Решение Европейского Суда по правам человека от 12 февраля 2019 г. по вопросу приемлемости жалобы N 18836/11 "Людмила Юрьевна Сигунова и Марина Юрьевна Сигунова (Lyudmila Yuryevna Sigunova and Marina Yuryevna Sigunova) против Российской Федерации" (Третья cекция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Решение по вопросу приемлемости
жалобы N 18836/11
"Людмила Юрьевна Сигунова и Марина Юрьевна Сигунова (Lyudmila Yuryevna Sigunova and Marina Yuryevna Sigunova) против Российской Федерации"

По делу "Людмила Юрьевна Сигунова и Марина Юрьевна Сигунова против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) (Третья Секция), заседая 12 февраля 2019 г. Комитетом в составе:

Бранко Лубарды, Председателя Комитета Суда,

Пере Пастора Вилановы,

Георгия А. Сергидеса, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание вышеуказанную жалобу, поданную 15 марта 2011 г.,

рассмотрев меморандум, представленный властями Российской Федерации, и ответные замечания, представленные заявительницами,

проведя заседание, вынес следующее Решение:

Факты

1. Заявительницы, Людмила и Марина Юрьевны Сигуновы (далее - первая и вторая заявительницы соответственно) являются гражданками Российской Федерации. Они родились в 1972 году и проживают в г. Москве. Они были представлены О.Г. Подоплеловой, юристом, практикующей в г. Москве.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

А. Обстоятельства дела

3. Обстоятельства дела, как они были представлены сторонами, могут быть изложены следующим образом.

1. Предыстория дела

4. Заявительницы являются сестрами. Они проживали в квартире в пятиэтажном доме, построенном в 1960-х годах, по адресу: г. Москва, проезд Русанова (район Свиблово), дом 11. У первой заявительницы было 1/2 в праве собственности на квартиру, у второй - 1/4. Право на последнюю 1/4 в праве собственности на квартиру было у их племянника. Общая площадь квартиры составляла 61,5 кв. м, жилая площадь - 43 кв. м. В квартире были три комнаты.

5. 6 июля 1999 г. Правительство г. Москвы приняло Постановление N 608 о задачах комплексной реконструкции районов пятиэтажной застройки первого периода индустриального домостроения. В этом постановлении предписывалось определить ежегодные планы сноса данных строений и ежегодные планы строительства новой жилой площади.

6. 27 августа 2002 г. Правительство г. Москвы приняло Постановление N 702-ПП о ликвидации пятиэтажного и ветхого жилищного фонда на территории района Свиблово. В постановлении предусматривалось строительство в 2002-2010 годах жилых домов для жителей домов, подлежащих сносу, в том числе дома, в котором проживали заявительницы, а префектуре Северо-Восточного административного округа предписывалось подготовить графики отселения жителей из домов, подлежащих сносу.

7. В июле 2009 годам жильцы дома, в котором проживали заявительницы, получили уведомления с приглашением явиться в жилищный отдел района для подготовки к отселению.

8. 31 августа 2009 г. жилищный отдел выдал заявительницам и их племяннику смотровой талон на квартиру в новом доме, расположенном по адресу: проезд Русанова, дом 5, - находившемся около 50 метров от дома заявительниц. В данной квартире были три комнаты и два балкона. Общая площадь квартиры без балконов составляла 70,3 кв. м, жилая площадь - 43,1 кв. м. Кухня была больше, чем в первой квартире.

9. Первая заявительница отказалась от данного предложения. Она предоставила список очень конкретных критериев, которым, по ее мнению, должна была отвечать квартира, чтобы первая заявительница согласилась ее принять (площадь каждой комнаты, отсутствие балконов в комнатах, встроенные шкафы, этаж и расположение квартиры в доме).

10. 30 сентября 2009 г. префект Северо-Восточного административного округа г. Москвы, ссылаясь на Постановление N 608 (см. выше § 5) и на Закон г. Москвы от 31 мая 2006 г. (см. ниже раздел "Соответствующее законодательство Российской Федерации"), утвердил промежуточный список строений, подлежащих сносу в 2009 и 2010 годах. В данный список был включен дом заявительниц.

11. 9 октября 2009 г. первая заявительница отклонила другое предложение об осмотре квартиры в том же доме, в котором находилась первая осмотренная ею квартира. Она утверждала, что предложенные квартиры не отвечали "характеристикам использования" и "критериям эксплуатации". Она снова указала критерии, которым, по ее мнению, должна была отвечать новая квартира, чтобы она сама, вторая заявительница и их племянник согласились переехать в нее.

2. Спор о передаче властям г. Москвы права собственности на квартиру

12. Столкнувшись с отказом заявительниц от предложений об отселении, 8 декабря 2009 г. префект Северо-Восточного административного округа г. Москвы обратился в Бабушкинский районный суд г. Москвы. Он просил прекратить право собственности заявительниц и их племянника на квартиру, оформить данное право на власти г. Москвы и взамен передать в собственность заявительницам и их племяннику квартиру, которая была предметом первого предложения об отселении (см. выше § 8) и находилась по адресу: проезд Русанова, дом 5.

13. 2 марта 2010 г., когда дело находилось на рассмотрении суда первой инстанции, первая заявительница направила в Департамент жилищной политики и жилищного фонда (далее - Департамент) заявление с просьбой присутствовать на заседании комиссии по отселению. Она снова указала от имени трех сособственников точные критерии, которым должна была отвечать квартира, чтобы они согласились в нее переехать. Она отмечала, что другое решение состояло в том, чтобы предоставить им три отдельные квартиры. В заключение она утверждала, что у нее было право на обогащение в случае уступки ее права собственности. Требование первой заявительницы было отклонено.

14. 13 апреля 2010 г. Бабушкинский районный суд г. Москвы отложил рассмотрение дела, чтобы ответчики могли осмотреть другую квартиру, предложенную Департаментом. Первая заявительница отказалась от данного предложения.

15. В замечаниях по делу от 23 апреля 2010 г. первая заявительница утверждала, что принудительное прекращение права собственности было незаконным, поскольку не была соблюдена процедура изъятия, предусмотренная статьей 239 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) (см. ниже раздел "Соответствующее законодательство Российской Федерации"). Она вновь указала точные критерии, которым должна была отвечать квартира, чтобы все три ответчика согласились ее принять. Она полагала, что другое решение состояло в том, чтобы предоставить отдельную квартиру каждому из ответчиков. В противном случае она предлагала обсудить возможность выкупа квартиры.

16. Вторая заявительница не присутствовала на судебных заседаниях и не представила замечаний по делу.

17. 23 апреля 2010 г. Бабушкинский районный суд г. Москвы удовлетворил иск префекта. Суд прекратил право собственности ответчиков на их квартиру и предписал отселить их в квартиру, указанную в исковом заявлении.

18. Бабушкинский районный суд г. Москвы счел, что снос дома был предусмотрен Постановлениями Правительства г. Москвы NN 608 и 702-ПП, а также решением префекта от 30 сентября 2009 г. (см. выше §§ 5, 6 и 8), в соответствии с Законом г. Москвы от 31 мая 2006 г. Бабушкинский районный суд г. Москвы сослался на статью 4 названного закона, в которой был указан список оснований для передачи жилья властям, и пришел к следующему выводу:

"...Правительство г. Москвы приняло Постановления NN 608... и 702-ПП... в соответствии с которыми земли используются для нужд нового строительства и развития территории, ликвидации пятиэтажного и ветхого жилищного фонда. Таким образом, земельный участок, на котором расположен дом [ответчиков], не изымается для государственных или муниципальных нужд. Следовательно, положения статьи 239 Гражданского кодекса неприменимы в настоящем деле".

19. Бабушкинский районный суд г. Москвы сравнил площадь двух квартир. Ссылаясь на два отчета об оценке, он установил, что рыночная стоимость старой квартиры составляла 6 857 000 рублей, а рыночная стоимость новой квартиры - 9 858 000 рублей. Бабушкинский районный суд г. Москвы пришел к выводу, что новое жилье было равноценно старому жилью заявительниц.

20. К тому же Бабушкинский районный суд г. Москвы квалифицировал поведение первой заявительницы как злостное злоупотребление правом и счел, что она пыталась получить обогащение за счет властей города.

21. Заявительницы подали кассационную жалобу. Они утверждали, что лишение их права собственности на их недвижимое имущество нарушало статьи 235, 239 и 279-281 ГК РФ, а также статью 32 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее - ЖК РФ), которые предусматривали процедуру изъятия земельного участка для государственных или муниципальных нужд (см. ниже раздел "Соответствующее законодательство Российской Федерации"). Утверждая, что земельный участок являлся общей собственностью собственников квартир, заявительницы утверждали, что процедура изъятия данного участка и дома была обязательной, в противном случае требование префекта следовало отклонить.

22. 14 сентября 2010 г. Московский городской суд оставил в силе решение суда первой инстанции. При этом была оглашена только резолютивная часть постановления. Сторонам пояснили, что полный текст постановления будет составлен позже.

23. 7 октября 2010 г. первая заявительница получила копию полного текста постановления суда кассационной инстанции. 8 декабря 2010 г. вторая заявительница получила полную копию данного постановления по почте.

24. В кассационном постановлении Московский городской суд согласился с выводами Бабушкинского районного суда г. Москвы. Московский городской суд указал следующее: чтобы установить, было ли новое жилье равноценным квартире заявительниц, необходимо учитывать не только площадь и рыночную стоимость, но и уровень комфорта жилья и его расположение, и что в настоящем деле дом заявительниц и новый дом находились рядом. По мнению Московского городского суда, районный суд надлежащим образом принял во внимание данные факторы.

25. Заявительницы проживали в своей квартире до июня 2014 года, когда дом был снесен.

26. В письме, датированном 1 августа 2017 г., заявительницы уведомили Европейский Суд о том, что они были выселены из своего жилого помещения при содействии судебных приставов и вселились в новое жилое помещение.

Соответствующее законодательство Российской Федерации

1. Конституция Российской Федерации

27. Согласно части 3 статьи 35 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

28. В соответствии со статьей 72 Конституции Российской Федерации жилищное и земельное законодательство находятся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Согласно статье 76 Конституции по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. Законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным законам, и в случае противоречия действует федеральный закон.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации

29. Согласно статье 235 ГК РФ принудительное изъятие у собственника имущества не допускается, кроме случаев, предусмотренных законом. В момент событий настоящего дела одним из таких случаев было отчуждение недвижимого имущества в связи с принудительным отчуждением земельного участка, на котором оно располагалось. Абзац 3 статьи 235 ГК РФ отсылал к статье 239 ГК РФ, согласно которой в случаях, когда изъятие земельного участка для государственных или муниципальных нужд было невозможно без прекращения права собственности на объекты недвижимого имущества, которые на нем расположены, участок подлежал изъятию путем выкупа в соответствии с правилами, предусмотренными статьями 279-281 ГК РФ.

30. В соответствии со статьей 279 ГК РФ в редакции, действовавшей в период, относившийся к обстоятельствам дела, земельный участок мог быть изъят для государственных или муниципальных нужд путем выкупа. Собственник должен был быть извещен о предстоящем изъятии не менее чем за год. Кроме того, решение об изъятии подлежало регистрации в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним, о чем также должен был быть уведомлен собственник.

31. Статья 281 ГК РФ в редакции, действовавшей в период, относившийся к обстоятельствам дела, предусматривала необходимость заключения соглашения о выкупе, включающего обязательство федеральных, региональных или муниципальных властей выплатить собственнику изымаемого имущества выкупную цену. В последнюю входила рыночная стоимость земельного участка и расположенных на нем сооружений, а также сумма материального ущерба, понесенного собственником изымаемого имущества. Согласно статье 282 ГК РФ, если собственник возражал против изъятия или условий соглашения о выкупе, органы власти в течение двух лет с момента уведомления собственника о решении изъять участок могли обратиться в суд с требованием о принудительном выкупе.

3. Жилищный кодекс Российской Федерации

32. Статья 32 ЖК РФ в основном повторяла положения статей 279 и 281 ГК РФ. В Постановлении от 2 июля 2009 г. N 14* (* Так в тексте. Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).) Пленум Верховного Суда Российской Федерации уточнил, что соблюдение процедуры, предшествующей изъятию жилого помещения у собственника, было обязательным. Данная процедура включала в себя принятие уполномоченным органом решения об изъятии жилого помещения, государственную регистрацию этого решения в органе, осуществляющем государственную регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, уведомление в письменной форме собственника жилого помещения не позднее чем за год до предстоящего изъятия принадлежащего ему жилого помещения о принятом решении об изъятии и дате его государственной регистрации. Несоблюдение процедуры, предшествующей изъятию жилого помещения у собственника, должно влечь за собой отказ в иске органу государственной власти (органу местного самоуправления) о выкупе жилого помещения.

33. В соответствии со статьей 36 ЖК РФ земельный участок, на котором расположен многоквартирный дом, принадлежит на праве общей долевой собственности собственникам помещений в многоквартирном доме. В Постановлении Пленумы Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22* (* Так в тексте. Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (примеч. редактора).) разъяснили судам, что, если земельный участок не сформирован и в отношении него не проведен государственный кадастровый учет, то земля под многоквартирным домом находится в собственности соответствующего публично-правового образования, но только собственники помещений в многоквартирном доме вправе им распоряжаться.

34. Согласно статье 16 Федерального закона от 29 декабря 2004 г. N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" в редакции, действовавшей на момент событий настоящего дела, в случае, если земельный участок, на котором расположены многоквартирный дом и иные входящие в состав такого дома объекты недвижимого имущества, не был сформирован до введения в действие ЖК РФ, любой собственник помещения в многоквартирном доме был вправе обратиться в органы государственной власти или органы местного самоуправления с заявлением о формировании земельного участка, на котором расположен многоквартирный дом, чтобы данный участок принадлежал собственникам помещений на праве общей собственности.

4. Закон г. Москвы от 31 мая 2006 г.

35. В статьях 2 и 6 Закона г. Москвы от 31 мая 2006 г. N 21 "Об обеспечении жилищных прав граждан при переселении и освобождении жилых помещений (жилых домов) в городе Москве" (далее - Закон г. Москвы) гарантировалось право граждан, освобождающих жилые помещения, на получение равноценного жилого помещения (то есть жилого помещения, площадь которого не меньше площади освобождаемого жилого помещения, а количество комнат соответствует количеству комнат в освобождаемом жилом помещении). В статье 6 Закона г. Москвы также описан порядок расчета возмещения (компенсации).

36. В статье 3 Закона г. Москвы гарантируется право на получение жилья в районе проживания. Согласно пункту 5 данной статьи требования граждан, не основанные на нормах федерального законодательства и законодательства г. Москвы, о предоставлении жилого помещения в конкретном месте, доме, на этаже, по конкретному адресу, с определенным количеством комнат удовлетворению не подлежат.

37. В статье 4 Закона г. Москвы перечислены основания для освобождения жилых домов. В качестве одного из таких оснований указано изъятие или использование части или всего земельного участка для государственных (городских) или муниципальных нужд в случаях, предусмотренных федеральным законодательством и законодательством г. Москвы, в связи с необходимостью нового строительства, развития территорий в соответствии с Генеральным планом г. Москвы, планами развития округов и районов г. Москвы, реализацией городских программ, требующих сноса жилых домов. Согласно пункту 3 данной статьи Закона г. Москвы правовой акт Правительства г. Москвы об изъятии земельного участка принимается при наличии сформированного земельного участка, в отношении которого проведен государственный кадастровый учет.

38. Пункты 5 и 6 статьи 4 Закона г. Москвы содержат положения, аналогичные тем, которые указаны в статье 279 ГК РФ (см. выше § 30).

Жалобы

39. Ссылаясь на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, заявительницы жаловались на произвольное лишение их своей квартиры.

Право

40. Заявительницы утверждали, что судебное решение об отчуждении их квартиры в пользу властей и предоставление им другой квартиры взамен предыдущей нарушали статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

A. Доводы сторон

1. Заявительницы

41. Заявительницы утверждали, что вмешательство в их право на уважение собственности не было осуществлено "на условиях, предусмотренных законом", по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Они утверждали, в частности, что власти г. Москвы не прибегли к обязательной процедуре изъятия, предусмотренной ГК РФ, и вместо этого применили законодательство г. Москвы, которое противоречило ГК РФ и не предоставляло заявительницам достаточных гарантий против произвола. По мнению заявительниц, несоблюдение статьи 239 ГК РФ и статьи 32 ЖК РФ в их деле представляло собой нарушение федерального законодательства и, следовательно, нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

42. Заявительницы полагали также, что власти должны были сначала сформировать земельный участок, на котором находился дом заявительниц, и только потом изымать участок и их квартиру. Они сожалели, что суды не рассмотрели данный вопрос в их деле и не предписали властям сформировать земельный участок.

43. Заявительницы считали также, что спорная мера не преследовала какой-либо правомерной цели. По их мнению, строительство новых зданий не имело целью расселение нуждающихся лиц, а новые квартиры не являлись социальным жильем. Заявительницы утверждали, что их дом не был ветхим, антисанитарным или "морально устаревшим", следовательно, можно было просто сделать ремонт, а не сносить дом. Ссылаясь на Постановление Европейского Суда по делу "Волчкова и Миронов против Российской Федерации" (Volchkova and Mironov v. Russia) от 28 марта 2017 г., жалобы NN 45668/05 и 2292/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 5 (примеч. редактора).), § 118, они настаивали на том, что улучшение вида города с архитектурной точки зрения само по себе не являлось правомерной целью, оправдывающей снос старого жилья.

44. Наконец, заявительницы полагали, что вмешательство не было соразмерным. Они утверждали, в частности, что новая квартира была навязана им против их воли и что не только снос их дома был неоправданным, но и не было необходимости предусматривать их отселение в 2010 году, поскольку дом был снесен лишь в 2014 году. Наконец, они жаловались на способ исполнения решения суда от 23 апреля 2010 г.

2. Власти Российской Федерации

45. Власти Российской Федерации полагали, что вмешательство в право заявительниц на уважение их собственности было "законным" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. В частности, они утверждали, что в настоящем деле подлежало применению законодательство г. Москвы, а не положения ГК РФ об изъятии. Они добавили, что земельный участок, на котором находился спорный дом, не был сформирован или поставлен на кадастровый учет и что он не изымался, а только "использовался" для целей нового строительства по смыслу статьи 4 Закона г. Москвы, и, следовательно, статья 239 ГК РФ, закрепляющая принцип изъятия, а также статья 32 ЖК РФ не подлежали применению.

46. Что касается цели, которую преследовало вмешательство, власти Российской Федерации утверждали, что власти государства-ответчика обладали широкими пределами усмотрения в сфере градостроительства и управления жилым фондом. Они настаивали на том, что снос старого дома позволил построить другие здания, чтобы расселить в них нуждающихся лиц.

47. В отношении соразмерности вмешательства власти Российской Федерации отмечали, что новая квартира была лучше старой, находилась рядом с прежней и что критерии предоставления жилья, указанные заявительницами, не могли быть выполнены в соответствии с пунктом 5 статьи 3 Закона г. Москвы. Они полагали, что власти приняли все меры, которые можно было разумно от них ожидать, с целью предоставить заявительницам жилое помещение, равноценное их старой квартире. Власти Российской Федерации согласились с выводами Бабушкинского районного суда г. Москвы, который квалифицировал поведение первой заявительницы как злоупотребление правом.

B. Мнение Европейского Суда

48. Европейский Суд отмечает, что сторонами не оспаривалось, что доли в праве собственности на квартиру представляли собой "имущество" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и что предписание суда об отчуждении квартиры в пользу властей представляло собой вмешательство в права заявительниц по смыслу той же статьи. Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы быть совместимым со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, вмешательство должно быть "законным", преследовать правомерную цель и быть соразмерным данной цели.

1. Законность вмешательства

49. Европейский Суд напоминает, что условие "законности" подразумевает, что спорная мера отвечает положениям законодательства страны и не является произвольной (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Ист Вест Альянс Лимитед" против Украины" (East West Alliance Limited v. Ukraine) от 23 января 2014 г., жалоба N 19336/04, § 167, с дальнейшими ссылками). Однако не любое процессуальное нарушение может привести к нарушению требования "законности" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Украина-Тюмень" против Украины" (Ukraine-Tumen v. Ukraine) от 22 ноября 2007 г., жалоба N 22603/02, § 52).

50. По мнению заявительниц, вмешательство властей в их право на уважение имущества не было "законным" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку земельный участок, на котором находились их дом и их квартира, не был изъят в соответствии со статьями 239, 279 и 281 ГК РФ и статьей 32 ЖК РФ.

51. Рассматривая, во-первых, довод заявительниц о том, что земельный участок, на котором находился их дом, подлежал изъятию, Европейский Суд отмечает, что данный участок не был сформирован и с технической точки зрения оставался собственностью г. Москвы. Из положений законодательства Российской Федерации следует, что собственникам надлежало обратиться с заявлением о формировании земельного участка (см. выше §§ 33-34). Однако Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле ни один из собственников квартир в доме, в том числе заявительницы, не просили сформировать земельный участок и поставить его на кадастровый учет. Таким образом, власти не могли изъять участок, в отношении которого они являлись собственниками.

52. Что касается довода заявительниц о том, что Закон г. Москвы, который был применен в их деле, не являлся надлежащей правовой основой, Европейский Суд указывает, что принудительное отчуждение недвижимого имущества было возможно в соответствии с ГК РФ и ЖК РФ только через обязательную процедуру изъятия (см. выше § 29). Он также отмечает, что в соответствии с Законом г. Москвы была возможна передача недвижимого имущества властям без проведения изъятия земельного участка, на котором находится такое имущество (см. выше § 37). Европейский Суд подчеркивает, тем не менее, что, несмотря на данное очевидное противоречие между Законом г. Москвы, с одной стороны, и ГК РФ и ЖК РФ, с другой, в остальном положения Закона г. Москвы были аналогичны положениям ГК РФ (см. выше §§ 30-31 и 35, 36, 38), в частности, в том, что касается принципов и порядка передачи недвижимого имущества властям. Кроме этого, Европейский Суд отмечает, что Закон г. Москвы предоставляет жильцам даже более широкую защиту, поскольку гарантирует их право на получение нового жилья в пределах района проживания (см. выше § 36).

53. Из материалов дела следует, что в настоящем деле все гарантии, предоставленные лицам, освобождающим жилые помещения, были соблюдены за исключением, возможно, регистрации решения об изъятии в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Однако заявительницы не объяснили, каким образом это им повредило.

54. При данных условиях, напоминая, что полномочия Европейского Суда по проверке правильного толкования и применения законодательства государства-ответчика ограничены и что ему не надлежит подменять собой суды государства-ответчика, поскольку его роль заключается в проверке того, не являются ли решения данных судов произвольными или явно непропорциольными (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Кушоглу против Болгарии" (Kushoglu v. Bulgaria) от 10 мая 2007 г., жалоба N 48191/99, § 50), Европейский Суд полагает, что "незаконность" и тем более произвольность спорной меры не была доказана (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Волчкова и Миронов против Российской Федерации", в котором некоторые процессуальные нарушения не были признаны имеющими такой характер, что изъятие было "незаконным", и см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "Ткаченко против Российской Федерации" (Tkachenko v. Russia) от 20 марта 2018 г., жалоба N 28046/05, в котором заявители были выселены по требованию частного лица при полном игнорировании правил об изъятии и без соблюдения процессуальных гарантий).

55. Наконец, Европейский Суд напоминает, что целью Конвенции является защита конкретных и эффективных прав, и отмечает, что заявительницы не указали, предполагаемое несоблюдение какой процессуальной гарантии причинило им ущерб.

2. Правомерная цель вмешательства

56. Европейский Суд отмечает, что благодаря непосредственной связи с обществом и осведомленности о его потребностях власти государства-ответчика, как правило, находятся в более выгодном положении, чем международный суд, чтобы определить, что соответствует "интересам общества" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистинш и Перепелкинс против Латвии" (Vistins and Perepjolkins v. Latvia) от 25 октября 2012 г., жалоба N 71243/01, § 105). В настоящем деле Европейскому Суду не было представлено каких-либо убедительных доказательств, которые позволили бы ему прийти к выводу, что причины, озвученные властями государства-ответчика, были лишены разумных оснований. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не выдвигалась заявительницами в ходе рассмотрения их дела в судах Российской Федерации.

3. Соразмерность вмешательства

57. Европейский Суд напоминает, что соразмерность вмешательства предполагает установление точного равновесия между требованиями интересов общества и защиты основных прав.

58. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявительницы никогда не утверждали, что их новая квартира стоила меньше прежней, и что в деле также отсутствуют доказательства этого (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Волчкова и Миронов против Российской Федерации", §§ 125-126). Единственное возражение, выдвинутое заявительницами, касалось того, что новая квартира не была идентична предыдущей в плане этажности, площади каждой комнаты, отсутствия балконов в определенных местах и встроенных шкафов. Однако ни Закон г. Москвы (см. выше § 36), ни статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не гарантируют права на получение идентичного жилого помещения. Кроме того, заявительницы, тем не менее, продолжили проживать в доме до его сноса в 2014 году и, таким образом, воспользовались этой задержкой сноса дома. Наконец, в отношении порядка исполнения решения от 23 апреля 2010 г. Европейский Суд отмечает, что, во-первых, данная жалоба была подана с нарушением срока, поскольку она впервые была заявлена 1 августа 2017 г. (см. выше § 26), и, в особенности, во-вторых, порядок приведения решения в исполнение не имеет значения для оценки соразмерности прекращения права собственности заявительниц и предоставления им взамен нового жилого помещения.

59. Европейский Суд отмечает, что заявительницы получили новую квартиру, немного большую, гораздо более дорогостоящую и расположенную в непосредственной близости от их прежнего жилья. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводам, что спорная мера была соразмерной.

4. Заключение

60. С учетом вышеизложенного Европейский Суд считает, что эта жалоба является явно необоснованной и должна быть объявлена неприемлемой для рассмотрения по существу в соответствии подпунктом "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

На основании изложенного Суд единогласно:

объявил жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу.

Совершено на французском языке, уведомление о Решении направлено в письменном виде 14 марта 2019 г.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Бранко Лубарда Председатель Комитета Суда