Постановление Европейского Суда по правам человека от 10 июля 2018 г. Дело "Кумицкий и другие (Kumitskiy and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 66215/12 и четыре другие, см. Приложение) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Кумицкий и другие (Kumitskiy and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 66215/12 и четыре другие, см. Приложение)

Постановление Суда

Страсбург, 10 июля 2018 г.

По делу "Кумицкий и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Жольены Шуккинг,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 12 июня 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобами, поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) в разные даты, указанные в Приложении.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации.

Факты

4. Перечень заявителей и соответствующие сведения о жалобах приведены в Приложении.

5. Заявители жаловались на то, что они были несправедливо осуждены за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, в результате провокации со стороны представителей государства. Заявитель по жалобе N 48523/15 также представил иные жалобы в соответствии с положениями Конвенции. Что касается жалобы N 3436/15, 31 октября 2013 г. Левокумский районный суд Ставропольского края признал заявителя виновным по трем эпизодам покушения на сбыт наркотических средств, "совершенным с теми же намерениями" 10 и 17 мая и 19 июня 2013 г., а также признал его виновным в незаконном приобретении и хранении без цели сбыта большого количества наркотических средств, изъятых у него 19 июня 2013 г. Заявитель был приговорен к десяти годам и одному месяцу лишения свободы. Обвинение и приговор были оставлены без изменения Ставропольским краевым судом при рассмотрении апелляционной жалобы 23 января 2014 г. В мае 2015 года заместитель прокурора Ставропольского края обратился в президиум Ставропольского краевого суда с кассационной жалобой о внесении изменений в приговор с целью исключения эпизодов, касавшихся 17 мая и 19 июня 2013 г., "ввиду отсутствия состава преступления [в действиях заявителя]" и об оставлении в силе обвинения по эпизоду от 10 мая 2013 г. Заместитель прокурора, в частности, указал, что "оперативный эксперимент", в ходе которого заявитель продал наркотические средства 10 мая 2013 г., был надлежащим образом санкционирован исполняющим обязанности начальника районного отдела внутренних дел и был документально оформлен, поэтому не было необходимости проводить последующие "оперативные эксперименты" в форме проверочной закупки 17 мая и 19 июня 2013 г. Президиум Ставропольского краевого суда 30 июня 2015 г. принял кассационную жалобу заместителя прокурора о пересмотре вступившего в силу приговора на основании статьи 401 Уголовного кодекса Российской Федерации* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (примеч. переводчика).), отменил приговор в отношении двух эпизодов сбыта наркотических средств 17 мая и 19 июня 2013 г., признав заявителя виновным в покушении на сбыт наркотических средств 10 мая 2013 г. и приговорив его к восьми годам и одному месяцу лишения свободы. Президиум Ставропольского краевого суда отметил, что, проведя "оперативный эксперимент" 10 мая 2013 г., сотрудники полиции уже установили и документально зафиксировали преступную деятельность заявителя. Однако сотрудники полиции не воспрепятствовали последующей преступной деятельности заявителя и "17 мая и 19 июня 2013 г. снова приняли аналогичные оперативные меры". Президиум Ставропольского краевого суда пришел к выводу, что обвинение заявителя по эпизодам от 17 мая и 19 июня 2013 г. было основано на незаконно полученных доказательствах и по этой причине должно быть отменено. Что касается эпизода эпизода от 10 мая 2013 г., президиум Ставропольского краевого суда ознакомился с видеозаписью "проверочной закупки" и отметил, что заявитель говорил о сбыте наркотических средств в будущем. Затем президиум этого суда зачитал показания свидетеля М., который сообщил, что "покупатель не подстрекал кого-либо к сбыту наркотиков", когда они находились в "компании, распивающей спиртные напитки". Президиум Ставропольского краевого суда пришел к выводу, что 10 мая 2013 г. отсутствовали какие-либо указания на провокацию со стороны сотрудников полиции.

Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

А. Пересмотр вступивших в законную силу приговоров в кассационном порядке

6. Часть 3 раздела XIII Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ) 2002 года ("Производство в суде второй инстанции") в части второй статьи 390 предусматривает, что решения судов апелляционной инстанции вступают в законную силу немедленно.

7. 29 декабря 2010 г. Федеральным законом N 433-ФЗ* (* Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. N 433-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации" (примеч. переводчика).), который вступил в силу 1 января 2013 г., были внесены изменения в УПК РФ и введена новая глава 47.1 "Производство в суде кассационной инстанции".

8. Статья 401.2 УПК РФ ("Право на обращение в суд кассационной инстанции") определяла круг лиц, которые имеют право обжаловать судебное решение в суд кассационной инстанции. В части третьей данной статьи устанавливался срок в один год для подачи кассационной жалобы на вступившее в законную силу судебное решение и предусматривалась возможность восстановления этого срока по определенным основаниям.

9. Новая статья 401.6 УПК РФ предусматривает гарантии в отношении кассационного пересмотра вступивших в законную силу постановлений и решений суда, если пересмотр может повлечь ухудшение положения осужденного, оправданного или лица, в отношении которого уголовное дело было прекращено. Во-первых, такой пересмотр допускается только в срок, не превышающий одного года со дня вступления в законную силу соответствующих постановлений и решений суда. Во-вторых, кассационные жалобы были ограничены существенным критерием, согласно которому пересмотр в кассационном порядке допускается, если в ходе судебного разбирательства были допущены нарушения закона, "искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия".

10. 19 декабря 2014 г. Государственная Дума Российской Федерации приняла Федеральный закон N 518-ФЗ* (* Федеральный закон от 31 декабря 2014 г. N 518-ФЗ "О внесении изменений в статьи 401.2 и 412.2 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации" (примеч. переводчика).), одобренный Советом Федерации 25 декабря 2014 г. и подписанный Президентом Российской Федерации 31 декабря 2014 г. Этим законом были внесены изменения в статью 401.2 УПК РФ в части устранения временных ограничений для подачи кассационных жалоб. Положения статьи 401.6. УПК РФ были оставлены в силе.

В. Возобновление производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств

11. УПК РФ предусматривает возможность возобновления производства по уголовному делу, если Европейский Суд установит нарушение права, гарантированного Конвенцией. Соответствующие положения УПК РФ гласят:

"Статья 413. Основания возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств

1. Вступившие в законную силу... постановления суда могут быть отменены и производство по уголовному делу возобновлено ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств...

4. Новыми обстоятельствами являются:

...2) установленное Европейским Судом по правам человека нарушение [положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод] при рассмотрении судом Российской Федерации уголовного дела...

Статья 415. Возбуждение производства

...5. Пересмотр... [постановления суда] по обстоятельствам, указанным в пунктах 1 и 2 части четвертой статьи 413 настоящего Кодекса, осуществляется Президиумом Верховного Суда Российской Федерации по представлению Председателя Верховного Суда Российской Федерации не позднее одного месяца... По результатам рассмотрения [вышеуказанного]* (* Здесь и далее текст в скобках добавлен при переводе (примеч. редактора).) представления Президиум... отменяет или изменяет судебные решения по уголовному делу в соответствии с... постановлением Европейского Суда по правам человека...

Статья 419. Производство по уголовному делу после отмены судебных решений

Судебное разбирательство по уголовному делу после отмены судебных решений по нему ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств, а также обжалование новых судебных решений производятся в общем порядке, [установленном УПК РФ]".

С. Позиция Верховного Суда Российской Федерации в отношении дел, касающихся провокации со стороны сотрудников полиции

12. В 2016 году Верховный Суд Российской Федерации опубликовал обширный обзор, в котором изложил правовые позиции Европейского Суда в отношении дел, по которым было установлено нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с осуждением заявителей в результате провокации со стороны сотрудников полиции. После этого он издал ряд аналогичных разъяснений прецедентной практики Европейского Суда по данному вопросу. Кроме того, в соответствии с частью пятой статьи 415 УПК РФ Президиум Верховного Суда Российской Федерации регулярно санкционировал возобновление производства по уголовному делу ввиду установления Европейским Судом нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции, поскольку суды Российской Федерации не провели эффективную проверку доводов обвиняемых о том, что уголовное преступление было совершено в результате провокации со стороны сотрудников полиции (см., например, Постановление Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 12 апреля 2017 г. N 28-П17 в ответ на Постановление Европейского Суда по делу "Ульянов и другие против Российской Федерации" (Ulyanov and Others v. Russia) от 9 февраля 2016 г., жалоба N 22486/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).) и 10 других).

Право

I. Объединение жалоб и предварительных возражений властей Российской Федерации для рассмотрения в одном производстве по жалобе N 3436/15

13. Принимая во внимание схожий характер предмета жалоб, Европейский Суд считает возможным рассмотреть их в одном производстве.

14. Европейский Суд напоминает о возражениях властей Российской Федерации, выдвинутых в отношении жалобы N 3436/15. В частности, власти Российской Федерации сообщили Европейскому Суду, что 15 мая 2015 г. заместитель прокурора Ставропольского края подал кассационную жалобу в Ставропольский краевой суд, требуя пересмотреть решения судов первой и апелляционной инстанций от 31 октября 2013 г. и 23 января 2014 г. соответственно. 30 июня 2015 г., ссылаясь на статью 401 УПК РФ, регулирующую кассационное производство (см. §§ 8-10 настоящего Постановления), президиум Ставропольского краевого суда пересмотрел обвинительный приговор заявителя в отношении двух из трех эпизодов сбыта наркотических средств, а именно от 17 мая и 19 июня 2013 г., и, установив, что обвинение по этим двум эпизодам явилось следствием провокации со стороны сотрудников полиции, снял с заявителя обвинения, относящиеся к указанным двум эпизодам. При этом президиум Ставропольского краевого суда постановил, что эпизод от 10 мая 2013 г. следует квалифицировать как покушение на сбыт наркотических средств.

15. Европейский Суд отмечает, что заявитель может утратить статус "жертвы", если власти государства-ответчика признают нарушение Конвенции прямо или по существу и предоставят возмещение в связи с ним (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сахновский против Российской Федерации" (Sakhnovskiy v. Russia) от 2 ноября 2010 г., жалоба N 21272/03* (* См.: там же. 2011. N 9 (примеч. редактора).), §§ 66-71, и Постановление Европейского Суда по делу "Амуур против Франции" (Amuur v. France) от 25 июня 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-III, р. 846, § 36).

16. Исходя из обстоятельств дела Европейский Суд не может согласиться с утверждением властей Российской Федерации о том, что измененный обвинительный приговор заявителя был основан исключительно на доказательствах, которые не были получены в результате действий полиции. В частности, в постановлении президиума Ставропольского краевого суда нет ничего, что свидетельствовало бы о том, что он надлежащим образом рассмотрел вопрос подстрекательства со стороны сотрудников полиции в деле заявителя в отношении первого эпизода покушения на сбыт наркотических средств 10 мая 2013 г. Президиум Ставропольского краевого суда просто указал на отсутствие необходимости в проведении двух проверочных закупок 17 мая и 19 июня 2013 г., поскольку эпизод от 10 мая 2013 г. был надлежащим образом задокументирован. Затем он изучил неопределенное показание свидетеля и видеозапись фактической проверочной закупки, которые, по его мнению, не содержали указаний на провокацию со стороны сотрудников полиции. Европейский Суд отмечает, что президиум Ставропольского краевого суда не проверял наличие информации о вовлечении заявителя в торговлю наркотическими средствами до его первого контакта с покупателем в соответствии с инструкциями полиции 10 мая 2013 г. и не оценивал содержание такой информации. Президиум Ставропольского краевого суда не запрашивал соответствующие материалы относительно предположительно ранее существовавшей "оперативной информации", обличающей заявителя до проведения "оперативного эксперимента" 10 мая 2013 г., и не заслушал показания ни одного свидетеля относительно ранних стадий участия полиции, когда они предположительно узнали о торговле заявителем наркотическими средствами. Президиум Ставропольского краевого суда не пытался проверить утверждения полиции и принял неподтвержденный довод о том, что у сотрудников полиции были веские основания подозревать заявителя.

17. С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет предварительные возражения властей Российской Федерации в отношении жалобы N 3436/15. Соответственно, заявитель может по-прежнему считать себя "жертвой" предполагаемого нарушения статьи 6 Конвенции по смыслу статьи 34 Конвенции вследствие подстрекательства со стороны сотрудников полиции в отношении первого эпизода (см. аналогичную аргументацию в Постановлении Европейского Суда по делу "Ваньян против Российской Федерации" (Vanyan v. Russia) от 15 декабря 2005 г., жалоба N 53203/99* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2006. N 7 (примеч. редактора).), §§ 37-39).

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

18. Заявители жаловались главным образом на то, что они были несправедливо осуждены за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотических средств, совершение которых было спровоцировано представителями государства, и на то, что их доводы о провокации не были надлежащим образом рассмотрены во внутригосударственных судах. Заявители ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который гласит:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

19. Европейский Суд напоминает, что отсутствие в правовой системе государства-ответчика ясной и предсказуемой процедуры получения санкции на проведение проверочных закупок наркотических средств представляет собой структурную проблему, из-за которой заявители подвергаются произволу со стороны государственных должностных лиц, а внутригосударственные суды не могут осуществлять эффективную судебную проверку их доводов о провокации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации" (Veselov and Others v. Russia) от 2 октября 2012 г., жалоба N 23200/10* (* См.: там же. 2013. N 4 (примеч. редактора).) и две другие, § 126).

20. Европейский Суд неоднократно устанавливал нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с недостатками существующего в Российской Федерации порядка санкционирования и проведения проверочных закупок наркотических средств и вследствие неспособности внутригосударственных судов надлежащим образом рассмотреть доводы заявителей о провокации путем принятия необходимых мер для установления истины по делу и устранения сомнений в том, было ли преступление совершено лицом в результате подстрекательства со стороны провокатора (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Веселов и другие против Российской Федерации", §§ 126-128, Постановление Европейского Суда по делу "Лагутин и другие против Российской Федерации" (Lagutin and Others v. Russia) от 24 апреля 2014 г., жалоба N 6228/09 и четыре другие* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 3 (примеч. редактора).), §§ 124-125, Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев и другие против Российской Федерации" (Lebedev and Others v. Russia) от 30 апреля 2015 г., жалоба N 2500/07 и четыре другие* (* См.: там же. 2015. N 8 (примеч. редактора).), §§ 12-16, и Постановление Европейского Суда по делу "Еремцов и другие против Российской Федерации" (Yeremtsov and Others v. Russia) от 27 ноября 2014 г., жалоба N 20696/06 и четыре другие* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 2 (примеч. редактора).), §§ 17-21).

21. Рассмотрев все имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд не установил каких-либо фактов или доводов, которые позволили бы ему прийти к иному выводу в настоящем деле в отношении приемлемости и существа указанных жалоб. Принимая во внимание свою прецедентную практику по данному вопросу, Европейский Суд считает, что в настоящем деле производства по уголовным делам в отношении всех заявителей были несовместимы с понятием справедливого судебного разбирательства.

22. Таким образом, указанные жалобы являются приемлемыми для рассмотрения по существу и содержат признаки нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции.

III. Иные жалобы

23. Заявитель по жалобе N 48523/15 ссылался также на другие нарушения в соответствии с различными статьями Конвенции.

24. Европейский Суд рассмотрел жалобы, указанные в Приложении, и с учетом находящихся в его распоряжении материалов, а также в той части, в которой они относятся к его юрисдикции, пришел к выводу, что они не отвечают критериям приемлемости, предусмотренным статьями 34 и 35 Конвенции, либо не содержат признаков нарушения прав и свобод, установленных Конвенцией или Протоколами к ней.

Следовательно, эти жалобы должны быть отклонены в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

25. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

26. Заявители требовали выплаты различных сумм в качестве компенсации морального вреда.

27. Власти Российской Федерации оспорили требования заявителей.

28. Европейский Суд напоминает, что, если заявитель осужден, несмотря на нарушение его прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, он должен быть, насколько это возможно, поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования этого положения не были нарушены, и что наиболее целесообразной формой возмещения в принципе стало бы новое рассмотрение дела или возобновление производства по нему при наличии такого требования (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оджалан против Турции" (Ocalan v. Turkey), жалоба N 46221/99, § 210, in fine, ECHR 2005-IV). Учитывая тот факт, что внутригосударственное законодательство, в частности, статьи 413 и 415 УПК РФ (см. § 11 настоящего Постановления), предусматривает возможность возобновления производства по уголовному делу, если Европейский Суд установит нарушение Конвенции, а также учитывая позицию Верховного Суда Российской Федерации в отношении применения внутригосударственными судами принципов Конвенции в делах, связанных с провокацией со стороны сотрудников полиции (см. § 12 настоящего Постановления), Европейский Суд считает, что установление факта нарушения само по себе будет являться достаточно справедливой компенсацией любого морального вреда, причиненного заявителям (см. Постановление Европейского Суда по делу "Задумов против Российской Федерации" (Zadumov v. Russia) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 2257/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 80-81, и среди недавних Постановление Европейского Суда по делу "Хоккелинг против Нидерландов" (Hokkeling v. Netherlands) от 14 февраля 2017 г., жалоба N 30749/12, § 68).

В. Судебные расходы и издержки

29. Заявитель Ахмадиев (жалоба N 48523/15) требовал выплаты 1 000 евро в качестве компенсации расходов на юридическое сопровождение, а заявитель Волчков (жалоба N 3436/15) просил присудить компенсацию его представителю в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда.

30. Власти Российской Федерации считали, что любая компенсация должна быть присуждена в соответствии со сложившейся прецедентной практикой Европейского Суда.

31. Европейский Суд напоминает, что заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой доказано, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд отмечает, что отсутствуют какие-либо документы, подтверждающие требования заявителей, а также учитывая вышеуказанные критерии, Европейский Суд отклоняет требования заявителей как необоснованные.

На основании изложенного Европейский Суд:

1) решил единогласно объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве и отклонил предварительные возражения властей Российской Федерации в отношении жалобы N 3436/15;

2) объявил единогласно жалобы на осуждение заявителей за преступления, совершение которых было спровоцировано представителями государства, приемлемыми для рассмотрения по существу, а жалобу N 48523/15 в остальной части - неприемлемой;

3) постановил единогласно, что указанные жалобы содержат признаки нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции;

4) постановил пятью голосами "за" при двух - "против", что установление факта нарушения само по себе будет являться достаточно справедливой компенсацией любого морального вреда, причиненного заявителям;

5) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 10 июля 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению прилагается частично особое мнение судьи Пере Пастора Вилановы, к которому присоединилась судья Мария Элосеги.

Частично особое мнение судьи Пере Пастора Вилановы, к которому присоединилась судья Мария Элосеги

(Перевод)

1. Статья 41 Конвенции гласит: "Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне". Толкование указанного положения может быть подвергнуто критике, особенно если Европейский Суд освобождает государство от обязанности компенсировать моральный вред, причиненный заявителю (заявителям), исключительно на основании возможности возобновления производства по делу, которое Европейский Суд объявляет несправедливым.

2. Вспоминается образ, использованный судьей Бонелло (Bonello) в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria) (жалоба N 31195/96, ECHR 1999-II): "Надежда удовлетворить жертву несправедливости хитрыми формами слов то же самое, что попытка погасить жажду опаленного ребенка высокими мантрами". Я уже имел возможность высказать возражение против строгого применения статьи 41 Конвенции, которое в конечном счете приводит к освобождению государства от ответственности за его ошибки (см. Постановление Европейского Суда по делу "Паунович и Миливоевич против Сербии" (Paunoviс and Milivojeviс v. Serbia) от 24 мая 2016 г., жалоба N 41683/06). Я считаю настоящее дело еще более противоречивым в том смысле, что Европейский Суд, признавая наличие структурной проблемы (см. § 19 настоящего Постановления), не принимает никаких мер для ее разрешения. Напротив, жертвам нарушения просто предлагается добиваться возобновления производства по уголовному делу, которое, по мнению Европейского Суда, противоречит пункту 1 статьи 6 Конвенции. Поскольку некоторые судебные нарушения в отношении заявителей имели место еще в 2011 году, они вряд ли захотят вновь обращаться в судебные органы.

3. В этой связи следует опасаться, что успех заявителей в Европейском Суде составляет Пиррову победу. Иными словами, он не имеет реального влияния на сферу их частной жизни. Я не могу не прийти к выводу, что при таком сценарии Конвенция теряет всю свою эффективность, тогда как она является руководящим принципом (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Папошвили против Бельгии" (Paposhvili v. Belgium), жалоба N 41738/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 11 (примеч. редактора).), § 182, ECHR 2016), о чем Европейский Суд постоянно напоминает начиная со своего ведущего Постановления по делу "Эйри против Ирландии" (Airey v. Ireland) от 9 октября 1979 г.

4. Помимо изложенных предварительных замечаний, я считаю, что указанное применение статьи 41 Конвенции представляет собой проблему, особенно в таких уголовных вопросах, как настоящее дело. Действительно, теоретически Европейский Суд не должен присуждать какую-либо справедливую компенсацию, если одновременно соблюдаются два критерия: установление факта нарушения и полная компенсация (или полное устранение) последствий такого нарушения на внутригосударственном уровне после вынесения постановления Европейского Суда. На первый взгляд данный подход полностью соответствует принципу субсидиарности. Это было бы справедливо, если бы последующее возобновление производства на внутригосударственном уровне осуществлялось добросовестно (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эмре против Швейцарии (N 2)" (Emre v. Switzerland) (N 2) от 11 октября 2011 г., жалоба N 5056/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 4 (примеч. редактора).)), завершилось в разумные сроки и если бы в случае необходимости была присуждена справедливая компенсация за ущерб. Что касается настоящего дела, предусмотренные гарантии не были предоставлены властями государства-ответчика, которые несут бремя доказывания. В своих возражениях власти Российской Федерации ограничились указанием на то, что достаточно установить факт нарушения Конвенции ввиду возможности возобновления производства по уголовному делу. Тем не менее, несмотря на наличие соответствующей нормативно-правовой базы (см. § 11 настоящего Постановления), у нас нет информации о фактических результатах ее применения. Кроме того, мы не знаем, смогут ли заявители в случае их оправдания предъявить иск к государству на основании ненадлежащего функционирования внутригосударственной судебной системы. И даже если бы это было возможно, Большая Палата Европейского Суда уже выносила постановления, в которых признавала, что было бы чрезмерно требовать от пострадавших инициировать новые производства на внутригосударственном уровне для получения справедливой компенсации. Такое хождение по судам "едва ли будет соответствовать эффективной защите прав человека"* (* Текст курсивом выделен автором особого мнения (примеч. редактора).), поскольку приведет к "ситуации, несовместимой с целями и предметом Конвенции" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 129, ECHR 2006-IX).

5. Наконец, большинство судей без объяснения причин отходят от сложившейся прецедентной практики Европейского Суда по этому вопросу, согласно которой заявителям присуждается компенсация морального вреда с одновременным признанием того, что новое судебное разбирательство или возобновление производства по уголовному делу является надлежащим способом устранения выявленного нарушения (см. Постановление Европейского Суда по делу "Балтиньш против Латвии" (Baltins v. Latvia) от 8 января 2013 г., жалоба N 25282/07, Постановление Европейского Суда по делу "Сепил против Турции" (Sepil v. Turkey) от 12 ноября 2013 г., жалоба N 17711/07, и Постановление Европейского Суда по делу "Пэтрашку против Румынии" (Patrascu v. Romania) от 14 февраля 2017 г., жалоба N 7600/09).

6. В заключение я считаю, что решение, вынесенное большинством голосов, не только не соответствует цели статьи 41 Конвенции, но и противоречит прецедентной практике Европейского Суда. Соответственно, я голосовал против по вопросу, изложенному в пункте 4 резолютивной части настоящего Постановления. На мой взгляд, правовая определенность требует более последовательного подхода к данной проблеме.