Принцип состязательности в теории и судебной практике (С. Бурмагин, "Российская юстиция", N 5, май 2001 г.)

Принцип состязательности в теории и судебной практике

Различия в понимании состязательности судопроизводства, отсутствие более детального законодательного урегулирования характера, содержания и пределов действия принципа состязательности породили неоднозначное отношение правоведов к занимаемой Конституционным Судом РФ позиции по этому вопросу. Наиболее резкие и негативные оценки связаны с обвинением суда в том, что он, отменяя действие отдельных норм, устанавливает новые правила судопроизводства, определяет развитие судебной и следственной практики, тем самым подменяет законодателя. В полной мере такая точка зрения выражена в статье профессора В. Божьева "Тихая революция" Конституционного Суда в уголовном процессе Российской Федерации" (Российская юстиция. 2000. N 10).

Не касаясь вопроса о правильности толкования Конституционным Судом понятия и содержания состязательности уголовного процесса, следует заметить, что он в силу специфики своей деятельности, пределов компетенции и полномочий, конечно, не в состоянии обеспечить своими решениями системное, последовательное и единое изменение судебной процедуры. Вместе с тем нельзя согласиться с мнением, что Конституционный Суд в указанных решениях вышел за пределы своих полномочий. Согласно ст.106 Закона о Конституционном Суде РФ толкование Конституции РФ, данное Конституционным Судом, является официальным и обязательным для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений, т.е. носит нормативный характер.

В этой связи выглядит неубедительным утверждение В. Божьева о том, что поскольку Конституция РФ не определяет содержание, пределы действия и форму реализации принципа состязательности в отдельных отраслях процессуального законодательства, то и Конституционный Суд не должен и не вправе распространять на российское уголовное судопроизводство, "относящееся к смешанному виду процесса", конструкции, свойственные состязательному процессу. Правотворческий характер судебных актов, связанных с официальным толкованием закона и, прежде всего, решений Конституционного Суда достаточно обоснован в научной литературе (см., например: Лебедев В.М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000. С. 197-228). Такой подход к пониманию одного из аспектов судебной деятельности, вытекающий из природы судебной власти, представляется правомерным.

Упреки в "самовольности" Конституционного Суда, в навязывании своей, отличной от других, точки зрения на сущность и пределы состязательности несостоятельны, по моему мнению, и потому, что законодатель неоднократно в той или иной форме подтверждал стремление к расширению начал состязательности в уголовном процессе, выражал согласие с позицией Конституционного Суда.

Еще в 1993 году, до принятия Конституции РФ и указанных решений Конституционного Суда, с учреждением суда присяжных были внесены соответствующие изменения и дополнения в УПК. В частности, для судов присяжных сформулированы новые правила судебной процедуры, которые более последовательно утверждают в российском уголовном процессе состязательную форму. Тем самым впервые в отраслевом законодательстве закреплено, что предварительное слушание и производство в суде присяжных основываются на принципе состязательности, при этом обеспечивается равенство прав сторон, когда суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создает необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела (ч.1 ст.429 УПК). Таким образом, законодатель задолго до Конституционного Суда определенным образом, хотя и не в полной мере, обозначил смысл и содержание принципа состязательности. В нормах УПК были заложены положения, определяющие содержание и пределы состязательности, устанавливающие характер и принципы взаимодействия сторон и суда при состязательной форме судопроизводства: обязательное участие защитника и государственного обвинителя в рассмотрении дела судом присяжных (ст.ст.426, 428), направление дела на дополнительное расследование при установлении обстоятельств, исследование которых невозможно без проведения дополнительного расследования, только по инициативе сторон (ч.3 ст.429), невозможность продолжения судебного разбирательства и обязательное прекращение дела при отказе прокурора от обвинения (при отсутствии возражения со стороны потерпевшего) (ч.2 ст.430) и др.

15 ноября 1997 г. принят Федеральный закон, который внес изменения в гл.34 УПК, регламентирующую производство уголовных дел по протокольной форме досудебной подготовки материалов. Принимая эти изменения, законодатель фактически согласился с мнением Конституционного Суда о несовместимости обязанностей по возбуждению уголовных дел и формулированию обвинения с полномочиями и предназначением судебной власти. Развитие состязательных начал законодатель продолжил и при введении в уголовный процесс порядка производства у мирового судьи и апелляционного производства.

Безусловно, реформирование уголовного процесса путем проверки соответствия Конституции РФ отдельных норм и положений УПК РСФСР - не лучший способ совершенствования законодательства. Он порождает несоответствие процедурных правил, возникающих на основании решений Конституционного Суда, другим действующим нормам и правилам, закрепленным в УПК, не обеспечивает системности и единства процессуальных норм, что вызывает трудности в применении закона. Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление дел для дополнительного расследования" от 8 декабря 1999 г. в определенной степени сняло остроту по некоторым вопросам, возникшим в судебной практике, но не устранило всех имеющихся противоречий.

Нельзя согласиться и с мнением В. Божьева о том, что "проведенная Конституционным Судом РФ "корректировка" ряда норм действующего УПК РСФСР означает не только расширение границ действия принципа состязательности, но и ведет к умалению принципов публичности и объективной истины в уголовном судопроизводстве, изменяет его задачи".

Судопроизводство не ограничивается стадией судебного разбирательства в суде первой инстанции. Процессуальные интересы участников уголовного процесса, очевидно, простираются и на последующие судебные стадии. Именно неудовлетворенность этих интересов, побуждающая стороны к совершению активных действий в рамках предоставленных законом процессуальных прав (подача жалоб, принесение протестов, участие в апелляционном, кассационном и надзорном производствах), обусловливает появление при разбирательстве по каждому конкретному делу последующей судебной стадии. Поэтому следует признать, что стороны обвинения и защиты имеются во всех судебных стадиях уголовного процесса. А поскольку это так, то стороны должны быть на каждой стадии наделены одинаковыми процессуальными правами и возможностями по отстаиванию своих законных интересов. В этой связи вывод, изложенный в постановлении Конституционного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. о том, что принципы состязательности и равноправия сторон распространяются на все стадии уголовного процесса, в том числе в надзорной инстанции, представляется правильным. Если более глубоко рассмотреть положение и функции участников процесса через призму их процессуальных интересов как основу их процессуальной деятельности, то можно вести речь о наличии сторон и на стадии предварительного расследования. Напрасны опасения и по поводу умаления принципов публичности и объективной истины в уголовном судопроизводстве. Подлинно состязательная форма судебного процесса не препятствует, а, напротив, способствует установлению истины по делу, в наилучшей степени обеспечивает соблюдение прав и законных интересов всех участников процесса, выполнение задач уголовного судопроизводства.

Вызывает озабоченность встречающееся упрощенное до примитивизма понимание состязательности, когда состязательный процесс представляют как неподконтрольный суду театральный поединок сторон, а решение суда - как итог словесных баталий между обвинителем и защитником. Состязательность, конечно, не должна являться самоцелью. Ее пределы должны определяться задачами, поставленными законодателем перед уголовным судопроизводством.

Серьезного обсуждения требует вопрос о пределах активности суда в состязательном процессе. Недопустимо сведение его роли к молчаливому наблюдению за поединком сторон и объявлению победителя, к выполнению лишь технических функций по обеспечению порядка в судебном заседании, процедуры судебного процесса. За судом должны быть сохранены полномочия по активному исследованию представленных сторонами доказательств, предоставлению права по собственной инициативе проводить определенные следственные действия, связанные с проверкой достоверности и допустимости представленных как стороной обвинения, так и стороной защиты доказательств, а также истребованию данных, характеризующих личность подсудимого (справки, копии предыдущих приговоров), необходимых для правильной квалификации преступления и назначения наказания. При этом на суд не должны возлагаться обязанности по собиранию дополнительных доказательств виновности подсудимого, устранению пробелов предварительного расследования. Полномочия по проведению следственных действий по собственной инициативе в указанных случаях должны быть именно правом, а не обязанностью суда. Суд также не должен быть связан позицией сторон о виде и размере назначаемого наказания.

Одной из задач суда (судьи) в судебном процессе должно быть обеспечение надлежащих условий для реализации прав сторон на представление доказательств и их полное исследование в судебном заседании. Требование, предъявляемое к суду о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств дела, должно ограничиваться обязанностью при разрешении дела принять во внимание, учесть и проанализировать все представленные сторонами доказательства, выслушать их доводы, дать им надлежащую правовую оценку и не должно расцениваться как необходимость выявлять уличающие либо оправдывающие обвиняемого, а также отягчающие и смягчающие его вину обстоятельства.

До недавнего времени уголовный процесс выглядел именно таким образом, что "наблюдателем" за процессом зачастую выступал прокурор, который надзирал за тем, чтобы суд собрал недостающие доказательства и вынес решение, в большей степени соответствующее предъявленному обвинению. Только после решений Конституционного Суда в уголовном судопроизводстве начали происходить изменения, способствующие тому, чтобы суд приобрел более полную независимость от предъявленного обвинения, и не столько процессуальную, сколько связанную с внутренним убеждением. Полное и окончательное снятие с суда полномочий и обязанностей, связанных с несвойственной ему функцией обвинения, обеспечит непредвзятость, а значит, и объективность суда, будет способствовать правильному разрешению дел, законности судебных решений.

С. Бурмагин,

заместитель председателя

Северодвинского городского суда

Архангельской области

"Российская юстиция", N 5, май 2001 г.