Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 мая 2017 г. Дело "Ситников (Sitnikov) против Российской Федерации" (Жалоба N 14769/09) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Ситников (Sitnikov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 14769/09)

Постановление Суда

Страсбург, 2 мая 2017 г.

По делу "Ситников против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Луис Лопеса Герра,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастор Вилановы,

Георгия Сергидеса, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 4 апреля 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 14769/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Николаем Сергеевичем Ситниковым (далее - заявитель) 1 декабря 2008 г.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель утверждал, что он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что эффективное расследование в связи с этим происшествием не проводилось.

4. 9 декабря 2015 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1988 году и проживает в поселке Трудобеликовский Краснодарского края, Российская Федерация.

6. Примерно в полночь 15 августа 2007 г. заявитель, которому было тогда 19 лет, и Б. были доставлены на патрульной машине в Сыктывдинский районный отдел внутренних дел Республики Коми* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду отдел Министерства внутренних дел Российской Федерации по Сыктывдинскому району в Республике Коми (примеч. редактора).) для проверки сообщения о нападении и изнасиловании ими двух лиц. Милиция вмешалась сразу же после предполагаемого нападения.

7. По словам заявителя, в отделе милиции следователь Н. потребовал, чтобы он сознался в преступлении, и угрожал ему жестоким обращением и изнасилованием в камере следственного изолятора. Заявитель отказался признать себя виновным и подвергся предполагаемому жестокому обращению, которое он описал следующим образом: его отвели в камеру, где два милиционера держали его за руки, а третий ударил его в живот, оставив след ботинка на его футболке, затем два милиционера бросили его на пол лицом вниз. После этого милиционеры отвели заявителя в кабинет Н., где он подписал "явку с повинной". Затем милиционер отвел заявителя в туалет, где стал оскорблять его. Когда заявитель ответил на оскорбления, милиционер предположительно распылил газ ему в глаза и несколько раз ударил резиновой дубинкой, после чего втолкнул заявителя в камеру так, что тот ударился головой о стену и упал на пол.

8. Согласно протоколу, составленному оперативным сотрудником К., заявитель подписал "явку с повинной" в 2.35 16 августа 2007 г.

9. Следователь Н. возбудил уголовное дело против заявителя, и Б. и назначил судебно-медицинскую экспертизу заявителя, чтобы установить, с учетом характера совершенного преступления, имел ли заявитель какую-либо патологию, которая могла бы воспрепятствовать ему совершить половое сношение.

10. Заявитель был доставлен к судебно-медицинскому эксперту, который обнаружил, что заявитель имел следующие травмы (экспертное заключение от 16 августа 2007 г.): (i) две ссадины на левой стороне лба, размером 2,5 х 0,7 см и 0,7 х 0,5 см; (ii) ссадины на переносице размером 4,5 х 1,5 см; и (iii) синяк вокруг одного глаза размером 3 х 4 см. Заявитель пояснил эксперту, что его телесные повреждения были нанесены тремя сотрудниками милиции, которые избили его в отделе милиции в ночь 15 августа 2007 г., в частности, ударив его лицом о стену. Эксперт пришел к выводу, что синяки и ссадины на лице заявителя могли быть нанесены при данных обстоятельствах и в период времени, указанный заявителем.

11. После медицинского освидетельствования заявитель был доставлен обратно в отдел милиции, где следователь Н. сообщил ему, что тот должен вернуться в 15.00 в этот же день для допроса в качестве подозреваемого, и освободил его. Задержание заявителя не было задокументировано.

12. В тот же день заявитель обратился с жалобой в Министерство внутренних дел Республики Коми, в которой указал, что подвергся жестокому обращению в отделе милиции. Он также обратился в отделение травматологии больницы в Сыктывкаре, чтобы зафиксировать травмы. Согласно медицинским документам, выданным в больнице, заявитель имел следующие повреждения: (i) открытый перелом носа; (ii) синяк на лбу; и (iii) ссадины на лбу.

13. 17 августа 2007 г. заявитель был задержан в качестве подозреваемого, а затем заключен под стражу судом.

14. 20 августа 2007 г. мать заявителя обратилась с жалобой в Сыктывдинскую районную прокуратуру* (* Так в оригинале. Вероятно, имеется в виду прокуратура Сыктывдинского района Республики Коми (примеч. редактора).), в которой указала, что заявитель подвергся жестокому обращению в отделе милиции. В своей жалобе она также указала, в частности, что около полудня 16 августа 2007 г. заявитель вернулся домой из отдела милиции с синяками и ссадинами на теле и отпечатком большого ботинка на футболке в области живота. Заявитель сообщил ей, что он подвергся жестокому обращению в отделе милиции.

15. 29 августа 2007 г. прокурор отказал в возбуждении уголовного дела против сотрудников правоохранительных органов, установив в соответствии с пунктом 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, что ни один из элементов преступлений, предусмотренных статьями 286 и 302 Уголовного кодекса Российской Федерации (о превышении полномочий и принуждении к даче показаний, соответственно) не присутствовал при проведении следственных действий следователем Н. или сотрудниками милиции С.И., К.Л., С.А., Ш. и К.Н. Постановление основывалось на следующих показаниях.

16. Следователь Н. утверждал, что допрашивал заявителя после того, как тот подписал "явку с повинной". Заявитель не жаловался на какое-либо физическое насилие против него. После проведения судебно-медицинской экспертизы заявителя Н. беседовал с ним вновь, после чего отпустил его. Н. не видел каких-либо травм у заявителя или следов на его футболке во время допроса или перед его освобождением из отдела милиции. Н. слышал о том, что заявитель ударился головой о стену позже от К.Л. Следователь Н. отрицал, что на заявителя было оказано физическое или психологическое давление.

17. Сотрудники милиции отрицали, что подвергли жестокому обращению заявителя. С.И. заявил, что он узнал от К.Л. о том, что заявитель ударился головой о стену. К.Л. настаивал на том, что он узнал от дежурного С.А., как заявитель ударился головой об решетку камеры. С.А. и Ш. заявили, что они видели, как заявитель неоднократно бился головой о решетку камеры, а потом о стены в помещении дежурного. В то время, когда заявитель бился головой о стены, он предположительно кричал, что будет жаловаться в прокуратуру на избиение со стороны сотрудников полиции.

18. Мать заявителя оспорила отказ в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции и следователя Н. 18 января 2008 г. Сыктывдинский районный суд отклонил ее жалобу.

19. 4 марта 2008 г. Верховный суд Республики Коми удовлетворил жалобу матери заявителя и отменил решение районного суда, отметив, что отсутствовала оценка противоречий между заключением судебно-медицинского эксперта и утверждениями сотрудников милиции о причинении вреда заявителем самому себе. Также (районный) суд не принял во внимание медицинские документы заявителя относительно перелома носа, его утверждения об ударах ногами и о следе от ботинка на футболке, и о наличии камеры видеонаблюдения в отделе милиции, которая должна была записать происшествие, а равно и показания Б., слышавшего, по утверждению заявителя, его крики в отделе милиции. Районный суд не принял во внимание обстоятельства, которые могли бы значительно повлиять на выводы, и не привел основания, почему в отношении противоречий в доказательствах он отдал предпочтение одним, в то время как отклонил другие. Новое рассмотрение жалобы матери заявителя было назначено другим составом судей того же суда.

20. 21 марта 2008 г. Сыктывдинский районный суд постановил, что отказ в возбуждении уголовного дела от 29 августа 2007 г. был необоснованным по мотивам, во многом сходным с приведенными Верховным судом Республики Коми. Суд распорядился об исправлении этих недостатков следственными органами.

21. 23 апреля 2008 г. заместитель прокурора Республики Коми отменил отказ в возбуждении уголовного дела от 29 августа 2007 г.

22. 24 апреля 2008 г. Следственный комитет при Прокуратуре Республики Коми* (* Так в оригинале. Имеется в виду Следственный комитет при Прокуратуре Российской Федерации по Республике Коми (примеч. редактора).) вынес повторный отказ в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции и следователя Н., установив в соответствии с пунктом 2 части 1 статьи 24 УПК, что ни один из составов преступлений, предусмотренных статьями 130, 286 и 302 Уголовного кодекса (оскорбление, превышение полномочий и принуждение к даче показаний, соответственно), не присутствовал в их действиях. Было отмечено, что согласно информации, полученной от Сыктывдинского районного отдела внутренних дел, записи видеонаблюдения помещения дежурного и камеры для административно задержанных за период с 15 по 16 августа 2007 г. не сохранились. Такие записи обычно хранились в течение трех дней и затем автоматически удалялись. Был сделан вывод, что заявитель причинил травмы себе самостоятельно в отделе милиции с целью избежать уголовной ответственности за преступление, которое он совершил.

23. 24 апреля 2008 г. заявитель был признан виновным решением Сыктывдинского районного суда.

24. Мать заявителя обжаловала второй отказ в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции и следователя Н.

25. 16 июня 2008 г. Сыктывдинский районный суд отклонил ее жалобу, рассмотрев объяснения сотрудников милиции и следователя Н. и постановив, что утверждения заявителя относительно жестокого обращения не были обоснованы. Суд также отметил, что утверждения относительно признания заявителя, полученного под принуждением, были изучены в ходе уголовного разбирательства заявителя и были отклонены как необоснованные в решении от 24 апреля 2008 г. Далее суд отметил, что рассмотрел и оставил без изменений отказ от 24 апреля 2008 г. в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции. Наконец, суд пришел к выводу, что утверждения заявителя о жестоком обращении были сделаны для дискредитации правоохранительных органов. 18 июля 2008 г. Верховный суд Республики Коми оставил решение без изменений.

26. Решение от 24 апреля 2008 г. по уголовному делу заявителя было впоследствии отменено и передано в суд первой инстанции на новое рассмотрение. 13 ноября 2008 г. Сыктывдинский районный суд признал заявителя виновным в изнасиловании, в частности, поскольку он держал потерпевшую, чтобы Б. мог ее изнасиловать, и приговорил его к четырем годам и трем месяцам лишения свободы. Заявитель отрицал свою вину в суде, утверждая, что он подписал "явку с повинной" под физическим давлением сотрудников милиции и психологическим давлением следователя Н. Суд отклонил эти доводы заявителя, ссылаясь на отказ от 24 апреля 2008 г. в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции и следователя Н. Явка с повинной заявителя являлась частью доказательств, на которых основывался его приговор, и служил в качестве смягчающего обстоятельства. Заявитель обжаловал приговор.

27. 16 января 2009 г. Верховный суд Республики Коми, рассмотрев кассационную жалобу, оставил решение в силе, постановив, что вопрос о том, был ли обоснован отказ в возбуждении уголовного дела по его жалобе на жестокое обращение, не имел отношения к его уголовному делу.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

28. Заявитель указал в своей жалобе, что после его задержания по подозрению в совершении преступления он был подвергнут жестокому обращению со стороны сотрудников милиции и что эффективное расследование в связи с этим не проводилось. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

29. Власти государства-ответчика поддержали заключение предварительной проверки в Рос-сийской Федерации и утверждали, что права заявителя, предусмотренные статьей 3 Конвенции, по делу нарушены не были.

A. Приемлемость жалобы

30. Европейский Суд отмечает, что жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

31. Относимые общие принципы были недавно резюмированы Большой Палатой Европейского Суда в деле "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium) (жалоба N 23380/09, §§ 81-88, ECHR 2015* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).)). В частности, если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей. В этом случае на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение путем предъявления доказательств, подтверждающих факты, ставящие под сомнение версию событий, данную потерпевшим. В отсутствие такого объяснения Европейский Суд вправе сделать выводы, которые могут быть неблагоприятными для властей. Это оправдывается тем фактом, что задержанные лица находятся в уязвимом положении и власти обязаны защищать их (там же, § 83).

1. Достоверность утверждений заявителя и презумпция правдивости версии событий заявителя

32. Европейский Суд отмечает, что заявитель провел примерно 12 часов под стражей в милиции без протокола задержания. Хотя он и не был официально признан подозреваемым, материалы, представленные Европейскому Суду, не оставляют никаких сомнений в том, что он фактически являлся лицом, задержанным по подозрению в совершении уголовного преступления, и стороны не представили никаких других оснований для его нахождения в отделе милиции. В течение этого времени он был допрошен в связи с преступлением, в совершении которого он подозревался. Он подписал "явку с повинной", от которой отказался в суде как сделанной под принуждением и которая, тем не менее, использовалась в качестве доказательства для его осуждения.

33. В конце периода пребывания в милиции у заявителя были обнаружены травмы. Согласно судебно-медицинской экспертизе синяки и ссадины на лице заявителя могли быть нанесены в результате предполагаемого жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, в частности, ударов лицом о стену.

34. Изложенные выше факты достаточны для создания презумпции правдивости изложенной заявителем версии событий и для того, чтобы Европейский Суд мог заключить, что заявитель обратился с достоверной жалобой на жестокое обращение в милиции.

35. Тот факт, что заявитель, содержавшийся под стражей в качестве обвиняемого и доставленный в отдел милиции для допроса без адвоката и без каких-либо иных прав, предоставляемых задержанным, свидетельствует об особой уязвимости заявителя по отношению к сотрудникам милиции. Данный факт говорит в пользу версии событий заявителя и делает презумпцию, упомянутую в предыдущем параграфе, еще более обоснованной.

2. Осуществление эффективного расследование утверждений заявителя

36. Европейский Суд далее отмечает, что доводы заявителя о том, что его травмы являлись результатом жестокого обращения со стороны сотрудников милиции, были отклонены российским следственным органом, который счел, что заявитель самостоятельно нанес их себе. Принимая такое решение, этот орган ссылался на показания сотрудников милиции и следователя. Европейский Суд считает проблематичным тот факт, что решающее значение придавалось показаниям сотрудников милиции, предположительно подвергавших жестокому обращению заявителя. Европейский Суд подчеркивает, что версия причинения вреда заявителем самому себе - а именно то, что он неоднократно ударился головой о решетку камеры, а затем о стену, выкрикивая угрозы в отношении сотрудников милиции - не основывалась на каком-либо медицинском заключении о ее вероятности или количестве травмоопасных воздействий, которые могли привести к травмам, включая перелом носа. Также место предполагаемого происшествия не было осмотрено. Кроме того, решающее доказательство, а именно запись с видеокамеры, установленной в месте предполагаемого происшествия, не была получена и рассмотрена следственным органом вследствие ее утери. Наконец, заявления следователя Н., отрицавшего признаки причинения вреда заявителю, несмотря на то, что Н. видел заявителя сразу же после того, как судебно-медицинский эксперт сообщил о видимых повреждениях на лице заявителя, не подвергались какой-либо критической оценке со стороны следственного органа. Недостатки в расследовании, выявленные Верховным судом Республики Коми (см. § 20 настоящего Постановления), не были устранены, а отказ в возбуждении уголовного дела, основанный на этой проверке, был поддержан российскими судами и ссылался на основания для отклонения ходатайства заявителя об исключении его "явки с повинной" из числа доказательств в ходе судебного разбирательства против него.

37. Европейский Суд далее отмечает, что выводы следственного органа были основаны на результатах доследственной проверки, то есть начального этапа рассмотрения уголовного дела по российскому законодательству, за которым обычно следуют возбуждение уголовного дела и расследование, если информация раскрыла элементы уголовного преступления (см. Постановление Европейского Суда от 24 июля 2014 г. по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia), жалоба N 46956/09, § 129* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).)).

38. Европейский Суд напоминает свой вывод, что просто проведение досудебного расследования по статье 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации является недостаточным. Так, органы власти обязаны соблюдать нормы, установленные статьей 3 Конвенции, для эффективного расследования достоверных утверждений о жестоком обращении с заключенными. Власти должны возбудить уголовное дело и провести надлежащее уголовное расследование с проведением целого ряда следственных мер, которое составляет эффективное средство правовой защиты для потерпевших от жестокого обращения в милиции в соответствии с национальным законодательством (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", §§ 129 и 132-136, Постановление Европейского Суда от 5 февраля 2015 г. по делу "Раззаков против Российской Федерации" (Razzakov v. Russia), жалоба N 57519/09, §§ 57-61* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда от 6 октября 2015 г. по делу "Горщук против Российской Федерации" (Gorshchuk v. Russia), жалоба N 31316/09, §§ 35-38* (* См.: там же. 2016. N 5 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда от 6 октября 2015 г. по делу "Турбылев против Российской Федерации" (Turbylev v. Russia), жалоба N 4722/09, §§ 67-72* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 2 (примеч. редактора).), и Постановление Европейского Суда от 8 октября 2015 г. по делу "Фартушин против Российской Федерации" (Fartushin v. Russia), жалоба N 38887/09, §§ 44-45* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), в которых власти Российской Федерации признали нарушение в части процессуального аспекта статьи 3 Конвенции).

39. Европейский Суд не усматривает оснований для иного вывода в настоящем деле, включающем достойные доверия утверждения заявителя о жестоком обращении, о котором власти были должным образом уведомлены. Он находит, что следственные органы не исполнили своего обязательства проведения эффективного расследования утверждений заявителя о жестоком обращении, как того требует статья 3 Конвенции.

3. Предоставление властями Российской Федерации объяснения, способного поставить под сомнение версию событий заявителя

40. Власти Российской Федерации поддержали выводы следственного органа о том, что телесные повреждения заявителя не были связаны с действиями сотрудников милиции и могли быть нанесены заявителем самостоятельно, в частности, во время неоднократных ударов головой по решетке в камере и стенам в отделе милиции.

41. С учетом того, что такое объяснение основывалось на доказательствах, которые не поддаются критике и были собраны в ходе расследования, не отвечавшего требованиям статьи 3 Конвенции, Европейский Суд считает, что оно не может считаться удовлетворительным и убедительным. Он полагает, что властям Российской Федерации не удалось и представить доказательства, способные поставить под сомнение версию событий заявителя, которую поэтому можно считать подтвержденной в связи с представленными медицинскими документами.

4. Правовая квалификация обращения

42. Европейский Суд находит, что насильственные действия, которым заявитель подвергся в Сыктывдинском районном отделе милиции 16 августа 2007 г., представляют собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение.

5. Заключение

43. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

44. Заявитель жаловался, что органы государства-ответчика не провели эффективного расследования его утверждений о жестоком обращении в отделе милиции, и, следовательно, он не располагал эффективным средством правовой защиты в Российской Федерации. Он ссылался на статью 13 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

45. Власти Российской Федерации оспорили данный довод.

46. Европейский Суд отмечает, что в этой части жалоба тесно связана с вопросом на основании процессуального аспекта статьи 3 Конвенции и потому должна быть объявлена приемлемой.

47. С учетом установления нарушения статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте в части отсутствия со стороны властей государства-ответчика эффективного расследования Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место нарушение статьи 13 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

48. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

49. Заявитель требовал 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

50. Власти Российской Федерации оспорили это требование.

51. Европейский Суд присуждает заявителю сумму, требуемую в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

52. Заявитель также требовал 2 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде, в процессе подготовки Э. Мезаком ответа на пояснения властей Российской Федерации после коммуникации жалобы.

53. Власти Российской Федерации полагали, что возмещение судебных расходов и издержек должно определяться в соответствии с практикой Европейского Суда.

54. Европейский Суд отмечает, что Мезак не просил разрешить ему представлять заявителя после того, как дело было коммуницировано властям Российской Федерации, как он должен был сделать в соответствии с пунктом 2 и подпунктом "а" пункта 4 правила 36 Регламента Суда. Соответственно, Европейский Суд отклоняет требование о компенсации судебных расходов и издержек.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

55. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом и процессуальном аспектах.

3) постановил, что отсутствует необходимость в обособленном рассмотрении жалобы на основании статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 20 000 евро (двадцать тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту Российской Федерации по курсу, установленному на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 мая 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелен Ядерблом Председатель Палаты Суда