Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции (запрет дважды наказывать за одно и то же деяние)

Статья 4 Протокола N 7 к Конвенции (запрет дважды наказывать за одно и то же деяние)

Mihalache v. Romania (no. 54012/10). Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 8 июля 2019 года. Статья 4 Протокола N 7: критерии для определения того, является ли решение "оправдательным" или "обвинительным" и является ли оно "окончательным"

Прокуратура прекратила уголовное преследование в отношении заявителя за отказ пройти биологическую экспертизу для определения уровня алкоголя в крови и назначила вместо этого административный штраф. Заявитель не оспорил это решение в двадцатидневный срок, установленный национальным законодательством, и уплатил штраф. Спустя несколько месяцев, посчитав административный штраф нецелесообразным, вышестоящий прокурор отменил решение. Заявитель был предан суду и приговорен к условному сроку в виде одного года лишения свободы.

Заявитель жаловался в ходе разбирательства в Европейском Суде, что его дважды осудили за одно и то же преступление в нарушение пункта 1 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. Он также утверждал, что возобновление производства в отношении него не соответствовало критериям, изложенным в пункте 2 статьи 4 Протокола N 7. Палата Европейского Суда по правам человека уступила юрисдикцию Большой Палате. Большая Палата установила нарушение статьи 4 Протокола N 7.

Решение заслуживает внимания в четырех отношениях:

1. Суд впервые определил сферу применения выражения "оправдан или осужден" и установил общие критерии в этом отношении.

Во-первых, судебное вмешательство не является необходимым для того, чтобы решение рассматривалось как "оправдание" или "осуждение". В то время как французский вариант статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции предусматривает, что соответствующее лицо должно быть "оправдано в соответствии с condamne par un jugement ¹⁶", английский вариант требует, чтобы это лицо было "окончательно оправдано или осуждено". Вместе с тем Суд отметил, что в любом конкретном случае имеет значение то, что решение было вынесено органом, участвующим в отправлении правосудия в соответствующей национальной правовой системе, и что этот орган компетентен в соответствии с внутренним законодательством устанавливать и, при необходимости, наказывать за незаконное поведение, в совершении которого обвиняется то или иное лицо. Тот факт, что такое решение не принимает форму судебного решения, не может ставить под сомнение оправдание или осуждение обвиняемого, поскольку такой процессуальный и формальный аспект не может иметь отношения к последствиям решения.

Во-вторых, для определения того, является ли то или иное решение "оправданием" или "осуждением", Суд рассматривает фактическое содержание решения и оценивает его влияние на положение заявителя, в частности, установлена ли его "уголовная" ответственность после оценки обстоятельств дела органом, наделенным внутренним законодательством полномочиями принимать решения, позволяющими ему рассматривать дело по существу. Вывод о том, что было принято решение по существу дела, будет зависеть от хода разбирательства. В этой связи Суд может принять во внимание следующие факторы:

- было ли возбуждено уголовное дело после предъявления обвинения данному лицу;

- был ли опрошен потерпевший;

- были ли собраны и изучены доказательства компетентным органом;

- было ли вынесено мотивированное решение на основании этих доказательств;

- было ли назначено наказание в результате поведения, приписываемого соответствующему лицу.

2. Суд также разъяснил критерии, которые должны приниматься во внимание при определении того, является ли решение "окончательным", решив толковать этот термин автономно, если это оправдано вескими причинами. Для принятия решения о том, является ли то или иное решение "окончательным" по смыслу статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, необходимо удостовериться в том, подпадает ли оно под действие "обычного средства правовой защиты", т. е. средства правовой защиты с четкой сферой применения и процедурой, имеющегося в распоряжении сторон в течение определенного срока и, таким образом, удовлетворяющего принципу правовой определенности.

В данном случае, что важно, Суд не ставил под сомнение возможность рассмотрения вышестоящей прокуратурой своего собственного ходатайства в контексте иерархического надзора по существу решений, принятых прокуратурой более низкого уровня. Однако возможность возобновления разбирательства и пересмотра существа решения без каких-либо ограничений по срокам не является "обычным средством правовой защиты". Только средство правовой защиты, позволяющее заявителю оспорить штраф в течение двадцати дней, является "обычным"... Поскольку заявитель не воспользовался этим средством правовой защиты, решение о наложении на него штрафа стало "окончательным" в рамках автономного конвенционного значения этого термина по истечении двадцатидневного срока, то есть задолго до того, как вышестоящая прокуратура осуществила свое усмотрение по возобновлению уголовного производства.

3. Суд также разъяснил, что условия, допускающие возобновление дела по смыслу исключения, предусмотренного в пункте 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции, такие, как появление новых или вновь открытых фактов или обнаружение существенного недостатка в ходе предыдущего разбирательства, являются альтернативными, а не кумулятивными условиями.

4. Наконец, Суд конкретизировал понятие "фундаментального нарушения" ¹⁷ по смыслу пункта 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции. Только серьезное нарушение процессуальной нормы, серьезно подрывающее целостность предыдущего разбирательства, может служить основанием для возобновления последнего в ущерб обвиняемому, если он был оправдан в совершении преступления или наказан за преступление менее серьезное, чем то, которое предусмотрено применимым законодательством. Следовательно, в таких случаях простая переоценка доказательств, представленных государственным прокурором или судом более высокого уровня, не соответствовала бы этому критерию. Однако в тех случаях, когда возобновление производства может принести пользу обвиняемому, характер дефекта должен оцениваться, прежде всего, для того, чтобы установить, имело ли место нарушение прав на защиту и, следовательно, препятствие надлежащему отправлению правосудия.