Уклонение от уплаты обязательных платежей: конструкция составов преступлений (В. Сверчков, "Российская юстиция", N 7, июль 2000 г.)

Уклонение от уплаты обязательных платежей:
конструкция составов преступлений

В N 9 "Российской юстиции" за 1999 год опубликована статья И. Звечаровского "Момент окончания преступлений, связанных с уклонением от уплаты обязательных платежей". Автор во многом поддерживает и развивает суждения П. Яни о "материальной" законодательной конструкции составов преступления, связанных с уклонением от уплаты налогов (см.: Российская юстиция. 1999. N 1), причем ведет речь не только об уклонении от уплаты налогов, но и об уклонении от уплаты иных обязательных платежей (ст.ст. 177, 193, 194, 198, 199 УК РФ). Однако аргументацию занимаемой авторами позиции трудно признать убедительной.

Так, П. Яни в подтверждение своих выводов ссылается на пп. 1 и 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 4 июля 1997 г., где говорится о том, что уклонение от уплаты налогов и сборов влечет непоступление денежных средств в бюджетную систему страны; что преступления, предусмотренные ст.ст. 198 и 199 УК, считаются оконченными с момента фактической неуплаты налога за налогооблагаемый период в установленный срок. Кроме того, "материальность" составов преступлений (ст.ст. 193, 198, 199 УК) он видит в исчисляемости неких последствий.

Доводы И. Звечаровского аналогичны.

Оценивая представленные аргументы, следует отметить, что в "материальном" составе преступление считается оконченным в момент наступления соответствующего вреда. О том, наступил ли в указанный авторами момент вред для бюджета (фонда) или нет, можно только догадываться. П. Яни расплывчато определяет вред выражением "непоступление денежных средств в бюджетную систему РФ". И. Звечаровский констатирует, что преступления, предусмотренные ст. 177 УК, считаются оконченными со дня, следующего за днем вступления в законную силу соответствующего судебного акта; деяния, предусмотренные ст.ст. 198, 199 УК, - с момента наступления календарного срока, определенного в законе для уплаты конкретного налога или взноса.

А теперь предположим, что с момента наступления указанных сроков бюджетная система или какой-либо внебюджетный фонд недополучили денежные средства в гораздо большем объеме, нежели в результате уклонения от уплаты обязательных платежей потому, что была допущена операционная ошибка при перечислении, в том числе якобы внесенной денежной суммы или вследствие другой банальной причины - хищения этих средств (в том числе якобы внесенных) ответственным банковским работником.

В данных случаях позиция указанных авторов не выдерживает критики, поскольку отсутствует прямая причинно-следственная связь между причиненным бюджету (фонду) ущербом и уклонением от уплаты обязательных платежей. А ведь именно непоступление денежных средств в бюджетную систему государства либо в его внебюджетные фонды, по их словам, выражает "материальность" рассматриваемых составов преступлений.

Если следовать отстаиваемой ими концепции, придется квалифицировать преступные деяния неплательщиков как покушение на уклонение от уплаты соответствующих платежей. Однако эта квалификация станет возможной только в том случае, если будут установлены указанные ошибка или хищение. А если они не будут установлены, то квалификация данных преступлений как оконченных явится следственной оплошностью и, вероятно, повлечет за собой массу судебных ошибок.

Кроме того, вольное толкование авторами п. 1 указанного постановления Пленума Верховного Суда РФ может послужить абсурдным прецедентом для объяснения законодательных конструкций иных составов, например, в связи с возможным ущербом в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 275, 276 УК.

Определение фактической неуплаты налога, о котором пишет П. Яни, также нельзя, на мой взгляд, отнести к характеристике окончания "материального" состава преступления. Во-первых, потому, что моменты фактической неуплаты денежных средств в установленный срок и условного поступления (непоступления) их в бюджет (внебюджетный фонд) не могут находиться в одной временной точке. Во-вторых, установление фактических обстоятельств дела является обязанностью правоприменителя при доказывании любого преступления (ст. 68 УПК РСФСР) независимо от законодательной конструкции его состава, будь то установление прямой причинно-следственной связи между наступившей смертью человека и нарушением анатомической целостности его организма (ст. 105 УК) или факта клеветы, отраженного в средствах массовой информации (ч. 2 ст. 129 УК).

Упоминание в ст.ст. 177, 193, 194, 198, 199 УК о крупном (особо крупном) размере вовсе не является показателем общественно опасных последствий, как считают авторы. Данные стоимостные критерии рассматриваемых деяний служат разграничителем между преступным и непреступным, но противоправным поведением лица, в частности влекущем ответственность по налоговому (ст. 122 Налогового кодекса РФ), таможенному (ст.ст. 124, 231, 284 Таможенного кодекса РФ) и другим законодательным актам (Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" от 8 января 1998 г.; Закон РФ "О валютном регулировании и валютном контроле" от 9 октября 1992 г. и т.д.) точно так же, как в случае незаконного перемещения через таможенную границу России товаров или иных предметов (в крупном размере - ст. 188 УК; на сумму не более 500 минимальных размеров оплаты труда - ст. 187 КоАП РСФСР). Здесь ни у кого не вызывает сомнения то, что состав преступления, предусмотренный ст. 188 УК, окончен в момент перемещения указанных предметов через таможенную границу Российской Федерации, в связи с чем имеет "формальную" законодательную конструкцию. При всем этом последствия для государства от незаконного ввоза или вывоза предметов контрабанды могут быть чрезвычайно вредны.

На мой взгляд, по меньшей мере нецелесообразно предугадывать последствия, которые не предусмотрены правовой нормой, если статья УК сконструирована таким образом, что правоприменителю для квалификации деяния как преступления достаточно установить, например, уклонение физического лица от уплаты таможенных платежей на сумму, превышающую 1000 минимальных размеров оплаты труда (см. ч. 1 ст. 194 УК), и не "ломать голову" над наступлением вслед за этим ущерба государству.

Возможные общественно опасные последствия совершения деяний, предусмотренных ст.ст. 177, 193, 194, 198, 199 УК, будут иметь значение, но не для квалификации их как преступлений, а при назначении за их совершение наказания.

В. Сверчков,

преподаватель Нижегородского

юридического института МВД РФ,

кандидат юридических наук