иные необходимые документы.

42. В ноябре 2005 года заявительница подала еще одну жалобу на имя председателя областного суда. 22 ноября 2005 г. ее жалоба была рассмотрена и отклонена другим судьей областного суда. В марте 2006 года заявительница вновь подала жалобу на имя председателя областного суда. В решении от 10 апреля 2006 г. председатель областного суда отклонил ее жалобы, поддержав ранее вынесенные отказы.

43. Заявительница подала ходатайство о пересмотре дела в Верховный Суд Российской Федерации. 5 июля 2006 г. оно было отклонено. Заявительница оспорила данное решение, подав жалобу на имя заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации. В решении от 11 октября 2006 г. он согласился с решениями нижестоящих судов. В апреле 2008 года в ответ на новую жалобу Верховный Суд Российской Федерации сообщил заявительнице, что она не может подавать каких-либо дальнейших ходатайств о пересмотре в порядке надзора судебных решений.

44. Согласно утверждениям властей Российской Федерации до конца ноября 2006 года заявительница отказывалась принимать ключи от квартиры и сертификат из банка со счетом, на который была перечислена компенсация за изъятие собственности.

45. 1 декабря 2006 г. заявительница получила ключи от квартиры, справку из банка и свои вещи, которые находились на хранении.

46. В соответствии с доводами заявителя в июле 2006 года органы власти муниципального образования перепродали инвестору собственность, которая была им приобретена в рамках реализации инвестиционного проекта.

B. Дополнительные разбирательства

1. Заявитель

47. В 2005 году заявитель пытался оспорить в рамках отдельного производства решения от 18 марта и 19 мая 2003 года. Московский областной суд 10 октября 2005 г. принял окончательное решение об отказе в удовлетворении его требований в первую очередь потому, что истекли необходимые сроки, а также поскольку основные аргументы уже были рассмотрены в окончательном решении от 13 апреля 2005 г. (см. § 35 настоящего Постановления).

2. Заявительница

(a) Судебное обжалование действий судебных приставов

48. 26 августа 2005 г. заявительница инициировала отдельное производство по рассмотрению дела в городском суде, (i) утверждая, что судебные приставы действовали незаконно в исполнительном производстве, и (ii) требуя выплаты компенсации в отношении материального ущерба и морального вреда. Ее жалоба несколько раз отклонялась, так как ей не удалось соблюсти необходимые формальности. Представляется, что соответствующие процессуальные решения были отменены, поскольку они были получены заявительницей после истечения соответствующих сроков. Несколько слушаний были запланированы в 2007 году. Иногда в течение этого года городской суд приходил к выводу, что иски о компенсации должны рассматриваться отдельно.

49. В феврале 2007 года заявительница повторно представила требование о компенсации. 3 июля 2007 г. городской суд вынес отказ в рассмотрении иска, так как она не выполнила его требования об указании суммы иска, о представлении расчетов о причиненном ущербе и оплате судебной пошлины.

50. 5 сентября 2007 г. городской суд частично удовлетворил первый иск, учитывая, что заявительница не была в установленный срок уведомлена о решении, определяющем начало исполнительного производства в 2005 году. Таким образом, она была лишена права оспаривать документы, относящиеся к принудительному исполнению.

(b) Денежные требования за задержку принудительного исполнения и утрату имущества

51. Заявительница подала иск в суд к органам власти муниципального образования, жалуясь на убытки, которые она понесла из-за инфляции, вызванной задержкой исполнения судебного решения от 13 апреля 2005 г. в части, относящейся к выплате компенсации за изъятие ее имущества. 10 декабря 2008 г. городской суд присудил ей 89 712 рублей в качестве возмещения материального ущерба, связанного с тем, что решение суда фактически было исполнено лишь 1 декабря 2006 г. Областной суд 26 февраля 2009 г. отменил данное решение в рамках разбирательства дела в апелляционной инстанции и присудил выплатить заявительнице 3 161 рубль, указав, что решение суда было исполнено 26 августа 2005 г., когда компенсация за изъятие была перечислена на банковский счет, открытый для нее.

52. В 2008 году заявительница подала жалобу на службу судебных приставов, требуя выплаты компенсации за вещи, которые были потеряны или повреждены во время или после сноса ее дома. 22 мая 2008 г. районный пристав ответил, что опись ее имущества была составлена до сноса дома. Все вещи были доставлены в ее квартиру, предоставленную ей по договору социального найма, и переданы на официальное хранение. У заявительницы были три года для того, чтобы вернуть их. В феврале 2009 года новая жалоба заявительницы была отклонена Федеральной службой судебных приставов Российской Федерации, которая отметила, что уведомления от 11, 12 и 15 августа 2005 г. о предстоящем сносе дома не были представлены ей лично, так как она отсутствовала по своему временному месту проживания. В период с августа 2008 года по январь 2009 года различные суды в г. Москве отклоняли ее жалобы по причине отсутствия подсудности, а также ее гражданский иск против Министерства юстиции Российской Федерации по процессуальным причинам.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Изъятие частной собственности для публичных нужд

53. Пункт 3 статьи 35 Конституции Российской Федерации предусматривает, что принудительное отчуждение имущества для государственных нужд требует предварительного и равноценного возмещения.

1. Градостроительный кодекс Российской Федерации 1998 года

54. Градостроительный кодекс 1998 года (действовал до 2006 года) предусматривал, что генеральный план являлся основным документом городского планирования. Он должен быть принят соответствующими органами власти муниципального образования, а генеральные планы крупных городов, в том числе в г. Москве, должны были быть приняты органами власти субъекта (статья 35 Градостроительного кодекса). До принятия генеральный план подлежал опубликованию и обсуждению с различными органами власти и жителями (пункт 7 статьи 35 Градостроительного кодекса).

55. В соответствии со статьями 18, 28, 35 и 39 указанного кодекса граждане и юридические лица имеют право на получение правдивой, полной и своевременной информации о своей среде жизнедеятельности, любых ожидаемых изменениях в ней (например, о реконструкции или строительстве жилья или дорог) или право на получение другой аналогичной информации, за исключением охраняемых сведений, составляющих государственную тайну. Такая информация может быть предоставлена через средства массовой информации или в ходе публичных обсуждений или демонстрации. До принятия градостроительного документа граждане имеют право обсуждать, вносить предложения и участвовать в подготовке решений, касающихся градостроительства, путем принятия участия в общественных собраниях или дискуссиях или другими средствами, требовать проведения независимой экспертизы градостроительных документов. Если затрагиваются личные интересы лица, то он или она имеет возможность возбудить административное или судебное разбирательство, inter alia, обжалуя градостроительные документы или требуя компенсацию за возмещение материального ущерба или ущерба для здоровья.

56. Статьи 58 и 60 Градостроительного кодекса требовали, чтобы до принятия соответствующими органами власти муниципального образования проекты планировки и застройки (градостроительные документы, относящиеся к части города или сельскому поселению) подлежали опубликованию и обсуждению с жителями.

2. Земельный кодекс Российской Федерации 2001 года

57. Статья 3 данного кодекса предусматривает, что вопросы, касающиеся владения, использования и распоряжения земельного участка должны регулироваться гражданским законодательством, если иное не предусмотрено земельным, лесным, водным законодательством, законодательством о недрах, об охране окружающей среды, специальными федеральными законами.

58. Пункт 1 статьи 11 Земельного кодекса Российской Федерации 2001 года в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривал следующее:

"1. Органы власти муниципального образования обладают компетенцией... проводить принудительное отчуждение земельного участка для муниципальных нужд, в том числе путем принудительного выкупа...".

59. Статья 49 Земельного кодекса в период, относящийся к обстоятельствам дела, устанавливала:

"1. Изъятие земельных участков (включая принудительный выкуп) для государственных или муниципальных нужд осуществляется в исключительных случаях по основаниям, связанным с:

(1) выполнением международных договоров Российской Федерации;

(2) строительством объектов государственного значения или объектов местного значения при отсутствии других возможных вариантов строительства;

(3) иными основаниями, предусмотренными федеральными законами...

3. Условия и процедура изъятия земельного участка (в том числе путем принудительного выкупа) для государственных или муниципальных нужд предусмотрены статьей 55 настоящего кодекса".

В подпункт 2 пункта 1 статьи 49 в декабре 2004 года Земельного кодекса были внесены следующие изменения:

"(2) строительством следующих объектов государственного значения или объектов местного значения при отсутствии других возможных вариантов строительства этих объектов:

объектов федеральных энергетических систем и объекты энергетических систем регионального значения;

объектов использования атомной энергии;

объектов обороны страны и безопасности государства; объекты федерального транспорта...".

60. Статья 55 Земельного кодекса предусматривала, что отчуждение (в том числе путем принудительного выкупа) для государственных или муниципальных нужд может проводиться по основаниям, перечисленным в статье 49 Земельного кодекса, и устанавливала предварительную компенсацию, эквивалентную стоимости земельного участка по решению суда. Процедура принудительного выкупа и способ определения реальной цены должны были регулироваться Гражданским кодексом Российской Федерации.

61. В соответствии со статьей 63 Земельного кодекса фактическому изъятию земельного участка для государственных или муниципальных нужд должны были предшествовать (i) предоставление равноценных земельных участков, если лицо, чья собственность изымается, требует этого, (ii) компенсация за любое имущество и другие здания на изымаемом земельном участке и (iii) компенсация в отношении всех убытков, включая упущенную выгоду. Уведомления о планируемом изъятии должны быть представлены органами государственной или муниципальной власти, принимающими решение об изъятии, не менее чем за один год до этого.

62. Пункт 3 статьи 83 Земельного кодекса в период, относящийся к обстоятельствам дела, предусматривал следующее:

"3. Земельные участки в городских и сельских поселениях могут быть изъяты, в том числе путем выкупа, для государственных или муниципальных нужд в целях застройки в соответствии с генеральными планами городских и сельских поселений...".

Данное положение было исключено из Земельного кодекса в январе 2007 года.

63. В Постановлении от 24 марта 2005 г. Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации* (* По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 11 "О некоторых вопросах, связанных с применением земельного законодательства" (примеч. редактора).) указал, что федеральные, региональные или муниципальные органы власти имеют право проводить изъятие земельного участка путем принудительного выкупа (§ 27). Компетенция органов власти муниципального образования проводить изъятие также было подтверждено Конституционным Судом Российской Федерации в его Определении от 17 июня 2008 г. N 435-О-О* (* По-видимому, имеется в виду Определение Конституционного Суда Российской Федерации "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Фориса Константина Михайловича на нарушение его конституционных прав абзацем десятым подпункта 2 пункта 1 статьи 49 Земельного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).).

64. Статья 66 Земельного кодекса предусматривала, что рыночная стоимость земельного участка должна быть определена согласно нормам закона об оценке (в соответствии с Федеральным законом от 29 июля 1998 г. N 135-ФЗ "Об оценочной деятельности в Российской Федерации").

3. Гражданский кодекс Российской Федерации 1994 года

65. Статья 279 Гражданского кодекса Российской Федерации, озаглавленная как "Изъятие земельного участка для государственных или муниципальных нужд", предусматривала в соответствующий период, что земельный участок может быть изъят у собственника для государственных или муниципальных нужд путем выкупа. В зависимости от соответствующих потребностей выкуп осуществляется в Российской Федерации органами власти субъекта или органами власти муниципального образования (пункт 1 статьи 279 Гражданского кодекса Российской Федерации 1994 года). Решение об изъятии принимается федеральными органами исполнительной власти, органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации (пункт 2 статьи 279 Гражданского кодекса Российской Федерации 1994 года). Конкретные полномочия федерального или органа субъекта, компетентного проводить изъятие, должны были определяться Земельным кодексом (см. там же).

66. В соответствии со статьей 281 Гражданского кодекса Российской Федерации возмещение за изымаемый земельный участок для государственных или муниципальных нужд включает рыночную стоимость земельного участка и любого недвижимого имущества, расположенного на нем, а также все убытки, понесенные собственником в результате такого изъятия.

4. Решения, принятые арбитражными судами Российской Федерации по делам об изъятии земельных участков

67. В своем решении от 14 июня 2005 г. (дело N Ф03-A04/05-1/846) Арбитражный суд Дальневосточного округа указал, что органы власти муниципального образования не смогли выполнить требование суда первой инстанции о представлении копии генерального плана развития соответствующего округа в связи с решением органов власти муниципального образования об изъятии земельного участка предположительно с целью строительства гостиницы (или торгового центра) на нем. Учитывая, что документ имел важное значение, и ссылаясь на статью 83 Земельного кодекса, суд направил дело на новое судебное разбирательство.

68. В своем решении от 9 ноября 2007 г. (дело N A08-9698/06-13) Арбитражный суд Центрального округа постановил, что статья 49 Земельного кодекса в сочетании с пунктом 2 статьи 31 этого кодекса требовала, чтобы изъятие допускалось только в отсутствие альтернативных вариантов для удовлетворения публичных интересов в связи со строительством государственных или муниципальных помещений. Таким образом, арбитражный суд отклонил требования администрации, отметив, что ее решение не указывает на характер помещения, которое должно быть расположено на изымаемом земельном участке, и соответствуют ли эти помещения генеральному плану развития.

69. 5 мая 2008 г. (дело N Ф09-2162/08-C6) Арбитражный суд Уральского округа постановил, что в соответствии со статьей 49 Земельного кодекса принудительное отчуждение земельного участка допускается в исключительных обстоятельствах, в частности, для строительства государственных или муниципальных помещений при отсутствии других вариантов. В силу пункта 3 статьи 83 Земельного кодекса принудительное изъятие земельного участка было разрешено для муниципальных строительных проектов в соответствии с общими планами. Суд отметил, что администрация хочет построить многоквартирные дома на изымаемом земельном участке, но отклонил ее требования за недоказанностью того, что данное строительство действительно соответствует муниципальным потребностям или что дело может считаться "исключительным" в отсутствии альтернативных средств обеспечения публичных интересов. 1 сентября 2008 г. решение было оставлено в силе в последней инстанции Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации.

5. Иное законодательство, имеющее отношение к делу

70. Статья 137 Жилищного кодекса РСФСР 1983 года предусматривала, что в случае сноса "жилых домов граждан" в связи с изъятием земельного участка для государственных или общественных нужд владельцам и членам их семей должно быть предоставлено альтернативное жилье в домах государственного или общественного жилищного фонда.

B. Иные вопросы

71. Для суда никакие доказательства не имеют заранее установленной силы (часть вторая статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), а также см., например, Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 октября 1996 г. N 9, пункт 6).

