Нельзя подменять гражданско-правовые отношения уголовно-правовыми (С. Поляков, "Российская юстиция", N 9, сентябрь 2000 г.)

Нельзя подменять гражданско-правовые отношения уголовно-правовыми

Многообразие форм собственности, признание современным российским государством частного, а не публичного характера гражданских правоотношений с трудом воспринимаются некоторыми работниками следственных органов.

Правовое положение участников гражданского оборота, основания возникновения и порядок осуществления права собственности и других вещных прав, исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности (интеллектуальной собственности), договорные и иные обязательства, а также другие имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения регулирует, как известно, гражданское законодательство (ч.1 п.1 ст.2 ГК РФ), но не уголовное, содержащее охранительные нормы.

Однако на практике органы внутренних дел и предварительного расследования, не наделенные полномочиями на применение норм гражданского права, своими действиями часто пытаются решить вопросы правового регулирования, указанные в ч.1 п.1 ст.2 ГК.

Нередко уголовные дела возбуждаются по заявлению одного участника либо группы участников хозяйственного общества по обвинению другого участника (группы участников) этого же общества в хищении собственности или в злоупотреблении полномочиями в совместном для них обществе.

Равенство участников имущественных отношений, закрепленное в ст.1 ГК, для органов предварительного расследования должно означать, в частности, что в конфликте между участниками хозяйственного общества один из них по отношению к другому не должен восприниматься как выразитель интересов общества. Такой спор является гражданско-правовым, подлежащим разрешению в соответствии с законодательством об обществах соответствующего типа и их учредительными документами в порядке гражданского судопроизводства (ст.11 ГК РФ, ст.1 ГПК РСФСР, ст.ст.1, 2, 22 АПК РФ). От имени общества могут приниматься заявления о преступлении в отношении общества только от его органов, полномочия которых должны быть подтверждены учредительными документами общества (ст.53 ГК). Соблюдение требований этой статьи принципиально важно для исполнения нормы, содержащейся в примечании 2 к ст.201 УК РФ.

Поэтому первым условием правомерного вмешательства органов внутренних дел и предварительного следствия в установленную законом автономию воли и имущественной самостоятельности хозяйственного общества и отношений между предпринимателями является проверка правомочий обратившегося лица (органа) выступать от имени общества с заявлением о преступлении. Для этого необходимо обратиться к законодательству о хозяйственных обществах данного типа и к учредительным документам общества, а также к положениям гл.10 ГК.

Следующим обязательным условием является доказанность обществом наличия ущерба и обоснование его размера для возбуждения уголовного дела по признакам состава преступления. Причем существенное значение имеет порядок определения ущерба, особенно когда заявление подано о причинении ущерба за период, в отношении которого имеется решение компетентного органа управления хозяйственного общества об отсутствии ущерба. Согласно подп.11 п.1 ст.48 Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - Закон) утверждение годовых отчетов, бухгалтерских балансов, счета прибылей и убытков общества, распределение его прибылей и убытков отнесено к исключительной компетенции общего собрания. В гл.XII этого же Закона определяется порядок осуществления контроля за финансово-хозяйственной деятельностью общества. Аналогичные нормы содержатся в ст.ст.33, 47, 48 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью".

Один из принципов гражданского права заключается в недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. Соответственно в названных Законах не упоминается возможность публично-правового, в том числе со стороны органов внутренних дел, контроля за финансово-хозяйственной деятельностью хозяйственных обществ. Поэтому следователь обязан обосновать ущерб, причиненный обществу, ссылкой на то, в каком порядке, установленном законодательством и учредительными документами, общество определило наличие и размер причиненного имущественного ущерба. Если ущерб определен не обществом и не в установленном им порядке (например, как это случается, посредством ревизии или судебно-бухгалтерской экспертизы, назначенной следствием в ходе уголовного дела), то очевидно, что имеет место произвольное вмешательство в деятельность общества, нарушение автономии воли и имущественной самостоятельности участников имущественных отношений.

Некоторые содержащиеся в уголовно-процессуальном законодательстве публично-правовые поводы и основания для возбуждения уголовного дела, сохранившиеся со времен единой собственности и публичности гражданского права советского государства, противоречат содержащимся в ст.ст.34, 35 Конституции РФ, ст.209 ГК положениям о том, что собственник по своему усмотрению совершает в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, свободно распоряжается им. Публично-правовая забота об имуществе собственника, о которой он не просил, нарушает его свободу и отрицает право частной собственности, закрепленное в ст.35 Конституции РФ.

При несоблюдении этих условий отсутствуют основания для утверждения о событии преступления, и уголовное дело не может быть возбуждено (подп.1 п.1 ст.5 УПК).

Допустим, в заявлении о привлечении к уголовной ответственности, которое подано уполномоченным в силу закона и учредительных документов общества органом последнего, утверждается, что в отношении его имущества совершил действия участник общества или предприниматель. Те не отрицают этих действий, но настаивают на их правомерном характере. В таком случае до возбуждения уголовного дела нужно установить права и обязанности по отношению к этому имуществу "подозреваемого" лица, для чего следует определить юридические факты, из которых возникло заявленное имущественное обязательство. Обязательства возникают из договора, вследствие причинения вреда и из иных оснований, указанных в ст.307 ГК. Иначе говоря, при проверке заявления о возбуждении уголовного дела подлежит установлению наличие или отсутствие договора или встречных обязательств между субъектами имущественного конфликта.

Когда причинение имущественного ущерба не связано с наличием договорных отношений или встречных обязательств, исключается одно из существенных условий для ошибочного вторжения субъектов уголовного процесса в гражданско-правовые отношения. В таких случаях имущественное преступление одновременно является фактом, порождающим гражданско-правовое обязательство вследствие причинения вреда.

Вероятность ошибочного уголовного преследования возникает нередко в случаях, когда обращение имущества в пользу подозреваемого или других лиц произведено на основании договора, подписанного сторонами. Вот пример, как представляется, ошибочного уголовного преследования по заявлению о хищении имущества путем реализации заключенного договора, который заявитель оспаривает.

Новые собственники акционерного общества после его покупки обратились с заявлением о присвоении и растрате прежними руководителями имущества общества в период до покупки. Следствием квалифицированы как присвоение и растрата со стороны прежнего генерального директора подписание им договоров: 1) на содержание военизированной газоспасательной службы "по завышенным сметам"; 2) о передаче на баланс администрации района 14 коттеджей, построенных акционерным обществом, что сопровождалось постановлением администрации района о принятии домов в собственность района, которое, как утверждало следствие в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, глава администрации издал незаконно; 3) о монтаже телеантенн на 14 коттеджах; 4) о продаже дома гражданину Ш. (по нотариально заверенному договору с последующей государственной регистрацией дома за Ш. в БТИ).

Как злоупотребление полномочиями (ст.201 УК) было квалифицировано подписание этим же лицом договора продажи имущества акционерного общества другому хозяйственному обществу. Объективная сторона злоупотребления в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого обосновывалась его заинтересованностью в сделке в нарушение ст.81 Федерального закона "Об акционерных обществах", превышением полномочий при совершении крупной сделки в нарушение п.3 ст.83 этого же Закона.

Во всех случаях у выгодополучателей - лиц, в собственность которых, в том числе с государственной регистрацией в случаях, предусмотренных законом, перешло "похищенное" имущество, право собственности на последнее возникло на основании договора, т.е. в порядке, предусмотренном гражданским законодательством (ч.1 п.2 ст.218 ГК). И в силу ст.11 ГК только после признания этого основания возникновения права собственности - договора недействительным в соответствии с параграфом 2 гл.9 ГК можно говорить об обращения имущества в пользу этих лиц противоправно. Сделка становится недействительной в силу признания ее таковой судом (ст.166 ГК), но не органами предварительного расследования, для которых до признания сделки недействительной приобретение по ней имущества не содержит обязательного признака хищения - противоправности изъятия имущества (примечание 1 к ст.158 УК). Причем с иском о признании сделки недействительной может обратиться не каждое лицо, а лишь указанное в параграфе 2 гл.9 ГК либо в законах, содержащих нормы гражданского права. Так, в силу п.1 ст.84 Закона "Об акционерных обществах" и аналогично п.5 ст.45 и п.5 ст.46 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью" сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, или крупная сделка, совершенная с нарушением требований, предусмотренных этими Законами, должны быть признаны недействительными по иску общества или его участника.

Обосновывая злоупотребление служебным положением генерального директора акционерного общества путем заключения сделки купли-продажи имущества с длительным сроком оплаты, следствие указало, что эта сделка является кабальной. Но такая гражданско-правовая квалификация сделки может быть сделана только судом по иску потерпевшей по сделке стороны о признании сделки недействительной (ст.179 ГК). Основания такого иска, т.е. обстоятельства, указывающие на кабальность сделки, должны быть доказаны истцом по принципам равноправия и состязательности сторон в гражданском судопроизводстве (ст.ст.7, 53 АПК, ст.ст.14, 50 ГПК).

Обвинение в хищении денег "путем завышения сметы" не учитывает принципа свободы договоров (п.1 ст.1, ст.421 ГК), в том числе при определении цены договора (ч.1 п.1 ст.424 ГК). Такая форма хищения была возможна лишь при единой ценовой политике, которая была, например, в СССР, где устанавливались единые цены для товаров, работ и услуг.

В любом случае определение вреда, причиненного заключением признанных судом недействительными сделок, производится судом в ходе рассмотрения искового заявления. А поскольку в обвинении генерального директора акционерного общества речь идет о сделках между юридическими лицами, то они могут оцениваться только арбитражным судом, но не судом общей юрисдикции (ст.25 ГПК, ст.22 АПК). Суду общей юрисдикции, осуществляющему уголовное судопроизводство, вопросы о существе сделок, подписанных лицом, привлекаемым к уголовной ответственности по ст.201 УК, неподведомственны.

В связи с фактами вмешательства органов следствия в сферу гражданских правоотношений можно сослаться на один из прецедентов Европейского Суда (решения которого в силу ст.15 Конституции РФ и заключенных Россией международных договоров являются для нашего государства обязательными) о применении ст.6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и права на суд. В этой статье закрепляется право на справедливое разбирательство дела. Оно означает равенство средств защиты, или принцип состязательности. Вмешательство государства в лице законодательной, исполнительной власти или прокуратуры в ход судопроизводства по делу о частных правах может привести к нарушению этого принципа. В гражданских правоотношениях интересы государства не должны превалировать над интересами сторон. Поэтому особая, сильная позиция государства для защиты своих интересов в гражданско-правовых делах не соответствует требованию равенства сторон и не может считаться справедливой. Это касается и поддержки государством конкретных сторон в гражданско-правовых спорах (Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1999. N 11. С. 124-130).

В этом же духе Конституционный Суд РФ в пп.6 и 7 мотивировочной части постановления от 2 февраля 1998 г. указал на недопустимость неправомерного вторжения органов исполнительной власти в сферу гражданских, жилищных, семейных и иных правоотношений, складывающихся на основе согласия сторон.

Необоснованное вмешательство правоохранительных органов в гражданско-правовые отношения происходит часто сознательно. Лицо, не уверенное в своей правоте и возможностях выиграть имущественный спор в порядке гражданского судопроизводства, иногда использует связи и иные незаконные способы для привлечения на свою сторону публичной власти. Тогда мы и сталкиваемся с не основанными на законе действиями должностных лиц следственных органов по установлению гражданских прав и обязанностей с использованием своих властных полномочий.

С. Поляков,

адвокат,

кандидат юридических наук (г. Пермь)