Бюллетень Европейского Суда по правам человека. Российское издание. N 9/2011

Бюллетень Европейского Суда по правам человека
Российское издание
N 9/2011

Редакционная: необходимые пояснения и краткие замечания

Томас Хаммарберг: перед решением вопроса об аресте советую прочитать Зеленую книгу

Несмотря на летнее отпускное затишье, Совет Европы продолжал подбрасывать ее членам новые задачки. Особенно активен был Томас Хаммарберг, Комиссар по правам человека. Его заявление от 18 августа публикуем в нашей редакционной статье, а новое, от 6 сентября, - в подверстке на с. 25. Что же беспокоит европейского Комиссара (цитируем по его сайту http://commissioner.cws.coe.int)?

"В настоящее время двадцать пять процентов всех заключенных в Европе, содержатся под стражей - в "следственных изоляторах". Эти люди еще вообще не предстали перед судом или ожидают пересмотра предыдущего приговора. Поскольку их вина не установлена, в принципе они считаются невиновными.

Единственное обоснование для помещения их под стражу может состоять в том, чтобы обеспечить эффективное расследование дела - собрать все имеющиеся доказательства, предупредить сговор и давление на свидетелей - или обеспечить, чтобы эти лица не скрылись из-под следствия.

И здесь возникает очевидная дилемма, относящаяся к сфере прав человека. Исходя из вышесказанного, предварительное заключение под стражу должно рассматриваться как мера исключительного характера. Она должна применяться только в том случае, когда все другие варианты рассматриваются как недостаточные. В соответствии с Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, продолжительное предварительное заключение должно регулярно пересматриваться и быть оправданным лишь при исключительных обстоятельствах (статья 5).

Однако в реальности предварительное заключение используется почти систематически в целом ряде европейских стран. Это создает такую ситуацию, в которой почти один из четырех заключенных в Европе находится в предварительном заключении - то есть до окончательного вынесения приговора. И это лишь средняя оценка; эти цифры значительно различаются между странами - от 11% в Чешской Республике до 42% в Италии.

Решение о предварительном заключении должно выноситься судебным органом после критической оценки абсолютной необходимости в нем - и при этом должны излагаться соответствующие основания. Однако Европейский Суд по правам человека установил, например, что судебные решения в Турции не содержали достаточной информации в отношении оснований, оправдывающих предварительное заключение.

В этом случае суды применяли лишь идентичные, стереотипные формулировки - такие как "учитывая характер правонарушения, наличие свидетельств и содержание дела". В Грузии решения о предварительном заключении, как правило, также не содержат индивидуализированных аргументов, основанных на обстоятельствах каждого отдельного дела.

Вызывает озабоченность и продолжительность предварительного заключения. В некоторых государствах юридически не установлен максимальный срок такого содержания под стражей. В других подозреваемых разрешается держать в предварительном заключении в течение слишком длительного периода времени, вплоть до четырех лет.

В результате этого человек может провести многие годы в тюрьме, так и не представ перед судом, а потом может быть даже признан невиновным. Примеры дел, которые рассматривались в страсбургском суде, свидетельствуют о том, что предварительное заключение продолжалось от четырех до шести лет, и это не является чем-то уникальным.

Я сам являлся непосредственным свидетелем того, что условия в следственных изоляторах во многих случаях не отвечают минимальным стандартам. В целом наблюдается перенаселенность камер и не соблюдается даже такое основное правило, чтобы лица под следствием содержались отдельно от уже осужденных лиц. Положение этих лиц, находящихся под стражей, усугубляется и неопределенной продолжительностью их заключения, и неясностью в отношении исхода рассмотрения их дел.

Для указанных лиц существуют и другие серьезные последствия. В недавно проведенном исследовании подчеркивались социально-экономические последствия предварительного заключения: находящиеся во временном содержании лица могут потерять свою работу, быть вынужденными продать свое имущество или быть выселенными из своих домов. И даже если в конце концов такое лицо будет признано невиновным, сам факт того, что он или она находились в тюрьме, как правило, приводит к остракизму в их отношении.

Просто удивительно, что правительства не делают больше для того, чтобы предупредить возникновение таких проблем, несмотря на то что тюремная система во многих европейских странах является одновременно и дорогостоящей, и испытывает чрезмерные нагрузки. Существуют более гуманные и эффективные альтернативы по сравнению с предварительным заключением, которые подходили бы во многих случаях. Слишком мало используются меры надзора, не связанные с помещением под стражу, такие как домашний арест или освобождение под залог.

Для поощрения обсуждения минимальных стандартов в этой области Европейская комиссия опубликовала недавно так называемую Зеленую книгу. Этот процесс включает подробный обзор альтернативных мер, помимо предварительного заключения, и призван поощрять использование таких мер и положить конец чрезмерно продолжительным срокам предварительного заключения.

В данной дискуссии можно было бы использовать стандарты, разработанные Комитетом министров Совета Европы. В своей Рекомендации (2006)13 об использовании предварительного заключения Комитет министров подчеркивает важность таких принципов, как презумпция невиновности, так предпочтение в отношении того, чтобы оставлять подозреваемых на свободе. Поэтому предварительное заключение лиц, подозреваемых в совершении правонарушения, должно стать скорее исключением, чем нормой".

По жалобам о нарушении статьи 2 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на жизнь

Вопрос о соблюдении государством своих позитивных обязательств

Вопрос о правомерности применения силы

Вопрос об эффективном расследовании

По делу обжалуется убийство демонстранта членом сил безопасности во время саммита "большой восьмерки". По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были.

Джулиани и Гаджо против Италии
[Giuliani and Gaggio v. Italy] (N 23458/02)

Постановление от 24 марта 2011 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

Во время несанкционированной демонстрации на саммите "большой восьмерки" в Генуе между антиглобалистами и правоохранительными органами возникли ожесточенные столкновения. Джип с тремя карабинерами внутри был заблокирован и подвергся нападению демонстрантов. Один из карабинеров, страдавший от удушающего воздействия слезоточивого газа, получил разрешение забраться в джип для выезда с места столкновений. Страдая от повреждений и паникуя, он дважды выстрелил из автомобиля, попал в лицо Карло Джулиани и смертельно ранил его. Пытаясь уехать, водитель дважды переехал безжизненное тело молодого человека. Итальянские власти немедленно организовали расследование. Против стрелявшего полицейского и водителя автомобиля было возбуждено уголовное дело об умышленном лишении жизни. По результатам вскрытия было установлено, что потерпевший погиб вследствие выстрела. Прокурор назначил три экспертизы и дал разрешение на кремацию тела. Уголовное дело было прекращено следственным судьей.

В своем Постановлении от 25 августа 2009 г. (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 122*  (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 122 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 1/2010.)) Палата Европейского Суда единогласно установила, что по делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были в части избыточного применения силы. Пятью голосами "за" и двумя "против" она установила, что по делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были в части позитивного обязательства государства по защите жизни; и четырьмя голосами "за" и тремя "против", что по делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции в части процессуальных обязательств государства в соответствии с этой статьей.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции. (a) Материально-правовой аспект. (i) Применение летальной силы. Ситуация до и после применения летальной силы карабинером фотографировалась, и производилась ее видеозапись. Отснятый материал ясно свидетельствует о том, что имело место незаконное и весьма насильственное нападение на транспортное средство правоохранительных органов, которое просто пыталось покинуть место происшествия и не представляло угрозы для демонстрантов. В этой крайне напряженной ситуации Карло Джулиани решил взять огнетушитель, лежавший на земле, и поднял его на уровень груди с явным намерением бросить в пассажиров транспортного средства. Его действия могли быть разумно истолкованы карабинером как указание на то, что, несмотря на его словесные предупреждения и демонстрацию оружия, нападение на джип не прекращалось, и степень его интенсивности не уменьшалась. Кроме того, большинство демонстрантов выглядели продолжающими нападение. В результате добросовестное убеждение полицейского в том, что его жизнь и жизни его коллег находятся в опасности, могло только укрепиться. Это оправдывало обращение к потенциально летальным средствам защиты, таким как огнестрельное оружие. Следует учесть, что направление стрельбы не было установлено определенно. Карабинер мог стрелять для своей самозащиты в узкое пространство между запасным колесом и крышей джипа. Тот факт, что выстрел, произведенный в это пространство, грозил причинением травмы одному из нападавших или даже его убийством, как ни печально, сам по себе не означал, что оборонительные действия были избыточными или несоразмерными. Таким образом, применение летальной силы было абсолютно необходимым "для защиты любого лица от незаконного насилия" в значении пункта 2 статьи 2 Конвенции.

