Определение Конституционного Суда РФ от 24 сентября 2020 г. N 1938-О "По запросу Петрозаводского гарнизонного военного суда о проверке конституционности абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи С.П. Маврина, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предварительное изучение запроса Петрозаводского гарнизонного военного суда,

установил:

1. Петрозаводский гарнизонный военный суд оспаривает конституционность следующих положений Федерального закона от 12 июля 1999 года N 161-ФЗ "О материальной ответственности военнослужащих":

абзаца третьего статьи 5, согласно которому военнослужащие несут материальную ответственность в полном размере ущерба в случае, когда ущерб причинен в результате преступных действий (бездействия) военнослужащего, установленных вступившим в законную силу приговором суда;

пункта 5 статьи 8, предусматривающего, что возмещение ущерба производится независимо от привлечения военнослужащего к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности за действия (бездействие), которыми причинен ущерб.

Как следует из запроса и приложенных к нему материалов, в производстве Петрозаводского гарнизонного военного суда находится гражданское дело по иску территориального подразделения Пограничного управления Федеральной службы безопасности России по Республике Карелия - Службы в городе Сортавале (далее - Служба) о взыскании с бывшего военнослужащего - прапорщика запаса, гражданина Н.Н. Николаева материального ущерба, причиненного совершенным им преступлением.

Постановлением того же суда от 14 августа 2019 года, вступившим в законную силу, уголовное дело в отношении Н.Н. Николаева, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 350 "Нарушение правил вождения или эксплуатации машин" УК Российской Федерации, было прекращено на основании статьи 25.1 УПК Российской Федерации с назначением Н.Н. Николаеву меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа в размере 20 000 руб. Судом было установлено, что после совершения этого преступления, в результате которого был причинен тяжкий вред здоровью граждан Б. и З. и повреждено транспортное средство, принадлежащее Службе, Н.Н. Николаев выплатил указанным гражданам по 150 000 руб. в счет возмещения материального ущерба и морального вреда и принес им свои извинения, а также частично компенсировал имущественный ущерб, причиненный владельцу транспортного средства, перечислив в его пользу 200 000 руб. Учитывая данные обстоятельства и отсутствие претензий к Н.Н. Николаеву со стороны потерпевших Б. и З., суд пришел к выводу, что вред, причиненный совершенным им преступлением, полностью заглажен.

Между тем, поскольку размер имущественного ущерба, причиненного вследствие повреждения транспортного средства, фактически превышает сумму, выплаченную Н.Н. Николаевым, Служба просит взыскать с него оставшуюся часть ущерба в размере 216 102,72 руб.

При рассмотрении данного дела у Петрозаводского гарнизонного военного суда возник вопрос о возможности применения абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих", учитывая, что уголовное дело в отношении Н.Н. Николаева было прекращено в связи с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, при этом соответствующее постановление было вынесено судом после судебного разбирательства, в ходе которого была фактически установлена и доказана виновность указанного лица в совершении им деяния, предусмотренного Особенной частью УК Российской Федерации.

Придя к выводу о наличии неопределенности в вопросе о соответствии Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (часть 2), 23 (часть 1), 49, 54 (часть 2) и 55 (части 2 и 3), абзаца третьего статьи 5 и пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих", которые, по мнению заявителя, позволяют суду в рамках гражданского судопроизводства привлекать военнослужащего к полной материальной ответственности при наличии вынесенного ранее судом в отношении данного лица постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, Петрозаводский гарнизонный военный суд определением от 4 июня 2020 года приостановил производство по делу и направил запрос в Конституционный Суд Российской Федерации.

2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод и обеспечивается возможность обжаловать в суд решения и действия (или бездействие) органов государственной власти и должностных лиц (статья 46, части 1 и 2); каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда (статья 49, часть 1).

Эти права, как следует из статей 17 (часть 1) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не подлежат ограничению, они признаются и гарантируются в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, в том числе выраженным во Всеобщей декларации прав человека (статьи 7, 8, 10 и 11), Международном пакте о гражданских и политических правах (статья 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 6), в силу которых каждый при рассмотрении любого предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона; каждый обвиняемый в преступлении имеет право считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана согласно закону.

2.1. Правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом посредством конституционного, гражданского, арбитражного, административного и уголовного судопроизводства (статья 118, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации). Тем самым предполагается, что один вид судопроизводства не должен смешиваться с другим и подменять его собой.

Применительно к уголовному судопроизводству, призванному обеспечить уголовное преследование лиц, совершивших преступления, и назначение виновным справедливого наказания, а также защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, и защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (статья 6 УПК Российской Федерации), Конституционный Суд Российской Федерации ранее подчеркивал, что из статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, конкретизирующей общепризнанный правовой принцип nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), во взаимосвязи с ее статьей 49, закрепляющей принцип презумпции невиновности, следует, что подозрение или обвинение в совершении преступления могут основываться лишь на положениях уголовного закона, определяющего преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, закрепляющего все признаки состава преступления, наличие которых в деянии, будучи единственным основанием уголовной ответственности, должно устанавливаться только в надлежащем, обязательном для суда, прокурора, следователя, дознавателя и иных участников уголовного судопроизводства процессуальном порядке. Если же противоправность того или иного деяния или его совершение конкретным лицом не установлены и не доказаны в соответствующих уголовно-процессуальных процедурах, все сомнения должны толковаться в пользу этого лица, которое - применительно к вопросу об уголовной ответственности - считается невиновным. При этом совершенное им деяние - в силу названных конституционных принципов - не может не только влечь за собой уголовную ответственность и применение иных мер уголовно-правового характера, но и квалифицироваться в процессуальном решении как деяние, содержащее все признаки состава преступления, факт совершения которого конкретным лицом установлен, хотя бы это и было связано с ранее имевшим место в отношении данного лица уголовным преследованием (постановления от 14 июля 2011 года N 16-П и от 8 ноября 2016 года N 22-П).

2.2. На реализацию провозглашенного в статье 49 Конституции Российской Федерации принципа презумпции невиновности направлены, в частности, положения части второй статьи 8 УПК Российской Федерации, согласно которой никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном данным Кодексом, а также части первой его статьи 14, закрепляющей, что обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном тем же Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

При этом соблюдение фундаментальных процессуальных гарантий прав личности, включая презумпцию невиновности, должно обеспечиваться и при разрешении вопроса о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям. В качестве одного из таких оснований Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает назначение в отношении лица, совершившего преступление, меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа (статья 25.1).

Судебный штраф представляет собой денежное взыскание, назначаемое судом при освобождении лица от уголовной ответственности, и может быть применен к лицу, впервые совершившему преступление небольшой или средней тяжести, в случае, если оно возместило ущерб или иным образом загладило причиненный преступлением вред (статья 76.2 и часть первая статьи 104.4 УК Российской Федерации). Процессуальный порядок производства о назначении меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа при освобождении от уголовной ответственности предусмотрен главой 51.1 УПК Российской Федерации и в числе прочего предполагает, что решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа может быть принято судом как в ходе досудебного производства по уголовному делу - по ходатайству, поданному следователем с согласия руководителя следственного органа либо дознавателем с согласия прокурора, так и в ходе судебного производства по уголовному делу, при наличии оснований, предусмотренных статьей 25.1 данного Кодекса, при этом в соответствующем решении указывается конкретный размер судебного штрафа, определяемый судьей в соответствии со статьей 104.5 УК Российской Федерации, а также порядок и срок его уплаты (статьи 446.2 - 446.3 УПК Российской Федерации).

Таким образом, в качестве обязательного условия освобождения лица от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа федеральный законодатель определил полное возмещение этим лицом ущерба или заглаживание иным образом вреда, причиненного преступлением. Данное правовое регулирование направлено на достижение конституционно значимых целей дифференциации уголовной ответственности и наказания, усиления их исправительного воздействия, предупреждения новых преступлений и в конечном счете - защиты личности, общества и государства от преступных посягательств. Учитывая, что различные уголовно наказуемые деяния влекут наступление разного по своему характеру вреда, предусмотренные статьей 76.2 УК Российской Федерации действия, направленные на заглаживание такого вреда и свидетельствующие о снижении степени общественной опасности преступления, нейтрализации его вредных последствий, не могут быть одинаковыми во всех случаях, а определяются в зависимости от особенностей конкретного деяния.

Поскольку из Конституции Российской Федерации не вытекает обязанность федерального законодателя закреплять в уголовном законе одинаковые критерии освобождения от уголовной ответственности лиц, впервые совершивших преступление небольшой или средней тяжести, без учета обстоятельств, свидетельствующих о том, что лицо своими действиями снизило степень общественной опасности совершенного им преступления, постольку законодатель вправе - имея в виду достижение задач уголовного закона - уполномочить суд в каждом конкретном случае решать, достаточны ли предпринятые виновным действия для того, чтобы расценить уменьшение общественной опасности содеянного как позволяющее освободить его от уголовной ответственности. Исходя из этого, вывод о возможности освобождения от указанной ответственности, к которому придет суд в своем решении, должен быть обоснован ссылками на фактические обстоятельства, исследованные в судебном заседании. Соответственно, суд обязан не просто констатировать наличие или отсутствие закрепленных в законе оснований для освобождения от уголовной ответственности, а принять справедливое и мотивированное решение с учетом всей совокупности данных, характеризующих в том числе особенности объекта преступного посягательства, обстоятельства его совершения, конкретные действия, предпринятые лицом для возмещения ущерба или иного заглаживания причиненного преступлением вреда, изменение степени общественной опасности деяния вследствие таких действий, личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 26 октября 2017 года N 2257-О, от 20 декабря 2018 года N 3399-О, от 26 марта 2019 года N 650-О и др.).

Приведенные правовые позиции воспроизведены и в утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 10 июля 2019 года Обзоре судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (статья 76.2 УК Российской Федерации), в котором, кроме того, указано, что при рассмотрении ходатайства следователя о прекращении уголовного дела с назначением судебного штрафа суд должен убедиться в том, что предъявленное лицу обвинение в совершении преступления небольшой или средней тяжести обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу, размер ущерба или иного причиненного преступлением вреда определен верно и в материалах содержатся достаточные сведения, позволяющие суду принять итоговое решение о прекращении уголовного дела или уголовного преследования и назначении обвиняемому меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа (пункт 12).

2.3. Между тем проверка судом достаточной обоснованности обвинения, осуществляемая при прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, не равнозначна установлению виновности лица в совершении инкриминируемого деяния, поскольку данный вопрос, равно как и вопрос о возможности признания такого деяния преступлением, может быть разрешен судом исключительно при постановлении приговора (пункты 3 и 4 части первой статьи 299 УПК Российской Федерации).

Конституционный Суд Российской Федерации, обращаясь к вопросу о правовой природе прекращения уголовного преследования по нереабилитирующим основаниям и о гарантиях прав и законных интересов лиц, в отношении которых принимается такое решение, ранее неоднократно указывал, что решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции Российской Федерации (постановления от 28 октября 1996 года N 18-П, от 24 апреля 2003 года N 7-П, от 14 июля 2011 года N 16-П и др.).

Данный вывод применим и в отношении решения суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в связи с назначением меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, причем вне зависимости от того, на какой стадии производства по уголовному делу оно принимается (досудебной или судебной). Указанное решение не равнозначно приговору суда ни с точки зрения юридической силы, ни с точки зрения правовых последствий для лица, в отношении которого оно вынесено.

Более того, хотя принятие такого решения и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности (статья 76.2 УК Российской Федерации), вопрос о его виновности фактически остается открытым, и при определенных обстоятельствах (в частности, в случае неуплаты лицом судебного штрафа, назначенного в качестве меры уголовно-правового характера, в установленный судом срок) решение суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования может быть отменено, а производство по уголовному делу - возобновлено (часть вторая статьи 104.4 УК Российской Федерации, статья 446.5 УПК Российской Федерации).

3. Военная служба, посредством прохождения которой граждане реализуют свое право на труд, представляет собой особый вид федеральной государственной службы, непосредственно связанный с обеспечением обороны страны и безопасности государства, общественного порядка, законности, прав и свобод граждан и, следовательно, осуществляемый в публичных интересах. Лица, несущие такого рода службу, выполняют конституционно значимые функции, чем обусловлен их правовой статус, специфический характер воинской дисциплины, необходимость некоторых ограничений их прав и свобод, устанавливаемых федеральным законодательством в отношении военнослужащих.

Исходя из этого, военнослужащий принимает на себя бремя неукоснительно, в режиме жесткой военной дисциплины исполнять обязанности, обусловленные характером военной службы, в том числе не допускать утраты имущества, закрепленного за воинскими частями, нести особую материальную ответственность, возмещая ущерб, причиненный им этому имуществу умышленно или по неосторожности при выполнении обязанностей военной службы (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 10 апреля 2001 года N 5-П).

Соответственно, федеральный законодатель в рамках предоставленных ему дискреционных полномочий вправе определять основания и содержание материальной ответственности военнослужащих и процессуальный порядок ее реализации, соблюдая при этом как общие принципы юридической ответственности, так и гарантии судебной защиты и не допуская подмены одного вида судопроизводства другим (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2016 года N 22-П).

3.1. Условия и размеры материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причиненный ими при исполнении обязанностей военной службы имуществу, находящемуся в федеральной собственности и закрепленному за воинскими частями, а также порядок возмещения данного ущерба предусмотрены Федеральным законом "О материальной ответственности военнослужащих".

Названный Федеральный закон использует дифференцированный подход к определению размера материальной ответственности военнослужащих за ущерб, причиненный ими при выполнении обязанностей военной службы, в том числе с учетом характера и степени общественной опасности их действий (бездействия), повлекших за собой причинение ущерба, а равно исходя из формы вины в содеянном, что, как ранее указывал Конституционный Суд Российской Федерации, не выходит за пределы дискреционных полномочий федерального законодателя и само по себе не может рассматриваться как не согласующееся с конституционными предписаниями (Постановление от 8 ноября 2016 года N 22-П).

Так, в качестве общего правила данный Федеральный закон устанавливает ограниченную материальную ответственность военнослужащих за причиненный по их вине ущерб (статья 4), однако в случаях, предусмотренных его статьей 5, материальная ответственность военнослужащих наступает в полном размере причиненного ими ущерба.

К числу оснований привлечения военнослужащих к полной материальной ответственности относится, в частности, причинение ущерба в результате преступных действий (бездействия) военнослужащего, установленных вступившим в законную силу приговором суда (абзац третий статьи 5). Приведенное законоположение, действующее в системе правового регулирования, охватывает случаи привлечения военнослужащих к полной материальной ответственности за ущерб, причиненный в результате как умышленных преступных действий (бездействия), так и уголовно наказуемых деяний, совершенных по неосторожности.

При установлении соответствующего правового регулирования федеральный законодатель не только исходил из специфики военной службы, характера воинской дисциплины и обусловленных этим особого рода публично-правовых по своему существу обязанностей военнослужащего, скрепленных Военной присягой (в данном случае - обязанности сохранять закрепленное за воинскими частями имущество, находящееся в федеральной собственности, т.е. обязанности, которая непосредственно связана с необходимостью обеспечения обороны страны и безопасности государства), но и принимал во внимание наибольшую степень общественной опасности преступлений по сравнению с остальными видами правонарушений.

При этом, уточняя - в целях исполнения Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 8 ноября 2016 года N 22-П - основание привлечения военнослужащих к полной материальной ответственности, предусмотренное абзацем третьим статьи 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в первоначальной редакции, федеральный законодатель, руководствуясь предписаниями Конституции Российской Федерации и высказанными в названном Постановлении правовыми позициями о необходимости соблюдения надлежащих процедур установления юридически значимых обстоятельств, необходимых и достаточных для привлечения лица к соответствующему виду материальной ответственности, прямо и недвусмысленно указал, что преступные действия (бездействие) военнослужащего, повлекшие причинение ущерба, должны быть установлены вступившим в законную силу приговором суда (Федеральный закон от 18 июля 2017 года N 170-ФЗ "О внесении изменения в статью 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих").

Таким образом, привлечение военнослужащего, причинившего ущерб имуществу, находящемуся в федеральной собственности и закрепленному за воинскими частями, к полной материальной ответственности на основании абзаца третьего статьи 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" во всяком случае предполагает наличие вступившего в законную силу приговора суда, которым деяние, совершенное указанным военнослужащим, признано преступлением, предусмотренным уголовным законодательством, а также установлена вина этого лица в совершении данного преступления.

3.2. Вместе с тем, в силу пункта 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" материальная ответственность военнослужащего наступает независимо от привлечения его к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности за действия (бездействие), которыми причинен ущерб, поскольку преследует самостоятельную цель - возмещение соответствующего ущерба.

Если уголовное дело (уголовное преследование) в отношении военнослужащего было прекращено в связи с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, а сам военнослужащий освобожден от уголовной ответственности, то вопрос о последующем взыскании с него причиненного им ущерба, как правило, не возникает, поскольку прекращение уголовного дела (уголовного преследования) и освобождение от уголовной ответственности по указанному основанию предполагает возмещение лицом ущерба или заглаживание причиненного преступлением вреда (статья 76.2 УК Российской Федерации, часть первая статьи 25.1 УПК Российской Федерации).

В случае же спора о привлечении военнослужащего, уголовное дело (уголовное преследование) в отношении которого было прекращено в связи с назначением ему меры уголовно-правового характера в виде судебного штрафа, к материальной ответственности суд, рассматривающий такого рода спор в рамках гражданского судопроизводства, не может не учитывать основания и условия для прекращения уголовного дела (уголовного преследования) по данному основанию. При этом суд, оценивая действия (бездействие) военнослужащего лишь в контексте их взаимосвязи с причиненным им ущербом, не являющимся составообразующим признаком уголовно наказуемого деяния, и ссылаясь в том числе на обстоятельства прекращения уголовного дела (уголовного преследования) в связи с назначением судебного штрафа, которые нашли отражение в соответствующем решении, вынесенном в отношении данного лица, во всяком случае не может приравнивать такое решение к приговору суда для целей привлечения военнослужащего к полной материальной ответственности по основанию, предусмотренному абзацем третьим статьи 5 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих". Иной подход не только не отвечал бы принципам справедливого правосудия, включая принцип презумпции невиновности, но и приводил бы к ограничению фундаментального права на судебную защиту (статья 46, части 1 и 2; статья 49 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, абзац третий статьи 5 и пункт 5 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в системе действующего правового регулирования не содержат неопределенности в вопросе их соответствия Конституции Российской Федерации, а потому запрос Петрозаводского гарнизонного военного суда в силу части второй статьи 36 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" не может быть принят Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Признать запрос Петрозаводского гарнизонного военного суда не подлежащим дальнейшему рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса не требуется вынесение предусмотренного статьей 71 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" итогового решения в виде постановления.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данному запросу окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин