Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 мая 2018 г. Дело "Агаркова (Agarkova) против Российской Федерации" (Жалоба N 29951/09) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Агаркова (Agarkova)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 29951/09)

Постановление Суда

Страсбург, 15 мая 2018 г.

По делу "Агаркова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 17 апреля 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 29951/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Зоей Ивановной Агарковой (далее - заявительница) 26 февраля 2009 г.

2. Интересы заявительницы представлял А. Косс, адвокат, практикующий в г. Калининграде. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявительница жаловалась, в частности, на то, что расследование обстоятельств смерти ее сына не было эффективным в значении статьи 2 Конвенции.

4. 16 мая 2012 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1945 году и проживает в г. Калининграде.

А. Смерть сына заявительницы и расследование обстоятельств его смерти

6. 17 января 2007 г. сын заявительницы, Павел Агарков, был доставлен в Городскую клиническую больницу скорой медицинской помощи г. Калининграда с тяжелой травмой головы. Через неделю он впал в кому и умер 1 февраля 2007 года.

7. 5 февраля 2007 г. прокуратура Московского района г. Калининграда (далее - районная прокуратура) получила запрос о проведении предварительного расследования, содержащий сведения о признаках состава преступления, предусмотренного частью четвертой статьи 111 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего).

8. В запросе указывалось, что 17 января 2007 г., около 5.00, сын заявительницы участвовал в драке с В. Во время драки сын заявительницы нанес В. несколько ударов деревянной бейсбольной битой. На третьем ударе бита ударилась о стену и разломилась на две части. Сын заявительницы продолжал бить В. руками и ногами. Затем В. удалось подобрать фрагмент биты и ударить сына заявительницы несколько раз по голове, в результате чего последнему были нанесены телесные повреждения, которые привели к его смерти 1 февраля 2007 г.

9. 15 февраля 2007 г. следователь районной прокуратуры вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против В., заключив, что В. действовал в рамках необходимой обороны.

10. 26 февраля 2007 г. районный прокурор отменил вышеуказанное постановление. В тот же день было возбуждено уголовное дело по факту смерти сына заявительницы (уголовное дело N 030292/07).

11. 7 марта 2007 г. В. признался в нанесении сыну заявительницы телесных повреждений, которые привели к его смерти. В эту же дату к нему была применена мера пресечения в виде обязательства не покидать место жительства и вести себя надлежащим образом.

12. 14 марта 2007 г. В. было предъявлено обвинение в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны (часть первая статьи 108 УК РФ). Он был допрошен в качестве обвиняемого и полностью признал свою вину в отношении инкриминируемого ему деяния.

13. 19 марта 2007 г. два фрагмента бейсбольной биты были изъяты и осмотрены следователем.

14. 22 марта 2007 г. заявительница была привлечена к расследованию по делу в качестве потерпевшей стороны. В этот же день ее допросил следователь, но она не смогла сообщить какой-либо информации об обстоятельствах смерти ее сына. В ходе дополнительного допроса в качестве потерпевшей 7 апреля 2007 г. она сказала, что, по словам ее сына, его избили сотрудники ОВД Московского района г. Калининграда.

15. В ходе расследования было установлено, что 17 января 2007 г. сотрудники ОВД Московского района г. Калининграда прибыли на место происшествия, чтобы прекратить нарушение общественного порядка в результате неправомерных действий сына заявительницы. По прибытии в отдел внутренних дел сотрудники милиции, сочтя, что состояние жертвы являлось критическим, вызвали ему "скорую помощь".

16. 6 апреля 2007 г. в ходе проверки показаний на месте В. при помощи ассистента и самодельного объекта продемонстрировал, как сын заявительницы ударил его деревянной бейсбольной битой, как эта бита сломалась при ударе о стену, и как он впоследствии нанес несколько ударов по голове сына заявительницы фрагментом этой биты.

17. 23 апреля 2007 г. была проведена судебно-медицинская экспертиза, которая установила, что смерть сына заявительницы наступила в результате тупой открытой черепно-мозговой травмы, сопровождаемой ушибленными ранами головы и кровоподтеками на ней, кровоизлияниями в мягкие ткани головы, переломами костей черепа, внутримозговым кровоизлиянием, осложненным отеком и сдавливанием головного мозга (заключение судебно-медицинской экспертизы N 39/696).

18. 10 мая 2007 г. районный прокурор утвердил обвинительное заключение и передал дело в Московский районный суд г. Калининграда (далее - районный суд) для рассмотрения по существу.

19. 22 октября 2007 г. районный суд вернул уголовное дело прокурору для пересоставления обвинительного заключения и устранения недостатков, которые препятствовали рассмотрению дела, в частности, формулировки того, какими именно действиями В. превысил пределы необходимой обороны.

20. 29 декабря 2007 г. главный следователь Калининградского следственного отдела Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Калининградской области* (* Так в тексте оригинала Постановления (примеч. редактора).) (далее - Калининградский следственный отдел) прекратил уголовное дело, придя к заключению, что телесные повреждения, вызвавшие смерть сына заявительницы 1 февраля 2007 г., явились результатом действий В. в рамках необходимой обороны. В постановлении не содержалось ссылок на какие-либо доказательства.

21. 18 января 2008 г. заместитель руководителя Калининградского следственного отдела отменил вышеупомянутое постановление и направил дело на новое расследование.

22. Впоследствии, с 23 февраля 2008 г. по 29 октября 2009 г., уголовное расследование прекращалось и возобновлялось девять раз. Три постановления, а именно от 23 февраля, 23 мая и 30 июня 2008 г., дословно воспроизводили предыдущее постановление от 29 декабря 2007 г. В следующих шести постановлениях, от 22 ноября 2008 г., от 8 января, 20 февраля, 15 июля, 29 августа и 29 октября 2009 г., был сделан такой же вывод на основании:

- заключения судебно-медицинской экспертизы от 23 апреля 2007 г. N 39/696 (см. § 17 настоящего Постановления);

- показаний В., который утверждал, что 17 января 2007 г. в ходе драки с сыном заявительницы он нанес последнему как минимум два удара по голове фрагментом сломанной бейсбольной биты, затем В. вызвал милицию, которая доставила сына заявительницы в отдел внутренних дел;

- показаний свидетелей T. и П., которые присутствовали на месте драки и подтвердили показания В.;

- показаний сотрудника милиции Ерк., который прибыл на место драки и увидел сына заявительницы, сидящим на корточках, при этом у него из головы текла кровь, а под глазом был синяк. Свидетель рассказал, что сын заявительницы, В., Т. и П. были доставлены в отдел внутренних дел, после чего сыну заявительницы была вызвана "скорая помощь", поскольку у него из головы текла кровь, и что в отношении сына заявительницы не применялось насилие;

- показаний дежурного сотрудника милиции Тр., который получил информацию о драке и видел, что сына заявительницы доставили в отдел внутренних дел в состоянии алкогольного опьянения с рваной раной в области одного глаза и несколькими ссадинами, после чего была вызвана "скорая помощь", чтобы отвезти его в больницу. Этот свидетель сообщил, что никто в его присутствии не избивал сына заявительницы;

- аналогичных показаний дежурного сотрудника милиции Сер.;

- показаний оперативного сотрудника милиции Мир., который видел сына заявительницы в отделе внутренних дел с травмами на теле. Он сообщил, что не видел, чтобы кто-либо в отделе внутренних дел избивал сына заявительницы;

- показаний свидетельницы Ф., которая прибыла в отдел внутренних дел после того, как ей сообщили, что туда был доставлен сын заявительницы, однако затем ей сказали, что последний был направлен в больницу для лечения травм. Она также пояснила, что в больнице сын заявительницы сказал ей, что он был избит сотрудниками милиции у входа в дом В.;

- показаний свидетеля Г., который отвез сына заявительницы на своей машине до места драки. По его словам, заявитель* (* Так в тексте оригинала Постановления. По-видимому, имеется в виду сын заявительницы (примеч. переводчика).) сказал ему, что должен свести счеты с человеком по имени Эрик, который сотрудничал с милицией. Свидетель видел, как сын заявительницы постучал в окно и вошел в здание с бейсбольной битой в руках, примерно через 15 минут он увидел, что к выходу из здания прибыли сотрудники милиции. Сын заявительницы шел без посторонней помощи, он не был в наручниках и держался за голову, при этом один из милиционеров нес пластиковый пакет с двумя фрагментами бейсбольной биты. Сын заявительницы сел в машину сотрудников милиции и был доставлен в отдел внутренних дел. Этот свидетель не видел, чтобы кто-либо бил сына заявительницы или угрожал ему;

- показаний заявительницы, которая утверждала, что, по словам ее сына, он был избит сотрудниками милиции;

- показаний свидетеля Мин., который слышал о драке от В.;

- показаний свидетеля Мот., который слышал о драке от Т.;

- показаний соседей Сух. и Тищ., которые ничего не знали о рассматриваемых событиях;

- показаний свидетельницы Гор., сожительницы сына заявительницы, которой сын заявительницы сказал, что он был избит сотрудниками милиции;

- показаний свидетеля Вен., который проходил лечение в больнице, когда туда был доставлен сын заявительницы, и который сообщил, что, по словам последнего, травмы были ему нанесены в результате ударов бейсбольной битой;

- журнала регистрации в отделении милиции, в котором не содержалось записи о задержании сына заявительницы 17 января 2007 г.;

- экспертного заключения N 366, согласно которому у В. была ссадина на правом предплечье, которая могла возникнуть 17 января 2007 г. в результате удара твердым тупым предметом;

- экспертного заключения N 250 об исследовании образца кожи сына заявительницы из левой половины теменной области головы, содержащей отчетливые микрочастицы железа;

- экспертного заключения от 2 июля 2008 г. N 52, в котором говорится о том, что тупая открытая черепно-мозговая травма сына заявительницы могла стать результатом совокупности травматических воздействий в области головы, которые могли иметь место в обстоятельствах, описанных В., то есть в результате нанесения множественных ударов фрагментом бейсбольной биты в область головы.

23. В то же время заявительница неоднократно оспаривала эффективность проводимого расследования, настаивая на причастности сотрудников милиции к смерти ее сына. В частности, она утверждала, что следователь не информировал ее о решениях, принятых по делу, и не разъяснял ей возможные способы их обжалования. Она также жаловалась на отказ в удовлетворении ее ходатайств о предоставлении информации относительно точного времени регистрации звонка В. в отдел внутренних дел, точного времени, когда ее сын был туда доставлен и когда ему была вызвана "скорая помощь". Заявительница также пыталась выяснить причины, по которым ее сын не был допрошен об обстоятельствах происшествия в течение недели, прежде чем он впал в кому. Она пыталась получить экспертное заключение относительно пятен крови на его одежде, которые могли бы прояснить, стоял он или лежал во время получения травм, а также экспертное заключение, которое могло бы установить происхождение металлических частиц, найденных в ранах ее сына.

24. В ответ на ее жалобы районный суд в решениях от 18 августа, 5 и 26 сентября, 12 декабря 2008 г. признал отказы следователя и продолжительное бездействие незаконными и необоснованными и дал указание об устранении вышеуказанных недостатков путем проведения тщательного и всестороннего расследования.

25. 16 декабря 2008 г. одежда сына заявительницы была изъята у заявительницы для проведения экспертизы.

26. 14 сентября 2009 г. районный суд признал бездействие следователя незаконным, установив, что, принимая решение от 15 июля 2009 г., следователь не выполнил свое собственное постановление от 10 июля 2009 г. об удовлетворении ходатайств заявительницы.

27. 13 января 2010 г. заместитель руководителя Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации по Калининградской области отменил постановление от 18 января 2008 г. (см. § 21 настоящего Постановления) как вынесенное с нарушением норм уголовно-процессуального законодательства. В результате этого все доказательства, собранные после 18 января 2008 г., были признаны недопустимыми.

28. 15 и 22 января 2010 г. были назначены судебно-биологическая и трасологическая экспертизы одежды сына заявительницы, которые соответствующим образом установили, что последний находился в вертикальном или почти в вертикальном положении в момент, когда пятна крови появились на его одежде (заключение от 12 февраля 2010 г. N 32).

29. 22 января 2010 г. была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза. По результатам данной экспертизы было установлено, что тупая открытая черепно-мозговая травма сына заявительницы была причинена в результате как минимум пяти травматических воздействий, которые могли иметь место в обстоятельствах, указанных обвиняемым В. в ходе его допроса 7 марта 2007 г. и в ходе проверки его показаний на месте 6 апреля 2007 г. (см. §§ 11 и 16 настоящего Постановления) (заключение от 9 февраля 2010 г. N 13).

30. В неуказанные даты заявительница и свидетели были допрошены повторно и подтвердили свои предыдущие показания.

31. В период с 14 февраля 2010 г. по 21 февраля 2012 г. производство по уголовному делу прекращалось пять раз в связи с отсутствием в деяниях В. состава преступления, предусмотренного частью первой статьи 108 УК РФ, и впоследствии возобновлялось.

32. 4 мая 2012 г. районный суд признал решение от 21 февраля 2012 г. незаконным и необоснованным. Он также признал незаконным невыполнение следователем обязанности по уведомлению заявительницы о процессуальных решениях, принятых в ответ на ее ходатайства.

33. 6 июля 2012 г. исполняющий обязанности руководителя Следственного отдела по Московскому району г. Калининграда Следственного управления Следственного комитета по Калининградской области (далее - Следственный отдел по Московскому району) отменил постановление от 21 февраля 2012 г.

34. 6 августа 2012 г. следователь Следственного отдела по Московскому району прекратил производство по уголовному делу, указав в своем постановлении, что в ходе расследования в деяниях В. был установлен состав преступления, предусмотренного частью первой статьи 108 УК РФ. Однако в силу того, что преступление относилось к категории преступлений небольшой тяжести и было совершено более двух лет назад, а именно в 2007 году, В. подлежал освобождению от уголовной ответственности в соответствии с пунктом "а" части первой статьи 78 УК РФ (освобождение от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности).

35. 5 декабря 2012 г. исполняющий обязанности руководителя Следственного отдела по Московскому району вынес постановление о возобновлении производства по делу ввиду необходимости проведения с помощью полиграфа психофизиологических экспертиз сотрудников милиции, которые доставили сына заявительницы в отдел внутренних дел, чтобы проверить достоверность их показаний.

36. По информации, содержащейся в материалах дела, по состоянию на декабрь 2012 года производство по делу еще не было завершено.

37. В материалах дела отсутствуют какие-либо сведения относительно дальнейшего хода расследования обстоятельств смерти сына заявительницы.

В. Попытки заявительницы возбудить уголовное дело в отношении сотрудников милиции

38. 28 декабря 2007 г. заявительница ходатайствовала о возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции, предположительно причастных к смерти ее сына.

39. 6 июня 2008 г. главный следователь Калининградского следственного отдела вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников ОВД Московского района г. Калининграда Ерк., К., Тр. и Сер. по статьям 285 и 286 УК РФ (злоупотребление должностными полномочиями, совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий).

40. 14 июля 2008 г. заместитель руководителя Калининградского следственного отдела отменил вышеупомянутое постановление и назначил проведение нового предварительного расследования. В частности, следователю было поручено проверить действия сотрудников милиции в соответствии со статьями 125 (оставление без помощи лица, находящегося в опасности) и 306 УК РФ (заведомо ложное обвинение).

41. 24 июля 2008 г. следователь Калининградского следственного отдела вновь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против сотрудников милиции.

42. 26 сентября 2008 г. районный суд признал это постановление незаконным. Районный суд установил, что новое расследование не было проведено и что указания, содержащиеся в постановлении от 14 июля 2008 г., не были выполнены.

43. 18 ноября 2008 г. Калининградский областной суд (далее - областной суд) при рассмотрении апелляционной жалобы признал законным постановление от 26 сентября 2008 г.

44. 8 февраля 2010 г. следователь Калининградского следственного отдела отказался возбуждать уголовное дело в отношении сотрудников милиции по статьям 125, 285 и 286 УК РФ на основании того, что в их действиях отсутствовал состав преступления.

45. 19 августа 2010 г. районный суд признал указанное постановление законным. Заявительница не подавала апелляционную жалобу.

С. Гражданский иск о компенсации морального вреда

46. 25 декабря 2008 г. заявительница предъявила гражданский иск против Министерства финансов Российской Федерации, требуя выплаты компенсации морального вреда, причиненного ей неспособностью внутригосударственных органов власти расследовать смерть ее сына.

47. 31 марта 2009 г. Центральный районный суд г. Калининграда отклонил требования заявительницы.

48. 20 мая 2009 г. Калининградский областной суд, рассмотрев жалобу заявительницы, оставил это решение в силе.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

49. Краткий обзор соответствующего законодательства Российской Федерации изложен в Постановлении Европейского Суда по делу "Келлер против Российской Федерации" (Keller v. Russia) от 17 октября 2013 г., жалоба N 26824/04, §§ 54-56 и 67-71.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

50. Заявительница жаловалась на неспособность органов власти Российской Федерации провести эффективное расследование обстоятельств смерти ее сына. Она ссылалась на статьи 2, 6 и 13 Конвенции.

51. Европейский Суд считает, что жалобу заявительницы следует рассматривать исключительно в соответствии со статьей 2 Конвенции, которая в части, относящейся к рассматриваемому вопросу, гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом_".

52. Заявительница настаивала на том, что расследование смерти ее сына было неэффективным.

53. Власти Российской Федерации утверждали, что органы государственной власти приняли и продолжали принимать все необходимые процессуальные меры для эффективного расследования дела. Расследование было начато без промедления и проводилось в соответствии с требованиями законодательства Российской Федерации. В ходе производства по делу были изучены версии следственных органов, возбуждено уголовное дело и проведено расследование, в рамках которого показания заявительницы были рассмотрены с привлечением экспертов. В частности, эксперты провели судебно-медицинские и иные экспертизы. Заявительница имела доступ к материалам дела в достаточном объеме и могла эффективно участвовать в производстве по делу. В ответ на жалобы заявительницы был проведен судебный пересмотр принятых процессуальных решений в установленные законом сроки.

A. Приемлемость жалобы

54. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Общие принципы

55. Европейский Суд напоминает, что пункт 1 статьи 2 Конвенции обязывает государство не только воздерживаться от преднамеренного и незаконного лишения жизни, но и принимать надлежащие меры по сохранению жизни людей, находящихся под их юрисдикцией (см. Постановление Европейского Суда по делу "L.C.B. против Соединенного Королевства" (L.C.B. v. United Kingdom) от 9 июня 1998 г., § 36, Reports of Judgments and Decisions 1998-III). Он также предполагает при определенных обстоятельствах наличие позитивного обязательства со стороны властей по принятию предупредительных оперативных мер по защите лица, жизни которого угрожают преступные действия другого лица, или в определенных обстоятельствах по защите лица от самого себя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Осман против Соединенного Королевства" (Osman v. United Kingdom) от 28 октября 1998 г., § 115, Reports 1998-VIII).

56. В частности, если смерть человека происходит при подозрительных обстоятельствах, когда существуют подозрения в намеренном лишении жизни, государство должно гарантировать проведение эффективного официального расследования в определенной форме (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шилих против Словении" (Silih v. Slovenia) от 9 апреля 2009 г., жалоба N 71463/01, §§ 156-157).

57. Данное обязательство касается не результата, а используемых средств. Органы власти должны принять все разумные меры для получения доказательств, касающихся происшествия. Любой недостаток в ходе расследования, снижающий вероятность установления причины смерти или личностей виновных, может привести к несоблюдению этого стандарта (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 71, ECHR 2002-II).

2. Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

58. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что производство по уголовному делу в отношении обстоятельств смерти сына заявительницы было возбуждено 26 февраля 2007 г., почти через месяц после его смерти в результате серьезной травмы головы, полученной 17 января 2007 г. После возбуждения уголовного дела следственные органы приняли ряд процессуальных мер, направленных на выполнение своего позитивного обязательства в соответствии со статьей 2 Конвенции (см. §§ 11-17 настоящего Постановления). В частности, они установили, что повреждения, которые привели к смерти сына заявительницы, а именно тупая открытая черепно-мозговая травма, сопровождаемая ушибленными ранами его головы и кровоподтеками на ней, кровоизлияниями в мягкие ткани головы, переломами костей черепа, внутримозговым кровоизлиянием, осложненным отеком и сдавливанием головного мозга, были нанесены В. в ходе драки. В мае 2007 года они передали дело против В. по обвинению в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны, в районный суд.

59. При этом Европейский Суд отмечает, что в октябре 2007 года районный суд вернул дело следственным органам для пересоставления обвинительного заключения и устранения недостатков, которые препятствовали рассмотрению дела, в частности, формулировки того, какими именно своими действиями В. превысил пределы необходимой обороны.

60. Европейский Суд отмечает, что дело не было возвращено в районный суд для рассмотрения по существу. Вместо этого в период с 29 декабря 2007 г. по 29 октября 2009 г. были вынесены 10 постановлений о прекращении производства по делу, которые впоследствии были отменены надзорными органами как необоснованные (см. §§ 20-22 настоящего Постановления). На основании ходатайств заявительницы в течение указанного периода продолжительностью почти в два года районный суд несколько раз признавал бездействие следователя незаконным и обязывал следственные органы устранить выявленные недостатки путем проведения тщательного и всестороннего расследования (см. §§ 23, 24 и 26 настоящего Постановления).

61. Европейский Суд напоминает, что многочисленные направления дела для дальнейшего расследования в совокупности с нежеланием следственных органов выполнять указания судов свидетельствуют о серьезном недостатке в расследовании в целом, поскольку эти недостатки негативно сказались на получении и оценке следственными органами доказательств, имеющих значение для разрешения дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рябцев против Российской Федерации" (Ryabtsev v. Russia) от 14 ноября 2013 г., жалоба N 13642/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2014. N 4 (примеч. редактора).), § 80, с дальнейшими ссылками).

62. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что все доказательства, собранные в результате проведения следственных мероприятий, продолжавшихся в течение двух лет, так или иначе были признаны недопустимыми на основании постановления от 13 января 2010 г. (см. § 27 настоящего Постановления) и должны были быть получены вновь.

63. Европейский Суд констатирует, что в период с 14 февраля 2010 г. по 5 декабря 2012 г. производство по уголовному делу прекращалось и возобновлялось шесть раз в связи с отсутствием в деяниях В. состава преступления (см. §§ 31-35 настоящего Постановления). В декабре 2012 года, то есть по прошествии более пяти лет с момента инцидента, расследование еще не было завершено, и нельзя сделать вывод о том, что его общая продолжительность была оправдана обстоятельствами дела.

64. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что эффективное расследование требует своевременного и обоснованного разбирательства. Даже если в конкретной ситуации могут быть препятствия или трудности, мешающие проведению расследования, оперативное реагирование со стороны органов власти необходимо для поддержания общественного доверия и соблюдения органами власти принципа верховенства права во избежание создания впечатления о сговоре или терпимости к неправомерным действиям (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Шилих против Словении", § 195). Кроме того, с течением времени перспективы проведения эффективного расследования существенно уменьшаются.

65. Вышеизложенных доводов достаточно для того, чтобы Европейский Суд мог сделать вывод о том, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

II. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

66. Наконец, заявительница жаловалась в соответствии со статьей 2 Конвенции на то, что сотрудники милиции были причастны к смерти ее сына, а также в соответствии с пунктом 1 статьи 6 и статьей 13 Конвенции на различные решения внутригосударственных органов власти, которые препятствовали ей добиться проведения эффективного расследования обстоятельств смерти ее сына.

67. С учетом имеющихся в его распоряжении материалов дела, а также в той части, которая относится к его юрисдикции, Европейский Суд считает, что в настоящем деле отсутствуют признаки иных нарушений прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, указанная часть жалобы должна быть отклонена как явно необоснованная в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

68. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

69. Заявительница требовала выплаты 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

70. По мнению властей Российской Федерации, установление Европейским Судом факта нарушения Конвенции само по себе будет являться достаточно справедливой компенсацией причиненного заявительнице морального вреда.

71. Европейский Суд считает, что заявительница испытала страдания и чувство тревоги в связи с установленным им нарушением. Оценивая обстоятельства дела на основе принципа справедливости, как того требует статья 41 Конвенции, Европейский Суд присуждает заявительнице 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

72. Заявительница требовала выплаты 3 000 евро в качестве компенсации расходов на юридическое сопровождение, понесенных в ходе производства в Европейском Суде после коммуницирования жалобы. Она предоставила копию договора об оказании юридических услуг, заключенного с ее представителем А. Коссом, и потребовала, чтобы указанная сумма, которая подлежит выплате в связи с упомянутыми выше юридическими услугами, была переведена на банковский счет ее представителя. Впоследствии заявительница также потребовала выплаты 60 000 рублей в качестве компенсации расходов на юридическую помощь, оказанную ей при рассмотрении дела в судах Российской Федерации (10 000 рублей) и в связи с подготовкой первоначального заявления в Европейский Суд (50 000 рублей) адвокатом Н. Селявиной. Указанные расходы были подтверждены копией договора об оказании юридических услуг с Н. Селявиной от 10 мая 2007 г. и квитанциями об оплате от 11 мая 2007 г. и 1 октября 2012 г.

73. Власти Российской Федерации утверждали, что эти требования заявительницы должны быть отклонены.

74. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой доказано, что они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. В настоящем деле, учитывая имеющиеся в его распоряжении документы и указанные критерии, Европейский Суд считает разумным присудить заявительнице требуемые суммы в качестве компенсации расходов и издержек, понесенных в ходе производств в судах Российской Федерации и Европейском Суде.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

75. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил жалобу на нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте;

3) постановил, что:

(а) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев с момента вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на день оплаты:

(i) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эту сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 3 780 евро (три тысячи семьсот восемьдесят евро) плюс любые налоги, которые могут взиматься с заявительницы, в качестве компенсации расходов и издержек, из которых 3 000 евро (три тысячи евро) подлежат перечислению непосредственно на банковский счет представителя заявительницы А. Косса;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты по ставке, равной предельной кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

4) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 мая 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда