Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 октября 2018 г. Дело "Жидов и другие (Zhidov and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 54490/10 и три другие жалобы, см. Приложение) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Жидов и другие (Zhidov and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 54490/10 и три другие жалобы, см. Приложение)

Постановление Суда
(По существу жалобы)

Страсбург, 16 октября 2018 г.

ГАРАНТ:

См. Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 марта 2020 г. Дело "Жидов и другие (Zhidov and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 54490/10 и три другие жалобы, см. Приложение) (справедливая компенсация) (Третья секция)

По делу "Жидов и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), рассматривая дело Палатой в составе:

Винсента А. де Гаэтано, Председателя Палаты Суда,

Бранко Лубарды,

Дмитрия Дедова,

Пере Пастора Вилановы,

Алёны Полачковой,

Георгия А. Сергидеса,

Жольен Шуккинг, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 25 сентября 2018 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано четырьмя жалобами (NN 54490/10, 1153/14, 2680/14 и 31636/14), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) шестью гражданами Российской Федерации (далее - заявители). Фамилии заявителей, а также дополнительная касающаяся их информация приведены в Приложении.

2. Власти Российской Федерации первоначально были представлены бывшим Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде Г.О. Матюшкиным, а затем его приемником в этой должности М.Л. Гальпериным.

3. Заявители, в частности, утверждали, что было нарушено их право на уважение собственности.

4. 17 января 2011 г. и 23 ноября 2016 г. эти жалобы были коммуницированы властям Российской Федерации, а в остальной части жалобы NN 1153/14 и 2680/14 были объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Все заявители являлись собственниками объектов недвижимости, расположенных вблизи газо- или нефтепроводов. Суды Российской Федерации, вынося решения по искам компаний, эксплуатирующих эти объекты, квалифицировали соответствующие объекты как "самовольные постройки" и постановили снести их за счет заявителей.

A. Обстоятельства, относящиеся к жалобе N 54490/10, поданной заявителем Жидовым

1. Информация о газопроводе

6. С 1977 года газопровод находится в эксплуатации неподалеку от г. Пензы, где проживает заявитель. С 1993 года наличие газопровода обозначено указателями. В 2006 году компания "Газпром трансгаз Нижний Новгород"* (* Общество с ограниченной ответственностью (примеч. переводчика).), эксплуатирующая газопровод, зарегистрировала в государственном реестре охранные зоны вдоль этого объекта.

2. Предыстория дела

7. 7 июня 1990 г. местная администрация предоставила заявителю земельный участок для строительства в течение двух лет частного дома. Администрация предписала заявителю предварительно получить необходимые разрешения, а именно строительный паспорт на проектирование и проектно-сметную документацию, и утвердить их у местного архитектора.

8. Не запросив этих разрешений и не произведя межевания земельного участка, заявитель начал строительство дома. Однако выяснилось, что земельный участок, на котором было начато строительство, являлся не тем участком, который был предоставлен заявителю, а другим участком, расположенным примерно на 200 метров дальше, в непосредственной близости от газопровода.

9. Узнав, что несколько человек, в том числе заявитель, приступили к строительству домов вблизи газопровода, 25 мая 1993 г. глава областной администрации вынес постановление о запрете любого строительства в этой зоне. 18 октября 1993 г. инспекция Госархстройконтроля уведомила администрацию Октябрьского района г. Пензы о незаконном продолжении строительных работ рядом с газопроводом.

10. 15 ноября 1993 г. глава администрации Октябрьского района г. Пензы вынес постановление о незаконном строительстве. Согласно этому постановлению находившийся на стадии строительства дом заявителя являлся самовольно построенным и должен был быть перенесен на земельный участок, первоначально предоставленный заявителю.

11. В неустановленную дату в 1993 году представитель администрации Октябрьского района г. Пензы лично уведомил заявителя о том, что его дом находится в охранной зоне газопровода, и просил его прекратить строительство, но заявитель продолжил строительство. В 1994 году заявитель закончил строительные работы и переехал в новый дом.

12. Заявитель 27 и 30 марта 2009 г. соответственно зарегистрировал свое право собственности на земельный участок и на дом в едином реестре прав на недвижимое имущество в упрощенном порядке, то есть по представлении кадастрового паспорта здания и решения от 7 июня 1990 г. о предоставлении земельного участка (см. раздел "Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика").

3. Процедура признания дома самовольной постройкой

13. В неустановленную дату в 2009 году компания, эксплуатирующая газопровод, предъявила иск к заявителю. Она требовала снести его дом на основании того, что речь шла о самовольной постройке.

14. В рамках судебного разбирательства Октябрьский районный суд г. Пензы назначил техническую экспертизу. Согласно заключению экспертизы от 15 декабря 2009 г., а также устным показаниям эксперта в судебном заседании дом заявителя располагался одновременно в охранной зоне менее чем в 25 метрах от оси газопровода и в зоне минимально допустимых расстояний от газопровода до жилых домов, то есть менее чем в 125 метрах от газопровода (см. ниже §§ 59-60).

15. 19 марта 2010 г. Октябрьский районный суд г. Пензы удовлетворил иск компании, эксплуатирующей газопровод, сославшись на положения, регулирующие безопасность опасных производственных объектов (см. раздел "Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика"). Октябрьский районный суд г. Пензы постановил, в частности, следующее:

"...Здание было построено ответчиком на земельном участке, который не был предоставлен ему для этой цели в установленном законом порядке, без получения необходимых разрешений, с серьезными нарушениями градостроительных и строительных норм и положений. Кроме того, сохранение [указанной] постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц и создает угрозу для жизни и здоровья граждан...".

Октябрьский районный суд г. Пензы, сославшись на соответствующие положения Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), отклонил довод заявителя, в соответствии с которым в иске должно было быть отказано в связи с истечением срока исковой давности. Октябрьский районный суд г. Пензы прекратил право собственности заявителя и обязал его снести дом за свой счет.

27 апреля 2010 г. Пензенский областной суд в кассационном порядке оставил это решение без изменения.

4. Иные обстоятельства, имевшие место после коммуникации жалобы

16. Представляется, что судебные приставы, ответственные за исполнение решения суда от 19 марта 2010 г., столкнулись с отсутствием судебного предписания о выселении заявителя и его супруги из соответствующего дома.

17. В неуказанную в материалах дела дату эксплуатирующая газопровод компания "Газпром трансгаз Нижний Новгород", столкнувшись с препятствиями при исполнении судебного решения, предъявила в Октябрьский районный суд г. Пензы иск к заявителю и его супруге с требованием об их выселении из дома. Процедура исполнения решения суда была приостановлена до вынесения решения по иску о выселении.

18. В ходе одного из судебных заседаний супруга заявителя пояснила, что в 1993-1994 годах по соображениям безопасности власти отказали в подключении их дома к системе электроснабжения, газовым сетям и системе водоснабжения, но заявитель приобрел электрогенератор, вырыл колодец и установил дровяную печь для отопления. Супруга заявителя также указала, что для продолжения строительных работ они с супругом перепродали квартиру, которой владели в г. Пензе, и вложили в строительство деньги от этой продажи.

19. 15 ноября 2011 г. Октябрьский районный суд г. Пензы отказал в удовлетворении иска на основании того, что выселение может производиться только из "жилого помещения", а дом заявителя, являясь самовольной постройкой, не мог рассматриваться в качестве "жилого помещения".

17 января 2012 г. Пензенский областной суд оставил без удовлетворения жалобу компании "Газпром трансгаз Нижний Новгород" на вышеупомянутое судебное решение.

20. В 2012 году судебный пристав, ответственный за исполнение решения суда от 19 марта 2010 г., обратился в Октябрьский районный суд г. Пензы с заявлением о разъяснении способа исполнения решения суда в отсутствие судебного предписания о выселении заявителя и его супруги. 10 октября 2012 г. Октябрьский районный суд г. Пензы отклонил это заявление. 20 ноября 2012 г. Пензенский областной суд в апелляционном порядке оставил это решение без изменения на основании того, что резолютивная часть решения суда от 19 марта 2010 г. является ясной, и что Октябрьский районный суд г. Пензы не выносил решения по вопросу о правомерности вселения заявителя и его супруги и о регистрации их места жительства в спорном доме.

21. Из представленных заявителем документов следует, что по состоянию на 17 июня 2017 г. он всё еще проживал в доме, о котором идет речь в деле.

B. Обстоятельства, относящиеся к жалобам NN 1153/14 и 2680/14, поданным заявительницами Касторновой и Вдовиной и заявителем Вдовиным

1. Информация о газопроводе

22. С 1963 года газопровод находится в эксплуатации неподалеку от г. Чехова (Московская область). В 2002 году наличие этого газопровода было ясным образом обозначено на кадастровом плане Чеховского района.

2. Предыстория дела

23. Заявительницы Касторнова (жалоба N 1153/14) и Вдовина (жалоба N 2680/14) являются собственниками частных домов, расположенных в г. Чехове. Заявитель Вдовин (жалоба N 2680/14) - бывший муж заявительницы Вдовиной (далее - заявители Вдовины).

(a) Что касается заявительницы Касторновой

24. В 1999 году администрация г. Чехова предоставила K., родственнику заявительницы Касторновой, земельный участок для строительства частного дома. В 2003 году K. организовал составление местным архитектором акта привязки в натуре границ земельного участка и получил разрешение на строительство сауны с мансардой.

25. В 2007 году K. посредством нотариально удостоверенной сделки подарил свой земельный участок заявительнице Касторновой, которая в том же году зарегистрировала свое право собственности в Едином реестре прав на недвижимое имущество.

26. В 2009 году на указанном земельном участке был возведен частный дом, и в 2012 году заявительница Касторнова зарегистрировала свое право собственности на этот дом в упрощенном порядке, то есть по представлении кадастрового паспорта здания.

(b) Что касается заявителей Вдовиных

27. В 1994 году администрация г. Чехова предоставила З. земельный участок для строительства частного дома. В 2003 году З. организовала составление акта привязки в натуре границ ее земельного участка и получила разрешение на строительство.

28. В 2004 году З. построила на своем земельном участке дом. Завершение строительных работ было удостоверено актом о приемке в эксплуатацию, составленным комиссией при администрации Чеховского района.

29. Также в 2004 году З. посредством нотариально удостоверенной сделки продала свои земельный участок и дом заявительнице Вдовиной, которая поселилась там вместе с заявителем Вдовиным. В том же году заявительница Вдовина зарегистрировала свое право собственности в Едином реестре прав на недвижимое имущество в упрощенном порядке, то есть по представлении договора купли-продажи. В 2005 году заявительница Вдовина построила на этом земельном участке еще один дом и в сентябре 2012 года также зарегистрировала свое право собственности по представлении кадастрового паспорта здания. Оба дома имели один и тот же почтовый адрес: "улица Газопроводная, дом N 2".

3. Процедура признания домов самовольными постройками

30. В феврале и апреле 2012 года компания "Газпром трансгаз Москва"* (* Общество с ограниченной ответственностью (примеч. переводчика).) предъявила иск к этим заявителям. Она требовала снести их дома, поскольку они являлись самовольными постройками, возведенными рядом с газопроводом. Заявители Вдовины предъявили встречный иск о переносе газопровода.

31. В ходе судебного разбирательства заявители и муниципальная администрация, выступавшая в качестве третьей стороны, утверждали, что охранные зоны вдоль газопровода и зоны минимально допустимых расстояний от газопроводов до жилых домов никогда не определялись, не обозначались опознавательными знаками и не регистрировались в земельном кадастре, и что какого-либо ограничения их прав собственности на земельные участки в едином реестре прав на недвижимое имущество зарегистрировано не было. Администрация города, помимо этого, утверждала, что на момент выдачи разрешений на строительство ей не было известно о наличии газопровода.

32. 19 марта 2013 г. Чеховский городской суд Московской области удовлетворил иск компании "Газпром трансгаз Москва". Он квалифицировал объекты недвижимости как самовольные постройки, поскольку они были возведены без получения необходимых разрешений, в нарушение положений, регулирующих эксплуатацию и безопасность газопроводов, и без соблюдения минимально допустимого расстояния в 200 метров от газопроводов до жилых домов. Чеховский городской суд Московской области также отметил, что компания-истица неоднократно предупреждала "все соответствующие инстанции" о наличии газопровода, и что местная администрация не могла этого не знать, когда выдавала разрешения на строительство. Он обязал заявителей снести дома за их счет. В частности, заявителей Вдовиных Чеховский городской суд Московской области обязал снести "жилой дом, расположенный в зоне минимально допустимых расстояний... по адресу... улица Газопроводная, дом N 2".

33. Чеховский городской суд Московской области оставил без удовлетворения встречный иск, поданный заявителями Вдовиными. Чеховский городской суд счел, что перенос газопровода, установленного в соответствии с законом и предназначенного для общественного обслуживания, повлечет за собой длительный перерыв в газоснабжении Московской области и причинит ущерб большому количеству потребителей газа.

34. Заявители обжаловали это решение суда. Они, в частности, обвиняли местную администрацию и компанию "Газпром трансгаз Москва" в неуведомлении их о том, что рядом с их земельными участками проходит газопровод.

3 июля 2013 г. Московский областной суд оставил апелляционную жалобу заявителей без удовлетворения, согласившись с выводами Чеховского городского суда Московской области.

4. Иная относящаяся к делу информация

35. В своих замечаниях от 17 марта 2017 г. власти Российской Федерации предоставили Европейскому Суду следующую информацию.

36. В неуказанную дату заявители Вдовины (жалоба N 2680/14) подали в суд иск к муниципальным властям о признании их дома непригодным для проживания, предоставлении им другого жилого помещения и возмещении морального вреда, который, по их мнению, был им причинен в связи с предписанием снести их дома.

37. 9 апреля 2014 г. Чеховский городской суд Московской области отказал в удовлетворении иска на основании того, что заявители не имели договорных отношений с властями и не расторгли договор купли-продажи земельного участка и дома, заключенный с З. Чеховский городской суд также сослался на решение от 19 марта 2013 г. (см. выше §§ 32-33), вступившее в законную силу.

11 августа 2014 г. Московский областной суд в апелляционном порядке оставил это решение без изменения.

C. Обстоятельства, относящиеся к жалобе N 31636/14, поданной заявительницами Косенко и Тихоновой

1. Информация о двух нефтепроводах

38. С 1950-х годов два нефтепровода находятся в эксплуатации неподалеку от г. Челябинска, где проживают заявительницы. Представляется, что начиная с 1990-х годов нефтепроводы защищены обваловкой продуктопроводов с установленным над ней ограждением.

39. В 1993 году нефтепроводы и охранные зоны вдоль этих объектов были ясным образом обозначены на генеральном плане г. Челябинска. В 2012 году охранные зоны были обозначены опознавательными знаками.

40. В 2012 году компания "Уралтранснефтепродукт", являющаяся собственником и занимающаяся эксплуатацией нефтепроводов, зарегистрировала охранные зоны в земельном кадастре. В 2013 году компания "Уралтранснефтепродукт" зарегистрировала в Едином реестре прав на недвижимое имущество запись об охранных зонах, подразумевающую ограничения/обременения прав на земельные участки, расположенные вокруг нефтепроводов.

2. Предыстория дела

41. 6 августа 1993 г. администрация г. Челябинска вынесла в интересах кооперативного садоводческого объединения постановление о выделении земельного участка и выдаче государственного акта, подтверждающего право на земельный участок. К этому постановлению прилагалась выдержка из генерального плана г. Челябинска, на котором были указаны нефтепроводы и охранные зоны вдоль них.

По-видимому, одна из границ земельного участка была обозначена ограждением, установленным над обваловкой продуктопроводов (см. выше § 38).

42. В 2006 и в 2010 годах соответственно заявительницы приобрели у членов вышеупомянутого кооперативного объединения два земельных участка и два садовых дома с пристройками, возведенных в 2000-х годах. Поскольку эти земельные участки были предназначены для садоводства, возведение садовых домов было разрешено. Представляется, что эти земельные участки находились в непосредственной близости от обваловки продуктопроводов, защищающей нефтепроводы.

43. Заявительницы приватизировали земельные участки и в 2010 и 2011 годах соответственно зарегистрировали свои права собственности в Едином реестре прав на недвижимое имущество. В 2011 году заявительницы также зарегистрировали свои права собственности на садовые дома в упрощенном порядке: заявительница Косенко сделала это по представлении декларации об объекте недвижимого имущества и государственного акта, подтверждающего право на земельный участок, а заявительница Тихонова - по представлении договора купли-продажи недвижимости.

44. В 2013 году, по окончании землемерных работ, проведенных по поручению местного архитектора, выяснилось, что земельные участки, о которых идет речь, располагались за пределами границ земельного участка, выделенного садоводческому кооперативу.

3. Процедура признания садовых домов самовольными постройками

45. Полагая, что земельные участки заявительниц располагались в охранных зонах вдоль нефтепроводов, в неуказанную в материалах дела дату компания "Уралтранснефтепродукт" предъявила иск к заявительницам с требованием снести их садовые дома и пристройки, поскольку они являлись самовольными постройками. Муниципальная администрация участвовала в судебном разбирательстве в качестве третьей стороны.

46. 28 мая 2013 г. Советский районный суд г. Челябинска удовлетворил этот иск. Он отметил, что земельные участки заявительниц располагались частично в охранных зонах вдоль нефтепроводов и что эти участки никогда не выделялись кооперативному садоводческому объединению (см. выше §§ 41 и 44). Советский районный суд г. Челябинска пришел к выводу, что садовые дома и пристройки были возведены без соблюдения минимально допустимых расстояний и без разрешения эксплуатирующей нефтепроводы компании, в нарушение императивных положений о нефтепроводах. Наконец, Советский районный суд г. Челябинска счел, что, хотя охранные зоны были зарегистрированы в земельном кадастре только в 2012 году, муниципальные органы власти были проинформированы об их наличии начиная с 1992 года. В связи с этим Советский районный суд г. Челябинска указал следующее: "тот факт, что ответчики не знали об ограничениях на использование земельных участков, не означает, что эти ограничения отсутствуют". Советский районный суд г. Челябинска постановил снести за счет заявительниц садовые дома, пристройки и ограждения на основании того, что речь шла о самовольных постройках.

22 октября 2013 г. Челябинский областной суд в апелляционном порядке оставил решение без изменения.

4. Иная относящаяся к делу информация

47. В своих замечаниях от 17 марта 2017 г. власти Российской Федерации проинформировали Европейский Суд о том, что 20 декабря 2016 г. Советский районный суд г. Челябинска, вынося решение по иску заявительницы Тихоновой, расторг договор купли-продажи земельного участка и садового дома и возложил на продавца обязанность возместить ей стоимость покупки. Власти Российской Федерации не предоставили ни текста решения, ни информации о вступлении его в законную силу.

48. Заказным письмом от 16 июня 2017 г. Европейский Суд напомнил заявительнице Тихоновой, что срок, установленный для подачи ответных замечаний, истек 25 мая 2017 г., и обратил ее внимание на положения подпункта "a" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Заявительница Тихонова не получила это письмо.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

A. Общие положения, касающиеся собственности на недвижимое имущество и строительства объектов недвижимости

1. Положения, касающиеся регистрации прав на недвижимое имущество

49. В соответствии со статьей 2 Федерального закона от 3 июля* (* Так в тексте. Возможно, допущена техническая ошибка, так как указанный Федеральный закон принят 21 июля (примеч. переводчика).) 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (далее - Закон о государственной регистрации прав), действовавшего с 28 января 1998 г. по 1 января 2017 г., государственная регистрация прав на недвижимое имущество, а также ограничений (обременений) прав на недвижимое имущество в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество являлась юридическим актом признания и подтверждения государством этих прав. Согласно данной статье зарегистрированное право могло быть оспорено только в судебном порядке.

50. Пункт 3 статьи 9 Закона о государственной регистрации прав устанавливал, что к компетенции органа по государственной регистрации прав относились проверка подлинности и действительности документов, поданных в обоснование заявления о государственной регистрации права, а также проверка наличия ранее зарегистрированных или ранее заявленных прав на то же недвижимое имущество. В соответствии со статьей 13 Закона о государственной регистрации прав после получения заявления о регистрации права и документов, поданных в его обоснование, указанный орган проводил правовую экспертизу этих документов, в том числе в отношении законности сделок, за исключением нотариально удостоверенных сделок.

51. 1 сентября 2006 г. в Закон о государственной регистрации прав была внесена новая статья 25.3, которая предусматривала упрощенный порядок государственной регистрации права собственности на некоторые объекты недвижимого имущества. В частности, согласно пунктам 1, 3 и 4 этой статьи государственная регистрация права собственности на объект индивидуального жилищного строительства и на объект недвижимого имущества, созданный на земельном участке, предназначенном для ведения садоводства, осуществлялась по представлении правоустанавливающих документов на земельный участок, а также по представлении в первом случае документов, подтверждающих факт создания объекта недвижимого имущества (таких, как, например, кадастровый паспорт здания), и во втором случае - декларации об объекте недвижимого имущества.

52. 1 января 2017 г. вступил в силу новый Федеральный закон N 218-ФЗ "О государственной регистрации недвижимости". Он предусматривал создание единой системы государственной регистрации недвижимого имущества в Едином государственном реестре путем объединения бывших до этого отдельными органов регистрации прав на недвижимое имущество и ведения кадастра.

53. В соответствии со статьей 56 Земельного кодекса Российской Федерации (далее - ЗК РФ) права на землю могут быть ограничены, в частности, когда речь идет о земельных участках, на которых установлены охранные зоны. Эти ограничения прав на землю подлежали государственной регистрации до 25 октября 2011 г. "в порядке, установленном Федеральным законом "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним"", а после этой даты - "в случаях и в порядке, которые установлены федеральными законами" (исходя из того, что речь шла о Федеральном законе "О кадастре"* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Федеральный закон от 24 июля 2007 г. N 221-ФЗ "О государственном кадастре недвижимости" (примеч. переводчика).)).

2. Положения, касающиеся строительства объекта недвижимого имущества

54. Статья 222 ГК РФ в редакции, действовавшей на момент описываемых событий, относила к самовольной постройке любое недвижимое имущество, созданное a) на земельном участке, не отведенном для этих целей в порядке, установленном законом, или на земельном участке, разрешенное использование которого не допускает строительства на нем данного объекта, b) без получения необходимых разрешений или c) с нарушением градостроительных и строительных норм. В ней также уточнялось, что лицо, осуществившее самовольную постройку, не приобретало на нее право собственности, что подобная постройка не могла быть предметом сделок и что она подлежала сносу за счет осуществившего ее лица (пункты 1 и 2 статьи 222 ГК РФ). Пункт 3 статьи 222 ГК РФ допускал признание права собственности на самовольные постройки в судебном порядке при соблюдении определенных условий. В нем уточнялось, что право собственности на самовольную постройку не может быть признано, если, в частности, сохранение постройки нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц либо создает угрозу жизни и здоровью граждан.

55. В соответствии со статьей 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года. 29 апреля 2010 г. Пленум Верховного Суда Российской Федерации и Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в совместном постановлении* (* Имеется в виду Постановление Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 г. N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (примеч. переводчика).) подтвердили практику судов Российской Федерации, заключающуюся в неприменении срока исковой давности к требованиям о сносе самовольных построек, создающих угрозу жизни и здоровью граждан. В этом же постановлении они уточнили, что наличие регистрации в Едином реестре прав на недвижимое имущество права собственности на недвижимое имущество, которое имеет признаки самовольной постройки, не исключает возможности предъявления требования о его сносе.

56. Пункт 11 статьи 30* (* Утратила силу с 1 марта 2015 г. (примеч. переводчика).) ЗК РФ устанавливал, что в случае предоставления властями земельного участка гражданину для индивидуального жилищного строительства соответствующее лицо не должно было проводить до начала строительных работ предварительное согласование места размещения объекта.

B. Специальные положения, касающиеся газопроводов и нефтепроводов

57. В соответствии с положениями Федерального закона N 116-ФЗ "О промышленной безопасности опасных производственных объектов"* (* Имеется в виду Федеральный закон от 21 июля 1997 г. (примеч. переводчика).), вступившего в силу в 1997 году, газо- и нефтепроводы относятся к категории опасных производственных объектов. Согласно статье 11 этого закона организация, эксплуатирующая опасный производственный объект, обязана обеспечивать соблюдение требований промышленной безопасности.

58. Статья 32 Федерального закона N 69-ФЗ "О газоснабжении в Российской Федерации"* (* Имеется в виду Федеральный закон от 31 марта 1999 г. (примеч. переводчика).), вступившего в силу в 1999 году, предусматривает, что сооружения, не соблюдающие режим охранных зон и построенные ближе установленных минимальных расстояний до объектов систем газоснабжения, подлежат сносу за счет средств юридических и физических лиц, допустивших нарушения.

59. Согласно положениям Строительных норм и правил СНиП 2.05.06-85 "Магистральные трубопроводы" минимальные расстояния от оси газопровода или нефтепровода, с одной стороны, до жилых помещений или других зданий, с другой, устанавливаются в зависимости от класса, диаметра трубопровода и необходимости обеспечения его безопасности. Эти расстояния указаны в таблице 4 вышеуказанных Строительных норм и правил.

60. Правила охраны магистральных трубопроводов* (* Утверждены Министерством топлива и энергетики Российской Федерации 29 апреля 1992 г., Постановлением Госгортехнадзора Российской Федерации от 22 апреля 1992 г. N 9 (примеч. переводчика).) (далее - Правила), вступившие в силу в 1992 году, устанавливают охранные зоны вдоль трасс трубопроводов шириной в 25 метров от оси трубопровода с каждой стороны (пункт 4.1 Правил). Эти зоны предназначены для обеспечения безопасной эксплуатации трубопроводов и для исключения любой возможности повреждения трубопроводов. В охранных зонах трубопроводов запрещается любая деятельность, за исключением строго определенных ее видов, допускаемых с письменного разрешения предприятий трубопроводного транспорта (пункт 4.4 Правил).

61. Правила охраны магистральных трубопроводов возлагают на предприятия трубопроводного транспорта обязанность передавать в соответствующие местные органы власти и управления материалы фактического положения трубопроводов (исполнительная съемка) и охранных зон вокруг них для нанесения их на районные карты землепользований, а также обязанность не реже одного раза в квартал давать информацию через местное радио и печать о местах прохождения трубопроводов. Эти правила также вменяют в обязанность обозначение трасс трубопроводов и охранных зон вдоль них опознавательными знаками не реже, чем через 500 метров (пункт 3 Правил).

62. В соответствии с пунктом 6 статьи 90 ЗК РФ в редакции, действующей с 21 июля 2011 г., земельные участки могут предоставляться предприятиям, эксплуатирующим опасные производственные объекты, для эксплуатации газопроводов и нефтепроводов и для установления охранных зон вдоль этих объектов. Границы охранных зон определяются на основании правил охраны магистральных трубопроводов (см. выше § 60), строительных норм и правил (см. выше § 59) и других правовых норм. На указанных земельных участках не допускается строительство каких бы то ни было зданий, строений, сооружений в пределах установленных минимальных расстояний до объектов системы газоснабжения.

Право

I. Предварительные вопросы

A. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

63. Учитывая сходство настоящих жалоб относительно обстоятельств дела и поднимаемых ими правовых вопросов, Европейский Суд принял решение объединить их для рассмотрения в одном производстве в соответствии с положениями пункта 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

B. Прекращение производства по жалобе N 31636/14 в части, касающейся заявительницы Тихоновой

64. Европейский Суд отмечает, что заявительница Тихонова не забрала заказное письмо Секретариата Европейского Суда, в котором ей напоминалось о том, что срок, установленный для подачи ею ответных замечаний, истек и что она не обращалась с ходатайством о его продлении (см. выше § 48).

65. Европейский Суд приходит к выводу, что заявительница Тихонова более не намерена добиваться рассмотрения своей жалобы (подпункт "a" пункта 1 статьи 37 Конвенции). В отсутствие особых обстоятельств, затрагивающих соблюдение прав человека, гарантированных Конвенцией или Протоколами к ней, Европейский Суд полагает, что дальнейшее рассмотрение этой жалобы является неоправданным по смыслу пункта 1 статьи 37, in fine, Конвенции. Таким образом, следует прекратить производство по данной жалобе.

II. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

66. Заявители жаловались на то, что они стали жертвами лишения имущества. Заявители, в частности, утверждали, что отнесение судами их объектов недвижимости к самовольным постройкам и предписание об их сносе представляют собой нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

A. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

1. Применимость ratione personae статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

(a) Доводы сторон

67. Что касается жалобы N 54490/10, поданной заявителем Жидовым, власти Российской Федерации считали, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции неприменима ratione personae, поскольку речь идет о споре между частными лицами: заявителем и обществом с ограниченной ответственностью "Газпром трансгаз Нижний Новгород". Власти Российской Федерации представили в подтверждение своих доводов выписку из Единого государственного реестра юридических лиц, в которой указано, что единственным учредителем компании "Газпром трансгаз Нижний Новгород" является акционерное общество "Газпром", а не государство, и что уставная цель компании "Газпром трансгаз Нижний Новгород" не ограничивается эксплуатацией газопровода и газоснабжением, а позволяет ей также осуществлять иные виды предпринимательской деятельности, не связанные с обслуживанием населения.

68. Заявитель не согласился с этим утверждением. Он утверждал, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции всё же применима в настоящем деле, так как, по его словам, именно власти предоставили ему соответствующий земельный участок и ошибочно указали ему его расположение. По мнению заявителя, это была вина властей, что он начал строительство на другом земельном участке, а не на том, который был ему предоставлен. Заявитель, кроме того, указал, что в настоящем деле преобладал публичный аспект, поскольку предписание о сносе было выдано в целях охраны жизни и здоровья других лиц. Наконец, заявитель утверждал, что власти Российской Федерации владеют более 50% акций компании "Газпром", и поэтому ее филиал, "Газпром трансгаз Нижний Новгород", не является в действительности частной компанией.

69. Что касается трех других жалоб, то власти Российской Федерации не выдвинули подобного возражения, но согласились с тем, что имело место вмешательство государства в право заявителей на уважение их собственности. В частности, в замечаниях, касающихся жалоб NN 1153/14 и 2680/14, поданных заявительницей Касторновой и заявителями Вдовиными соответственно, власти Российской Федерации подчеркивали социальную значимость газоснабжения для большого количества физических и юридических лиц и отмечали мотивировочную часть решений внутригосударственных судов, согласно которой перенос газопровода затронет интересы жителей (см. выше § 33).

(b) Мнение Европейского Суда

70. Напоминая, что возражение ratione personae относится к его компетенции, Европейский Суд проанализирует этот вопрос в отношении четырех жалоб.

71. Европейский Суд напоминает, что в его задачу в принципе не входит урегулирование сугубо частных споров, и тот факт, что государство посредством своей судебной системы обеспечивает основу для оценки прав и обязанностей заявителя, не возлагает автоматически на государство ответственность с точки зрения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Вулах и другие против Российской Федерации" (Vulakh and Others v. Russia) от 10 января 2012 г., жалоба N 33468/03* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2013. N 2 (примеч. редактора).), § 44, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания "Анхойзер-Буш Инк." против Португалии" (Anheuser-Busch Inc. v. Portugal), жалоба N 73049/01, §§ 83-87, ECHR  2007-I, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Котов против Российской Федерации" (Kotov v. Russia) от 3 апреля 2012 г., жалоба N 54522/00* (* См.: там же. 2010. N 6 (примеч. редактора).), § 92). Тем не менее Европейский Суд уже имел возможность косвенно прийти к заключению о том, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции была применима в отношении гражданского спора, касавшегося самовольных построек, инициированного железнодорожной компанией (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мхчян против Российской Федерации" (Mkhchyan v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 54700/12* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 69-70) или возбужденного в интересах третьих лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аллард против Швеции" (Allard v. Sweden), жалоба N 35179/97, §§ 50 и 52, ECHR  2003-VII).

72. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле применимость вышеупомянутого положения Конвенции неразрывно связана с наличием вмешательства в право заявителей на уважение их собственности и наличием общественно полезной цели, преследовавшейся предписаниями о сносе, и, таким образом, с существом жалобы. Поэтому Европейский Суд решает объединить рассмотрение этого возражения с рассмотрением дела по существу.

2. Применимость ratione materiae статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

(a) Доводы сторон

73. Что касается жалобы N 54490/10, поданной заявителем Жидовым, власти Российской Федерации утверждали, что дом заявителя не являлся его "имуществом" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. По утверждению властей Российской Федерации, регистрация права собственности заявителя в Едином реестре прав на недвижимое имущество являлась незаконной и была осуществлена заявителем недобросовестно и с намерением ввести органы власти в заблуждение.

74. Заявитель не согласился с этим аргументом и отметил, что власти в течение многих лет мирились с существованием его дома, что сделало его обладателем материального интереса, защищаемого статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, заявитель утверждал, что он добросовестно зарегистрировал свое право собственности, причем соответствующая служба регистрации, проверявшая представленные документы, не выявила каких-либо нарушений.

75. В своих замечаниях, касающихся трех других жалоб, власти Российской Федерации не выдвинули подобного возражения, косвенно согласившись с тем, что объекты недвижимости заявителей являлись их "имуществом".

(b) Мнение Европейского Суда

76. Напоминая, что совместимость жалобы с правилом ratione materiae также относится к его компетенции, Европейский Суд проанализирует этот вопрос в отношении четырех жалоб.

77. Европейский Суд напоминает, что понятие "имущество" имеет автономный характер и не зависит от формальной квалификации в законодательстве государства-ответчика. В действительности важное значение имеет вопрос о том, могут ли обстоятельства конкретного дела, рассматриваемые в совокупности, считаться наделившими заявителя материальным интересом, защищаемым статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Оneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 124, ECHR  2004-XII).

78. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что независимо от анализа вопроса о том, породил ли у заявителей истекший период времени достаточно серьезный и признанный имущественный интерес по смыслу прецедентной практики по делам "Хамер против Бельгии" (Hamer v. Belgium) (см. Постановление Европейского Суда по жалобе N 21861/03, § 76, ECHR  2007-V (извлечения)) и "Броссе-Трибуле и другие против Франции" (Brosset-Triboulet and Others v. France) (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда от 29 марта 2010 г., жалоба N 34078/02, § 71), органы государственной власти Российской Федерации зарегистрировали в Едином реестре прав на недвижимое имущество права собственности заявителей на оспариваемые объекты недвижимости и тем самым официально признали их в качестве собственников. Таким образом, заявители являлись обладателями "имущества" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания Sociedad Anуnima del Ucieza против Испании" (Sociedad Anуnima del Ucieza v. Spain) от 4 ноября 2014 г., жалоба N 38963/08, §§ 78-79, и Постановление Европейского Суда по делу "Биджиева против Российской Федерации" (Bidzhiyeva v. Russia) от 5 декабря 2017 г., жалоба N 30106/10* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 1 (примеч. редактора).), § 60). Следовательно, Европейский Суд отклоняет это возражение властей Российской Федерации.

3. Заключение

79. Европейский Суд считает, что настоящие жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что не установлено каких-либо иных оснований для признания их неприемлемыми. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалоб

1. Доводы сторон

(a) В отношении заявителя Жидова (жалоба N 54490/10)

80. Власти Российской Федерации подчеркнули, что заявитель Жидов построил свой дом на другом земельном участке, чем тот, который он получил от властей, и что начиная с 1993 года Жидов был проинформирован о непосредственной близости газопровода, что означало запрет любого строительства.

81. Кроме того, власти Российской Федерации сравнили настоящее дело с делом "Салиба против Мальты" (Saliba v. Malta) (см. Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2005 г., жалоба N 4251/02), в котором Европейским Судом не было установлено нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, что касается предписания снести незаконно возведенное складское помещение.

82. Наконец, власти Российской Федерации указали, что заявитель Жидов никогда не требовал признания в судебном порядке права собственности на свою постройку, как то предусматривала, по мнению властей Российской Федерации, статья 222 ГК РФ (см. выше § 54).

83. Заявитель Жидов оспорил эти доводы. Не отрицая, что он был проинформирован о близости пролегания газопровода и о запрете на строительство в зоне вокруг него, заявитель, тем не менее, упрекал власти в том, что они не "уведомили официально" его о запрете на строительство, терпимо относились к его дому в течение нескольких лет, бездействуя, взимали связанные с домом налоги и не выявили ошибок при процедуре регистрации его права собственности в Едином реестре, в ходе которой, по утверждению заявителя Жидов, он действовал добросовестно.

84. Заявитель также считал, что его дело отличается от вышеупомянутого Постановления Европейского Суда по делу "Салиба против Мальты" тем, что законодательство Российской Федерации не предусматривает уголовной ответственности за возведение самовольных построек, а ГК РФ, напротив, позволяет при определенных обстоятельствах признать на них право собственности.

(b) В отношении заявительницы Касторновой, заявителей Вдовиных и заявительницы Косенко (жалобы NN 1153/14, 2680/14 и 31636/14)

85. Власти Российской Федерации полагали, что вмешательство в право указанных заявителей на уважение их собственности было предусмотрено законом, преследовало правомерную цель и было соразмерно этой цели.

86. Власти Российской Федерации согласились с выводами внутригосударственных судов о необходимости снести объекты недвижимости заявителей, поскольку они являлись самовольными постройками. В частности, власти Российской Федерации полагали, что применительно к жалобам NN 1153/14 и 2680/14, поданным соответственно заявительницей Касторновой и заявителями Вдовиными, перенос газопровода был бы слишком дорогостоящим действием и представлял бы собой несоразмерную меру, влекущую длительный перерыв в газоснабжении Московской области и соседних регионов. Относительно жалобы N 31636/14, поданной заявительницей Косенко, власти Российской Федерации утверждали, что кооперативное садоводческое объединение было уведомлено о близости нефтепроводов и охранных зон и должно было в свою очередь проинформировать об этом каждого из своих членов.

87. Анализируя различные положения внутригосударственного законодательства, власти Российской Федерации пришли к выводу, что собственники и те, кто эксплуатирует газо- и нефтепроводы, не обязаны согласно закону регистрировать ограничения прав на земельные участки, пересекаемые этими объектами.

88. Власти Российской Федерации сравнивали настоящие дела с упомянутыми выше Постановлениями Европейского Суда по делам "Салиба против Мальты", "Хамер против Бельгии" и "Броссе-Трибуле и другие против Франции", в которых Европейским Судом не было установлено нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с обязанностью снести за счет собственников и без выплаты компенсации объекты недвижимого имущества, возведенные без необходимых разрешений в районах, в которых строительство было запрещено в первых двух случаях, и расположенные в прибрежной общественной зоне в последнем случае.

89. Наконец, власти Российской Федерации заявили, что по состоянию на 17 марта 2017 г. судебные решения о сносе всё еще не были исполнены, и что к тому же заявители не обращались в суды с исками о возмещении убытков в связи с признанием их права собственности недействительным.

90. Заявители оспорили эти доводы. Они утверждали, что власти надлежащим образом зарегистрировали их право собственности на земельные участки и объекты недвижимого имущества без каких-либо возражений, касавшихся близости газо- и нефтепроводов, и не указав на охранные зоны вдоль этих объектов либо зоны минимально допустимых расстояний.

91. В частности, заявительница Касторнова и заявители Вдовины (жалобы NN 1153/14 и 2680/14) утверждали, что при распределении земельных участков для застройки власти должны были сотрудничать с компанией, эксплуатирующей газопровод. Эти заявители утверждали, что, когда предыдущие владельцы получили соответствующие земельные участки, а затем разрешения на строительство и зарегистрировали свои права в Едином реестре, они не знали, что рядом находится газопровод, и не могли предвидеть, что их строения будут квалифицированы как самовольные постройки. Эти заявители добавили, что охранные зоны вдоль газопровода никогда ранее не были обозначены опознавательными знаками, поэтому эксплуатирующая компания нарушила свои обязанности, предусмотренные Федеральным законом "О промышленной безопасности опасных производственных объектов".

92. Данные заявители также считали, что суды Российской Федерации произвольно истолковали и применили статью 222 ГК РФ, и настаивали на том, что вмешательство в их право на уважение своей собственности не было осуществлено в порядке, установленном законом. Кроме того, утверждая, что они полностью потеряли свои строения, в отсутствие какой-либо компенсации, заявители полагали, что это вмешательство не было соразмерным.

93. Заявительница Косенко (жалоба N 31636/14) отмечала, что в течение многих лет власти мирились с существованием садового дома на земельном участке вблизи нефтепроводов, и что она платила связанные с этим налоги и сборы. Она также утверждала, что ее земельный участок находится точно на территории земельного участка кооперативного садоводческого объединения и был предоставлен предыдущей владелице в соответствии с законом.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Наличие вмешательства, его цель и его правомерность

94. Европейский Суд отмечает, что суды Российской Федерации вынесли постановления, предписывающие снести объекты недвижимости заявителей на основании того, что речь шла о самовольных постройках. Для этого суды Российской Федерации сослались на положения, регулирующие безопасность опасных производственных объектов, на градостроительные и строительные нормы (см. выше §§ 15, 32 и 46), а в жалобах NN 1153/14 и 2680/14 они также приняли во внимание интересы потребителей газа (см. выше § 33).

95. В связи с этим Европейский Суд считает, что вне зависимости от вопроса об осуществлении властями Российской Федерацией контроля компаний, эксплуатирующих газо- и нефтепроводы, судебные предписания о сносе преследовали общественно полезную цель, а именно охрану жизни других лиц и общественного здоровья, безопасность эксплуатации опасных производственных объектов и непрерывное газоснабжение жителей. Данных факторов достаточно для Европейского Суда, чтобы прийти к выводу о том, что предписания о сносе представляли собой преследовавшее несколько правомерных целей вмешательство властей в право заявителей на уважение их собственности (см. также выше §§ 57-61 о безопасности эксплуатации опасных производственных объектов) (см. для сравнения противоположную ситуацию в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Компания "Анхойзер-Буш Инк." против Португалии", в котором Европейский Суд установил, что отсутствовало вмешательство органов государственной власти в отношении сугубо частного спора, лишенного публичного элемента, а также упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Котов против Российской Федерации", в котором Европейский Суд решил, что власти государства-ответчика не могли нести прямую ответственность за нарушения, совершенные частным ликвидатором банка).

С учетом вышеизложенного Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации, основанное на неприемлемости жалоб для рассмотрения по существу, как несовместимых с правилом ratione personae вследствие частного характера разбирательств, оспоренных заявителями.

96. Что касается типа вмешательства и применимой нормы, Европейский Суд полагает, что речь шла о мере по осуществлению контроля за использованием собственности по смыслу второго абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упомянутые выше Постановления Европейского Суда по делам "Салиба против Мальты", §§ 27-28, "Хамер против Бельгии", § 60, Постановление Европейского Суда по делу "Иванова и Черкезов против Болгарии" (Ivanova and Cherkezov v. Bulgaria) от 21 апреля 2016 г., жалоба N 46577/15* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 11 (примеч. редактора).), § 69, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Мхчян против Российской Федерации", § 70).

97. Наконец, что касается правомерности вмешательства, Европейский Суд напоминает, что за исключением случаев явного произвола он не уполномочен пересматривать правильность толкования внутреннего законодательства судами государства-ответчика. В настоящем деле Европейский Суд не выявил каких-либо признаков, которые позволили бы ему заключить, что, отнеся дома заявителей к самовольным постройкам по смыслу статьи 222 ГК РФ, суды Российской Федерации произвольно истолковали или применили это положение. С учетом вышеизложенного Европейский Суд полагает, что вмешательство было осуществлено "на условиях, предусмотренных законом", по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Следует определить, было ли вмешательство соразмерно преследуемым правомерным целям.

(b) Соразмерность вмешательства

(i) Что касается настоящих жалоб в целом

98. Европейский Суд напоминает, что соразмерность вмешательства предполагает наличие справедливого равновесия между требованиями общих интересов общества и требованиями защиты основных прав отдельных лиц. Это равновесие будет нарушено, если соответствующее лицо вынуждено нести "особое и чрезмерное бремя". Европейский Суд также напоминает, что проверка наличия справедливого равновесия требует всестороннего изучения различных затронутых интересов и может потребовать анализа поведения сторон, средств, используемых государством, и их применения, в частности, обязанности властей действовать своевременно, надлежащим и последовательным образом (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Биджиева против Российской Федерации", § 64, с приведенными в нем ссылками). В сфере права собственности Европейский Суд придает особое значение принципу добросовестного управления и хочет, чтобы органы государственной власти действовали с максимальной осторожностью (см. Постановление Европейского Суда по делу "Москаль против Польши" (Moskal v. Poland) от 15 сентября 2009 г., жалоба N 10373/05, § 72).

99. В настоящем деле при анализе соразмерности вмешательства Европейский Суд принимает к сведению довод заявителей, в соответствии с которым органы государственной власти зарегистрировали в Едином реестре прав на недвижимое имущество их права собственности на объекты недвижимости, расположенные поблизости от опасных производственных объектов, нарушив тем самым свое обязательство действовать с надлежащей осмотрительностью. Заявители добавили, что это нарушение не должно наносить ущерба добросовестным заявителям. Следовательно, Европейский Суд проанализирует, должен ли был регистрирующий орган по причине расположения опасных производственных объектов вблизи их объектов недвижимости или по другим основаниям отказать в регистрации прав заявителей на недвижимое имущество.

100. Европейский Суд отмечает, что к компетенции органа по государственной регистрации прав относились проверки подлинности и действительности документов, а также наличия ранее зарегистрированных прав на то же недвижимое имущество (см. выше § 50), но он не мог проводить проверки на местах.

101. В настоящем деле заявители зарегистрировали свои права в упрощенном порядке: лишь по представлении кадастровых паспортов зданий (заявитель Жидов и заявительница Касторнова, заявители Вдовины для построенного ими дома), декларации об объекте недвижимого имущества (заявительница Косенко) и договора купли-продажи недвижимости (заявители Вдовины). В ходе этой упрощенной процедуры регистрирующий орган не мог проверить, требовало ли строительство объектов недвижимости получения разрешений на строительство или других разрешений, и были ли они действительно получены заинтересованными лицами (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации" (Gladysheva v. Russia) от 16 декабря 2011 г.* (* Так в тексте. Вероятно, имеется в виду Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации" (Gladysheva v. Russia) от 6 декабря 2011 г. См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2012. N 6 (примеч. переводчика).), жалоба N 7097/10, §§ 78-79, в котором власти не приняли основных мер по выявлению фальсификаций в документах, а также Постановление Европейского Суда по делу "Анна Попова против Российской Федерации" (Anna Popova v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалоба N 59391/12* (* См.: там же. 2018. N 2 (примеч. редактора).), §§ 10-12 и 35, где квартира, в отношении которой проводилось уголовное расследование, была несколько раз перепродана, а право собственности каждый раз было зарегистрировано, хотя прокурор специально просил регистрирующий орган отказать в государственной регистрации прав).

102. Что касается обязанности указанного органа проверить, были ли в отношении земельных участков заявителей установлены ограничения из-за наличия охранных зон или зон минимально допустимых расстояний, Европейский Суд отмечает, что охранные зоны действительно должны были быть предметом государственной регистрации в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество, а впоследствии в кадастре (см. выше § 53), вопреки утверждениям властей Российской Федерации (см. выше § 87). В настоящем деле недвижимое имущество заявителя Жидова и заявительницы Косенко (жалобы NN 54490/10 и 31636/14) было частично расположено в этих охранных зонах, но эксплуатирующие компании не зарегистрировали ограничений, установленных в отношении земельного участка заявителя Жидова из-за наличия этих охранных зон. Более того, данные компании зарегистрировали охранные зоны только после регистрации права собственности заявительницы Косенко (сравните выше §§ 40 и 43). Что касается минимально допустимых расстояний от газопровода до жилых домов, в пределах которых находились объекты недвижимости заявительницы Касторновой и заявителей Вдовиных (жалобы NN 1153/14 и 2680/14), то они не были когда-либо официально зарегистрированы.

103. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что регистрирующий орган не мог проверить, находились ли земельные участки заявителей или их объекты недвижимости в охранных зонах или в зонах минимально допустимых расстояний от газопроводов до жилых домов, и по этой причине отказать в государственной регистрации права собственности заявителей. Таким образом, по мнению Европейского Суда, государственная регистрация права собственности заявителей не представляла собой нарушения властями их обязанности действовать своевременно и последовательным образом. В связи с этим Европейским Судом будут рассмотрены иные обстоятельства, имеющие значение для оценки соразмерности вмешательства.

(ii) Что касается заявителя Жидова (жалоба N 54490/10)

104. Европейский Суд отмечает, что заявитель начал строительство своего дома, не запросив требуемых разрешений (см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "N.A. и другие против Турции" (N.A. and Others v. Turkey), жалоба N 37451/97, ECHR  2005-X) и не произведя межевания своего земельного участка, и что в 1993 году, до завершения работ, он узнал, что вел строительство на другом земельном участке, чем тот, который был ему предоставлен, и что его недостроенный дом находился в непосредственной близости от газопровода, наличие которого уже в то время было обозначено опознавательными знаками. Европейский Суд отмечает, что заявитель, которого власти просили прекратить строительство и который столкнулся с отказом властей в подключении дома к системам водо- и электроснабжения, газовым сетям, продолжил, тем не менее, на свой страх и риск строительные работы и переехал в дом в 1994 году.

105. По мнению Европейского Суда, этот дом имел все основные признаки самовольной постройки по смыслу статьи 222 ГК РФ: он был возведен не на отведенном для этих целей земельном участке, без получения необходимых разрешений и с явным нарушением градостроительных и строительных норм (см. выше §§ 8 и 15) (см. упомянутые выше Постановления Европейского Суда по делам "Салиба против Мальты", § 46, и "Иванова и Черкезов против Болгарии", § 75).

106. Безусловно, прошло много времени, пока власти не проявили какой-либо реакции, и прежде, чем компания, эксплуатирующая газопровод, не предъявила иск к заявителю. Европейский Суд признает, таким образом, что государственные органы власти, которые было осведомлены о ситуации, способствовали поддержанию ситуации, наносящей ущерб общественной безопасности и общественному здоровью. Вместе с тем Европейский Суд полагает, что эта терпимость властей не могла породить у заявителя чувство защищенности от судебного преследования. Действительно, с одной стороны, право собственности на его постройку не могло быть признано по смыслу пункта 3 статьи 222 ГК РФ (см. выше § 54), и, если предположить, что заявитель утверждал обратное, он никогда не предъявлял в суд требования о таком признании. С другой стороны, срок исковой давности в отношений требований о сносе такого типа строений не применялся (см. выше § 55) (см. также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Хамер против Бельгии", § 85).

107. Все эти факторы позволяют Европейскому Суду сделать вывод, что заявитель Жидов не подвергался несоразмерному посягательству на его право собственности.

Следовательно, в отношении него не было допущено нарушения требований статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(iii) В отношении заявительницы Касторновой и заявителей Вдовиных (жалобы NN 1153/14 и 2680/14)

108. Европейский Суд отмечает следующее: органы власти предоставили предыдущим владельцам земельные участки под строительство в 1994 и 1999 годах, в 2002 году наличие газопровода было ясным образом обозначено на кадастровом плане района, но в 2003 году органы власти, тем не менее, выдали предыдущим владельцам разрешения на строительство.

109. Помимо этого, Европейский Суд отмечает, что в случае с бывшей владелицей З. после завершения работ по строительству ее дома был составлен государственный акт приемки работ. Европейский Суд также отмечает, что позднее, в 2005 году, заявители Вдовины возвели на этом же земельном участке для застройки еще один дом.

110. Принимая во внимание эти разрешения и утверждения, Европейский Суд полагает, что в отличие от дел, на которые ссылались власти Российской Федерации, заявители могли правомерно считать, что они находятся в ситуации правовой определенности, что касается законности строительства их объектов недвижимости (см. в этом же контексте упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "N.A. и другие против Турции", § 36). Заявители были обязаны снести свои дома из-за небрежных действий органов власти (см., mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Москаль против Польши", §§ 73, in fine, и 74), поэтому их собственная добросовестность и отсутствие ответственности с их стороны не могли сыграть какой-либо роли во внутригосударственных процедурах (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Компания "Сюд Фонди срл" и другие против Италии" (Sud Fondi srl and Others v. Italy) от 20 января 2009 г., жалоба N 75909/01, § 121).

111. Что касается замечания властей Российской Федерации, согласно которому заявители не обращались в суды с исками о возмещении компенсации в связи с утратой ими имущества, Европейский Суд отмечает, что заявительница Касторнова действительно не подавала иска о возмещении убытков, а в удовлетворении иска заявителей Вдовиных о переселении и возмещении вреда было отказано на основании, в частности, того, что они не расторгли договор купли-продажи, заключенный с З. (см. выше § 38* (* Так в тексте. Вероятно, имеются в виду §§ 36-37 настоящего Постановления (примеч. переводчика).)). Европейский Суд подчеркивает, что заявители не попытались предъявить регрессные иски к своим контрагентам.

112. Европейский Суд полагает, что причиной вмешательства в право на уважение собственности заявителей явились именно действия государственных органов власти, а не предыдущие владельцы, которые получили все необходимые для строительства разрешения, при том, что их добросовестность ни разу не подвергалась сомнению судами Российской Федерации. Наконец, Европейский Суд не исключает, что иски, которые возможно будут предъявлены заявителями, будут являться неприемлемыми для рассмотрения по существу в связи с истечением трехлетнего срока исковой давности.

113. При таких обстоятельствах Европейский Суд считает, что было бы чрезмерным требовать от заявителей возбуждать против их контрагентов новые судебные разбирательства, характеризующиеся полной неопределенностью относительно разумного шанса на успех и практическая эффективность которых не была продемонстрирована властями Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания "B.K.M. Ложистик Тасимаджилик Тиджарет Лимитед Сиркети" против Словении" (B.K.M. Lojistik Tasimacilik Ticaret Limited Sirketi v. Slovenia) от 17 января 2017 г., жалоба N 42079/12, § 50, и Постановление Европейского Суда по делу "Компания "S.C. Сервиче Бенз Ком С.Р.Л." против Румынии" (S.C. Service Benz Com S.R.L. v. Romania) от 4 июля 2017 г., жалоба N 58045/11, §§ 37-42, с приведенными в них примерами).

114. Вышеизложенных факторов достаточно для Европейского Суда, чтобы он сделать вывод о том, что власти Российской Федерации не обеспечили справедливого равновесия между требованиями публичного интереса и необходимостью защищать право собственности заявителей.

Таким образом, имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

(iv) В отношении заявительницы Косенко (жалоба N 31636/14)

115. Европейский Суд отмечает, что с 1993 года наличие нефтепроводов и охранных зон было ясным образом обозначено на генеральном плане г. Челябинска и что соответствующая выдержка из этого плана прилагалась к постановлению местной администрации о выделении земельного участка кооперативному садоводческому объединению, поэтому это объединение не могло не знать о них. Заявительница зарегистрировала свое право собственности по представлении государственного акта, подтверждавшего ее право на земельный участок, выделенный в соответствии с вышеупомянутым постановлением. Европейский Суд полагает, что в момент покупки и на дату подачи пакета документов, необходимых для регистрации ее права собственности, заявительница могла бы ознакомиться с указанным генеральным планом г. Челябинска, имевшимся в ее распоряжении, и должна была бы осознать, что спорный земельный участок располагался вблизи нефтепроводов (см. для сравнения жалобы NN 1153/14 и 2680/14, в которых план района не был приложен к документам, подтверждающим право собственности, и не имелся в распоряжении заявителей). Европейский Суд отмечает, что заявительница ни разу не утверждала, что она не имела возможности ознакомиться с выдержкой из генерального плана г. Челябинска.

Более того, Европейский Суд считает, что заявительница не могла не замечать физического присутствия обваловки продуктопроводов, защищающей нефтепроводы и расположенной в непосредственной близости от земельного участка, который она покупала, и должна была бы, по крайней мере, задаться вопросом о предназначении этой обваловки и запросить информацию у председателя кооперативного объединения или у местных органов власти.

116. По мнению Европейского Суда, предписание о сносе садового дама и его пристроек на основании того, что речь шла о самовольных постройках, не возложило на заявительницу Косенко несоразмерного бремени.

Таким образом, в отношении данной заявительницы не было допущено нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции в отношении жалобы N 54490/10 (заявитель Жидов)

117. Заявитель Жидов жаловался на нарушение статьи 8 Конвенции в связи с его принудительным выселением из дома. Данная статья Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Доводы сторон

118. Заявитель Жидов указал, что живет в своем доме 18 лет и не имеет другого жилья. Он сравнивал свое дело с делом "Чосич против Хорватии" (Cosic v. Croatia) (см. Постановление Европейского Суда от 15 января 2009 г., жалоба N 28261/06), в котором Европейским Судом было установлено нарушение статьи 8 Конвенции в связи с тем, что суды государства-ответчика не проанализировали личную ситуацию заявительницы и соразмерность ее выселения преследуемой цели. Заявитель Жидов считал, что его выселение возложило на него чрезмерное бремя в нарушение положений статьи 8 Конвенции.

119. Власти Российской Федерации повторно привели доводы внутригосударственных судов об отсутствии статуса "жилого помещения" у самовольной постройки и считали, что судебные решения, вынесенные по спору о выселении заявителя, не представляют собой вмешательства в его право на уважение его жилища. Власти Российской Федерации полагали, что, даже если предположить, что вмешательство имело место, оно являлось законным, необходимым и соразмерным, так как заявитель Жидов совершенно сознательно продолжил строительство дома в охранной зоне вблизи газопровода.

B. Мнение Европейского Суда

120. Европейский Суд полагает, что, поскольку заявитель постоянно проживал в спорном доме с 1994 года, то этот дом представлял собой его жилище по смыслу статьи 8 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Иванова и Черкезов против Болгарии", § 33, с дальнейшими отсылками).

121. Однако Европейский Суд считает, что отсутствует необходимость выносить решение по доводам сторон в целом, так как жалоба заявителя Жидова является явно необоснованной по следующим основаниям.

122. Европейский Суд напоминает, что в более ранних делах, касавшихся выселений из жилых помещений, в которых им было установлено нарушение статьи 8 Конвенции, речь всегда шла об одной процедуре, завершавшейся либо обязательным распоряжением о выселении в отношении заявителей (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Чосич против Хорватии", Постановление Европейского Суда по делу "Орлич против Хорватии" (Orlic v. Croatia) от 21 июня 2011 г., жалоба N 48833/07, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Гладышева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Столярова против Российской Федерации" (Stolyarova v. Russia) от 29 января 2015 г., жалоба N 15711/13* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2015. N 3 (примеч. редактора).)), либо предписанием о сносе жилого помещения, косвенно влекущим за собой распоряжение о выселении (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Иванова и Черкезов против Болгарии", Постановление Европейского Суда по делу "Багдонавичус и другие против Российской Федерации" (Bagdonavicius and Others v. Russia) от 11 октября 2016 г., жалоба N 19841/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 8 (примеч. редактора).)).

123. Между тем настоящее дело существенно отличается от вышеупомянутых дел, поскольку по поводу выселения заявителя Жидова из его дома было возбуждено отдельное судебное разбирательство, которое завершилось отказом в удовлетворении требования о выселении (см. выше § 19). Таким образом, отказ судебных органов предписать выселить заявителя, независимо от его обоснования, противоречил решению о сносе дома заявителя и являлся de facto препятствием для его сноса. Европейский Суд полагает, что эта ситуация была выгодна заявителю, который со своей стороны не обжаловал решение от 15 ноября 2011 г. (см. выше § 19) и всё еще проживает, как представляется, в спорном доме.

124. При таких обстоятельствах жалоба заявителя Жидова на нарушение его права на уважение его жилища является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 статьи 34* (* Так в тексте. Имеется в виду подпункт "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции (примеч. переводчика).) Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции в отношении жалобы N 54490/10 (заявитель Жидов)

125. Наконец, заявитель Жидов жаловался на то, что судебное разбирательство о признании его дома самовольной постройкой не было справедливым, в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части предусматривает следующее:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона...".

A. Доводы сторон

126. В целом заявитель Жидов жаловался на нарушение судами Российской Федерации принципа состязательности и равенства процессуальных возможностей сторон по делу. Он, в частности, упрекал Октябрьский районный суд г. Пензы в неполучении информации о проекте переноса газопровода и о фактическом давлении газа в трубопроводе. Заявитель выражал несогласие с заключением судебной экспертизы и жаловался на то, что суд отклонил его ходатайство о проведении повторной экспертизы. Кроме того, он критиковал суд в том, что тот не отклонил иск компании "Газпром трансгаз Казань* (* Так в тексте (примеч. переводчика).)" в связи с истечением трехлетнего срока исковой давности.

127. Власти Российской Федерации не согласились с этими жалобами и утверждали, что информация, запрошенная заявителем, не имела какого-либо значения для урегулирования спора, результаты судебной экспертизы были уместными и достаточными, поэтому повторная экспертиза была бы излишней, а отказ суда применить исковую давность основывался на положениях ГК РФ.

B. Мнение Европейского Суда

128. Европейский Суд напоминает, что, за исключением случаев явного произвола, в его задачу не входит ни рассмотрение фактических или юридических ошибок, предположительно допущенных судом государства-ответчика, ни пересмотр допустимости, относимости и оценки доказательств (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Гарсия Руис против Испании" (Garcia Ruiz v. Spain), жалоба N 30544/96, § 28, ECHR  1999-I).

129. Европейский Суд отмечает следующее: в настоящем деле интересы заявителя на протяжении всего судебного разбирательства защищал адвокат, заявитель имел возможность на его различных этапах представлять доводы и доказательства, которые считал имеющими значение для защиты своей версии, он мог эффективно оспаривать доводы и доказательства, представленные противной стороной, все его доводы, объективно имеющие значение для разрешения спора, были надлежащим образом заслушаны и рассмотрены судом, оспариваемое решение было достаточно обоснованным, в том числе в части, касающейся отказа применить положения об исковой давности. Европейский Суд заключает, что заявитель Жидов воспользовался состязательной, в целом справедливой процедурой без каких-либо признаков произвола.

Из этого следует, что данная жалоба является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

130. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Моральный вред и материальный ущерб

131. Заявительница Касторнова (жалоба N 1153/14) и заявители Вдовины (жалоба N 2680/14) требовали каждый 30 000 евро в качестве компенсации причиненного им, по их мнению, морального вреда. Власти Российской Федерации считали эти суммы чрезмерными и не связанными с прецедентной практикой Европейского Суда.

132. Заявительница Касторнова (жалоба N 1153/14) требовала выплатить ей 11 943 000 рублей в качестве возмещения причиненного ей, по ее мнению, материального ущерба. Эта сумма соответствовала стоимости земельного участка (2 737 500 рублей), дома и пристроек (9 205 000 рублей). Заявительница в обоснование своих требований представила выписку из акта оценки, составленного 17 декабря 2012 г.

133. Заявители Вдовины (жалоба N 2680/14) требовали выплатить им 3 528 825 рублей в качестве возмещения причиненного им, по их словам, материального ущерба. В обоснование своих требований эти заявители предоставили выписку из Единого государственного реестра недвижимости от 21 февраля 2017 г. В данном документе имеется ссылка на кадастровый номер земельного участка заявителей, а строка, соответствующая указанию на объект недвижимости, не заполнена.

134. Власти Российской Федерации полагали, что эти требования являются необоснованными в отсутствие нарушения прав заявителей и с учетом того, что в любом случае решение суда о сносе не было исполнено.

135. Европейский Суд указывает на невозможность ссылаться на представленные заявителями документы, так как они не позволяют определить стоимость подлежащего сносу имущества. Кроме того, заявители всё еще сохраняют право собственности на свои земельные участки и пристройки. Исходя из обстоятельств дела Европейский Суд полагает, что вопрос о применении статьи 41 Конвенции не готов к рассмотрению в отношении компенсации морального вреда и материального ущерба. В связи с этим необходимо отложить рассмотрение данного вопроса и назначить дополнительное производство, принимая во внимание возможное соглашение между властями Российской Федерации и заявителями (пункт 1 правила 75 Регламента Европейского Суда).

B. Судебные расходы и издержки

136. Заявительница Касторнова (жалоба N 1153/14) требовала выплатить ей 16 000 евро, а заявители Вдовины (жалоба N 2680/14) - 16 200 евро на оплату услуг их адвоката по представлению их интересов и за юридическую помощь в рамках рассмотрения дела в Европейском Суде. Власти Российской Федерации оспорили это требование, указав, что заявители не представили каких-либо документов, подтверждающих фактическую оплату судебных расходов.

137. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на компенсацию судебных расходов и издержек лишь в той части, в которой было доказано, что они были фактически понесены, были необходимы и не превышали разумных пределов. Реальная стоимость услуг представителя доказана, если заявитель оплатил или должен их оплатить (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Мерабишвили против Грузии" (Merabishvili v. Georgia), жалоба N 72508/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 10 (примеч. редактора).), § 371, ECHR  2017 (извлечения), с дальнейшими ссылками). В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что заявители не представили документов, свидетельствующих о том, что они оплатили или были юридически обязаны оплатить услуги адвоката (таких, как, например, соглашения об оплате услуг, счета или квитанции). При таких обстоятельствах Европейский Суд не усматривает каких-либо оснований, способных заставить его признать, что судебные расходы, требование о возмещении которых предъявлено, были фактически понесены. Следовательно, требование о возмещении судебных расходов и издержек должно быть отклонено.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) решил исключить жалобу из списка подлежащих рассмотрению дел в части, поданной заявительницей Тихоновой;

3) объявил жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

4) постановил, что не было допущено нарушения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении заявителя Жидова и заявительницы Косенко;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции в отношении заявительниц Касторновой и Вдовиной и заявителя Вдовина;

6) постановил, что вопрос о применении статьи 41 Конвенции не готов к рассмотрению, что касается материального ущерба и морального вреда, вследствие чего:

a) отложил рассмотрение этого вопроса;

b) предложил властям Российской Федерации и заявителям уведомить его в течение шести месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции о любом соглашении, которого они смогут достичь;

c) отложил производство и поручил Председателю Палаты Суда назначить его в случае необходимости;

7) отклонил требования о возмещении судебных расходов и издержек.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 16 октября 2018 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Винсент А. де Гаэтано Председатель Палаты Суда