Постановление

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (вынесено 13 голосами "за" и четырьмя - "против").

(ii) Законодательная база, регулирующая применение летальной силы, и оружие, используемое правоохранительными органами. Формулировка положений, регулирующих применение силы в настоящем деле, не полностью идентична статье 2 Конвенции, но отражает ее, и различие могло быть преодолено толкованием национальных судов. Довод о том, что правоохранительным органам следовало выдавать нелетальное оружие, не имеет значения в деле, в котором лицо убито во время внезапного и насильственного нападения, представлявшего непосредственную и серьезную угрозу жизням трех карабинеров.

Постановление

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (вынесено 10 голосами "за" и семью - "против").

(iii) Были ли организация и планирование операций совместимыми с обязательством по защите жизни. Внезапное нападение на джип за несколько минут до стрельбы, повлекшей смерть, имело место в момент относительного затишья и не могло быть предугадано. Кроме того, в мероприятии участвовал персонал большой численности, который принадлежал к специализированным подразделениям или получил специальную подготовку. С учетом численности полицейских от них невозможно было требовать значительного опыта и/или подготовки в течение многих месяцев или лет. Такое требование могло быть предъявлено, только если правоохранительные органы имели бы дело с ясным и определимым объектом. Соответственно, нарушение Конвенции не может быть установлено только на основании привлечения к обслуживанию саммита "большой восьмерки" в Генуе карабинера, которому в тот момент было только 20 лет и 11 месяцев и который служил только 10 месяцев. Кроме того, действия карабинера во время нападения на джип не были признаны нарушением требований статьи 2 Конвенции в ее материально-правовом аспекте. Наконец, решения, принятые карабинерами непосредственно перед нападением на джип в части выбора транспортного средства, маршрута и оставления оружия травмированному сотруднику, который, по-видимому, был непригоден к несению службы, не могут подвергаться критике. Что касается событий после причинившей смерть стрельбы, не имеется данных о том, что помощь, оказанная Карло Джулиани, была неадекватной или несвоевременной или что джип переехал его тело умышленно. В любом случае, как показало вскрытие, травма мозга была столь серьезной, что повлекла смерть в течение нескольких минут. Таким образом, итальянские власти не могут считаться не исполнившими свою обязанность принять все меры, которых от них можно было разумно ожидать, для обеспечения уровня гарантий, требуемых при операциях, потенциально включающих применение летальной силы.

Постановление

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (вынесено 10 голосами "за" и семью - "против").

(b) Процессуальный аспект. Национальное расследование было достаточно эффективным для определения того, было ли применение летальной силы оправданным и были ли организация и планирование полицейских операций совместимы с обязательством по защите жизни. Хотя действительно заявители (родители и сестра Карло Джулиани) не имели возможности участвовать в разбирательстве в качестве гражданских истцов, они, тем не менее, имели права и полномочия потерпевших, которыми пользовались в период расследования. Кроме того, хотя уведомление о вскрытии всего за три часа до начала исследования могло практически затруднить, если не сделать невозможными осуществление потерпевшими права на назначение эксперта по своему выбору и обеспечение участия последнего в судебно-медицинской экспертизе, статья 2 Конвенции сама по себе не требует, чтобы родственникам погибшего предоставлялась такая возможность. Что касается уклонения судебно-медицинских экспертов от извлечения фрагмента пули, застрявшего в голове потерпевшего, применение силы в любом случае было оправданным, как указывалось, с точки зрения материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции. Отсюда следует, что данный металлический фрагмент не имел решающего значения для эффективности расследования. Европейский Суд также отметил, что разрешение на кремацию тела, которая сделала невозможной дальнейшую судебно-медицинскую экспертизу, было дано по требованию заявителей.

Доказательства, собранные органами преследования, и в особенности съемка нападения на джип, позволили сделать вывод вне всякого разумного сомнения о том, что карабинер действовал в порядке самообороны, что являлось оправдывающим основанием, в соответствии с итальянским уголовным законодательством. Нельзя утверждать, что органы преследования безоговорочно приняли версию сотрудников правоохранительных органов, причастных к происшествию. Тот факт, что карабинерам было поручено проведение ряда объективных технических исследований, не оказал отрицательного влияния на расследование. Более щекотливый вопрос возник в связи с назначением органами преследования эксперта по баллистике, который в статье, опубликованной в специальном журнале, открыто высказывал мнение о том, что карабинер действовал в порядке самообороны. С учетом того что экспертизы, назначенные в ходе расследования, имели целью, в частности, получение доказательств в пользу этого мнения или против него, участие эксперта, который имел предубеждение по данному вопросу, не может считаться обнадеживающим. Тем не менее данный эксперт был одним из четырех экспертов в составе комиссии, и исследования, которые он должен был провести для целей баллистической экспертизы, в значительной степени имели объективный и технический характер. Соответственно, его участие само по себе не могло скомпрометировать беспристрастность национального расследования. Кроме того, заявители не утверждали, что расследование не отличалось беспристрастностью и независимостью. Наконец, расследование проводилось с надлежащей старательностью и не было умалено чрезмерными задержками или потерями времени.

Постановление

По делу требования статьи 2 Конвенции нарушены не были (вынесено 10 голосами "за" и семью - "против").

Большая Палата также установила13 голосами "за" и четырьмя "против", что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были, и единогласно, что по делу не было допущено несоблюдение требований статьи 38 Конвенции.

Вопрос о правомерности применения силы

Вопрос об эффективном расследовании

По делу обжалуются избыточное применение силы полицией и отсутствие эффективного расследования. По делу допущены нарушения статьи 2 Конвенции.

Аликай и другие против Италии
[Alikaj and Others v. Italy] (N 47357/08)

Постановление от 29 марта 2011 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Сын и брат четырех заявителей скончался после попадания пули полицейского при попытке бегства во время дорожной проверки. Ночью в декабре 1997 г., когда этот молодой человек и три его друга двигались по автомобильной дороге, полиция предложила им остановиться, поскольку скорость, с которой они ехали, показалась подозрительной. Они остановили автомобиль и побежали. Полиция произвела два предупредительных выстрела в воздух, затем один из полицейских начал преследовать молодых людей на скользкой поверхности, без фонаря, но с оружием, после чего произвел выстрел, который поразил потерпевшего в сердце. Он был убит на месте.

Власти немедленно начали расследование. Первые следственные действия были совершены сотрудниками, принадлежавшими к тому же административному подразделению, что и сотрудник, который произвел смертельный выстрел. Впоследствии против сотрудника было возбуждено уголовное разбирательство. В 2006 году суд присяжных признал полицейского виновным в неумышленном лишении жизни, но с учетом истечения срока давности освободил его от ответственности. Жалоба прокурора была отклонена Кассационным судом в 2008 году.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Конвенции.

(a) Материально-правовой аспект. Не утверждалось, что полицейские остановили автомобиль, так как имели основания полагать, что пассажиры совершили насильственные преступления или представляли опасность или что невозможность их задержания имела бы необратимые вредные последствия. Они не были вооружены, и ничто в их поведении не позволяло предположить, что они представляли угрозу. При таких обстоятельствах преследуя их в ночное время с оружием в руках на скользкой поверхности, обусловленной дождем, полицейский подвергал их жизни угрозе. Применение потенциально летального оружия не могло рассматриваться как "абсолютно необходимое", поскольку преследуемый не представлял угрозы для окружающих и не подозревался в совершении насильственного преступления. В дополнение к этому неосторожному поведению Европейский Суд отметил отсутствие правил применения оружия итальянской полицией.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

(b) Процессуальный аспект. Европейский Суд напомнил, что для того чтобы расследование утверждений о незаконном лишении жизни государственными представителями было эффективным, следователи должны быть независимыми от лиц, причастных к происшествию. В настоящем деле первоначальные действия, такие как осмотр места происшествия, поиск гильз и проверка оружия полицейских, были поручены сотрудникам того же подразделения, к которому принадлежал полицейский, выстреливший в потерпевшего. В частности, первый полицейский, прибывший на место, являлся его начальником. Соответственно, расследование не было достаточно независимым. Кроме того, через 11 лет после происшествия суд присяжных освободил полицейского от ответственности, признав его виновным в лишении жизни по неосторожности, поскольку по данному обвинению истек срок давности. С учетом безотлагательности и разумной оперативности, которые требуются от властей в таком контексте, применение срока давности относится к категории мер, которые Европейский Суд считает "неприемлемыми", поскольку они имеют следствием освобождение от наказания. Против полицейского также не были приняты дисциплинарные меры.

Соответственно, уголовно-правовая система, примененная в данном деле, не имела достаточного сдерживающего эффекта для эффективного предотвращения незаконных действий той разновидности, которую обжаловали заявители, и не предоставляла адекватного возмещения за нарушение права на жизнь их члена семьи.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 2 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил 5 000 евро заявителям совместно в качестве компенсации материального ущерба; отцу и матери потерпевшего по 50 000 евро и каждой из его сестер по 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 3 Конвенции

Вопрос о запрещении бесчеловечного или унижающего достоинство обращения

По делу обжалуется стерилизация молодых женщин с психическими отклонениями. Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика.

Гоэр и другие против Франции
[Gauer and Others v. France] (N 61521/08)

[V Секция]

С 1995 по 1998 год пять молодых женщин с психическими отклонениями претерпели хирургические вмешательства, повлекшие их стерилизацию для целей контрацепции. Они не были уведомлены о характере операций, и их согласия не спрашивали. Молодые женщины работали в местном центре содействия занятости (Centre d'aide pour le travail - CAT) и находились под попечительством Ассоциации взрослых и молодых инвалидов (APAJH). За несколько лет до этого судья по делам опеки передал их под надзор работника CAT. В сентябре 2000 г. Ассоциация защиты инвалидов Йонны (ADHY) подала жалобу в трибунал большой инстанции и заявление о вступлении в дело в качестве гражданского истца. Последнее заявление было признано неприемлемым. Заявители просили назначить специального опекуна, чтобы они могли участвовать в разбирательстве и быть в нем представленными. Это обращение было отклонено в июне 2003 г. В июле 2004 г. судья по делам опеки назначил председателя Союза семейных ассоциаций (UDAF) департамента Йонна представителем заявительниц, которые затем обратились с заявлением о допуске в качестве гражданских истцов. В апреле 2006 г. суд прекратил разбирательство. Ни одна из жалоб заявительниц не была удовлетворена.

Жалоба в Европейский Суд была подана пятью молодыми женщинами с психическими отклонениями, их представлял председатель UDAF в качестве специального опекуна. В числе заявителей также находились родители молодой женщины с инвалидностью, проживающей в CAT, члены ADHY и муж одной из заявительниц. Они жаловались на то, что молодые женщины, которые перенесли хирургические вмешательства, не были представлены с самого начала разбирательства; они также жаловались на то, что разбирательство было несправедливым, и оспаривали признание их жалобы в Кассационный суд неприемлемой. Молодые женщины утверждали, что имело место вмешательство в их физическую неприкосновенность в результате стерилизации, которая была проведена без их согласия, и ссылались на нарушение их права на уважение их личной жизни и права на создание семьи. Они утверждали, что они подверглись дискриминации вследствие их инвалидности.

Жалоба коммуницирована властям государства-ответчика в отношении статей 3, 6, 8 и 12 и статьи 14 во взаимосвязи со статьями 3, 8 и 12 Конвенции.

По жалобам о нарушении статьи 6 Конвенции

По жалобам о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции (гражданско-правовой аспект)

Вопрос о соблюдении права на доступ к суду

По делу обжалуется прекращение производства по жалобе в связи с неисполнением решения суда первой инстанции. По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции.

Шателье против Франции
[Chatellier v. France] (N 34658/07)

Постановление от 31 марта 2011 г. [вынесено V Секцией]

Обстоятельства дела

В 2006 году суд первой инстанции обязал заявителя выплатить банковский кредит на сумму свыше 600 000 евро. Суд обратил решение к немедленному исполнению. Заявитель подал жалобу. Банк, требовавший выплаты, обратился к судье, ответственному за подготовку дела к слушанию в Апелляционном суде, по поводу прекращения производства по жалобе на том основании, что заявитель не соблюдает решение суда первой инстанции. Приложив копию налогового документа, заявитель возражал, что он не имеет достаточных средств для исполнения решения. Однако судья, ответственный за подготовку дела к слушанию в Апелляционном суде, прекратил производство по жалобе, указав, что уведомление об обращении взыскания на значительную сумму, касающееся взыскания задолженности заявителя перед налоговыми органами, свидетельствует о практике уклонения от уплаты налогов с его стороны, и что, помимо текущего декларированного дохода, он имеет достаточные активы для исполнения решения.

Вопросы права

По поводу соблюдения пункта 1 статьи 6 Конвенции. Прекращение производства по делу лишило заявителя права обжалования, то есть возможности перенести спор в Апелляционный суд и при необходимости в Кассационный суд, и вследствие этого решение суда первой инстанции вступило в силу. Ввиду серьезности вмешательства в право на доступ к суду на этой стадии разбирательства государство имело более узкие пределы усмотрения в настоящем деле, чем в делах, затрагивающих прекращение производства по жалобам в Кассационном суде. Обязанность соблюдать решение преследовала законные цели, а именно обеспечение защиты кредиторов по судебным решениям, избежание затягивания дела с помощью жалоб и обеспечение надлежащего отправления правосудия за счет уменьшения нагрузки судов. Государство-ответчик не оспаривало того факта, что доход заявителя был недостаточным, но утверждало, что он не принял никаких мер для исполнения вынесенного против него решения, даже частичных. В настоящем деле очевидно отсутствовала соразмерность между месячным доходом заявителя и суммой, которую он должен был заплатить (2 600 евро и более 600 000 евро, соответственно). С учетом отсутствия соразмерности не представляется, что попытка произвести выплаты позволила бы ему выплатить достаточно значительные суммы, чтобы не допустить истечения срока, отведенного на обжалование. Мотивировка судьи, ответственного за подготовку дела, позволившая прекратить производство по жалобе, исходила из презумпции уклонения заявителя от налогов, которое не было установлено. Кроме того, уведомления об обращении взыскания, выданные налоговыми органами, относились к декларированному доходу заявителя за 1991-1993 финансовые годы, и в любом случае не указывали на то, что доход, декларированный им в 2005 году, уменьшился. В итоге решение о прекращении производства по жалобе в Апелляционном суде являлось несоразмерным преследуемым целям, и эффективное право заявителя на доступ к этому "суду" было нарушено.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 10 Конвенции

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется привлечение к уголовной ответственности за оскорбление короля. По делу допущено нарушение статьи 10 Конвенции.

Отехи Мондрагон против Испании
[Otegi Mondragon v. Spain] (N 2034/07)

Постановление от 15 марта 2011 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

Во время пресс-конференции заявитель в качестве представителя баскской парламентской группы комментировал недавнее закрытие баскской газеты, задержание ее главных редакторов и их жалобу на жестокое обращение во время содержания под стражей. Затронув тему визита короля Испании в Страну Басков, он заявил: "Как можно фотографироваться сегодня в Бильбао с королем Испании, когда [он] является главнокомандующим испанской армии, то есть лицом, которое командует палачами, защищает пытку и навязывает нашему народу свой монархический режим посредством насилия и пытки?" Впоследствии заявитель был приговорен к лишению свободы сроком на один год за тяжкое оскорбление короля. Его жалобы были безуспешны.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Высказывания заявителя были сделаны в контексте публичной дискуссии по вопросам, представляющим общественный интерес. Свобода усмотрения, которой располагали власти при оценке необходимости примененного против него наказания, носила, таким образом, особенно ограниченный характер. Суды страны рассматривали комментарии заявителя как оценочные суждения, а не как утверждения о факте. Однако они также сочли, что контекст, в котором были сделаны эти высказывания, не позволял оправдать их серьезность, принимая во внимание тот факт, что жалобы на предполагаемые пытки были оставлены без последствий по причине недоказанности. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что использованные формулировки могли рассматриваться как часть более широкой публичной дискуссии, касающейся возможной ответственности сил безопасности государства за случаи жестокого обращения. Хотя выражения, которые были использованы заявителем, действительно могут быть расценены как провокационные, важно принять во внимание тот факт, что даже если некоторые слова заявителя носили враждебный характер, призывы к применению насилия отсутствовали, и они не вели к возбуждению ненависти. Кроме того, речь шла о высказываниях, сделанных в ходе пресс-конференции, что лишило заявителя возможности их переформулировать, перефразировать или взять обратно до того, как они стали публичными. Напоминая свою прецедентную практику, касающуюся чрезмерной защиты глав государств с республиканским режимом, Европейский Суд полагает, что относимые принципы также справедливы, когда речь идет о монархической системе. Тот факт, что король занимает нейтральную позицию в политических дебатах и имеет положение арбитра и символа государства, не может предоставить ему защиту от критики в рамках выполнения им своих официальных обязанностей или в качестве представителя государства, которое он символизирует, особенно со стороны тех, кто легитимно выступает против конституционных структур этого государства, включая его монархический режим. Кроме того, тот факт, что король, в соответствии с испанской Конституцией, "не несет ответственности", в том числе уголовной, не может сам по себе стать помехой для свободной дискуссии, касающейся его возможной институциональной ответственности, даже символической, в рамках уважения его личной репутации. Следует также отметить, что спорные высказывания не затрагивали частную жизнь короля или его личную честь, поскольку они касались лишь его конституционной ответственности как главы и символа государственного аппарата и вооруженных сил. Наконец, никакие обстоятельства данного дела не могут оправдать применения наказания в виде лишения свободы. Привлечение заявителя к уголовной ответственности также приостановило на срок наказания его право голосовать, даже при том что он был политической фигурой. Таким образом, осуждение заявителя и назначенное ему наказание были несоразмерны преследуемой законной цели, а именно цели защиты репутации короля Испании, гарантированной испанской Конституцией.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

Вопрос о соблюдении права на свободу выражения мнения

По делу обжалуется временный запрет вещания телевизионной новостной программы. По делу допущено нарушение статьи 10 Конвенции.

РТБФ против Бельгии
[RTBF v. Belgium] (N 50084/06)

Постановление от 29 марта 2011 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

Компания-заявитель, государственная вещательная корпорация, выпускала ежемесячную программу под названием "Au nom de la loi" ("Именем закона"), которая посвящалась судебным вопросам. Программа, запланированная в 2001 году, содержала материал, касающийся медицинских рисков, в котором использовались в качестве примера жалобы пациентов на врачей, о которых уже сообщалось в прессе. На основании иска, поданного врачом, председатель суда первой инстанции принял временное судебное предписание, запрещающее РТБФ трансляцию соответствующей части программы до принятия решения по существу дела, под угрозой штрафа в размере 2 млн бельгийских франков за трансляцию. Жалобы компании-заявителя не принесли результата. Разбирательство по существу, возбужденное врачом против РТБФ, продолжалось на момент подачи жалобы в Европейский Суд.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 10 Конвенции. Судебное предписание, запрещающее до вынесения решения по существу транслировать материал в телевизионной программе, посвященной актуальным судебным вопросам, представляло собой вмешательство публичных властей в свободу выражения мнения компании-заявителя. Рассматривая вопрос о том, было ли основано на законе спорное вмешательство, Европейский Суд отмечает, что бельгийская Конституция допускает наказание за правонарушения, совершенные при осуществлении свободы выражения мнения, лишь после их совершения, но не до этого. Что касается Судебного кодекса и Гражданского кодекса, они не содержат указания на виды разрешенных ограничений, их цель, длительность, сферу действия или контроль. Более конкретно, хотя они допускают вмешательство судьи по неотложным заявлениям, в судебной практике имеется некоторая несогласованность относительно возможности превентивного вмешательства указанного судьи. Таким образом, в бельгийском праве отсутствовали ясные и последовательные прецедентные нормы, которые позволили бы компании-заявителю в разумной степени предвидеть возможные последствия трансляции спорной программы. Без ясного и конкретного регулирования превентивных ограничений свободы выражения мнения многие лица, опасающиеся выступлений против них в телевизионных программах - заранее анонсированных, - могут обращаться к судье по неотложным заявлениям, который будет применять к их делам различные разъяснения, и это не будет способствовать защите существа свободы распространения информации. Кроме того, в то время как Европейский Суд, не запрещая государствам требовать лицензирования вещателей, признает принцип возможности обращения с ними, отличного от обращения с печатными средствами массовой информации, применение Кассационным судом различных положений Конституции в зависимости от того, шла ли речь о печатном или аудиовизуальном средстве массовой информации, представляется искусственным. Он не привел точной законной основы для предварительного ограничения вещания, особенно с учетом того, что бельгийская судебная практика не разрешала вопрос о значении, которое должно быть дано понятию "цензуры", запрещенной Конституцией. Таким образом, примененные к компании-заявителю законодательные нормы совместно с практикой бельгийских судов не отвечали требованию предсказуемости, закрепленному в Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 10 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Установление нарушения само по себе является достаточной справедливой компенсацией причиненного материального ущерба и морального вреда.

По жалобе о нарушении статьи 14 Конвенции

Вопрос о запрещении дискриминации (в контексте статьи 8 Конвенции)

По делу обжалуется различие в обращении с ВИЧ-положительным иностранцем в связи с обращением о выдаче вида на жительство. По делу допущено нарушение статьи 14 Конвенции.

Киютин против России
[Kiyutin v. Russia] (N 2700/10)

Постановление от 10 марта 2011 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

В соответствии с российским законодательством иностранцы, вступившие в брак с гражданами России или имеющие российского ребенка, имеют право на временный вид на жительство, если они представят медицинскую справку о том, что не являются ВИЧ-положительными. Неграждане, оказавшиеся ВИЧ-положительными, подлежат высылке. Заявитель, узбекский гражданин, прибыл в Россию в 2003 году и женился на российской гражданке, от которой имел дочь. Его ходатайство о виде на жительство было отклонено на том основании, что анализ выявил его ВИЧ-положительность. Он обжаловал отказ в национальные суды, утверждая, что власти не приняли во внимание его неудовлетворительное состояние здоровья, которое требовало высокоактивной антиретровирусной терапии, его образ жизни и прочные семейные связи в России. Эта и последующие жалобы не дали результатов.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции.

(a) Вопрос о применимости к делу положений статьи 14 Конвенции. Отношения, возникшие из законного и нефиктивного брака заявителя с российской супругой, от которой он имел ребенка, составляют "семейную жизнь" и потому относятся к сфере действия статьи 8 Конвенции. Хотя статья 14 Конвенции прямо не включает состояние здоровья или иное медицинское состояние в число оснований, по которым дискриминация запрещается, Европейский Суд недавно признал, что физическая неполноценность и различные ухудшения здоровья относятся к пределам действия этого положения. Этот подход соответствует мнению международного сообщества*  (* Парламентская ассамблея Совета Европы (рекомендация N 1116 (1989)); Комиссия ООН по правам человека (резолюция N 1995/44 от 3 марта 1995 г. и 2005/84 от 21 апреля 2005 г.); ООН (Конвенция о правах инвалидов).). Соответственно, различие, основанное на состоянии здоровья, включая ВИЧ-инфекцию, охватывается понятием "любых иных признаков", и статья 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, является применимой.

(b) Существо жалобы. Имея прочные семейные связи в России, заявитель находился в аналогичной ситуации по отношению к любым другим иностранным гражданам, обращающимся за видом на жительство в этой стране, но подвергся иному обращению в связи с его статусом ВИЧ-положительного. Что касается вопроса о том, было ли данное различие в обращении разумно и объективно оправданным, пределы усмотрения государства в этой сфере являлись узкими, поскольку лица, живущие с ВИЧ, составляют особо уязвимую группу, которая претерпевала значительную дискриминацию в прошлом, и отсутствует европейский консенсус в пользу исключения проживания ВИЧ-положительных заявителей. Соответственно, требуется особенно убедительное оправдание для различия в обращении.

Признавая, что оспариваемая мера преследовала законную цель защиты здоровья общества, Европейский Суд отметил, что медицинские эксперты и международные органы соглашаются с тем, что ограничения въезда ВИЧ-инфицированных не могут быть оправданными ссылкой на здоровье общества. Хотя такие ограничения могут быть эффективными в отношении особо инфекционных заболеваний с коротким инкубационным периодом, таких как холера или желтая лихорадка, присутствие ВИЧ-положительного лица в стране не являлось само по себе угрозой для здоровья общества. ВИЧ передается не по воле случая, а за счет конкретного поведения, и методы передачи не зависят от продолжительности пребывания лица в стране или его гражданства. Несмотря на это, связанные с ВИЧ ограничения на въезд не установлены для туристов или краткосрочных поездок, или для граждан России, возвращающихся в страну, хотя нет оснований полагать, что они менее подвержены небезопасному поведению, чем оседлые мигранты. Кроме того, хотя различие в обращении между ВИЧ-положительными долгосрочными поселенцами и лицами, совершающими краткосрочные поездки, может быть объективно оправданным угрозой того, что первые могут создавать избыточный спрос на услуги финансируемой за счет публичных средств системы здравоохранения, этот довод неприменим к России, поскольку неграждане этой страны не имеют права на бесплатную медицинскую помощь, помимо неотложной. Наконец, ограничения на въезд и проживание лиц, живущих с ВИЧ, не только являются неэффективными для предотвращения распространения заболевания, но также могут быть вредными для здоровья общества, например, если мигранты предпочтут проживать нелегально во избежание обследования на ВИЧ или местное население станет воспринимать ВИЧ /СПИД как исключительно "иностранную проблему". Предметом дополнительной озабоченности Европейского Суда является бланкетный и неизбирательный характер оспариваемой меры. Положения, требующие от лиц, обращающихся за видом на жительство, подтвердить свой ВИЧ-отрицательный статус, и высылка неграждан, оказавшихся ВИЧ-положительными, не допускают индивидуализированной оценки, основанной на фактах конкретного дела. В настоящем деле национальные власти отклонили обращение заявителя исключительно на основании положений законодательства, не принимая во внимание состояние его здоровья или его семейные связи в России. В итоге с учетом принадлежности заявителя к особо уязвимой группе в отсутствие разумного и объективного оправдания и в отсутствие индивидуальной оценки государство-ответчик вышло за узкие пределы усмотрения, и заявитель являлся жертвой дискриминации по признаку состояния его здоровья.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 15 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

В порядке применения статьи 37 Конвенции

В порядке применения подпункта "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции

Вопрос об урегулированном споре

Введение мер общего характера для устранения недостатков жилищного законодательства после вынесения пилотного постановления и доступность возмещения на уровне страны. Производство по делу прекращено.

Ассоциация собственников недвижимости Лодзи и другие против Польши
[Association of Real Property Owners in Lodz and Others v. Poland] (N 3485/02)

Решение от 8 марта 2011 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Заявители являлись или представляли интересы примерно 100 000 собственников недвижимости Польши, затронутых законодательством о контроле аренды, обязанностях содержания имущества и неприкосновенности владения. Они обратились в Европейский Суд с жалобой на нарушение их прав, предусмотренных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, но рассмотрение их жалоб было отложено в рамках процедуры, начатой пилотным постановлением по делу "Хуттен-Чапская против Польши" [Hutten-Czapska v. Poland]*  (* Постановление Большой Палаты от 19 июня 2006 г. по делу "Хуттен-Чапская против Польши" [Hutten-Czapska v. Poland], жалоба N 35014/97, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 87.), в котором Европейский Суд отметил системные недостатки польского жилищного законодательства и предложил государству обеспечить наличие в национальной правовой системе механизма, поддерживающего справедливое равновесие между интересами собственников недвижимости и общим интересом общества. В постановлении о мировом соглашении по тому же делу*  (* Постановление Большой Палаты от 28 апреля 2008 г. по делу "Хуттен-Чапская против Польши" [Hutten-Czapska v. Poland] (мировое соглашение), жалоба N 35014/97, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 107.) Европейский Суд принял к сведению ряд принятых общих мер по устранению недостатков. После этого были приняты дополнительные меры, включая систему субсидий на содержание и ремонт, обязанность местных властей по обеспечению социального жилья и систему специальных компенсаций для лиц, на которых оказало отрицательное влияние законодательство о контроле аренды. С учетом этих изменений Европейский Суд в качестве предварительного вопроса предложил сторонам по настоящему делу указать, является ли вопрос урегулированным для целей подпункта "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

Вопросы права

В порядке применения подпункта "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Существенный элемент процедуры пилотного постановления заключается в том, что оценка Европейским Судом того, урегулирован ли рассматривавшийся по делу вопрос, не ограничивается возмещением, предоставленным индивидуальному заявителю, и решениями, принятыми по его делу, но обязательно затрагивает меры общего характера, принятые государством для урегулирования дефекта в национальной правовой системе. В этой связи Европейский Суд отметил, что общие решения, принятые государством-ответчиком, удовлетворительно устранили ранее имевшее место отсутствие правовых положений, позволяющих собственникам недвижимости получить возмещение издержек по содержанию имущества, что защищало бы их от финансовых убытков в ситуации недостаточности платы со стороны арендаторов. Новая нормативная база также позволила собственникам недвижимости включить в состав арендной платы постепенную прибыль на вложенный капитал для приобретения или модернизации имущества, тогда как их право на извлечение прибыли от аренды было прямо гарантировано законом. Что касается возмещения за прежний ущерб, который претерпели лица, затронутые неудовлетворительным функционированием системы контроля аренды, Европейский Суд напомнил, что его роль после вынесения пилотного постановления и после принятия государством мер по устранению недостатков в соответствии с Конвенцией не может быть преобразована в представление индивидуальной финансовой помощи в каждом повторяющемся деле, возникающем из той же системной ситуации. В настоящем деле учрежденная система возмещения обеспечивала разумные перспективы получения компенсации за ущерб, причиненный системным нарушением статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции, выявленный в пилотном деле. Следовательно, власти создали механизм, допускающий практическое разрешение требований возмещения за нарушение Конвенции. Соответственно, проблема, породившая настоящую жалобу и остальные жалобы по поводу контроля аренды против Польши, была урегулирована для целей подпункта "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции, и продолжение рассмотрения этих дел является неоправданным.

Постановление

Производство по делу прекращено (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции. В то время как Комитет министров продолжает надзор за исполнением постановлений по существу и в связи с мировыми соглашениями по делам, аналогичным делу "Хуттен-Чапская против Польши", и исполнением обязанности польского государства по введению мер общего характера, указанных Европейским Судом, задача Европейского Суда, в соответствии со статьей 19 Конвенции, является достигнутой. При таких обстоятельствах дальнейшее применение процедуры пилотного постановления более не является оправданным и прекращается в отношении польских дел о контроле аренды. Однако это не исключает возможности принятия Европейским Судом решения о восстановлении настоящей жалобы и остальных отложенных жалоб в списке дел или рассмотрения по существу последующих дел, если обстоятельства этого потребуют.

Постановление

Процедура пилотного решения прекращена (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда

Введение мер общего характера для устранения недостатков жилищного законодательства после вынесения пилотного постановления и доступность возмещения на уровне страны. Процедура пилотного постановления прекращена.

Ассоциация собственников недвижимости Лодзи и другие против Польши
[Association of Real Property Owners in Lodz and Others v. Poland] (N 3485/02)

Решение от 8 марта 2011 г. [вынесено IV Секцией]

(См. выше изложение обстоятельств данного дела, жалоба по которому была рассмотрена в контексте подпункта "b" пункта 1 статьи 37 Конвенции.)

Вопрос об исполнении постановлений Европейского Суда - вопрос о принятии Европейским Судом мер общего характера

Государство-ответчик обязано изменить соответствующее законодательство с целью устранения недостатков в пенсионной системе.

Шекерович и Пашалич против Боснии и Герцеговины
[Sekerovic and Pasalic v. Bosnia and Herzegovina] (N 5920/04 и 67396/09)

Постановление от 8 марта 2011 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

Как и в деле "Каранович против Боснии и Герцеговины" [Karanovic v. Bosnia and Herzegovina] (жалоба N 39462/03, постановление от 20 ноября 2007 г., "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 102), заявители по настоящему делу жаловались на то, что государством не исполнены решения национального суда о переводе их пенсионных накоплений из Республики Сербской, где они являлись перемещенными лицами в период войны в Боснии и Герцеговине, в Федерацию Боснии и Герцеговины, в которую они возвратились после войны и где размер пенсий был в целом больше.

Вопросы права

В соответствии с постановлением по делу "Каранович против Боснии и Герцеговины" Европейский Суд единогласно постановил, что уклонение от перевода пенсионных накоплений заявителей из Республики Сербской в фонд федерации нарушило статью 6 Конвенции и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции. Он также единогласно установил нарушение статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции в связи с тем, что пенсионер, возвратившийся из Республики Сербской после войны, второй заявитель, в отсутствие объективного и разумного оправдания, подвергся иному обращению по сравнению с пенсионерами, проживавшими в федерации.

В порядке применения статьи 46 Конвенции. Обстоятельства дела Карановича выявили недостаток в боснийской пенсионной системе, вследствие которого целый класс граждан продолжал получать пенсии фонда Республики Сербской, а не пенсии федерации, несмотря на их возвращение в федерацию после войны. Как следует из цифр, представленных государством-ответчиком, к этой категории относилось более 3 500 человек, являвшихся потенциальными заявителями Европейского Суда. Несмотря на постановление по делу Карановича и последующее решение Конституционного суда, указавшего на то, что национальное законодательство нуждается в изменении, направленном на наделение таких лиц правом на пенсию федерации, меры по переводу их пенсионных прав приняты не были. С учетом угрозы, которую данная ситуация представляет для будущей эффективности конвенционного механизма, Европейский Суд предложил государству-ответчику обеспечить в течение шести месяцев после даты вступления настоящего Постановления в силу изменение соответствующего законодательства с целью наделения заявителей и иных лиц, находящихся в данной ситуации, правом на обращение за пенсией федерации. Однако этот порядок не применяется к лицам, которые не возвратились в федерацию после войны, хотя те, кто получил пенсии федерации после их возвращения из Республики Сербской, должны сохранить свои пенсионные накопления, даже если, подобно второму заявителю, они впоследствии переехали за границу.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить второму заявителю, предъявившему требование о справедливой компенсации, 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

По жалобам о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется утрата адвокатом пенсионных прав после дисквалификации, лишившей его права практики. По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Клейн против Австрии
[Klein v. Austria] (N 57028/00)

Постановление от 3 марта 2011 г. [вынесено I Секцией]

Обстоятельства дела

Система пенсий по старости для адвокатов Австрии финансируется за счет обязательных взносов адвокатов в сочетании со взносом государства в качестве компенсации за обязательные услуги, оказываемые адвокатами в порядке освобождения от оплаты юридической помощи. Заявитель, являвшийся адвокатом и выплачивавший пенсионные взносы в течение примерно 32 лет до лишения права практиковать вследствие разбирательства о несостоятельности, обратился в местную палату адвокатов за назначением пенсии по старости после достижения возраста выхода на пенсию. Однако решением, оставленным без изменения национальными судами, его жалоба была отклонена на том основании, что к тому времени, когда он достиг возраста выхода на пенсию, он утратил право практиковать и более не состоял в реестре адвокатов.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Обязательное участие в системе пенсий по старости, основанной на обязательном для всех членстве в профессиональной организации в период работы по профессии, могло породить законное ожидание права на пенсионные выплаты при прекращении работы и составляло имущество в значении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Кроме того, поскольку палата адвокатов являлась публично-правовым органом, принятые ею меры влекли ответственность государства.

Отказ в назначении пенсии составлял вмешательство в право заявителя на уважение собственности. Уменьшение или лишение пенсии по старости должно рассматриваться не как контроль использования или лишение имущества, а с точки зрения первого абзаца статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Соответственно, Европейский Суд должен определить, было ли установлено справедливое равновесие между требованиями общего интереса общества и требованиями защиты основных прав лица. В этой связи, хотя Европейский Суд подчеркнул в двух предыдущих делах об уменьшении или лишении пенсионных прав после уголовного преследования, что лишение прав и дисциплинарное разбирательство в дополнение к уголовному относится к пределам усмотрения государства, в настоящем деле требование заявителя о пенсии было отклонено, поскольку он уже не являлся членом палаты адвокатов*  (* Хотя заявитель был также осужден за растрату, это не имело прямого влияния на его пенсионное требование.). По мнению Европейского Суда, даже если государство имело законный интерес в запрещении практики несостоятельным адвокатам, этот интерес не мог в отсутствие карательного элемента оправдать лишение всех его пенсионных прав.

С учетом обязательного характера система пенсий адвокатов была явно направлена на предоставление адвокатам, достигшим пенсионного возраста, пенсии, которая в основном соответствовала обеспечению, предоставляемому в соответствии с государственной пенсионной системой. Вопреки мнению государства-ответчика она не может рассматриваться как сопоставимая с формой страхования от ущерба, требующего наличия действительного договорного правоотношения до предъявления требования. Действительно, тот факт, что изменения законодательства 2003 года отменили требование о пребывании адвокатов в реестре адвокатов на момент достижения пенсионного возраста, свидетельствует о том, что это условие больше не считалось целесообразным. От адвоката также нельзя ожидать присоединения к государственной системе на добровольной основе только с целью защиты от довольно исключительной угрозы запрещения практики и утраты его прав в соответствии с адвокатской системой. В то время как ограничение круга потенциальных получателей адвокатской системы могло служить задаче уменьшения взносов, что касается обязательной системы, правила должны были принимать во внимание исключительные ситуации, наподобие той, которая сложилась в деле заявителя. Полностью лишив заявителя его права на пенсию после того, как он полностью осуществил взносы индивидуально и коллективно (путем оказания услуг в рамках системы освобождения от оплаты юридической помощи) в пенсионную систему на протяжении своей деятельности, власти не установили справедливое равновесие между конкурирующими интересами и возложили на него избыточное индивидуальное бремя.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Вопрос не готов к рассмотрению.

Вопрос о соблюдении права на беспрепятственное пользование имуществом

По делу обжалуется невозможность принуждения властей к экспроприации земельного участка развития после его отнесения к числу исторических памятников. По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

Потомская и Потомский против Польши
[Potomska and Potomski v. Poland] (N 33949/05)

Постановление от 29 марта 2011 г. [вынесено IV Секцией]

Обстоятельства дела

В 1974 году заявители приобрели у государства участок земли, который был отнесен к сельскохозяйственному назначению после закрытия там еврейского кладбища в 1970 году. До приобретения заявители уведомили власти о том, что они хотели бы построить на этом участке дом и мастерскую. В 1987 году власти решили включить имущество в реестр исторических памятников, отметив, что это еврейское кладбище действовало с начала XIX века и являлось одним их немногих оставшихся следов еврейской культуры региона. В результате заявителям было предложено сохранять и защищать земельный участок и запрещено его развитие без разрешения. Трижды (в 1992, 2001 и 2003 годах) региональный инспектор исторических памятников требовал от местного органа власти экспроприировать землю, но мэр отказался от этого, ссылаясь на отсутствие средств. Тем временем заявители просили выделить им альтернативный участок земли взамен, но им была предложена только совокупность полей и болот, которая, по их мнению, не соответствовала ценности их имущества.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Вмешательство в право заявителей на уважение имущества было предусмотрено законодательством (законом об охране культурного наследия 1962 года) и преследовало законную цель защиты культурного наследия Польши. Представленные Европейскому Суду доказательства указывают на то, что власти сознавали в 1973 году, что заявители приобретают землю в качестве участка для строительства. Решение 1987 года о включении имущества в реестр повлекло ряд долгосрочных ограничений его использования. Для оценки того, было ли установлено справедливое равновесие между общим интересом и правами заявителей, Европейский Суд должен был рассмотреть, какие меры были приняты для компенсации вмешательства, и в этой связи он пришел к выводу о том, что наиболее целесообразной мерой могла быть экспроприация с выплатой компенсаций или предложение пригодного альтернативного имущества. Однако он отметил, что в соответствии с национальным законодательством экспроприация памятника особого исторического, научного или художественного значения могла осуществляться только по требованию и усмотрению властей и отсутствовал порядок, с помощью которого заявители могли принудить власти экспроприировать их имущество. Что касается отказа заявителей от предложений земли взамен, в отсутствие оценки предлагаемой земли или процессуального механизма разрешения споров о пригодности земли заявителям не мог ставиться в вину отказ от предложений, поскольку они не имели гарантий достаточной защиты их интересов. Наконец, состояние неопределенности, в котором заявители по-прежнему продолжают находиться, не имея возможностей ни для развития своей земли, ни для ее экспроприации, продолжалось в течение значительного срока. Соответственно, справедливое равновесие между требованиями общего интереса общины и требованиями защиты имущества было нарушено, и на заявителей было возложено избыточное бремя.

Постановление

По делу допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Вопрос не готов к рассмотрению.

Вопрос о правомерности лишения имущества

По делу обжалуется компенсация значительно ниже текущей кадастровой стоимости земли, экспроприированной после восстановления независимости Латвии. По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Вистиньш и Перепелкин против Латвии
[Vistins and Perepjolkins v. Latvia] (N 71243/01)

Постановление от 8 марта 2011 г. [вынесено III Секцией]

Обстоятельства дела

На основании прижизненных дарственных, подписанных в 1994 году, заявители стали собственниками нескольких участков земли на острове, составляющем часть Риги и состоящем преимущественно из портовых сооружений. Земля была ранее незаконно экспроприирована Советским Союзом, но дарители по прижизненным дарственным восстановили свое право собственности в рамках денационализации в начале 1990-х годов. Кадастровая стоимость земли, указанная на момент дарения, была низкой, но в 1996 году, после включения этой земли в границы порта Риги, стоимость земли первого заявителя оценивалась примерно в 900 000 евро, а второго заявителя - в 5 млн евро. В 1997 году парламент Латвии принял закон об экспроприации земли для государственных нужд в Свободном коммерческом порту Риги. Суммы компенсации, причитающиеся заявителям, были определены в размере 850 евро и 13 500 евро, в соответствии с новым положением закона, которое устанавливало предел компенсации за экспроприацию земли на уровне ее кадастровой стоимости по состоянию на 22 июля 1940 г., умноженной на конверсионный коэффициент. В 1999 году заявители обратились с исками в суды, требуя взыскать задолженность по арендным платежам за использование их земли с 1994 года; им был присужден эквивалент примерно 85 000 евро и 593 150 евро соответственно. Они также просили суды аннулировать регистрацию права собственности государства в земельных реестрах, утверждая, в частности, что порядок, предусмотренный в Общем законе об экспроприации 1923 года, не был соблюден. Их требование было отклонено на том основании, что экспроприация их земли была основана на специальном законе 1997 года, а не на Общем законе об экспроприации 1923 года.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Спорная мера являлась частью гораздо более широкого процесса денационализации после восстановления независимости Латвии. Возвращение данной земли наследникам бывших собственников, их дарение заявителям и экспроприация этой земли произошли в течение относительно короткого периода времени. Именно в этой сфере законодателю необходима особенно широкая свобода усмотрения, чтобы исправлять на основании принципов равенства и социальной справедливости упущения или несправедливости, допущенные во время денационализации. Принятие конкретных и адресных законов в такой ситуации могло быть оправданным с учетом статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд не усматривает ничего необоснованного или явно противоречащего фундаментальным целям этой статьи в специальном законе 1997 года, и экспроприация данной земли, таким образом, была осуществлена "на условиях, предусмотренных законом". Кроме того, экспроприация преследовала законную цель в общественных интересах, а именно цель оптимизации управления сооружениями Свободного порта Риги, что является вопросом транспортной политики и, в более общем смысле, экономической политики страны.

Что касается пропорциональности меры, Европейский Суд пришел к выводу, что различие между текущей кадастровой стоимостью земли и суммой (в тысячу раз ниже) компенсации, в конечном счете полученной заявителями, было в высшей степени несоразмерно. Европейский Суд отметил, однако, что существенное увеличение стоимости земли было обусловлено девелопментом портового оборудования, расположенного на ней, и общим изменением стратегического значения земли в течение нескольких десятилетий, объективными факторами, на которые не влияли ни заявители, ни бывшие собственники. Кроме того, заявители получили землю безвозмездно и владели ею всего три года, не осуществляя никакие инвестиции и не платя соответствующие налоги. При таких обстоятельствах и учитывая соображения справедливости и общей политики Европейский Суд считает, что власти Латвии оправданно не возместили полную кадастровую стоимость земли. Кроме того, заявители получили значительные суммы в отношении арендных платежей и сервитутов, которые были рассчитаны на основании текущей стоимости земли. Хотя эти суммы были выплачены на совершенно несвязанных правовых основаниях, остается фактом, что они получили выгоду от "неожиданного дохода" и, если рассматривать ситуацию в целом, суммы, выплаченные в отношении компенсации, не представлялись несоразмерными. Европейский Суд отметил, наконец, что спорная мера была прямым результатом законодательного акта и что заявители пользовались достаточными процессуальными гарантиями в судах Латвии. Соответственно, национальные власти не вышли за рамки своей свободы усмотрения, поскольку бремя, возложенное на заявителей, не было непропорциональным или чрезмерным, и "справедливое равновесие" между общественным интересом и защитой права собственности не было нарушено.

Постановление

По делу требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено шестью голосами "за" и одним - "против").

По поводу соблюдения статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции. Европейский Суд имеет серьезные сомнения в том, что ситуация, в которой оказались заявители, была сравнима с ситуацией иных собственников недвижимости. Даже если это так, учитывая преследуемый общественный интерес и свободу усмотрения, которой пользуется государство в связи с процессом денационализации, Европейский Суд полагает, что способ обращения с заявителями имел объективное и разумное обоснование.

Постановление

По делу требования статьи 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено единогласно).

Вопрос о правомерности контроля государства за использованием имущества

По делу обжалуется расторжение без компенсации государством концессионных договоров в отношении сооружений электропередачи, управляемых частными компаниями. Жалоба признана неприемлемой.

Узан и другие против Турции
[Uzan and Others v. Turkey] (N 18240/03)

Решение от 29 марта 2011 г. [вынесено II Секцией]

Обстоятельства дела

В соответствии с концессионным договором, подписанным в 1998 году между государством и компаниями-заявителями*  (* Первый заявитель является физическим лицом, два других - юридическими лицами (прим. переводчика).), последние приобрели право управлять сооружениями электропередачи, включая право генерировать, распределять и продавать электроэнергию в определенных регионах Турции до 2058 года. В 2001 году вступил в силу новый закон о рынке электроэнергии. В 2003 году Совет министров расторг концессионный договор на том основании, что компании не исполняли свои договорные и законные обязательства, а именно вытекающие из нового закона. Их электрораспределительные пункты были переданы государственной компании. Жалобы компаний-заявителей на эти решения не принесли результата.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Концессионные договоры между государством-ответчиком и компаниями-заявителями, касающиеся сооружений электропередачи для производства, передачи, распределения и продажи электроэнергии, представляли собой имущество для целей статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Прекращение этих договоров составляло вмешательство в имущественные права компаний. Это было частично обусловлено новым законом, цель которого заключалась в реформировании энергетического сектора для обеспечения потребителей достаточно дешевой и экологичной электроэнергией, а также в открытии электроэнергетического рынка в соответствии с международными обязательствами Турции. Рассматриваемый закон и условия договоров содержали достаточно доступные, ясные и предсказуемые положения. Европейский Суд не усматривает элементов произвола в толковании и применении закона и концессионных договоров национальными судами, которые пришли к выводу, что расторжение договоров соответствовало национальному законодательству. Таким образом, вмешательство было "предусмотрено законом" и преследовало законную цель в общественном интересе. В сферах, охватываемых экономической, налоговой или социальной политикой, власти страны пользуются более широкой свободой усмотрения. Что касается пропорциональности рассматриваемых мер, из решений судов страны и относимых условий концессионных договоров следует, что компании-заявители не могли требовать возмещения или компенсации в случае расторжения договоров по причине их нарушения. Им регулярно вручались уведомления о необходимости устранения нарушений концессионных договоров, в частности отказа осуществлять ожидаемые инвестиции и применять тарифы, заложенные в договорах. Суды страны пришли к выводу, что указанные нарушения негативно повлияли на рынок электроэнергии. Европейский Суд не усматривает ничего несправедливого в судебной проверке, проведенной судами страны. Соответственно, расторжение договоров по причине их нарушения без компенсации не может быть признано несоразмерным цели контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами.

Решение

Жалоба признана неприемлемой (жалоба признана явно необоснованной).

По жалобе о нарушении статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции

Вопрос о соблюдении права на уважение религиозных и философских взглядов родителей

По делу обжалуется демонстрация распятий в классах государственной школы. По делу требования статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были.

Лаутси и другие против Италии
[Lautsi and Others v. Italy] (N 30814/06)

Постановление от 18 марта 2011 г. [вынесено Большой Палатой]

Обстоятельства дела

На заседании управляющих государственной школы, которую посещали ее дети, заявительница*  (* Из текста Постановления следует, что данную инициативу проявил муж заявительницы, а она лишь обжаловала полученный отказ в административный суд (прим. переводчика).) указала на то, что размещение распятий в классах противоречит принципу секуляризма, в соответствии с которым она желала воспитывать своих детей. После принятия управляющими школы решения о хранении распятий в классах заявительница возбудила разбирательство в административном суде. Тем временем министр образования издал распоряжение директорам школ о демонстрации распятий в классах. Жалобы заявительницы были отклонены решением, оставленным в последней инстанции без изменения Государственным советом. Заявительница и два ее сына (второй и третий заявители) подали жалобу в Европейский Суд, который вынес Постановление от 3 ноября 2009 г., единогласно установив, что по делу допущено нарушение требований статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции во взаимосвязи со статьей 9 Конвенции (см. "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 124).

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции. Решение о содержании распятий в классах государственной школы составляет часть функций, исполняемых государством-ответчиком в отношении образования и обучения, и, соответственно, относится к сфере действия второго предложения статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции. Оно представляет сферу, в которой обязанность государства соблюдать право родителей на обеспечение образования и обучения их детей в соответствии с их религиозными и философскими взглядами вступает в силу. Распятие представляет собой, кроме всего прочего, религиозный символ. Хотя понятно, что первая заявительница могла усматривать в демонстрации распятий в классах государственной школы, ранее посещавшейся ее детьми, отсутствие уважения со стороны государства ее права на обеспечение их образования и обучения в соответствии с ее философскими взглядами, ее субъективное восприятие не являлось достаточным для установления нарушения статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции.

Решение о том, должны ли распятия быть представлены в классах государственной школы, в принципе относится к пределам усмотрения государства-ответчика. Кроме того, отсутствие европейского консенсуса по вопросу о присутствии религиозных символов в государственных школах свидетельствует в пользу такого подхода. Однако эти пределы усмотрения сопровождаются европейским надзором. Действительно, предписывая наличие в классах государственной школы распятия - знака, который, несомненно, относится к христианству, - правила отводят религии большинства населения преобладающее место в школьной среде. Однако этого недостаточно для установления процесса индоктринации со стороны государства-ответчика. Кроме того, распятие на стене в значительной степени является пассивным символом, который не может считаться имеющим на учеников влияние, сопоставимое с дидактической речью или участием в религиозной деятельности. Большая Палата не согласилась с подходом Палаты о том, что демонстрация распятий в классах должна была иметь значительное влияние на второго и третьего заявителей, которым в то время было 11 и 13 лет. Воздействие большей заметности, которую наличие распятия в школах придавало христианству, следует рассмотреть с точки зрения следующих обстоятельств. Во-первых, наличие распятий не связано с обязательным обучением христианству. Во-вторых, в соответствии с утверждениями властей Италии, Италия открывает школьную среду параллельно другим религиям. Кроме того, заявители не утверждали, что наличие распятия в классах поощряло развитие практики обучения с тенденциями прозелитизма или что второй и третий заявители когда-либо претерпевали тенденциозные ссылки учителей на его наличие при осуществлении их функций. Наконец, Европейский Суд отмечает, что первая заявительница полностью сохраняла свое право просвещать и консультировать своих детей, осуществлять в их отношении свои естественные функции педагога и направлять их на путь, соответствующий ее философским убеждениям. Соответственно, принимая решение о содержании распятия в классах государственной школы, посещавшейся детьми первой заявительницы, власти действовали в пределах усмотрения, отводимых государству-ответчику в контексте его обязанности уважать при осуществлении принятых им функций в отношении образования и обучения право родителей на осуществление образования и обучения в соответствии с их религиозными и философскими воззрениями.

Постановление

По делу требования статьи 2 Протокола N 1 к Конвенции нарушены не были (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

Регламент Суда

Процедура пилотного постановления

Новое правило о процедуре рассмотрения системных и структурных нарушений прав человека.

В состав Регламента Суда включено новое правило, имеющее силу с 1 апреля 2011 г. и кодифицировавшее "процедуру пилотного постановления" Европейского Суда. Процедура может быть возбуждена, если факты жалобы выявляют существование в государстве-участнике структурной или системной проблемы или иной аналогичной дисфункции, которая порождает или может порождать аналогичные жалобы.

В частности, новое правило предусматривает, что:

процедура пилотного постановления может быть возбуждена Европейским Судом по его инициативе или по требованию одной или обеих сторон; до возбуждения процедуры Европейский Суд должен прежде всего выяснить мнение сторон о том, вытекает ли жалоба из структурной или системной проблемы или иной аналогичной дисфункции, и о целесообразности использования процедуры; жалобы, отобранные для рассмотрения пилотного постановления, рассматриваются в приоритетном порядке.

В пилотном постановлении Европейский Суд определяет характер проблемы и вид мер по ее устранению, требующихся на национальном уровне, и может установить срок и отложить на время его течения рассмотрение аналогичных жалоб.

Любое мировое соглашение, достигнутое сторонами по пилотному делу, должно включать заявление государства-ответчика о применении мер общего характера, предусмотренных пилотным постановлением, а также о возмещении, предоставляемом иным существующим или потенциальным заявителям.

Если государство не соблюдает пилотное постановление, Европейский Суд возобновляет рассмотрение отложенных дел, если не принято иное решение.

Информация о делах пилотных постановлений предоставляется Комитету министров, Парламентской ассамблее, генеральному секретарю и комиссару по правам человека, а также публикуется на интернет-сайте Европейского Суда.

Недавние публикации

Руководство по европейскому противодискриминационному праву

Это руководство, опубликованное совместно Агентством Европейского союза по основным правам (FRA) и Европейским Судом по правам человека, является первым полным руководством по европейскому противодискриминационному праву. Оно основано на прецедентной практике Европейским Судом по правам человека и Европейским судом* (*Имеется в виду высший суд Евросоюза (прим. переводчика).) и охватывает контекст и основу европейского противодискриминационного права (включая договоры ООН по правам человека), категории дискриминации и средства защиты от нее, объем законодательства (включая объект защиты) и защищаемые основания, такие как пол, инвалидность, возраст, раса и гражданство. Издание сопровождается CD-Rom, в котором рассматривается соответствующее законодательство, специальная литература, анализ дел и обзор прецедентной практики.

Руководство адресовано практикующим юристам на национальном и европейском уровне, включая судей, прокуроров, адвокатов, работников правоохранительных органов и других лиц, участвующих в правовом консультировании, таких как национальные правозащитные организации, органы обеспечения равенства и центры правового консультирования.

С ним можно также ознакомиться или загрузить его из Интернета по адресу: www.echr.coe.int/Case-Law/Case-law analysis/Handbook on non-discrimination или www.fra.europa.eu.

Руководство уже переведено на английский, французский и немецкий языки. Вскоре появятся версии на болгарском, чешском, греческом, венгерском, итальянском, польском, румынском и испанском языках, и материал будет переведен почти на все языки Евросоюза, а также на хорватский и турецкий.

В Совете Европы

С терроризмом необходимо бороться, уважая права человека

Комиссар Совета Европы по правам человека Томас Хаммарберг представил доклад о визите на территорию Северного Кавказа в мае 2011 г. Он, в частности, заявил: "Ситуация на Северном Кавказе по-прежнему представляет серьезную угрозу для защиты прав человека. На практике ситуация остается почти неизменной после моего предыдущего визита в сентябре 2009 г. Принятые меры для улучшения качества жизни населения региона следует продолжать, но требуется большая решимость для прекращения серьезных нарушений прав человека, таких как похищения, исчезновения и жестокое обращение с заключенными.

Сохранение проблем безопасности на Северном Кавказе представляет собой серьезный длящийся кризис, следствия которого распространяются за пределы региона. Этот кризис служит тестом приверженности государства принципам прав человека. Возможно и необходимо бороться с терроризмом, уважая права человека, основные свободы и верховенство права. В то время как государственные органы имеют очевидную обязанность защиты общества от терроризма и деятельности незаконных вооруженных формирований, контртеррористические меры должны осуществляться с полным соблюдением норм о правах человека. Поставленные российскими властями достойные цели установления мира и процветания в регионе могут быть достигнуты лишь на прочной основе общепризнанных ценностей".

Томас Хаммарберг выразил глубокую озабоченность в связи с тем, что убийство Натальи Эстемировой до сих пор не раскрыто, и подчеркнул, что правозащитники продолжают сталкиваться с серьезными препятствиями в своей работе. "Решающее значение имеет создание безопасных и благоприятных условий для работы правозащитников. Любые нападения на таких лиц должны эффективно расследоваться с целью обеспечения уголовной ответственности и наказания виновных. Случаи устрашения, запугивания или угроз в отношении правозащитников требуют недвусмысленного осуждения", - убежден Комиссар.

Источник информации: www.coe.int