Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 апреля 2018 г. Дело "Лозовые (Lozovyye) против Российской Федерации" (Жалоба N 4587/09) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Лозовые (Lozovyye)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 4587/09)

Постановление Суда

Страсбург, 24 апреля 2018 г.

По делу "Лозовые против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Георгия А. Сергидеса,

Жольены Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 14 ноября 2017 г.,

вынес в последнюю дату следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 4587/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Андреем Михайловичем Лозовым и Тамарой Васильевной Лозовой (далее - заявители), - 10 ноября 2008 г.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители жаловались на то, что внутригосударственные власти не уведомили их о смерти сына.

4. 8 июня 2010 г. Европейский Суд коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. Стороны подали письменные объяснения по вопросу приемлемости и по существу жалобы.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями являются граждане Российской Федерации 1952 и 1954 годов рождения соответственно, проживающие в г. Беломорске Республики Карелия.

A. Смерть сына заявителей и уголовное производство по обвинению в его убийстве

6. 1 декабря 2005 г. в г. Санкт-Петербурге был убит сын заявителей, М. Лозовой. Против О. было возбуждено уголовное дело по обвинению в его убийстве.

7. 18 января 2006 г. следователь прокуратуры Приморского района г. Санкт-Петербурга Л. обратилась к начальнику отдела внутренних дел по Приморскому району с просьбой установить личность родственников погибшего М. Лозового, установить их место жительства и вызвать их в прокуратуру с целью предоставления им статуса потерпевших по уголовному делу.

8. Через неделю сына заявителей похоронили под его полным именем в г. Санкт-Петербурге. В записях в журнале регистрации кладбища указывалось, что тело не было востребовано.

9. 30 января 2006 г. следователь, придя к выводу о невозможности установления родственников умершего, признала потерпевшим по уголовному делу представителя муниципальных властей. На следующий день сотрудники милиции сообщили следователю, что принятые ими оперативные меры по установлению личностей родственников М. Лозового не принесли никакого результата.

10. 2 февраля 2006 г. заявители связались с Л. и сообщили ей о своем намерении приехать в г. Санкт-Петербург для участия в уголовном процессе.

11. Несмотря на уведомление заявителей, через пять дней Л. направила уголовное дело в Приморский районный суд (далее - районный суд) для рассмотрения.

12. Через некоторое время заявителям было предложено принять участие в уголовном процессе в качестве потерпевших.

13. 14 февраля 2006 г. заявителям было разрешено эксгумировать останки сына. Через два дня его похоронили в г. Беломорске.

14. 6 февраля 2006 г. районный суд признал О. виновным в убийстве и приговорил его к 10 годам лишения свободы.

15. В ту же дату, отвечая на жалобы заявителей о том, что власти не уведомили их о смерти сына, районный суд вынес частное определение в отношении следователя Л. Определение, адресованное прокурору Приморского района, в соответствующих частях гласило следующее:

"Кроме того, [вывод о том], что следователь Л. не приняла достаточных мер, чтобы найти родственников погибшего, и что меры, принятые [ею], носили формальный характер, подтверждается не только тем фактом, что решение о присвоении статуса потерпевшего [представителю муниципального органа], было принято до того, как информация была получена от сотрудников милиции, но также тем фактом, что материалы уголовного дела содержат достаточную информацию о [сыне заявителей], на основании которой было возможно установить место жительства его родственников (имелись показания О. от 1 декабря 2005 г., где он предоставил информацию о месте жительства [сына заявителей]; показания О. от 8 декабря 2005 г., где он заявил, что уголовное дело в отношении [сына заявителей] находилось на рассмотрении в суде; показания свидетельницы А., где она утверждала, что мать [убитого] иногда звонила на телефон квартиры [убитого]; справка о судимости [убитого], из которой следовало, что Приморская районная прокуратура г. Санкт-Петербурга применила меру пресечения в виде подписки о невыезде в отношении [сына заявителей] по уголовному делу N 137755; материалы указанного уголовного дела, содержащие копию паспорта [сына заявителей], и так далее).

Отсюда следует, что права потерпевших, предусмотренные действующим законодательством, были существенно нарушены в ходе предварительного следствия.

Руководствуясь частью четвертой статьи 29 Уголовно-процессуального кодекса, [суд] установил:

- нарушения уголовно-процессуального законодательства, совершенные в ходе предварительного следствия по уголовному делу, должны быть доведены до сведения прокурора Приморского района г. Санкт-Петербурга;

- Приморский районный суд г. Санкт-Петербурга должен быть проинформирован о мерах, принятых не позднее месяца после получения настоящего определения".

