Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 апреля 2017 г. Дело "В.К. (V.K.) против Российской Федерации" (Жалоба N 9139/08) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "В.К. (V.K.)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 9139/08)

Постановление Суда

Страсбург, 4 апреля 2017 г.

По делу "В.K. против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Луиса Лопеса Герра,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 14 марта 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 9139/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации В.K. (далее - заявитель) 1 февраля 2008 г.

2. Интересы заявителя представлял Д. Бартенев, юрист, практикующий в г. Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался на то, что его принудительное помещение в психиатрический стационар являлось незаконным в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции из-за несоблюдения внутригосударственными органами власти материальных требований этого положения, а также на то, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции вследствие процессуальных нарушений, допущенных в ходе рассмотрения в суде вопроса о его госпитализации.

4. 11 марта 2015 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

5. 8 ноября 2016 г. Европейский Суд решил, что данные о личности заявителя не будут разглашены (пункт 4 правила 47 Регламента Суда).

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1946 году и проживает в г. Санкт-Петербурге.

7. Согласно информации из истории болезни заявителя с 1979 года он страдает различными психическими расстройствами, подвергался госпитализации и несколько раз проходил лечение в различных психиатрических учреждениях. История болезней заявителя содержит сведения о злоупотреблении алкоголем, попытках суицида, угрозах совершения насилия в отношении соседей и медицинских работников, а также сведения о ряде структурных, психических и личностных расстройств, включая психозы и паранойю.

8. В период с 1998 по 2007 год заявителя доставляли в больницу, по крайней мере, шесть раз после попыток самоубийства, алкогольной паранойи, утверждений о неопределенных угрозах убийством, взрывных устройствах, заложенных в различных общественных местах, и угроз соседям взорвать канистру с бензином.

9. Согласно отчету, опубликованному 29 марта 2007 г. местной службой "скорой помощи", заявитель вызывал неотложную "скорую помощь" к себе на дом 12 раз в марте 2007 года (из них пять раз 28 марта 2007 г.). В каждом случае не было каких-либо видимых причин для вызова "скорой помощи". Заявитель вел себя агрессивно по отношению к медицинскому персоналу, сексуально домогался женщин-врачей и употреблял алкоголь в их присутствии. Служба скорой медицинской помощи ходатайствовала о сопровождении сотрудников милиции для его дальнейших посещений. Медики утверждали, что визиты к заявителю создают задержки в оказании помощи лицам, которые действительно находятся в опасных для жизни ситуациях, а также что эти визиты представляют опасность для сотрудников "скорой помощи".

10. Согласно отчету милиции от 2 апреля 2007 г. заявитель обращался в милицию три раза в течение двух дней, утверждая, что на него напали кочевые племена и что он нашел неразорвавшийся снаряд времен Второй мировой войны, а также что на промышленном объекте установлены взрывные устройства. Сообщения заявителя были приняты и признаны необоснованными.

11. 3 апреля 2007 г. заявитель был госпитализирован без его согласия в Психиатрическую больницу N 3 г. Санкт-Петербурга (далее - больница). Основаниями для его госпитализации являлись неоднократные, необоснованные телефонные звонки в милицию о наличии взрывных устройств на промышленном объекте, серия вызовов "скорой медицинской помощи" с предложениями интимных услуг женщинам-врачам, а также угрозы применения насилия в отношении сотрудников "скорой помощи". Заявитель отказался лечиться или быть добровольно госпитализированным в больницу.

12. В тот же день группа в составе врачей-психиатров больницы осмотрела заявителя, изучила его историю болезни и диагностировала у него структурное психическое расстройство в совокупности с психическим и параноидальным расстройством личности. Группа врачей также пришла к выводу, что заявитель представляет опасность для себя и других лиц, что существует риск существенного вреда его здоровью вследствие вероятного ухудшения или обострения психического состояния в отсутствие психиатрической помощи. В соответствующих частях заключения группы врачей указывалось:

"Пациент имеет склонность к чрезмерному злоупотреблению алкоголем и страдает от черепно-мозговой травмы. Имеет психические расстройства с 1979 года. Клиническая история [демонстрирует] поведенческие проблемы, в том числе аффективную неустойчивость, недовольные идеи о собственной значимости и манию преследования, доходящую до галлюцинаций. [Он] часто проходил лечение в психиатрических больницах из-за агрессивных и самоагрессивных привычек в контексте острых патологических эмоциональных переживаний. Госпитализация, как правило, происходила принудительно.

В ходе клинического протекания болезней структурные дефекты главным образом стали проявляться в виде непредсказуемости поведения, грубых эмоций и обострения его тенденций жаловаться. Текущая госпитализация была осуществлена по причине неадекватного поведения: сообщил в милицию о том, что где-то заложена взрывчатка, конфликты с [кочевыми племенами], вызов неотложной медицинской помощи, а когда она приехала, он угрожал врачам, вел себя некорректно по отношению к женщинам.

При осмотре полностью осознает действительность, подробно отвечает на вопросы. "Льстив"* (* Так в тексте (примеч. редактора).). Считает, что его преследуют милиционеры за то, что он "человек сталинской эпохи, а они не хотят работать", не указывает на какое-либо критическое отношение к [своему] собственному поведению, не исправляет представления о собственной значимости и преследованиях. Отрицает наличие галлюцинаций.

Учитывая отсутствие критического отношения к своему неадекватному поведению, наличие идей о собственной значимости и преследовании, [можно] сделать вывод, что его поведение подпадает под действия пунктов "а" и "в" статьи 29 Закона о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании 1992 года (далее - Закон о психиатрической помощи 1992 года)".

13. 4 апреля 2007 г. администрация больницы обратилась за вынесением постановления суда о принудительной госпитализации заявителя в больницу в соответствии с пунктами "а" и "в" статьи 29 Закона о психиатрической помощи 1992 года, поскольку заявитель был опасен для себя и других лиц, а также мог причинить существенный вред своему здоровью вследствие вероятного ухудшения или усугубления его состояния, если ему не будет оказано какого-либо психиатрического лечения.

14. 9 апреля 2007 г. Приморский районный суд г. Санкт-Петербурга удовлетворил ходатайство о помещении заявителя в больницу без его согласия. В слушаниях приняли участие заявитель, назначенный судом адвокат Л., врач-психиатр и прокурор. В ходе слушаний районный суд рассмотрел историю болезни заявителя и заслушал показания психиатров, которые сослались на чрезмерное злоупотребление алкоголем заявителем, его непредсказуемое поведение, необоснованные звонки в милицию и угрожающее поведение по отношению к медицинскому персоналу. В протоколе судебного заседания указывается, что в судебном заседании заявитель утверждал, что сообщения в милицию о предположительном наличии взрывного устройства на заводе являлись его гражданским долгом, а также что он жаловался на больничный режим и условия, ссылался на свою дружбу с некоторыми известными личностями в Российской Федерации.

В соответствующих частях постановления суда, разрешавшего принудительное лечение заявителя, говорится следующее:

"...Рекомендация о госпитализации в больницу была выдана... в связи с наличием тяжелого психического расстройства, которое может причинить существенный вред его здоровью вследствие ухудшения или обострения психического состояния при отсутствии психиатрической помощи.

В.К. не давал согласия на свое помещение в больницу, так как он отказался от лечения.

3 апреля 2007 г. он был осмотрен группой врачей-психиатров, которые установили, что [он] понимает, что его окружает, подробно отвечает на вопросы, считает, что его преследует милиция, поскольку "он человек сталинской эпохи, а они не хотят работать", не проявляет какого-либо критического отношение к [своему] поведению, не исправляет представления о собственной значимости и преследованиях, опровергает наличие галлюцинаций. На основании своих заключений группа врачей пришла к выводу, что необходима госпитализация В.К. У суда нет оснований сомневаться в выводах, содержащихся в докладе группы экспертов. Отсутствуют какие-либо доказательства обратного.

Рассмотрев материалы дела, заслушав мнение врачей, адвоката Л., которая сочла стационарное лечение необходимым, мнение прокурора, суд приходит к выводу, что ходатайство главного врача больницы является достаточно обоснованным, поскольку В.К. страдает тяжелым заболеванием, которое представляет опасность причинения значительного вреда его здоровью вследствие ухудшения или обострения психического состояния при отсутствии психиатрической помощи".

15. 20 апреля 2007 г. заявитель был официально выписан из больницы после улучшения его психического состояния.

16. 25 апреля 2007 г. заявитель, интересы которого представлял Д. Бартенев, адвокат, практикующий в г. Санкт-Петербурге, обжаловал решение от 9 апреля 2007 г., заявив, inter alia, что назначенный ранее адвокат Л. не выполнила свои функции должным образом. В тот же день заявитель покинул больницу.

17. 2 августа 2007 г. жалоба заявителя была отклонена в небольшом по объему решении Санкт-Петербургского городского суда. В соответствующих частях решения указано следующее:

"...При удовлетворении ходатайства [нижестоящий] суд пришел к выводу, что существуют достаточные основания для госпитализации В.К. в больницу помимо его воли.

Выводы суда основывались на доказательствах, которые были ему представлены... это было подтверждено заключением группы экспертов-психиатров при больнице, которые описывали состояние В.К. и подтвердили наличие тяжелого психического расстройства, указывающего на риск значительного причинения вреда его здоровью вследствие ухудшения или обострения психического состояния в отсутствие психиатрической помощи.

Доводы в апелляционной жалобе о том, что адвокат Л. ненадлежащим образом выполняла свои профессиональные обязанности, не может служить основанием для отмены постановления, которое является законным по существу...".

18. Ничто в материалах, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, не свидетельствует о том, что заявитель был ограничен в своей дееспособности или что ему был назначен законный опекун.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

19. Соответствующие положения законодательства Российской Федерации, регулирующие недобровольную госпитализацию, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Загидулина против Россйской Федерации" (Zagidulina v. Russia) от 2 мая 2013 г., жалоба N 11737/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 2 (примеч. редактора).), §§ 21-30.

20. Кодекс профессиональной этики адвоката, принятый 31 января 2003 г. на Первом всероссийском съезде адвокатов, устанавливает основные правила профессиональной этики адвокатов, корпоративной дисциплины и поведения. Раздел 1 предусматривает, что адвокаты могут руководствоваться нормами и правилами Общего кодекса правил для адвокатов стран Европейского сообщества от 1988 года в той части, поскольку они не противоречат положениям указанного кодекса. Соответствующие части Кодекса профессиональной этики адвоката гласят:

"...Статья 5

1. Профессиональная независимость адвоката, а также убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему.

2. Адвокат должен избегать действий (бездействия), направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре...

Статья 9

1. Адвокат не вправе...

2) занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле, за исключением случаев, когда адвокат-защитник убежден в наличии самооговора своего подзащитного...".

21. Общий кодекс правил для адвокатов стран Европейского сообщества от 1988 года устанавливает в статье 1.1, что "юрист должен служить интересам правосудия так же, как и интересам тех, кто доверил ему отстаивать и защищать свои права и свободы, и в его обязанность входит не только представлять интересы своего клиента в суде, но и быть его консультантом (советником). Далее в статье 2.7 предусматривается, что "подчиненный надлежащему соблюдению всех норм закона и профессионального поведения юрист должен всегда действовать в лучших интересах своего клиента".

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

22. Заявитель жаловался на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, так как его принудительное помещение в психиатрическую больницу было незаконным из-за не выполнения внутригосударственными органами власти материально-правовых требований к недобровольной госпитализации и вследствие процессуальных нарушений в ходе судебного разрешения вопроса о помещении его в больницу. Статья 5 Конвенции гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг...".

23. Власти Российской Федерации оспорили этот довод.

A. Приемлемость жалобы

24. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

25. Заявитель утверждал, что его принудительная госпитализация в больницу была основана только на его диагнозах. Он настаивал, что единственной причиной для его госпитализации в больницу являлись неоднократные звонки в милицию о взрывных устройствах на промышленном объекте, и что это не могло обосновать лишение его свободы, даже если звонки "могли раздражать или вызвать дополнительную работу для государственных органов". По его мнению, внутригосударственные органы власти не смогли привести существенные основания для госпитализации в больницу без его согласия.

26. Он также считал, что, хотя ему и была предоставлена помощь официально назначенного судом адвоката Л. в судебном заседании в суде первой инстанции, ее помощь оказалась неэффективной. Она поддерживала противоположную позицию во время судебного заседания, фактически соглашаясь с госпитализацией. Заявитель утверждал, что апелляционное производство также имело различные недостатки.

