Раздел III. Судебная практика Свердловского областного суда

Раздел III. Судебная практика Свердловского областного суда

I. Споры, вытекающие из социальных правоотношений

1. Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции не учел, что законодательством не предусмотрено включение в страховой стаж периода нахождения в отпуске по уходу за ребенком при назначении страховой пенсии ранее достижения пенсионного возраста.

Ч. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о защите пенсионных прав.

В обоснование исковых требований указала, что обратилась в пенсионный орган с заявлением о назначении страховой пенсии по старости на основании ч. 1.2 ст. 8 Федерального закона от 28 декабря 2013 года N 400-ФЗ "О страховых пенсиях" (далее - Федеральный закон N 400-ФЗ). Решением пенсионного органа ей отказано в назначении страховой пенсии по старости из-за отсутствия 37-летнего страхового стажа, к зачету принят общий страховой стаж 35 лет 7 месяцев 8 дней. Необоснованно, как полагала истец, не принят к зачету в страховой стаж период нахождения ее в отпуске по уходу за ребенком. Просила обязать ответчика включить спорный период в стаж, назначить ей досрочную трудовую пенсию с 11 января 2019 года.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Судебная коллегия по гражданским делам, рассмотрев апелляционную жалобу ответчика, отменила решение суда первой инстанции, указав следующее.

Как установлено судом первой инстанции, в период с 18 марта 1991 года по 21 ноября 1992 года истец находилась в частично оплачиваемом отпуске по уходу за ребенком до полутора лет и в отпуске без сохранения заработной платы по уходу за ребенком до достижения возраста 3 лет. В связи с этим суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для включения спорного периода в специальный стаж работы истца, дающий право на назначение пенсии по старости, независимо от даты окончания отпуска. Поскольку при суммировании периодов стажа, зачтенных пенсионным органом и судом первой инстанции, стаж истца на 11 января 2019 года составлял более 37 лет, суд первой инстанции указал на возникновение у истца права на назначение пенсии.

Суд апелляционной инстанции не согласился с таким выводом суда первой инстанции.

В соответствии с ч. 1.2 ст. 8 Федерального закона N 400-ФЗ лицам, имеющим страховой стаж не менее 42 и 37 лет (соответственно мужчины и женщины), страховая пенсия по старости может назначаться на 24 месяца ранее достижения возраста, предусмотренного чч. 1 и 1.1 данной статьи, но не ранее достижения возраста 60 и 55 лет (соответственно мужчины и женщины).

Согласно ч. 1 ст. 11 Федерального закона N 400-ФЗ в страховой стаж включаются периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории Российской Федерации лицами, указанными в ч. 1 ст. 4 данного Федерального закона, при условии, что за эти периоды начислялись и уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации.

В силу ч. 1 ст. 12 Федерального закона N 400-ФЗ в страховой стаж наравне с периодами работы и (или) иной деятельности, которые предусмотрены ст. 11 этого Федерального закона, засчитываются другие периоды, в том числе период ухода одного из родителей за каждым ребенком до достижения им возраста полутора лет, но не более шести лет в общей сложности (подп. 3).

Из положений ч. 9 ст. 13 Федерального закона N 400-ФЗ (в редакции Федерального закона от 03 октября 2018 года N 350-ФЗ, действующей с 01 января 2019 года) следует, что при исчислении страхового стажа лиц, указанных в ч. 1.2 ст. 8 Федерального закона N 400-ФЗ, в целях определения их права на страховую пенсию по старости в страховой стаж включаются (засчитываются) периоды работы и (или) иной деятельности, предусмотренные ч. 1 ст. 11 Федерального закона N 400-ФЗ, а также периоды, предусмотренные п. 2 ч. 1 ст. 12 данного Федерального закона. При этом указанные периоды включаются (засчитываются) без применения положений ч. 8 ст. 13 Федерального закона N 400-ФЗ.

Согласно положениям ч. 8 ст. 13 Федерального закона N 400-ФЗ при исчислении страхового стажа в целях определения права на страховую пенсию периоды работы и (или) иной деятельности, которые имели место до дня вступления в силу названного Федерального закона и засчитывались в трудовой стаж при назначении пенсии в соответствии с законодательством, действовавшим в период выполнения работы (деятельности), могут включаться в указанный стаж с применением правил подсчета соответствующего стажа, предусмотренных указанным законодательством (в том числе с учетом льготного порядка исчисления стажа), по выбору застрахованного лица.

Таким образом, при исчислении страхового стажа по ч. 1.2 ст. 8 Федерального закона N 400-ФЗ может быть учтен лишь период работы и иной деятельности, названный в ст. 11 данного Федерального закона, а также период получения пособия по обязательному социальному страхованию в период временной нетрудоспособности.

Возможность зачета периодов нахождения в отпуске по уходу за ребенком при подсчете 37-летнего стажа законодателем исключена, равно как и исключена возможность применения при исчислении такого стажа прежнего законодательства, действовавшего в период такого отпуска.

Следовательно, у суда первой инстанции не имелось оснований для удовлетворения исковых требований.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 23 июля 2019 года по делу N 33-12181/2019

II. Споры, вытекающие из трудовых правоотношений

2. Если работодатель не согласен с решением комиссии по трудовым спорам, он вправе обратиться в суд с исковым заявлением, но истцом в этом заявлении необходимо указывать работника, а не работодателя.

Общество с ограниченной ответственностью "У" (далее - ООО "У") обратилось в суд с иском к председателю комиссии по трудовым спорам (далее - комиссия) о признании незаконными решений комиссии, удостоверений, выданных на основании этих решений.

В обоснование иска указано, что в отношении ООО "У" 25 июля 2016 года открыто конкурсное производство. 06 августа 2018 года ООО "У" стало известно о предъявлении неустановленными лицами в банк удостоверений, выданных на основании оспариваемых решений комиссии. Истец ссылался на то, что представитель нанимателя не был приглашен для участия в работе комиссии, заседания проведены неправомочно, решений комиссии у ООО "У" нет, решения вынесены с целью вывести денежные средства ООО "У", находящегося в стадии банкротства.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано.

Судебная коллегия по гражданским делам указала следующее.

Из представленных суду апелляционной инстанции копий оспариваемых решений комиссии следует, что требования некоторых работников о взыскании задолженности по заработной плате признаны законными и подлежащими удовлетворению, выдано 17 удостоверений на взыскание сумм заработной платы.

Поскольку суд первой инстанции при рассмотрении дела разрешал вопрос о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, судебная коллегия по гражданским делам рассмотрела дело по правилам производства в суде первой инстанции.

Предметом апелляционного рассмотрения являлись вопросы законности принятых в пользу этих лиц решений комиссии о взыскании задолженности по заработной плате и правомерности выдачи этим лицам удостоверений.

В силу ст. 382 Трудового кодекса Российской Федерации органами по рассмотрению индивидуальных трудовых споров являются суды и созданные у работодателей комиссии по трудовым спорам.

На основании ст. 390 Трудового кодекса Российской Федерации решение комиссии по трудовым спорам может быть обжаловано работником или работодателем в суд в десятидневный срок со дня вручения ему копии решения комиссии.

С учетом указанных нормативных положений, независимо от того, кем подан иск - работником или работодателем, не согласными с решением комиссии по трудовым спорам, - суд разрешает этот трудовой спор в порядке искового производства, в котором истцом является работник, а ответчиком - организация, индивидуальный предприниматель, оспаривающие его требования.

В данном случае заявление подано ООО "У" и направлено на оспаривание вынесенных в отношении ряда работников решений комиссии.

Такой иск судом первой инстанции мог быть рассмотрен только как иск этих физических лиц к ООО "У" о взыскании задолженности по заработной плате.

Кроме того, судом апелляционной инстанции было установлено, что решением Арбитражного суда Свердловской области от 25 июля 2016 года в отношении ООО "У" открыто конкурсное производство. Приказом конкурсного управляющего ответчика истцы с 01 марта 2017 года уволены по п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации, трудовые отношения сторон прекращены. Приказ об увольнении работниками не обжалован, незаконным не признан.

В связи с этим судебная коллегия по гражданским делам указала, что у истцов нет права (в том числе и на основании названных решений комиссии и выданных со ссылкой на эти решения удостоверений) на взыскание с ответчика заработной платы, так как они работниками ответчика не являлись и не имели права на оплату труда (ст. ст. 21, 22, 129, 132, 135, 136 Трудового кодекса Российской Федерации).

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 16 июля 2019 года по делу N 33-10496/2019

III. Споры, вытекающие из земельных правоотношений

3. При наличии утвержденного проекта межевания территории установление границ земельного участка по фактическому пользованию невозможно без его оспаривания, так как приоритет в таком случае отдается границам, установленным проектом.

А. обратился в суд с иском к Администрации городского округа (далее - Администрация) о признании недействительными результатов кадастровых работ, об установлении границы земельного участка.

В обоснование исковых требований указал, что является собственником земельного участка, границы участка не установлены в соответствии с требованиями закона. Просил признать недействительными результаты кадастровых работ в отношении участка ответчика в части установления смежной границы с его участком, установить границу в координатах по фактическому пользованию. По мнению истца, местоположение границы было определено ответчиком без учета длительно сложившегося землепользования, в результате чего данная граница прошла по фасаду индивидуального жилого дома, из площади участка истца был исключен существующий палисадник.

Решением суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам, в удовлетворении исковых требований отказано по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 10 ст. 22 Федерального закона от 13 июля 2015 года N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости" при уточнении границ земельного участка их местоположение определяется исходя из сведений, содержащихся в документе, подтверждающем право на земельный участок, или при отсутствии такого документа исходя из сведений, содержащихся в документах, определявших местоположение границ земельного участка при его образовании. В случае отсутствия в документах сведений о местоположении границ земельного участка их местоположение определяется в соответствии с утвержденным в установленном законодательством о градостроительной деятельности порядке проектом межевания территории. При отсутствии в утвержденном проекте межевания территории сведений о таком земельном участке его границами являются границы, существующие на местности пятнадцать и более лет и закрепленные с использованием природных объектов или объектов искусственного происхождения, позволяющих определить местоположение границ земельного участка.

Судом установлено, из материалов дела следует, что земельный участок истца был образован и поставлен на кадастровый учет 24 июня 2009 года на основании постановления Главы городского округа от 04 июня 2009 года об утверждении схемы расположения участка на кадастровом плане территории и подготовленного кадастровым инженером описания земельного участка.

Постановлением Главы городского округа от 23 ноября 2017 года утверждены проект планировки и проект межевания территории линейного объекта "Реконструкция автомобильной дороги по ул. Д. с примыкающей частью по ул. Л.".

Установив, что в отношении территории, где находятся участки сторон спора, утвержден проект межевания, указанная истцом граница выходит за пределы, утвержденные проектом, и находится на землях общего пользования, суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для определения границ по фактическому пользованию, указав на приоритет в данном случае границ, установленных проектом.

Судебная коллегия признала данный вывод суда первой инстанции правильным.

Суд первой инстанции правильно указал, что местоположение смежной границы в том виде, в каком она зафиксирована в проекте межевания, ранее, в 1999 году, уже было согласовано прежним владельцем участка Т. при вступлении в права наследования и оформлении права собственности на участок. О том, что палисадник не входит в границы участка, Т. было достоверно известно, поскольку по ее заданию были выполнены обмер участка и межевое дело, из которого это наглядно видно. В акте установления и согласования границ отражено, что внешняя граница участка установлена по стене жилого дома и не учитывает палисадник. На основании данного межевого дела и приведенных в нем обмеров постановлением Главы муниципального образования от 15 октября 1999 года Т. был предоставлен земельный участок соответствующей площади и выдано свидетельство о праве собственности.

Повторно то же местоположение границы Т. согласовала в 2009 году, что следует из представленного по запросу суда описания земельного участка для постановки на кадастровый учет.

С учетом того, что местоположение смежной границы ранее уже было установлено с соблюдением требований закона и согласовано с Т. как с правообладателем участка, а в дальнейшем лишь повторено в проекте межевания, у суда первой инстанции отсутствовали основания для изменения границы и удовлетворения иска.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 09 сентября 2019 года по делу N 33-15164/2019

IV. Споры, вытекающие из жилищных правоотношений

4. В случае отсутствия решения членов товарищества собственников жилья о внесении потребителями платы за коммунальные услуги непосредственно в ресурсоснабжающую организацию собственники, проживающие в многоквартирных домах, должны вносить плату за коммунальные услуги управляющей организации, осуществляющей управление жилым домом.

Л. обратился в суд с иском к товариществу собственников жилья "Г" (далее - ТСЖ) о признании действий незаконными, возложении обязанности возобновить подачу электрической энергии, произвести перерасчет, о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование исковых требований указал, что ему на праве собственности принадлежит квартира в многоквартирном доме, управление которым осуществляет ответчик. 09 ноября 2018 года на электронный адрес истца поступило уведомление ТСЖ об отключении электроэнергии за неоплату коммунальных услуг. 13 ноября 2018 года осуществлено незаконное приостановление подачи электроэнергии. 14 ноября 2018 года Л. погашена задолженность по оплате услуг по подаче электроэнергии напрямую ресурсоснабжающей организации - обществу с ограниченной ответственностью "В" (далее - ООО "В"). Указанный платеж принят ООО "В", зачтен надлежащим образом в акте взаимных расчетов с ТСЖ. Кроме того, ответчиком введено приостановление, а не ограничение подачи электроэнергии, при этом техническая возможность ограничения подачи электроэнергии имеется. Претензия истца о возобновлении подачи электроэнергии в жилое помещение оставлена ответчиком без удовлетворения.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен частично.

Судебная коллегия по гражданским делам по апелляционной жалобе ответчика отменила решение суда первой инстанции в части, указав следующее.

Разрешая спор и удовлетворяя требования истца, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что действия ответчика по приостановлению предоставления коммунальной услуги электроснабжения привели к нарушению прав истца, так как ответчиком был нарушен порядок такого приостановления, установленный п. 119 Правил предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в многоквартирных домах и жилых домов, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 06 мая 2011 года N 354 (далее - Правила предоставления коммунальных услуг).

Однако, возлагая на ТСЖ обязанность произвести перерасчет платы за электроэнергию, суд первой инстанции не учел положения ст. ст. 155, 157 Жилищного кодекса Российской Федерации, а также положения раздела VI Правил предоставления коммунальных услуг.

Так, согласно п. 63 Правил предоставления коммунальных услуг потребитель обязан своевременно вносить плату за коммунальные услуги. Плата за коммунальные услуги вносится потребителями исполнителю либо действующему по его поручению платежному агенту или банковскому платежному агенту. Исполнителем коммунальной услуги по предоставлению электроснабжения в правоотношениях сторон является ТСЖ, а не третье лицо - ООО "В".

Возможность внесения потребителем платы за коммунальную услугу непосредственно в ресурсоснабжающую организацию предусмотрена п. 64 Правил предоставления коммунальных услуг в том случае, когда имеется решение членов товарищества собственников жилья о переходе на такой способ расчетов. Доказательств наличия такого решения в материалы дела не представлено, соответственно, истец обязан вносить плату за коммунальные услуги ответчику.

Внесение Л. платежа третьему лицу - ООО "В" в силу положений ст. ст. 309, 319 Гражданского кодекса Российской Федерации является исполнением обязательств ответчика перед третьим лицом по договору энергоснабжения от 01 апреля 2005 года N 669.

Однако факт исполнения истцом обязательств ответчика перед третьим лицом - ООО "В" по оплате поставленной в многоквартирный дом электроэнергии не свидетельствует о том, что такими действиями истец погасил задолженность перед ТСЖ по оплате электроэнергии. В данном случае истец лишь частично исполнил обязанность ответчика по оплате всей поставленной третьим лицом в многоквартирный дом электроэнергии.

Таким образом, требование истца о возложении на ответчика обязанности произвести перерасчет платы за электроэнергию удовлетворению не подлежало.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 30 июля 2019 года по делу N 33-12477/2019

V. Споры о защите прав потребителей

5. Не подлежат удовлетворению исковые требования о взыскании неустойки, если суд установит, что возникшие из договора обстоятельства не связаны с нарушением сроков выполнения услуги либо предоставлением услуги ненадлежащего качества.

М. обратился в суд с иском к страховой компании "В" о взыскании неустойки за нарушение срока оказания услуг, судебных расходов.

В обоснование исковых требований указал, что 01 августа 2017 года между банком и им был заключен кредитный договор. При заключении кредитного договора на основании заявления М. был включен в число участников Программы коллективного страхования, за что уплатил банку 100 962 руб., из которых 20 192 руб. 40 коп. - в счет оплаты комиссии банка, 80 769 руб. 60 коп. - в счет возмещения затрат банка на оплату страховой премии страховщику. 02 мая 2018 года М. обратился в банк с заявлением об отказе от страхования, в котором просил возвратить уплаченные за страхование денежные средства, однако эти требования банк в добровольном порядке не удовлетворил.

М. просил суд взыскать с ответчика неустойку за нарушение срока выполнения требования потребителя за период с 29 мая 2018 года по 23 марта 2019 года в размере 78 345 руб. 93 коп., судебные расходы на оплату услуг представителя в размере 10 000 руб.

Решением суда, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам, в удовлетворении исковых требований отказано по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 32 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей) потребитель вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работ (оказании услуг) в любое время при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору.

В силу п. 1, 3 ст. 31 Закона о защите прав потребителей требования потребителя об уменьшении цены за выполненную работу (оказанную услугу), о возмещении расходов по устранению недостатков выполненной работы (оказанной услуги) своими силами или третьими лицами, а также о возврате уплаченной за работу (услугу) денежной суммы и возмещении убытков, причиненных в связи с отказом от исполнения договора, предусмотренные п. 1 ст. 28 и п. 1 и 4 ст. 29 Закона о защите прав потребителей, подлежат удовлетворению в десятидневный срок со дня предъявления соответствующего требования.

Указанные нормативные положения предусматривают взыскание с исполнителя неустойки только в случае нарушения срока возврата денежных средств при отказе от исполнения договора в связи с недостатком оказанной услуги.

Как установлено судом, отказ от исполнения договора страхования имел место по инициативе истца на основании ст. 32 Закона о защите прав потребителей.

Данное обстоятельство в качестве основания для начисления неустойки положениями ст. ст. 28, 31 Закона о защите прав потребителей не предусмотрено.

Направление банку претензии о возврате денежных средств и невыплата указанной суммы в срок не являются правовым основанием для начисления неустойки по правилам ст. ст. 28, 31 Закона о защите прав потребителей в связи с тем, что требования истца М. о взыскании неустойки не связаны с нарушением сроков выполнения услуги либо предоставлением услуги ненадлежащего качества.

В силу того, что взыскание неустойки за нарушение сроков возврата денежных средств в связи с расторжением сторонами договора по инициативе самого потребителя не предусмотрено Законом о защите прав потребителей, оснований для удовлетворения исковых требований М. у суда первой инстанции не имелось.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 27 сентября 2019 года по делу N 33-16256/2019

6. Наглядность и доступность информации о товаре и его характеристиках может быть обеспечена только посредством использования ценников, при этом остальные способы доведения этой информации до потребителя являются дополнительными и ценники не заменяют.

Прокурор, действующий в интересах неопределенного круга лиц, обратился в суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью "А" (далее - ООО "А") о возложении обязанности обеспечить наличие единообразных и четко оформленных ценников на реализуемые в аптеке товары.

В обоснование исковых требований указал, что прокуратурой на основании обращения К. проведена проверка исполнения законодательства о защите прав потребителей в деятельности ответчика, осуществляющего торговлю медицинскими препаратами, лекарствами, косметической и иной продукцией в аптеке. По результатам проверки установлено, что в аптеке не обеспечено наличие единообразных и четко оформленных ценников на реализуемые товары с указанием цены и иной необходимой информации о товаре. Такая информация предоставляется покупателю при непосредственном обращении к фармацевту либо посредством использования сенсорного экрана, установленного в торговом зале аптеки. Прокурор полагал, что применяемый ответчиком способ информирования потребителей нельзя расценивать как доведение информации о товаре в наглядной и доступной форме, позволяющей потребителю правильно, своевременно и самостоятельно выбрать товар, исходя из его цены и цены аналогов. Просил суд возложить на ответчика обязанность обеспечить наличие единообразных и четко оформленных ценников на реализуемые в аптеке товары.

Решением суда первой инстанции иск удовлетворен.

Судебная коллегия по гражданским делам, рассмотрев апелляционную жалобу ответчика, оставила решение суда первой инстанции без изменения, указав следующее.

Согласно п. 11 Правил продажи отдельных видов товаров, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 19 января 1998 года N 55 (далее - Правила), продавец обязан своевременно в наглядной и доступной форме довести до сведения покупателя необходимую и достоверную информацию о товарах и их изготовителях, обеспечивающую возможность правильного выбора товаров.

В соответствии с п. 19 Правил продавец обязан обеспечить наличие единообразных и четко оформленных ценников на реализуемые товары с указанием наименования товара, сорта (при его наличии), цены за вес или единицу товара. Допускается оформление ценников на бумажном или ином визуально доступном для покупателей носителе информации, в том числе с электронным отображением информации, с использованием грифельных досок, стендов, световых табло.

Согласно п. 35 Правил надлежащей аптечной практики лекарственных препаратов для медицинского применения, утвержденных Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 31 августа 2016 года N 647н, информация о лекарственных препаратах, отпускаемых без рецепта, может быть размещена на полке в виде постера, воблера и иных носителях информации в целях предоставления покупателю возможности сделать осознанный выбор товара аптечного ассортимента, получить информацию о производителе, способе его применения и с целью сохранения внешнего вида товара. Также в удобном для обозрения месте должен быть помещен ценник с указанием наименования, дозировки, количества доз в упаковке, страны производителя, срока годности (при наличии).

Удовлетворяя исковые требования прокурора, суд первой инстанции руководствовался приведенными нормами и исходил из того, что наглядность и доступность информации о товаре и его характеристиках могут быть обеспечены только посредством использования ценников, при этом остальные способы доведения этой информации до потребителя (в том числе и посредством сенсорного экрана электронной витрины) являются дополнительными, ценники не заменяют.

Судебная коллегия по гражданским делам признала такие выводы суда первой инстанции правильными, указав, что при размещении товаров на полках витрин наглядным и доступным способом своевременного доведения до покупателей информации о товарах, их цене будет размещение в непосредственной близости от этих товаров ценников, тогда как для получения информации через электронное устройство (которое установлено одно в аптеке) необходимо отходить от витрины, запомнив наименование препарата (для его последующего ввода), при пользовании кем-либо этой системой покупатель лишен возможности получить данную информацию.

Более того, доступность такого способа получения информации, при котором необходимо уметь пользоваться электронным устройством, для лиц пожилого возраста также не подтверждена. Требование о наглядности и доступности информации (ее визуальной доступности, то есть доступности взгляду) подразумевает получение ее без совершения покупателем для того дополнительных действий по набору в электронном устройстве названия препарата.

Кроме того, суд апелляционной инстанции отметил, что такой способ получения информации в аптеке, при котором используется одно устройство всеми покупателями, и который предлагается ответчиком в качестве единственно возможного, в период всплеска вирусных заболеваний может приводить к распространению заболеваний среди населения.

Доводы жалобы ООО "А" о том, что ценники не обязательно должны быть бумажными, соответствует положениям п. 19 Правил, однако установленное ответчиком электронное устройство не выполняет функцию ценников в электронном виде. Ответчик не лишен права установить в непосредственной близости от продаваемых товаров, в удобном для обозрения месте ценники на визуально доступном для покупателей носителе информации, в том числе с электронным отображением информации, с использованием грифельных досок, стендов, световых табло (соблюдая при этом требования доступности, наглядности и своевременности предоставления информации). Таких ценников на товары у ответчика в аптеке не было, следовательно, суд первой инстанции правомерно удовлетворил иск прокурора.

Апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам

Свердловского областного суда от 06 сентября 2019 года по делу N 33-15112/2019

VI. Иные споры

7. Ошибочно взыскивая с ответчика в пользу истца сумму задатка в двойном размере, суд не учел, что между сторонами отсутствовали обязательства по заключению в дальнейшем договора купли-продажи.

Ш. обратился в суд с иском к Ф. о взыскании двойной суммы задатка, возмещении убытков.

В обоснование иска указал, что 05 марта 2018 года заключил с обществом с ограниченной ответственностью "А" (далее - ООО "А") договор, по условиям которого ООО "А" обязалось оказать ему услуги по приобретению квартиры, собственником которой являлся Ф.

В качестве обеспечения исполнения обязательства по заключению в будущем договора купли-продажи в счет частичной оплаты квартиры Ш. передал ООО "А" 30 000 руб. для последующей передачи этой суммы Ф. Для внесения первоначального платежа Ш. снял с депозитного счета в банке иностранную валюту и сконвертировал ее в рубли.

Истец, ссылаясь на то, что договор купли-продажи квартиры не заключен по вине Ф., просил суд взыскать с ответчика двойную сумму задатка, возместить убытки, причиненные снижением курса рубля по отношению к иностранной валюте, и возместить расходы, связанные с оплатой услуг по нотариальному удостоверению согласия супруги на заключение сделки.

Решением мирового судьи, оставленным без изменения определением суда апелляционной инстанции, исковые требования удовлетворены.

По кассационной жалобе ответчика президиум Свердловского областного суда отменил решения судов двух инстанций по следующим основаниям.

Статьей 329 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием вещи должника, поручительством, независимой гарантией, задатком, обеспечительным платежом, другими способами, предусмотренными законом или договором.

В соответствии с п. 1 ст. 380 Гражданского кодекса Российской Федерации задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения.

Судом установлено и материалами дела подтверждается, что 05 марта 2018 года между ООО "А" (риелтор) и Ш. (клиент) был заключен договор, предметом которого являлись действия риелтора, направленные на приобретение клиентом квартиры, а клиент обязался приобрести эту квартиру.

Пунктом 3.1 договора установлена обязанность клиента внести частичный платеж в счет оплаты приобретаемого объекта недвижимости и обеспечения принятых на себя риелтором обязательств.

Принимая решение об удовлетворении исковых требований, мировой судья признал установленным, что внесенная Ш. в соответствии с п. 3.1 договора денежная сумма в размере 30 000 руб. является задатком, обеспечивающим заключение договора купли-продажи квартиры, принадлежащей Ф. Также мировой судья учел, что 30 000 руб., уплаченных по договору риелтору, Ш. возвращены, а заключение договора купли-продажи квартиры не состоялось по вине ответчика, который обязан выплатить истцу дополнительно 30 000 руб. (двойную сумму задатка).

С выводами мирового судьи согласился и суд апелляционной инстанции, оставив без изменения решение судьи.

При этом суды двух инстанций не учли, что каких-либо договоров Ф. с Ш. не заключал.

Как видно из содержания договора, заключенного Ш. с ООО "А", предметом договора являются действия риелтора, направленные на приобретение для Ш. жилого помещения, собственником которого является Ф.

Ф. стороной этого договора не являлся и никаких обязательств по условиям этого договора перед Ш. не принимал.

Уплаченные по условиям п. 3.1 договора денежные средства в размере 30 000 руб. Ш. получил от ООО "А" в связи с несостоявшейся сделкой.

Учитывая принципы свободы договора, отсутствие каких-либо договорных отношений между сторонами, связанных с обязательствами ответчика заключить с истцом в будущем договор купли-продажи принадлежащей ему квартиры, у суда отсутствовали основания для удовлетворения исковых требований.

Президиум Свердловского областного суда в удовлетворении исковых требований Ш. к Ф. о взыскании двойной суммы задатка отказал.

Постановление президиума Свердловского областного суда

от 03 июля 2019 года по делу N 44Г-23/2019

Судебная коллегия по гражданским делам

Свердловского областного суда

Отдел кодификации, систематизации законодательства

и обобщения судебной практики Свердловского областного суда