72. Статья 79 ГПК РФ устанавливает, что, если по делу необходимо высказать специальные знания, суд может запросить предоставить заключение от экспертного учреждения, конкретного эксперта или группы экспертов. Стороны по делу вправе представлять вопросы, которые должны быть поставлены перед экспертом. Затем суд утверждает окончательный перечень вопросов с обоснованием причин для отклонения вопросов, предложенных сторонами. Стороны имеют право назначать конкретных экспертов или заявлять отвод эксперту, знакомиться с заключением эксперта и ходатайствовать перед судом о проведении другой экспертизы.

73. В соответствии со статьей 437 ГПК РФ судья имел право приостановить исполнительное производство в отношении должника в ряде обстоятельств, таких как реструктуризация компании должника, участие должника в боевых действиях (по ходатайству должника), нахождения должника в длительной служебной командировке, нахождения должника на лечении в стационарном лечебном учреждении, розыска должника, его имущества или розыска ребенка, обращение судебного пристава-исполнителя в суд за разъяснением решения суда или принятия к производству заявления об оспаривании постановления, действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя или отказа в совершении действий.

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

74. В соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда Европейский Суд принял решение об объединении жалоб для рассмотрения в одном производстве, так как они касаются одних и тех же объектов собственности и внутригосударственных разбирательств.

II. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

75. Заявители жаловались на то, что изъятие их собственности было незаконным и непропорциональным, особенно в отношении выплаты незначительной компенсации, которая была им предоставлена.

76. Заявительница также сослалась на просрочку в выплате компенсации, снос ее дома до выплаты компенсации, несмотря на ожидание пересмотра дела в надзорном порядке, а также на предполагаемые утрату, повреждение или уничтожение ее вещей.

77. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

78. Власти Российской Федерации утверждали, что отказ судов в оказании помощи заявителям в получении доступа к плану города не нарушил принцип равенства процессуальных возможностей сторон по делу. Главный архитектор города сообщил в городском суде, что строительство осуществлялось в соответствии с планом города, проектом планировки и планом застройки района и что земельный участок заявителей включался в план застройки. Суд принял во внимание тот факт, что генеральный план города был признан "конфиденциальным" как документ "внутреннего пользования с ограниченным доступом". Кроме того, суд счел, что, так как проект планировки и план застройки были основаны на плане города, то имелись достаточные доказательства того, что строительство было осуществлено в соответствии с ним. Заявители могли представить возражения относительно того, что имеющиеся доказательства не позволяли рассмотреть их дело, но не сделали этого.

79. Внутригосударственный суд рассмотрел довод заявителей, касавшийся предположительно отсутствия "муниципальных нужд" в качестве обоснования изъятия, также косвенно связанный с вопросом об "исключительных обстоятельствах", которые должны были существовать при изъятии. С этой целью он рассмотрел проект планировки, план застройки округа и инвестиционный договор, и пришел к выводу, что органы власти муниципального образования приобретают право собственности на 5% квартир от вновь построенных многоквартирных домов, а также право собственности на соответствующую инфраструктуру. Последнее включало в себя детский сад на 114 детей, дополнительное здание для школы и другие небольшие помещения в размере 30% от планируемой стоимости строительства по смете. Это доказывало, что проект строительства был направлен на пользу местным жителям.

80. Статья 49 Земельного кодекса Российской Федерации в период, относящийся к обстоятельствам дела (см. § 59 настоящего Постановления), не требовала отсутствия альтернативных мест для строительства в качестве условия для изъятия земельного участка.

81. Что касается законности решений об изъятии, то власти государства-ответчика утверждали, что законодательство Российской Федерации наделяло муниципальные органы власти правом на проведение изъятия. Действовавшее законодательство предусматривало, что органами государственной власти должно было быть предоставлено письменное уведомление о предварительном решении об изъятии, пока решается вопрос о том, где будет проводиться планируемое строительство. Информация в отношении проекта планировки и плана застройки района были опубликованы в августе 2002 года.

82. Что касается законных целей, то власти Российской Федерации утверждали, что проект строительства был направлен на обеспечение местных жителей объектами социальной и культурной инфраструктуры, которые являлись важными общественными объектами, затрагивающими интересы значительной части субъектов экономической деятельности.

83. Статья 281 Гражданского кодекса Российской Федерации требует, чтобы компенсация за изъятие соответствовала рыночной стоимости имущества. Власти Российской Федерации утверждали, что городскому суду было представлено заключение об оценке стоимости, рассчитанной частной компанией, оценивающее стоимость собственности заявительницы и заявителя в размере 24 488 и 73 463 долларов США соответственно. Кроме того, городской суд запросил экспертное заключение относительно рыночной стоимости недвижимости. Заявители согласились с тем, что это заключение будет сделано той же самой частной компанией. Эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за составление заведомо ложного экспертного заключения (статьи 307 Уголовного кодекса Российской Федерации). В новом заключении стоимость имущества заявителей оценивалась в 28 500 и 85 600 долларов США соответственно. Затем заявители пропустили возможность получить дополнительную оценку экспертов и не смогли представить доказательства в обоснование своих доводов о том, что их собственность имела более высокую стоимость.

2. Заявители

84. Заявители утверждали, что они были лишены своей собственности незаконно и фактически в частных интересах. Во-первых, законодательство Российской Федерации в рассматриваемое время не предоставляло органам власти муниципального образования полномочия на изъятие, за исключением случаев, когда имело место явное делегирование данных полномочий со стороны государственной власти федеральным законом или законом субъекта. В настоящем деле такого делегирования осуществлено не было.

85. Заявители настаивали, что они были лишены своего имущества ради получения прибыли частным инвестором от продажи вновь построенного жилья. В рамках инвестиционного контракта органы власти муниципального образования согласились приобрести право собственности лишь на 5% квартир. Заявитель также утверждал, что инвестиционный проект не преследовал каких-либо социальных целей (например, предоставление социального жилья или жилья по доступным ценам), поскольку в 2006 году органы власти муниципального образования перепродали инвестору собственность, которую они приобрели в рамках инвестиционного договора. Инвестор не построил какой-либо инфраструктуры или другие здания, которые стали бы муниципальной собственностью (см. § 14 настоящего Постановления), а новое жилье было продано по рыночной стоимости.

86. Строительный проект мог бы быть осуществлен на иных свободных земельных участках, принадлежащих муниципалитету.

87. Заявители утверждали, что рыночная оценка их собственности должна была принимать во внимание потенциальный существенный рост стоимости земельного участка при планируемом строительстве новых многоэтажных домов, учитывая непосредственную близость собственности от г. Москвы, наличие развитой и удобной транспортной и другой инфраструктуры.

88. Заявитель также утверждал, что он получил неадекватную компенсацию за свою долю в доме, и ему пришлось переехать в квартиру по социальному найму из-за сноса частного дома (см. § 35 настоящего Постановления).

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

(a) Решение об изъятии

89. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

(b) Жалобы, относящиеся к стадии исполнения решения об изъятии (в основном в отношении заявительницы)

90. Заявители жаловались на исполнение решения суда от 13 апреля 2005 г. до фактической выплаты компенсации за изъятие имущества и несмотря на продолжающиеся рассмотрения надзорных жалоб, а также на предполагаемые потерю, повреждение или уничтожение имущества заявительницы.

