Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 апреля 2018 г. Дело "Цуканов и Торчинский (Tsukanov and Torchinskiy) против Российской Федерации" (Жалобы NN 35000/13 и 35010/13) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Цуканов и Торчинский (Tsukanov and Torchinskiy)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 35000/13 и 35010/13)

Постановление Суда

Страсбург, 17 апреля 2018 г.

По делу "Цуканов и Торчинский против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Хелен Келлер, Председателя Комитета,

Пере Пастора Вилановы,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 27 марта 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 35000/13 и 35010/13), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданами Российской Федерации Филиппом Игоревичем Цукановым и Артемом Александровичем Торчинским (далее - первый и второй заявители соответственно, вместе - заявители) 20 мая 2013 г.

2. Интересы заявителей представлял К. Терехов, адвокат, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М. Гальпериным.

3. 24 марта 2014 г. Европейский Суд коммуницировал жалобы властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявители родились в 1984 и 1979 годах соответственно и проживают в г. Москве.

5. 14 декабря 2012 г. Государственная Дума приняла в первом чтении проект закона, который, в частности, запрещал усыновление российских детей гражданами США.

6. 17 декабря 2012 г. в официальном ежедневном издании "Российская газета" сообщалось, что второе чтение законопроекта запланировано на 19 декабря 2012 г.

7. По словам заявителей, они прочитали в различных социальных сетях в Интернете, что 19 декабря 2012 г. многие люди собирались провести перед Государственной Думой одиночные пикеты, чтобы выразить свое несогласие с законопроектом. Формат одиночных пикетов был выбран в связи с тем, что было невозможно выполнить установленный законом минимальный трехдневный срок уведомления для других видов (групповых) мероприятий.

8. Заявители решили провести индивидуальные одиночные пикеты и около 9.00 встали, держа транспаранты, в непосредственной близости от Государственной Думы на некотором расстоянии от других протестующих (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 206).

9. По утверждениям заявителей, они были задержаны полицией через несколько минут и доставлены в отдел внутренних дел. В 10.30 сотрудники полиции составили протокол административного доставления в отношении каждого заявителя. В протоколе административного задержания, составленном при этом, утверждалось, что заявители были доставлены в отдел внутренних дел в 10.30. Первый заявитель, Цуканов, сделал рукописную запись в протоколе своего задержания о том, что он был фактически задержан в 9.20. Второй заявитель, Торчинский, сделал рукописную запись в своем протоколе доставления, что он был фактически задержан в 9.30.

10. В отделе внутренних дел оба заявителя были обвинены в организации и проведении группового публичного мероприятия без предварительного уведомления в нарушение части 2 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). В протоколе об административном правонарушении указывалось, что деяния были совершены в 10.00. Первый заявитель сделал рукописную запись о том, что он пришел на место проведения мероприятия в 9.00 и был задержан в 9.20.

11. Первый заявитель был освобожден в 13.20, а второй - в 13.10.

12. 15 января 2013 г. мировой судья судебного участка N 369 Тверского района г. Москвы признал второго заявителя виновным по части 2 статьи 20.2 КоАП РФ и назначил ему наказание в виде штраф в размере 20 000 рублей (примерно 495 евро в период, относящийся к делу). Мировой судья установил, что на основании протоколов и показаний сотрудников полиции заявитель принял участие в "пикете", в котором участвовали 50 человек. Этот "пикет" был незаконным, поскольку организаторы не подали уведомления, как того требует Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (далее - Закон о собраниях). Заявитель размахивал знаменем, тем самым привлекая внимание прохожих и журналистов, собравшихся по этому случаю. Он не выполнил требование сотрудников полиции прекратить пикетирование.

13. 6 февраля 2013 г. мировой судья судебного участка N 369 Тверского района г. Москвы признал первого заявителя виновным по части 2 статьи 20.2 КоАП РФ и назначил ему наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей (примерно 495 евро в период, относящийся к делу) с той же формулировкой, что и в постановлении от 15 января 2013 г. Мировой судья также сослался на протоколы, составленные сотрудниками полиции, и показания сотрудника полиции, который задержал первого заявителя на месте проведения публичного мероприятия.

14. Оба заявителя обжаловали постановления, настаивая на том, что каждый из них проводил одиночный пикет, не требующий предварительного уведомления властей. Первый заявитель также утверждал, что он был задержан ранее, чем было указано в протоколе задержания.

15. 13 февраля и 11 марта 2013 г. Тверской районный суд г. Москвы оставил в силе решения, касающиеся второго и первого заявителей соответственно.

16. Второй заявитель ходатайствовал о пересмотре судебных постановлений в соответствии со статьей 30.12 КоАП РФ. 28 июня 2013 г. заместитель председателя Московского городского суда частично удовлетворил его жалобу и изменил квалификацию предъявленного ему административного обвинения. Второму заявителю вменялось в вину нарушение установленного порядка путем проведения общественных мероприятий, предусмотренное частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ. Ему был уменьшен штраф до 10 000 рублей (около 233 евро в период, относящийся к обстоятельствам дела).

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

17. Обзор соответствующего законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики в отношении положений, касающихся проведения публичных мероприятий, ответственности за нарушения, совершенные в их ходе, и административного доставления и задержания, см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", §§ 216-312, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 25501/07 и четыре другие* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 47-85.

18. С 6 декабря 2013 г. Закон г. Москвы от 4 апреля 2007 г. N 10 устанавливал, что расстояние между одиночными пикетами должно составлять не менее 50 метров. Он также предусматривал, что одновременные демонстрации должны рассматриваться как одиночные пикеты, если они не имеют общей цели и организации (статья 2.3 названного закона).

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

19. В соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Суда Европейский Суд решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве ввиду их сходной фактической и правовой основы.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

20. Заявители жаловались на то, что их задержание было незаконным и не являлось "необходимым в демократическом обществе". Европейский Суд считает, что эта жалоба подлежит рассмотрению с точки зрения пункта 1 статьи 5 Конвенции, который в соответствующих частях гласит следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

A. Приемлемость жалобы

21. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

22. Заявители жаловались на то, что их содержание под стражей не было оформлено. Сотрудники полиции не составили протоколы об их административном задержании. В протоколах об административном правонарушении не упоминалось, что они были доставлены в отдел внутренних дел. Таким образом, их содержание под стражей являлось незаконным. Кроме того, поскольку они не совершили преступления, их задержание не имело правомерной цели в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции.

23. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители были доставлены в отдел внутренних дел и подвергнуты административному задержанию для правомерной цели составления протокола об административном правонарушении. Хотя законодательство Российской Федерации не устанавливает максимальной продолжительности доставления в отдел внутренних дел, административное задержание ограничивалось тремя часами. Это требование было выполнено в деле заявителей, поскольку их административное задержание не превысило три часа: с 10.30 до 13.20, что касается первого заявителя, и с 10.30 до 13.10 в отношении второго заявителя. Следовательно, все процессуальные требования, предусмотренные законом, были соблюдены.

2. Мнение Европейского Суда

24. Европейский Суд напоминает, что выражения "законный" и "в порядке, установленном законом", используемые в пункте 1 статьи 5 Конвенции, в значительной степени отсылают к внутригосударственному законодательству и создают обязанность соблюдения его материальных и процессуальных правил. Однако "законность" содержания под стражей в соответствии с внутригосударственным законодательством не всегда имеет решающее значение. Европейский Суд также должен удостовериться в том, что содержание под стражей в рассматриваемый период соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая исключает произвольное лишение свободы. Кроме того, перечень исключений права на личную свободу, предусмотренного пунктом 1 статьи 5 Конвенции, является исчерпывающим, и цели этого положения, а именно недопустимость произвольного лишения свободы, соответствует только узкое толкование этих исключений (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу "Джулия Манзони против Италии" (Giulia Manzoni v. Italy) от 1 июля 1997 г., Reports 1997-IV, § 25).

25. Европейский Суд отмечает, что оба заявителя были впервые доставлены в отдел внутренних дел в соответствии со статьей 27.2 КоАП РФ, а там они были подвергнуты административному задержанию в соответствии со статьей 27.3 КоАП РФ (см. § 9 настоящего Постановления).

26. Что касается процедуры доставления, в административном протоколе указывалось, что оба заявителя были доставлены в отдел внутренних дел в целях составления протоколов административного задержания. Статья 27.2 КоАП РФ предусматривает, что подозреваемый в совершении административного правонарушения может быть принудительно доставлен в отдел внутренних дел для составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения. Власти Российской Федерации не утверждали, что в деле заявителей это было невозможно сделать, и по документам дела нельзя установить препятствия для составления протокола на месте (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда по делу "Навальный и Яшин против Российской Федерации" (Navalnyy and Yashin v. Russia) от 4 декабря 2014 г., жалоба N 76204/11, §§ 68 и 93, и, с mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации", §§ 182-183).

27. Что касается административного задержания заявителей, ни власти Российской Федерации, ни любые другие внутригосударственные органы власти не представили оправдание, как того требует статья 27.3 КоАП РФ, а именно что это был "исключительный случай" или что для безотлагательного и надлежащего рассмотрения административного дела было "необходимо" обеспечить исполнение любой примененной санкции. В отсутствие явных причин, приведенных властями Российской Федерации для задержания заявителей, Европейский Суд полагает, что их административное задержание было незаконным (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia), жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 150, ECHR (извлечения)).

28. По этим причинам Европейский Суд не приходит к выводу, что доставление в отдел внутренних дел и административное задержание заявителей соответствовали законодательству Российской Федерации, чтобы быть "законным" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, имело место нарушение требований этого положения в отношении каждого из заявителей.

III. Предполагаемые нарушения статьи 6 Конвенции

29. Заявители жаловались на неучастие прокурора в судебных заседаниях, связанных с их привлечением к административной ответственности. Они также утверждали, что суды первой инстанции не были "созданы в соответствии с законом" и не обладали юрисдикцией в отношении их дел. Заявители ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, соответствующая часть которого предусматривает следующее:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...".

30. Власти Российской Федерации утверждали, что статья 6 Конвенции не применима к оспариваемому разбирательству, поскольку заявители обвинялись в совершении административного правонарушения, а не уголовного преступления. Они далее отмечали, что заявители не поднимали вопрос о юрисдикции в суде первой инстанции и/или суде кассационной инстанции и поэтому не исчерпали внутригосударственных средств правовой защиты. Власти Российской Федерации также отметили, что КоАП РФ не предусматривает обязательного участия прокурора в каждом деле, касающемся административного правонарушения. Их доводы в этом отношении аналогичны тем, что были ими сделаны в деле "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 20 сентября 2016 г., жалоба N 926/08* (* См.: там же. N 10 (примеч. редактора).), §§ 46-48).

31. Заявители жаловались на то, что обвинения против них, которые они считали уголовными в значении статьи 6 Конвенции, были рассмотрены мировым судьей вместо районного суда, как предусмотрено внутригосударственным законодательством. Они считали, что, хотя они и не затрагивали данный вопрос во внутригосударственных судах, последним следовало бы рассмотреть его proprio motu* (* Proprio motu (лат.) - по собственной инициативе (примеч. переводчика).). Заявители далее утверждали, что в отсутствие стороны обвинения судья первой инстанции принял на себя роль обвинителя, собрал и представил инкриминирующие доказательства, в том числе путем вызова и допроса сотрудников полиции. Соответственно, суд не являлся "беспристрастным" по смыслу статьи 6 Конвенции.

A. Приемлемость жалобы

32. Во-первых, Европейский Суд принимает довод властей Российской Федерации о том, что заявители не исполнили требование об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в отношении их аргумента, касающегося вопроса юрисдикции. Отсюда следует, что настоящая жалоба подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", § 510).

33. Во-вторых, Европейский Суд ранее устанавливал, что статья 6 Конвенции была применима в ее уголовно-правовом аспекте к рассматриваемому внутригосударственному разбирательству, включающему обвинения по статье 20.2 КоАП РФ, наказуемые штрафом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации" (Mikhaylova v. Russia) от 19 ноября 2015 г., жалоба N 46998/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 3 (примеч. редактора).), § 69). Кроме того, Европейский Суд отметил, что за соответствующее правонарушение теперь установлено наказание в виде обязательных работ в качестве альтернативного предусмотренного законом наказания в период, относившийся к обстоятельствам настоящего дела.

34. Европейский Суд считает, что жалоба на отсутствие стороны обвинения на судебных заседаниях не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

35. Европейский Суд ранее устанавливал, что отсутствие стороны обвинения в рамках устных слушаний при установлении административной ответственности является серьезным недостатком в нарушение требования объективной беспристрастности, предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации", §§ 69-84). Он отмечает, что основные фактические и правовые элементы настоящего дела и дела Карелина (там же, §§ 59-68) схожи. В предоставленных сторонами материалах по данному делу не приведено иных оснований для отступления Европейским Судом от ранее сделанного вывода.

36. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части требования объективной беспристрастности в отношении каждого заявителя.

37. Наконец, учитывая вышеизложенные выводы, а также при отсутствии каких-либо конкретных документов от заявителей отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли отсутствие представителей стороны обвинения, взятое само по себе или в совокупности с другими процессуальными недостатками, негативные последствия, и влекло ли оно за собой нарушение принципа равенства сторон или требования состязательности процедуры при обстоятельствах дела.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 11 Конвенции

38. Заявители жаловались на то, что быстрое прекращение их одиночных пикетов, их доставление в отдел внутренних дел, их удержание там и осуждение за совершение административного правонарушения представляют собой незаконное и несоразмерное вмешательство в их право на свободу мирных собраний.

39. С учетом характера и объема доводов заявителей и того, что власти Российской Федерации ссылались на Закон о собраниях в отношении групповых мероприятий, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть это дело в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции, которые гласят следующее:

"Статья 10

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц...

Статья 11 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний...

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц...".

A. Приемлемость жалобы

40. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

41. Заявители утверждали, что они участвовали в стихийном публичном протесте против законопроекта, запрещающего усыновление российских детей гражданами США. Дата рассмотрения законопроекта Государственной Думой была объявлена за два дня до этого. С учетом минимального трехдневного срока уведомления отсутствовало время на подачу уведомления до протеста. Лица, желавшие протестовать против принятия данного закона, не имели другого выбора, кроме проведения одиночных "пикетов", которые не требовали предварительного уведомления. Хотя протестующие, включая заявителей, находились на расстоянии более чем 50 метров друг от друга, власти расценили одиночные "пикеты" как единое публичное мероприятие, прекратили его, задержали участников и оштрафовали их за участие в публичном мероприятии, проводимом без предварительного уведомления.

42. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители в настоящем деле действовали незаконно, проводя публичные мероприятия без разрешения властей. Разгон их публичных мероприятий, следовательно, был законным и обоснованным. Они оспаривали, что мероприятие, проводимое заявителями, могло квалифицироваться как действительно стихийное. Дата рассмотрения законопроекта была объявлена за два дня до этого, что делало невозможным представить уведомление в пределах установленного законом срока. Однако в эту дату Государственная Дума рассматривала законопроект во втором чтении, тогда как для принятия закона требуются три чтения. Имелось достаточное время для организации публичного мероприятия в соответствии с порядком, установленным законом, до третьего и окончательного чтения законопроекта Государственной Думой. Факты настоящего дела не содержат особых обстоятельств, при которых единственной адекватной реакцией могла стать немедленная демонстрация. Следовательно, заявители были законно оштрафованы за участие в публичном мероприятии, проводимом без предварительного уведомления, при этом сумма штрафов была разумной.

2. Мнение Европейского Суда

43. Стороны согласились с тем, что прекращение участия заявителей в мероприятии, их доставление в отдел внутренних дел, их удержание там и признание виновными в совершении административного правонарушения представляют собой нарушение их права на свободу мирных собраний и их права на свободу выражения мнений. Данное вмешательство нарушает статьи 10 и 11 Конвенции, кроме случаев, когда оно было "предусмотрено законом", преследовало одну или более законных целей, предусмотренных пунктом 2 каждой статьи, и было "необходимым в демократическом обществе".

44. Что касается требования о "законности", Европейский Суд ссылается на свои выводы в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции, сделанные в § 28 настоящего Постановления, в отношении доставления заявителей в отдел внутренних дел и их содержания там под стражей. Заявители не представили убедительных аргументов в пользу того, что другие элементы "вмешательства", описанные в § 43 настоящего Постановления, не имели оснований в законодательстве Российской Федерации. Таким образом, в настоящем деле Европейский Суд сосредоточит внимание на доводах, касающихся иных аспектов применимого критерия, с учетом конкретных аргументов, выдвинутых сторонами.

(а) Одиночный пикет

45. Прежде всего Европейский Суд принял к сведению доводы заявителей о том, что они оба пытались организовать одиночные пикеты, которые совпали по месту проведения (пикетируемый объект) и срокам.

46. В этой связи Европейский Суд ссылается на свои выводы, сделанные им в деле "Новикова и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 193 и 197-199) в отношении Закона о собраниях, согласно которому независимо от предусмотренного этим законом расстояния и его соблюдения одновременно одиночными участниками, суды уполномочены квалифицировать постфактум такие ситуации, как групповые акции ("правило переквалификации" в соответствии с пунктом 1.1 статьи 7 Закона о собраниях) и, следовательно, наказывать за несоблюдение процедуры предварительного уведомления, существующей специально для подобного рода акций. По мнению Европейского Суда, предполагаемые устанавливаемые цели (например, предоставление властям возможности своевременно принять адекватные меры по обеспечению надлежащего порядка реализации соответствующей гражданской инициативы, а также по поддержанию общественной безопасности и охране прав и законных интересов участников публичного мероприятия и иных лиц) могут быть, как правило, полностью достижимы путем разумного применения требования о расстоянии без какой-либо "неотложной социальной необходимости", связанной с достижением какой-либо конкретной законной цели, такой, как упомянутая выше, для применения "правила переквалификации" и для соответствующего обеспечения соблюдения процедуры предварительного уведомления.

47. Следует отметить, что до января 2013 года в г. Москве отсутствовали конкретные требования о расстоянии (см. § 18 настоящего Постановления). В то же время у Европейского Суда нет оснований сомневаться в том, что каждый заявитель просто стоял с баннером на некотором, по-видимому, немалом, расстоянии от других протестующих в той мере, в какой это было практически осуществимо в непосредственной близости от пикетируемого объекта, Государственной Думы. При этом поведение каждого заявителя было мирным и недеструктивным. Суды Российской Федерации рассматривали ситуацию как единую групповую акцию в форме статичной демонстрации. Однако отсутствовали какие-либо убедительные доводы, согласно которым власти исходили из интересов общественной безопасности, предотвращения беспорядков и защиты прав других лиц и ссылались на них при использовании этого фактического утверждения при вынесении административного постановления в отношении каждого заявителя, особенно в отношении несоблюдения процедуры уведомления, а также приписывая активную роль, по крайней мере, одному из них (см. §§ 10, 12, 13 и 16 настоящего Постановления). Единственным соответствующим применимым доводом являлась необходимость наказания за незаконное поведение исключительно вследствие несоблюдения процедуры уведомления. Этого было недостаточно в отсутствие какого-либо отягчающего обстоятельства для оправдания вмешательства в право заявителей на свободу выражения мнения при конкретных обстоятельствах настоящего дела.

(b) Стихийные собрания

48. В качестве альтернативы, если принять в качестве убедительного доказательства, что заявители действительно принимали участие в "собрании" (друг с другом и/или другими), рассматриваемом в контексте статьи 11 Конвенции, настоящее дело попадает в сферу вопросов, касающихся так называемых стихийных собраний. Этот вопрос уже рассматривался Европейским Судом в деле "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 443-452) и, как это часто встречается, в связи с теми же фактами. Европейский Суд постановил, в частности, что Закон о собраниях не учитывает особых обстоятельств, когда требуется немедленная реакция на текущее событие в форме стихийного собрания в значении пункта 1 статьи 11 Конвенции.

49. Европейский Суд отмечает, что заявители хотели протестовать против законопроекта, запрещающего усыновление российских детей гражданами США. Дата парламентского рассмотрения законопроекта была объявлена за два дня до этого, что делало невозможным для протестующих выполнить даже трехдневный срок уведомления для "пикетов" (см. §§ 5-7 настоящего Постановления). Отсутствие заблаговременного уведомления общественности о дате парламентского рассмотрения законопроекта поставило протестующих заявителей перед выбором: отказаться от своего права на мирные собрания или осуществить его с нарушением административных требований (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", § 453).

50. При рассмотрении дела каждого заявителя суды ограничились установлением того, что он принимал участие в "пикете", который проводился без предварительного уведомления, и не рассмотрели вопрос о том, существовали ли особые обстоятельства, требующие немедленного реагирования на текущее событие в форме спонтанного собрания и оправдывающие отступление от строгого соблюдения сроков уведомления (см. §§ 12-13 настоящего Постановления). В отсутствие надлежащей судебной проверки данных вопросов в делах об административных правонарушениях и отдельных судебных разбирательствах Европейский Суд не может строить предположения относительно того, содержали ли факты настоящего дела такие особые обстоятельства, при которых единственной адекватной реакцией было стихийное собрание. Власти Российской Федерации также не указали причин, по которым "было необходимо в демократическом обществе" не делать каких-либо исключений в применении процедуры уведомления, включая требования о сроках для уведомления, когда соблюдение срока невозможно. Европейский Суд полагает, что автоматическое и негибкое применение срока уведомления без учета конкретных обстоятельств каждого дела составляет вмешательство, которое не является оправданным в соответствии с пунктом 2 статьи 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", §§ 473 и 475).

(c) Заключение

51. Учитывая свои выводы, сделанные в §§ 28, 47 и 50 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что в настоящем деле власти Российской Федерации нарушили требования пункта 2 статьи 11 Конвенции, вытекающие из статьи 10 Конвенции.

52. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении каждого из заявителей.

V. Применение статьи 41 Конвенции

53. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

54. Каждый заявитель требовал выплаты 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Торчинский также требовал выплаты 10 000 рублей в качестве компенсации материального ущерба, представляющего собой штраф, который он уплатил.

55. Власти Российской Федерации считали, что требование о компенсации морального вреда является явно неразумным и чрезмерным. Что касается требования о компенсации материального ущерба, они утверждали, что Торчинскому был законно назначен штраф за совершение административного правонарушения.

56. Европейский Суд полагает, что существует непосредственная причинно-следственная связь между установленным нарушением статьи 11 Конвенции и штрафом, уплаченным Торчинским после привлечения его к административной ответственности (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации", § 515, и в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации", § 232). Соответственно, Европейский Суд присуждает Торчинскому 144 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму.

57. Принимая во внимание природу и характер нарушений статей 5, 6 и 11 Конвенции в отношении каждого из заявителей и оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает каждому заявителю по 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Судебные расходы и издержки

58. Каждый из заявителей также требовал выплаты 8 500 евро в качестве компенсации юридических издержек, понесенных в Европейском Суде, и 32 евро за почтовые расходы. Заявители предоставили копии договоров об оказании юридических услуг и квитанции о почтовых расходах, а также просили перечислить гонорар за юридические услуги непосредственно на банковский счет их представителя К. Терехова.

59. Власти Российской Федерации утверждали, что суммы гонорара адвоката за представительство в Европейском Суде являются чрезмерными и необоснованными и что квитанции о почтовых расходах не содержат указаний на то, что корреспонденция была адресована Европейскому Суду.

60. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. С учетом вышеизложенных критериев имеющихся в его распоряжении документов Европейский Суд полагает обоснованным присудить каждому заявителю по 3 000 евро в качестве компенсации судебных расходов, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей в связи с этой суммой, подлежащих перечислению на банковский счет К. Терехова, и присудить каждому заявителю по 32 евро в качестве компенсации почтовых расходов.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

61. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) объявил жалобы на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении отсутствия представителя стороны обвинения на судебных заседаниях при административном производстве и статьи 11 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении каждого заявителя;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части требования объективной беспристрастности в отношении каждого заявителя;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении каждого заявителя;

6) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 144 евро (сто сорок четыре евро) в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, Торчинскому;

(ii) 10 000 евро (десять тысяч евро) каждому заявителю, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 3 000 евро (три тысячи евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет их представителя Терехова;

(iv) 32 евро (тридцать два евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму, в пользу каждого заявителя в счет компенсации почтовых расходов;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 апреля 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелен Келлер Председатель Комитета Суда