Статья 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность)

Статья 5 Конвенции (право на свободу и личную неприкосновенность)

Selahattin Demirtas v. Turkey (no. 2) (no. 14305/17). Постановление от 20 ноября 2018 года. Статья 18 Конвенции в сочетании со статьей 5 §3: преимущественная цель длительного досудебного содержания заявителя под стражей после его законного ареста и содержания под стражей; совместимость продолжительного содержания под стражей со статьей 3 Протокола N 1

Заявитель был избран членом Национального собрания и одним из сопредседателей Народно-Демократической партии (НДП), левой прокурдской политической партии. 20 мая 2016 года была принята поправка к Конституции, согласно которой парламентская неприкосновенность отменяется во всех случаях, когда просьбы об ее отмене были направлены в Национальное Собрание до даты принятия поправки. Эта реформа, поддержанная президентом Турции, была вызвана столкновениями в Сирии между ДАИШ и силами организации, связанной с РПК (Рабочая партия Курдистана), и опасением распространения насилия на Турцию, и возникновением серьезного напряжения в октябре 2014 года в нескольких турецких городах и дальнейшими вспышками насилия в Турции после срыва в 2015 году переговоров, направленных на решение "курдского вопроса.. Заявитель, активно выступавший в своих выступлениях и заявлениях по этим событиям, был одним из 154 парламентариев (в том числе 55 членов НДП), затронутых конституционной поправкой. На 4 ноября 2016 года он был арестован по подозрению в принадлежности к вооруженной террористической организации и подстрекательстве к совершению преступления. Заявитель все еще находится под стражей в ожидании суда. Срок его депутатского мандата истек 24 июня 2018 года.

Ответ Суда на основные жалобы заявителя можно резюмировать следующим образом.

Статьи 5 §1, 5 §3 и 5 §4

Суд установил, что имелись законные основания для лишения заявителя свободы, а именно статья 100 и последующие статьи Уголовного кодекса, примененного к нему в силу (предусмотренного Конституцией) снятия с него депутатской неприкосновенности (§46). Во-вторых, и после всестороннего изучения своей судебной практики в отношении понятия "разумное подозрение" в значении подпункта "с" пункта 1 статьи 5 (§160 - 164) он пришел к выводу, что существуют основания, которые могли бы убедить объективного наблюдателя в том, что заявитель совершил преступление. Заключение Суда имеет значение для последующего рассмотрения жалобы заявителя по статье 18 Конвенции.

Суд постановил, что содержание заявителя под стражей было несовместимо с требованиями пункта 3 статьи 5. Важно отметить, что он подчеркнул в соответствии со своей установленной судебной практикой (см., в частности, дело Бузаджи против Республики Молдова [GC], N 23755/07, от 5 июля 2016 г. ), что наличие "разумного подозрения" оправдывает первоначальное содержание заявителя под стражей и, что важно, продолжается в течение всего периода его содержания под стражей, что является непременным условием для обоснованности дальнейшего содержания под стражей. Однако сохранение требования о "разумном подозрении" было недостаточным для обоснования продления срока содержания заявителя под стражей, а также причин, на которые он ссылался (риск того, что заявитель сбежит или подделает доказательства, тяжесть обвинений и т.д.) были фактически стереотипными и абстрактными ответами на его просьбы об освобождении без реального рассмотрения альтернативных способов обеспечения его явки в суд. По мнению Суда, "решения, сформулированные в шаблонных формулировках, как и в настоящем деле, ни в коем случае не могут считаться достаточными для оправдания первоначального и продолжительного содержания лица под стражей до суда" (§193). Следует отметить, что Суд вернулся к этому аргументу и выводу при рассмотрении вопроса о совместимости его содержания под стражей со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции и вопроса о "скрытых мотивах" в контексте статьи 18 Конвенции.

Европейский Суд признал, что время, затраченное Конституционным Судом на рассмотрение апелляции заявителя на продление срока его содержания под стражей - 13 месяцев и 4 дня - не может считаться "быстрым" по смыслу статьи 5 §4 Конвенции в обычных обстоятельствах. Однако он счел, что такая продолжительность может считаться оправданной с учетом конкретных обстоятельств дела заявителя. Важно отметить, что в этой связи он сослался на бремя, возложенное на Конституционный Суд объемом дел, которые этот суд должен был рассмотреть после объявления чрезвычайного положения вследствие неудавшегося государственного переворота 2016 года (§§214-215).