27. Власти Российской Федерации не согласились с утверждениями заявителя. Они указывали, что внутригосударственные органы власти, включая медицинских работников и судей, изучили длительную историю болезней заявителя в виде структурных и психических расстройств, проанализировали его психическое состояние в момент поступления в больницу и пришли к надлежащим образом обоснованному и мотивированному решению о том, что его госпитализация являлась необходимой.

28. Они также отмечали, что заявителю была предоставлена эффективная юридическая помощь в суде первой инстанции и в ходе апелляционного производства. Они также считали, что в целом судебное разбирательство по вопросу о госпитализации не имело каких-либо актов произвола и что права заявителя были обеспечены адекватными гарантиями.

29. Европейский Суд повторяет, что физическая свобода лица является фундаментальным правом, защищающим физическую безопасность лица (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маккей против Соединенного Королевства" (McKay v. United Kingdom), жалоба N 543/03, § 30, ECHR 2006-X). Хотя пункт 1 статьи 5 Конвенции устанавливает перечень исключений, которые могли бы ограничить это право (подпункты "а"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции), эти исключения должны толковаться ограничительно и ни в коем случае не допускать произвольного лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Василева против Дании" (Vasileva v. Denmark) от 25 сентября 2003 г., жалоба N 52792/99, § 33).

30. Европейский Суд далее отмечает, что лица, страдающие от психических заболеваний, составляют особо уязвимую группу, и поэтому любое вмешательство в их права должны быть объектом тщательного изучения. Только "очень веские причины" могут оправдать ограничения их прав (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алайош Кишш против Венгрии" (Alajos Kiss v. Hungary) от 20 мая 2010 г., жалоба N 38832/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).), § 42). В этой связи Европейский Суд повторяет, что содержание под стражей человека является такой серьезной мерой, что оно может быть оправдано только тогда, когда другие, менее жесткие меры были рассмотрены и признаны недостаточными для защиты индивидуальных или общественных интересов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Караманоф против Греции" (Karamanof v. Greece) от 26 июля 2011 г., жалоба N 46372/09, § 42 и другие).

31. В настоящем деле стороны не оспаривают, что принудительное помещение заявителя в психиатрическую больницу повлекло за собой лишение свободы. Стороны также согласились в том, что госпитализация заявителя в больницу отвечала формальным процессуальным требованиям законодательства.

32. В Постановлении Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов" (Winterwerp v. Netherlands) от 24 октября 1979 г., § 39, Series A, N 33) Европейский Суд установил три минимальных условия, которые должны быть выполнены для "задержания душевнобольного лица", чтобы быть законным в значении подпункта "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции: за исключением чрезвычайных ситуаций, должно быть установлено, что соответствующее лицо имеет психическое расстройство, то есть реальное психическое расстройство должно быть установлено компетентным органом на основании объективных медицинских заключений, психическое расстройство должно быть такого характера или степени, которые требуют обязательной госпитализации, обоснованность длительности госпитализации зависит от сохранения такого расстройства.

33. Европейский Суд последовательно устанавливал, что понятие "законность" в контексте пункта 1 статьи 5 Конвенции может иметь более широкое значение, чем во внутригосударственном законодательстве, и что презюмируется наличие "справедливой и надлежащей процедуры", включая требование о том, что "любая мера, лишающая человека свободы, должна исходить от соответствующих компетентных органов и исполняться надлежащим органом, а также не должна быть произвольной" (см. упоминавшееся выше Постановление "Винтерверп против Нидерландов", § 45). В этом контексте внутригосударственное производство должно само обеспечивать заявителю достаточную защиту от потенциально произвольного лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Штукатуров против Российской Федерации" от 27 марта 2008 г., N 44009/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2009. N 2 (примеч. редактора).), § 113).

34. Европейский Суд прежде всего проверит, сопровождалось ли содержание заявителя под стражей справедливой и надлежащей процедурой, требуемой подпунктом "е" пункта 1 статьи 5 Конвенции. В этой связи суть жалобы заявителя основывается на невозможности назначенного судом адвоката Л. обеспечить ему эффективную юридическую помощь в ходе слушаний в суде первой инстанции и произвольном игнорировании этого факта со стороны внутригосударственных судов.

35. В качестве предварительного и следующего из контекста соображения Европейский Суд подчеркивает, что по смыслу подпункта "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции, как он ранее уже указывал, Конвенция призвана гарантировать права, которые являются не теоретическими или иллюзорными, а практическими и эффективными, и что назначение адвоката само по себе не обеспечивает эффективной помощи, которая может требоваться лицу в качестве обвиняемого. Однако государство не может нести ответственность за любое упущение со стороны адвоката, назначенного для оказания бесплатной юридической помощи. Это следует из независимости юридической профессии от государственных органов в том, что тактика защиты является прерогативой соответствующего лица и его адвоката независимо от того, назначен ли адвокат в рамках оказания юридической помощи или его работа оплачивается из частных средств. Компетентные внутригосударственные органы власти в соответствии с подпунктом "с" пункта 3 статьи 6 Конвенции только тогда обязаны вмешаться, когда отказ от предоставления юридической помощи адвоката является явным или в достаточной степени доведен до их сведения каким-либо иным способом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Артико против Италии" (Artico v. Italy) от 13 мая 1980 г., жалоба N 6694/74, §§ 33-36, и Постановление Европейского Суда по делу "Дауд против Португалии" (Daud v. Portugal) от 21 апреля 1998 г., §§ 38 и далее, Reports of Judgments and Decisions 1998-II).

36. Европейский Суд отмечает, что заявителю была оказана помощь в суде первой инстанции назначенным судом адвокатом Л. Из документов, имеющихся в материалах дела, следует, что ее участие в судебном заседании ограничилось указанием о том, что госпитализация заявителя являлась "разумной мерой" (см. § 14 настоящего Постановления).

37. Европейский Суд подчеркивает, что поведение адвоката Л. как профессионала и ее возможность поддерживать определенную юридическую и фактическую позицию во время судебного заседания должны регулироваться применимыми нормами кодексов профессионального поведения (см. §§ 20 и 21 настоящего Постановления). Эти акты корпоративных правил и принципов устанавливают, что основой отношений между адвокатом и его клиентом является доверие и что адвокат может отказаться следовать указаниям своего клиента только при определенных ограниченных обстоятельствах. Статья 9 Кодекса профессиональной этики адвоката от 2003 года, который является обязательным для всех адвокатов в Российской Федерации, прямо запрещает адвокату занимать "позицию вопреки позиции своего клиента" и действовать "вопреки воли своего клиента".

38. Европейский Суд отмечает, что заявитель предположительно обладал полной дееспособностью на момент совершения соответствующих процессуальных действий и ему не был назначен опекун. Соответственно, во время слушания 9 апреля 2007 г. он мог поручить своему адвокату действовать любым законным способом, который, по его мнению, отвечал бы его интересам. Европейский Суд признает, что Л. как назначенный судом адвокат могла посчитать, что пройти лечение отвечало интересам заявителя. Однако любые усилия, направленные на обеспечение интересов правосудия и обязанностей суда, не должны приводить к безусловному одобрению ходатайства больницы без какого-либо учета позиции клиента. Таким образом, ее поведение не отвечало требованиям эффективного представительства.

39. Обращаясь к способу, посредством которого внутригосударственные суды как основные защитники справедливости во внутригосударственных разбирательствах подошли к вышеуказанному серьезному недостатку в представительстве заявителя, Европейский Суд считает поразительным тот факт, что суд первой инстанции не только не обратил внимание на данный конфликт, но и сослался на согласие Л. как на один из факторов для госпитализации заявителя (см. § 14 настоящего Постановления). Кроме того, даже когда была подана отдельная жалоба относительного указанного недостатка, Санкт-Петербургский городской суд счел, что доводы в апелляционной жалобе заявителя по этому вопросу являлись недостаточными для отмены решения нижестоящего суда, которое было "законным по существу" (см. § 17 настоящего Постановления).

40. Соответственно, Европейский Суд должен сделать вывод, что в связи с грубым упущением в юридическом представительстве заявителя и явным отказом внутригосударственных судов рассмотреть этот недостаток судебное разбирательство, которое привело к принудительной госпитализации заявителя, не было законным и справедливым, как того требует статья 5 Конвенции.

41. Данный вывод устраняет для Европейского Суда необходимость проверять, привели ли внутригосударственные органы власти существенные основания для недобровольной госпитализации заявителя, доказав, что его психическое состояние вызывало необходимость лишения свободы.

42. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

43. Заявитель также ссылался на иные нарушения статьи 5 Конвенции. Однако принимая во внимание вывод о нарушении пункта 1 статьи 5 Конвенции, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость рассматривать в настоящем деле приемлемость других нарушений в соответствии со статьей 5 Конвенции, а также вопрос о том, имели ли место нарушения этого положения (см. данный подход в Постановлении Европейского Суда по делу "Общественная организация "Центр правовых ресурсов" от имени Валентина Кэмпяну против Румынии" (Centre for Legal Resources on behalf of Valentin Cвmpeanu v. Romania), жалоба N 47848/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 12 (примеч. редактора).), § 156, ECHR 2014).

III. Применение статьи 41 Конвенции

44. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

45. Заявитель требовал выплаты 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

46. Власти Российской Федерации отклонили требование о выплате компенсации заявителю.

47. Европейский Суд, принимая во внимание обстоятельства дела, характер данного нарушения, и действуя на основе принципа справедливости, присуждает заявителю 1 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

48. Заявитель также требовал выплатить 6 546 евро в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных при производстве в Европейском Суде.

49. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемая сумма является чрезмерной с учетом относительной простоты дела и ограниченного количества рассматриваемых вопросов. В любом случае они считали, что не должна присуждаться какая-либо компенсация в отношении таких расходов, потому что не представлено доказательств того, что они на самом деле были понесены заявителем.

50. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в какой продемонстрировано, что они действительно были понесены и являлись разумными по размеру.

51. Европейский Суд отмечает, что требования заявителя в отношении расходов и издержек относятся к работе пяти юристов, практикующих в городах Санкт-Петербурге и Будапеште: Д. Бартеневу, указанному в формуляре жалобы и в доверенности, Б. Буковской и Ю. Марченко, указанных в формуляре жалобы, но не указанных в доверенности, А. Кэмпбеллу (A. Campbell) и Б. Мехес (B. Mehes), которые не были указаны ни в формуляре жалобы, ни в доверенности. Европейский Суд отмечает, что, хотя формуляр жалобы на 14 страницах был подписан тремя адвокатами, указанными в них, письменные замечания заявителя на 12 страницах о приемлемости жалобы и по существу дела были подписаны только Д. Бартеневым. Принимая во внимание характер вопросов, поднятых в жалобе и в письменных представлениях от имени заявителя, Европейский Суд не усматривает каких-либо убедительных доказательств необходимости расходов, понесенных пятью адвокатами, работающими в двух государствах.

52. Европейский Суд отмечает, что ходатайство заявителя не подкреплено каким-либо договором, квитанцией или другим документом, которые обязывают заявителя оплатить требуемую сумму. Договоры поручения, представленные заявителем, были подписаны Д. Бартеневым и "Психиатрическим правозащитным центром" (Mental Disability Advocacy Centre), неправительственной организацией, действующей в г. Будапеште. Эти договоры касаются юридических консультаций и услуг Д. Бартенева по мониторингу для указанного центра, выполненных в 2006-2009 годах, и они ни явно, ни косвенно не ссылаются на представительство заявителя в Европейском Суде. Ни один из документов не содержит подписи заявителя, и единственный документ, упоминающий его имя, это запрос на оплату, выданный указанным центром. В то время как представитель заявителя утверждал, что все расходы, которые были заявлены, были авансом центра, в распоряжении Европейского Суда нет какого-либо документа, который раскрывал бы причину или условия аванса. Наконец, ничто в материалах дела не доказывает, что заявитель согласился оплатить суммы, которые он требует, или то, что он был обязан сделать это.

53. Соответственно, Европейский Суд отклоняет требования о компенсации судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

54. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о приемлемости, а также по существу другие жалобы в соответствии со статьей 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции обязано выплатить заявителю 1 500 евро (одну тысячу пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, который может быть взыскан с заявителя, указанные суммы подлежат переводу в рубли по курсу, действующему на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 4 апреля 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суд

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда