Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 мая 2018 г. Дело "Луцкевич (Lutskevich) против Российской Федерации" (Жалобы NN 6312/13 и 60902/14) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Луцкевич (Lutskevich)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 6312/13 и 60902/14)

Постановление Суда

Страсбург, 15 мая 2018 г.

По делу "Луцкевич против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты Суда,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 10 апреля 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 6312/13 и 60902/14), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Денисом Александровичем Луцкевичем (далее - заявитель) 11 января 2013 г. и 2 сентября 2014 г. соответственно.

2. Интересы заявителя представлял адвокат Д. Аграновский, практикующий в г. Электростали. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался на то, что он подвергся преследованию и был осужден за участие в массовых беспорядках. Он утверждал, что его предварительное содержание под стражей не было обосновано соответствующими и достаточными основаниями, а также что различные аспекты его содержания под стражей представляли собой унижающее достоинство обращение. Кроме того, он утверждал, что по делу было допущено нарушение его права на свободу выражения мнения и его права на свободу мирных собраний.

4. 19 декабря 2013 г. и 13 октября 2014 г. Европейский Суд коммуницировал указанные жалобы властям Российской Федерации. Согласно правилу 41 Регламента Европейского Суда эти жалобы было решено рассмотреть в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель, 1992 года рождения, проживает в г. Лобне Московской области.

A. Демонстрация 6 мая 2012 г.

6. Факты, касающиеся планирования, проведения и разгона публичного мероприятия на Болотной площади, подробно изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 7-65, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 7-33. Доводы сторон относительно обстоятельств, имеющих непосредственное отношение к настоящему делу, излагаются ниже.

7. 6 мая 2012 г. в центре г. Москвы состоялось публичное мероприятие под названием "Марш миллионов" в знак протеста против предположительно сфальсифицированных президентских выборов. Мероприятие было согласовано городскими властями в виде марша с последующим митингом на Болотной площади, который должен был завершиться в 19.30. Шествие было мирным и проходило без каких-либо препятствий, но, когда участники шествия прибыли на Болотную площадь, оказалось, что установленные полицией заграждения сузили вход на место проведения митинга, предположительно ограничив отведенное для него пространство. Чтобы контролировать толпу, сотрудники полиции принудили протестующих оставаться в пределах заграждений, произошли многочисленные столкновения между сотрудниками полиции и протестующими. В 17.30 сотрудники полиции потребовали, чтобы митинг закончился досрочно, и начали разгонять его участников. Им потребовалось около двух часов, чтобы очистить площадь от протестующих.

8. В тот же день Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве возбудило уголовное дело по факту предполагаемых массовых беспорядков и актов насилия в отношении сотрудников полиции (часть вторая статьи 212 и часть первая статьи 318 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ). 18 мая 2012 г. дело было передано для дальнейшего расследования в центральный аппарат Следственного комитета Российской Федерации. 28 мая 2012 г. было начато расследование уголовного дела, связанного с организацией массовых беспорядков (часть первая статьи 212 УК РФ). В тот же день оба уголовных дела были объединены в одно производство.

B. Задержание заявителя и его предварительное содержание под стражей

9. На момент описываемых событий заявитель учился на первом курсе факультета культурологии Государственного академического университета гуманитарных наук. 6 мая 2012 г. он принял участие в демонстрации на Болотной площади. По его словам, при разгоне демонстрации он был избит сотрудниками полиции.

10. 7 мая 2012 г., в 4.00, заявитель поступил в приемное отделение Института им. Н.В. Склифосовского* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Государственное бюджетное учреждение здравоохранения города Москвы "Научно-исследовательский институт скорой помощи им. Н.В. Склифосовского Департамента здравоохранения города Москвы" (примеч. редактора).), где его осмотрели травматолог и нейрохирург. При осмотре у заявителя были выявлены множественные кровоподтеки на шее, спине, плечах, коленях и на голове.

11. После событий 6 мая 2012 г. заявитель продолжал проживать по своему обычному адресу и учиться в университете. 9 июня 2012 г. он был задержан по подозрению в участии в массовых беспорядках и в применении насилия в отношении сотрудников полиции в ходе демонстрации 6 мая 2012 г. В тот же день Басманный районный суд г. Москвы избрал в отношении него меру пресечения в виде заключения под стражу до 9 августа 2012 г., сославшись на тяжесть предъявленных ему обвинений и сведения о личности заявителя. Басманный районный суд г. Москвы, в частности, отметил, что отец заявителя является гражданином Украины и проживает на Украине, а значит, заявитель может скрыться от следствия и суда. Басманный районный суд г. Москвы пришел к выводу, что эти обстоятельства дают достаточные основания полагать, что, находясь на свободе, заявитель может продолжить заниматься преступной деятельностью, повлиять на свидетелей, уничтожить доказательства или иным путем воспрепятствовать следствию по уголовному делу, которое находилось на начальном этапе.

12. 18 июня 2012 г. заявителю были предъявлены обвинения в соответствии с частью второй статьи 212 (участие в массовых беспорядках, сопровождавшихся применением насилия) и частью первой статьи 318 (применение насилия в отношении представителя власти) УК РФ. Его обвинили, в частности, в том, что он сорвал противоударный шлем с сотрудника полиции.

13. 11 июля 2012 г. Московский городской суд оставил постановление об избрании заявителю меры пресечения от 9 июня 2012 г. без изменения.

14. 7 августа 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы рассмотрел ходатайство следователя о продлении срока предварительного содержания заявителя под стражей. Заявитель просил избрать в отношении него альтернативную меру пресечения до начала судебного разбирательства, например, домашний арест или письменное обязательство не покидать определенное место жительства. В тот же день Басманный районный суд г. Москвы пришел к выводу, что основания, учитываемые при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились, и продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 ноября 2012 г. Московский городской суд 5 сентября 2012 г. оставил это постановление без изменения.

15. 2 ноября 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 марта 2013 г. Он повторил доводы, приведенные в предыдущих постановлениях о продлении срока содержания под стражей, и указал, что основания, учитываемые при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились. 3 декабря 2012 г. Московский городской суд оставил это постановление без изменения.

16. 21 ноября 2012 г. была изменена формулировка предъявленных заявителю обвинений. Дополнительно было указано, что заявитель выкрикивал лозунги оскорбительного характера и, используя металлические заграждения, создавал препятствия для передвижения сотрудников полиции, что он как минимум трижды бросал в сотрудников полиции камни и куски асфальта и один раз ударил полицейского, а также что он схватил сотрудника полиции за форму и вырвал у него из рук противоударный шлем.

17. 29 ноября 2012 г. в ходе опознания сотрудник полиции П. рассказал, что заявитель участвовал в массовых беспорядках, дважды бросал в сотрудников полиции куски асфальта и пытался вырвать из рук полицейского противоударный шлем. П. уточнил, что он не видел, удалось ли заявителю завладеть шлемом.

18. 7 декабря 2012 г. следователь Замоскворецкого межрайонного следственного отдела Главного управления Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве отказал в возбуждении уголовного дела по утверждениям заявителя о жестоком обращении с ним со стороны сотрудников полиции при задержании. Следователь пришел к выводу, что сотрудники полиции обоснованно применили силу ввиду действий протестующих, в том числе заявителя, которые активно сопротивлялись задержанию и бросали в сотрудников полиции различные предметы.

19. 27 февраля 2013 г. Басманный районный суд г. Москвы продлил срок содержания заявителя под стражей до 9 июня 2013 г. по сути по тем же основаниям, что и ранее, отметив, что состояние здоровья заявителя удовлетворительное и не требует его освобождения. 27 марта 2013 г. Московский городской суд оставил это постановление без изменения.

20. 22 апреля 2013 г. Московский городской суд вновь продлил срок предварительного содержания заявителя под стражей до 6 июля 2013 г. Данный суд отметил, что остальные обвиняемые, в отличие от заявителя и его адвоката, еще не закончили знакомиться с материалами уголовного дела. Московский городской суд повторил доводы, приведенные в предыдущих постановлениях о продлении срока содержания под стражей, и отметил, что основания, учитываемые при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились.

21. 24 мая 2013 г. уголовное дело в отношении заявителя было передано в Замоскворецкий районный суд г. Москвы для постановления приговора.

22. 6 июня 2013 г. этот суд еще раз продлил срок содержания заявителя под стражей до 24 ноября 2013 г. Соответствующее постановление было вынесено в отношении 11 обвиняемых. Наряду с тяжестью предъявленных заявителю обвинений суд положил в основу своего решения выводы о том, что "основания, которые изначально требовали избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, не изменились" и что "никакие иные меры пресечения не обеспечат достижения целей и задач судебного разбирательства". 2 июля 2013 г. Московский городской суд оставил это постановление о продлении срока содержания под стражей без изменения.

23. 19 ноября 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы рассмотрел ходатайство следователя о продлении срока содержания под стражей девятерых обвиняемых, в том числе заявителя. Заявитель представил личное поручительство депутата Государственной Думы Российской Федерации за выполнение им обязательств по явке в следственные органы и суды для рассмотрения его дела. Однако Замоскворецкий районный суд г. Москвы не рассмотрел это поручительство и продлил срок содержания заявителя и остальных обвиняемых по его делу до 24 февраля 2014 г. в связи с тяжестью предъявленных им обвинений и характером вменяемых им преступлений. 17 декабря 2013 г. Московский городской суд оставил это постановление о продлении срока содержания под стражей без изменения.

C. Условия содержания под стражей

24. С 20 июня 2012 г. до вынесения обвинительного приговора заявитель содержался в Следственном изоляторе N ИЗ-77/5 г. Москвы* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральное казенное учреждение "Следственный изолятор N 5 Управления федеральной службы исполнения наказаний по г. Москве" (также известный как Водник) (примеч. редактора).). Там он содержался в камерах N 403 (до 20 мая 2013 г., а затем с 27 мая до 19 июня и с 29 июня 2013 г. до января 2014 года), N 12 (до 25 мая 2013 г.), N 317 (до 27 мая 2013 г.) и N 4 (до 29 июня 2013 г.).

25. Эти камеры имели следующие характеристики:

- камера N 403: площадь 40 кв. м и 10 спальных мест;

- камера N 12: площадь 6,1 кв. м и одно спальное место;

- камера N 317: площадь 32,9 кв. м и восемь спальных мест;

- камера N 4: площадь 48 кв. м и 12 спальных мест.

26. Стороны были согласны с тем, что количество задержанных в камерах не превышало лимита их наполнения. Кроме того, они не оспаривали, что с учетом площади камер и количества задержанных заявитель располагал 4 кв. м личного пространства и что в каждой камере у заявителя было индивидуальное спальное место.

27. Стороны предоставили следующие описания условий содержания в этих камерах. По словам заявителя, размеры тюремной камеры N 403 составляли приблизительно 7 х 5 метров. В ней содержались 10 человек, включая его самого. Освещение и вентиляция камеры недостаточны, в ней было жарко летом и холодно зимой. Окна в камере были расположены слишком высоко, поэтому поступающего сквозь них света было недостаточно для чтения и работы с документами. Принимать душ разрешалось один раз в неделю, а унитаз был отделен от жилой зоны только пластиковой перегородкой. Постельное белье было старое, а спальные места - маленькие для человека его роста. Продолжительность прогулки ограничивалась одним часом в день.

28. По утверждениям властей Российской Федерации, во всех камерах были санитарные узлы с раковинами и необходимая мебель. Камеры были оборудованы системами вентиляции, отопления и освещения, туалеты находились в удовлетворительном состоянии, смена постельного белья производилась один раз в неделю, в камерах регулярно проводились дезинфекция и дезинсекция. Заявитель мог принимать душ один раз в неделю и имел право на ежедневную прогулку продолжительностью один час.

D. Перевозка из следственного изолятора в суд и обратно

29. Описание заявителем условий содержания под стражей во время его перевозки из следственного изолятора в суд и обратно и объяснения властей Российской Федерации в этом отношении идентичны описанию в деле "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 69-73).

30. Что касается условий содержания под стражей в конвойном помещении Московского городского суда, заявитель утверждал, что оно было плохо освещено, доступ в туалет разрешался один раз в час. Кроме того, он должен был раздеваться и выполнять приседания во время личного обыска, осуществляемого в конвойном помещении.

E. Условия содержания в залах судебных заседаний

31. Рассмотрение дела началось 6 июня 2013 г. в зале N 338 Московского городского суда, а в конце июля 2013 года переместилось в зал N 635. В обоих залах подсудимые, в том числе заявитель, содержались в стеклянных кабинах. С середины сентября и до конца 2013 года заседания продолжались в зале N 303 Никулинского районного суда г. Москвы. В январе и феврале 2014 года они проходили в зале N 410 Замоскворецкого районного суда г. Москвы. Эти залы были оборудованы металлическими клетками, в которых во время слушаний дела содержались девять подсудимых (с 19 декабря 2013 г. - восемь), в том числе заявитель.

32. Подробное описание условий содержания в этих залах судебных заседаний см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§§ 74-77).

F. Судебное разбирательство по делу заявителя

33. 6 июня 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы начал предварительное слушание по уголовному делу против 10 участников демонстрации на Болотной площади, которые обвинялись в участии в массовых беспорядках и совершении актов насилия против сотрудников полиции. 18 июня 2013 г. этот суд начал рассматривать дело по существу.

34. В неустановленную дату в качестве свидетеля был допрошен сотрудник полиции Т., предположительно пострадавший от нападения заявителя. Он пояснил, что в какой-то момент он был окружен толпой и подвергся насилию. Т. утверждал, что заявитель пытался вырвать у него из рук противоударный шлем. Еще один сотрудник полиции, М., тоже допрошенный в качестве свидетеля, указал, что заявитель что-то выкрикивал и бросил в сотрудника полиции камень или кусок асфальта.

35. 21 февраля 2014 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы признал заявителя виновным по всем пунктам обвинения. В частности, он пришел к следующим выводам:

"С 16.00 по 20.00 6 мая 2012 г. ...на Болотной площади ...неустановленные лица... стали призывать присутствующих [на месте проведения митинга] к движению за пределы согласованного места проведения митинга, неподчинению законным требованиям сотрудников полиции... применению насилия... что привело к возникновению массовых беспорядков, сопровождавшихся применением насилия в отношении представителей власти в связи с исполнением ими своих должностных обязанностей... и уничтожением имущества.

В тот же день, не позднее 17.00, у [подсудимых] возник преступный замысел на участие в массовых беспорядках и применение насилия... в отношении сотрудников полиции...

Кроме того... участники массовых беспорядков бросали куски асфальта, камни, палки и другие предметы в полицейских... ударяя их по различным частям тела, и [подсудимые]... [которые] участвовали в массовых беспорядках... реализовали свой преступный умысел путем применения насилия против должностных лиц... применяли физическую силу, что не представляло угрозы для жизни или здоровья этих [должностных лиц]...

[Заявитель] в период с 17.05 до 22.00... выкрикивал лозунги оскорбительного содержания и, используя металлические барьеры защитного ограждения, создавал препятствия для передвижения сотрудников полиции... тем самым делая невозможным задержание участников массовых беспорядков... [Заявитель], действуя умышленно, не менее трех раз прицельно бросил камни и фрагменты асфальтового покрытия в сотрудников полиции... а также применил насилие, не опасное для здоровья, в отношении неустановленного сотрудника полиции... Неустановленные участники массовых беспорядков, действуя умышленно, сорвали с неустановленного сотрудника полиции шлем... и стали наносить удары руками и ногами по голове и телу, а [заявитель] в это время... нанес правой рукой не менее одного удара данному сотруднику полиции.

[Заявитель]... применил насилие, не опасное для здоровья, в отношении [сотрудника полиции Т.]...

...Неустановленные участники массовых беспорядков, действуя умышленно, сорвали с [T.] шлем... который [Т.] удалось удержать за лямку, а также нанесли ему удары руками по голове и телу, после чего [заявитель], действуя умышленно, схватил [Т.] за форму и... вырвал [у него] из рук шлем.

...[Заявитель] не признал себя виновным в совершении преступлений и показал, что... [он] решил пойти посмотреть [на митинг 6 мая 2012 г.]... При сходе с Малого Каменного моста [заявитель] увидел много сотрудников полиции, экипированных в бронежилеты, шлемы и с резиновыми палками в руках, что его насторожило и возмутило. Поскольку на сцене ничего не происходило, [заявитель] решил вернуться... В поисках выхода с территории [заявитель] увидел, как выбегали группы сотрудников ОМОН, врезались в толпу и задерживали без разбора людей, нанося при этом удары резиновой палкой. [Заявителя] тоже ударили три раза резиновой палкой по спине. Увидев такие жестокие действия сотрудников ОМОН, [заявитель] подошел к заграждениям, где стояли митингующие, и стал вместе с ними протестовать, громко выражая свое возмущение. Затем он развернулся, чтобы уйти, и пошел через толпу, где с него сорвали рубашку... В какой-то момент перед [заявителем] оказался сотрудник полиции [Т.]... [который] был без шлема. [Заявитель] постарался уйти из этого места, но неожиданно подбежали сотрудники полиции и стали его бить по голове и спине, а затем [заявителя] задержали и понесли... в спецтранспорт. [Заявитель] настаивает, что никаких действий в отношении потерпевшего [Т.] он не совершал, его шлема не видел и из рук ничего не выдергивал.

...Утверждения подсудимых о том, что они защищали кого-то от действий сотрудников полиции либо совершенно случайно сами оказались жертвами силовых действий полиции, суд считает надуманными и направленными на смягчение ответственности за содеянное...".

36. Заявителя приговорили к лишению свободы сроком на три года и шесть месяцев путем частичного сложения наказания в виде трех лет лишения свободы по части второй статьи 212 УК РФ и наказания в виде одного года лишения свободы в соответствии с частью первой статьи 318 УК РФ с зачетом периода предварительного содержания его под стражей.

37. Заявитель обжаловал приговор. Заявитель утверждал, в частности, что он не создавал препятствий для передвижения сотрудников полиции, используя металлические заграждения, и настаивал на том, что он стоял рядом с этими заграждениями до того, как начались задержания участников протеста. Кроме того, заявитель отмечал, что, как видно на видеозаписях, он не брал шлема Т. и не применял насилия по отношению к Т. По мнению заявителя, суд первой инстанции не рассмотрел его утверждений о жестоком обращении с ним со стороны сотрудников полиции.

38. 20 июня 2014 г. Московский городской суд оставил приговор суда первой инстанции без изменения.

G. Переписка с Европейским Судом

39. В ходе производства по уголовному делу на внутригосударственном уровне интересы заявителя представлял адвокат Д. 11 января 2013 г. адвокат Д. направил в Европейский Суд письмо с изложением жалоб заявителя на жестокое обращение со стороны сотрудников полиции 6 мая 2012 г. и на необоснованность предварительного содержания под стражей.

40. 24 января 2013 г. Секретариат Европейского Суда подтвердил получение письма, зарегистрированного в качестве жалобы под N 6312/13. Заявителю было предложено вернуть заполненный формуляр жалобы в течение восьми недель с момента получения письма Европейского Суда, но не позднее 21 марта 2013 г. Поскольку от заявителя более не поступало никаких писем, 28 августа 2013 г. Секретариат Европейского Суда спросил его, продолжает ли Д. представлять его интересы, и напомнил заявителю о просьбе вернуть заполненный формуляр жалобы.

41. 18 сентября 2013 г. Европейский Суд получил заполненный формуляр жалобы, подписанный другим адвокатом, Д. Аграновским. В нем содержались жалобы на условия содержания в следственном изоляторе и в зале судебных заседаний, на условия перевозки из следственного изолятора в суд и обратно и на необоснованность предварительного содержания под стражей.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

42. Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает следующее:

"Статья 212. Массовые беспорядки

1. Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти,

- наказываются лишением свободы на срок от четырех до десяти лет.

2. Участие в массовых беспорядках, предусмотренных частью первой настоящей статьи, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет.

3. Призывы к массовым беспорядкам, предусмотренным частью первой настоящей статьи, или к участию в них, а равно призывы к насилию над гражданами наказываются ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок...

Статья 318. Применение насилия в отношении представителя власти

1. Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, -

наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет...".

43. Краткий обзор положений законодательства Российской Федерации, регулирующего предварительное заключение, и практику судов государства-ответчика по данному вопросу см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации" (Zherebin v. Russia) от 24 марта 2016 г., жалоба N 51445/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).), §§ 16-25.

44. Обзор применимых норм и европейских стандартов в отношении условий содержания под стражей приведен в Постановлении Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации" (Ananyev and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалобы NN 42525/07 и 60800/08* (* См.: там же. 2012. N 8 (примеч. редактора).), § 55 и последующие.

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

45. В соответствии с пунктом 1 правила 42 своего Регламента Европейский Суд решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве ввиду их схожих фактической и правовой основ.

II. Предварительное возражение властей Российской Федерации

46. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель вернул заполненный формуляр жалобы, зарегистрированной под N 6312/13, в котором содержались все его жалобы, через восемь месяцев после первоначального обращения. Следовательно, нельзя считать, что его жалоба была подана в установленном порядке.

47. Европейский Суд напоминает, что согласно его устоявшейся практике и пункту 5 правила 47 Регламента Европейского Суда в редакции, действовавшей в период, относившийся к обстоятельствам дела, датой подачи жалобы по общему правилу считается дата "первого сообщения" с указанием намерения подать жалобу а также в некоторой степени характера заявленных жалоб. В принципе такое первое обращение прерывает течение шестимесячного срока для подачи жалобы. Однако если заявитель не добивается рассмотрения своей жалобы с разумным старанием после первоначального сообщения, это может заставить Европейский Суд принять решение об аннулировании прерывания шестимесячного срока подачи жалобы. Следовательно, датой подачи жалобы будет считаться дата представления заполненного формуляра (см. Решение Европейского Суда по жалобе "Ярцев против Российской Федерации" (Yartsev v. Russia) от 26 марта 2013 г., жалоба N 13776/11* (* Точнее: "Евгений Борисович Ярцев против Российской Федерации" (Yevgeniy Borisovich Yartsev v. Russia). См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 1 (примеч. редактора).), §§ 21-22).

48. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что первоначальное обращение заявителя от 11 января 2013 г. содержало описание его жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с жестоким обращением со стороны сотрудников полиции 6 мая 2012 г. и жалобы на нарушение статьи 5 Конвенции в связи с необоснованностью предварительного содержания под стражей. Европейский Суд считает, что на этом этапе ему необязательно делать вывод по жалобе на нарушение статьи 3 Конвенции, так как она в любом случае является неприемлемой для рассмотрения по существу по основаниям, изложенным ниже (см. §§ 51-52). Что касается жалобы на нарушение статьи 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что человек, утверждающий о нарушении пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с чрезмерной продолжительностью содержания его под стражей, жалуется на длящуюся ситуацию, которую нужно рассматривать в совокупности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia) от 28 мая 2009 г., жалоба N 2052/08* (* См.: там же. 2012. N 10 (примеч. редактора).), § 68). Европейский Суд отмечает, что после заключения под стражу 9 июня 2012 г., то есть за семь месяцев до первоначального обращения, заявитель непрерывно содержался под стражей до 21 февраля 2014 г., когда с момента подачи заполненного формуляра жалобы прошли уже пять месяцев. В связи с этим Европейский Суд полагает, что он вправе рассматривать весь период содержания заявителя под стражей, и отклоняет соответствующее предварительное возражение властей Российской Федерации.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в ходе предварительного содержания заявителя под стражей

49. Заявитель со ссылкой на статью 3 Конвенции жаловался на ненадлежащие условия его содержания в Следственном изоляторе N ИЗ-77/5 и в конвойном помещении Московского городского суда, а также на плохие условия его перевозки из следственного изолятора и обратно. Кроме того, он утверждал, что при разгоне демонстрации 6 мая 2012 г. он подвергся жестокому обращению со стороны сотрудников полиции и что по его жалобе на это обстоятельство не было проведено эффективного расследования. Статья 3 Конвенции гласит следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

50. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты в связи с его жалобой на жестокое обращение в ходе разгона демонстрации. В частности, он не обжаловал в судебном порядке постановление следователя от 7 декабря 2012 г. об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников полиции. Кроме того, власти Российской Федерации считали, что жалоба заявителя на условия содержания в конвойном помещении Московского городского суда была недостаточно подробна.

51. Ранее Европейский Суд уже устанавливал, что обжалование в судебном порядке постановления следственного органа об отклонении жалобы заявителя на жестокое обращение с ним является обычным способом исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты по жалобе на нарушение статьи 3 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia) от 1 марта 2007 г., жалоба N 72967/01* (* См.: там же. 2007. N 8 (примеч. редактора).), § 61, а также Решение Европейского Суда по жалобе "Трубников против Российской Федерации" (Trubnikov v. Russia) от 14 октября 2003 г., жалоба N 49790/99). Заявитель, интересы которого в ходе производства по возбужденному в отношении него уголовному делу представлял адвокат, не дал пояснений по поводу того, почему его адвокат не обжаловал постановление следователя в судебном порядке или не посоветовал это сделать заявителю (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Раджаб Магомедов против Российской Федерации" (Radzhab Magomedov v. Russia) от 20 декабря 2016 г., жалоба N 20933/08* (* См.: там же. 2018. N 4 (примеч. редактора).), § 66).

52. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба заявителя на жестокое обращение с ним со стороны сотрудников полиции при разгоне демонстрации должна быть отклонена в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

53. Относительно остальных утверждений о нарушении статьи 3 Конвенции Европейский Суд отмечает, что жалобы на условия содержания заявителя под стражей и на условия его перевозки из следственного изолятора и обратно, в том числе на условия содержания в конвойном помещении Московского городского суда, не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Условия содержания заявителя в следственном изоляторе

54. Заявитель утверждал, что ненадлежащие условия его содержания под стражей нарушали требования статьи 3 Конвенции. Доводы сторон относительно физических условий содержания под стражей приведены в §§ 25-28 настоящего Постановления.

55. У сторон не возникло разногласий по поводу основных фактов, имеющих отношение к оценке условий содержания под стражей, как то: площадь камер, количество задержанных, содержавшихся там одновременно с заявителем, санитарно-гигиенические условия. Однако стороны разошлись во мнениях по вопросу о том, являлись ли эти условия унижающим достоинство обращением для целей применения статьи 3 Конвенции. Заявитель утверждал, что площадь в 4 кв. м, которая на него приходилась, была недостаточна для того, чтобы избежать переполненности в Следственном изоляторе N ИЗ-77/5, и что это усугублялось иными факторами, в частности, недостаточными вентиляцией и освещением, неполным ограждением туалета от жилой зоны и ограничениями продолжительности прогулок и частоты принятия душа. Власти Российской Федерации, напротив, утверждали, что условия содержания заявителя под стражей соответствовали применимым нормам площади на одного заключенного, стандартам освещенности и температуры в камере, требованиям к туалетам и санитарно-гигиеническому оборудованию.

56. Недавно Европейский Суд напомнил общие принципы, касающиеся применения статьи 3 Конвенции к условиям содержания под стражей, а также принципы о переполненности мест лишения свободы (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Муршич против Хорватии" (Mursic v. Croatia), жалоба N 7334/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 5 (примеч. редактора).), §§ 96-141, ECHR 2016). В частности, Европейский Суд подтвердил, что требование, согласно которому на каждого задержанного в камере должно приходиться не менее 3 кв. м, нужно считать соответствующим минимальным стандартом при установлении того, были ли нарушены требования статьи 3 Конвенции (см. ibid., §§ 110 и 114).

57. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что на протяжении всего периода содержания под стражей заявитель находился в камерах, где на него приходились 4 кв. м личного пространства, а это соответствует указанному минимальному стандарту. Заявителю всегда обеспечивалось индивидуальное спальное место. Он не утверждал, что планировка камер или расположение таких объектов, как столы, койки и туалеты, препятствовали ему свободно перемещаться по камере (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Беляев против Российской Федерации" (Vladimir Belyayev v. Russia) от 17 октября 2013 г., жалоба N 9967/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), § 34, и в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда по делу "Евгений Алексеенко против Российской Федерации" (Yevgeniy Alekseyenko v. Russia) от 27 января 2011 г., жалоба N 41833/04* (* См.: там же. 2012. N 3 (примеч. редактора).), § 87, а также Постановление Европейского Суда по делу "Манулин против Российской Федерации" (Manulin v. Russia) от 11 апреля 2013 г., жалоба N 26676/06* (* См.: там же. 2014. N 5 (примеч. редактора).), § 46).

58. По поводу иных аспектов физических условий содержания в следственном изоляторе Европейский Суд отмечает, что заявителю разрешалась ежедневная прогулка продолжительностью один час. Кроме того, в каждую камеру, где содержался заявитель, беспрепятственно поступал дневной свет. Окна не имели металлических ставень или иных приспособлений, затрудняющих поступление в камеру дневного света. Даже если два окна и были расположены высоко, это не может значительно уменьшить естественное освещение камеры (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia) от 12 июня 2008 г., жалоба N 78146/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 2 (примеч. редактора).), § 82). Камеры были дополнительно оборудованы системами искусственного освещения, отопления и вентиляции. Туалеты в камерах отделялись от жилой зоны, хотя перегородка и не доходила до потолка. Необходимо отметить, что, по мнению Европейского Суда, возможности принимать душ только один раз в неделю было явно недостаточно для того, чтобы содержать себя в чистоте (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ананьев и другие против Российской Федерации", § 158, и приведенные в нем примеры). Однако заявитель не жаловался на прочие практические аспекты организации принятия душа, например, на ограниченное количество работающих душевых насадок или на отсутствие возможности уединиться из-за того, что заключенных приводят в душевые группами (см. ibid.). Кроме того, Европейский Суд принимает во внимание фотографии камер следственного изолятора и туалетов в них, которые, по-видимому, не находились в очень плохом состоянии или были грязными.

59. Возможно, в некоторых аспектах условия содержания заявителя под стражей не соответствовали Минимальным стандартным правилам обращения с заключенными, Европейским пенитенциарным правилам и рекомендациям Комитета по предупреждению пыток. Эти аспекты связаны, в частности, с тем, что у задержанных не было возможности достаточно часто принимать горячий душ, а также с ограничениями занятий вне камер. Тем не менее, учитывая совокупное воздействие этих условий, Европейский Суд не считает, что условия содержания заявителя под стражей, хотя они и были далеко не удовлетворительными, достигли уровня жестокости, необходимого для того, чтобы считать обращение бесчеловечным или унижающим достоинство по смыслу положений статьи 3 Конвенции (см. аналогичные доводы в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 98, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Фетисов и другие против Российской Федерации" (Fetisov and Others v. Russia) от 17 января 2012 г., жалобы NN 43710/07, 43710/07, 6023/08, 11248/08, 27668/08, 31242/08 и 52133/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 7 (примеч. редактора).), §§ 137-138, и см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Владимир Беляев против Российской Федерации", § 36).

60. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу, что в отношении условий содержания заявителя в следственном изоляторе не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции.

2. Условия перевозки заявителя в суд и обратно

61. Заявитель утверждал, что его перевозка из следственного изолятора в суд и обратно представляла собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Он жаловался на то, что его перевозки осуществлялись слишком часто и продолжались излишне долго, что условия в конвойном помещении суда и в автозаках были ужасными, а распорядок дня слишком насыщенным и не предоставлял ему достаточного времени для сна. Он считал, что совокупность указанных выше факторов привела к его физическому истощению и эмоциональной усталости.

62. Власти Российской Федерации утверждали, что в ходе судебного разбирательства по уголовному делу заявителя его перевозили из следственного изолятора в суд и обратно 79 раз. Заявитель не оспаривал данные о количестве перевозок.

63. Европейский Суд рассматривал условия перевозки в суд и обратно, общие для заявителя и еще одного обвиняемого по его делу, в деле "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 103-111). Европейский Суд установил, что они представляли собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, нарушающее требования статьи 3 Конвенции, в связи с отсутствием достаточного времени для отдыха и сна в дни проведения судебных заседаний, переполненностью конвойных помещений Московского городского суда и в целом неудовлетворительными условиями содержания в них, длительностью перевозки из следственных изоляторов в суд и обратно и плохими условиями во время транспортировки. Европейский Суд не видит оснований отступать от этих выводов в настоящем деле. Соответственно, в настоящем дело имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в связи с содержанием заявителя в стеклянных кабинах и металлических клетках во время судебных заседаний

64. Заявитель жаловался на то, что его содержание в стеклянных кабинах и металлических клетках во время судебных заседаний представляло собой бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

65. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобы заявителя на нарушение статьи 3 Конвенции были поданы с нарушением установленных сроков. В связи с этим они повторяли доводы, приведенные ими в деле "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, § 113).

66. Европейский Суд отмечает, что предполагаемое жестокое обращение имело место во время рассмотрения дела судом первой инстанции, которое закончилось 21 февраля 2014 г., и заявитель не утверждал, что оно продолжилось при рассмотрении дела судом второй инстанции. Европейский Суд напоминает, что содержание заявителя в стеклянных кабинах и металлических клетках имело место в два разных периода, в течение которых условия содержания существенно различались, и что эти периоды нельзя считать длящейся ситуацией для целей исчисления шестимесячного срока, о котором говорится в пункте 1 статьи 35 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 114). Далее, ранее Европейский Суд допускал, что в связи с условиями содержания в зале судебных заседаний у заявителей отсутствуют средства правовой защиты и что отсчет шестимесячного срока для подачи жалобы следует начинать с момента окончания предполагаемого жестокого обращения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Свинаренко и Сляднев против Российской Федерации" (Svinarenko and Slyadnev v. Russia), жалобы NN 32541/08 и 43441/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 87, ECHR 2014 (извлечения)).

67. По поводу предполагаемого жестокого обращения в связи с содержанием в стеклянных кабинах Европейский Суд отмечает, что оно началось 6 июня 2013 г. и закончилось в неустановленную дату в середине сентября 2013 года, когда рассмотрение дела началось в Никулинском районном суд г. Москвы (см. выше § 31). Заявитель подал жалобу на то, что его помещали в стеклянные кабины, 18 сентября 2013 г., вскоре после того, как рассмотрение дела началось в зале судебных заседаний, оборудованном металлическими клетками. Предполагаемое жестокое обращение в связи с помещением в металлические клетки прекратилось 21 февраля 2014 г., но жалоба на это обращение была подана только 2 сентября 2014 г.

68. С учетом изложенного Европейский Суд полагает, что заявитель пропустил срок для подачи жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с его содержанием в металлических клетках. Следовательно, эта жалоба должна быть отклонена согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 30983/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), § 83).

69. Однако Европейский Суд приходит к выводу, что заявитель не пропустил шестимесячный срок для подачи жалобы на содержание в стеклянных кабинах. Он отмечает, что в этой части жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям. Следовательно, эта жалоба должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

70. В упоминавшемся выше Постановлении по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§§ 120-122) Европейский Суд обобщил принципы, касающиеся содержания в стеклянных кабинах. Он рассмотрел условия содержания в залах N 338 и 635 Московского городского суда, общие для заявителя и других сообвиняемых по его делу, в том числе Я. Белоусова (см. ibid., §§ 123-128), и установил нарушение Конвенции в отношении тех же вопросов, о которых идет речь в настоящем деле. Рассмотрев все предоставленные ему материалы, Европейский Суд не усматривает фактов или доводов, которые могли бы убедить его в том, что в настоящем деле следует прийти к иному выводу. Соответственно, в связи с условиями содержания в зале N 338 Московского городского суда имело место нарушение статьи 3 Конвенции, однако в связи с условиями содержания в зале N 635 не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции.

V. Предполагаемые нарушения пунктов 1 и 3 статьи 5 Конвенции

71. Заявитель со ссылкой на пункт 1 статьи 5 Конвенции жаловался на то, что его предварительное содержание под стражей не было основано на "обоснованном подозрении" в совершении им преступления. Кроме того, он жаловался на то, что его предварительное содержание под стражей не имело "соответствующих и достаточных оснований", как того требует пункт 3 статьи 5 Конвенции. В частях, имеющих отношение к настоящему делу, статья 5 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

72. В отношении предполагаемой незаконности содержания заявителя под стражей Европейский Суд отмечает, что Басманный районный суд г. Москвы, избравший в отношении заявителя эту меру пресечения, впоследствии несколько раз продлевал срок его содержания под стражей. После того, как дело было направлено в суд, постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей было вынесено Замоскворецким районным судом г. Москвы. Принимая данные решения, эти суды не вышли за пределы своей компетенции, и ничто не позволяет предположить, что вынесенные ими постановления были недействительными или незаконными с точки зрения законодательства Российской Федерации. Соответственно, заключение заявителя под стражу и продление сроков содержания его под стражей происходили в установленном законом порядке.

73. Относительно утверждения о том, что содержание заявителя под стражей не было основано на обоснованном подозрении в совершении им преступлений, его жалоба на нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции во многом пересекается с его жалобой на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в связи с тем, что власти Российской Федерации не привели соответствующих и достаточных оснований для продления сроков его содержания под стражей до окончания производства по уголовному делу. Европейский Суд напоминает, что подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции касается главным образом наличия предусмотренных законом оснований для заключения человека под стражу в контексте производства по уголовному делу, тогда как в пункте 3 статьи 5 Конвенции речь идет о возможных причинах, оправдывающих содержание его под стражей. Кроме того, согласно устоявшейся прецедентной практике Европейского Суда в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции необходимым условием (sine qua non) законности продолжения содержания лица под стражей является сохранение обоснованных подозрений (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Republic of Moldova), жалоба N 23755/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 12 (примеч. редактора).), § 87, ECHR 2016 (извлечения). В связи с этим Европейский Суд полагает, что эту жалобу целесообразнее рассматривать с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации" (Kovyazin and Others v. Russia) от 17 сентября 2015 г., жалоба N 13008/13 и две другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 1 (примеч. редактора).), § 71, Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации" (Taranenko v. Russia) от 15 мая 2014 г., жалоба N 19554/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), § 46, а также Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3 (примеч. редактора).), § 165).

74. Европейский Суд приходит к выводу, что жалоба заявителя на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Европейский Суд также отмечает, что в этой части жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

75. По поводу предполагаемого нарушения статьи 5 Конвенции стороны представили по сути те же доводы, что и в упоминавшемся выше деле "Ковязин и другие против Российской Федерации" (§§ 73-74). В указанном Постановлении Европейский Суд изложил соответствующие общие принципы, применимые и в настоящем деле (см. ibid., §§ 75-78).

76. Содержание под стражей, которое следует учитывать в настоящем деле, началось с 9 июня 2012 г. (с момента задержания заявителя) и закончилось 21 февраля 2014 г. (когда суд первой инстанции вынес обвинительный приговор в отношении заявителя). Соответственно, срок, в течение которого заявитель содержался под стражей, составляет один год и восемь месяцев. Кроме того, Европейский Суд принимает во внимание, что судебное разбирательство по возбужденному в отношении заявителя уголовному делу началось 18 июня 2013 г., то есть через год после его задержания. Учитывая значительную продолжительность содержания заявителя под стражей и презумпцию в пользу того, что обвиняемый должен оставаться на свободе, Европейский Суд приходит к выводу, что властям Российской Федерации следовало бы привести очень весомые основания для оставления заявителя под стражей.

77. Из постановлений о содержании заявителя под стражей и комментариев властей Российской Федерации следует, что основной причиной применения к нему этой меры пресечения являлась тяжесть предъявленных ему обвинений. Суды Российской Федерации пришли к выводу, что заявитель, которому угрожало лишение свободы, мог скрыться, повлиять на свидетелей или воспрепятствовать отправлению правосудия. Кроме того, они, по-видимому, сочли факт проживания отца заявителя на Украине основанием предполагать, что заявитель может скрыться от следствия и суда.

78. Европейский Суд напоминает, что опасность того, что обвиняемый может скрыться, необходимо оценивать со ссылкой на множество факторов. К ним относятся, в частности, характер человека, его поведение, имущество, связи со страной, в которой он подвергается преследованию, и его международные связи (см. Постановление Европейского Суда по делу "Смирновы против Российской Федерации" (Smirnovy v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99* (* См.: Путеводитель по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека за 2002 год (примеч. редактора).), § 60, ECHR 2003-IX (извлечения)). По делу не оспаривается, что заявитель постоянно проживал в Московской области и учился в университете. Власти Российской Федерации не указали каких-либо обстоятельств, кроме проживания его отца на Украине, позволяющих предположить, что в случае освобождения заявитель мог скрыться. По мнению Европейского Суда, сам по себе этот факт не может свидетельствовать об опасности того, что заявитель может скрыться, принимая во внимание устойчивые связи заявителя со страной, в которой он подвергся преследованию. Кроме того, чем больше времени человек провел под стражей, тем неизбежно меньше становится опасность побега (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мельникова против Российской Федерации" (Melnikova v. Russia) от 21 июня 2007 г., жалоба N 24552/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 2 (примеч. редактора).), § 82). К моменту передачи дела в суд эта опасность практически исчезла, поскольку срок содержания под стражей, вероятно, был бы вычтен из срока наказания, угрожающего заявителю в случае вынесения ему обвинительного приговора, или зачтен при назначении наказания (см. Постановление Европейского Суда по делу "Штейн (Стейн) против Российской Федерации" (Shteyn (Stein) v. Russia) от 18 июня 2009 г., жалоба N 23691/06* (* См.: там же. 2012. N 4 (примеч. редактора).), § 112). Наконец, суды Российской Федерации не привели убедительных оснований для отклонения ходатайств заявителя об избрании ему альтернативной меры пресечения.

79. Ранее Европейский Суд рассматривал аналогичные жалобы, поданные другими сообвиняемыми по делу заявителя, и установил нарушение их прав, предусмотренных пунктом 3 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Ковязин и другие против Российской Федерации", §§ 82-94, и "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", §§ 133-138). В частности, как отметил Европейский Суд, суды Российской Федерации считают тяжесть предъявленных обвинений основным фактором при оценке вероятности того, что обвиняемый может скрыться, совершить новые преступления или воспрепятствовать производству по уголовному делу, и не хотят уделять надлежащее внимание обсуждению личных обстоятельств каждого заявителя и факторам, свидетельствующим в пользу освобождения его из-под стражи. Далее Европейский Суд указал на то, что постановления об избрании меры пресечения сразу нескольким сообвиняемым по одному делу выносятся без индивидуальной оценки оснований содержания под стражей каждого из них и без тщательного изучения возможности применения менее строгой меры пресечения, например залога.

80. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов, которые могли бы убедить его в необходимости прийти в настоящем деле к иному выводу. Изначально конкретные вменяемые заявителю преступления, то, что он создавал препятствия для передвижения сотрудников полиции с использованием металлических заграждений, бросался камнями и кусками асфальта (это было квалифицировано как тяжкое преступление) и вырвал из рук сотрудника полиции противоударный шлем (это было квалифицировано как преступление средней тяжести), действительно могли оправдывать избрание в отношении него меры пресечения в виде предварительного содержания под стражей. Однако с течением времени значимость характера и степени тяжести совершенного преступления как оснований для оставления заявителя под стражей неизбежно становилась все меньше и меньше (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации", § 85, а также Постановление Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artemov v. Russia) от 3 апреля 2014 г., жалоба N 14945/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 75). Кроме того, срок содержания под стражей продлевался заявителю теми же постановлениями, что и другим сообвиняемым по его делу, без какого-либо индивидуального учета его обстоятельств (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации", §§ 92-93).

81. Соответственно, по делу имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

82. Заявитель подал ряд жалоб на нарушение статьи 6 Конвенции в связи с различными аспектами судебного разбирательства по его делу. Он ссылался на то, что во время судебных заседаний он содержался в стеклянных кабинах, на интенсивный график этих заседаний, утверждая, что у него было недостаточно времени и возможностей для подготовки своей защиты. Далее он обращал внимание на то, что он не мог эффективно защищать себя, поскольку в ходе судебного разбирательства у него отсутствовала возможность консультироваться со своим адвокатом наедине. При этом заявитель ссылался на пункт 1 и подпункты "b" и "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции, которые в частях, имеющих отношение к настоящему делу, предусматривают следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты;

c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

83. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подавал жалоб на нарушение статьи 6 Конвенции в суд второй инстанции. Заявитель же утверждал, что он исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты по этим жалобам.

84. Ранее Европейский Суд приходил к выводу о том, что суд второй инстанции может обеспечить эффективное средство правовой защиты в связи с предполагаемым нарушением статьи 6 Конвенции, в деле еще одного сообвиняемого по делу заявителя (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 141). Европейский Суд отмечает, что заявитель не включил указанные претензий в свою кассационную жалобу, когда он добивался отмены приговора, вынесенного ему судом первой инстанции. Соответственно, он не предоставил судам Российской Федерации возможности рассмотреть конкретное нарушение Конвенции, предположительно допущенное властями государства-ответчика. Следовательно, эти жалобы следует объявить неприемлемыми для рассмотрения по существу согласно пунктам 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статей 10 и 11 Конвенции

85. Заявитель утверждал, что по делу властями Российской Федерации было допущено нарушение его права свободно выражать свое мнение и права на свободу мирных собраний. В частности, он жаловался на жесткие меры по обеспечению безопасности, принятые на месте проведения митинга на Болотной площади. Далее он отмечал, что его последующее преследование и привлечение к уголовной ответственности за участие в массовых беспорядках были произвольными и несоразмерными. При этом он ссылался на статьи 10 и 11 Конвенции, которые гласят следующее:

"Статья 10 Конвенции

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статья 11 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов Государства".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

86. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подавал в суды страны жалобы по поводу общих действий полиции по охране общественного порядка во время демонстрации. В связи с этим они просили Европейский Суд признать эту часть жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты или несоблюдения правила шестимесячного срока, установленного для подачи жалобы.

87. Заявитель утверждал, что он выполнил критерии приемлемости указанной жалобы для ее рассмотрения по существу.

88. Европейский Суд отмечает, что заявитель в настоящем деле был осужден за участие в массовых беспорядках, которые являлись действиями, прервавшими собрание. Следовательно, распределение ответственности за такие действия являлось центральным вопросом рассмотрения уголовных обвинений, предъявленных заявителю. В подобных обстоятельствах его жалоба на роль властей в возникновении беспорядков неотделима от жалобы на необоснованность привлечения заявителя к уголовной ответственности. По этой причине Европейский Суд не должен оценивать предполагаемое уклонение властей государства-ответчика от исполнения их позитивного обязательства в отношении проведения собрания на Болотной площади в качестве обособленного вопроса согласно статье 11 Конвенции. Кроме того, поскольку заявитель обжаловал вынесенный ему обвинительный приговор, Европейский Суд полагает, что он исчерпал внутригосударственные средства правовой защиты по своим жалобам на нарушение этой статьи Конвенции и не пропустил шестимесячный срок подачи соответствующих жалоб.

89. Европейский Суд считает, что жалоба на уголовное преследование и осуждение заявителя, поданная в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции, не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

90. Объяснения властей Российской Федерации по существу дела были такими же, что и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, §§ 160-163).

91. Заявитель утверждал, что он мирный, законопослушный гражданин и он не планировал участвовать в массовых беспорядках. 6 мая 2012 г. он вышел на Болотную площадь, чтобы принять участие в мирном митинге, разрешенном властями г. Москвы. Он отмечал, что на официально опубликованной карте района, выделенного для сбора людей, к территории проведения митинга был отнесен парк на Болотной площади и что власти не сообщили участникам об изменении границ этой территории. Неожиданное размещение полицейского кордона неподалеку от Малого Каменного моста сузило проход к месту проведения митинга, что вызвало суматоху и столпотворение в этом районе. Заявитель утверждал, что беспорядки и столкновения протестующих с сотрудниками полиции были вызваны изменением плана без предварительного уведомления. Вторая причина заключалась в том, что власти отказались произвести перегруппировку сотрудников полиции, чтобы ликвидировать узкий проход и справиться с паникой в рядах протестующих.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Объем жалобы заявителя

92. Европейский Суд отмечает, что в обстоятельствах настоящего дела статью 10 Конвенции следует считать lex generalis по отношению к статье 11 Конвенции, которая в данном случае является lex specialis (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эзелен против Франции" (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 г., § 35, Series A, N 202, а также Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 21613/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), §§ 82-83). Соответственно, Европейский Суд рассмотрит эту жалобу с точки зрения статьи 11 Конвенции.

93. С другой стороны, несмотря на ее автономную роль и особую сферу применения, статья 11 Конвенции должна в настоящем деле рассматриваться в свете статьи 10 Конвенции. Защита личных мнений, обеспечиваемая статьей 10 Конвенции, является одной из целей свободы мирных собраний, провозглашенной в статье 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзелен против Франции", § 37).

(b) Имело ли место вмешательство в осуществление права на свободу мирных собраний

94. Ранее Европейский Суд приходил к выводу, что собрание на Болотной площади 6 мая 2012 г. относится к сфере действия статьи 11 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Фрумкин против Российской Федерации", §§ 99 и 137, и "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", §§ 168-171). Что касается лично заявителя, из описания его деяний не следовало, что он принадлежал к тем лицам, кто несет ответственность за первые акты агрессии, которые способствовали изменению изначально мирного характера собрания. Соответственно, он пользовался защитой статьи 11 Конвенции. Европейский Суд также приходит к выводу, что уголовное преследование и осуждение заявителя за участие в массовых беспорядках составляли вмешательство в осуществление заявителем права на свободу собраний.

(c) Было ли вмешательство "предусмотрено законом", преследовало ли оно правомерную цель, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе"

95. В отношении законности вмешательства стороны представили в основном те же объяснения, что и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (упоминавшемся выше, § 173). Европейский Суд не видит оснований для иного вывода в настоящем деле (см. ibid., §§ 174-175). Он считает, что предварительное заключение и преследование заявителя были законными, имели правомерные цели предотвращения беспорядков и преступлений и защиты прав и свобод других лиц.

96. Что касается того, было ли уголовное осуждение заявителя "необходимо в демократическом обществе", Европейский Суд отмечает, что он был признан виновным в совершении двух преступлений, а именно в участии в массовых беспорядках (статья 212 УК РФ) и применении насилия к сотруднику полиции (статья 318 УК РФ). Его приговорили по этим статьям к лишению свободы сроком на три года и шесть месяцев за то, что он участвовал в санкционированном публичном мероприятии, создавал препятствия для передвижения сотрудников полиции с использованием металлических заграждений, бросал в сотрудников полиции куски асфальта, ударил неустановленного сотрудника полиции и вырвал шлем из рук полицейского.

97. Европейский Суд напоминает, что, когда лица участвуют в актах насилия, органы государственной власти обладают широкими пределами усмотрения при изучении необходимости вмешательства в свободу собраний, и применение санкций за такие порицаемые действия должно считаться совместимым с гарантиями статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюльчю против Турции" (Gulcu v. Turkey) от 19 января 2016 г., жалоба N 17526/10, § 116, и приведенные в нем дела). В данном случае Европейский Суд отмечает, что сотрудник полиции, в нападении на которого заявитель был признан виновным, сказал только, что заявитель вырвал шлем у него из рук, аналогичные показания дал и второй полицейский. В приговоре не уточнялось, какими доказательствами подтверждался вывод суда о том, что заявитель ударил еще одного сотрудника полиции, который остался неустановленным. Однако даже если предположить, что назначение наказания в виде одного года лишения свободы по статье 318 УК РФ за применение насилия в отношении представителя власти было обоснованным, стoит отметить, что оно является более мягким, чем наказание в виде трех лет лишения свободы за участие в массовых беспорядках в соответствии со статьей 212 УК РФ, с которым оно было частично сложено.

98. Участие в массовых беспорядках, за которое заявителю было назначено наказание в виде трех лет лишения свободы согласно статье 212 УК РФ, заключалось в том, что он создавал препятствия для передвижения сотрудников полиции с использованием металлических заграждений и бросал в полицейских куски асфальта. Поскольку заявитель был признан виновным в том, что он бросал куски асфальта, наказуемость этих действий - нормальное явление, однако наказание за указанные действия должно быть соразмерным и, в частности, отражать фактически причиненный ими ущерб. В данном случае ничто не позволяет предположить, что заявитель кого-то ударил этими кусками асфальта. По поводу создания препятствий для передвижения сотрудников полиции с использованием металлических заграждений Европейский Суд отмечает, что отсутствовали свидетели, которые видели бы эти заграждения в руках у заявителя, а сам заявитель утверждал, что он их не трогал. Из утверждений заявителя следует, что другие протестующие, возможно, использовали заграждения, чтобы защититься от использования силы сотрудниками полиции. Суды Российской Федерации не рассматривали вопрос о том, в какой степени эти заграждения могли быть использованы заявителем или кем-либо еще для того, чтобы избежать столкновений.

99. Кроме того, разбирая дело о массовых беспорядках, суды Российской Федерации не рассмотрели утверждения заявителя о том, что сотрудники полиции способствовали началу насильственных действий и допустили эксцессы при применении силы. На представленных заявителем фотографиях видно, что он получил множественные повреждения, напоминающие следы от ударов дубинкой по спине. Кроме того, утверждения о его избиении подтверждаются результатами осмотра заявителя в больнице (см. выше § 10). При таких обстоятельствах для надлежащего отправления правосудия суд первой инстанции при оценке обоснованности предъявленных заявителю обвинений обязательно должен был рассмотреть его утверждения о жестоком обращении с ним (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Анненков и другие против Российской Федерации" (Annenkov and Others v. Russia) от 25 июля 2017 г., жалоба N 31475/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 2 (примеч. редактора).), § 98, а также Постановление Европейского Суда по делу "Степанов против Российской Федерации" (Stepanov v. Russia) от 25 сентября 2012 г., жалоба N 33872/05* (* См.: там же. 2013. N 4 (примеч. редактора).), § 49). Однако суды Российской Федерации отклонили его доводы о применении силы сотрудниками полиции, просто сославшись на предыдущий отказ в возбуждении уголовного дела в связи с действиями полицейских. В ходе судебного разбирательства по делу заявителя неуместно решать вопрос об ответственности отдельных сотрудников полиции, тем не менее факты и утверждения, касающиеся того, какую роль сыграли представители власти в возникновении столкновений, и в какой мере сотрудники полиции применили силу, имеют непосредственное отношение к определению обоснованности предъявленных заявителю обвинений в участии в массовых беспорядках. Следовательно, при решении вопроса о виновности заявителя суд должен был дать оценку этим факторам.

100. При определении тяжести наказания за участие в массовых беспорядках Европейский Суд считает важным, что материалы уголовного дела не указывают на наличие у заявителя заранее обдуманного умысла на участие в насильственных действиях и что суд первой инстанции не установил наличия у него такого намерения. Насколько можно судить по обвинительному заключению и приговору, заявителя не отнесли к лицам, виновным в первоначальных актах агрессии, которые способствовали ухудшению изначально мирного характера собрания (этот фактор был принят во внимание в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 179). В разгар конфликта заявитель бросал куски асфальта, а его столкновение с сотрудниками полиции произошло тогда, когда те уже начали задерживать участников протеста. Несмотря на то, что в целом действия заявителя перестали быть мирными и сопровождались применением насилия, они имели эпизодический характер и, вероятно, являлись спонтанной реакцией на применение силы сотрудниками полиции к протестующим, которые в основном вели себя мирно. Следовательно, эти действия не достигли уровня агрессии, которую Европейский Суд в других делах считал насилием, требующим наказания в виде лишения свободы на длительный срок (см. в качестве противоположного примера Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации" (Primov and Others v. Russia) от 12 июня 2014 г., жалоба N 17391/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), §§ 156-163, а также Решение Европейского Суда по жалобе "Османи и другие против Македонии" (Osmani and Others v. former Yugoslav Republic of Macedonia) от 11 октября 2001 г., жалоба N 50841/99).

101. Ввиду незначительной роли заявителя в мероприятии и того факта, что он случайно вмешался в столкновения, Европейский Суд не считает, что риски, упомянутые властями Российской Федерации, потенциальные гражданские волнения, политическая нестабильность и угроза общественному порядку, имели какое-либо личное отношение к заявителю. В то время как Европейский Суд не одобряет насильственное поведение заявителя и напоминает, что органы государственной власти имеют широкие пределы усмотрения при применении санкции за подобные действия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Гюльчю против Турции", § 116, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации", §§ 81-97), он полагает, что причины, приведенные властями Российской Федерации, не могут оправдать трехлетнее лишение свободы за участие в массовых беспорядках в соответствии со статьей 212 УК РФ. Европейский Суд полагает, что отсутствовала "неотложная общественная необходимость" в назначении заявителю наказания такой длительности в дополнение к осуждению за насилие во время столкновения с полицейским.

102. Кроме того, следует подчеркнуть, что уголовное осуждение заявителя и особенно тяжесть назначенного ему наказания должны были иметь следствием сдерживание его и других сторонников оппозиции и общества в целом от посещения демонстраций и от участия в открытых политических дискуссиях вообще. Сдерживающее воздействие примененной к нему санкции дополнительно усиливалось масштабным разбирательством по делу, которое широко освещалось в прессе.

103. С учетом тяжести примененной санкции к заявителю Европейский Суд заключает, что его уголовное осуждение было мерой, непропорциональной законным целям предотвращения беспорядков и преступности, защиты прав и свобод других лиц и поэтому не являющейся необходимой в демократическом обществе.

104. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 18 Конвенции

105. Заявитель со ссылкой на статью 18 Конвенции жаловался на то, что производство по возбужденному в отношении него уголовному делу преследовало цель подорвать его право на свободу собраний. Европейский Суд полагает, что эту жалобу следует рассматривать с точки зрения статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции. Статья 18 Конвенции предусматривает следующее:

"Ограничения, допускаемые в... Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

106. В своих объяснениях по данному пункту стороны повторили доводы относительно предполагаемого вмешательства в права на свободу собраний.

107. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба связана с жалобами, рассмотренными выше с точки зрения статьи 11 Конвенции, а значит, она тоже должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. С учетом своих выводов, изложенных в §§ 96-103 настоящего Постановления, Европейский Суд полагает, что жалоба на нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции не поднимает отдельных вопросов и что отсутствует необходимость устанавливать, было ли в настоящем деле допущено нарушение этой статьи Конвенции.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

108. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

109. Заявитель требовал выплатить ему 1 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

110. Власти Российской Федерации оспорили это требование как чрезмерное.

111. Европейский Суд отмечает, что он установил нарушение статей 3, 5 и 11 Конвенции в отношении заявителя. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдание и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на основе принципа справедливости, Европейский Суд присуждает заявителю 12 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

112. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, хотя заявитель уже был освобожден после отбытия наказания, он всё еще мог сталкиваться с негативными последствиями, вызванными непропорционально суровой уголовно-правовой санкцией, примененной к нему. В связи с этим обязанность исполнения настоящего Постановления требует принятия иных мер в дополнение к выплате справедливой компенсации, присужденной Европейским Судом, которая имеет целью возмещение лишь таких последствий нарушения, которые не могут быть устранены иным образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia), жалоба N 71386/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), § 252, ECHR 2013 (извлечения)). Таким образом, власти Российской Федерации должны принять адекватные меры, чтобы устранить последствия прошлого или будущего ущерба заявителю, вызванные непропорциональным наказанием, которое Европейский Суд признал нарушением Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 250, ECHR 2000-VIII). В этом контексте Европейский Суд напоминает, что, хотя власти государства-ответчика в принципе сохраняют свободу выбора средств, с помощью которых они исполнят это обязательство, Комитет министров Совета Европы должен оценить, совместимы ли выбранные средства с выводами, сделанными Европейским Судом, и подходу конвенционных органов к аналогичным делам (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маестри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 47, ECHR 2004-I, и Резолюцию Комитета министров Совета Европы N ResDH(2010)63 от 3 июня 2010 г. об исполнении Постановления Европейского Суда по делу "Одабаши и Кочак против Турции" (Odabas and Kocak v. Turkey) от 21 февраля 2006 г., жалоба N 50959/99).

B. Судебные расходы и издержки

113. Заявитель не представил требований о компенсации понесенных им судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость присуждать ему какие-либо суммы по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

114. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

3) объявил жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя под стражей, условиями его перевозки и содержанием его в стеклянных кабинах в залах судебных заседаний, а также жалобы на нарушение статей 5, 10, 11 и 18 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

4) постановил, что не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции в связи с условиями содержания заявителя в следственном изоляторе;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями перевозки заявителя в суд и обратно;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении помещения заявителя в стеклянную кабину в зале судебных заседаний N 338 в Московском городском суде;

7) постановил, что не было допущено нарушения требований статьи 3 Конвенции в отношении помещения заявителя в стеклянную кабину в зале судебных заседаний N 635 в Московском городском суде;

8) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции;

10) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать жалобу на нарушение статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции;

11) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 12 500 (двенадцать тысяч пятьсот) евро плюс любые налоги, которые могут подлежать уплате с указанной суммы, в качестве компенсации причиненного ему морального вреда, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

12) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 мая 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается особое совпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова.

Особое совпадающее мнение судьи Дмитрия Дедова

Я уже высказывал свое мнение по вопросу о применимости статьи 11 Конвенции к ситуации насилия в похожем "болотном деле" (см. Постановление Европейского Суда по делу "Барабанов против Российской Федерации" (Barabanov v. Russia) от 30 января 2018 г., жалобы NN 4966/13 и 5550/15). С тех пор моя позиция не изменилась. Однако я голосовал вместе с большинством судей по другой причине: материалы дела не убеждают меня в том, что предъявленные заявителю обвинения были доказаны в суде и что в ходе рассмотрения его уголовного дела ему было обеспечено справедливое судебное разбирательство.

В настоящем деле власти Российской Федерации обвиняли заявителя в том, что он якобы принимал участие в массовых беспорядках во время "Марша миллионов" в мае 2012 года. Его уголовное дело получило огромный общественный резонанс. Оно с самого начала приобрело в России ярко выраженную политическую окраску. Различные оппозиционные движения и независимые средства массовой информации называли заявителя и других обвиняемых по его делу политическими заключенными.

При этом я крайне разочарован низким качеством вердикта (приговора суда первой инстанции). Он не содержал отсылок к каким-либо существенным доказательствам, которые могли бы подкрепить выводы о виновности заявителя. "Свидетельские" показания, данные сотрудниками полиции, расплывчаты и не позволяют однозначно установить действия заявителя и другие обстоятельства, связанные с его участием в стычках. Единственное, в чем я уверен, что заявитель был сильно избит сотрудниками полиции, а внутригосударственный суд этот факт игнорировал.

Настоящее дело могло бы служить примером системной проблемы, которая заключается в низком качестве приговоров по уголовным делам. Недопустимо, когда в решении по уголовному делу просто излагается какая-то версия событий, а читателю при этом не дается возможности понять, каким образом суд пришел к тем или иным выводам. Я убежден, что указания Верховного Суда Российской Федерации о содержании приговоров по уголовным делам (в частности, о том, как суд должен мотивировать свои выводы) нужно исполнять тщательнее (см. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 апреля 1996 г. N 1 (с изменениями и дополнениями) и Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О судебном приговоре", утратившее силу в связи с принятием Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 г. N 55 "О судебном приговоре" (примеч. редактора).)).