Определение Конституционного Суда РФ от 10 октября 2019 г. N 2685-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Байло Юрия Владимировича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 171 Уголовного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Н.В. Мельникова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение жалобы гражданина Ю.В. Байло,

установил:

1. Часть первая статьи 171 "Незаконное предпринимательство" УК Российской Федерации устанавливает уголовную ответственность за осуществление предпринимательской деятельности без регистрации или без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, если это деяние причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере, за исключением случаев, предусмотренных статьей 171.3 данного Кодекса.

Приговором Североморского районного суда Мурманской области от 3 апреля 2017 года гражданин Ю.В. Байло осужден за осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случае, когда такая лицензия обязательна, сопряженное с извлечением дохода в крупном размере. Суд назначил наказание в виде штрафа в размере 120 тысяч рублей, освободив от него ввиду истечения срока давности уголовного преследования.

Как установил суд, Ю.В. Байло, будучи заместителем генерального директора ОАО "Промышленная группа "Новик", заключил 17 июня 2013 года дополнительное соглашение к договору с ОАО "Центр судоремонта "Звездочка" (которое являлось исполнителем по государственному контракту с Министерством обороны Российской Федерации на выполнение работ по сервисному обслуживанию и ремонту кораблей и судов Северного флота и имело право по предварительному согласованию с заказчиком привлекать к выполнению контракта соисполнителей) о выполнении работ на большом десантном корабле "Оленегорский горняк". В 2013 году силами ОАО "Промышленная группа "Новик" были выполнены работы на линиях валов с муфтой упорного подшипника, что относится к классу 2010 "Составные части пропульсивной установки" Единого кодификатора предметов снабжения. Работы были приняты представителями корабля, а 31 марта 2014 года ОАО "Центр судоремонта "Звездочка" приняло их как выполненные в полном объеме и с должным качеством. Оплата за работы была произведена, доход составил 4 миллиона 421 тысячу 87 рублей 77 копеек. Незаконный характер предпринимательской деятельности суд определил с учетом того, что в период выполнения работ у ОАО "Промышленная группа "Новик" имелась лицензия от 24 сентября 2010 года (выданная на срок до 24 сентября 2015 года), в приложении к которой отсутствовали наименования вооружения и военной техники, соответствующие классу 2010 Единого кодификатора предметов снабжения, т.е. эта лицензия не предоставляла право на ремонт вооружения и военной техники по данному классу.

Апелляционным постановлением Мурманского областного суда от 30 мая 2017 года приговор изменен: исключена ссылка на Федеральный закон от 3 июля 2016 года N 325-ФЗ в указании редакции части первой статьи 171 УК Российской Федерации. Постановлениями судьи Мурманского областного суда от 27 сентября 2017 года и судьи Верховного Суда Российской Федерации от 10 мая 2018 года отказано в передаче кассационных жалоб стороны защиты для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации не нашел оснований для отмены решения судьи этого суда (письмо от 11 июля 2018 года).

Ю.В. Байло просит признать противоречащей статьям 34 (часть 1), 46, 49, 54 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации часть первую статьи 171 УК Российской Федерации. Нарушение своих конституционных прав он усматривает в том, что в данной статье отсутствует прямое указание на уголовно-правовой запрет осуществлять без специального разрешения лицензируемые виды деятельности, исчерпывающий перечень которых предусмотрен федеральным законом. Заявитель полагает, что, допуская расширительное толкование признаков закрепленного в ней состава преступления, диспозиция данной статьи позволяет признавать уголовно наказуемой предпринимательскую деятельность не только без лицензии, но и при наличии лицензии, оформленной, однако, лишь на вид деятельности, названный в федеральном законе о лицензировании. По мнению заявителя, при наличии лицензии, выданной на законодательно определенный вид предпринимательской деятельности в целом, несоблюдение положений о лицензировании отдельных работ, составляющих лицензируемый вид деятельности, но не указанных в лицензии, образует состав административного правонарушения.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Согласно Конституции Российской Федерации каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (статья 34, часть 1).

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, данное право не является абсолютным. Реализуя свои полномочия в сфере регулирования предпринимательской и иной экономической деятельности, федеральный законодатель может определять порядок и условия ее осуществления и исходя из специфики производства и оборота тех или иных видов продукции устанавливать дополнительные требования, а также ограничения, которые, однако, должны соответствовать критериям, закрепленным Конституцией Российской Федерации, а именно вводиться федеральным законом и только в целях защиты охраняемых ею ценностей, в том числе здоровья, прав и законных интересов других лиц (Постановление от 12 ноября 2003 года N 17-П, определения от 18 марта 2004 года N 150-О, от 23 июня 2016 года N 1352-О и др.).

Принцип правовой определенности, обязывающий федерального законодателя формулировать уголовно-правовые предписания с достаточной степенью четкости, позволяющей лицу сообразовывать с ними свое поведение - как дозволенное, так и запрещенное - и предвидеть вызываемые им последствия, не исключает введения в уголовный закон юридических конструкций бланкетного характера, которые для уяснения используемых терминов требуют обращения к нормативному материалу иных правовых актов. Оценивая подобную модель законодательного регулирования, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к следующему выводу: сам по себе бланкетный характер норм не может свидетельствовать об их неконституционности, поскольку регулятивные нормы, непосредственно закрепляющие те или иные правила поведения, не обязательно должны содержаться в том же правовом акте, что и нормы, предусматривающие юридическую ответственность за их нарушение, а потому оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона и используемых в нем формулировок, но и из их места в системе нормативных предписаний, а также с учетом смежных составов правонарушений (постановления от 27 мая 2003 года N 9-П, от 31 марта 2011 года N 3-П, от 14 февраля 2013 года N 4-П, от 17 июня 2014 года N 18-П и от 16 июля 2015 года N 22-П).

3. Оспариваемая Ю.В. Байло норма имеет бланкетный характер, отсылая в его деле к положениям Федерального закона от 4 мая 2011 года N 99-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности" и к находящимся с ними в нормативном единстве подзаконным актам.

Частью 1 статьи 2 данного Федерального закона определены цели лицензирования - предотвращение ущерба правам, законным интересам, жизни или здоровью граждан, окружающей среде, объектам культурного наследия (памятникам истории и культуры) народов Российской Федерации, обороне и безопасности государства, возможность нанесения которого связана с осуществлением юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями отдельных видов деятельности, причем лицензирование в иных целях не допускается. Следовательно, осуществление деятельности, подлежащей лицензированию, без лицензии означает создание рисков для указанных ценностей, охраняемых Конституцией Российской Федерации и законом, что само по себе предполагает возможность установления публично-правовой ответственности за такую деятельность.

Пунктом 8 части 1 статьи 12 данного Федерального закона к видам деятельности, подлежащим лицензированию, отнесены разработка, производство, испытание, установка, монтаж, техническое обслуживание, ремонт, утилизация и реализация вооружения и военной техники. При этом в части 2 его статьи 12 закреплено, что исчерпывающие перечни выполняемых работ, оказываемых услуг, составляющих лицензируемый вид деятельности, могут устанавливаться положениями о лицензировании конкретных видов деятельности. Утверждение таких положений и принятие нормативных правовых актов по вопросам лицензирования входят, согласно пункту 2 части 1 его статьи 5, в полномочия Правительства Российской Федерации, которое постановлением от 13 июня 2012 года N 581 утвердило Положение о лицензировании разработки, производства, испытания, установки, монтажа, технического обслуживания, ремонта, утилизации и реализации вооружения и военной техники.

В силу подпункта "а" пункта 7 этого Положения для получения лицензии ее соискатель представляет в лицензирующий орган наряду с иными документами номенклатуру вооружения и военной техники, в отношении которых будут выполняться заявленные работы (услуги) в соответствии с Единым кодификатором предметов снабжения, предусмотренным законодательством в сфере стандартизации. Типовой формой лицензии, утвержденной постановлением Правительства Российской Федерации от 6 октября 2011 года N 826, закреплено, что виды работ (услуг), выполняемых в составе лицензируемого вида деятельности, указываются в лицензии в соответствии с перечнем работ (услуг), установленным положением о лицензировании соответствующего вида деятельности. Таким образом, предполагается конкретизация в лицензии того вооружения и той военной техники, в отношении которых будут выполняться заявленные ее соискателем работы (услуги), что направлено на должную регламентацию в сфере лицензирования видов деятельности, имеющих стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 26 ноября 2018 года N 2876-О).

Данное требование коррелирует с предписанием Федерального закона "О лицензировании отдельных видов деятельности" о том, что к заявлению о предоставлении лицензии прилагаются копии документов, которые свидетельствуют о соответствии ее соискателя лицензионным требованиям и перечень которых определяется положением о лицензировании конкретного вида деятельности (пункт 2 части 3 статьи 13).

Пленум Верховного Суда Российской Федерации рекомендует судам при решении вопроса о наличии признаков предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое разрешение обязательно, исходить из того, что отдельные виды деятельности, перечень которых определяется федеральным законом, могут осуществляться только на основании специального разрешения (лицензии); если юридическое лицо, имеющее специальную правоспособность для осуществления лишь определенных видов деятельности, занимается также иными видами деятельности, которыми оно в соответствии с учредительными документами и имеющейся лицензией заниматься не вправе, то такие действия, сопряженные с неправомерным осуществлением иных видов деятельности, должны рассматриваться как незаконная предпринимательская деятельность без регистрации либо незаконная предпринимательская деятельность без специального разрешения (лицензии) в случаях, когда такое разрешение обязательно (пункты 4 и 6 постановления от 18 ноября 2004 года N 23 "О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве").

4. Статья 171 УК Российской Федерации устанавливает уголовную ответственность за осуществление предпринимательской деятельности без лицензии в случаях, когда такая лицензия обязательна, если это причинило крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере.

Вопрос о конституционности части первой статьи 171 УК Российской Федерации уже ставился в обращениях, направляемых в Конституционный Суд Российской Федерации, который в Определении от 22 марта 2012 года N 475-О-О и в принятом по жалобе Ю.В. Байло Определении от 26 ноября 2018 года N 2876-О указал, что эта норма - в системной связи с положениями Общей части уголовного закона, иных законодательных актов и с учетом толкования, данного Верховным Судом Российской Федерации, - не может расцениваться как содержащая неопределенность, лишающую виновного возможности осознать противоправность своих действий и предвидеть наступление ответственности за их совершение.

В качестве критерия отграничения преступлений, предусмотренных частью первой статьи 171 УК Российской Федерации, от административных правонарушений, предусмотренных частью 2 статьи 14.1 КоАП Российской Федерации, выбран размер причиненного содеянным ущерба и размер извлеченного виновным дохода. Последнее, в частности, объяснимо тем, что размер дохода является объективным показателем, характеризующим объем предпринимательской деятельности, а значит, и реальную степень угрозы охраняемым Конституцией Российской Федерации и законом ценностям.

Не порождает неоднозначности и отграничение названных преступлений от административных правонарушений, наказуемых по части 3 статьи 14.1 КоАП Российской Федерации. Федеральным законом от 7 апреля 2010 года N 60-ФЗ уголовная ответственность за осуществление предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий, если это причинило крупный ущерб либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере, устранена. Такое деяние вне зависимости от размера ущерба образует состав административного правонарушения.

При этом под предпринимательской деятельностью с нарушением условий, предусмотренных специальным разрешением (лицензией), понимается занятие определенным видом предпринимательской деятельности на основании специального разрешения (лицензии) лицом, не выполняющим лицензионные требования и условия, установленные положениями о лицензировании конкретных видов деятельности, выполнение которых обязательно при ее осуществлении (пункт 17 постановления от 24 октября 2006 года N 18 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях").

Тем самым при осуществлении предпринимательской деятельности без лицензии у виновного отсутствует лицензия на определенный вид деятельности, а при осуществлении предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий такая лицензия имеется, однако виновный не соблюдает требования, предъявляемые к лицензируемой деятельности.

Таким образом, оспариваемое законоположение неопределенности с точки зрения соответствия Конституции Российской Федерации в обозначенном заявителем аспекте не содержит и не может расцениваться как нарушающее его конституционные права. Следовательно, жалоба Ю.В. Байло не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению, поскольку она не отвечает сформулированным в статьях 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" требованиям, при соблюдении которых обращения подобного рода признаются допустимыми. Проверка же законности и обоснованности судебных актов, как и переоценка установленных ими фактических обстоятельств конкретного дела не относятся к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, закрепленной статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Байло Юрия Владимировича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин