Постановление Европейского Суда по правам человека от 3 октября 2017 г. Дело "Шевцова (Shevtsova) против Российской Федерации" (Жалоба N 36620/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Шевцова (Shevtsova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 36620/07)

Постановление Суда

Страсбург, 3 октября 2017 г.

По делу "Шевцова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Бранко Лубарды, Председателя Палаты,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольены Шуккинг, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 12 сентября 2017 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 36620/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Любовью Прокофьевной Шевцовой (далее - заявительница) 27 июля 2007 г.

2. Интересы заявительницы представляли А.Г. Рыжов и О.А. Садовская, адвокаты, практикующие в г. Нижнем Новгороде. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявительница жаловалась на то, что, находясь под контролем сотрудников органов внутренних дел, она была подвергнута обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

4. 21 октября 2014 г. жалоба заявительницы была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1961 году и проживает в г. Нижнем Новгороде.

А. Сообщение о жестоком обращении

6. 6 ноября 2001 г. двое сотрудников милиции, П. и Т., в гражданской одежде пришли домой к сестре заявительницы, Р., разыскивая О., старшего сына последней, подозреваемого в совершении преступления. Когда пришли П. и Т., в указанном жилом помещении находились четыре человека: Р., сестра заявительницы, Л., младший сын Р., Ф., друг Р., а также заявительница.

1. Версия событий, изложенная заявительницей

7. Заявительница следующим образом описала обстоятельства произошедшего.

Когда двое мужчин вошли в сад, Р. вышла, чтобы встретить их у входа в дом. Вскоре после этого она позвала заявительницу и сказала ей, что двое пришедших были сотрудниками милиции, которые разыскивали О. Поскольку ее сестра находилась в состоянии алкогольного опьянения, заявительница попросила ее вернуться в дом. Затем заявительница потребовала от сотрудников милиции предъявить удостоверения, что они и сделали. Узнав от заявительницы, что О. не было дома, сотрудники милиции прямо на месте написали и вручили ей повестку, предписывавшую О. явиться в отделение милиции. Они попросили заявительницу передать О. эту повестку. Заявительница взяла повестку и попросила сотрудников милиции уйти. В этот момент П. оскорбил заявительницу и, схватив ее за руку, спустил ее с лестницы. Т. также схватил заявительницу за руку. Двое сотрудников милиции повалили заявительницу на землю, избивая ее. В момент падения заявительница ударилась головой о стену дома.

8. Р. позвала Ф., который до этого находился внутри дома, и тот выбежал из дома. Когда он спросил у П. и Т. о причинах их прихода, те ответили, что это ее не касается. Ф. толкнул Т., после чего двое сотрудников милиции повалили его на землю, избивая, и надели на него наручники. В это время заявительница убежала в дом к соседке, чтобы вызвать милицию.

9. П. и Т. надели наручники на Ф. и отвезли его в отделение милиции, не став задерживать заявительницу.

2. Версия событий, изложенная властями Российской Федерации

10. Власти Российской Федерации подтвердили, что 6 ноября 2001 г. сотрудники милиции П. и Т. пришли домой к сестре заявительницы в рамках проведения розыскных мероприятий по поиску О. Дальнейшие события были описаны властями Российской Федерации следующим образом.

11. После того, как П. и Т. передали заявительнице повестку для О., она повела себя агрессивно: порвала повестку и швырнула ее в лицо Т., оскорбляла сотрудников милиции и попыталась прогнать их.

12. Заявительница, находясь в состоянии алкогольного опьянения, не прекращала агрессивно вести себя даже после того, как сотрудники милиции предупредили заявительницу о незаконном характере ее поведения. Поскольку действия заявительницы представляли собой публичное оскорбление представителя власти, деяние, наказуемое в соответствии со статьей 319 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), П. и Т. попросили заявительницу проследовать за ними в отделение милиции для составления протокола. Заявительница отказалась подчиниться этому требованию, и они взяли ее за руки, чтобы посадить ее в милицейскую машину. Заявительница оказала сопротивление и попробовала упасть на колени. В этот момент Ф. выбежал из дома и ударил одного из милиционеров ногой в живот. П. и Т. были вынуждены пресечь агрессию со стороны Ф., применив к нему физическую силу и надев на него наручники. Затем они отвезли Ф. в отделение милиции.

3. Медицинские документы, подтверждавшие телесные повреждения заявительницы

13. 6 ноября 2001 г., после происшествия с участием П. и Т., заявительница пришла в травматологический пункт Автозаводского района г. Нижнего Новгорода* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду травматологический пункт ГБУЗ "Городская больница N 37" в г. Нижнем Новгороде (примеч. переводчика).). Ей выдали медицинскую справку, в которой, среди прочего, говорилось следующее:

"...[Настоящая] справка выдана [пациентке] в том, что 6 ноября 2001 г. она обратилась за медицинской помощью. Диагноз: "ушиб мягких тканей в области правой дуги". Лечение: осмотр, консультации...".

14. 9 ноября 2001 г. судебный медицинский эксперт Ю. из Нижегородского областного бюро судебно-медицинской экспертизы осмотрел заявительницу в рамках судебно-медицинской экспертизы, назначенной следственными органами (см. § 18 настоящего Постановления).

15. Экспертное заключение было подготовлено 19 ноября 2001 г. К настоящему делу имели отношение следующие части заключения:

"Обстоятельства дела

Из постановления [следователя] и объяснений [пациентки] [следует], что 6 ноября 2001 г. она была избита двумя мужчинами (сотрудниками милиции), [которые] "вывернули" ей руку, ударили ее кулаком и толкнули, [после чего] она ударилась головой о стену. [Пациентка] сообщила о кратковременной потере сознания: [она] жаловалась на боли в области поясницы, головокружение, головные боли.

Из справки, выданной в травматологическом пункте Автозаводского района г. Нижнего Новгорода, в который [пациентка] обратилась 6 ноября 2001 г., следует, что ей был поставлен диагноз "ушиб мягких тканей в области правой дуги"...

Из медицинской карты [пациентки], которая ведется в медицинской службе [ее работодателя], в которую она обратилась 8 ноября 2001 г., следует, что ей был поставлен диагноз "ушиб грудной клетки с левой стороны". Иные [записи] отсутствуют.

[В ходе осмотра установлено следующее]: в нижнеорбитальной области с правой стороны ссадина продольной формы размерами 1 х 2,2 см, покрытая тонкой коричневатой корочкой на уровне окружающих кожных покровов. Аналогичная ссадина размерами 0,4 х 0,8 см в области правого нижнего века. На внутренней поверхности нижней трети правого предплечья [и] в передней части грудной клетки две гематомы неправильной овальной формы, синего цвета, размерами 2 х 3 см и 1,5 х 2 см соответственно. Болевые ощущения при пальпации внутренней поверхности левого запястья [и] передней части грудной клетки на уровне первого и второго ребер...

Из медицинской справки N 17365, выданной медицинской службой [работодателя заявительницы], следует, что 10 ноября 2001 г. она обратилась в медицинскую службу с травмой головы [и] нейроциркуляторной дистонией гипертонического типа...

Согласно выписке из медицинской карты, которая ведется в медицинской службе [ее работодателя], она обратилась в медицинскую службу 11 ноября 2001 г. с жалобами на головокружение и головные боли. [В ходе обследования установлено]: давление 140/100 мм. рт. ст. Зрачки нормальные, нистагмы не отмечены, лицо симметричное. Неврологическое состояние: без местных и менингеальных симптомов. Диагнозы: "травма головы на фоне нейроциркуляторной дистонии гипертонического типа, астено-невротическое состояние".

Заключение

У [пациентки] зафиксированы ссадины на лице, гематомы на правой верхней конечности, а также в области грудной клетки с левой стороны, ушиб мягких тканей в левой части грудной клетки. Эти повреждения вызваны тупыми предметами, [причинившими вред здоровью заявительницы] средней тяжести, по всей вероятности за три-четыре дня до обследования [пациентки].

Нейроциркуляторная дистония гипертонического типа представляет собой сопутствующее заболевание, происхождение которого не связано с травмой, и [этот диагноз] не учитывался при оценке тяжести вреда здоровью. Диагноз "ушиб головы" не был подтвержден объективными клиническими данными, содержащимися в представленных медицинских документах, и не учитывался при оценке тяжести вреда здоровью".

В. Расследование по сообщению о жестоком обращении

16. 8 ноября 2001 г. заявительница направила в прокуратуру жалобу на жестокое обращение, которому она, по ее словам, подверглась со стороны П. и Т. 6 ноября 2001 г.

17. Следственные органы начали расследование по полученной жалобе в форме доследственной проверки на основании статьи 144 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ).

18. Соответственно, 8 ноября 2001 г. следователь М. из прокуратуры Автозаводского района г. Нижнего Новгорода назначил судебно-медицинскую экспертизу состояния здоровья заявительницы (выводы эксперта см. в § 15 настоящего Постановления).

19. 10 ноября 2001 г. следователь собрал объяснения сотрудников милиции П. и Т., которые рассказали о событиях, произошедших 6 ноября 2001 г., так, как они описаны в версии событий, представленной властями Российской Федерации в Европейский Суд (см. §§ 10-12 настоящего Постановления).

20. 18 ноября 2001 г. следователь М. вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, основываясь на объяснениях П. и Т.

21. 20 ноября 2001 г. исполняющий обязанности прокурора Автозаводского района г. Нижнего Новгорода отменил постановление от 18 ноября 2001 г. и приказал провести дополнительную проверку.

22. Впоследствии следственные органы выносили постановления об отказе в возбуждении уголовного дела 30 ноября 2001 г., 23 февраля и 4 октября 2002 г., 17 января 2003 г., 17 мая и 25 сентября 2004 г., 10 февраля и 8 сентября 2005 г., 3 марта 2007 г. и 18 октября 2009 г. Все эти постановления были отменены после того, как заявительница обжаловала их либо в вышестоящем органе, либо в суде.

23. В различные даты, выполнив дополнительные следственные действия, следственные органы собрали следующие доказательства:

- объяснения заявительницы от 22 ноября 2001 г., в которых она подтвердила свои жалобы и пояснила, что не помнит точно, какие оскорбления в ее адрес говорили П. и Т.;

- объяснения Б., предполагаемого очевидца происшествия, также полученные 22 ноября 2001 г. В них он пояснил, что 6 ноября 2001 г., проходя перед домом Р., он видел П. и Т., которые вели себя согласно версии событий, представленной последними;

- объяснения Ф. от 28 ноября 2001 г., в соответствии с которыми примерно в 16.00 его позвала Р., он выбежал из дома и увидел, что к нему подходят двое мужчин, затем Ф. оттолкнул одного из них. По словам Ф., эти двое мужчин повалили его на землю, надели на него наручники и отвезли в отделение милиции. Кроме того, Ф. признал, что во время описанных событий он находился в состоянии опьянения;

- объяснения Ш., матери заявительницы, полученные в неустановленную дату в 2001 году, из которых следовало, что 6 ноября 2001 г. заявительница вернулась домой около 21.00, ни с кем не разговаривала о происшествии, а также что она не заметила каких-либо повреждений на теле дочери;

- протокол осмотра места происшествия, составленный в феврале 2002 года, в котором следователь зафиксировал расположение дома Р.;

- объяснения З., соседки Р., полученные 9 февраля 2002 г., по словам которой 6 ноября 2001 г. заявительница пришла к ней домой, чтобы вызвать милицию;

- дополнительные объяснения Б., полученные 22 февраля 2002 г., который уточнил свое местоположение на улице по отношению к дому Р. во время событий, произошедших 6 ноября 2001 г.;

- объяснения С., друга Б., полученные 23 февраля 2002 г., по словам которого, Б. рассказывал ему о происшествии, свидетелем которого он был 6 ноября 2001 г.;

- объяснения Л., младшего сына Р., полученные 11 мая 2004 г., который утверждал, что 6 ноября 2001 г. он был свидетелем происшествия с участием заявительницы и сотрудников милиции, но не мог вспомнить подробностей произошедшего;

- дополнительные объяснения Б. от 17 мая 2004 г., который изменил свои показания относительно причин, по которым он находился на улице во время рассматриваемых событий;

- объяснения К., врача травматологического пункта Автозаводского района г. Нижнего Новгорода, полученные 16 сентября 2004 г., который сообщил, что он не помнит ни заявительницу, ни обстоятельства, при которых он составил справку от 6 ноября 2001 г., но подтвердил, что он зафиксировал все перечисленные заявительницей повреждения;

- дополнительный протокол осмотра места происшествия, составленный 21 сентября 2004 г.;

- дополнительные объяснения заявительницы от 8 сентября 2005 г., которая подтвердила свои заявления и уточнила, что она не рассказывала своей матери о происшествии, случившемся 6 ноября 2001 г.;

- объяснения Рю., сотрудника милиции, полученные 8 сентября 2005 г., который сообщил, что в 2001 году именно он допрашивал Ш., мать заявительницы.

24. 11 ноября 2009 г. следственные органы вынесли очередное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. В указанном постановлении следователь отметил, что объяснения сотрудников милиции П. и Т. совпадали с объяснениями свидетеля Б., а объяснения заявительницы, Ф., Р. и Л. противоречили друг другу. Он отметил также, что в справке от 6 ноября 2001 г. не упоминались повреждения в области грудной клетки заявительницы, вследствие чего сведения о травмах, по мнению следователя, также были противоречивыми. Следователь решил, что данные повреждения могли быть причинены заявительнице при иных обстоятельствах, возникших после событий от 6 ноября 2001 г. Был сделан следующий вывод:

"Объективно установлено, что, прерывая незаконные действия [заявительницы] и Ф., сотрудники милиции [П. и Т.] действовали надлежащим образом в соответствии с законодательством [о милиции], и в поведении последних не обнаруживались элементы состава преступления, наказуемого частью третьей статьи 286 УК РФ".

25. В том же постановлении следователь решил, что не было оснований для возбуждения уголовного дела в отношении:

- заявительницы по факту публичного оскорбления представителя власти, деяния, наказуемого в соответствии с частью первой статьи 319 УК РФ, ввиду отсутствия доказательств, подтверждавших факт оскорбления заявительницей сотрудников милиции П. и Т.;

- Ф. по факту применения насилия в отношении представителя власти, деяния, наказуемого в соответствии со статьей 318 УК РФ, ввиду отсутствия доказательств того, что ему было известно о том, что П. и Т. являлись сотрудниками милиции, поскольку в момент событий, произошедших 6 ноября 2001 г., они были в гражданской одежде и не предъявили Ф. своих удостоверений.

26. 9 февраля 2010 г. Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода отклонил жалобу заявительницы на постановление от 11 ноября 2009 г., дословно воспроизведя предыдущие выводы следственных органов.

27. 30 апреля 2010 г. Нижегородский областной суд отклонил жалобу заявительницы на решение от 9 февраля 2010 г.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

28. Положения законодательства Российской Федерации о применении силы сотрудниками милиции приведены в Постановлении Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 13642/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 42-46).

29. Положения УПК РФ, регулирующие порядок проведения доследственной проверки и возбуждения уголовного дела, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации" (Lyapin v. Russia) от 24 июля 2014 г., жалоба N 46956/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 6 (примеч. редактора).), § 99).

30. В соответствии со статьей 144 УПК РФ компетентные органы обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и принять по нему решение в срок не позднее трех суток со дня поступления указанного сообщения.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

31. Заявительница жаловалась на жестокое обращение со стороны сотрудников милиции и на отсутствие эффективного расследования по ее сообщениям о данном факте. Она ссылалась в этой связи на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

32. Власти Российской Федерации оспорили доводы заявительницы. Основываясь на своей версии событий (см. §§ 10-12 настоящего Постановления), они утверждали, что сотрудники милиции П. и Т. не били заявительницу, а сила, которую они применили к ней, в частности, схватили ее за руки, не была несоразмерной, учитывая поведение заявительницы. В этой связи они ссылались на Постановление Европейского Суда по делу "Поляков против Российской Федерации" ((Polyakov v. Russia) от 29 января 2009 г., жалоба N 77018/01* (* См.: там же. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 25) и на Постановление Европейского Суда по делу "Давитидзе против Российской Федерации" ((Davitidze v. Russia) от 30 мая 2013 г., жалоба N 8810/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 2 (примеч. редактора).), § 89).

33. Ссылаясь на объяснения лиц, допрошенных в рамках доследственной проверки, власти Российской Федерации согласились с выводами следственных органов о том, что утверждениям заявительницы не хватало последовательности и ясности: заявительница не могла уточнить, сколько ударов ей предположительно нанесли П. и Т. и что это были за удары. Кроме того, она не рассказала о происшествии своей матери Ш. вечером 6 ноября 2001 г. Заявительница не жаловалась на боль в области грудной клетки врачу в травматологическом пункте, который составлял справку от 6 ноября 2001 г. По мнению властей Российской Федерации, если заявительница подверглась жестокому обращению, о котором она утверждала, то при описанных ею обстоятельствах ей были бы причинены гораздо более серьезные травмы, в частности, в области головы. Власти Российской Федерации указали также, что отсутствие повреждений на коленях заявительницы свидетельствовало о том, что сотрудники милиции поддерживали ее под руки, когда она пыталась упасть на землю. Наконец, власти Российской Федерации считали, что в отсутствие доказательств нанесения ей оскорблений сотрудниками милиции обращение с заявительницей, в частности, хватание ее за руки, не достигло той степени суровости, которая требуется в соответствии со статьей 3 Конвенции, чтобы считаться бесчеловечным или унижающим достоинство обращением.

34. Что касается расследования по сообщению о жестоком обращении, власти Российской Федерации полагали, что оно было эффективным. В частности, они подчеркнули, что судебно-медицинская экспертиза заявительницы была назначена 8 ноября 2001 г., то есть в день подачи ею жалобы, и в течение доследственной проверки следственные органы допросили несколько человек и осмотрели место происшествия. Власти Российской Федерации также добавили, что проведение доследственной проверки на основании статьи 144 УПК РФ само по себе не может рассматриваться как нарушение процессуального обязательства, вытекающего из статьи 3 Конвенции.

2. Заявительница

35. Заявительница настаивала на своей жалобе. В ответных замечаниях она оспорила выводы властей Российской Федерации, а также следственных органов, в соответствии с которыми она не подверглась жестокому обращению. В этом отношении она представила подробный анализ противоречий и непоследовательностей, которые можно увидеть при сравнении объяснений различных допрошенных лиц, основываясь на доказательствах, имеющихся в материалах дела.

36. В частности, в той части, в которой власти Российской Федерации утверждали, что применение силы к ней было допустимо, учитывая ее поведение, которое являлось незаконным и преступным деянием, запрещенным статьей 319 УК РФ, заявительница отметила, что в отношении нее не было возбуждено уголовного дела ввиду отсутствия доказательств такого поведения. Соответственно, она делала вывод, что у сотрудников милиции П. и Т. не было законных оснований для применения к ней силы, вследствие чего применение ими силы было несоразмерным.

37. Заявительница утверждала, что медицинская справка от 6 ноября 2001 г. не противоречила заключению судебного медицинского эксперта в части описания причиненных ей травм, и в своих выводах эксперт озвучил диагноз, поставленный ей 6 ноября 2001 г. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что версия событий, представленная заявительницей, была непоследовательной и неясной относительно того, сколько ударов ей предположительно нанесли П. и Т., и что это были за удары, она подчеркнула, что бремя доказывания лежало на властях государства-ответчика, которые должно предоставить правдоподобное объяснение происхождения травм у заявительницы.

38. Заявительница настаивала далее, что расследование, проведенное по ее сообщению о жестоком обращении, не было эффективным.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

39. Европейский Суд считает, что жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также считает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

40. Европейский Суд рассмотрит настоящее дело в свете общих принципов, изложенных в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии" ((Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 81-90, ECHR 2015) и в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" ((El Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, §§ 182-185, ECHR 2012).

(а) Эффективность расследования

41. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает прежде всего, что сообщение о жестоком обращении, которому заявительница, по ее словам, подверглась 6 ноября 2001 г., было предметом доследственной проверки, проведенной государственными органами Российской Федерации на основании статьи 144 УПК РФ (см. § 17 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает также, что указанная проверка не привела к возбуждению уголовного дела (см. §§ 24-25 настоящего Постановления).

42. Европейский Суд подчеркивает, что ранее он признавал, что отказ внутригосударственных органов от возбуждения уголовного дела по небезосновательной жалобе на жестокое обращение со стороны сотрудников органов внутренних дел свидетельствует о нарушении государством обязанности провести эффективное расследование, предусмотренной статьей 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", §§ 133-140). У Европейского Суда нет оснований сделать иной вывод в настоящем деле. Действительно, Европейский Суд выше отметил, что следственные органы ограничились сбором объяснений от различных лиц и преимущественно ссылались на эти объяснения, когда отвергали утверждения заявительницы как не подкрепленные доказательствами (см. § 23 настоящего Постановления). Европейский Суд отмечает также, что следственные органы, признав показания заявительницы и ее близких противоречивыми, всё же не провели очной ставки между заявительницей и сотрудниками милиции или предполагаемым свидетелем В. Европейский Суд напоминает в этой связи, что объяснения, собранные в рамках доследственной проверки, не влекли за собой предоставление гарантий, присущих эффективному уголовному расследованию, таких как уголовная ответственность за дачу ложных показаний или за отказ от отдачи показаний (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ляпин против Российской Федерации", § 134).

43. Европейский Суд считает, что установленные недостатки явились следствием отказа в возбуждении уголовного дела, которое было бы надлежащей реакцией на сообщение о жестоком обращении, полученное от заявительницы, поскольку возбуждение уголовного дела позволило бы осуществить все следственные действия, предусмотренные УПК РФ, включая допрос, очную ставку, предъявление лиц для опознания, следственный эксперимент, экспертизу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Алексей Борисов против Российской Федерации (Aleksey Borisov v. Russia) от 16 июля 2015 г., жалоба N 12008/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 1 (примеч. редактора).), § 60).

44. Европейский Суд отмечает далее, что, хотя внутригосударственные органы быстро назначили судебно-медицинскую экспертизу, чтобы зафиксировать телесные повреждения у заявительницы, они не использовали выводы судебного медицинского эксперта. Европейский Суд может лишь констатировать, что государственные органы поспешно согласились с объяснениями предполагаемых соучастников жестокого обращения, обжалованного заявительницей, и отказались возбуждать уголовное дело 18 ноября 2001 г., то есть за день до того, как судебный медицинский эксперт составил свое заключение 19 ноября 2001 г. (см. § 20 настоящего Постановления).

45. Что касается последующих постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, Европейский Суд отмечает, что внутригосударственные органы не приняли во внимание выводы эксперта, который прямо указал, что повреждения на лице и в области грудной клетки заявительницы были причинены ей "по всей вероятности" за три-четыре дня до медицинского обследования, проведенного 9 ноября 2001 г. Поскольку события от 6 ноября 2001 г. охватывались периодом, определенным экспертом, версия заявительницы о происхождении повреждений представляется по меньшей мере "небезосновательной". Однако следственные органы объективно не проанализировали указанные медицинские документы. В частности, они не попытались объяснить происхождение ушибов на правой дуге и в области грудной клетки. Они не пытались установить, не было ли у заявительницы этих травм до встречи с сотрудниками милиции, что позволило бы опровергнуть версию заявительницы о происхождении указанных повреждений.

46. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование не было проведено достаточно оперативно, так как некоторые следственные действия были выполнены по прошествии нескольких лет после происшествия (см. § 23 настоящего Постановления), что также снижало его эффективность.

47. Вышеизложенных обстоятельств достаточно для вывода Европейского Суда о том, что доследственная проверка по сообщению заявительницы о жестоком обращении, жертвой которого, по ее словам, она стала, не была эффективной. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

(b) Сообщение о жестоком обращении

48. Европейский Суд напоминает, что, если рассматриваемые события в целом или в бульшей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под контролем властей под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм, полученных во время содержания под стражей, а также в случае, если лицо скончалось в этот период (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Буид против Бельгии", § 83).

49. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что события, произошедшие 6 ноября 2001 г., не были известны лишь государственным органам, поскольку рассматриваемое происшествие не произошло на территории, контролируемой исключительно государственными органами (см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "Золотарев против Российской Федерации" (Zolotarev v. Russia) от 15 ноября 2016 г., жалоба N 43083/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 4 (примеч. редактора).), §§ 8 и 48, и Постановление Европейского Суда по делу "Аблязов против Российской Федерации" (Ablyazov v. Russia) от 30 октября 2012 г., жалоба N 22867/05* (* См.: там же. 2015. N 5 (примеч. редактора).), §§ 6 и 49). Тем не менее во время спорных событий сотрудники милиции П. и Т. действовали в официальном качестве представителей властей, и в соответствии с законом заявительница была обязана подчиняться любому их законному требованию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шамардаков против Российской Федерации" (Shamardakov v. Russia) от 30 апреля 2015 г., жалоба N 13810/04* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 11 (примеч. редактора).), § 95), и власти Российской Федерации не спорили с этим доводом (см. § 10 настоящего Постановления). Соответственно, Европейский Суд полагает, что 6 ноября 2001 г., во время посещения дома Р. сотрудниками милиции П. и Т., заявительница находилась под "контролем" государственных органов.

50. Принимая во внимание версию событий, представленную властями Российской Федерации, согласно которой сотрудники милиции П. и Т. приняли решение доставить заявительницу в отделение милиции вследствие того, что она оскорбила представителя власти, Европейский Суд полагает, что заявительница de facto была задержана. Следовательно, в соответствии со сложившейся прецедентной практикой по данному вопросу Европейский Суд должен выяснить, учитывая телесные повреждения заявительницы и обстоятельства, при которых они были причинены, было ли применение силы строго необходимым и соразмерным, и должны ли власти государства-ответчика нести ответственность за травмы, нанесенные заявительнице (см. среди многих прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Дуэ против Франции" (Douet v. France) от 3 октября 2013 г., жалоба N 16705/10, § 30). Если в контексте настоящего дела сообщение заявительницы о жестоком обращении не дает оснований для веских презумпций относительно фактических обстоятельств, данный вывод, по мнению Европейского Суда, не освобождает власти государства-ответчика от обязанности установить удовлетворительным и убедительным образом ход событий и собрать подтверждающие доказательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рупа против Румынии (N 1)" (Rupa v. Romania) (N 1) от 16 декабря 2008 г., жалоба N 58478/00, § 100).

51. Европейский Суд отмечает также, что стороны разошлись во мнениях относительно хода событий, произошедших 6 ноября 2001 г. Довод властей Российской Федерации состоит в том, что сотрудники милиции П. и Т. не били и не толкали заявительницу, а столкнувшись с оскорбительным поведением заявительницы, они приняли решение доставить ее в отделение милиции. По мнению властей Российской Федерации, лишь после того, как заявительница отказалась подчиниться их требованиям, сотрудники милиции применили к ней силу, ограничившись тем, что они схватили ее за руки.

52. Однако Европейский Суд считает версию событий, представленную властями Российской Федерации, малоубедительной.

53. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации в основном ссылались на выводы доследственной проверки, проведенной следственными органами, в частности, на показания Б., который подтвердил объяснения П. и Т. Европейский Суд напоминает в этой связи, что он не может сделать убедительного заключения по материалам проверки, которую он признал неэффективной (см., mutatis mutandis, в контексте жалобы на нарушение статьи 2 Конвенции Постановление Европейского Суда по делу "Лыкова против Российской Федерации" (Lykova v. Russia) от 22 декабря 2015 г., жалоба N 68736/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 4 (примеч. редактора).), § 132).

54. В настоящем деле Европейский Суд сделал вывод, что доследственная проверка, проведенная по сообщению о жестоком обращении, не являлась эффективным расследованием по смыслу статьи 3 Конвенции (см. § 47 настоящего Постановления). Учитывая выявленные недостатки, Европейский Суд считает, что выводов вышеуказанной проверки было недостаточно для установления хода событий удовлетворительным и убедительным образом.

55. По данному вопросу Европейский Суд отмечает, что, хотя следственные органы и власти Российской Федерации ссылались на незаконное поведение заявительницы во время происшествия 6 ноября 2001 г., они не привели в этой связи ни одного формального доказательства. Действительно, если сотрудники милиции П. и Т. действовали с целью пресечения предположительно незаконного поведения заявительницы, в отношении нее возбудили бы уголовное дело на основании либо статьи 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти), либо статьи 319 УК РФ (публичное оскорбление представителя власти). Соответственно, в постановлении от 11 ноября 2009 г. прямо указано, что не было оснований для уголовного преследования заявительницы за совершение преступления, предусмотренного статьей 319 УК РФ (см. § 25 настоящего Постановления). Кроме того, в материалах дела, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, отсутствовали доказательства того, что заявительница преследовалась и была признана виновной в совершении преступления, наказуемого в соответствии со статьей 318 УК РФ.

56. Если, как утверждают власти Российской Федерации, заявительница отказалась подчиниться распоряжениям сотрудников милиции П. и Т., она должна была быть привлечена к ответственности в соответствии с КоАП РФ (см. подробней об административном правонарушении, состоящем в неповиновении законному распоряжению сотрудника милиции, Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), § 79, ECHR 2016 (извлечения)). В любом случае после применения силы сотрудники милиции П. и Т. должны были подать рапорт своим руководителям в целях оценки соразмерности применения силы в соответствии с законодательством о милиции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Давитидзе против Российской Федерации", §§ 91-93, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации", § 43). Из решений следственных органов не усматривается, что они пытались установить факт подачи таких рапортов и, если они были составлены, их содержание.

57. В свете вышеизложенного выводы следственных органов, как и выводы властей Российской Федерации, о законности и необходимости применения физической силы в настоящем деле представляются недостаточно обоснованными.

58. Европейский Суд отмечает далее, что, оспаривая наличие у заявительницы гематом в области грудной клетки во время обследования, проведенного 6 ноября 2001 г., власти Российской Федерации, по примеру следственных органов, утверждали, что обстоятельства, приведшие к данным травмам, могли возникнуть после обжалуемого происшествия. Европейский Суд отмечает, что судебный медицинский эксперт, основываясь на результатах медицинского обследования заявительницы, проведенного 9 ноября 2001 г., установил, что эти гематомы появились за три-четыре дня до указанного обследования (см. § 15 настоящего Постановления), что исключает возможность появления травм после 6 ноября 2001 г. Кроме того, по результатам доследственной проверки без ответа остался вопрос о происхождении ушиба в области правой дуги, обнаруженного на теле заявительницы как во время осмотра в травматологическом пункте 6 ноября 2001 г., так и в ходе обследования у судебного медицинского эксперта 9 ноября 2001 г. Власти Российской Федерации не предоставили правдоподобного объяснения относительно происхождения этого повреждения.

59. В отсутствие удовлетворительных и убедительных объяснений происхождения телесных повреждений у заявительницы Европейский Суд считает, что они были причинены заявительнице 6 ноября 2001 г. в ходе применения к ней силы сотрудниками милиции П. и Т. (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации", § 75).

60. Соответственно, возникает вопрос о том, была ли физическая сила, примененная по отношению к заявительнице, абсолютно необходимой в свете поведения заявительницы. Учитывая выводы, содержащиеся в §§ 53-57 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что в материалах дела отсутствуют доказательства того, что заявительница оказала сопротивление или что от нее исходила угроза насильственных действий. Повреждения, зафиксированные у заявительницы судебным медицинским экспертом (пункт 15 настоящего Постановления), свидетельствуют об интенсивности физической силы, примененной по отношению к ней. При данных обстоятельствах Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не продемонстрировали, что применение силы являлось соразмерным и абсолютно необходимым.

61. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

62. Заявительница утверждала, что в ее распоряжении не было эффективных средств правовой защиты в связи с ее жалобой на жестокое обращение на основании статьи 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

А. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

63. Что касается наличия эффективных средств правовой защиты, власти Российской Федерации отметили, что заявительница имела возможность оспорить постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 11 ноября 2009 г. в Автозаводский районный суд г. Нижнего Новгорода, а также в Нижегородский областной суд. По мнению властей Российской Федерации, тот факт, что внутригосударственные суды оставили ее жалобу без удовлетворения, не ставит под сомнение эффективность данного средства правовой защиты. Власти Российской Федерации считали также, что заявительница могла подать жалобу на основании статьи 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), потребовав возмещения вреда, причиненного повреждением здоровья.

2. Заявительница

64. Заявительница настаивала на том, что в отсутствие эффективного расследования она была лишена возможности добиться возмещения материального ущерба и/или морального вреда путем подачи гражданского иска. Сославшись на статью 1069 ГК РФ, она выразила мнение, что возмещение вреда гражданскими судами на основании данного положения возможно лишь в случае установления вины лица, предположительно причинившего вред, что в настоящем деле представлялось невозможным, учитывая отказ следственных органов в возбуждении уголовного дела по ее сообщению о жестоком обращении.

В. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

65. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также считает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

66. Сделав вывод о нарушении статьи 3 Конвенции в ее процессуальном и материально-правовом аспектах (см. §§ 47 и 61 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу о наличии эффективных средств правовой защиты на предмет нарушения статьи 13 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Овакимян против Российской Федерации" (Ovakimyan v. Russia) от 21 февраля 2017 г., жалоба N 52796/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 11 (примеч. редактора).), § 68, и Постановление Европейского Суда по делу "Александр Андреев против Российской Федерации" (Aleksandr Andreyev v. Russia) от 23 февраля 2016 г., жалоба N 2281/06, § 71).

III. Применение статьи 41 Конвенции

67. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

68. Заявительница требовала выплаты 20 000 евро в качестве компенсации причиненного ей морального вреда.

69. Власти Российской Федерации считали требования заявительницы необоснованными и в любом случае чрезмерными.

70. Принимая во внимание обстоятельства дела и факт установления нарушения статьи 3 Конвенции как в ее материально-правовом, так и в процессуальном аспектах, Европейский Суд присуждает заявительнице 19 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

71. Заявительница не представила каких-либо требований о компенсации судебных расходов и издержек.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

72. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее материально-правовом аспекте;

4) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать отдельно жалобу на нарушение статьи 13 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице 19 500 евро (девятнадцать тысяч пятьсот евро), а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда, и данная сумма подлежит переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 октября 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секции Суда

Бранко Лубарда Секретаря Председатель Палаты Суда