Постановление Европейского Суда по правам человека от 30 января 2018 г. Дело "Барабанов (Barabanov) против Российской Федерации" (Жалобы NN 4966/13 и 5550/15) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Барабанов (Barabanov)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 4966/13 и 5550/15)

Постановление Суда

Страсбург, 30 января 2018 г.

По делу "Барабанов против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Хелены Ядерблом, Председателя Палаты Суда,

Луиса Лопеса Герра,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 9 января 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 4966/13 и 5550/15), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Андреем Николаевичем Барабановым (далее - заявитель) 26 декабря 2012 г. и 19 декабря 2014 г. соответственно.

2. Интересы заявителя представляли адвокаты С.И. Сидоркина и И.В. Хрунова, практикующие в городах Москве и Казани соответственно. Власти Российской Федерации первоначально были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его преемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявитель жаловался на свое преследование и осуждение за участие в массовых беспорядках. Он утверждал, что его предварительное содержание под стражей не было обосновано соответствующими и достаточными основаниями и что имели место неприемлемые задержки в рассмотрении жалоб на его содержание под стражей. Заявитель также ссылался на нарушение его прав на свободу выражения мнения и на свободу мирных собраний.

4. 10 сентября 2013 г. и 20 апреля 2015 г. жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации. Европейский Суд также решил применить правило 41 Регламента Европейского Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1990 году и проживает в г. Москве.

A. Демонстрация 6 мая 2012 г.

6. Факты, касающиеся планирования, проведения и разгона публичного мероприятия на Болотной площади, подробно изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 7-65, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (*См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 7-33. Доводы сторон относительно обстоятельств, имеющих непосредственное отношение к настоящему делу, излагаются ниже.

7. 6 мая 2012 г. в центре Москвы состоялось публичное мероприятие под названием "Марш миллионов" в знак протеста против предположительно сфальсифицированных президентских выборов. Мероприятие было согласовано городскими властями в виде марша с последующим митингом на Болотной площади, который должен был завершиться в 19.30. Шествие было мирным и проходило без каких-либо препятствий, но когда участники шествия прибыли на Болотную площадь, оказалось, что установленные полицией заграждения сузили вход на место проведения митинга, предположительно ограничив отведенное для него пространство. Чтобы контролировать толпу, сотрудники полиции принудили протестующих оставаться в пределах заграждений, произошли многочисленные столкновения между сотрудниками полиции и протестующими. В 17.30 сотрудники полиции потребовали, чтобы митинг закончился досрочно, и начали разгонять его участников. Им потребовалось около двух часов, чтобы очистить площадь от протестующих.

8. В тот же день Главное следственное управление Следственного комитета Российской Федерации по г. Москве возбудило уголовное дело по расследованию предполагаемых массовых беспорядков и актов насилия в отношении сотрудников полиции (часть вторая статьи 212 и часть первая статьи 318 Уголовного кодекса Российской Федерации, далее - УК РФ). 18 мая 2012 г. дело было передано для дальнейшего расследования в центральный аппарат Следственного комитета Российской Федерации. 28 мая 2012 г. было начато расследование уголовного дела, связанного с организацией массовых беспорядков (часть первая статьи 212 УК РФ). В тот же день оба уголовных дела были объединены в одно производство.

B. Задержание заявителя и его заключение под стражу

9. Во время своего задержания заявитель работал художником. По его словам, 6 мая 2012 г. он прибыл на Калужскую площадь, чтобы принять участие в шествии и прошел по улице Якиманке на Болотную площадь. Он миновал металлодетекторы и присоединился к другим протестующим перед сценой, где выступала рок-группа. После 18.00 он прошел в сторону Малого Каменного моста, но увидел, что движение в этом направлении блокировано полицейским кордоном. Заявитель вернулся и остановился в общей зоне, примерно в 19.30 группы полицейских стали теснить толпу, продвигаясь с помощью дубинок. Протестующие были окружены и оттеснены. В какой-то момент заявитель понял, что он столкнулся с полицейским заграждением и что сотрудники полиции применяют чрезмерную силу для задержания протестующих. Заявитель был одновременное и рассержен, и испуган действиями сотрудников полиции и оказал им активное сопротивление. Затем его схватили четыре сотрудника полиции и отвели к полицейскому автомобилю, на котором отвезли его в отдел внутренних дел.

10. 14 мая 2012 г. мировой судья судебного участка N 100 района Якиманка г. Москвы признал заявителя виновным в совершении правонарушения, предусмотренного статьей 19.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, а именно в виде неподчинения законному требованию сотрудника полиции. Мировой судья установил, что после митинга на Болотной площади заявитель выкрикивал антиправительственные лозунги, игнорируя законные требования сотрудников полиции о прекращении подобных действий. Он бросал предметы в полицейских, в том числе камни, древки, пустые пластиковые бутылки и куски асфальта, отказывался проследовать в полицейский фургон. Заявителю был назначен административный арест на 24 часа. Представляется, что после своего освобождения заявитель продолжал проживать по своему постоянному адресу и вести обычный образ жизни.

11. 28 мая 2012 г. в квартире заявителя был проведен обыск. В тот же день он был задержан по подозрению в участии в массовых беспорядках и применении насилия против сотрудников полиции 6 мая 2012 г.

12. 30 мая 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы вынес постановление о заключении заявителя под стражу до 6 июля 2012 г. Он сослался на тяжесть обвинений и указал, что в случае освобождения заявитель сможет координировать свою позицию с сообщниками, личности которых всё еще предстоит установить следствию. Басманный районный суд г. Москвы также подчеркнул, что заявитель оказывал сопротивление сотрудникам полиции при задержании, что вынудило их применить против него силу и наручники. Кроме того, он ссылался на информацию, полученную от тайных источников, что заявитель был связан с футбольными болельщиками и группами анархистов. Заявитель отрицал эти сведения и оспаривал использование информации из нераскрытых источников. Однако Басманный районный суд г. Москвы заключил, что имелись достаточные основания полагать, что заявитель мог скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям, уничтожать доказательства или иным образом препятствовать осуществлению уголовного разбирательства. Басманный районный суд г. Москвы отклонил ходатайство заявителя об изменении меры пресечения и решил, что не требовалось освобождение по состоянию здоровья.

13. 4 июня 2012 г. заявитель подал жалобу на постановление о заключении под стражу, которая была отклонена Московским городским судом 27 июня 2012 г.

14. 5 июня 2012 г. заявителю были предъявлены обвинения в соответствии с двумя статьями УК РФ: частью второй статьи 212 (участие в массовых беспорядках, сопровождавшихся насилием) и частью первой статьи 318 (применение насилия в отношении представителя власти). Он был обвинен, в частности, в оказании активного сопротивления сотрудникам полиции и за участие в групповом нападении на полицейского, во время которого заявитель предположительно стащил защитный шлем с головы полицейского и ударил его, а затем пнул по голове и телу.

15. 4 июля 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы рассмотрел ходатайство следователя о продлении срока предварительного заключения заявителя. Заявитель утверждал, что он не был судим, имел работу и постоянное место жительства в г. Москве, где проживал со своей семьей. Он отрицал связь с футбольными болельщиками или анархистами и просил изменить ему меру пресечения на домашний арест. В тот же день Басманный районный суд г. Москвы удовлетворил ходатайство следователя и продлил срок содержания заявителя под стражей до 6 ноября 2012 г. Он сослался на тяжесть обвинений и данные о личности заявителя, дающие достаточные основания полагать, что заявитель может продолжить заниматься преступной деятельностью, угрожать свидетелям и другим участникам уголовного разбирательства, уничтожать доказательства или иным образом препятствовать надлежащему отправлению правосудия по делу.

16. 12 июля 2012 г. заявитель подал жалобу на продление срока содержания под стражей, которая была отклонена Московским городским судом 6 августа 2012 г.

17. 31 марта 2012 г. Басманный районный суд г. Москвы рассмотрел новое ходатайство о продлении срока содержания заявителя под стражей. Со ссылкой на тяжесть обвинений и сложность уголовного расследования суд продлил срок его содержания под стражей до 6 марта 2013 г.

18. 13 ноября 2012 г. заявитель подал жалобу на продление срока содержания под стражей, которая была отклонена Московским городским судом 3 декабря 2012 г.

19. 16 ноября 2012 г. обвинения против заявителя были уточнены. Квалификация преступлений осталась неизменной, но было указано, что заявитель ударил сотрудника полиции один раз по голове и один раз пнул его по туловищу, когда тот лежал на земле.

20. 1 марта 2013 г. Басманный районный суд г. Москвы санкционировал новое продление срока содержания заявителя под стражей до 28 мая 2013 г. Он сослался на тяжесть обвинений и необходимость предоставления обвиняемым достаточного времени для ознакомления с материалами дела. Это решение было оставлено в силу Московским городским судом 10 апреля 2013 г.

21. 23 апреля 2013 г. Московский городской суд удовлетворил продление срока содержания заявителя под стражей до 6 июля 2013 г. Он отметил, что, хотя заявитель и его адвокат уже окончили ознакомление с материалами дела, другие обвиняемые еще не сделали этого. Московский городской суд напомнил основания, приведенные в предыдущих постановлениях о продлении срока содержания под стражей, и указал, что обстоятельства, оправдывающие содержание заявителя под стражей, не изменились. Московский городской суд оставил это решение без изменения 30 мая 2013 г.

22. 24 мая 2013 г. уголовное дело заявителя было передано в Замоскворецкий районный суд г. Москвы для предъявления уголовных обвинений.

23. 6 июня 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы постановил продлить срок содержания заявителя под стражей до 24 ноября 2013 г. Это постановление касалось 11 обвиняемых. Наряду с серьезностью обвинений Замоскворецкий районный суд г. Москвы основывал свое решение на выводах о том, что "основания, которые первоначально оправдывали содержание под стражей, не изменились" и что "другие меры пресечения не обеспечат целей и задач судебного разбирательства". 2 ноября 2013 г. Московский городской суд оставил постановление о продлении срока содержания заявителя под стражей без изменения.

24. 19 ноября 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы удовлетворил новое ходатайство о продлении срока содержания под стражей в отношении девяти обвиняемых, включая заявителя. Он вынес постановление об их содержании под стражей до 24 февраля 2014 г. на основании тяжести предъявленных им обвинений и характера вменяемых им преступлений. 17 декабря 2013 г. Московский городской суд оставил это постановление о продлении срока содержания под стражей без изменения.

C. Условия содержания в залах судебных заседаний

25. Рассмотрение дела началось 6 июня 2013 г. в зале N 338 Московского городского суда, а в конце июля 2013 года переместилось в зал N 635. В обоих залах подсудимые, в том числе заявитель, содержались в стеклянных кабинах. С середины сентября и до конца 2013 года заседания продолжались в зале N 303 Никулинского районного суда г. Москвы, тогда как в январе и феврале 2014 г. они проходили в зале N 410 Замоскворецкого районного суда г. Москвы. Эти залы судебных заседаний были оборудованы металлическими клетками, в которых во время судебных заседаний содержались девять обвиняемых (с 19 декабря 2013 г. - семь), включая заявителя.

26. Подробное описание условий содержания в этих залах судебных заседаний см. в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§§ 74-77).

D. Судебное разбирательство по делу заявителя

27. 6 июня 2013 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы начал предварительное слушание по уголовному делу против 10 участников демонстрации на Болотной площади, которые обвинялись в участии в массовых беспорядках и совершении актов насилия против сотрудников полиции. 18 июня 2013 г. этот суд начал рассматривать дело по существу.

28. В неустановленную дату сотрудник полиции К., предполагаемый потерпевший от нападения заявителя, был допрошен в качестве свидетеля. Он пояснил, что выполнял приказ о разделении толпы, когда кто-то потянул его за бронежилет. К. упал на землю, кто-то ударил его несколько раз и сорвал с него защитный шлем. Другие сотрудники полиции подняли его, чтобы вывести из толпы. В результате падения и ударов ему были причинены травмы. Другой сотрудник полиции, В.К., сказал, что заявитель пнул неустановленного сотрудника полиции.

29. Три других сотрудника полиции, также допрошенные в качестве свидетелей, рассказали, что заявитель оказывал сопротивление при задержании, цепляясь ногами за землю и пытаясь скрыться. Он также нецензурно ругался на сотрудников полиции и кричал на них.

30. 21 февраля 2014 г. Замоскворецкий районный суд г. Москвы признал заявителя виновным в соответствии с предъявленным ему обвинением. Он, в частности, указал следующее:

"...С 16.00 по 20.00 6 мая 2012 г. ...на Болотной площади ...неустановленные лица... стали призывать присутствующих [на месте проведения митинга] лиц к движению за пределы согласованного места проведения митинга, неподчинению законным требованиям сотрудников полиции... применению насилия... что привело к возникновению массовых беспорядков, сопровождавшихся применением насилия в отношении представителей власти в связи с исполнением ими своих должностных обязанностей... и уничтожением имущества.

В тот же день, не позднее 17.00, у [подсудимых] возник преступный замысел на участие в массовых беспорядках и применение насилия... в отношении сотрудников полиции...

Кроме того... участники массовых беспорядков бросали куски асфальта, камни, палки и другие предметы в полицейских... ударяя их по различным частям тела, и [подсудимые]... [которые] участвовали в массовых беспорядках... реализовали свой преступный умысел путем применения насилия против должностных лиц... применяли физическую силу, что не представляло угрозы для жизни или здоровья этих [должностных лиц]...

[Заявитель] применил насилие против сотрудника полиции [К.], не опасное для его жизни и здоровья...

...С 17.10 по 20.20... неустановленные участники массовых беспорядков... умышленно хватали [К.] за форму и повалили его на землю, [заявитель] вместе с другими неустановленными участниками массовых беспорядков умышленно... сорвали защитный шлем с [K.]... ударили и пнули его несколько раз по голове и туловищу, а [заявитель] ударил [K.] по голове не менее одного раза и, по крайней мере, один раз пнул [K.] по туловищу, когда последний лежал на земле...

[Заявитель]... не признал себя виновным... и пояснил, что... он... решил узнать, почему не начинается митинг, прошел к Малому Каменному мосту... увидел цепь полицейских... Около 19.30 [заявитель] увидел, что сотрудники полиции... начали избить людей дубинками... Затем началась давка... В какой-то момент [заявитель] оказался в первом ряду и увидел, как сотрудники полиции производят жесткие задержания и избиения людей, которые пытались избежать ударов. Его ударили несколько раз по плечу и голове, что вызвало головокружение. Он испугался, чувствовал, что его жизнь в опасности, и, находясь в разгневанном состоянии, он направился к сотруднику полиции, которым оказался [K.], и шагнул к сотруднику полиции, который вставал. [Заявитель] не видел, кто сбил последнего с ног. [Он] не знал, достигла ли его рука цели, но предположил, что мог дотронуться до бронежилета. Он определенно не пинал [K.] и не причинял ему вреда. Через несколько минут его вывели из толпы и избили, ему порвали футболку, затем... четыре сотрудника полиции схватили его и потащили по асфальту к полицейскому автомобилю. [Заявитель] настаивает, что он не причинял травм сотруднику полиции и что его действия, вызванные паникой, были совершены в ответ на события, проходившие вокруг него...

...Суд рассматривает доводы [подсудимых] о том, что они защищали кого-то от полицейских или оказались жертвами применения силы сотрудниками полиции как надуманные и направленные на смягчение своей ответственности...

...Суду не представлены медицинские документы, которые могли бы доказать наличие травм на теле [заявителя]...".

31. Заявитель был приговорен к трем годам и семи месяцам лишения свободы, исчисленным на основании трехлетнего срока, предусмотренного частью второй статьи 212 УК РФ, с частичным поглощением срока в один год и восемь месяцев, предусмотренного частью первой статьи 318 УК РФ. Предварительное заключение заявителя было зачтено в срок лишения свободы.

32. Заявитель обжаловал приговор. Он не согласился с квалификацией преступлений в соответствии со статьями 212 и 318 УК РФ. Заявитель настаивал на том, что он был жертвой незаконных действий полиции и что его причастность к применению насилия против сотрудника полиции не была доказана.

33. 20 июля 2014 г. Московский городской суд оставил без изменения приговор суда первой инстанции.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

34. Уголовный кодекс Российской Федерации предусматривает следующее:

"Статья 212. Массовые беспорядки

1. Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением огнестрельного оружия, взрывчатых веществ или взрывных устройств, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти,

- наказываются лишением свободы на срок от четырех до десяти лет.

2. Участие в массовых беспорядках, предусмотренных частью первой настоящей статьи, наказывается лишением свободы на срок от трех до восьми лет.

3. Призывы к массовым беспорядкам, предусмотренным частью первой настоящей статьи, или к участию в них, а равно призывы к насилию над гражданами наказываются ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок...

Статья 318. Применение насилия в отношении представителя власти

1. Применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо угроза применения насилия в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, -

наказывается штрафом в размере до двухсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев, либо принудительными работами на срок до пяти лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет...".

35. Краткий обзор положений законодательства Российской Федерации, регулирующего предварительное заключение, и практику судов государства-ответчика по данном вопросу см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Жеребин против Российской Федерации" (Zherebin v. Russia) от 24 марта 2016 г., жалоба N 51445/09* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 12 (примеч. редактора).), §§ 16-25.

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

36. В соответствии с пунктом 1 правила 42 своего Регламента Европейский Суд решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве ввиду их схожих фактической и правовой основ.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

37. Заявитель жаловался на то, что его содержание в стеклянных кабинах и металлической клетке во время судебных слушаний составляло бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Он ссылался на статью 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

38. Власти Российской Федерации утверждали, что права заявителя, предусмотренные статьей 3 Конвенции, в настоящем деле нарушены не были. Они повторили в этом отношении свои доводы, приведенные в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§ 113).

39. Европейский Суд повторяет свои выводы о том, что содержание заявителя в стеклянных кабинах и металлических клетках затрагивает два различных периода для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что апелляционные суды не могут предоставить возмещение в связи с организацией зала судебных заседаний во время разбирательства в первой инстанции. Следовательно, шестимесячный срок должен исчисляться с даты, когда предполагаемое жестокое обращение прекратилось (см. ibid., § 114).

40. Что касается разбирательства в суде первой инстанции, Европейский Суд отмечает, что предполагаемое жестокое обращение в виде содержания в стеклянных кабинах началось 6 июня 2013 г. и окончилось в неустановленную дату в сентябре 2013 г., когда разбирательство было перенесено в Никулинский районный суд г. Москвы (см. выше § 25). Содержание в металлических клетках прекратилось 21 февраля 2014 г., когда заявителю был вынесен приговор. Заявитель подал свою жалобу 19 декабря 2014 г., то есть более чем через шесть месяцев после прекращения предполагаемого жестокого обращения в суде первой инстанции. В связи с этим жалоба в данной части должна быть отклонена в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 30983/02* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2008. N 4 (примеч. редактора).), § 83).

41. Европейский Суд также отмечает, что рассмотрение жалобы имело место 20 июня 2014 г., тогда как заявитель жаловался на предполагаемое жестокое обращение 19 декабря 2014 г. Следовательно, правило шестимесячного срока было соблюдено. Тем не менее заявитель не сообщил, содержался ли он в стеклянной кабине или металлической клетке в суде второй инстанции. Он также не указал даже в краткой форме ее особенности, такие как размеры кабины или камеры, пространство, отведенное в ней каждому подсудимому, либо были ли там вентиляция или возможность консультироваться с защитником. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может рассматривать жалобу заявителя в отношении предполагаемого жестокого обращения в связи с особенностями содержания в зале заседаний в суде второй инстанции (см., mutatis mutandis, Решение Европейского Суда по делу "Топал против Республика Молдова" (Topal v. Republic of Moldova) от 18 марта 2014 г., жалоба N 37509/05, §§ 37-38). Отсюда следует, что эта жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

III. Предполагаемые нарушения пунктов 1 и 3 статьи 5 Конвенции

42. Заявитель жаловался, ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, на то, что его предварительное содержание под стражей не было основано на "разумном подозрении", что он совершил уголовное преступление. Он также утверждал, что длительность его предварительного заключения не была обоснована относимыми или достаточными причинами, как того требует пункт 3 статьи 5 Конвенции. Статья 5 Конвенции в соответствующих частях предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом...

с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

43. Что касается предполагаемого незаконного содержания заявителя под стражей, Европейский Суд отмечает, что Басманный районный суд г. Москвы санкционировал содержание заявителя под стражей, которое впоследствии продлевалось несколько раз тем же судом. Одно постановление о продлении срока было также вынесено Московским городским судом. После того, как дело было направлено в суд, постановление о содержании под стражей было вынесено Замоскворецким районным судом г. Москвы. Суды государства-ответчика действовали в рамках своих полномочий по принятию подобных решений, и отсутствуют основания полагать, что они были недействительными или незаконными с точки зрения законодательства Российской Федерации. Таким образом, содержание заявителя под стражей избиралось в качестве меры пресечения и продлевалось в соответствии с порядком, установленным законом.

44. Что касается доводов о том, что содержание заявителя под стражей не было основано на разумном подозрении в том, что он совершил уголовное преступление, жалоба заявителя на основании пункта 1 статьи 5 Конвенции в значительной степени совпадает с его жалобой на основании пункта 3 статьи 5 Конвенции, в соответствии с которой власти государства-ответчика не привели относимых и достаточных мотивов, требующих продления срока его содержания под стражей в период производства по уголовному делу. Европейский Суд напоминает, что подпункт "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции в наибольшей степени касается вопроса о наличии законного основания для содержания под стражей в период производства по уголовному делу, тогда как пункт 3 статьи 5 Конвенции затрагивает возможную оправданность такого содержания под стражей. Кроме того, согласно установившейся прецедентной практике Европейского Суда в отношении последнего положения сохранение обоснованного подозрения является непременным условием действительности продолжающегося содержания под стражей (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бузаджи против Республики Молдова" (Buzadji v. Republic of Moldova), жалоба N 23755/07* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 5 (примеч. редактора).), § 87, ECHR 2016 (извлечения)). Европейский Суд, следовательно, считает целесообразным рассмотреть эту жалобу с точки зрения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации" (Kovyazin and Others v. Russia) от 17 сентября 2015 г., жалоба N 13008/13 и две другие жалобы* (*См.: Российская хроника Европейского Суда. 2016. N 1 (примеч. редактора).), § 71, Постановление Европейского Суда по делу "Тараненко против Российской Федерации" (Taranenko v. Russia) от 15 мая 2014 г., жалоба N 19554/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), § 46, и Постановление Европейского Суда по делу "Ходорковский против Российской Федерации" (Khodorkovskiy v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 5829/04* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2012. N 3 (примеч. редактора).), § 165).

45. Европейский Суд считает, что жалоба заявителя не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

46. Стороны изложили по существу те же доводы в соответствии со статьей 5 Конвенции, что и в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации" (§§ 73-74). Соответствующие общие принципы были кратко изложены в указанном деле (см. ibid., §§ 75-78).

47. Период лишения свободы, который должен быть принят во внимание по настоящему делу, начался 28 мая 2012 г., в день задержания заявителя, и закончился 21 февраля 2014 г., когда он был осужден. Соответственно, рассматриваемый период составляет один год и девять месяцев. С учетом этих значительных периодов содержания под стражей в свете презумпции, говорящей в пользу освобождения, Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации должны были привести весомые мотивы для избрания подобной меры пресечения.

48. Из постановлений о содержании под стражей заявителей и доводов властей Российской Федерации следует, что главным мотивом содержания под стражей была тяжесть обвинений. Национальные суды полагали, что заявитель в свете угрозы тюремного заключения может скрыться, оказать давление на свидетелей или воспрепятствовать осуществлению правосудия. Кроме того, суды государства-ответчика ссылались на тот факт, что заявитель оказывал сопротивление при задержании 6 мая 2012 г., и на данные нераскрытых источников о том, что он имел связи среди футбольных болельщиков и групп анархистов. Суды Российской Федерации считали, что эти факторы свидетельствуют о наличии риска продолжения преступной деятельности заявителя и воспрепятствования ходу уголовного разбирательства (см. выше § 15).

49. Европейский Суд учитывает, что заявитель отрицал любые свои связи с футбольными болельщиками, анархистами или иными группами, а суды не предприняли какой-либо попытки проверить оспариваемые факты. Кроме того, суды сослались на эту информацию без оценки необходимости ее раскрытия, тем самым лишив заявителя возможности представить свои возражения. В любом случае риск сговора заявителя с другими лицами или воздействия на свидетелей уменьшился с течением времени. В то же время суды Российской Федерации не ссылались на конкретные факты, лежащие в основе риска того, что заявитель скроется или воспрепятствует осуществлению правосудия по делу, и эти угрозы оценивались отвлеченным и гипотетическим способом. Суды не мотивировали отказ в ходатайствах заявителя об избрании альтернативных мер пресечения.

50. Европейский Суд ранее рассматривал аналогичные жалобы сообвиняемых заявителя и признал нарушение их прав, предусмотренных пунктом 3 статьи 5 Конвенции (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Ковязин и другие против Российской Федерации", §§ 82-94, "Ярослав Белоусов и другие против Российской Федерации", §§ 133-138). Европейский Суд, в частности, отмечал, что суды Российской Федерации ссылались на серьезность предъявленных обвинений в качестве основного фактора для оценки возможности скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью или воспрепятствовать отправлению правосудия по делу, а также на их нежелание уделять надлежащее внимание рассмотрению личной ситуации каждого заявителя или учитывать факторы, указывающие на необходимость их освобождения. Европейский Суд также подчеркивал коллективные постановления о содержании под стражей без индивидуальной оценки оснований в отношении каждого обвиняемого и отсутствие тщательного рассмотрения возможности применения менее суровой меры пресечения, такой как залог.

51. Принимая во внимание материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для иного заключения в настоящем деле. Действительно, конкретное правонарушение, вменяемое заявителю, удар полицейского по голове и туловищу без причинения значительного вреда, могло первоначально послужить основанием для его предварительного заключения. Однако с течением времени характер и тяжесть правонарушения как оснований для дальнейшего содержания заявителя под стражей неизбежно становились все менее значимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации", § 85, и Постановление Европейского Суда по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artemov v. Russia) от 3 апреля 2014 г., жалоба N 14945/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 1 (примеч. редактора).), § 75). Европейский Суд далее отмечает, что срок содержания заявителя под стражей был продлен тем же коллективным постановлением от 6 июня 2013 г., что и срок содержания его сообвиняемых, без какой-либо индивидуальной оценки его положения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации", §§ 92-93).

52. Соответственно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

53. Заявитель жаловался в соответствии с пунктом 4 статьи 5 Конвенции на то, что его жалобы на постановления суда о его содержании под стражей от 30 июня 2012 г. и 4 июля и 31 октября 2012 г. были рассмотрены судом с задержками. Пункт 4 статьи 5 Конвенции гласит следующее:

"4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

54. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

55. Стороны не пришли к согласию относительно двух периодов, когда рассматривались жалобы на постановления о продлении срока содержания под стражей от 4 июля и 31 октября 2012 г. Заявитель утверждал, что им были поданы жалобы 9 июля и 5 ноября 2012 г. Однако согласно штампам суда жалобы поступили 12 июля и 13 ноября 2012 г. соответственно. В связи с этим Европейский Суд принимает указанные даты в качестве исходных пунктов при исчислении длительности рассмотрения жалоб.

56. Власти Российской Федерации полагали, что длительность разбирательства по жалобе была совместима с требованием "безотлагательности", предусмотренным пунктом 4 статьи 5 Конвенции. Это утверждение было оспорено заявителем.

57. Соответствующие общие принципы были кратко изложены в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ковязин и другие против Российской Федерации" (§ 98).

58. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что жалоба на постановление о содержании под стражей от 30 мая 2012 г. была подана 4 июня и рассмотрена 27 июня 2012 г. Жалоба на постановление о продлении срока содержания под стражей от 4 июля была подана 12 июля и рассмотрена 6 августа 2012 г. Жалоба на постановление о продлении срока содержания под стражей от 31 октября была подана 3 ноября и рассмотрена 10 декабря 2012 г. Отсюда следует, что разбирательство по жалобе продолжалось 23, 25 и 20 дней соответственно. В материалах дела ничто не свидетельствует о том, что задержки при рассмотрении жалоб на постановления о продлении срока содержания под стражей были вызваны поведением самого заявителя. Европейский Суд не находит, что суды Российской Федерации действовали старательно в отношении решения срочного вопроса о праве на свободу, назначая слушания с такими промедлениями. Он считает, что указанные периоды не могут быть признаны совместимыми с требованием о "безотлагательности", предусмотренным пунктом 4 статьи 5 Конвенции, особенно принимая во внимание тот факт, что власти несли за них ответственность в полном объеме (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Купцов и Купцова против Российской Федерации" (Kuptsov and Kuptsova v. Russia) от 3 марта 2011 г., жалоба N 6110/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 4 (примеч. редактора).), § 107, где разбирательство по жалобе, продолжавшееся 33 и 25 дней, не было "безотлагательным", и Постановление Европейского Суда по делу "Бутусов против Российской Федерации" (Butusov v. Russia) от 22 декабря 2009 г., жалоба N 7923/04* (* См.: там же. 2010. N 5 (примеч. редактора).), §§ 32-35, где Европейский Суд решил, что задержка в 20 дней при рассмотрении жалобы на постановление о содержании под стражей была чрезмерной).

59. Таким образом, по делу было допущено нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции.

V. Предполагаемые нарушения статей 10 и 11 Конвенции

60. Заявитель утверждал, что имело место нарушение его прав на свободу выражения мнения и на свободу мирных собраний. Он жаловался, в частности, на то, что на месте митинга на Болотной площади были приняты деструктивные меры безопасности. Он также считал, что последовавшие преследование и осуждение за участие в массовых беспорядках были произвольными и непропорциональными. Он ссылался на статьи 10 и 11 Конвенции, которые гласят:

"Статья 10 Конвенции

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ. Настоящая статья не препятствует Государствам осуществлять лицензирование радиовещательных, телевизионных или кинематографических предприятий.

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия.

Статья 11 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими, включая право создавать профессиональные союзы и вступать в таковые для защиты своих интересов.

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц. Настоящая статья не препятствует введению законных ограничений на осуществление этих прав лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции или административных органов Государства".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

61. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не подавал в суды страны жалобы по поводу общих действий полиции по охране общественного порядка во время демонстрации. Они также просили Европейский Суд признать эту часть жалобы неприемлемой для рассмотрения по существу по причине неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты или несоблюдения правила шестимесячного срока, установленного для подачи жалобы.

62. Заявитель утверждал, что отправил жалобу в пределах шести месяцев после того, как вынесенный ему приговор вступил в силу. Таким образом, критерий приемлемости его жалобы соблюден.

63. Европейский Суд отмечает, что заявитель в настоящем деле был осужден за участие в массовых беспорядках, которые являлись действиями, прервавшими собрание. Следовательно, распределение ответственности за эти действия являлось центральным вопросом рассмотрения уголовных обвинений, предъявленных заявителю. При таких обстоятельствах его жалоба на роль органов государственной власти в возникновении беспорядков неотделима от жалобы на отсутствие обоснования его уголовной ответственности. По этой причине Европейский Суд не должен оценивать предполагаемое уклонение властей государства-ответчика от исполнения их позитивного обязательства в отношении проведения собрания на Болотной площади в качестве обособленного вопроса согласно статье 11 Конвенции. Он рассмотрит, соответствовали ли меры, принятые против заявителя лично, этому положению в свете всех материалов, представленных сторонами, относительно планирования, проведения и разгона собрания (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 158, и "Фрумкин против Российской Федерации", §§ 100-101 и 134, где отдельный вопрос был выделен в отношении протестующего, не обвинявшегося в участии в массовых беспорядках). Таким образом, отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, соблюдал ли заявитель критерии приемлемости в отношении жалобы на общие действия полиции в отношении собрания.

64. Европейский Суд считает, что жалоба на уголовное преследование и осуждение заявителя, поданная в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции, не является явно необоснованной по смыслу подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что эта жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

65. Доводы властей Российской Федерации по существу дела были такими же, что и в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§§ 160-163).

66. Заявитель указывал, что он не мог покинуть место публичного мероприятия из-за тесноты. Он настаивал на том, что вел себя мирно во время демонстрации и шествия, не намеревался применять силу, пока не столкнулся с сотрудниками полиции, которые действовали чрезмерно жестко. Кроме того, суды Российской Федерации не анализировали действия сотрудников полиции при вмешательстве в законное собрание и разгоне толпы. Суды государства-ответчика также не оценили, в какой степени сотрудники полиции несут ответственность за столкновения с участниками публичного мероприятия.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Объем жалобы заявителей

67. Европейский Суд отмечает, что при обстоятельствах дела статья 10 Конвенции является lex generalis по отношению к lex specialis статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эзелин против Франции" (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 г., § 35, Series A, N 202, и Постановление Европейского Суда по делу "Каспаров и другие против Российской Федерации" (Kasparov and Others v. Russia) от 3 октября 2013 г., жалоба N 21613/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 8 (примеч. редактора).), §§ 82-83). Европейский Суд рассмотрит жалобу с точки зрения статьи 11 Конвенции.

68. С другой стороны, несмотря на ее автономную роль и особую сферу применения, статья 11 Конвенции должна в настоящем деле рассматриваться в свете статьи 10 Конвенции. Защита личных мнений, обеспечиваемая статьей 10 Конвенции, является одной из целей свободы мирных собраний, провозглашенной в статье 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эзелин против Франции", § 37).

(b) Имело ли место вмешательство в осуществление права на свободу мирных собраний

69. Европейский Суд ранее указывал, что мероприятие на Болотной площади 6 мая 2012 г. относилось к сфере действия статьи 11 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", §§ 168-171). Что касается лично заявителя, из описания его деяний не следовало, что он принадлежал к тем лицам, кто несет ответственность за первые акты агрессии, которые способствовали изменению изначально мирного характера собрания. Соответственно, он пользовался защитой статьи 11 Конвенции. Европейский Суд также приходит к выводу, что уголовное преследование и осуждение заявителя за участие в массовых беспорядках составляли вмешательство в осуществление заявителем права на свободу собраний.

(c) Было ли вмешательство "предусмотрено законом", преследовало ли оно правомерную цель, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе"

70. Стороны представили в основном те же доводы по поводу законности вмешательства, что и в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§ 173). Европейский Суд не находит оснований для иного заключения в настоящем деле (там же, §§ 174-175). Он считает, что предварительное заключение и преследование заявителя были законными и имели правомерные цели предотвращения беспорядков и преступлений и защиты прав и свобод других лиц.

71. Что касается того, было ли уголовное осуждение заявителя "необходимо в демократическом обществе", Европейский Суд учитывает, что он был признан виновным в двух преступлениях, а именно в участии в массовых беспорядках (статья 212 УК РФ) и применении насилия к сотруднику полиции (статья 318 УК РФ). Он был приговорен в соответствии с этими положениями УК РФ к трем годам и семи месяцам лишения свободы за один удар полицейского по голове и один - по туловищу, что не представляло угрозы для жизни или здоровья последнего, во время участия в санкционированном публичном собрании.

72. Европейский Суд напоминает, что, когда лица участвуют в актах насилия, государственные органы имеют широкие пределы усмотрения при решении вопроса о необходимости вмешательства в свободу собраний, и применение санкций за такие порицаемые действия должно считаться совместимым с гарантиями статьи 11 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Гюльчю против Турции" (Gulcu v. Turkey) от 19 января 2016 г., жалоба N 17526/10, § 116, и приведенные в нем дела). Однако следует учесть, что наказание в виде одного года и восьми месяцев лишения свободы в соответствии со статьей 318 УК РФ за применение насилия к должностному лицу, а именно за его удар, было более мягким, чем частично совпадающее трехлетнее лишение свободы за участие в массовых беспорядках.

73. Основное оправдание, выдвинутое властями Российской Федерации для такого сурового приговора, заключалось в серьезной угрозе гражданских волнений в то время, в частности, в угрозе политической стабильности и общественному порядку. Тяжесть наказания объяснялась, таким образом, общим контекстом нападения заявителя на полицейских, а не вредом, который он причинял. С учетом других деяний, вменяемых заявителю, представляется, что его нахождение на месте собрания повлекло увеличение его срока лишения свободы на один год и 11 месяцев. Европейский Суд учитывает, что суды Российской Федерации не нашли, что действия заявителя были обусловлены участием в массовых беспорядках в соответствии со статьей 212 УК РФ, в отличие от нападения на полицейского в соответствии со статьей 318 УК РФ. Описывая его участие в массовых беспорядках, они ограничились ссылкой на применение им насилия к сотруднику полиции, также классифицируемому как отдельное преступление (см. противоположный пример в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации", § 178, где выкрикивание антиправительственных лозунгов заявителем составило участие в массовых беспорядках).

74. При оценке тяжести санкции за участие в массовых беспорядках важным фактором для Европейского Суда является то, что материалы уголовного дела не содержат данных о ранее существовавшем умысле заявителя об участии в таких действиях. Как и в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (§ 179), материалы дела не свидетельствуют о том, что заявитель нес ответственность за развязывание столкновений между протестующими и сотрудниками полиции. Насколько усматривается из обвинительного заключения, заявитель ударил сотрудника полиции в разгар столкновений, когда полиция уже начала задерживать протестующих, что, по его словам, являлось реакцией на неизбирательное и необязательное применение силы полицией. Суды Российской Федерации не установили конкретные обстоятельства, при которых имело место такое поведение, и отклонили доводы заявителя по поводу чрезмерного применения силы сотрудниками полиции как необоснованные, оставив его утверждения неопровергнутыми. Европейский Суд заключает, что заявитель не рассматривался как одно из лиц, несущих ответственность за дестабилизацию проведения собрания или принуждение сотрудников полиции к применению силы. Таким образом, общее поведение, вменяемое заявителю, хотя и включало насилие, имело спорадический характер и в свете выводов судов Российской Федерации не достигло степени агрессии, которую Европейский Суд усмотрел в других делах, составляющих насилие и требующих решительных мер, в частности, последующего осуждения протестующих к длительным тюремным срокам (см. противоположный пример в Решении Европейского Суда по делу "Османи и другие против Македонии" (Osmani and Others v. the Former Yugoslav Republic of Macedonia) от 11 октября 2001 г., жалоба N 50841/99, и Постановление Европейского Суда по делу "Примов и другие против Российской Федерации" (Primov and Others v. Russia) от 12 июня 2014 г., жалоба N 17391/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), §§ 156-163).

75. Ввиду незначительной роли заявителя в собрании и того факта, что он случайно вмешался в столкновения, Европейский Суд не считает, что риски, упомянутые властями Российской Федерации, потенциальные гражданские волнения, политическая нестабильность и угроза общественному порядку, имели какое-либо личное отношение к нему. В то время как Европейский Суд не одобряет насильственное поведение заявителя и напоминает, что органы государственной власти имеют широкие пределы усмотрения при применении санкции за подобные действия (см. упоминавшиеся выше Постановления Европейского Суда по делам "Гюльчю против Турции", § 116, и "Тараненко против Российской Федерации", §§ 81-97), он полагает, что причины, выдвинутые властями Российской Федерации, не могли оправдать трехлетнее лишение свободы за участие в массовых беспорядках в соответствии со статьей 212 УК РФ. Европейский Суд считает, что отсутствовала "неотложная общественная необходимость" в назначении заявителю наказания такой длительности в дополнение к осуждению за нападение на сотрудника полиции.

76. Кроме того, следует подчеркнуть, что уголовное осуждение заявителя и особенно тяжесть назначенного ему наказания должны были иметь следствием сдерживание его и других сторонников оппозиции и общества в целом от посещения демонстраций и от участия в открытых политических дискуссиях вообще. Сдерживающее воздействие примененной к нему санкции дополнительно усиливалось масштабным разбирательством по делу, которое широко освещалось в прессе.

77. С учетом тяжести примененной санкции к заявителю Европейский Суд заключает, что его уголовное осуждение было мерой, непропорциональной законным целям предотвращения беспорядков и преступности, защиты прав и свобод других лиц и поэтому не являлась необходимой в демократическом обществе.

78. Соответственно, имело место нарушение статьи 11 Конвенции.

VI. Предполагаемые нарушения статей 6 и 18 Конвенции

79. Заявитель утверждал, что в уголовном разбирательстве отсутствовало справедливое слушание в нарушение статьи 6 Конвенции. Он отметил, что суды не учли доводы и доказательства о чрезмерном применении силы полицией и осудили его исключительно на основании показаний сотрудников полиции. Кроме того, суды квалифицировали одни и те же действия как разные преступления. Заявитель также жаловался в соответствии со статьей 18 Конвенции на то, что меры безопасности на демонстрации и его последующее преследование за преступления были актами возмездия за выражение им критического отношения к властям. Кроме того, они преследовали цель сдерживания публичных мероприятий, проводимых оппозиционными активистами. Статьи 6 и 18 Конвенции в соответствующих частях предусматривают следующее:

"Статья 6 Конвенции

Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

Статья 18 Конвенции

Ограничения, допускаемые в... Конвенции в отношении указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены".

80. В своих объяснениях в этой части стороны повторили доводы относительно предполагаемого вмешательства в право на свободу выражения мнения и на свободу собраний.

81. Европейский Суд учитывает, что в этой части жалоба связана с рассмотренной ранее жалобой на нарушение статьи 11 Конвенции и потому также должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

82. Европейский Суд уже признал, что уголовное осуждение заявителя не было необходимо в демократическом обществе, что суды Российской Федерации не выяснили конкретные обстоятельства, повлекшие столкновения между протестующими и сотрудниками полиции, не проверили доводы заявителя о чрезмерном применении силы сотрудниками полиции (см. выше §§ 72-74). Он также отметил, что данные факторы имели следствием воспрепятствование или сдерживание заявителя и других лиц от участия в протестных мероприятиях и активного участия в оппозиционной политической деятельности (см. выше §§ 75-76). Европейский Суд уже установил нарушение требований статьи 11 Конвенции в этом отношении.

83. С учетом этих выводов Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость рассматривать вопрос о том, имело ли место в настоящем деле нарушение требований статьи 6 Конвенции или статьи 18 Конвенции во взаимосвязи со статьей 11 Конвенции.

VII. Применение статьи 41 Конвенции

84. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

85. Заявитель требовал выплаты 87 360 евро в качестве компенсации морального вреда.

86. Власти Российской Федерации оспорили это требование как чрезмерное.

87. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле им установлены нарушения требований статей 5 и 11 Конвенции. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что страдание и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением факта нарушения Конвенции. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

88. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что, хотя заявитель уже был освобожден после отбытия наказания, он все еще мог сталкиваться с негативными последствиями, вызванными непропорционально суровой уголовно-правовой санкцией, примененной к нем. В связи с этим обязанность исполнения настоящего Постановления требует принятия иных мер в дополнение к выплате справедливой компенсации, присужденной Европейским Судом, которая имеет целью возмещение лишь таких последствий нарушения, которые не могут быть устранены иным образом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Савриддин Джураев против Российской Федерации" (Savriddin Dzhurayev v. Russia) от 25 апреля 2013 г., жалоба N 71386/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 5 (примеч. редактора).), §§ 252, ECHR 2013 (извлечения)). Таким образом, власти Российской Федерации должны принять адекватные меры, чтобы устранить последствия прошлого или будущего ущерба заявителю, вызванные непропорциональным наказанием, которое Европейский Суд признал нарушением Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Скоццари и Джунта против Италии" (Scozzari and Giunta v. Italy), жалобы NN 39221/98 и 41963/98, § 250, ECHR 2000-VIII). В этом контексте Европейский Суд напоминает, что, хотя власти государства-ответчика в принципе сохраняют свободу выбора средств, с помощью которых они исполнят данное обязательство, Комитет министров Совета Европы должен оценить, совместимы ли выбранные средства с выводами, сделанными Европейским Судом (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Маэстри против Италии" (Maestri v. Italy), жалоба N 39748/98, § 47, ECHR 2004-I, и Резолюцию Комитета министров Совета Европы N ResDH(2010)63 от 3 июня 2010 г. об исполнении Постановления Европейского Суда по делу "Одабаши и Кочак против Турции" (Odabas and Kocak v. Turkey) от 21 февраля 2006 г., жалоба N 50959/99).

B. Судебные расходы и издержки

89. Заявитель также требовал выплаты 300 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, понесенных в Европейском Суде.

90. Власти Российской Федерации оспаривали требования заявителя о возмещении судебных расходов и издержек на том основании, что он не представил соглашение об оказании юридических услуг с адвокатом, на основании которого они были обязаны уплатить требуемые суммы.

91. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными по размеру. Европейский Суд отмечает, что Хрунова представила письменные объяснения в интересах заявителя, что касается предполагаемых нарушений статей 6, 10, 11 и 18 Конвенции, и жалоба в этой части объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. В настоящем деле, учитывая предоставленные ему документы и указанные критерии, Европейский Суд считает разумным удовлетворить требование заявителя и присудить ему 300 евро в качестве возмещения расходов, понесенных в рамках разбирательства в Европейском Суде.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

92. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд:

1) решил единогласно объединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил единогласно жалобу в отношении статей 5, 6, 10, 11 и 18 Конвенции приемлемой для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемой;

3) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

4) постановил единогласно, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

5) постановил шестью голосами "за" при одном - "против", что имело место нарушение статьи 11 Конвенции;

6) постановил единогласно, что отсутствует необходимость в рассмотрении жалобы на основании статей 6 и 18 Конвенции;

7) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 10 000 (десять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, начисляемый на указанную сумму, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты;

(b) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 300 (триста) евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты, а также любой налог, обязанность уплаты которого может быть на него возложена в связи с этой суммой;

(с) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 30 января 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелена Ядерблом Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к Постановлению прилагается особое мнение судьи Дмитрия Дедова.

Особое мнение судьи Дмитрия Дедова

Сожалею, что не могу согласиться с моими коллегами, которые установили нарушение требований статьи 11 Конвенции в настоящем деле. Такое поведение по определению не может пользоваться защитой Конвенции. Согласно общим принципам "публичным органам необходимо проявлять определенную степень терпимости в отношении мирных собраний, если демонстранты не совершают насильственных действий" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" (Kudrevicius and Others v. Lithuania), жалоба N 37553/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 150, ECHR 2015). Данный принцип основан на том очень важном условии, что демонстранты не участвуют в актах насилия. Сам факт насилия, независимо от его последствий, противоречит духу мирного собрания.

В настоящем деле заявитель участвовал в насильственных действиях, таких как бросание камней, древков и кусков асфальта в сотрудников полиции. Большинство судей хотя и признали, что поведение заявителя было насильственным, основали свое заключение на непропорциональной природе уголовной санкции, приняв во внимание случайность причастности заявителя к столкновениям и отсутствие серьезных последствий для здоровья и жизни полицейских. Лично я согласен с тем, что санкция была непропорциональна, однако тяжесть санкции относится в основном к уголовной политике государства, а не к свободе мирных собраний. Заявитель был осужден за насилие и участие в массовых беспорядках, а не за участие в демонстрации как таковой. Хотя заявитель не рассматривался как один из виновных в дезорганизации собрания или применении силы полицией, позднее он примкнул к массовым беспорядкам и способствовал им.

Пропорциональность санкции имеет значение, если идеи выражаются без применения насилия или силы, даже если речь идет о некоторой степени нарушения общественного порядка. Недавно такой вопрос рассматривался Большой Палатой Европейского Суда в упоминавшемся выше Постановлении по делу "Кудревичюс и другие против Литвы". В деле "Тараненко против Российской Федерации" (Taranenko v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 15 мая 2014 г., жалоба N 19554/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 9 (примеч. редактора).), §§ 82-91) Европейский Суд осуществил анализ своей прецедентной практики и сформулировал принцип, согласно которому участники демонстрации, которая повлекла ущерб или иной беспорядок, но которые сами не совершили насильственные или иные порицаемые действия, не могут преследоваться исключительно по основаниям их причастности к демонстрации. В указанном деле заявитель примкнул к группе, которая вторглась в приемную Администрации Президента Российской Федерации в г. Москве и заняла один из кабинетов с целью раздачи политических листовок через окна прохожим. Захват помещений администрации был, таким образом, частью выражения идей в форме прямого действия. Участники прорвались через охрану, которая пыталась их остановить. Точно так же в одном из "болотных" дел (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).)) заявитель бросил неустановленный желтый предмет во время столкновений с полицией, но не причинил длительного вреда здоровью сотруднику полиции. Европейский Суд не квалифицировал эти действия как насильственные и оценивал пропорциональность санкции соответственно. Действительно, в отсутствие насилия примененная санкция не должна сдерживать заинтересованное лицо в распространении информации или идей. Однако настоящее дело совершенно иное.