91. Европейский Суд отмечает, что решение от 13 апреля 2005 г. вступило в силу 4 июля 2005 г., а компенсация была перечислена 26 августа 2005 г. (о чем заявительнице стало известно 29 августа 2005 г.), заявительница не получала ключи от квартиры и сертификат из банка вплоть до декабря 2006 года. Ничто в материалах дела не свидетельствует о том, что указанная задержка была допущена по вине властей государства-ответчика. Следует также отметить, что заявитель в отличие от заявительницы не представил аналогичных жалоб в Европейский Суд.

92. В отношении доводов заявителей о предположительно преждевременном исполнении судебного решения Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации предусматривает, что компенсация должна быть выплачена "до" изъятия имущества (см. §§ 53 и 60 настоящего Постановления). Действительно, по крайней мере, что касается заявительницы, Европейский Суд считает установленным, что дом был снесен 22 августа 2005 г., за несколько дней до этого ей стало известно, что компенсация была выплачена. Тем не менее, по мнению Европейского Суде, ничто не свидетельствует о том, что данная мера была незаконной в соответствии с внутригосударственным законодательством и не являлась несоразмерным вмешательством в права, закрепленные в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку с 22 августа 2005 г. выплата компенсации была обеспечена заявительнице на основании решения суда, которое вступило в силу.

93. Как представляется, выселение и снос дома согласно решению суда от 13 апреля 2005 г. были осуществлены 22 августа 2005 г., когда ходатайство заявительницы о рассмотрении жалобы в порядке надзорного производства от 18 августа 2005 г. еще находилось на рассмотрении. Жалоба в порядке надзора не приостанавливала и не могла приостановить исполнение решения при отсутствии определенных обстоятельств, перечисленных в ГПК РФ (см. § 73 настоящего Постановления).

94. Европейский Суд в контексте пункта 1 статьи 35 Конвенции ранее приходил к выводу, что надзорное производство (в том виде, в каком оно действовало до 2008 года) не являлось средством правовой защиты, которое должно было быть исчерпано. В то время как это производство было доступно для сторон в течение одного года, разбирательства после его инициирования могли продолжаться неопределенное количество времени на различных уровнях юрисдикции (см. §§ 38-43 настоящего Постановления). По мнению Европейского Суда, подобная ситуация создавала правовую неопределенность, что делало правило о соблюдении шестимесячного срока бесполезным (см. Решение Европейского Суда по делу "Денисов против Российской Федерации" (Denisov v. Russia) от 6 мая 2004 г., жалоба N 33408/03). Однако в контексте настоящего дела важным является то, что заявительница воспользовалась возможностью апелляционного обжалования решения от 13 апреля 2005 г. После решения суда апелляционной инстанции оно стало окончательным и подлежащим исполнению в соответствии с законодательством Российской Федерации. Отсутствовало определение конкретной даты, после которой можно было разумно заключить, что решение более не будет подлежать пересмотру. Таким образом, хотя представляется, что заявители фактически подали жалобу о пересмотре без промедления после апелляционного решения, не было представлено каких-либо убедительных обстоятельств, которые могли бы привести к приостановке принудительного исполнения решения для обеспечения вышестоящей судебной инстанции на одном или нескольких уровнях юрисдикции возможности иным образом рассмотреть дело об изъятии.

95. Наконец, что касается утраты или повреждения вещей заявительницы после ее выселения и сноса дома, Европейский Суд отмечает, что заявительница не представила доказательств этому.

96. Следовательно, вышеуказанные жалобы являются явно необоснованными и должны быть отклонены в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

2. Оценка по существу

(a) Вмешательство и объем жалобы

97. Заявители жаловались на решения об изъятии имущества от 18 марта и 19 мая 2003 г. и на решение от 13 апреля 2005 г.

98. Властями Российской Федерации не оспаривалось, что вопросы, касающиеся изъятия дома и земельного участка заявителей, составляли "вмешательство" в право заявителей в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции и что муниципалитет является частью "государства" по смыслу Конвенции и, несмотря на контекст и условия инвестиционного проекта, осуществляемого частной компанией, "вмешательство" в рассматриваемое право возникло из решения об изъятии, вынесенного органами власти муниципального образования (см. §§ 14 и 20 настоящего Постановления).

99. Европейский Суд повторяет, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции устанавливает три четких правила: первое, изложенное в первом предложении первого пункта, имеет общий характер и провозглашает принцип на мирное пользование имуществом, второе, содержащееся во втором предложении первого пункта, охватывает вопросы изъятия имущества и определяет условия для этого, третье правило, указанное во втором пункте, признает, что государства имеют право, среди прочего, контролировать использование имущества в соответствии с общими интересами. Вместе с тем эти правила не являются изолированными друг от друга положениями: второе и третье из них касаются конкретных случаев вмешательства в право на мирное пользование своим имуществом и поэтому должны толковаться в свете принципа, изложенного в первом правиле (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии" (Vistins and Perepjolkins v. Latvia) от 25 октября 2012 г., жалоба N 71243/01, § 93). В настоящем деле не оспаривается, что имело место "лишение собственности" по смыслу второго предложения пункта 1 статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

100. В связи с этим Европейский Суд должен выяснить, было ли оспариваемое лишение имущества оправдано по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Для того, чтобы быть совместимой с этим положением, мера в виде изъятия должна соответствовать трем условиям: она должна осуществляться "на условиях, предусмотренных законом", что исключает произвольные действия со стороны внутригосударственных органов власти, должен существовать "общественный интерес", и должен быть установлен справедливый баланс между правами собственника и интересами общества. Европейский Суд рассмотрит, был ли выполнен каждый из этих трех критериев в настоящем деле.

(b) Обоснование для изъятия собственности

(i) Условия, предусмотренные законом

101. Заявители представили три основных аргумента:

(i) органы власти муниципального образования не имели права согласно законодательству Российской Федерации выносить решения об изъятии;

(ii) изъятие было незаконным в отсутствие надлежащим образом утвержденного плана города;

(iii) органы власти муниципального образования не выполнили законодательные нормы, требующие от них доказать, что не было альтернативных мест для строительства и что существовали исключительные обстоятельства, оправдывающие такое изъятие.

102. В соответствии со своей прецедентной практикой по толкованию и применению внутригосударственных норм права обязанностью Европейского Суда согласно статье 19 Конвенции является обеспечение соблюдения обязательств, принятых Договаривающимися Сторонами Конвенции, и задачей Европейского Суда является не исправление ошибок факта или права, предположительно допущенных внутригосударственным судом, если и постольку, поскольку они не нарушают права и свободы, защищаемые Конвенцией (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скордино против Италии (N 1)" (Scordino v. Italy) (N 1), жалоба N 36813/97, § 190, ECHR 2006-V). Кроме того, толкование и применение внутригосударственного законодательства являются в первую очередь задачей властей государства-ответчика, в частности судов (см. там же).

103. Европейский Суд отмечает, что суд первой инстанции в деле заявителей фактически тщательно рассмотрел, несомненно, решающий аргумент о том, что органы власти муниципального образования не имели права выносить решение об изъятии (см. § 35 настоящего Постановления). Европейский Суд не видит оснований ставить под сомнение толкование соответствующих положений внутригосударственными судами и не находит доказательств того, что они действовали недобросовестно или пренебрегли правильным применением законодательства о полномочии муниципальных образований принимать решения об изъятии. Кроме того, в настоящем деле не возникает вопросов относительно качества рассматриваемого законодательства, которое должно быть доступным для соответствующего лица и предсказуемым по своим последствиям (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ротару против Румынии" (Rotaru v. Romania), жалоба N 28341/95, § 52, ECHR 2000-V, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маэстри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 30, ECHR 2004-I). Внутригосударственный суд разъяснил явные противоречия между положениями Земельного и Гражданского кодексов (см. §§ 58, 59 и 65 настоящего Постановления), указав, со ссылкой на статью 3 Земельного кодекса, что он являлся lex specialis в вопросах, касающихся земельных участков (см. в том же аспекте позиции Высшего Арбитражного и Конституционного Судов в § 63 настоящего Постановления).

104. Кроме того, Европейский Суд не усматривает каких-либо конкретных норм внутригосударственного права или судебной практики, предполагающих, что вопрос о должным образом утвержденном и доступном общем плане (или плане развития) или вопрос о совместимости этого плана и инвестиционного проекта либо проекта планировки и плана застройки для района, например, в рассматриваемое время имел столь важное значение, что он относился к оценке правомерности изъятия (см., напротив, § 67 настоящего Постановления в решении арбитражного суда). В любом случае в деле, рассмотренном внутригосударственным судом первой инстанции, были представлены основания для отклонения данного аргумента (см. § 35 настоящего Постановления). Со ссылкой на другие доказательства было установлено, что строительные работы, затрагивающие земельные участки заявителей, были официально запланированы. Европейскому Суду не были представлены убедительные доводы, которые могли бы поставить под сомнение данную оценку.

105. Что касается соблюдения требований статьи 49 Земельного кодекса относительно отсутствия альтернативных мест для строительства, то Европейский Суд согласен с властями Российской Федерации в том, что суд общей юрисдикции в 2005 году мог обоснованно посчитать, что изъятие имущества в рамках инвестиционного договора с частной компанией для строительства многоквартирных домов соответствовало подпункту 3 пункта 1 статьи 49 Земельного кодекса, который не содержал те же самые требования, что и в подпункте 2 (см. § 59 настоящего Постановления, см., напротив, § 69 настоящего Постановления, где приведен недавний пример из практики арбитражного суда).

106. Что касается требования "исключительных обстоятельств" согласно тому же положению кодекса, Европейскому Суду не было представлено каких-либо документов, предполагающих, что это являлось или должно было являться в соответствующее время существенным элементом, относящимся к законности изъятия (см., mutatis mutandis, хотя и в другом контексте, Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), § 150, ECHR 2016 (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Гусинский против Российской Федерации" (Gusinskiy v. Russia), жалоба N 70276/01* (* См.: там же. 2005. N 2 (примеч. редактора).), §§ 63-65, ECHR 2004-IV). По-видимому, заявители не выдвигали данные аргументы при рассмотрении дела во внутригосударственных судах.

107. Вышеизложенные нормы внутригосударственного законодательства могут быть приняты во внимание в той мере, насколько это применимо для оценки преследуемой законной цели и анализа пропорциональности оспариваемого изъятия имущества в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд также подтверждает в этой связи, что Договаривающимся Государствам не запрещено устанавливать более высокие стандарты для защиты прав и свобод, провозглашенных в Конвенции и Протоколах к ней, или разрешать вмешиваться публичным органам власти в эти права и свободы.

(ii) Соблюдение требований "в интересах общества" и установления "справедливого баланса" между частными и публичными интересами

(б) Общие принципы

108. Что касается соблюдения требования "в интересах общества", Европейский Суд подтверждает, что вследствие непосредственного знания своего общества и его потребностей, внутригосударственные органы власти в принципе находятся в лучшем положении, чем международный суд для того, чтобы оценить, что подразумевает формулировка "в интересах общества" (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии", § 106). В соответствии с системой защиты, установленной Конвенцией, именно органы внутригосударственной власти осуществляют первичную оценку того, существует ли проблема публичного интереса, требующая мер в виде изъятия имущества (см. там же).

109. Европейский Суд повторяет, что изъятие имущества, осуществленное лишь с целью предоставить выгоду частному лицу, не может считаться произведенным "в интересах общества" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and Others v. United Kingdom) от 21 февраля 1986 г., § 40, Series A, N 98). Тем не менее принудительная передача имущества от одного лица к другому в зависимости от обстоятельств дела может представлять собой законное средство для достижения интересов общества. В деле "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" в 1986 году Европейский Суд указал, что даже тогда, когда действующие тексты норм права использовали такие выражения, как "для общественного использования", не может быть обнаружен установленный общий принцип (в то время) в конституциях, законодательстве и практике Договаривающихся Государств, который требовал бы понимания понятия общественного интереса как запрещение принудительного отчуждения между частными лицами (там же). Выражение "в интересах общества" не означает, что переданное имущество должно использоваться широкими слоями общества или обществом в целом, или что значительная часть его должна получить прямую выгоду от указанного имущества (там же, §§ 41 и 45, в контексте законодательных мер, предусматривающих обязательную передачу собственности от одного лица к другому).

110. Однако Европейский Суд занял строгий подход в отношении проблемы, касающейся "интереса общества" в отношении изъятия имущества в результате принятия законов, в частности, в контексте серьезных социальных изменений (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства", § 46, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бывший Король Греции и другие против Греции" (Former King of Greece and Others v. Greece), жалоба N 25701/94, §§ 87-88, ECHR 2000-XII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ян и другие против Германии" (Jahn and Others v. Germany), жалобы NN 46720/99, 72203/01 и 72552/04, § 91, ECHR 2005-VI, или применительно к общим мерам экономической или социальной стратегии, например, для охраны окружающей среды или исторического либо культурного наследия (см., в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Дубска и Крейзова против Чешской Республики" (Dubska and Krejzova v. Czech Republic) от 15 ноября 2016 г., жалобы NN 28859/11 и 28473/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человек. Специальный выпуск. 2017. N 6 (примеч. редактора).), § 179). Находя естественным, что поле усмотрения, предоставленное законодательному органу для реализации социально-экономической политики должно быть достаточно широким, Европейский Суд отметил, что он будет уважать решение законодателей, касающееся того, что подразумевается под формулировкой "в интересах общества", за исключением случаев, когда это решение "явно не имеет разумного основания" (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Козаджиолу против Турции" (Kozacioglu v. Turkey) от 19 февраля 2009 г., жалоба N 2334/03, § 53, а также упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии", §§ 106-107).

111. Аналогичный тест был упомянут в Постановлении Европейского Суда по делу "Ткачевы против Российской Федерации" (Tkachevy v. Russia) от 14 февраля 2012 г., жалоба N 35430/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), §§ 37-39 и 50, в отношении решения об изъятии, вынесенного судом предположительно по соображениям безопасности, для перевода здания в нежилые помещения, однако в итоге было построено элитное жилье для продажи частным лица.

112. Также в Решении Европейского Суда по делу "Фарругиа против Мальты" (Farrugia v. Malta) от 6 марта 2012 г., жалоба N 67557/10, § 22, отметив, что система изъятия, инициированная по заявлению третьих лиц, в законодательстве Мальты являлась новой, Европейский Суд не счел неразумным для органов власти учитывать интересы третьих лиц при принятии подобных мер. Европейский Суд пришел к выводу, что строительство дороги, которая предоставит доступ к жилому комплексу, хотя и частному, отвечало "интересам общества".

113. Что касается требования "справедливого баланса", соответствующие общие принципы были недавно обобщены в упоминавшемся выше Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии" следующим образом:

"108. Даже если изъятие имело место "в соответствии с условиями, предусмотренными законом", подразумевающими отсутствие произвола и в общественных интересах, вмешательство в право на мирное пользование имуществом всегда должно соблюдать "справедливый баланс" между требованиями общей заинтересованности общества и требованиями защиты основных прав конкретного лица. В частности, должно быть установлено разумное соотношение пропорциональности между используемыми средствами и целью, которая должна быть достигнута в результате принятия меры, лишающей лица его имущества...

109. При определении того, соблюдается ли это требование, Европейский Суд признает, что государство пользуется широким полем усмотрения в отношении как выбора принудительных средств, так и в отношении оценки того, оправданы ли последствия изъятия общественными интересами для достижения цели закона, о котором идет речь... Тем не менее Европейский Суд не может отказаться от своих полномочий по рассмотрению дела и, следовательно, должен определить, поддерживался ли необходимый баланс таким образом, который согласуется с правом заявителей на мирное пользование своим имуществом в значении первого предложения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции...

110. Условия компенсации в соответствии с действующим законодательством являются существенными для оценки того, соответствует ли оспариваемая мера надлежащему справедливому балансу, и, в частности, налагает ли оно непропорциональное бремя для заявителей. Европейский Суд уже устанавливал, что изъятие имущества без выплаты суммы, разумно связанной с его стоимостью, обычно представляет собой непропорциональное вмешательство. Во многих случаях законного изъятия, например, изъятие земельного участка для строительства дороги или других целей "в интересах общества", только полная компенсация может рассматриваться как разумно связанная со стоимостью имущества... [Е]вропейский Суд не может приравнивать законное изъятие, соответствующее требованиям внутреннего законодательства, с подразумеваемым изъятием, которое направлено на подтверждение фактической ситуации, связанной с незаконными действиями, совершенными органами власти...

111. Кроме того, Европейский Суд повторяет, что при изъятии имущества лица должна существовать процедура, обеспечивающая общую оценку последствий изъятия, в том числе присуждение суммы компенсации в соответствии со стоимостью изъятого имущества, определение лиц, имеющих право на компенсацию, и урегулирование любых других вопросов, связанных с изъятием... Что касается суммы компенсации, то она обычно должна рассчитываться на основе стоимости имущества на дату, когда право собственности на принадлежащее имущество было прекращено. Любой другой подход может породить в некоторой степени неопределенность или даже произвол...".

(в) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

114. Европейский Суд считает, что вопросы, связанные с "интересом общества" и оценкой соразмерности, в настоящем деле тесно переплетены. Таким образом, он рассмотрит их совместно.

115. Главный аргумент заявителей состоял в том, что изъятие их имущества не преследовало подлинных и убедительных общественных интересов. Они утверждали, что по сути частный инвестор являлся единственным фактическим бенефициаром этой процедуры и что процедура изъятия была использована в качестве законного средства предоставления непропорциональных выгод. Власти Российской Федерации настаивали, что изъятие было направлено на обеспечение жителей города объектами, имеющими социальное и культурное значение, которые являлись "важными общественными объектами, влияющими на интересы значительной части экономических субъектов".

116. Европейский Суд отмечает, что эффективная защита частной собственности, поднимающая жалобы в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, необязательно ограничивается вопросом о компенсации, которая действительно является существенной для оценки изъятия согласно положениям статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции как в соответствующем внутригосударственном производстве, так и в Европейском Суде (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии", § 110). Однако вышеизложенные, бесспорно строгие критерии, касающиеся "общественного интереса общества" (см. §§ 109-110 настоящего Постановления), не должны рассматриваться в качестве carte blanche для изъятия, независимо от обстоятельств дела.

117. По мнению Европейского Суда, помимо очевидного денежного элемента, изъятие жилья (дома) в целях получения материальной выгоды группой инвесторов или бенефициаров может иметь серьезные последствия для частного лица, собственность которого изымается.

118. Возвращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что оно касается отдельных административных решений, изданных органами власти муниципального образования, а не принятия и применения законов о принудительном отчуждении имущества в связи с особенностями политической, экономической и социальной политики или в контекстах, которые имели место, например, в делах, указанных в § 110 настоящего Постановления. Европейский Суд также отмечает, что, хотя изъятие собственности происходило в рамках крупной схемы городского планирования (см. § 18 настоящего Постановления), нельзя сказать, что изъятие земельного участка заявителей было направлено на решение каких-либо важных проблем общего характера. Соответствующее административное решение ссылалось на цели "улучшения архитектурного облика города и переселения жителей из жилья, которое более не [отвечало] санитарным требованиям". Отсутствуют основания предполагать, что дом заявителей находился в таком состоянии, чтобы быть непригодным для проживания в нем, в случае чего он мог быть подвергнут процедуре сноса ветхого жилья вместо процедуры изъятия, осуществленной в настоящем деле (см. § 19 настоящего Постановления). По крайней мере, в одной из представленных оценок четко указывалось на то, что дом был пригоден для проживания, хотя и требовал незначительного ремонта (см. § 27 настоящего Постановления). Что касается эстетического элемента градостроительного плана, властями государства-ответчика не представлено каких-либо материалов, обосновывающих предпочтение заменить отдельные частные жилые дома многоквартирными домами или решения вопроса о приоритете такого варианта над законными интересами собственников изымаемых домов.

119. Власти Российской Федерации утверждали, что муниципалитету были необходимы изымаемые земельные участки для конкретного строительного проекта. Данный проект касался строительства жилья, а именно квартир с целью создания новых предложений на рынке жилья.

120. Верно, что с формальной точки зрения применение процедуры изъятия связано с муниципальной политикой, которая могла быть истолкована как направленная на улучшение внешнего вида города, а также на обновление и расширение жилищных возможностей (см. §§ 11 и 18 настоящего Постановления). Однако рассмотрев условия инвестиционного договора и иные соответствующие факторы, Европейский Суд не удовлетворен доказательствами, представленными внутригосударственными административными и судебными органами власти, чтобы убедительно подтвердить, что причины применения процедуры изъятия имели разумное основание и являлись необходимыми (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ткачевы против Российской Федерации", § 50).

121. Не было доказано, что выбор земельного участка для оспариваемого проекта строительства надлежащим образом обсуждался с местными жителями, в том числе с заявителями, в соответствии с законодательством Российской Федерации (см. §§ 12, 25, 55 и 56 настоящего Постановления) или что были рассмотрены различные альтернативные места либо было решено, что отсутствует такая альтернатива (см. §§ 13 и 25 настоящего Постановления). Имеющиеся в распоряжении Европейского Суда документы четко не свидетельствуют о какой-либо конкретной проблеме, связанной с нехваткой жилья в соответствующем географическом районе. Европейский Суд также считает, что предположительно убедительный характер интересов общества, по крайней мере, был подорван оставшимися сомнениями, касающимися принятия основного документа о планировании города, как было подтверждено прокуратурой Московской области (см. § 33 настоящего Постановления). Он также отмечает, что муниципалитет получил право лишь на 5% от построенного жилья. Власти Российской Федерации не представили доказательств того, что оно было классифицировано как социальное жилье.

122. Для оценки соответствия действий государства требованиям статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции Европейский Суд должен провести всестороннее исследование различных интересов, учитывая тот факт, что Конвенция предназначена для того, чтобы гарантировать права, которые являются "практическими и эффективными", а не теоретическими или иллюзорными. Необходимо заглянуть дальше внешней видимости и изучить реальную ситуацию с учетом всех соответствующих обстоятельств, включая поведение сторон при рассмотрении дела, средства, используемые государством, и их реализацию (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии", § 114).

123. Принимая во внимание поле усмотрения государства в контексте изъятия собственности, у Европейского Суда остаются сомнения в том, что в конкретных обстоятельствах настоящего дела изъятие собственности ради коллективного жилищного строительства было направлено на достижение важных общественных интересов.

124. В любом случае Европейский Суд принял во внимание доводы властей Российской Федерации, касающиеся компенсации, а именно что заявители отклонили более выгодные предложения от инвестора и не обратились в суд, чтобы реализовать свое право и потребовать вынести еще одно оценочное заключение эксперта, если они были не удовлетворены методологией и/или выводами экспертного заключения, опубликованного в феврале 2005 года.

125. Несомненно, это был выбор заявителей не принимать предложения, сделанные на предварительной внесудебной стадии разрешения указанной проблемы. Однако подобное поведение не приводит к их "отказу" от права на адекватную компенсацию ни с точки зрения законодательства Российской Федерации, ни с точки зрения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Процедура изъятия в соответствии с внутригосударственным законодательством предусматривала, что, если сторонам не удалось достичь соглашения о цене при принудительном изъятии, то дело должно быть разрешено в суде. Таким образом, суды должны были определить размер компенсации, который соответствовал бы действительной рыночной стоимости недвижимости заявителей.

126. Имеющиеся в распоряжении Европейского Суда документы не свидетельствуют о том, что заявители надлежащим образом представили какие-либо возражения или контраргументы в отношении экспертного заключения в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции. Европейский Суд признает, что, не используя возможность для проведения другой экспертной оценки, заявители поставили себя в невыгодное положение. Вместе с тем он отмечает, что законодательство Российской Федерации не препятствует им оспаривать экспертное заключение иными способами, которые не были ограничены лишь предоставлением другой экспертной оценки (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Врзич против Хорватии" (Vrzic v. Croatia) от 12 июля 2016 г., жалоба N 43777/13, §§ 113-114). Заявители действительно представили свои возражения в апелляционных жалобах, а также предоставили некоторые расчеты и соответствующие пояснения, оспаривая экспертное заключение и выдвинув иные оценки стоимости имущества (см. § 36 настоящего Постановления).

В частности, заявительница утверждала, что эксперт должен был применять "метод предполагаемого использования" для определения стоимости дома и земельного участка. Кроме того, она считала, что экспертная оценка была основана на предположении о том, что земельные участки будут использоваться для дач, а не для строительства многоэтажных жилых домов. Это предположение было совершенно неуместно, учитывая, что указанная собственность уже была окружена аналогичными домами. Данные доводы не представляются лишенными смысла или обоснования. Поэтому внутригосударственные суды должны были оценить контраргументы и объяснить причины их непринятия, поскольку они имели непосредственное отношение к вопросу по делу, а именно к рыночной стоимости изымаемых объектов.

127. Европейский Суд не считает, что в ходе судебной оценки земельного участка надлежащим образом были приняты во внимание все вышеупомянутые элементы.

128. Вышеизложенное приводит Европейский Суд к выводу о том, что в настоящем деле имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

129. Заявители жаловались на то, что разбирательства по делу об изъятии были несправедливы, поскольку (i) они не смогли получить доступ к важной части доказательства, а именно к генеральному плану города, и (ii) так как суд не представил достаточной мотивировки в отношении ключевых аспектов дела.

130. Заявительница также жаловалась на нарушение статьи 6 Конвенции из-за задержки выплаты ей компенсации, присужденной по решению суда от 13 апреля 2005 г., и на неопределенность относительно каких-либо процессуальных или материально-правовых аспектов производств, которые она инициировала против службы судебных приставов в августе 2005 года.

131. Статья 6 Конвенции гласит:

"1. Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок...".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

132. Власти Российской Федерации утверждали, что суд первой инстанции принял меры для установления того, что запланированные строительные работы соответствовали плану города, ссылаясь на проект планировки и план застройки (которые основывались на плане города) и на показания главного архитектора города. Заявители, таким образом, не были поставлены в невыгодное положение по причине того, что план города не был исследован судом первой инстанции. Власти Российской Федерации также сообщили, что суд тщательно рассмотрел данный вопрос, а также вопросы, относящиеся к компетенции органов власти муниципального образования издавать решения об изъятии, а также о фактических законных целях, преследуемых этими решениями.

133. Власти Российской Федерации указывали, что 26 августа 2005 г. компенсация была перечислена на банковский счет, открытый на имя заявительницы, и что она была проинформирована об этом соответствующим образом без задержек. Однако она не забирала соответствующий сертификат банка (предоставляющий доступ к банковскому счету) вплоть до декабря 2006 года.

134. Что касается продолжительности дела против службы судебных приставов, власти Российской Федерации утверждали, что заявительница подала иск против службы судебных приставов в августе 2005 года, решение по ее иску о незаконности действий судебного пристава было вынесено 5 сентября 2007 г. Денежные требования, вытекающие из установления незаконности действий судебного пристава, она представила в феврале 2007 года в рамках самостоятельного иска. Длительность судебного разбирательства с 2005 по 2007 год являлась оправданной. В любом случае заявительница могла подать жалобу в соответствии с Законом о компенсации 2010 года* (* Так в тексте. По-видимому, речь идет о Федеральном законе от 30 апреля 2010 г. N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" (примеч. переводчика).).

2. Заявители

135. Заявители настаивали на своих жалобах.

B. Мнение Европейского Суда

136. Прежде всего, принимая во внимание обстоятельства дела, доводы сторон и объем выводов в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, касающихся решения об изъятии, отсутствует необходимость выносить отдельное решение по вопросу приемлемости и по существу жалоб относительно справедливости разбирательства по вопросу об изъятии собственности (см. такой же подход в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" от имени Валентина Кэмпяну против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Campeanu v. Romania), жалоба N 47848/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), § 156, ECHR 2014).

137. Что касается исполнения решения суда от 13 апреля 2005 г., Европейский Суд отмечает, что компенсация за изъятие, решение по которой вступило в силу 4 июля 2005 г., была перечислена на соответствующий банковский счет 26 августа 2005 г., и что заявительнице было известно о доступности данной компенсации вскоре после этого. Таким образом, заявительнице была обеспечена эффективная и своевременная возможность использовать денежные средства. Следовательно, данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

138. Кроме того, как ясно следует из материалов, представленных властями Российской Федерации в отношении дела заявительницы против судебных приставов, несколько раз в 2005-2006 годах она подавала иски, которые не были приняты по различным причинам. Даже учитывая совместно все эти неудачные попытки (что составляет не менее двух лет, не принимая в расчет некоторые периоды бездействия заявительницы между различными попытками), Европейский Суд считает, что требование о рассмотрении дела в "разумным срок" было соблюдено. Что касается основной направленности жалобы заявительницы на то, что не было вынесено какого-либо судебного решения относительно ее требований, то Европейский Суд отмечает, что решения были приняты в 2007 году и заявительница была, в конечном счете, уведомлена о них. Она не выдвигала каких-либо особых жалоб, которые негативно бы повлияли на ее доступ к суду в связи с жалобами против службы судебных приставов. Таким образом, данная жалоба является также явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции (в отношении заявительницы)

139. Повторив свои доводы применительно к статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, заявительница жаловалась на то, что ее выселение из дома являлось нарушением статьи 8 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Доводы сторон

140. Власти Российской Федерации отмечали, что заявительница не проживала в спорном доме вообще или, по крайней мере, в течение некоторого периода времени, несмотря на то, что формально была зарегистрирована в нем с 2001 года. Часть дома, принадлежащая заявительнице (около 20 кв. метров, из них 12 кв. метров жилой площади), была отключена от водо-, газоснабжения и электроэнергии в 2003 году. С 2001 года фактический постоянный адрес проживания заявительницы был в г. Москве, и именно данный адрес она указала в своей жалобе в Европейский Суд. В любом случае она получила адекватную компенсацию за свою собственность, и по договору социального найма ей была предоставлена квартира площадью 30 кв. метров (из которых 18 кв. метров являлись жилой площадью). Она ранее отказалась от некоторых, вероятно, более привлекательных, предложений о переселении. Факторы, связанные с ее эмоциональной привязанностью к дому и удобствам, и ее комфортом были приняты во внимание при расчете суммы компенсации за изъятие. Она не поднимала этот вопрос во внутригосударственных судах по делу об изъятии или в рамках отдельного производства.

141. Заявительница утверждала, что по сути решение об изъятии составляло вмешательство в ее личную и семейную жизнь, поскольку негативно повлияло на ее комфорт и, таким образом, на качество ее жизни. Ей и ее мужу нравилось жить в доме с 1969 года, где у нее был сад, также они сделали много технических улучшений (провели газ, электричество, сделали водопроводную систему и канализацию).

B. Мнение Европейского Суда

142. Представляется, что опасения заявительницы, касающиеся этого вопроса, были по существу, по крайней мере в части, учтены при экспертной оценке и в сумме компенсации, присужденной внутригосударственным судом в своем постановлении от 13 апреля 2005 г. и в его решении, требующем от органов власти муниципального образования предоставить заявительнице социальное жилье, сопоставимое тому, чтобы она смогла пользоваться им как владелица. Заявительница не утверждала в ходе какого-либо судебного разбирательства и не оспаривала в Европейском Суде, что у нее не было юридической возможности требовать выплаты дополнительной компенсации в качестве возмещения морального вреда в связи с доводами, которые она представила Европейскому Суду в соответствии со статьей 8 Конвенции, если она считала, что такая компенсация была необходима. Однако у Европейского Суда отсутствует необходимость рассматривать эти и другие вопросы, касающиеся статьи 8 Конвенции, в частности, являлся ли в рассматриваемое время дом заявительницы "жилищем" по смыслу данной статьи Конвенции или пострадала ли "частная жизнь заявительницы" из-за решения об изъятии.

143. Принимая во внимание обстоятельства настоящего дела, доводы сторон и объем выводов Европейского Суда в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с решением об изъятии, отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о приемлемости и по существу жалобы в соответствии со статьей 8 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" от имени Валентина Кэмпяну против Румынии", § 156, см. также Постановление Европейского Суда по делу "Кириллова против Российской Федерации" (Kirillova v. Russia) 13 сентября 2016 г., жалоба N 50775/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 6 (примеч. редактора).), § 44).

V. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

144. Европейский Суд рассмотрел оставшиеся жалобы, поданные заявителями. Однако с учетом имеющихся в его распоряжении документов и в той мере, в которой эти жалобы относятся к его компетенции, Европейский Суд считает, что они не содержат каких-либо нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, эта часть жалобы является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

145. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

146. Заявительница требовала выплаты 314 677 евро в качестве компенсации материального ущерба в качестве "справедливой рыночной цены ее частной собственности в 2005 году", увеличенную на 286 606 евро с учетом инфляции в период с 22 августа 2005 г. по конец 2009 года, а также 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

147. Заявитель требовал выплаты 2 569 896 и 50 000 евро в качестве компенсации материального ущерба и морального вред соответственно.

148. Власти Российской Федерации считали сумму требования морального вреда чрезмерной. Они также оспорили имущественные требования, подтвердив по существу свои аргументы, относящиеся к существу жалобы согласно статье 1 Протокола N 1 к Конвенции.

149. Что касается требований в отношении компенсации морального вреда, Европейский Суд признает, что заявителям был причинен моральный вред в связи с установленным нарушением и что такая компенсация на этом основании может считаться оправданной (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда "Вистиньш и Перепелкинс против Латвии" (справедливая компенсация) (Vistins and Perepjolkins v. Latvia) (just satisfaction), жалоба N 71243/01, § 47, ECHR 2014). Действуя на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю и заявительнице по 3 000 евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму.

150. Что касается предполагаемого материального ущерба, Европейский Суд считает, что вопрос о справедливой компенсации в этой части еще не готов к разрешению. Следовательно, его рассмотрение должно быть отложено, чтобы предоставить сторонам возможность достичь соглашения (пункты 1 и 4 правила 75 Регламента Суда).

B. Судебные расходы и издержки

151. Заявительница требовала выплаты 170 евро за почтовые и прочие расходы, понесенные в ходе разбирательства дела на внутригосударственном уровне и в Европейском Суде. Власти Российской Федерации оспорили это требование как обоснованное лишь в части. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в которой было доказано, что эти расходы были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными. В настоящем деле с учетом предоставленных ему документов и вышеуказанных критериев Европейский Суд присуждает заявительнице 100 евро плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму.

152. Заявитель не требовал возмещения расходов и судебных издержек, поэтому Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

153. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) объявил жалобу, касающуюся решения об изъятии, в соответствии со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу;

3) решил, что отсутствует необходимость отдельно рассматривать вопрос о приемлемости и по существу жалобы в соответствии со статьями 6 и 8 Конвенции, касающиеся решения об изъятии;

4) объявил оставшуюся часть жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции относительно решения об изъятии;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции обязано выплатить следующие суммы, которые подлежат переводу в рубли по курсу, действующему на день выплаты:

(i) заявительнице: 3 000 евро (три тысячи евро) плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, в качестве компенсации морального вреда, а также 100 евро (сто евро) плюс любой налог, который может быть взыскан с заявительницы, в отношении понесенных судебных расходов и издержек;

(ii) заявителю: 3 000 евро (три тысячи евро) плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) постановил, что в отношении материального ущерба, причиненного в результате установленного нарушения, вопрос о справедливой компенсации не готов для решения и соответственно:

(a) отложил рассмотрение указанного вопроса;

(b) предложил сторонам представить в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции свои письменные доводы по этому вопросу и, в частности, уведомить Европейский Суд о любом соглашении, которого они могут достичь;

(c) отложил дополнительную процедуру и поручил Председателю Палаты назначить ее в случае необходимости;

8) отклонил оставшуюся часть жалобы заявителей о выплате справедливой компенсации в качестве компенсации морального вреда, судебных расходов и издержек.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 марта 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда