Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 января 2017 г. Дело "Новоселов (Novoselov) против Российской Федерации" (Жалоба N 44882/07) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Новоселов (Novoselov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 44882/07)

Постановление Суда

Страсбург, 10 января 2017 г.

По делу "Новоселов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Бранко Лубарды, Председателя Комитета,

Пере Пастора Вилановы,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 6 декабря 2016 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 44882/07, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Узбекистана Александром Николаевичем Новоселовым (далее - заявитель) 12 сентября 2007 г.

2. Интересы заявителя представляла И.В. Журавлева, адвокат, практикующая в г. Перми. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде. Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей до экстрадиции было незаконным и ему не была обеспечена возможность эффективной проверки законности решения о заключении под стражу.

4. 6 мая 2011 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1969 году.

6. 27 июня 2005 г. в Узбекистане было возбуждено уголовное дело о краже, предположительно совершенной заявителем. 12 сентября 2005 г. следователь выписал ордер на задержание заявителя и объявил его в розыск.

7. Представляется, что тем временем заявитель переехал в г. Пермь, Российская Федерация. 21 января 2007 г. он был там задержан. 23 января 2007 г. прокурор вынес постановление о заключении заявителя под стражу до вынесения решения по запросу о его экстрадиции. В постановлении содержалась ссылка на статью 61 Конвенции об оказании правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (подписана в г. Минске 22 января 1993 г. с изменениями от 28 марта 1997 г., далее - Минская конвенция). В нем не было указано, что оно может быть обжаловано. 25 января 2007 г. прокурор направил письмо администрации тюрьмы с просьбой о содержании заявителя под стражей до дальнейшего уведомления.

8. 19 февраля 2007 г. власти Узбекистана направили запрос об экстрадиции заявителя. 6 марта 2007 г. прокурор обратился в суд за санкцией о содержании заявителя под стражей до экстрадиции. Он вновь ссылался на статью 61 Минской конвенции, а также статьи 97-101, 108 и часть первую статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ). 9 марта 2007 г. Ленинский районный суд г. Перми санкционировал содержание заявителя под стражей до его экстрадиции. Районный суд не указал предельных сроков содержания заявителя под стражей. Он ссылался на статью 108 УПК РФ. 27 марта 2007 г. Пермский краевой суд оставил это решение без изменений. Ни один суд впоследствии не проверял законность и не продлевал срок содержания заявителя под стражей.

9. Представляется, что 10 июля 2007 г. заявитель был выдан властям Узбекистана.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

10. Обзор соответствующего внутригосударственного законодательства и международных норм по вопросу содержания под стражей до экстрадиции приведен в деле "Абдулхаков против Российской Федерации" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации" (Abdulkhakov v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 14743/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2013. N 3 (примеч. редактора).), §§ 78-89).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

11. Заявитель жаловался на то, что его содержание под стражей до экстрадиции было незаконным. Он ссылался на подпункт "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого принимаются меры по его высылке или выдаче".

A. Доводы сторон

12. Власти Российской Федерации признали, что содержание заявителя под стражей с 23 января по 9 марта 2007 г. при отсутствии какого-либо судебного решения было незаконным. Они полагали, что длительность содержания заявителя под стражей не была чрезмерной.

13. Заявитель настаивал на том, что он незаконно содержался под стражей до экстрадиции. Он считал чрезмерной длительность его содержания под стражей на время производства об экстрадиции.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

14. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

15. Европейский Суд ранее отмечал, что в ситуации, когда речь идет о лишении свободы, особенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Требование о "качестве закона" в отношении пункта 1 статьи 5 Конвенции предполагает, что в случае, когда внутригосударственное законодательство допускает лишение свободы, оно должно быть в достаточной мере доступным, точным и предсказуемым в применении во избежание какого-либо риска произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, §§ 51-52, ECHR 2000-III, а также Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 7 (примеч. редактора).), § 125, ECHR 2005-X (извлечения)).

16. В ряде своих постановлений Европейский Суд уже признавал, что положения законодательства Российской Федерации о содержании под стражей до экстрадиции не являются точными или предсказуемыми в применении и не соответствуют требованию Конвенции о "качестве закона" (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации" (Nasrulloyev v. Russia) от 11 октября 2007 г., жалоба N 656/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).), § 77, Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации" (Ismoilov and Others v. Russia) от 24 апреля 2008 г   жалоба N 2947/06* (* См.: там же. 2009. N 2 (примеч. редактора).), § 140, Постановление Европейского Суда по делу "Рябикин против Российской Федерации" (Ryabikin v. Russia) от 19 июня 2008 г., жалоба N 8320/04* (* См.: там же. N 1 (примеч. редактора).), § 130, Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации" (Muminov v. Russia) от 11 декабря 2008 г   жалоба N 42502/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 12 (примеч. редактора).), § 121, Постановление Европейского Суда по делу "Худякова против Российской Федерации" (Khudyakova v. Russia) от 8 января 2009 г., жалоба N 13476/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 4 (примеч. редактора).), § 73, Постановление Европейского Суда по делу "Кононцев против Российской Федерации" (Konontsev v. Russia) от 29 июля 2010 г., жалоба N 19732/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2011. N 3 (примеч. редактора)), § 26, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации", § 181).

(a) Содержание под стражей с 23 января по 19 февраля 2007 г.

17. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что заявитель первоначально содержался под стражей в соответствии с постановлением прокурора от 23 января 2007 г., в котором была дана ссылка на статью 61 Минской конвенции. Европейский Суд ранее признавал, что статья 61 Минской конвенции не определяет порядок заключения под стражу до получения запроса об экстрадиции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Абдулхаков против Российской Федерации", § 171). Он приходил к выводу, что статья 61 Минской конвенции могла служить правовым основанием лишь в совокупности с соответствующими положениями внутригосударственного законодательства, устанавливающими основания и порядок заключения под стражу, а также применимые предельные сроки (см. ibid.). Европейский Суд также заключал, что законодательство Российской Федерации не содержит конкретных правовых норм, регламентирующих порядок заключения под стражу до получения запроса об экстрадиции (см. ibid., § 172).

18. Следовательно, с 23 января по 19 февраля 2007 г. заявитель оказался в правовом "вакууме", не урегулированном какими-либо положениями внутригосударственного законодательства, устанавливающими основания заключения под стражу или порядок определения предельных сроков, применимых к содержанию под стражей до получения запроса об экстрадиции.

(b) Содержание под стражей с 19 февраля по 9 марта 2007 г.

19. 19 февраля 2007 г. власти Узбекистана направили запрос об экстрадиции заявителя. Представляется, что данный запрос не сопровождался решением суда Узбекистана о заключении под стражу. Таким образом, содержание заявителя под стражей в Российской Федерации регулировалось частью первой статьи 466 УПК РФ, которая предусматривает, что при отсутствии решения иностранного судебного органа о заключении под стражу содержание лица под стражей осуществляется в порядке, установленном УПК РФ, то есть судом Российской Федерации (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации", § 72, а также Постановление Европейского Суда по делу "Кононцев против Российской Федерации", § 24). Однако в нарушение этого требования содержание заявителя под стражей не было санкционировано судом Российской Федерации. Следовательно, содержание заявителя под стражей с 19 февраля по 9 марта 2007 г. не соответствовало "порядку, установленному законом", как того требует пункт 1 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кононцев против Российской Федерации").

(c) Содержание под стражей с 9 марта по 10 июля 2007 г.

20. Что касается периода после вынесения судебного решения от 9 марта 2007 г., санкционирующего содержание заявителя под стражей с этой даты, Европейский Суд отмечает, что он уже неоднократно устанавливал, что на момент рассматриваемых событий положения законодательства Российской Федерации, регулирующего содержание под стражей до экстрадиции, не являлись четкими или предсказуемыми в применении и не отвечали требованию о "качестве закона" (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации", §§ 72-77, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 140). Европейский Суд подтверждает эти выводы и напоминает, что при отсутствии ясных правовых положений, предусматривающих порядок санкционирования и продления срока содержания под стражей до экстрадиции и установления предельной длительности такого содержания под стражей, лишение свободы, которому подвергается заявитель, не обеспечивается соответствующими гарантиями против произвола. Внутригосударственная правовая система не предоставляет заявителю защиту от произвольного содержания под стражей, и его содержание под стражей не может быть признано "законным" для целей статьи 5 Конвенции.

(d) Выводы

21. Европейский Суд полагает, что содержание заявителя под стражей с 23 января по 19 февраля 2007 г., а также с 9 марта по 10 июля 2007 г. было основано на правовых положениях, которые не отвечали требованиям Конвенции о "качестве закона". Кроме того, его содержание под стражей с 19 февраля по 9 марта 2007 г. не соответствовало "порядку, установленному законом", как того требует пункт 1 статьи 5 Конвенции. При таких обстоятельствах Европейский Суд не видит необходимости в отдельном рассмотрении вопроса о том, было ли производство об экстрадиции проведено с надлежащей тщательностью.

22. Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении упомянутых выше периодов содержания под стражей.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

23. Заявитель жаловался на то, что ему не была обеспечена возможность безотлагательной проверки судом законности его содержания под стражей. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который гласит:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным...".

A. Доводы сторон

24. Власти Российской Федерации утверждали, что в соответствии со статьей 125 (глава 16) УПК РФ заявитель мог обжаловать в суд постановление прокурора о заключении под стражу от 23 января 2007 г., но не сделал этого. Они также отмечали, что заявитель имел право обжаловать решение суда о содержании под стражей от 9 марта 2007 г., но не воспользовался этим правом.

25. Заявитель настаивал на том, что в постановлении прокурора от 23 января 2007 г. не было указано, что оно может быть обжаловано. Он далее утверждал, что ему не была обеспечена возможность проверки законности его содержания под стражей до судебного заседания 9 марта 2007 г., проведенного для рассмотрения представления прокурора о продлении срока его содержания под стражей.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

26. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба связана с жалобой, рассмотренной им ранее, следовательно, она также должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

27. Европейский Суд уже неоднократно устанавливал, что на момент рассматриваемых событий лицу, содержавшему в Российской Федерации под стражей до экстрадиции, не было обеспечено какой-либо возможности проверки судом законности содержания под стражей (см., помимо прочего, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации", §§ 88-90, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", §§ 147-152, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рябикин против Российской Федерации", §§ 138-140, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", §§ 114-116, а также Постановление Европейского Суда по делу "Джураев против Российской Федерации" (Dzhurayev v. Russia) от 17 декабря 2009 г., жалоба N 38124/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 5 (примеч. редактора).), §§ 60-61 и 63).

28. В частности, в отношении предложенного правового средства, предусмотренного статьей 125 УПК РФ, Европейский Суд признавал, что эти положения касаются исключительно "сторон в уголовном процессе" (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации", § 89, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 115, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Джураев против Российской Федерации", § 61). Ситуация заявителя является сходной с ситуациями заявителей в указанных делах, в которых было установлено, что заявителям не была обеспечена проверка судом законности их содержания под стражей в соответствии со статьей 125 УПК РФ, поскольку они не имели формального статуса согласно уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации, так как против них в Российской Федерации не было возбуждено какого-либо уголовного дела. Следовательно, Европейский Суд не убежден в том, что статья 125 УПК РФ может быть применима в деле заявителя, как утверждали власти Российской Федерации.

29. Кроме того, Европейский Суд напоминает, что он уже признавал в нескольких предыдущих делах, что лица, заключенные под стражу до экстрадиции, не могли инициировать проверку судом законности их содержания под стражей (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Насруллоев против Российской Федерации", § 88, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Исмоилов и другие против Российской Федерации", § 151, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 114). Настоящее дело не является иным, поскольку заявитель не имел возможности проведения по его собственной инициативе проверки судом законности его содержания под стражей при отсутствии представления прокурора о продлении срока применения меры пресечения.

30. При данных обстоятельствах Европейский Суд не убежден в том, что положения внутригосударственного законодательства обеспечивали право заявителя инициировать производство, в ходе которого судом могла быть проведена проверка законности его содержания под стражей.

31. Следовательно, имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

32. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

33. Представительница заявителя от имени своего клиента требовала выплаты 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Она также отметила в своих последних объяснениях, что после экстрадиции заявителя в Узбекистан она потеряла контакт с ним.

34. Власти Российской Федерации утверждали, что требуемая сумма является чрезмерной и что признание факта нарушения Конвенции само по себе будет является достаточной справедливой компенсацией.

35. Европейский Суд присуждает заявителю 7 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

36. С учетом экстрадиции заявителя в Узбекистан Европейский Суд прежде всего обеспокоен тем, каким образом государство-ответчик исполнит свое обязательство по выплате справедливой компенсации. Европейский Суд уже сталкивался с аналогичными ситуациями, касающимися заявителей, контакт с которыми был утрачен после высылки с территории государства-ответчика. В некоторых из таких дел он указывал, что государство-ответчик должно обеспечить выплату справедливой компенсации, содействуя установлению контакта между заявителями, его представителями и Комитетом министров Совета Европы (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Муминов против Российской Федерации", § 19 и пункт "с" резолютивной части, а также Постановление Европейского Суда по делу "Камалиевы против Российской Федерации" (Kamaliyevy v. Russia) от 28 июня 2011 г., жалоба N 52812/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 5 (примеч. редактора).), § 14 и подпункт "с" пункта 1 резолютивной части).

37. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд установил, что после высылки заявителя в Узбекистан контакт между его представительницей в Европейском Суде и ним был утрачен. В силу этого Европейский Суд полагает, что власти государства-ответчика должны обеспечить приемлемым способом выплату справедливой компенсации, в частности, содействуя установлению контакта между заявителем, с одной стороны, и Комитетом министров Совета Европы, действующим в соответствии со статьей 46 Конвенции, представительницей заявителя в конвенционном производстве или иным лицом, наделенным полномочием представлять заявителя в исполнительном производстве, с другой.

B. Судебные расходы и издержки

38. Заявитель не представил каких-либо требований в данном отношении, поэтому Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по указанному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

39. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трех месяцев 7 500 евро (семь тысяч пятьсот евро) в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

(c) государство-ответчик обязано обеспечить приемлемым способом выплату указанной суммы, в частности, содействуя установлению контакта между заявителем, с одной стороны, и Комитетом министров Совета Европы, действующим в соответствии со статьей 46 Конвенции, представительницей заявителя в конвенционном разбирательстве или иным лицом, наделенным полномочием представлять заявителя в исполнительном производстве, с другой;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 января 2017 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Бранко Лубарда Председатель Комитета Суда