Кому принимать решение об аресте? (Ю.П. Синельщиков, "Журнал российского права", N 6, июнь 2001 г.)

Кому принимать решение об аресте?

В январе текущего года Президент РФ В. В. Путин внес в Государственную Думу проект федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР". Цель законопроекта - приведение УПК РСФСР в соответствие с нормами ст.22 Конституции Российской Федерации, согласно которым заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а до этого лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Таким образом, документ предполагал, во-первых, отменить существующий ныне порядок, при котором гражданин может быть арестован не только на основании решения суда, но и с санкции прокурора, а во-вторых, сократить в полтора раза предусмотренный действующим законом срок в 72 часа, на который следователь либо орган дознания может без соответствующих санкций задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления.

Однако через несколько дней законопроект был отозван. Изменения в УПК внесены не были. Возникло множество разных версий, объясняющих отзыв законопроекта. Появились заявления, что мы опять отстаем от цивилизованной Европы, сохраняя в России атрибуты "инквизиционного" уголовного процесса. Другие же посчитали, что, отсрочив введение в действие ст.22 Конституции РФ, В. В. Путин не дал рухнуть сложившейся системе правосудия. Выскажу свое отношение к проблеме, основываясь на 28-летнем опыте работы в органах прокуратуры.

Полагаю, Президент РФ понял, что предусмотренный действующим УПК порядок заключения под стражу является более совершенным и даже, не побоюсь этого слова, демократичным по сравнению с тем, что предполагает Конституция РФ. Согласно ему орган дознания, следователь, предъявив обвинение, выносит постановление об избрании обвиняемому меры пресечения в качестве заключения под стражу. Постановление вместе с материалами уголовного дела представляется прокурору. При решении вопроса о санкционировании ареста прокурор (его заместитель либо помощник), как правило, допрашивает лицо, подлежащее аресту. Этот порядок установлен приказом Генерального прокурора Российской Федерации от 18 июня 1997 года N 31 "Об организации прокурорского надзора за предварительным следствием и дознанием". Цель допроса - проверить доводы обвиняемого о невиновности, выяснить, нет ли у него жалоб на следствие, не нарушены ли права на защиту и т. д. Перед дачей санкции на арест несовершеннолетнего тот допрашивается во всех случаях лично прокурором (ч.3 ст.96 УПК РСФСР).

Санкция прокурора может быть обжалована в суде арестованным, его защитником или законным представителем. При этом лицо, производящее дознание, следователь и прокурор обязаны в течение 24 часов направить в суд материалы, подтверждающие законность и обоснованность заключения под стражу в качестве меры пресечения. Не позднее трех суток со дня получения этих материалов судья проверяет законность и обоснованность ареста. По результатам проверки либо отменяется мера пресечения, либо жалоба остается без удовлетворения (ст.220.1, 220.2 УПК РСФСР).

Теперь рассмотрим, что принесет порядок, вытекающий из ст.22 Конституции РФ, за который ратуют правозащитники.

Во-первых, процедура обжалования решения об аресте окажется более сложной и затяжной. Постановление судьи можно будет обжаловать лишь в вышестоящий областной, краевой, республиканский суд, который нередко находится на значительном удалении от района, где ведется производство по делу. Вышестоящий суд после получения материалов и назначения слушания по жалобе направит повестки в район прокурору, защитнику, законному представителю и даст поручение о конвоировании в суд лица, находящегося в изоляторе временного содержания отдела внутренних дел соответствующего района. Практика такова, что жалобу удастся рассмотреть не раньше, чем через месяц после ее поступления.

Недостаток нововведения видится и в том, что в одном органе будет приниматься как решение об аресте на стадии предварительного следствия, так и последующее за этим вынесение приговора по делу. Судья, который будет рассматривать дело по существу, скорее всего, будет действовать, что называется, "в резонанс" с коллегой, арестовавшим обвиняемого.

И уж совсем нелепая ситуация может быть в судах, где в штате только один судья. Таковых по статистике менее двух сотен, но на практике их больше, с учетом вакансий и отпусков судей. Подумал ли кто об этом?

Сокращение срока задержания подозреваемого до 48 часов приведет к росту процессуальной неразберихи на стадии предварительного следствия, особенно по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. Ведь всего за двое суток орган расследования, прокуратура и суд должны будут совершить целый комплекс уголовно-процессуальных мероприятий.

Рассмотрим ситуацию на примере такого весьма распространенного преступления, как бытовое убийство. Здесь с момента возбуждения дела мерой пресечения может быть только арест.

Так вот, в соответствии с Конституцией и уголовно-процессуальным законом за этот срок следователь должен будет прежде всего осмотреть место происшествия, изъять вещественные доказательства, назначить судебно-медицинскую экспертизу трупа. (На эти мероприятия вместе с оформлением соответствующих протоколов и постановлений обычно уходит от шести часов до суток.)

Далее, необходимо оформить задержание подозреваемого, вызвать защитника, если подозреваемый того пожелает, а также переводчика, если задержанный не владеет языком, на котором ведется судопроизводство (на практике об этом заявляют почти все задержанные жители Кавказа, ближнего и дальнего зарубежья). При этом нередко бывает так, что защитник, избранный подозреваемым, не может сразу к нему явиться. Тогда в соответствии с законом следователь ожидает его явки 24 часа и лишь после этого вправе предложить подозреваемому пригласить другого защитника либо обеспечить ему защитника через юридическую консультацию (ст.47 УПК РСФСР). Далее следователь должен допросить подозреваемого с участием защитника, а также провести другие неотложные следственные действия. Как минимум это - допрос нескольких свидетелей и медицинское освидетельствование подозреваемого. Но нередко приходится проводить еще и очные ставки, предъявление для опознания, обыск.

После того как будут собраны достаточные доказательства, дающие основание для предъявления обвинения в совершении преступления, следователь выносит постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, а затем вновь вызывает защитника и с его участием предъявляет обвинение, разъясняет обвиняемому его права, допрашивает. Затем следователь готовит постановление о возбуждении ходатайства о заключении обвиняемого под стражу. С этим постановлением он направляется к районному прокурору. Последний изучает дело, при необходимости допрашивает обвиняемого и дает согласие на заключение под стражу. С подписанным прокурором документом и материалами уголовного дела, которые должны быть к тому времени подшиты и пронумерованы, следователь направляется в суд. До начала судебного заседания туда должен быть доставлен обвиняемый, приглашены прокурор, защитник, а также законные представители несовершеннолетнего обвиняемого (обычно его родители).

В ходе заседания заслушиваются явившиеся в суд лица. Рассмотрев ходатайство, судья выносит постановление об избрании в отношении обвиняемого в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в удовлетворении ходатайства. При этом следует иметь в виду, что допрос обвиняемого не может производиться в ночное время (ст.150 УПК РСФСР) и что вряд ли ночью будет проходить судебное слушание по рассмотрению ходатайства следователя.

Полагаю, что средний российский следователь, у которого в производстве одновременно несколько уголовных дел, вряд ли сможет одолеть весь этот объем работы за столь короткий срок. Вполне возможно, что после нововведения преступников перестанут арестовывать, а следователи будут искать себе новую работу. Может быть, это и преувеличение, но предвидя, что в срок успеть невозможно, следователи могут начать широко использовать всякого рода лазейки и ухищрения, дабы скрыть действительное время задержания подозреваемого.

О чем идет речь? Даже сейчас при сроке задержания подозреваемого в 72 часа и при том, что процедура дачи санкции на арест несколько короче (так как в ней не участвует суд), следователи нередко указывают в протоколе задержания более позднее время, нежели то, когда лицо было задержано фактически; или вместо протокола о задержании в качестве подозреваемого оформляют протоколы об административном задержании и лишь спустя некоторое время оформляют надлежащий протокол. В этих случаях задержанный не имеет статуса подозреваемого в преступлении, он оказывается, что называется, "неофициально" задержанным и поэтому не приобретает право иметь защитника. Такие лица обычно содержатся не в изоляторе временного содержания, а в коридорах, кабинетах и подвалах, куда не всегда доберется проверяющий прокурор, да и милицейское начальство. А потому с данными лицами особенно не церемонятся: их не кормят, они чаще других задержанных подвергаются оскорблениям и насилию.

Сейчас такие нарушения являются весьма распространенными. Прокуратура остро реагирует на них и строго карает виновных вплоть до привлечения их самих к уголовной ответственности. Но вот после нововведения подобное беззаконие наверняка будет встречаться намного чаще. И тогда желание законодателя облегчить участь подозреваемого закончится значительным ухудшением его положения, ростом процессуального беспредела.

Мои оппоненты могут возразить: "А как же в Европе? Ведь там успевают решить эти вопросы за двое суток!" Отвечаю. Во-первых, в Европе другой уголовный процесс. Там нет предварительного следствия в том виде, в котором оно существует у нас. Российский следователь даже при самой простой фабуле преступления должен представить в суд увесистый том, а европейский полицейский - несколько листков. Вот когда у нас заменят предварительное следствие судебным, как это предлагает председатель Мосгордумы В. Платонов, тогда будет совсем по-другому. (Однако боюсь, что, скорее всего, этого не случится. Но тут уже особый разговор.) Во-вторых, в России помимо Москвы и Санкт-Петербурга есть еще Якутия, Красноярский край, Сахалин и т. д., где от места происшествия до районного суда добираться неделю.

Сторонники сужения прокурорских полномочий утверждают, что прокурор якобы заинтересован арестовать побольше людей, дабы потом через внутрикамерную разработку обеспечить раскрытие преступления. Такое мнение ошибочно. Прокурор не розыскник, для которого, действительно, главная задача - установление и изобличение лиц, совершивших преступление. Главной заботой прокурора является обеспечение законности ареста граждан, а потом все остальное. Эта задача является приоритетной для прокуроров уже более сорока лет. Начиная с конца 50-х годов, из года в год генеральные прокуроры в своих приказах говорят о ней как о важнейшей. За это время был, пожалуй, лишь один случай, когда моего коллегу уволили за нераскрытие преступления. Я имею в виду увольнение в 1995 г. прокурора г. Москвы Г. С. Пономарева в связи с тем, что не было раскрыто убийство В. Листьева. Однако то было политическое решение.

Прокуратура - орган уголовного преследования, но не репрессивный. Некоторые полагают, что прокурор не глядя проштамповывает все постановления следователей о заключении под стражу. Сообщу следующее: некоторые межрайонные прокуроры г. Москвы не дают санкций по 20 - 30 процентам обращений следователей.

Или такая статистика. Межрайонными прокурорами в 2000 г. было дано 18 тысяч санкций на арест. Но прокуроры не только арестовывали. Около пятисот человек прокуроры и следователи освободили из-под стражи в связи с прекращением расследования по различным основаниям.

Если кто-то считает, что прокуроры боятся лишиться права дачи санкций на арест, то глубоко ошибается. Это не так. Напротив, многие мои коллеги считают: "Пусть с нас снимут этот хомут. Ответственности будет меньше. А работы не убавится, потому что беззаконий будет больше и потребность в прокурорском надзоре только возрастет".

Надеяться на то, что после вступления в силу ст.22 Конституции следственные изоляторы заметно разгрузятся, не приходится. Правовая психология судей ничем не отличается от прокурорского сознания. Как показывают мои наблюдения, судьи даже с большей легкостью применяют арест, особенно для обеспечения явки в суд подсудимого. Известны примеры, когда суды в этих целях арестовывали лиц, обвиняемых в совершении преступлений, за которые не предусмотрено лишение свободы, что является грубым нарушением закона.

Существующая в России система арестов лиц, совершивших преступления, вполне отвечает особенностям нашего государства и общества. Поэтому положения ст.22 Конституции должны быть пересмотрены в установленном ее ст.135 порядке и приведены в соответствие с российской реальностью. Понимаю, что процедура эта весьма непростая, но в интересах действительной демократии и законности, соблюдения прав и свобод граждан такие изменения необходимы.

Ю.П. Синельщиков,

первый заместитель прокурора г. Москвы,

заслуженный юрист РФ

"Журнал российского права", N 6, июнь 2001 г.