Определение Конституционного Суда РФ от 29 января 2019 г. N 73-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Середкина Антона Вениаминовича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

рассмотрев по требованию гражданина А.В. Середкина вопрос о возможности принятия его жалобы к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин А.В. Середкин, осужденный за совершение преступления, просит признать не соответствующими статьям 2, 15, 17 (часть 3), 18, 19 (часть 1), 21 (часть 1), 23, 29 (часть 4), 45, 46, 48 (часть 1), 49, 50 (часть 2), 51 (часть 1), 121 и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации следующие положения Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации:

часть первую статьи 73 "Обстоятельства, подлежащие доказыванию", часть первую статьи 171 "Порядок привлечения в качестве обвиняемого", часть первую статьи 220 "Обвинительное заключение" и пункт 1 статьи 307 "Описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора", как позволяющие, по его мнению, осуществлять уголовное преследование и выносить обвинительный приговор без установления конкретного времени совершения инкриминируемого преступления, что ставит в неравное положение стороны обвинения и защиты, препятствует защите прав и законных интересов обвиняемого в уголовном судопроизводстве, включая доказывание алиби;

статьи 241 "Гласность", 259 "Протокол судебного заседания" и 260 "Замечания на протокол судебного заседания", допускающие, как указывает заявитель, запрет на осуществление аудиозаписи закрытого судебного заседания, на ознакомление с протоколом судебного заседания, в том числе по частям, и не гарантирующие сторонам объективность и непредвзятость фиксации хода судебного заседания;

пункт 1 части первой статьи 6 "Назначение уголовного судопроизводства", часть первую статьи 11 "Охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве" и статью 241, как ставящие, на взгляд заявителя, в неравное положение участников уголовного судопроизводства, допуская возможность отказа стороне защиты в копировании фото- и видеоматериалов уголовного дела под предлогом защиты прав и законных интересов малолетнего, признанного потерпевшим по уголовному делу;

статьи 45 "Представители потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя", 56 "Свидетель" и 72 "Обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика", как не предусматривающие оснований для отвода законного представителя потерпевшего и допускающие возможность его допроса в качестве свидетеля стороны обвинения;

статью 75 "Недопустимые доказательства", как допускающую, по утверждению заявителя, возможность признания недопустимыми доказательствами представленных стороной защиты показаний и заключений специалистов ввиду их получения непроцессуальным путем;

статью 142 "Явка с повинной", как позволяющую, по мнению заявителя, использовать явку с повинной, данную в отсутствие защитника, в качестве доказательства виновности при дальнейшем отказе обвиняемого от изложенных в ней сведений;

статьи 49 "Защитник", 51 "Обязательное участие защитника", 53 "Полномочия защитника", часть вторую статьи 258 "Меры воздействия за нарушение порядка в судебном заседании" и статью 292 "Содержание и порядок прений сторон", как дающие право суду отстранить от участия в деле выбранных подсудимым защитников, мотивировав свое решение невыполнением ими своих обязанностей и нарушением порядка уголовного судопроизводства.

Кроме того, А.В. Середкин оспаривает конституционность статьи 6 "Оперативно-розыскные мероприятия" Федерального закона от 12 августа 1995 года N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" во взаимосвязи со статьями 7 "Основания для проведения оперативно-розыскных мероприятий", 8 "Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий" и 9 "Основания и порядок судебного рассмотрения материалов об ограничении конституционных прав граждан при проведении оперативно-розыскных мероприятий" того же Федерального закона, как допускающих, на взгляд заявителя, возможность получения без судебного решения информации из любых интернет-ресурсов, размещенной там неизвестными пользователями, путем проведения оперативно-розыскного мероприятия "сбор образцов для сравнительного исследования", а его результаты использовать в доказывании по уголовному делу.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Пункт 1 части первой статьи 73 и корреспондирующие ему положения пункта 4 части второй статьи 171, пункта 3 части первой статьи 220 и пункта 1 статьи 307 УПК Российской Федерации прямо предусматривают, что при производстве по уголовному делу среди прочих обстоятельств подлежит доказыванию событие преступления - время, место, способ и другие обстоятельства его совершения, т.е. объективные признаки преступления, степень конкретизации которых при доказывании важна для квалификации деяния в качестве уголовно наказуемого, для определения основания и меры уголовной ответственности, когда эти элементы включены в конструкцию конкретного состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК Российской Федерации, или характеризуют обстоятельства, влияющие на определение наказания, а также для установления закона, подлежащего применению с учетом его действия во времени, для определения подследственности, подсудности и разрешения иных юридически значимых вопросов (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 октября 2012 года N 1920-О, от 24 января 2013 года N 43-О, от 17 июля 2014 года N 1612-О и от 26 апреля 2016 года N 761-О).

Приведенные законоположения действуют во взаимосвязи с иными нормами Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе гарантирующими обвиняемому право на защиту, включая право заявить о наличии алиби (пункт 1 статьи 5, статья 16, части третья и четвертая статьи 47), устанавливающими правило о толковании неустранимых сомнений в виновности обвиняемого в его пользу (часть третья статьи 14), предписывающими суду оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (часть первая статьи 17), и обязывающими суд привести в описательно-мотивировочной части обвинительного приговора доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства (пункт 2 статьи 307). На необходимость соблюдения этих требований ориентирует правоприменительную практику и Пленум Верховного Суда Российской Федерации (пункты 1 и 18 постановления от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре").

2.2. Статья 241 УПК Российской Федерации не регламентирует право на ведение аудиозаписи в закрытом судебном заседании. Вместе с тем отсутствие возможности вести аудиозапись закрытого судебного заседания не может рассматриваться как нарушение прав подсудимого, поскольку уголовно-процессуальный закон содержит гарантии достоверности отражения хода и содержания закрытого судебного разбирательства. Так, в протоколе судебного заседания, в том числе закрытого, обязательно указываются подробное содержание показаний допрошенных судом лиц, вопросы, им заданные, их ответы, обстоятельства, которые участники судебного разбирательства просят занести в протокол, и заявления, возражения и ходатайства лиц, участвующих в уголовном деле (пункты 6, 10, 11 и 13 части третьей статьи 259 данного Кодекса). Согласно же статье 260 УПК Российской Федерации в течение трех суток со дня ознакомления с протоколом судебного заседания стороны могут подать на него замечания, подлежащие незамедлительному рассмотрению председательствующим; по результатам рассмотрения замечаний председательствующим в судебном заседании должно быть вынесено мотивированное постановление об удостоверении их правильности либо об их отклонении, которое вместе с замечаниями приобщается к протоколу судебного заседания. Приведенные законоположения не предполагают произвольное отклонение председательствующим поданных на протокол судебного заседания замечаний или лишение участников процесса возможности обжаловать само постановление об отклонении замечаний и ссылаться при обжаловании приговора на необоснованность такого отклонения, а в нормативной связи с другими положениями закона они не могут рассматриваться и как исключающие обязанность суда на основе принципа объективности вносить изменения в протокол судебного заседания в соответствии с поданными замечаниями (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 года N 1007-О-О, от 17 июня 2010 года N 794-О-О, от 29 сентября 2011 года N 1218-О-О, от 25 февраля 2013 года N 185-О, от 23 декабря 2014 года N 2793-О, от 27 сентября 2018 года N 2185-О и др.).

Кроме того, в ходе рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, наделенным необходимыми полномочиями по проверке как решения суда первой инстанции в целом, так и протокола судебного заседания в качестве одного из доказательств, стороны вправе изложить доводы о неполноте протокола, заявить ходатайство о подтверждении тех или иных имеющих доказательственное значение фактов и обстоятельств, исследованных в судебном заседании суда первой инстанции, но не нашедших отражения в его протоколе или отраженных, по их мнению, неверно, что не предполагает произвольное отклонение таких доводов и ходатайств судом апелляционной инстанции, который обязан самостоятельно оценить содержание протокола в совокупности с другими доказательствами и материалами дела и установить наличие либо отсутствие оснований для отмены или изменения приговора либо иного проверяемого решения суда первой инстанции (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2017 года N 21-П).

2.3. Согласно положениям Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации уголовное судопроизводство имеет своим назначением защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (часть первая статьи 6); суд, прокурор, следователь, дознаватель обязаны разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав (часть первая статьи 11); уголовное дело рассматривается в закрытом судебном заседании с соблюдением всех норм уголовного судопроизводства (часть третья статьи 241).

Данные нормы, не регулируя порядок снятия копий фото- и видеоматериалов уголовного дела, в том числе содержащих сведения о частной жизни несовершеннолетнего потерпевшего, носят гарантийный характер, направлены не на ограничение, а на защиту прав участников уголовного судопроизводства, действуют в системной связи с положениями статьи 244 УПК Российской Федерации, согласно которой в судебном заседании стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства. При этом данные нормы не препятствуют исследованию в закрытом судебном заседании материалов фотографирования, аудио- и видеозаписей, киносъемки, носящих личный характер, даже при отсутствии согласия изображенных на них лиц, как это предусмотрено частью четвертой статьи 241 УПК Российской Федерации, а потому, вопреки утверждению заявителя, сами по себе не ставят в неравное положение стороны обвинения и защиты.

2.4. В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации близкие родственники несовершеннолетнего потерпевшего, допускаемые к участию в уголовном деле в качестве законных представителей (пункты 4 и 12 статьи 5), выполняют функцию обвинения (уголовного преследования) (пункты 45 и 47 статьи 5, статья 22) и имеют те же процессуальные права, что и представляемые ими лица (часть третья статьи 45), включая право давать показания и представлять доказательства (пункты 2 и 4 части второй статьи 42); по постановлению дознавателя, следователя, судьи или определению суда законный представитель несовершеннолетнего потерпевшего может быть отстранен от участия в уголовном деле, если имеются основания полагать, что его действия наносят ущерб интересам несовершеннолетнего потерпевшего (часть вторая.2 статьи 45).

Таким образом, несмотря на отсутствие в статье 72 УПК Российской Федерации, носящей общий характер, оснований для отвода законного представителя несовершеннолетнего потерпевшего, имеется возможность его отстранения от участия в уголовном деле при наличии указанного специального основания, обусловленного особенностями процессуальных действий с участием несовершеннолетних потерпевших (часть пятая статьи 161, статьи 191 и 280, часть шестая статьи 281 данного Кодекса).

Отсутствие же в статье 56 УПК Российской Федерации положений, исключающих возможность допроса законных представителей несовершеннолетнего потерпевшего, не создает каких-либо преимуществ для стороны обвинения, поскольку показания указанных лиц подлежат проверке и оценке по общим правилам доказывания, установленным статьями 17, 87 и 88 данного Кодекса, с точки зрения их относимости, допустимости, в том числе с соблюдением пункта 2 части второй его статьи 75, согласно которому к недопустимым доказательствам относятся показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности.

2.5. Статья 75 УПК Российской Федерации в развитие статьи 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации, предусматривающей, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, устанавливает, что доказательства, полученные с нарушением требований данного Кодекса, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для установления любого из обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, и определяет, какие доказательства относятся к недопустимым. Положения названной статьи уголовно-процессуального закона служат гарантией принятия законного и обоснованного решения по уголовному делу (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 октября 2008 года N 527-О-О, от 23 июня 2009 года N 886-О-О, от 23 сентября 2010 года N 1190-О-О, от 21 июня 2011 года N 849-О-О, от 29 сентября 2011 года N 1200-О-О, от 23 апреля 2013 года N 497-О, от 17 июня 2013 года N 936-О, от 29 мая 2014 года N 1049-О и др.).

Вместе с тем статья 75 УПК Российской Федерации не ограничивает право стороны защиты на участие в доказывании, в том числе на представление заключений специалиста и заявление ходатайств о его допросе (части вторая и третья статьи 86, статьи 119-122, 244 и 271 данного Кодекса), и не определяет правила оценки доказательств. При этом каждое доказательство, включая представленное стороной защиты заключение специалиста, подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела (часть первая статьи 88 данного Кодекса); в основу обвинительного приговора могут быть положены лишь доказательства, не вызывающие сомнения в их достоверности и допустимости; неустранимые сомнения в виновности лица, возникающие при оценке с точки зрения допустимости и достоверности доказательств, в силу статьи 49 (часть 3) Конституции Российской Федерации должны истолковываться в пользу обвиняемого (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 октября 2008 года N 514-О-О, от 23 апреля 2013 года N 495-О, от 17 июня 2013 года N 1003-О, от 27 июня 2017 года N 1173-О и др.).

2.6. Статья 142 УПК Российской Федерации в части первой раскрывает понятие заявления о явке с повинной как добровольного сообщения лица о совершенном им преступлении, а в части второй устанавливает, что это заявление может быть сделано как в письменном, так и в устном виде; устное заявление принимается и заносится в протокол в порядке, предусмотренном частью третьей статьи 141 данного Кодекса.

Названная статья не содержит положений, на основе которых ограничивались бы свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, лица, делающего заявление о явке с повинной, а потому не предполагает присутствия при этом адвоката, однако и не исключает право лица сделать такое сообщение в присутствии адвоката; в ней также отсутствуют положения, которые противоречили бы нормам уголовно-процессуального закона, регламентирующим порядок доказывания по уголовным делам, в том числе статье 75 данного Кодекса, и отменяли бы обязательность их соблюдения при оглашении в ходе судебного следствия заявления о явке с повинной (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 октября 2004 года N 326-О, от 17 июля 2012 года N 1280-О, от 20 марта 2014 года N 638-О, от 24 июня 2014 года N 1338-О, от 29 сентября 2015 года N 2270-О, от 27 октября 2015 года N 2343-О, от 23 июня 2016 года N 1429-О, от 26 января 2017 года N 183-О и др.).

2.7. Нормы статей 49, 51 и 53 УПК Российской Федерации устанавливают порядок участия защитника в производстве по уголовному делу, в том числе перечень случаев обязательного участия, его полномочия и направлены на обеспечение права на получение квалифицированной юридической помощи подозреваемыми, обвиняемыми, подсудимыми. Они не содержат положений, допускающих принятие судом произвольных решений о замене защитника, и не освобождают суд от обязанности обосновать необходимость и допустимость такой замены, как и статья 292 данного Кодекса, определяющая содержание и порядок прений сторон.

Статья 258 УПК Российской Федерации направлена на обеспечение надлежащего осуществления правосудия по уголовным делам и пресечение нарушений установленного в судебном заседании порядка со стороны участников уголовного судопроизводства, включая подсудимого и его защитника, а также иных присутствующих в зале судебного заседания лиц. Данная статья не лишает подсудимого права на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом, в том числе с помощью приглашенного им защитника, не являющегося адвокатом, исключая лишь возможность злоупотребления последним предоставленными ему правами.

Часть вторая статьи 258 УПК Российской Федерации - по смыслу статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, - не может рассматриваться как недопустимо ограничивающая права подсудимого в случае, когда приглашенное им в качестве защитника лицо нарушает порядок в зале судебного заседания и создает препятствия для надлежащего осуществления правосудия и реализации другими участниками процесса их прав, гарантируемых Конституцией Российской Федерации и Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации. Она не содержит положений, которые не позволяли бы суду в случае ненадлежащего исполнения защитником, участвующим в деле, своих функций или нарушения порядка в судебном заседании избирать в отношении него меру воздействия, соразмерную характеру совершенного им нарушения, а подсудимому - ходатайствовать о допуске к участию в деле иного защитника взамен отстраненного судом (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2007 года N 821-О-О, от 21 февраля 2008 года N 131-О-О, от 22 марта 2012 года N 624-О-О и др.).

2.8. Таким образом, оспариваемые заявителем нормы Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие его конституционные права в указанных в его жалобе аспектах.

Что же касается оспариваемых положений Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности", то, как следует из представленных материалов, их предполагаемую неконституционность заявитель связывает с нарушением прав неизвестных пользователей интернет-ресурсов, к числу которых он себя не относит, а потому нет оснований для утверждения о нарушении в данном случае права заявителя на тайну его личной переписки. При этом А.В. Середкин аргументирует свою позицию, ссылаясь на то, что суды отклонили доводы стороны защиты о признании незаконными результатов оперативно-розыскного мероприятия "сбор образцов для сравнительного исследования" и их использования в процессе доказывания. Тем самым, по сути, он ставит перед Конституционным Судом Российской Федерации вопрос об правомерности действий и решений правоприменителей. Между тем разрешение этого вопроса, включая установление режима доступа к интернет-ресурсу, проверку правильности выбора правовых норм для проведения оперативно-розыскного мероприятия и оценку содержания действий по его производству, в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации не входит.

Исходя из изложенного и руководствуясь частью второй статьи 40, пунктом 2 статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Середкина Антона Вениаминовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин