Постановление Европейского Суда по правам человека от 30 января 2018 г. Дело "Полихович (Polikhovich) против Российской Федерации" (Жалобы NN 62630/13 и 5562/15) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Полихович (Polikhovich)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 62630/13 и 5562/15)

Постановление Суда

Страсбург, 30 января 2018 г.

По делу "Полихович против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты Суда,

Луиса Лопеса Герра,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 9 января 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 62630/13 и 5562/15), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Алексеем Алексеевичем Полиховичем (далее - заявитель) 24 сентября 2013 г. и 19 декабря 2014 г. соответственно.

2. Интересы заявителя представляли Д.В. Аграновский, адвокат, практикующий в г. Электростали, и И.В. Хрунова, адвокат, практикующая в г. Казани. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником на этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался на свое преследование и осуждение за участие в массовых беспорядках. Он жаловался на то, что его предварительное заключение не было обосновано соответствующими и достаточными мотивами. Он также утверждал, что условия его перевозки из следственного изолятора и обратно и содержание в стеклянных кабинах во время судебных заседаний составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Заявитель жаловался на нарушение своего права на свободу выражения мнения и права на свободу мирных собраний.

4. 19 декабря 2013 г. и 20 апреля 2015 г. жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации. Европейский Суд также решил применить правило 41 Регламента Европейского Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1990 году и до своего задержания проживал в г. Москве.

A. Демонстрация 6 мая 2012 г.

6. Факты, касающиеся планирования, проведения и разгона публичного мероприятия на Болотной площади, подробно изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 7-65, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 7-33. Доводы сторон относительно обстоятельств, имеющих непосредственное отношение к настоящему делу, излагаются ниже.

7. 6 мая 2012 г. в центре г. Москвы состоялось публичное мероприятие под названием "Марш миллионов" в знак протеста против предположительно сфальсифицированных президентских выборов. Мероприятие было согласовано городскими властями города в виде марша с последующим митингом на Болотной площади, который должен был завершиться в 19.30. Шествие было мирным и проходило без каких-либо препятствий, но, когда участники шествия прибыли на Болотную площадь, оказалось, что установленные полицией заграждения сузили вход на место проведения митинга, предположительно ограничив отведенное для него пространство. Чтобы контролировать толпу, сотрудники полиции принудили протестующих оставаться в пределах заграждений, произошли многочисленные столкновения между сотрудниками полиции и протестующими. В 17.30 сотрудники полиции потребовали, чтобы митинг закончился досрочно, и начали разгонять его участников. Им потребовалось около двух часов, чтобы очистить площадь от протестующих.

8. В тот же день Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве возбудило уголовное дело по расследованию предполагаемых массовых беспорядков и актов насилия в отношении сотрудников полиции (часть вторая статьи 212 и часть первая статьи 318 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ). 18 мая 2012 г. дело было передано в центральный аппарат Следственного комитета Российской Федерации для дальнейшего расследования. 28 мая 2012 г. было начато расследование уголовного дела, связанного с организацией массовых беспорядков (часть первая статьи 212 УК РФ). Два уголовных дела были объединены в одно производство в тот же день.

B. Задержание заявителя и его заключение под стражу

9. В период его задержания заявитель являлся студентом второго курса Российского государственного социального университета. Как он утверждал, 6 мая 2012 г. он прибыл на Калужскую площадь, чтобы принять участие в шествии и прошел с другими участниками на Болотную площадь. По прибытии туда он увидел, что сотрудники полиции заблокировали доступ на площадь. Когда был открыт проход к центру митинга, проходящего вдоль набережной, заявитель пошел в том направлении. Сотрудники полиции начали разгонять протестующих, применяя чрезмерную силу и избивая их дубинками. В ответ протестующие ставили металлические заграждения, чтобы защититься от сотрудников полиции. В какой-то момент заявитель заметил протестующего в зеленой футболке, которого удерживали пятеро или шестеро сотрудников полиции и избивали его дубинками. Он схватил протестующего и оттащил его назад, пытаясь защитить его от ударов. Позднее заявитель был задержан и доставлен в отдел полиции, вскоре он был освобожден. После этого события заявитель продолжал проживать по своему обычному адресу и ходить на занятия.

10. 26 июля 2012 г. заявитель был задержан по подозрению в участии в массовых беспорядках 6 мая 2012 г.

11. 27 июля 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы постановил заключить заявителя под стражу до 26 сентября 2012 г. Он сослался на тяжесть обвинений и информацию о характере заявителя, включая доклад начальника Центра по противодействию экстремизму Главного управления Министерства внутренних дел по г. Москве. Согласно этому докладу заявитель являлся активным членом организаций деструктивного характера. Находясь на свободе, он мог бы угрожать свидетелям, скрыться и препятствовать расследованию. Басманный районный суд г. Москвы пришел к выводу, что эти обстоятельства дают достаточные основания полагать, что заявитель может скрыться, чтобы избежать следствия и суда, уничтожить доказательства или иным образом воспрепятствовать расследованию уголовного дела, которое еще находилось на начальном этапе.

12. 1 августа 2012 г. заявитель был обвинен в совершении преступления, предусмотренного частью второй статьи 212 УК РФ (участие в массовых беспорядках, сопровождающихся насилием). Ему предъявили, в частности, обвинения в оказании сопротивления сотрудникам полиции путем их отталкивания при задержании других протестующих и попытках освободить последних.

13. 27 августа 2012 г. Московский городской суд оставил постановление от 27 июля 2012 г. без изменения.

14. 24 сентября 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы рассмотрел ходатайство следователя о продлении срока предварительного заключения заявителя. Заявитель просил об изменении меры пресечения на домашний арест, подписку о невыезде или личное поручительство. В тот же день Басманный районный суд г. Москвы удовлетворил ходатайство следователя и продлил содержание заявителя под стражей до 6 ноября 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы сослался на тяжесть обвинений и данные о личности заявителя, дающие достаточные основания полагать, что он может продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям и другим участникам уголовного разбирательства, уничтожить доказательства или иным образом препятствовать надлежащему осуществлению правосудия. Он решил, что обстоятельства, обосновывавшие постановление о заключении под стражу, не изменились.

15. 1 октября 2012 г. сотрудник полиции Т. опознал заявителя как участника массовых беспорядков, который применял к нему силу. В частности, когда Т. и другие сотрудники полиции задерживали протестующего, заявитель схватил его за руку и отвел ее от протестующего, тем самым причинив сотруднику полиции физическую боль. Другой сотрудник полиции, Л., также опознал заявителя как участника массовых беспорядков, который пытался помешать сотрудникам полиции задержать другого протестующего.

16. 22 сентября 2012 г. жалоба заявителя на постановление о содержании под стражей была отклонена Московским городским судом.

17. 29 октября 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 марта 2013 г., установив, что обстоятельства, обосновывавшие постановление о заключении под стражу, не изменились. В частности, он отклонил возражение заявителя о приобщении к делу рапортов об оперативно-розыскной деятельности, касающихся его характера, и не предоставил ему возможности оспорить предполагаемое членство в каких-либо организациях деструктивного характера.

18. 15 ноября и 21 декабря 2012 г. обвинения против заявителя были переформулированы. Утверждалось, что заявитель был в хирургической маске, чтобы скрыть свое лицо, применил насилие в отношении сотрудников полиции, пытаясь освободить протестующих, которые были задержаны, и что он отталкивал полицейских. В частности, он схватил руку сотрудника полиции Т. и отвел ее от протестующего, тем самым предотвратив задержание последнего. Он также создавал линию металлических заграждений, чтобы блокировать сотрудников полиции, и таким образом попытался остановить их действия. Предполагаемые правонарушения заявителя были квалифицированы в соответствии с частью первой статьи 318 УК РФ (применение насилия в отношении представителя власти).

19. 5 марта 2013 г. Басманный районный суд г. Москвы санкционировал новое продление срока содержания под стражей заявителя до 6 июля 2013 г. на тех же основаниях. 17 апреля 2013 г. Московский городской суд оставил это постановление без изменения.

20. 24 мая 2013 г. уголовное дело заявителя было передано в Замоскворецкий районный суд г. Москвы для определения уголовных обвинений.

21. 6 июня 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы постановил продлить срок содержания заявителя под стражей до 24 ноября 2013 г. Это постановление касалось 11 обвиняемых. Ходатайство заявителя об альтернативной мере пресечения было отклонено на том основании, что иная мера не могла обеспечить надлежащее осуществление правосудия по делу. Кроме того, суды отклонили его ходатайства об альтернативной мере пресечения, поскольку другие меры не могут обеспечить отправление правосудия по делу. 2 июля 2013 г. Московский городской суд оставил постановление о продлении срока содержания под стражей без изменения.

22. 19 ноября 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы удовлетворил новое ходатайство о продлении срока содержания под стражей в отношении девяти обвиняемых, включая заявителя. Он санкционировал их содержание под стражей до 24 февраля 2014 г. по причинам тяжести обвинений и характера вменяемых им деяний. 17 декабря 2013 г. Московский городской суд оставил постановление о содержании под стражей без изменения.

C. Условия содержания заявителя под стражей

23. Заявитель содержался в Следственном изоляторе N ИЗ-77/2* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве" (также известен как "Бутырка") (примеч. редактора).) в течение всего срока его предварительного заключения с 4 сентября 2012 г. По словам заявителя, условия его содержания были неудовлетворительными. Заявитель сослался на ранее рассмотренные дела против Российской Федерации, в которых Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции из-за переполненности в Следственном изоляторе N ИЗ-77/2 в 2004-2005 годах (см. Постановление Европейского Суда по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia) от 6 декабря 2007 г., жалоба N 25664/05* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 3 (примеч. редактора).), §§ 42 и 58-63, Постановление Европейского Суда по делу "Зенцов и другие против Российской Федерации" (Zentsov and Others v. Russia) от 23 октября 2012 г., жалоба N 35297/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 5 (примеч. редактора).), §§ 25-29 и 40-44, и Постановление Европейского Суда по делу "Вяткин против Российской Федерации" (Vyatkin v. Russia) от 11 апреля 2013 г., жалоба N 18813/06* (* См.: там же. 2014. N 4 (примеч. редактора).), §§ 26-27). Заявитель утверждал, что условия его содержания под стражей были аналогичными.

D. Перевозка между следственным изолятором и судом

24. Описание заявителем условий содержания под стражей во время его перевозки из следственного изолятора в суд и обратно и объяснения властей Российской Федерации в этом отношении идентичны описанию в деле "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 69-73).

25. Что касается условий содержания под стражей в конвойном помещении Московского городского суда, заявитель утверждал, что оно было плохо освещено, доступ в туалет разрешался один раз в час. Кроме того, он должен был раздеваться и выполнять приседания во время личного обыска, осуществляемого в конвойном помещении.

E. Условия в зале судебных заседаний

26. 6 июня 2013 г. началось судебное разбирательство в зале заседаний N 338, и с конца июля оно проходило в зале N 635 Московского городского суда. Подсудимые, включая заявителя, содержались в стеклянных кабинах в обоих залах судебных заседаний. С середины сентября 2013 года до конца 2013 года слушания продолжались в Никулинском районном суде г. Москвы, в зале судебных заседаний N 303, тогда как в январе и феврале 2014 года они проходили в Замоскворецком районном суде г. Москвы, в зале судебных заседаний N 410. Эти залы судебных заседаний были оборудованы металлическими клетками, в которых во время судебных заседаний содержались девять обвиняемых (семь с 19 декабря 2013 г.), включая заявителя.

27. Подробное описание условий содержания в этих залах судебных заседаний см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§§ 74-77).

F. Разбирательство против заявителя

28. 6 июня 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы начал предварительное слушание по уголовному делу против 10 участников демонстрации на Болотной площади, которые обвинялись в участии в массовых беспорядках и совершении актов насилия против сотрудников полиции. 18 июня 2013 г. этот суд начал рассматривать дело по существу.

29. 5 сентября 2013 г. сотрудник полиции Т., предполагаемый потерпевший от нападения заявителя, был допрошен в качестве свидетеля. Он утверждал, что заявитель препятствовал ему и двум другим полицейским задержать протестующего, схватив за руку Т. и оттолкнув сотрудников полиции. Заявитель причинил ему физическую боль, но не нанес ему телесных повреждений. В ходе слушания заявитель и его адвокаты ходатайствовали о лишении Т. статуса потерпевшего, поскольку ему не был причинен вред, однако суд отклонил это ходатайство как необоснованное.

30. 21 февраля 2014 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в соответствии с предъявленным обвинением. Он, в частности, указал следующее:

"С 16.00 по 20.00 6 мая 2012 г. ...на Болотной площади ...неустановленные лица... стали призывать присутствующих [на месте проведения митинга] к движению за пределы согласованного места проведения митинга, неподчинению законным требованиям сотрудников полиции... применению насилия... что привело к возникновению массовых беспорядков, сопровождавшихся применением насилия в отношении представителей власти в связи с исполнением ими своих должностных обязанностей... и уничтожением имущества.

В тот же день, не позднее 17.00, у [подсудимых] возник преступный замысел на участие в массовых беспорядках и применение насилия...

Кроме того... участники массовых беспорядков бросали куски асфальта, камни, палки и другие предметы в полицейских... ударяя их по различным частям тела, и [подсудимые]... [которые] участвовали в массовых беспорядках... реализовали свой преступный умысел путем применения насилие против должностных лиц... применяли физическую силу, что не представляло угрозы для жизни или здоровья этих [должностных лиц]...

[Заявитель]... в хирургической маске, чтобы скрыть свое лицо, вместе с неустановленными лицами... пытался освободить задержанных полицией за нарушение общественного порядка и отталкивал полицейских...

[Заявитель] применил насилие против сотрудника полиции [Т.], не опасное для его жизни и здоровья...

[Заявитель]... с 17.00 до 21.40... когда неизвестные участники массовых беспорядков попытались прорвать полицейский кордон, действуя умышленно и с применением силы, схватил руку [Т.], а затем отвел ее от человека, которого [Т.] задерживал, тем самым воспрепятствовав его задержанию, что причинило [Т.] физическую боль.

Кроме того, [заявитель] вместе с неустановленными лицами... выстроил линию из металлических заграждений, блокирующих передвижение полиции, причем... пытались прорвать линию полицейских... с помощью этих заграждений.

[Заявитель] не признал себя виновным и дал показания, что... он решил принять участие в общественном митинге 6 мая 2012 г. ...в целях личной безопасности он носил хирургическую маску... [Заявитель] находился на мосту, когда началось блокирование. Он не видел, что происходит, но в какой-то момент... он смог присоединиться к потоку людей к сцене. Там [заявитель] увидел массовое избиение людей сотрудниками полиции и участников митинга, которые начали строить металлические заграждения... и начал подходить ближе к сотрудникам полиции, пытаясь защититься от последних. [Заявитель] стоял рядом с заграждениями, убирая руки, когда полицейские использовали свои дубинки, чтобы бить через заграждения. Затем... [заявитель] увидел группу из пяти или шести полицейских, которые пытались схватить молодого человека в зеленой футболке. Они били мужчину дубинками, и [заявитель], считая, что мужчине угрожала опасность, поскольку действия полиции были незаконными, попытался вырвать его из рук сотрудников полиции. Он схватил юношу за пояс, дернул его и повернулся спиной, чтобы защититься от ударов дубинки. [Заявитель] считает возможным, что в этой суматохе он мог непреднамеренно подтолкнуть кого-то, и просит обратить внимание на показания [Т.] о том, что последний не чувствовал боли. Затем [заявитель] был задержан и отведен в полицейский автомобиль.

...Суд рассматривает доводы [подсудимых] о том, что они защищали кого-то от полицейских или оказались жертвами применения силы полицией, как надуманные и направленные на смягчение своей ответственности...".

31. Заявитель был приговорен к трем годам и шести месяцам лишения свободы, исчисленным на основании трехлетнего срока, предусмотренного частью второй статьи 212 УК РФ, с частичным поглощением срока в один год и три месяца, предусмотренного частью первой статьи 318 УК РФ. Предварительное заключение заявителя было зачтено в срок лишения свободы.

32. Заявитель обжаловал приговор. Он жаловался на то, что одни и те же деяния, вменяемые ему, были классифицированы как по статье 212 УК РФ, так и по статье 318 УК РФ. Заявитель настаивал на том, что он не применял насилия в отношении Т., поскольку последнему не было причинено физической боли и он не получил травм.

33. 20 июля 2014 г. Московский городской суд оставил без изменения приговор суда первой инстанции.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

34. Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает следующее:

"Статья 212. Массовые беспорядки

1. Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением оружия, взрывных устройств, взрывчатых предметов, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти, наказывается лишением свободы на срок от четырех до десяти лет.

2. Участие в массовых беспорядках, предусмотренных частью первой настоящей статьи, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет.

3. Призывы к массовым беспорядкам, предусмотренным частью первой настоящей статьи, или к участию в них, а равно призывы к насилию над гражданами наказываются ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок...

Статья 318. Применение насилия в отношении представителя власти

1. Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей -

наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет...".

35. Краткий обзор положений законодательства Российской Федерации, регулирующего предварительное заключение, и практику судов государства-ответчика по данном вопросу см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации" (Zherebin v. Russia) от 24 марта 2016 г., жалоба N 51445/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).), §§ 16-25.

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

36. В соответствии с пунктом 1 правила 42 своего Регламента Европейский Суд решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве ввиду их сходных фактической и правовой основ.

II. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 3 Конвенции

37. Заявитель жаловался в соответствии со статьей 3 Конвенции на предполагаемые неудовлетворительные условия его содержания под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-77/2, в конвойном помещении Московского городского суда и во время перевозки из следственного изолятора и обратно в него. Статья 3 Конвенции гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

38. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не сообщил конкретных подробностей относительно условий его содержания под стражей в следственном изоляторе, ограничившись указанием на то, что они были бесчеловечными. Они также отмечали, что заявитель содержался в камерах, в которых на него приходилось примерно 4 кв. м личного пространства в течение всего периода его содержания под стражей. Что касается жалобы на условия содержания в конвойном помещении Московского городского суда, власти Российской Федерации утверждали, что она не содержала достаточных подробностей.

39. Европейский Суд учитывает, что в первоначальной жалобе заявитель не описывал условия своего содержания в Следственном изоляторе N ИЗ-77/2. Он утверждал, что Европейский Суд уже устанавливал нарушения статьи 3 Конвенции в ряде дел, рассмотренных против Российской Федерации. В последующих объяснениях заявитель не оспаривал утверждение о том, что во время содержания под стражей у него было 4 кв. м личного пространства в камерах, и не указал конкретных подробностей об иных аспектах физических условий в учреждении, таких как освещение, вентиляция или санитарные условия. Европейский Суд, таким образом, считает, что заявитель не страдал от сильной переполненности, которая сама по себе могла быть несовместима со статьей 3 Конвенции, как было установлено в делах против Российской Федерации, на которые ссылался заявитель. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может установить, составляли ли условия содержания заявителя под стражей жестокое или унижающее достоинство обращение (см., mutatis mutandis, Решение Европейского Суда по делу "Топал против Республики Молдова" (Topal v. Republic of Moldova) от 18 марта 2014 г., жалоба N 37509/05, §§ 37-38). Отсюда следует, что эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

40.  Европейский Суд полагает, что жалоба заявителя на условия перевозки, в том числе на нахождение в конвойном помещении Московского городского суда, не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

41. Заявитель утверждал, что его перевозка из следственного изолятора в суд составляла бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Он жаловался на частоту и длительность перевозок, на ужасающие условия в конвойном помещении и полицейских автомобилях, на интенсивность графика, не оставлявшего ему достаточного времени для сна. Заявитель настаивал на том, что совокупность вышеуказанных факторов привела к его физическому истощению и психическому страданию.

42. Власти Российской Федерации указали, что заявителя 77 раз перевозили из следственного изолятора в помещение суда и обратно во время слушания по его уголовному делу. Заявитель не оспаривал данные о транспортировке.

43. Европейский Суд рассмотрел условия транспортировки в суд и из суда, которые были общими для заявителя и его сообвиняемого в деле "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 103-111). Он установил, что эти условия составляли бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, противоречащее статье 3 Конвенции, в части отсутствия достаточного отдыха и сна в дни судебных заседаний, переполненности и, как правило, неудовлетворительных условий на сборных пунктах и в конвойных помещениях в Московском городском суде, длительной перевозки между следственным изолятором и судом и неудовлетворительных условий во время транспортировки. Европейский Суд не усматривает оснований для отступления в настоящем деле от ранее сделанных выводов. Соответственно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в этой связи.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием в стеклянных кабинах и металлических клетках во время судебных слушаний

44. Заявитель жаловался, что его содержание в стеклянных кабинах и металлической клетке во время судебных слушаний составляло бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

45. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобы заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции были поданы за пределами срока, установленного для подачи жалобы. Они повторили в этом отношении свои объяснения, приведенные в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемуся выше, § 113).

46. Европейский Суд напоминает, что содержание заявителя в стеклянных кабинах и металлических клетках затрагивало два различных периода в разных материальных условиях содержания под стражей, которые не могут рассматриваться как длящаяся ситуация по смыслу пункта 1 статьи 35 Конвенции (см. ibid., § 114).

47. Относительно разбирательства в суде первой инстанции Европейский Суд отмечает, что предполагаемое жестокое обращение с заявителем в виде содержания в стеклянных кабинах началось 6 июня 2013 г. и окончилось в неустановленную дату в середине сентября 2013 года, когда разбирательство было переведено в Никулинский районный суд г. Москвы (см. выше § 26). Содержание в металлических клетках прекратилось 21 февраля 2014 г., когда заявителю был вынесен приговор. Европейский Суд ранее указывал, что отсутствовало средство правовой защиты в отношении организации работы зала судебных заседаний и что шестимесячный срок должен исчисляться с даты прекращения предполагаемого жестокого обращения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 87, ECHR 2014 (извлечения)). Европейский Суд далее отмечает, что заявитель подал свою жалобу на содержание в стеклянных кабинах 24 сентября 2013 г., вскоре после того, как разбирательство было переведено в зал судебных заседаний, оборудованный металлическими клетками. Жалоба о содержании в металлических клетках была подана 19 декабря 2014 г., то есть более чем через шесть месяцев после окончания судебного процесса.

48. В связи с этим Европейский Суд полагает, что заявитель пропустил срок для подачи жалобы в соответствии со статьей 3 Конвенции на содержание в металлических клетках. Следовательно, в этой части жалоба должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 30983/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), § 83).

49. Европейский Суд также отмечает, что рассмотрение жалобы имело место 20 июня 2014 г., тогда как заявитель жаловался на предполагаемое жестокое обращение 19 декабря 2014 г., поэтому правило шестимесячного срока для подачи жалобы было соблюдено. Тем не менее заявитель не указал, содержался ли он в стеклянной кабине или металлической клетке во время апелляционного разбирательства. Он не привел размеры кабины или камеры, пространство, отведенное в ней каждому подсудимому, была ли в ней вентиляция или существовала ли возможность консультироваться с защитником. Следовательно, жалоба заявителя в части предполагаемого жестокого обращения в связи с особенностями зала судебных заседаний во время апелляционного разбирательства является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Решение Европейского Суда по делу "Топал против Республики Молдова", §§ 37-38).

50. Напротив, Европейский Суд считает, что заявитель выполнил правило шестимесячного срока в отношении жалобы на содержание в стеклянных кабинах в ходе слушания дела в суде первой инстанции. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

51. Европейский Суд кратко изложил принципы содержания в стеклянных кабинах в деле "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 120-122). Он изучил условия содержания под стражей в залах судебных заседаний NN 338 и 635 Московского городского суда, которые были общими для заявителя и его сообвиняемых, включая Белоусова (см. ibid., §§ 123-128), и установил нарушение в отношении вопросов, идентичных рассматриваемым в настоящем деле. Проанализировав предоставленные ему материалы, Европейский Суд не усматривает фактов или доводов, которые могли бы убедить его принять иное решение. Таким образом, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в зале судебного заседания N 338 Московского городского суда, и отсутствовало нарушение статьи 3 Конвенции относительно условий содержания под стражей в зале судебного заседания N 635 этого же суда.

IV. Предполагаемые нарушения пунктов 1 и 3 статьи 5 Конвенции

52. Заявитель жаловался на основании пункта 1 статьи 5 Конвенции на то, что его предварительное содержание под стражей не было основано на "разумном подозрении" в том, что он совершил уголовное преступление. Заявитель также жаловался на то, что длительность его предварительного заключения не была обоснована относимыми или достаточными мотивами, как того требует пункт 3 статьи 5 Конвенции. Статья 5 Конвенции в соответствующих частях предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

53. В отношении предполагаемого незаконного содержания заявителя под стражей Европейский Суд отмечает, что Басманный районный суд г. Москвы санкционировал содержание заявителя под стражей, которое впоследствии продлевалось несколько раз тем же судом. После того, как дело было направлено в суд, постановление о содержании под стражей было вынесено Замоскворецким районным судом г. Москвы. Суды государства-ответчика действовали в рамках своих полномочий по принятию подобных решений, и отсутствуют основания полагать, что они были недействительными или незаконными с точки зрения законодательства Российской Федерации. Таким образом, содержание заявителя под стражей избиралось в качестве меры пресечения и продлевалось в соответствии с порядком, установленным законом.

54. Что касается доводов о том, что содержание заявителя под стражей не было основано на разумном подозрении в том, что он совершил уголовное преступление, жалоба заявителя на основании пункта 1 статьи 5 Конвенции в значительной степени совпадает с его жалобой на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции, в соответствии с которой власти государства-ответчика не привели относимых и достаточных мотивов, требующих продления срока его содержания под стражей в период производства по уголовному делу. Европейский Суд напоминает, что подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в наибольшей степени касается вопроса о наличии законного основания для содержания под стражей в период производства по уголовному делу, тогда как пункт 3 статьи 5 Конвенции затрагивает возможную оправданность такого содержания под стражей. Кроме того, согласно установившейся прецедентной практике Европейского Суда в отношении последнего положения сохранение обоснованного подозрения является непременным условием действительности продолжающегося содержания под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Republic of Moldova), жалоба N 23755/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 12 (примеч. редактора).), § 87, ECHR 2016 (извлечения)). Европейский Суд, следовательно, считает целесообразным рассмотреть эту жалобу с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации" (Kovyazin and Others v. Russia) от 17 сентября 2015 г., жалоба N 13008/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 1 (примеч. редактора).) и две другие жалобы, § 71, Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации" (Taranenko v. Russia) от 15 мая 2014 г., жалоба N 19554/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), § 46, и Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3 (примеч. редактора).), § 165).

55. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя в этой части не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

56. Стороны изложили по существу те же доводы в соответствии со статьей 5 Конвенции, что и в деле "Ковязин и другие против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 73-74). Соответствующие общие принципы были кратко изложены в указанном деле (см. ibid., §§ 75-78).

57. Период лишения свободы, который должен быть принят во внимание по настоящему делу, начался 26 июля 2012 г., в день задержания заявителя, и закончился 21 февраля 2014 г., когда он был признан виновным. Таким образом, рассматриваемый период составлял год и семь месяцев. С учетом этих значительных периодов содержания под стражей в свете презумпции, говорящей в пользу освобождения, Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации должны были привести весомые мотивы для избрания этой меры пресечения.

58. Из постановлений о содержании под стражей заявителя и доводов властей Российской Федерации следует, что главной причиной содержания под стражей была тяжесть обвинений. Суды Российской Федерации полагали, что заявитель с учетом угрозы тюремного заключения может скрыться, оказать давление на свидетелей или воспрепятствовать осуществлению правосудия. Кроме того, суды государства-ответчика сослались на рапорты сотрудников полиции об оперативно-розыскных мероприятиях, согласно которым заявитель являлся активным членом организаций "деструктивного характера", и поэтому существовал риск того, что он скроется, будет угрожать свидетелям и воспрепятствует правосудию.

59. Европейский Суд отмечает, что заявитель отрицал членство в организациях деструктивного характера. Кроме того, он оспорил использование вышеупомянутых рапортов в ходе разбирательства о продлении срока его предварительного заключения (см. выше § 17). Европейский Суд приходит к выводу о том, что данные рапорты не были оценены в рамках состязательной процедуры, и ссылки на них судов Российской Федерации были настолько краткими и расплывчатыми, что остается неясным, имели ли суды доступ к ним или каким-либо связанным с ними материалам. Следовательно, не были подтверждены содержание, достоверность и само существование соответствующих оперативно-розыскных материалов. В связи с этим Европейский Суд не может согласиться с тем фактом, что они были приняты во внимание при оценке характера заявителя или что они могли быть использованы в качестве основы для решения о его содержании под стражей.

60. Европейский Суд ранее рассматривал аналогичные жалобы сообвиняемых заявителя и признал нарушение их прав, закрепленных в пункте 3 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации", §§ 82-94, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов и другие против Российской Федерации", §§ 133-138). Европейский Суд, в частности, отметил, что суды Российской Федерации ссылались на серьезность обвинений в качестве основного фактора для оценки возможности скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью или воспрепятствовать отправлению правосудия, а также на их нежелание уделять должное внимание обсуждению личной ситуации каждого заявителя или надлежащим образом учитывать факторы, указывающие на необходимость освобождения. Он также отмечал наличие практики вынесения коллективных постановлений о содержании под стражей без индивидуальной оценки оснований в отношении каждого обвиняемого и отсутствие тщательного рассмотрения возможности применения менее суровой меры пресечения, такой как залог.

61. Принимая во внимание предоставленные сторонами материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для иного заключения в настоящем деле. Действительно, конкретное правонарушение, вменяемое заявителю, сопротивление при помощи металлических заграждений, чтобы воспрепятствовать полиции и попытаться прорваться через заграждения, могло первоначально послужить причиной для его предварительного заключения. Однако с течением времени характер и тяжесть правонарушения как основания для дальнейшего содержания заявителя под стражей неизбежно становились все менее значимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации", § 85, и Постановление Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artemov v. Russia) от 3 апреля 2014 г., жалоба N 14945/03* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), § 75). Европейский Суд далее отмечает, что срок содержания заявителя под стражей был продлен тем же коллективным постановлением от 6 июня 2013 г., что и срок содержания его сообвиняемых, без какой-либо индивидуальной оценки его положения (см. ibid.* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации" (примеч. редактора).), §§ 92-93).

62. Соответственно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемые нарушения статей 10 и 11 Конвенции

63. Заявитель утверждал, что имело место вмешательство в его право на свободу выражения мнения и право на свободу мирных собраний. Он жаловался, в частности, на то, что на месте митинга на Болотной площади были приняты деструктивные меры безопасности. Он также считал, что последовавшие преследование и осуждение за участие в массовых беспорядках были произвольными и непропорциональными. Он ссылался на статьи 10 и 11 Конвенции, которые гласят следующее:

"Статья 10

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статья 11 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов Государства".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

64. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подавал в суды страны жалобы по поводу общих действий полиции по охране общественного порядка во время демонстрации. Они также просили Европейский Суд признать эту часть жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты или несоблюдения правила шестимесячного срока, установленного для подачи жалобы.

65. Заявитель утверждал, что он отправил жалобу в течение шести месяцев после того, как вынесенный ему приговор вступил в силу. Таким образом, критерий приемлемости его жалобы соблюден.

66. Европейский Суд отмечает, что заявитель в настоящем деле был осужден за участие в массовых беспорядках, которые являлись действиями, прервавшими собрание. Следовательно, распределение ответственности за эти действия являлось центральным вопросом рассмотрения уголовных обвинений, предъявленных заявителю. При таких обстоятельствах его жалоба на роль органов государственной власти в возникновении беспорядков неотделима от жалобы на отсутствие обоснования его уголовной ответственности. По этой причине Европейский Суд не должен оценивать предполагаемое уклонение властей государства-ответчика от исполнения их позитивного обязательства в отношении проведения собрания на Болотной площади в качестве обособленного вопроса согласно статье 11 Конвенции. Он рассмотрит, соответствовали ли меры, принятые против заявителя лично, этому положению Конвенции с учетом всех предоставленных сторонами материалов относительно планирования, проведения и разгона собрания (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 158, и Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 100-101 и 134, где был отдельно выделен вопрос в отношении протестующего, не обвинявшегося в участии в массовых беспорядках). Таким образом, отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, соблюдал ли заявитель критерии приемлемости, что касается жалобы на общие действия полиции в отношении собрания.

67. Европейский Суд считает, что жалоба на уголовное преследование и осуждение заявителя, поданная в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции, не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

68. Объяснения властей Российской Федерации по существу дела были такими же, что и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 160-163).

69. Заявитель указывал, что он не мог покинуть место публичного мероприятия из-за тесноты. Он настаивал на том, что вел себя мирно во время демонстрации и шествия, не намеревался применять силу, пока не столкнулся с сотрудниками полиции, которые действовали чрезмерно жестко. Кроме того, суды Российской Федерации не анализировали действия сотрудников полиции при вмешательстве в законное собрание и разгоне толпы. Суды государства-ответчика также не оценили, в какой степени сотрудники полиции несут ответственность за столкновения с участниками публичного мероприятия.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Объем жалобы заявителя

70. Европейский Суд отмечает, что при обстоятельствах дела статья 10 Конвенции является lex generalis по отношению к lex specialis статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эзелин против Франции" (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 г., § 35, Series A, N 202, и Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 21613/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), §§ 82-83). Европейский Суд рассмотрит жалобу с точки зрения статьи 11 Конвенции.

71. С другой стороны, несмотря на ее автономную роль и особую сферу применения, статья 11 Конвенции должна в настоящем деле рассматриваться в свете статьи 10 Конвенции. Защита личных мнений, обеспечиваемая статьей 10 Конвенции, является одной из целей свободы мирных собраний, провозглашенной в статье 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзелин против Франции", § 37).

(b) Имело ли место вмешательство в осуществление права на свободу мирных собраний

72. Европейский Суд ранее указывал, что мероприятие на Болотной площади 6 мая 2012 г. относилось к сфере действия статьи 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", §§ 168-171). Что касается лично заявителя, из описания его деяний не следовало, что он принадлежал к тем лицам, кто несет ответственность за первые акты агрессии, которые способствовали изменению изначально мирного характера собрания. Соответственно, он пользовался защитой статьи 11 Конвенции. Европейский Суд также приходит к выводу, что уголовное преследование и осуждение заявителя за участие в массовых беспорядках составляло вмешательство в осуществление заявителем права на свободу собраний.

(c) Было ли вмешательство "предусмотрено законом", преследовало ли оно правомерную цель, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе"

73. В отношении законности вмешательства стороны представили в основном те же объяснения, что и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, § 173). Европейский Суд не видит оснований для иного вывода в настоящем деле (см. ibid., §§ 174-175). Он считает, что предварительное заключение и преследование заявителя были законными, имели правомерные цели предотвращения беспорядков и преступлений и защиты прав и свобод других лиц.

74. Что касается того, было ли уголовное осуждение заявителя "необходимо в демократическом обществе", Европейский Суд учитывает, что он был признан виновным в совершении двух преступлений, а именно в участии в массовых беспорядках (статья 212 УК РФ) и применении насилия к сотруднику полиции (статья 318 УК РФ). Он был приговорен в соответствии с этими положениями УК РФ к трем годам и шести месяцам лишения свободы за сооружение металлических заграждений и за то, что оттащил другого протестующего от полицейского, что не представляло угрозы для жизни или здоровья последнего, во время участия в санкционированном публичном мероприятии.

75. Европейский Суд напоминает, что, когда лица участвуют в актах насилия, органы государственной власти обладают широкими пределами усмотрения при изучении необходимости вмешательства в свободу собраний, и применение санкций за такие порицаемые действия должно считаться совместимым с гарантиями статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюльчю против Турции" (Gulcu v. Turkey) от 19 января 2016 г., жалоба N 17526/10, § 116, и приведенные в нем дела). Европейский Суд отмечает, что заявитель был осужден за то, что он схватил руку полицейского и отвел ее от протестующего, которого в то время задерживали. Суды Российской Федерации не установили конкретные обстоятельства, при которых имело место поведение заявителя, и отклонили доводы заявителя по поводу чрезмерного применения силы сотрудниками полиции как необоснованные. Представляется, что не было предпринято каких-либо попыток найти и допросить протестующего, который предположительно стал жертвой жестокого обращения со стороны полиции и которого заявитель пытался защитить. Тем не менее суды государства-ответчика установили, что заявитель действительно схватил руку полицейского и отвел ее от протестующего.

76. Даже если предположить, что наказание в виде года и трех месяцев лишения свободы в соответствии со статьей 318 УК РФ за применение насилия к должностному лицу было оправдано, следует отметить, что оно было более мягким, чем частично совпадающее трехлетнее лишение свободы за участие в массовых беспорядках. Основное оправдание, выдвинутое властями Российской Федерации для такого сурового приговора, заключалось в серьезной угрозе гражданских волнений в то время, в частности, в угрозе политической стабильности и общественному порядку. Тяжесть наказания на основании статьи 212 УК РФ объяснялась, таким образом, общим контекстом нападения заявителя на полицейских (уже вмененного на основании статьи 318 УК РФ), а не вредом, который он причинил. С учетом других деяний, вменяемых заявителю на основании статьи 212 УК РФ, представляется, что его нахождение на месте собрания и строительство металлических заграждений против наступавших сотрудников полиции повлекли увеличение его срока лишения свободы на два года и три месяца в соответствии со статьей 212 УК РФ.

77. При оценке тяжести санкции за участие в массовых беспорядках для Европейского Суда важным фактором является то, что материалы уголовного дела не содержат данных о ранее существовавшем умысле заявителя об участии в подобных действиях. Как и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, § 179), материалы дела не свидетельствуют о том, что заявитель нес ответственность за начало столкновений между протестующими и сотрудниками полиции. Насколько усматривается из обвинительного заключения, он вмешался в то, что он счел насилием полицейских против другого протестующего в разгар столкновений, когда сотрудники полиции уже начали задерживать протестующих. Его версия событий, касавшихся задержания других протестующих, была подтверждена показаниями сотрудника полиции Т. Европейский Суд также отмечает отсутствие свидетелей того, как заявитель сооружал заграждения, и что он отрицал свою причастность к этому акту, хотя утверждал, что другие протестующие действительно использовали их для защиты себя от применения силы сотрудниками полиции. Суды Российской Федерации не рассматривали вопрос о том, в какой степени эти заграждения могли быть использованы заявителем или кем-либо еще для того, чтобы избежать столкновений.

78. Таким образом, общее поведение, вменяемое заявителю, хотя и включало насилие, имело единичный характер и не достигло степени агрессии, которую Европейский Суд усмотрел в других делах, составляющих насилие и требующих принятия решительных мер, в частности, последующего осуждения протестующих к длительным тюремным срокам (см. противоположный пример в Постановлении Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации" (Primov and Others v. Russia) от 12 июня 2014 г., жалоба N 17391/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), §§ 156-163, и в Решении Европейского Суда по делу "Османи и другие против Македонии" (Osmani and Others v. the former Yugoslav Republic of Macedonia) от 11 октября 2001 г., жалоба N 50841/99). Ввиду незначительной роли заявителя в мероприятии и того факта, что он случайно вмешался в столкновения, Европейский Суд не считает, что риски, упомянутые властями Российской Федерации, потенциальные гражданские волнения, политическая нестабильность и угроза общественному порядку, имели какое-либо личное отношение к заявителю. В то время как Европейский Суд не одобряет насильственное поведение заявителя и напоминает, что органы государственной власти имеют широкие пределы усмотрения при применении санкции за подобные действия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюльчю против Турции", § 116, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации", §§ 81-97), он полагает, что причины, приведенные властями Российской Федерации, не могут оправдать трехлетнее лишение свободы за участие в массовых беспорядках в соответствии со статьей 212 УК РФ. Европейский Суд полагает, что отсутствовала "неотложная общественная необходимость" в назначении заявителю наказания такой длительности в дополнение к осуждению за насилие во время столкновения с полицейским.

79. Кроме того, следует подчеркнуть, что уголовное осуждение заявителя и особенно тяжесть назначенного ему наказания должны были иметь следствием сдерживание его и других сторонников оппозиции и общества в целом от посещения демонстраций и от участия в открытых политических дискуссиях вообще. Сдерживающее воздействие примененной к нему санкции дополнительно усиливалось масштабным разбирательством по делу, которое широко освещалось в прессе.

80. С учетом тяжести примененной санкции к заявителю Европейский Суд заключает, что его уголовное осуждение было мерой, непропорциональной законным целям предотвращения беспорядков и преступности, защиты прав и свобод других лиц и поэтому не являлась необходимой в демократическом обществе.

81. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции.

VI. Предполагаемые нарушения статей 6 и 18 Конвенции

82. Заявитель утверждал, что в уголовном разбирательстве в отношении него отсутствовало справедливое слушание в нарушение статьи 6 Конвенции. Он отмечал, что суды не учли доводы и доказательства о чрезмерном применении силы полицией и осудили его исключительно на основании показаний сотрудников полиции. Заявитель также жаловался в соответствии со статьей 18 Конвенции на то, что меры безопасности на демонстрации и его последующее преследование за преступления были актами возмездия за выражение им критического мнения по отношению к властям. Кроме того, они преследовали цель сдерживания участия в публичных мероприятиях, проводимых оппозиционными активистами. Статьи 6 и 18 Конвенции в соответствующих частях гласят:

"Статья 6 Конвенции

Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

Статья 18

Ограничения, допускаемые в... Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

83. В своих объяснениях по данному пункту стороны повторили доводы относительно предполагаемого вмешательства в права на свободу выражения мнения и на свободу собраний.

84. Европейский Суд учитывает, что в этой части жалоба связана с рассмотренной ранее на нарушение статьи 11 Конвенции и потому также должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

85. Европейский Суд уже признал, что уголовное осуждение заявителя не было необходимо в демократическом обществе, что суды Российской Федерации не выяснили конкретные обстоятельства, повлекшие столкновения между протестующими и сотрудниками полиции, не проверили доводы заявителя о чрезмерном применении силы сотрудниками полиции (см. выше §§ 77-78). Он также отметил, что данные факторы имели следствием воспрепятствование или сдерживание заявителя и других лиц от участия в протестных мероприятиях и активного участия в оппозиционной политической деятельности (см. выше § 79). Европейский Суд уже установил нарушение требований статьи 11 Конвенции в данном отношении.

86. С учетом этих выводов Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место в настоящем деле нарушение требований статьи 6 Конвенции или статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

87. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

88. Заявитель требовал выплаты 130 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

89. Власти Российской Федерации оспорили это требование как чрезмерное.

90. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле им установлены нарушения требований статей 3, 5 и 11 Конвенции. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдание и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 12 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

91. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, хотя заявитель уже был освобожден после отбытия наказания, он все еще мог сталкиваться с негативными последствиями, вызванными непропорционально суровой уголовно-правовой санкцией, примененной к нему. В связи с этим обязанность исполнения настоящего Постановления требует принятия иных мер в дополнение к выплате справедливой компенсации, присужденной Европейским Судом, которая имеет целью возмещение лишь таких последствий нарушения, которые не могут быть устранены иным образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia) от 25 апреля 2013 г., жалоба N 71386/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), § 252, ECHR 2013 (извлечения)). Таким образом, власти Российской Федерации должны принять адекватные меры, чтобы устранить последствия прошлого или будущего ущерба заявителю, вызванные непропорциональным наказанием, которое Европейский Суд признал нарушением Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 250, ECHR 2000-VIII). В этом контексте Европейский Суд напоминает, что, хотя власти государства-ответчика в принципе сохраняют свободу выбора средств, с помощью которых они исполнят это обязательство, Комитет министров Совета Европы должен оценить, совместимы ли выбранные средства с выводами, сделанными Европейским Судом (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маестри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 47, ECHR 2004-I, и Резолюцию Комитета министров Совета Европы N ResDH(2010)63 от 3 июня 2010 г. об исполнении Постановления Европейского Суда по делу "Одабаши и Кочак против Турции" (Odabasi and Kocak v. Turkey) от 21 февраля 2006 г., жалоба N 50959/99).

B. Судебные расходы и издержки

92. Заявитель также требовал выплаты 300 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных при разбирательстве дела в Европейском Суде.

93. Власти Российской Федерации оспаривали требования заявителя о возмещении судебных расходов и издержек, поскольку он не представил соглашение об оказании юридических услуг с адвокатом, на основании которого он был обязан выплатить требуемые суммы.

94. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Европейский Суд отмечает, что Хрунова представила письменные объяснения в интересах заявителя, что касается предполагаемых нарушений статей 3, 6, 10, 11 и 18 Конвенции, и жалоба в этой части была объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. В настоящем деле, учитывая представленные ему документы и указанные критерии, Европейский Суд считает разумным удовлетворить требование заявителя и присудить ему 300 евро в качестве возмещения расходов в рамках разбирательства в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

95. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил единогласно жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий перевозки и содержания заявителя в стеклянных кабинах в залах судебных заседаний и на нарушение статей 5, 6, 10, 11 и 18 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий перевозки в суд и обратно;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении помещения заявителя в стеклянную кабину в зале судебных заседаний N 338 в Московском городском суде;

5) постановил, что не было допущено нарушения требований статьи 3 Конвенции в отношении помещения заявителя в стеклянную кабину в зале судебных заседаний N 635 в Московском городском суде;

6) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции;

8) постановил, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы в отношении статей 6 и 18 Конвенции;

9) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 12 500 (двенадцать тысяч пятьсот) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(ii) 300 (триста) евро, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть возложена на заявителя в связи с указанной суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

10) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 30 января 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается особое совпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова.

Особое совпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова

Я проголосовал вместе с большинством судей за признание нарушения статьи 11 Конвенции в настоящем деле на основании моего мнения, приложенного к делу "Барабанов против Российской Федерации" ((Barabanov v. Russia), Постановление от 30 января 2018 г., жалобы NN 4966/13 и 5550/15). В настоящем деле заявитель пострадал от действий сотрудников полиции, которые жестоко избили протестующего дубинками. Поведение заявителя, на мой взгляд, не имело признаков насилия. Вместо этого он попытался остановить сотрудника полиции, поэтому схватил его за руку и отвел ее от протестующего. В связи с этим настоящее дело следует отличать от упоминавшихся выше дел "Барабанов против Российской Федерации" и "Степан Зимин против Российской Федерации" ((Stepan Zimin v. Russia), Постановление от 30 января 2018 г., жалобы NN 63686/13 и 60894/14* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 11 (примеч. редактора).)).