Особенности наказания за неосторожные преступления (В.А. Нерсесян, "Законодательство", N 4, апрель 2000 г.)

Особенности наказания за неосторожные преступления

При всем многообразии проблем, решаемых в ходе создания и применения уголовного закона, центральными остаются два вопроса: на чем основывается ответственность, т.е. за что следует наказывать, и от чего зависит характер ответственности, т.е. как надо наказывать.

Представляется неоправданным существующее положение, при котором большинство неосторожных составов Уголовного кодекса РФ предлагают в качестве основного или единственного вида наказания лишение свободы. Специфика назначения наказания за неосторожные преступления должна определяться оговоренной в УК РФ (ч. 2 ст. 24) степенью опасности той или иной формы вины.

УК РФ включает, по нашим подсчетам, 54 состава, определяемых законодателем как неосторожные. Причем лишь шесть из них (ч. 1 ст. 293; ч. 3 ст. 332; ч. 1 ст. 349; ч. 1, 3 ст. 118; ч. 1 ст. 274 УК РФ) не предусматривают в качестве санкции лишение свободы. Зато в 21 составе Кодекса лишение свободы рассматривается как единственный вид наказания (ч. 4 ст. 122; ч. 2 ст. 143; ч. 2 ст. 215; ст. 218; ч. 2 и ч. 3 ст. 263; ч. 2 и ч. 3 ст. 264; ч. 2 и ч. 3 ст. 266; ч. 3 ст. 268; ч. 2 и ч. 3 ст. 269; ч. 2 ст. 274; ч. 3 ст. 342; ч. 2 и ч. 3 ст. 349; ч. 2 и ч. 3 ст. 350; ст. 351; ст. 352 УК РФ).

Суды при рассмотрении подобных дел справедливо ориентируются не на тяжесть последствий, а на "качество" поведения субъекта, индивидуализируя наказание прежде всего в зависимости от характера нарушения тех или иных правил, от отношения виновного к такому нарушению, от его последующего поведения и других фактических обстоятельств, влияющих на оценку личности субъекта деяния.

Перспектива понести ответственность за неосторожное преступление увеличивает значение правоохраняемых общественных интересов в глазах людей, склонных к недооценке социальных ценностей. С одной стороны, высокая вероятность наступления и тяжесть реальных последствий требуют применения суровых мер наказания, но с другой такие правонарушители обычно не представляют общественной опасности, потому их исправление может быть достигнуто без применения суровых мер наказания.

Сказанное частично объясняет противоречия в вопросе наказуемости неосторожных деяний, приводящие к заметной коллизии целей общего предупреждения и других целей наказания.

Нельзя согласиться с практикой объединения в одной части статьи в качестве квалифицирующих признаков (например, в ст. 206 (Захват заложника) УК РФ) совершения данного преступного деяния организованной группой и наступления по неосторожности смерти человека в результате этого деяния. Уравнивая по значимости эти признаки, законодатель стирает границу между отягчающими обстоятельствами, непосредственно относимыми к умышленному преступлению, захватом заложника организованной группой и захватом заложника одним лицом, но повлекшим по неосторожности смерть человека. Санкция, позволяющая назначать наказание до 20 лет лишения свободы, применительно ко второму отягчающему обстоятельству представляется неоправданной. Часть 1 ст. 206 УК РФ предусматривает срок лишения свободы до 10 лет; ч. 1 ст. 109 УК РФ до 3 лет, что не эквивалентно 20 годам лишения свободы.

На каком основании ч. 3 ст. 206 УК РФ предусматривает возможность приговорить виновного к 20 годам лишения свободы, ч. 3 ст. 230 УК РФ к 12 годам, а п. "а" ч. 3 ст. 132 УК РФ к 15 годам? Почему различаются сроки наказания в виде лишения свободы при одинаковом отношении к смерти человека? Следовало бы выделить это отягчающее обстоятельство в самостоятельной части указанных составов и унифицировать срок наказания (например, 10 лет лишения свободы). Нельзя допускать, чтобы ч. 2 ст. 109 УК РФ предусматривала максимальный срок лишения свободы, равный 5 годам, а ч. 4 ст. 111 УК РФ 15 годам.

Возможна ситуация, когда в основе неосторожного преступления лежит сознательное нарушение правил безопасности. При этом отсутствие противозаконных целей не противоречит тому, что преступное легкомыслие нередко находится на грани умысла. Однако и в этом случае имеется специфика поведения, присущая только неосторожному преступлению, здесь важен его психологический аспект.

Представляется справедливым утверждение о том, что превентивное воздействие наказания имеет ограниченный и относительный характер. Однако нельзя и недооценивать роль уголовного наказания в борьбе с преступными деяниями, совершенными по неосторожности. Необходим компромисс, который должен состоять прежде всего в снижении до 10 лет верхних пределов наказания за неосторожность, проявляемую в самом деянии и в отношении к его последствиям, а также в максимальной дифференциации ответственности и наказания. И то, и другое возможно путем совершенствования диспозиций соответствующих уголовно-правовых норм о неосторожных преступлениях и корректировки санкций.

Наказание за преступную неосторожность должно учитывать в первую очередь особенности конкретного деяния. Необходима и последующая дифференциация санкций в зависимости от категории неосторожного преступления. Следует различать и диспозиции в зависимости от характера нарушения правил безопасности. Наказание можно дифференцировать также в зависимости от оценки поведения виновного в момент и после нарушения этих правил (ст. 62 УК РФ). Например, сознательное нарушение установленных правил безопасности при прочих равных условиях должно быть наказано более строго, чем аналогичное нарушение, допущенное несознательно.

Однако снижение верхних пределов санкций не единственный способ повысить эффективность наказаний за неосторожное поведение. Требуется пересмотреть всю систему наказаний за такие деяния с тем, чтобы она качественно отличалась от системы наказаний за умышленные деяния. Кроме того, пора устранить разнобой в санкциях за отдельные неосторожные преступления, даже влекущие одинаковые последствия (такие, как смерть потерпевшего). Следует признать верным то, что, например, в ч. 2 ст. 263. и ч. 2 ст. 264 предусмотрено одинаковое наказание в виде лишения свободы до 5 лет.

При положительной оценке того, что законодатель устранил некоторые существовавшие в УК РСФСР необоснованные различия в санкциях статей, предусматривающих неосторожное причинение идентичных последствий (например, исключил наказания в 7 лет лишения свободы по ч. 2 ст. 222 УК РСФСР, в 10 лет по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР), остается открытым вопрос: почему ст. 224 УК РФ предполагает наказание, равное одному году лишения свободы, а в соответствии с ч. 2 ст. 263 и ч. 2 ст. 264 виновного ждет 5 лет лишения свободы? Иначе говоря, несовершенство уголовного закона состоит в том, что одинаковые по своей социальной сущности деяния получают различную правовую оценку. УК РФ 1996 г., как и предшествующий ему УК РСФСР, не отказался от различной оценки идентичных последствий разных неосторожных преступлений. Так, часть 2 ст. 216 и ч. 2 ст. 217 УК РФ предусматривают наказание в виде лишения свободы до 10 лет, а ч. 2 ст. 264 УК РФ до 5 лет. Согласно части 2 ст. 109 УК РФ, виновному лицу грозит наказание в виде лишения свободы до 5 лет, тогда как ответственность за идентичные последствия (если деяние повлекло по неосторожности смерть двух или более лиц) по ч. 3 ст. 264 УК РФ до 10 лет лишения свободы. Часть 2 ст. 143 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы до 5 лет, а ч. 2 ст. 216, являющаяся фактически частным случаем данного состава, до 10 лет.

Такой подход к определению ответственности не соответствует принципу справедливости. Наличие в УК РФ указанных норм с точки зрения как самих запретов, содержащихся в диспозициях, так и санкций свидетельствует об отсутствии системности в подходе законодателя к решению этих вопросов.

Все это свидетельствует о необходимости унификации санкций, предусмотренных в статьях о неосторожных преступлениях, причем с одинаковыми минимальными и максимальными пределами. Особенно важно соответствие пределов социальной однородности неосторожных деяний и тяжести наступающих последствий.

При конструировании ряда составов преступлений с неосторожной формой вины законодатель не учитывает важного для дифференциации положения, содержащегося в ч. 2 ст. 24 УК РФ, где установлено, что деяние, совершенное по неосторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ, в которой, однако, неосторожность указывается только по отношению к последствиям, наступившим от действий (бездействия). Само же действие (бездействие) является нарушением правил, установленных другими нормативными актами. Иллюстрировать эту мысль можно нормами ч. 1 ст. 216; ч. 1 ст. 218; ч. 1 ст. 219; ч. 1, 2 ст. 235; ч. 1 ст. 238; ст. 263; 264; 266 269; 284 и др. УК РФ. В них говорится о субъективном отношении к действию (бездействию) важному элементу объективной стороны состава преступления.

Между тем определения понятий легкомыслия и небрежности видов неосторожной вины включают и характеристику отношения субъекта к совершенным им действиям (бездействию) путем указания на предвидение (ч. 2 ст. 26 УК РФ) или непредвидение (ч. 3 ст. 26 УК РФ) возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия).

В период действия УК РСФСР 1960 г., как свидетельствуют проведенные исследования, правоприменительная практика не уделяла должного внимания вопросу установления конкретных видов неосторожной вины, что, несомненно, отрицательно сказывалось на дифференциации ответственности и наказания. Когда имелись тяжкие последствия, суды, рассматривая уголовные дела и назначая наказание, в 67% случаев не конкретизировали вид неосторожной вины, хотя сравнительный анализ преступного легкомыслия и небрежности свидетельствует о большей опасности легкомыслия, так как виновный в этом случае, хотя и в меньшей степени, чем при умысле, но все же предвидит возможность наступления вредных последствий, чего нет при небрежности.

Представляется, что без должной дифференциации вины невозможно оптимальное и эффективное воздействие на правонарушителей, иначе говоря, достижение тех целей, с которыми связана индивидуализация ответственности и наказания.

Так, при анкетировании свыше 100 работников прокуратуры, отвечая на вопрос о разграничении по степени опасности разных видов неосторожности, 62% опрошенных указали на большую опасность неосторожности в виде легкомыслия; 10% назвали более опасной неосторожность в виде небрежности; 28% сочли, что вид вины не влияет на степень общественной опасности содеянного и личности виновного. То есть большинство опрошенных разделяет господствующую в уголовно-правовой науке точку зрения о большей опасности легкомыслия.

Поскольку тяжесть последствий в соответствии с законом определяет общественную опасность неосторожного преступления, влияет на его квалификацию и пределы санкции, возникает, в частности, вопрос о правомерности признания степени тяжести последствий критерием индивидуализации ответственности и наказания. В сущности, речь идет об одной из проблем теории неосторожных преступлений: должно ли наказание определяться в зависимости от характера вины или же основным критерием следует считать причиненный ущерб. Представляется, что наказание должно зависеть исключительно от опасного поведения, проявляющегося в "интенсивности" вины. Ведь для перспектив развития уголовного права важно правильно определить соотношение объективных и субъективных оснований уголовной ответственности.

Уголовное законодательство исходит из признания двуединого основания ответственности. И естественно, субъективное основание ответственности это не только субъективная сторона преступления (вина, мотив, цель), но и в пределах, установленных законом, определенные личностные признаки субъекта преступления. Объективные и субъективные основания уголовной ответственности должны не вытеснять друг друга, а в совокупности образовывать единое основание такой ответственности. Однако при назначении наказания за неосторожность более значим субъективный фактор (в рамках конкретного состава преступления).

Закон вовсе не безразличен к тому, совершено ли преступление умышленно или по неосторожности. Неразработанность критериев назначения ряда наказаний выражается в применении их различных видов. Это прежде всего проявляется в карательно-исправительном содержании мер воздействия, применяемых к "умышленным" и "неосторожным" преступникам. Каков в действительности исправительный и общепревентивный эффект уголовного наказания за неосторожность, когда опасность ее рецидива независимо от наказания зачастую отсутствует? Это одна из специфических особенностей неосторожности, учет которой важен для выработки общей тенденции наказуемости за неосторожность.

Напомним, что закон по-разному конструирует диспозиции неосторожных преступлений. В одних случаях речь идет о гибели одного человека (ч. 2 ст. 143; ч. 2 ст. 236; ч. 2 ст. 264; ч. 2 ст. 265 УК РФ), в других о гибели нескольких людей (ч. 2 ст. 109; ч. 3 ст. 263; ч. 3 ст. 264 УК РФ). Вместе с тем в 78% случаев (согласно статистике периода действия УК РСФСР 1960 г.) при рассмотрении дел о неосторожности суды в качестве обстоятельства, отягчающего ответственность виновного, ссылались на тяжесть наступивших последствий.

Такая практика представляется неверной. Тем более необоснованна ссылка на гибель одного человека в качестве отягчающего ответственность обстоятельства, когда она является конструктивным признаком объективной стороны преступления. Учет же последствий в пределах ч. 3 ст. 264 УК РФ необходимо признать обоснованным, так как здесь учет особо тяжких последствий выходит за пределы квалификации.

Судебная практика свидетельствует и об ином критерии индивидуализации наказания. В обобщенном виде его можно обозначить как учет вида вины. Кроме того, суд обязан должным образом оценить степень тяжести и характер нарушения правил безопасности, оценить мотивы этого нарушения и отношение виновного к содеянному, его поведение после совершенного преступного деяния. Иначе говоря, при оценке общественной опасности неосторожных деяний следует исходить не только из тяжести последствий как определяющего критерия индивидуализации наказания.

В.А. Нерсесян,

кандидат юрид. наук, доцент МГЮА