B. Разбирательство о возмещении вреда

16. В 2007 году заявители обратились в Генеральную прокуратуру и Министерство финансов Российской Федерации с иском о возмещении материального ущерба и морального вреда. Ссылаясь на частное определение Приморского районного суда от 6 июня 2006 г., заявители утверждали, что в результате несвоевременного уведомления следователем о смерти их сына им был причинен материальный ущерб, поскольку они были вынуждены оплатить эксгумацию и транспортировку останков сына из г. Санкт-Петербурга в г. Беломорск. Кроме того, им был причинен моральный вред, поскольку они не знали о местонахождении их сына в течение длительного времени и были вынуждены начать искать его. Они были не в состоянии надлежащим образом "попрощаться" со своим сыном и обеспечить ему достойное погребение, были вынуждены пройти через двухнедельную бюрократическую процедуру, чтобы получить разрешение на эксгумацию останков их сына, а позднее, после эксгумации, были вынуждены опознавать его изуродованные останки.

17. 5 февраля 2008 г. Тверской районный суд г. Москвы отклонил иск заявителей, постановив, что следователь не совершал никаких противоправных действий и что ни один внутригосударственный суд не принял окончательное решение, устанавливающее иное.

18. 20 февраля 2008 г. Московский городской суд оставил без изменения решение Тверского районного суда г. Москвы.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

A. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

19. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее - УПК РФ), действовавший в период, относящийся к обстоятельствам дела, не возлагал на внутригосударственные власти прямое обязательство уведомлять родственников лица, умершего в результате преступного деяния. Однако, как следует из других положений УПК РФ, идентификация родственников необходима в большинстве случаев насильственной смерти, поскольку родственники выполняют процессуальную роль потерпевшего вместо умершего.

20. Статья 5 УПК РФ относит к числу близких родственников супруга, супругу, родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и сестер, дедушек, бабушек, внуков.

21. Согласно части первой статьи 42 УПК РФ потерпевшим является лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред. Наделение статусом потерпевшего производится по постановлению следователя, прокурора либо по определению суда.

22. Часть восьмая статьи 42 УПК РФ устанавливает, что по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников.

23. Что касается процессуальных полномочий суда первой инстанции по уголовному делу, часть четвертая статьи 29 УПК РФ предусматривает, что, если при судебном рассмотрении уголовного дела будут выявлены обстоятельства, способствовавшие совершению преступления, нарушения прав и свобод граждан, то суд вправе вынести частное определение, в котором обращается внимание соответствующих организаций и должностных лиц на данные обстоятельства и факты нарушений закона, требующие принятия необходимых мер.

B. Закон "О погребении и похоронном деле"

24. Федеральный закон от 12 января 1996 г. N 8-ФЗ "О погребении и похоронном деле" регламентировал организацию похорон в Российской Федерации в период, относившийся к обстоятельствам дела.

25. Пункт 1 статьи 12 данного закона устанавливал, что при отсутствии супруга, близких родственников, иных родственников либо законного представителя умершего или при невозможности осуществить ими погребение погребение умершего осуществляется специализированной службой по вопросам похоронного дела в течение трех суток с момента установления причины смерти.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

26. Заявители жаловались в соответствии со статьями 6 и 13 Конвенции на то, что власти не уведомили их надлежащим образом о смерти их сына, в результате чего они оказались в ситуации, когда они долгое время не знали о его местонахождении и были лишены возможности надлежащим образом похоронить его.

27. Европейский Суд, имея право давать собственную правовую квалификацию фактам дела (см. Постановление Большой Палаты по делу "Буид против Бельгии" (Bouyid v. Belgium), жалоба N 23380/09* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 55, ECHR 2015), считает необходимым рассмотреть доводы заявителей с точки зрения статьи 8 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Доводы сторон

28. Власти Российской Федерации утверждали, что органы власти действовали старательно и приложили разумные усилия, чтобы найти родственников М. Лозового. Как только выяснилось, что поиски оказались безуспешными, они организовали его похороны. Заявители со своей стороны не поддерживали регулярных контактов с сыном и начали его поиски лишь через два месяца после его смерти.

29. Заявители настаивали на своей жалобе. Ссылаясь на частное определение Приморского районного суда (см. § 15 настоящего Постановления), они утверждали, что власти располагали достаточной информацией для установления того, что М. Лозовой являлся их сыном, и что, таким образом, они могли сообщить им о его смерти.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

30. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

2. Существо жалобы

(a) Применимость статьи 8 Конвенции

31. Власти Российской Федерации не оспаривали применимость статьи 8 Конвенции

32. Европейский Суд напоминает, что право на доступ к информации, касающейся частной и/или семейной жизни порождает вопрос в соответствии со статьей 8 Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роч против Соединенного Королевства" (Roche v. United Kingdom), жалоба N 32555/96, §§ 155-156, ECHR 2005-X, Постановление Европейского Суда по делу "Гуэрра и другие против Италии" (Guerra and Others v. Italy) от 19 февраля 1998 г., §§ 57-60, Reports of Judgments and Decisions 1998-I, Постановление Европейского Суда по делу "Гэскин против Соединенного Королевства" (Gaskin v. United Kingdom) от 7 июля 1989 г., § 37, Series A, N 160).

33. Европейский Суд далее отмечает, что различные аспекты погребальных церемоний попадают в сферу как "частной жизни", так и "семейной жизни" по смыслу статьи 8 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Масхадова и другие против Российской Федерации" (Maskhadova and Others v. Russia) от 6 июня 2013 г., жалоба N 18071/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 4 (примеч. редактора).), § 212, Постановление Европейского Суда по делу "Сабанчиева и другие против Российской Федерации" (Sabanchiyeva and Others v. Russia), жалоба N 38450/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 1 (примеч. редактора).), § 123, ECHR 2013 (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Адри-Вионне против Швейцарии" (Hadri-Vionnet v. Switzerland) от 14 февраля 2008 г., жалоба N 55525/00, § 52).

34. Заявители по настоящему делу утверждали, что они не были надлежащим образом уведомлены о смерти своего сына и, таким образом, были лишены возможности принять участие в его похоронах. С учетом прецедентной практики по правам заявителей на информацию, касающуюся личной и семейной жизни, в совокупности с прецедентной практикой по применению статьи 8 Конвенции в отношении возможности присутствовать на похоронах умершего члена семьи, Европейский Суд считает, что на права заявителей на уважение их личной и семейной жизни повлияло отсутствие уведомления их властями или даже принятия мер по их уведомлению о смерти, прежде чем их сын был похоронен.

35. Соответственно, Европейский Суд заключает, что статья 8 Конвенции применима в настоящем деле.

(b) Соблюдение статьи 8 Конвенции

36. Европейский Суд напоминает, что, хотя цель статьи 8 Конвенции заключается прежде всего в защите лица от произвольного вмешательства со стороны публичных властей, она не просто вынуждает государство воздерживаться от такого вмешательства. В дополнение к этому изначально негативному обязательству может возникать позитивное обязательство, присущее эффективному соблюдению права на уважение личной и семейной жизни (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Беда против Швейцарии" (Bedat v. Switzerland) от 14 февраля 2008 г., жалоба N 56925/08* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 6 (примеч. редактора).), § 73, ECHR 2016). При выборе способов исполнения своих позитивных обязательств государства пользуются широкой свободой усмотрения (см. Постановление Европейского Суда по делу "A, B и C против Польши" (A, B and C v. Poland), жалоба N 25579/05, § 249, ECHR 2010-XI).

37. Суть жалобы заявителей заключается не в том, что государство действовало определенным образом, а в том, что оно бездействовало (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эйри против Ирландии" (Airey v. Ireland) от 9 октября 1979 г., § 32, Series A, N 32). В частности, заявители утверждали, что неспособность властей уведомить их о смерти сына нарушила их права, гарантированные статьей 8 Конвенции, включая право на надлежащее захоронение своего сына. Европейский Суд считает целесообразным подходить к настоящему делу с точки зрения позитивного обязательства властей государства-ответчика по статье 8 Конвенции.

38. Следовательно, Европейский Суд отмечает, что в ситуациях, аналогичных той, которая рассматривается в настоящем деле, когда государственные органы, но не другие члены семьи знают о смерти, соответствующие органы обязаны, по крайней мере, принять разумные меры для обеспечения того, чтобы об этом были проинформированы оставшиеся в живых члены семьи.

39. Для установления того, были ли соблюдены требования статьи 8 Конвенции в настоящем деле, Европейский Суд рассмотрит, во-первых, существовала ли в законодательстве Российской Федерации надлежащая правовая основа, способная надлежащим образом регулировать ситуации, схожие с той, о которой идет речь, и, во-вторых, предприняли ли власти разумные практические действия по установлению местонахождения заявителей и их уведомлению о смерти сына.

40. В отношении правовой базы и практики Европейский Суд отмечает, что в соответствии с законодательством Российской Федерации на внутригосударственные органы власти не возлагалось прямого обязательства уведомлять родственников лица, умершего в результате преступного деяния. Действительно, часть восьмая статьи 42 УПК РФ (см. § 22 настоящего Постановления) налагает на органы власти определенное обязательство по розыску родственников умершего по уголовному делу, поскольку они наделяются статусом потерпевших. Кроме того, в пункте 1 статьи 12 Закона "О погребении и похоронном деле" предусматривается, что погребение покойного должно быть произведено в течение трех дней с момента установления причины смерти при отсутствии супруга, родственника или законного представителя, способного принять необходимые меры для организации похорон (см. § 25 настоящего Постановления).

41. С другой стороны, установив в частном определении от 6 июня 2006 г., что следователь Л. нарушила процессуальное законодательство, Приморский районный суд не сослался на какое-либо конкретное положение УПК РФ или какого-либо иного законодательного акта (см. § 15 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации в своих комментариях также не упомянули ни одного конкретного положения внутригосударственного законодательства или практики.

42. Тем не менее, по мнению Европейского Суда, это отсутствие ясности в отношении внутригосударственной правовой основы и практики само по себе не является достаточным для того, чтобы признать нарушение властями Российской Федерации их позитивных обязательств по статье 8 Конвенции в настоящем деле.

43. В связи с этим Европейский Суд далее рассмотрит вопрос о том, предприняли ли власти Российской Федерации разумные практические усилия при данных обстоятельствах.

44. Из частного определения от 6 июня 2006 г. (см. § 15 настоящего Постановления) следует, что власти могли использовать несколько способов для установления того, что заявители являлись родителями М. Лозового. Районный суд перечислил ряд документов и доказательств, которые могли бы оперативно снабдить власти информацией, необходимой для нахождения заявителей (звонки, знакомые М. Лозового, его официальные документы, приобщенные к уголовному делу и т.д.). Власти Российской Федерации не представили каких-либо объяснений того, почему следователь или сотрудники милиции не воспользовались этими возможностями.

45. Европейский Суд отмечает, что решения о захоронении сына заявителей и присвоении им статуса потерпевшего по уголовному делу представителю муниципальных властей были приняты до официального завершения поиска его родственников (см. §§ 8 и 9 настоящего Постановления).

46. При таких обстоятельствах и с учетом личной информации о М. Лозовом, которая имелась в распоряжении внутригосударственных властей после его смерти, Европейский Суд приходит к выводу, что власти не действовали с разумной старательностью и, следовательно, не исполнили свое позитивное обязательство по настоящему делу.

47. Соответственно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

48. Заявители также жаловались в соответствии с пунктом 1 статьи 6 и статьей 13 Конвенции на результат гражданского разбирательства о компенсации. Европейский Суд рассмотрит эти жалобы на основании только пункта 1 статьи 6 Конвенции.

49. Европейский Суд изучил эти жалобы и полагает, что с учетом предоставленных ему материалов, и насколько эти доводы относятся к его юрисдикции, они не соответствуют критериям приемлемости, установленным в статьях 34 и 35 Конвенции, и не содержат признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней.

50. Следовательно, жалоба в этой части подлежит отклонению в силу пункта 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

51. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

52. Заявители требовали выплаты 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Кроме того, они требовали возмещения материального ущерба в размере 37 049 рублей, ссылаясь на расходы, связанные с эксгумацией и перевозкой тела их сына.

53. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителей в отношении морального вреда является чрезмерным и необоснованным. В отношении требований о выплате материального ущерба они утверждали, что эта сумма может быть присуждена по "гуманитарным соображениям".

54. Европейский Суд полагает, что заявителям был причинен моральный вред, и присуждает им 10 000 евро совместно по данному основанию. Что касается требования о возмещении материального ущерба, Европейский Суд признает требование в полном объеме и присуждает заявителям 539 евро.

B. Судебные расходы и издержки

55. Заявители также требовали выплаты 25 687 рублей в качестве судебных расходов и издержек, понесенных во внутригосударственных судах и в Европейском Суде.

56. Власти Российской Федерации оспорили требования заявителей.

57. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, принимая во внимание представленные ему документы и вышеприведенные критерии, Европейский Суд считает необходимым удовлетворить требования заявителей в полном объеме и присудить им 374 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела во внутригосударственных судах.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

58. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу в части права на получение информации приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

3) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 539 евро (пятьсот тридцать девять евро) в качестве компенсации материального ущерба, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(ii) 10 000 евро (десять тысяч евро), а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 374 евро (триста семьдесят четыре евро), а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителей, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 апреля 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда