Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 апреля 2018 г. Дело "Караченцев (Karachentsev) против Российской Федерации" (Жалоба N 23229/11) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Караченцев (Karachentsev)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 23229/11)

Постановление Суда

Страсбург, 17 апреля 2018 г.

По делу "Караченцев против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты Суда,

Бранко Лубарды,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 27 марта 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 23229/11, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Владимировичем Караченцевым (далее - заявитель) 31 марта 2011 г.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался, в частности, на условия его содержания под стражей в следственном изоляторе, на его содержание в металлической клетке в следственном изоляторе во время его участия посредством видеоконференцсвязи в судебном заседании по поводу его содержания под стражей, на чрезмерную длительность его предварительного содержания под стражей в отсутствие относимых и достаточных оснований, на отсутствие безотлагательного судебного рассмотрения его содержания под стражей и на процессуальные нарушения во время судебного рассмотрения его содержания под стражей.

4. 25 июня 2013 г. вышеупомянутые жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалоба была признана неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1972 году и проживает в г. Санкт-Петербурге.

A. Задержание заявителя, его заключение под стражу и судебное разбирательство

6. 4 июня 2010 г. заявитель был задержан по подозрению в совершении грабежа в составе организованной группы.

7. 5 июня 2010 г. Выборгский районный суд г. Санкт-Петербурга (далее - районный суд) заключил заявителя под стражу. Районный суд ссылался на особо тяжкий характер преступления, в совершении которого обвинялся заявитель, и на его позицию по существу задержания и выдвинутых против него обвинений. Районный суд также ссылался на угрозу того, что заявитель может скрыться от следственных органов и суда, оказать давление на потерпевших, свидетелей и других участников уголовного процесса или иным образом воспрепятствовать отправлению правосудия по делу.

8. 4 августа 2010 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 августа 2010 г.

9. 20 и 23 августа 2010 г. по ходатайству адвоката заявителя районный суд отложил рассмотрение вопроса о содержании заявителя под стражей до 23 и 24 августа 2010 г. соответственно.

10. 24 августа 2010 г. заявитель привлек другого адвоката для своей защиты. Новый адвокат приступила к работе в 16.00 в ту же дату.

11. 24 августа 2010 г. адвокат заявителя обратилась в районный суд с ходатайством отложить заседание до 25 августа 2010 г. для того, чтобы она могла ознакомиться с материалами обвинения и обсудить свою позицию с заявителем. Районный суд отказал в отложении заседания до 25 августа 2010 г. и отложил его только до 18.00.

12. 24 августа 2010 г. районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 ноября 2010 г., не усмотрев оснований для изменения или отмены меры пресечения и приняв во внимание особую сложность дела. Довод заявителя о том, что никакие следственные действия с его участием не проводились, был отклонен со ссылкой на дискрецию следователя в отношении проведения расследования.

13. Заявитель обжаловал вышеуказанное постановление, утверждая, в частности, что двухчасовое отложение заседания 24 августа 2010 г. не позволило ему проконсультироваться со своим адвокатом наедине и не предоставило его адвокату достаточного времени для ознакомления с материалами обвинения.

14. 11 октября 2010 г. Санкт-Петербургский городской суд (далее - городской суд), рассмотрев жалобу, не усмотрел оснований для изменения меры пресечения и оставил без изменения постановление от 24 августа 2010 г. Городской суд постановил, что двухчасовой отсрочки, предоставленной районным судом, было достаточно для изучения материалов обвинения объемом 153 листа. Бульшая часть материалов дела состояла из процессуальных документов, касающихся возбуждения уголовного дела, продления срока расследования, объединения уголовных дел, а также документов, которые ранее были переданы заявителю. Кроме того, все эти документы были рассмотрены в судебном заседании 24 августа 2010 г. Что касается жалобы заявителя на невозможность конфиденциального обмена информацией со своим адвокатом до слушания дела 24 августа 2010 г., городской суд постановил, что заявителю и его адвокату была предоставлена возможность общаться в зале суда. Однако они отказались общаться в таких условиях. Это не составляло нарушение права заявителя на защиту, поскольку адвокат заявителя могла провести конфиденциальную встречу с заявителем в следственном изоляторе без каких-либо ограничений, и они могли заранее выработать свою позицию защиты. В любом случае заседание не могло быть отложено до 25 августа 2010 г., поскольку срок содержания заявителя под стражей истекал 24 августа 2010 г., поэтому решение о мере пресечения необходимо было принять до этой даты. Заявитель и его адвокат присутствовали на слушании.

15. В ту же дату, 11 октября 2010 г., заявителю были предъявлены обвинения по двум эпизодам грабежа в особо крупных размерах, совершенных в организованной группе, в соответствии с пунктами "а" и "б" части третьей статьи 161 Уголовного кодекса Российской Федерации.

16. 15 октября 2010 г. заявитель и адвокат были уведомлены об окончании предварительного следствия, и 16 ноября 2010 г. им был предоставлен доступ к материалам дела.

17. В неустановленную дату в ноябре 2010 года районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 февраля 2011 г.* (* В материалах дела отсутствует копия соответствующего судебного постановления.).

18. 21 февраля 2011 г. адвокату заявителя было сообщено, что судебное заседание в отношении меры пресечения состоится на следующий день.

19. 22 февраля 2011 г. адвокат заявителя не явилась на судебное заседание. Заявитель ходатайствовал перед судом о переносе заседания по делу по причине болезни адвоката, однако его ходатайство было отклонено. Районный суд сам назначил заявителю адвоката.

20. 22 февраля 2011 г., повторив мотивы, послужившие основанием для применения меры пресечения по делу заявителя, районный суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 мая 2011 г. для рассмотрения дела.

21. Заявитель обжаловал постановление, указывая, в частности, на отказ отложить слушание с тем, чтобы его интересы представляла его адвокат.

22. 6 апреля 2011 г. городской суд не усмотрел оснований для изменения меры пресечения и оставил без изменения постановление от 22 февраля 2011 г. В отношении жалобы заявителя на предполагаемое нарушение его права на защиту в связи с отказом отложить заседание 22 февраля 2011 г. городской суд постановил, что адвокат заявителя не доказала факт своей болезни, предоставив медицинскую справку. Это сделало рассмотрение вопроса о содержании заявителя под стражей в ее отсутствие законным в соответствии с законодательством Российской Федерации, поскольку заявителю был назначен адвокат. В заседании суда кассационной инстанции участвовали как заявитель, так и его адвокат, заявитель участвовал посредством видеоконференцсвязи из следственного изолятора.

23. 30 мая 2011 г. районный суд дополнительно продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 августа 2011 г. на время разбирательства по делу. Районный суд отметил, что основания, послужившие основанием для применения меры пресечения в деле заявителя, не изменились, и сослался на значительный объем материалов дела, которые ни заявитель, ни его сообвиняемые или их адвокаты не смогли рассмотреть в полном объеме.

24. 28 июня 2011 г. городской суд, рассмотрев жалобу, оставил данное постановление без изменения.

25. 11 января 2013 г. городской суд оправдал заявителя по всем пунктам обвинения согласно вердикту суда присяжных. Решение вступило в силу 23 июля 2013 г.

B. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе

26. С 5 июня 2010 г. по 29 июля 2011 г. заявитель содержался под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-47/4 г. Санкт-Петербурга* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 4 Управления федеральной службы исполнения наказания по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области" (примеч. редактора).). Изолятор был переполнен. Так, камера N 76 площадью 18 кв. м была оборудована восемью спальными местами и вмещала до 10 заключенных, а камера N 145 площадью 18 кв. м была рассчитана на восемь человек и вмещала до 10 заключенных. Камера N 164 площадью 15 кв. м имела шесть спальных мест, и в ней находились до шести заключенных.

C. Содержание заявителя в металлической клетке

27. Как указывалось выше, 6 апреля и 28 июня 2011 г. соответственно городской суд рассмотрел жалобы заявителя на постановления районного суда от 22 февраля и 30 мая 2011 г. о продлении срока его содержания под стражей. Заявитель участвовал в судебных заседаниях посредством видеоконференцсвязи из следственного изолятора, где его содержали в металлической клетке.

II. Соответствующее законодательство Российской Федерации

28. Краткий обзор соответствующих положений законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики об использовании металлических клеток в залах судов, а также международных материалов и практики см. в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia) (жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), §§ 53-76, ECHR 2014).

Право

I. Предполагаемые нарушения статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе, пункта 3 статьи 5 Конвенции и пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении отсутствия безотлагательного судебного рассмотрения постановления о содержании под стражей от 24 августа 2010 г.

29. Письмом, представленным 22 ноября 2013 г., власти Российской Федерации уведомили Европейский Суд о том, что они предполагают представить одностороннюю декларацию с целью разрешения вопросов, выдвинутых в соответствии со статьей 3 Конвенции в отношений условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе, с пунктом 3 статьи 5 Конвенции и пунктом 4 статьи 5 Конвенции в части отсутствия безотлагательного судебного рассмотрения постановления о содержании под стражей от 24 августа 2010 г. В тексте декларации указывалось следующее:

"Я... Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, настоящим заявляю, что власти Российской Федерации признают, что с 5 июня 2010 г. по 29 июля 2011 г. Сергей Владимирович Караченцев содержался в следственном изоляторе в условиях, не отвечавших требованиям статьи 3 Конвенции, что его содержание под стражей в период с 5 июня 2010 г. по 24 августа 2011 г. являлось нарушением пункта 3 статьи 5 Конвенции, что рассмотрение его жалобы на постановление о содержании под стражей от 24 августа 2010 г. не соответствовало требованию "безотлагательности", предусмотренному пунктом 4 статьи 5 Конвенции...

Власти Российской Федерации готовы выплатить заявителю 8 800 евро в качестве справедливой компенсации.

Таким образом, власти Российской Федерации предлагают Европейскому Суду прекратить производство по настоящему делу. Они предлагают Европейскому Суду принять настоящее заявление в качестве "любой другой причины", оправдывающей исключение жалобы из списка подлежащих рассмотрению дел в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

Сумма, покрывающая материальный ущерб и моральный вред, упомянутая выше, а также расходы и издержки, освобождаются от уплаты налогов, которые могут быть начислены на эту сумму. Она будет выплачена в течение трех месяцев со дня уведомления о решении, принятом Европейским Судом в соответствии с пунктом 1 статьи 37 Европейской конвенции о защите прав человека. В случае неуплаты этой суммы в указанный трехмесячный срок власти Российской Федерации обязуются уплатить на эту сумму простые проценты с момента истечения этого срока до момента выплаты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Выплата будет представлять собой окончательное урегулирование дела в соответствующей части".

30. Письмом от 21 января 2014 г. заявитель отклонил предложение властей Российской Федерации.

31. Европейский Суд напоминает, что подпункт "c" пункта 1 статьи 37 Конвенции позволяет ему прекращать производство по делу:

"...по любой другой причине, установленной Судом, если дальнейшее рассмотрение жалобы является неоправданным".

32. Европейский Суд также напоминает, что при определенных обстоятельствах он может исключить жалобу из списка подлежащих рассмотрению дел в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 статьи 37 Конвенции на основании односторонней декларации властей государства-ответчика, даже если заявитель желает, чтобы рассмотрение дела было продолжено (см. принципы, вытекающие из прецедентной практики Европейского Суда, и, в частности, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey) (предварительные возражения) (жалоба N 26307/95, §§ 75-77, ECHR 2003-VI)).

33. Европейский Суд выработал четкую и обширную судебную практику по жалобам, касающимся условий содержания в следственных изоляторах в Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 8 (примеч. редактора).)), досудебного задержания заявителей при отсутствии относимых и достаточных оснований (см. Постановление Европейского Суда по делу "Дирдизов против Российской Федерации" (Dirdizov v. Russia) от 27 ноября 2012 г., жалоба N 41461/10* (* См.: там же. 2013. N 9 (примеч. редактора).), §§ 108-111) и чрезмерной продолжительности рассмотрения жалоб по вопросам содержания под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Идалов против Российской Федерации" (Idalov v. Russia) от 22 мая 2012 г., жалоба N 5826/03* (* См.: там же. N 5 (примеч. редактора).), § 157, и Постановление Европейского Суда по делу "Эскерханов и другие против Российской Федерации" (Eskerkhanov and Others v. Russia) от 25 июля 2017 г., жалоба N 18496/16 и две другие жалобы* (* См.: там же. 2018. N 4 (примеч. редактора).), §§ 45-49).

34. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не оспаривали эту часть утверждений заявителя и прямо признали нарушения Конвенции, на которые он ссылался.

35. С учетом вышеизложенных обстоятельств, характера признания нарушения, содержащегося в заявлении властей Российской Федерации, и суммы предлагаемой компенсации Европейский Суд считает, что более не является оправданным продолжение рассмотрения жалобы (подпункт "c" пункта 1 статьи 37 Конвенции).

36. Кроме того, в свете указанных соображений Европейский Суд полагает, что соблюдение прав человека, определенных в Конвенции и Протоколах к ней, не требует от него продолжения рассмотрения жалобы (пункт 1 статьи 37 Конвенции).

37. Наконец, Европейский Суд отмечает, что, если власти Российской Федерации не исполнят условия своей односторонней декларации, жалоба может быть восстановлена в списке дел Европейского Суда в соответствии с пунктом 2 статьи 37 Конвенции (см. Решение Европейского Суда по делу "Йосипович против Сербии" (Josipovic v. Serbia) от 4 марта 2008 г., жалоба N 18369/07).

38. С учетом вышеизложенного целесообразно прекратить производство по делу в части бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания заявителя под стражей в Следственном изоляторе N ИЗ-47/4 г. Санкт-Петербурга с 5 июня 2010 г. по 29 июля 2011 г., отсутствия относимых и достаточных мотивов его предварительного заключения с 5 июня 2010 г. по 24 августа 2011 г. и отсутствия безотлагательного судебного рассмотрения постановления о его содержании под стражей от 24 августа 2010 г.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части содержания заявителя в металлической клетке

39. Заявитель жаловался на то, что его содержание в металлической клетке в следственном изоляторе для его участия посредством видеоконференцсвязи в заседании суда по его жалобам на постановления о содержании под стражей от 6 апреля и 28 июня 2011 г. нарушило его человеческое достоинство. Эта жалоба требует рассмотрения с точки зрения статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

40. Власти Российской Федерации полагали, что настоящая жалоба подлежала рассмотрению только с точки зрения пункта 2 статьи 6 Конвенции. Соответственно, с учетом того факта, что решением от 11 января 2013 г. заявитель был оправдан по всем пунктам обвинения, не возникает отдельного вопроса в соответствии со статьей 6 Конвенции, включая вопрос о содержании заявителя в металлической клетке.

41. Европейский Суд, имея право давать собственную правовую квалификацию фактам дела, считает, что следует отдать предпочтение рассмотрению жалобы заявителя в соответствии со статьей 3 Конвенции. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

42. Власти Российской Федерации утверждали, что ранее Европейский Суд установил факт нарушения статьи 3 Конвенции в связи с тем, что заявители содержались в металлических клетках в залах судебных заседаний. Однако настоящее дело отличается от них. Заявитель физически не присутствовал в зале суда во время заседания. Он оставался в следственном изоляторе и участвовал в слушаниях посредством видеоконференцсвязи. Металлическая клетка отделяла заявителя от видеооборудования и технического персонала следственного изолятора, который им управлял. Заявитель не утверждал, что он находился в публичном месте и, следовательно, подвергался какому-либо унижению. В любом случае степень такого унижения была гораздо ниже, чем если бы человек физически находился в зале судебного заседания, и вряд ли выходила за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением той или иной формы правомерного обращения или наказания.

43. Заявитель настаивал на обоснованности своей жалобы.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

44. Статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение или наказание (см. среди многих примеров Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV).

45. Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигать минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня может быть различной. Она зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Яллох против Германии" (Jalloh v. Germany), жалоба N 54810/00, § 67, ECHR 2006-IX). Вопрос о том, преследовало ли такое обращение цель унижения или оскорбления жертвы, является еще одним фактором, который должен приниматься во внимание, но отсутствие такой цели не может в решающей степени исключить установление нарушения статьи 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "V. против Соединенного Королевства" (V. v. United Kingdom), жалоба N 24888/94, § 71, ECHR 1999-IX).

46. Обращение квалифицируется как "унижающее человеческое достоинство" в значении статьи 3 Конвенции, если оно унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "M.S.S. против Бельгии и Греции" (M.S.S. v. Belgium and Greece), жалоба N 30696/09, § 220, ECHR 2011, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Эль-Масри против Македонии" (El-Masri v. the former Yugoslav Republic of Macedonia), жалоба N 39630/09, § 202, ECHR 2012). Публичный характер обращения может быть значимым или усугубляющим фактором при оценке того, является ли оно "унижающим достоинство" в значении статьи 3 Конвенции. Однако отсутствие публичности необязательно препятствует тому или иному обращению оказаться в этой категории: может быть достаточным унижение жертвы в его собственных глазах, даже если не в глазах других лиц (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Тайрер против Соединенного Королевства" (Tyrer v. United Kingdom) от 25 апреля 1978 г., § 32, Series A, N 26* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 5 (примеч. редактора).), Постановление Европейского Суда по делу "Эрдоган Ягыз против Турции" (Erdogan Yagiz v. Turkey) от 6 марта 2007 г., жалоба N 27473/02, § 37, и Постановление Европейского Суда по делу "Куммер против Чешской Республики" (Kummer v. Czech Republic) от 25 июля 2013 г., жалоба N 32133/11, § 64).

47. Для того, чтобы обращение рассматривалось как "унижающее достоинство", испытываемые страдания и унижение в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением данной формы правомерного обращения (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "V. против Соединенного Королевства", § 71). Меры, лишающие лицо свободы, часто могут содержать такой элемент. Нельзя утверждать, что содержание под стражей само по себе вызывает вопросы с точки зрения статьи 3 Конвенции. Тем не менее в соответствии с этим положением власти государства-ответчика должны обеспечить, чтобы лицо содержалось под стражей в условиях, совместимых с уважением человеческого достоинства, и чтобы формы и методы исполнения этой меры не причиняли ему страдания и трудности, превышающие неизбежный уровень страданий, присущий заключению (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудля против Польши" (Kudia v. Poland), жалоба N 30210/96, §§ 92-94, ECHR 2000-XI).

48. Уважение человеческого достоинства составляет одну из основ Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Претти против Соединенного Королевства" (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 65, ECHR 2002-III).

49. Европейский Суд ранее устанавливал, что содержание лица в металлической клетке во время судебного разбирательства составляет само по себе, с учетом его объективно унижающего характера, который несовместим со стандартами цивилизованного поведения, являющимися особенностями демократического общества, оскорбление человеческого достоинства и равносильно унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации", §§ 122-139, Постановление Европейского Суда по делу "Уразов против Российской Федерации" (Urazov v. Russia) от 14 июня 2016 г., жалоба N 42147/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 82-83, и Постановление Европейского Суда по делу "Воронцов и другие против Российской Федерации" (Vorontsov and Others v. Russia) от 31 января 2017 г., жалоба N 59655/14 и две другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 4 (примеч. редактора).), § 31).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

50. Европейский Суд отмечает, что 6 апреля и 28 июля 2011 г. городской суд рассмотрел и отклонил жалобы заявителя на постановления о содержании под стражей от 22 февраля и 30 мая 2011 г. соответственно. Заявитель участвовал в этих заседаниях посредством видеоконференцсвязи из следственного изолятора, где он был заключен в металлическую клетку для этой цели.

51. Европейский Суд отмечает, что в отличие от предыдущих дел, в которых он установил нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителей в металлических клетках во время их личного присутствия на судебных заседаниях (см. выше § 49), заявитель в настоящем деле физически отсутствовал в зале суда.

52. Европейский Суд далее отмечает довод властей Российской Федерации о том, что, поскольку заявитель физически не присутствовал в зале судебного заседания и поэтому публично не находился в металлической клетке, степень его унижения, если таковое имело место, вряд ли могла выйти за пределы "неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с применением той или иной формы правомерного обращения или наказания". Вместе с тем Европейский Суд вновь заявляет, что отсутствие публичности необязательно будет препятствовать тому, чтобы данное обращение подпадало под категорию унижающего достоинство обращения (см. выше § 46).

53. При таких обстоятельствах, учитывая объективно унижающий достоинство характер содержания лица в металлической клетке, Европейский Суд считает, что содержание заявителя в металлической клетке следственного изолятора для его участия посредством видеоконференцсвязи в судебном заседании по его жалобам было равносильно унижающему достоинство обращению.

54. Соответственно, по делу имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с процессуальными недостатками в разбирательстве относительно содержания под стражей

55. Наконец, заявитель жаловался в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции на ряд процессуальных недостатков во время судебного разбирательства в отношении содержания под стражей, а именно, что его адвокат не имела достаточного времени для изучения материалов обвинения и конфиденциального общения с ним до слушания дела 24 августа 2010 г. и что на заседании 22 февраля 2011 г. его адвокат была заменена адвокатом по назначению. Пункт 4 статьи 5 Конвенции гласит:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

56. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Власти Российской Федерации

57. Власти Российской Федерации возражали против доводов заявителя. В отношении предполагаемого нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в части заседания по вопросу содержания под стражей от 24 августа 2010 г. они утверждали, что 20 и 23 августа судебные заседания были отложены по просьбе адвоката заявителя до последнего дня содержания заявителя под стражей 24 августа 2010 г. Также с учетом количества документов, представленных районному суду обвинением, и того факта, что сторона защита уже была знакома с большинством из них, двухчасового перерыва в слушании было достаточно для того, чтобы адвокат заявителя подготовила свои представления. Кроме того, доводы стороны обвинения в пользу продления срока содержания заявителя под стражей в ходе судебного разбирательства были практически одинаковыми и не требовали длительной подготовительной работы со стороны защиты. В отношении жалобы заявителя, касавшейся того, что он не имел возможности конфиденциально общаться со своим адвокатом до судебного заседания 24 августа 2010 г., власти Российской Федерации утверждали, что, поскольку в суде отсутствовало помещение, предназначенное для личного общения между обвиняемым и его адвокатом, единственной возможностью для заявителя являлось общение с его адвокатом в зале суда, от чего заявитель отказался. Принимая во внимание тот факт, что заседание 24 августа 2010 г. не стало неожиданностью для защиты, не было ясно, почему адвокат заявителя не общалась с заявителем на более раннем этапе в следственном изоляторе. Кроме того, поскольку в ходе судебного заседания 24 августа 2010 г. ключевые вопросы относительно заявителя не были разрешены, ограничение возможности общения заявителя с адвокатом вряд ли повлияло на его исход. Соответственно, в этой связи требования пункта 4 статьи 5 Конвенции нарушены не были.

58. Что касается предполагаемого нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении заседания по вопросу о содержании под стражей от 22 февраля 2011 г., власти Российской Федерации пояснили, что адвокат заявителя, которая была надлежащим образом уведомлена о слушании, не явилась на него, за что государство не может нести ответственность. Адвокат заявителя должна была знать о положениях части четвертой статьи 108 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ), которая предусматривает, что заседание по вопросу о содержании под стражей может проводиться в отсутствие стороны (за исключением обвиняемого), которая была надлежащим образом уведомлена о слушании, но которая не сообщила суду о какой-либо уважительной причине неявки. Следовательно, в настоящем деле районный суд приступил к слушанию дела после назначения адвоката заявителю. Соответственно, в этой связи не было допущено нарушения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(b) Заявитель

59. Заявитель настаивал на своей жалобе. В отношении предполагаемого нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в ходе судебного заседания 24 августа 2010 г. заявитель пояснил, что до этой даты его представлял другой адвокат. Поэтому вновь привлеченная адвокат не была знакома с делом и не имела возможности обсудить с ним позицию защиты на более раннем этапе. Что касается предполагаемого нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции во время судебного заседания 22 февраля 2011 г., заявитель утверждал, что согласно части восьмой статьи 109 УПК РФ обвинение должно было обратиться в суд с ходатайством о продлении срока его содержания под стражей за семь дней до окончания ранее установленного срока содержания под стражей, однако это положение было нарушено, что привело к нарушению его права на защиту.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

60. Европейский Суд напоминает, что в силу пункта 4 статьи 5 Конвенции задержанное или заключенное под стражу лицо имеет право инициировать судебное рассмотрение процессуальных и материально-правовых вопросов, которые являются существенными для определения "законности" лишения лица свободы по смыслу пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Броган и другие против Соединенного Королевства" (Brogan and Others v. United Kingdom) от 29 ноября 1988 г., § 65, Series A, N 145-B). Хотя не всегда необходимо, чтобы предусмотренная пунктом 4 статьи 5 Конвенции процедура сопровождалась такими же гарантиями, которые действуют при рассмотрении уголовного дела или гражданско-правового спора в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, она должна быть судебной и предоставлять гарантии, соответствующие рассматриваемому виду лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Рейнпрехт против Австрии" (Reinprecht v. Austria), жалоба N 67175/01, § 31, ECHR 2005-XII). Если содержание под стражей попадает под действие подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции, необходимо проводить судебное заседание (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, § 58, ECHR 1999-II).

61. При рассмотрении законности содержания под стражей в период следствия и суда производство должно быть состязательным и всегда должно обеспечивать "равенство сторон" - прокурора и заключенного под стражу лица. Это, в частности, означает, что заключенный под стражу должен иметь доступ к тем документам дела, которые были существенными для оспаривания законности его содержания под стражей. Заключенный должен также иметь возможность комментировать доводы, выдвинутые прокуратурой. В некоторых случаях может потребоваться определенная форма юридического представительства задержанного, а именно, когда он не в состоянии надлежащим образом защитить себя или при других особых обстоятельствах дела (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia) от 25 октября 2007 г., жалоба N 4493/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2007. N 2 (примеч. редактора).), § 77, с дополнительными отсылками).

62. Европейский Суд напоминает, что разбирательство о содержании под стражей требует особой оперативности, и статья 5 Конвенции не содержит прямого упоминания о праве на юридическую помощь в этой связи. Различие в целях объясняет, почему статья 5 Конвенции содержит более гибкие процессуальные требования, чем статья 6 Конвенции, и более строгие требования относительно безотлагательности. Следовательно, как правило, судья может принять решение не дожидаться того, чтобы заключенный обеспечил себе юридическую помощь, и власти не обязаны обеспечивать ему бесплатную юридическую помощь в контексте разбирательства о содержании под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лебедев против Российской Федерации", § 84).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

(i) Слушание по вопросу о содержании под стражей 24 августа 2010 г.

63. Что касается первой части жалобы заявителя, Европейский Суд отмечает, что судебное заседание 24 августа 2010 г. первоначально было назначено на 20 августа 2010 г. Однако по ходатайству адвоката заявителя оно было дважды перенесено, соответственно на 23 и 24 августа 2010 г., причем последняя дата являлась последним днем ранее санкционированного срока содержания под стражей. Европейский Суд далее отмечает, что 24 августа 2010 г. заявитель привлек нового адвоката, которая вступила в разбирательство в 16.00 того же дня. Привлеченный адвокат просила районный суд отложить заседание до 25 августа 2010 г. для того, чтобы она могла изучить материалы обвинения. Однако районный суд постановил отложить заседание лишь на два часа.

64. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что ответственность за то, что заявитель не назначил нового адвоката на более раннем этапе, не может быть возложена на власти государства-ответчика. Кроме того, если бы районный суд удовлетворил ходатайство заявителя о переносе слушания по делу о задержании до 25 августа 2010 г., это сделало бы его содержание под стражей в период с 24 по 25 августа 2010 г. незаконным в соответствии с пунктом 1 статьи 5 Конвенции. Таким образом, двухчасовое отложение, предоставленное районным судом для того, чтобы новый адвокат заявителя могла изучить материалы стороны обвинения, которые не были особенно большими или сложными (см. выше §§ 14 и 57), было обусловлено срочностью ситуации и, по мнению Европейского Суда, само по себе не являлось нарушением пункта 4 статьи 5 Конвенции.

65. Что касается невозможности для заявителя иметь конфиденциальное общение с его недавно назначенным адвокатом до заседания по вопросу о содержании под стражей, Европейский Суд отмечает, что ввиду назначения нового адвоката заявителя в последний момент они могли провести беседу только до начала заседания в зале суда. Однако заявитель не воспользовался этим правом, отказавшись общаться со своим адвокатом в таких условиях. В отсутствие каких-либо конкретных данных о том, что имелись разумные основания полагать, что их разговор мог быть услышан, Европейский Суд считает, что эта ситуация также не привела к нарушению пункта 4 статьи 5 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* См.: там же. 2012. N 3 (примеч. редактора).), §§ 230-232).

(ii) Слушание по вопросу о содержании под стражей 22 февраля 2011 г.

66. Европейский Суд отмечает, что адвокат заявителя была надлежащим образом уведомлена о заседании 22 февраля 2011 г., но не смогла присутствовать на нем. Заявитель обратился в районный суд с ходатайством отложить заседание по делу, ссылаясь на болезнь адвоката. Однако поскольку не было представлено каких-либо доказательств для оправдания отсутствия адвоката, его ходатайство было отклонено. Европейский Суд далее подчеркнул, что рассмотрение вопроса о содержании заявителя под стражей проходило в присутствии адвоката заявителя, назначенного заявителю судом.

67. Европейский Суд принимает во внимание особую оперативность, требуемую при разбирательствах, касающихся лишения свободы, отсутствие адвоката заявителя в день слушания, личное присутствие заявителя на слушании, его представительство адвокатом, назначенным судом, и отсутствие каких-либо утверждений о том, что помощь, оказанная адвокатом заявителя, была явно недостаточной. Следовательно, Европейский Суд считает, что решение районного суда о проведении слушания в отсутствие адвоката заявителя было обоснованным и не нарушало справедливость предварительного разбирательства.

68. Учитывая рассмотренные выше факторы, Европейский Суд приходит к выводу, что судебное заседание от 22 февраля 2011 г. соответствовало требованиям пункта 4 статьи 5 Конвенции.

(iii) Заключение

69. Следовательно, не было допущено нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении процессуальных недостатков при продлении меры пресечения в виде содержания под стражей заявителя 24 августа 2010 г. и 22 февраля 2011 г.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

70. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

71. Заявитель требовал выплаты 29 700 евро в качестве возмещения материального ущерба. Это требование представляло собой приблизительную сумму, израсходованную родственниками заявителя на продукты питания, одежду и медикаменты в период его содержания под стражей, потерю заявителем заработка в период содержания под стражей и сумму, необходимую для будущей операции и последующего лечения в связи с состоянием здоровья, ухудшившимся в период содержания под стражей. Кроме того, заявитель требовал выплаты 56 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

72. Власти Российской Федерации не комментировали эти требования.

73. Европейский Суд полагает, что требование заявителя об утрате заработка является необоснованным. В любом случае заявитель по-прежнему вправе взыскать предполагаемую утрату заработка в рамках разбирательства на внутригосударственном уровне. Что касается оставшейся части требования в отношении материального ущерба, Европейский Суд не усматривает наличия причинно-следственной связи между требуемым материальным ущербом и установленным нарушением Конвенции. Соответственно, Европейский Суд не усматривает оснований для присуждения заявителю каких-либо сумм по данному основанию.

74. Оценивая указанные обстоятельства на основе принципа справедливости и принимая во внимание сумму, предложенную заявителю в соответствии с односторонней декларацией властей Российской Федерации (см. выше § 29, а также упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Уразов против Российской Федерации", § 106), Европейский Суд присуждает заявителю 950 евро, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

75. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек, поэтому Европейский Суд не присуждает заявителю каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

76. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил с учетом условий односторонней декларации властей Российской Федерации и средств обеспечения принятых в нем обязательств прекратить производство в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 статьи 37 Конвенции, что касается жалоб на нарушения:

(а) статьи 3 Конвенции в отношении бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания под стражей заявителя в Следственном изоляторе N ИЗ-47/4 г. Санкт-Петербурга с 5 июня 2010 г. по 29 июля 2011 г.;

(b) пункта 3 статьи 5 Конвенции в отношении относимых и достаточных мотивов для предварительного заключения заявителя с 5 июня 2010 г. по 24 августа 2011 г.;

(c) пункта 4 статьи 5 Конвенции в отношении задержки рассмотрения жалобы заявителя на постановление о содержании под стражей от 24 августа 2010 г.;

2) объявил приемлемыми для рассмотрения по существу жалобы в соответствии:

(a) со статьей 3 Конвенции на содержание заявителя в металлической клетке в следственном изоляторе для его участия посредством видеоконференцсвязи в заседании по вопросу о его содержании под стражей;

(b) с пунктом 4 статьи 5 Конвенции в части процессуальных недостатков при судебном рассмотрении содержания заявителя под стражей 24 августа 2010 г. и 22 февраля 2011 г.;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении помещения заявителя в металлическую клетку в следственном изоляторе для его участия посредством видеоконференцсвязи в заседании по вопросу о его содержании под стражей;

4) постановил, что не было допущено нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в части процессуальных недостатков при рассмотрении вопросов содержания заявителя под стражей на судебных заседаниях 24 августа 2010 г. и 22 февраля 2011 г.;

5) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 950 (девятьсот пятьдесят) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эту сумму должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 апреля 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 Правила 77 Регламента Европейского Суда.

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда