Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 8 июля 2020 г. N Ф08-4908/20 по делу N А32-26137/2016

г. Краснодар

08 июля 2020 г.

Дело N А32-26137/2016

Резолютивная часть постановления объявлена 8 июля 2020 г.

Постановление изготовлено в полном объеме 8 июля 2020 г.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Денека И.М., судей Андреевой Е.В. и Мацко Ю.В., при участии в судебном заседании от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Оникс Эстейт" (ИНН 5047069631, ОГРН 1055009345456) Самойлова Дмитрия Алексеевича - Есиной К.А. (доверенность от 10.01.2020), от Управления Федеральной налоговой службы по Краснодарскому краю в режиме онлайн - Ореховой В.Н. (доверенность от 26.02.2020, до перерыва), от Банка ВТБ (публичное акционерное общество) в режиме онлайн - Святогорова А.М. (доверенность от 07.12.2017, до перерыва), Ворониной Ю.А. (доверенность от 21.01.2019, до перерыва), в отсутствие иных лиц, участвующих в деле, извещенных о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения соответствующей информации на официальном сайте арбитражного суда в сети Интернет, рассмотрев кассационные жалобы Управления Федеральной налоговой службы по Краснодарскому краю и конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Оникс Эстейт" Самойлова Д.А. на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 31.10.2019 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.03.2020 по делу N А32-26137/2016, установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО "Оникс Эстейт" (далее - должник) конкурсный управляющий должника Самойлов Д.А. обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора уступки права требования (цессии) от 08.08.2013, заключенного должником с Банком ВТБ (ПАО; далее - банк), о признании недействительными перечислений денежных средств в пользу банка в общем размере 15 500 тыс. рублей и применении последствий недействительности сделок в виде взыскания с банка в конкурсную массу должника 15 500 тыс. рублей и исключении его требований из реестра требований кредиторов в размере 133 809 177 рублей 92 копеек (с учетом уточнений заявленных требований, принятых арбитражным судом в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации; далее - Кодекс).

Определением суда от 31.10.2019, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции от 08.03.2020, в удовлетворении заявления отказано. Суды исходили из того, что заявитель не представил доказательства наличия у должника цели причинить вред имущественным правам кредиторов, а также осведомленности банка о данной цели.

В кассационных жалобах конкурсный управляющий должника и уполномоченный орган просят отменить обжалуемые судебные акты. Податели жалоб указывают, что должник приобрел у банка неликвидное право требования к ООО "Полярис" (далее - общество "Полярис), предложив оплату по цене номинала. В условиях банкротства общества "Полярис" банк не мог не осознавать, что оплата за названное право требования по цене номинала является экономически нецелесообразной. На момент совершения договора уступки у должника были признаки неплатежеспособности, обязательства должника превышали его активы. При проявлении банком должной осмотрительности он имел возможность установить названные признаки, запросив у должника бухгалтерскую отчетность перед совершением сделки. Общество "Полярис" и должник являлись аффилированными лицами, что подтверждает наличие у последнего противоправной цели при приобретении неликвидного права требования по цене номинала. Фактически должник одарил банк на разницу денежных средств между рыночной ценой уступленного права требования и ценой номинала.

В отзыве на кассационную жалобу банк просит определение суда первой инстанции и постановление апелляционного суда оставить без изменения, а кассационную жалобу - без удовлетворения.

В судебном заседании лицо участвующий в деле, поддержали доводы своих отзыва и жалоб.

Изучив материалы дела и доводы, изложенные в кассационной жалобе, выслушав участвующих в деле лиц, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что жалобы не подлежат удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, 08.08.2013 должник и банк заключили договор цессии, по условиям которого банк уступает должнику право требования к обществу "Полярис", составляющее 150 809 177 рублей 92 копейки задолженности по кредитному договору от 27.04.2011 N 66/11. Оплата за уступаемое право требования установлена по цене номинала в срок до 30.07.2018 в соответствии с графиком платежей.

Исполняя принятые обязательства по договору цессии, должник с 29.08.2013 по 30.05.2016 перечислил в пользу банка денежные средства в размере 15 500 тыс. рублей.

Определением суда от 02.08.2016 в отношении должника возбуждено дело о банкротстве, определением от 30.08.2016 введена процедура наблюдения. Решением от 08.12.2017 должник признан банкротом, открыта процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утвержден Самойлов Д.А.

В ходе процедуры наблюдения требования банка в размере 133 809 177 рублей 92 копеек оплаты по договору цессии включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника (определение суда от 20.02.2017).

Полагая, что договор цессии и произведенные по нему платежи являются недействительными сделками, так как совершены при наличии у должника неисполненных обязательств перед иными кредиторами, конкурсный управляющий должника обратился в арбитражный суд с рассматриваемым заявлением.

Оценив по правилам главы 7 Кодекса доказательства в совокупности с доводами и возражениями сторон, руководствуясь положениями статей 61.2, 61.3 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), статьями 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"" (далее - постановление N 63), суды пришли к выводу об отсутствии оснований для признания сделок недействительными.

Суды установили, что оспариваемый договор цессии совершен сторонами в период подозрительности, установленный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве. В силу данной нормы права для признания сделки недействительной необходимо установить совокупность следующих обстоятельств: сделка совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов, в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов, другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

Разрешая вопрос о причинении ущерба кредиторам должника, суды исходили из того, что основания считать уступленное право требования неликвидным отсутствуют. Суд апелляционной инстанции при этом отклонил представленный конкурсным управляющим отчет об оценке от 04.02.2019 N 02/688/2014, согласно которому рыночная цена права требования составила 1 025 522 рубля. Как указал суд апелляционной инстанции, данный отчет не соответствует требования законодательства об оценочной деятельности.

Суд кассационной инстанции отмечает, что доводы относительно ликвидности права требования основывались не только на отчете об оценке, но и на обстоятельствах, свидетельствующих о неплатежеспособности общества "Полярис". В частности, решением Арбитражного суда Московской области от 13.08.2012 по делу N А41-5444/2012 общество "Полярис" признано банкротом по упрошенной процедуре ликвидируемого должника с открытием процедуры конкурсного производства. Требования банка в размере 155 309 177 рублей 92 копеек, являющиеся предметом оспариваемой уступки включены в реестр требований кредиторов общества "Полярис" (определение суда от 13.08.2012), с учетом чего не мог не знать о том, что общество является неплатежеспособным при совершении договора цессии, а уступаемое право требования - неликвидным. Следовательно, вывод суда апелляционной инстанции о соответствии оплаты по договору цессии рыночной стоимости права требования не является обоснованным.

Однако несоответствие названного вывода обстоятельствам дела не привело к принятию неверного судебного акта, поскольку совершение неравноценной сделки само по себе не свидетельствует о наличии у должника кредиторов, а в случае их наличия - о цели причинить им вред и об осведомленности другой стороны сделки о данной цели.

В рассматриваемом случае заявители указали, что на момент заключения договора у должника имелась недоимка перед уполномоченным органом на основании решения инспекции от 11.01.2012 N 15560, а также обязательства по кредитным договорам перед ПАО "Банк Уралсиб" и ПАО "Сбербанк". В соответствии с бухгалтерской отчетностью должника его деятельность была убыточной на протяжение двух предшествующих лет.

Вместе с тем, заявители не представили доказательств, свидетельствующих о цели причинить ущерб правам названных кредиторов, а также об осведомленности банка о наличии названной цели. Само по себе совершение сделки на условиях, отличающихся от рыночных, не может свидетельствовать о наличии у должника противоправной цели даже при наличии у него неисполненных обязательств перед кредиторами.

Как указано в пункте 6 постановления N 63, наличие у должника цели причинить вред имущественным правам кредиторов презюмируется при наличии у него признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества, а также при наличии одного из других обстоятельств, предусмотренных абзацами вторым - пятым пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Однако заявители не доказали наличия каких-либо иных обстоятельств помимо неплатежеспособности должника, позволяющих прийти к выводу о преследовании им цели причинить ущерб интересам его кредиторов. Стоимость переданного имущества составляет менее двадцати процентов балансовой стоимости активов должника (по итогам 2012 года активы составили 869 741 тыс. рублей), доказательств того, что должник скрыл свое имущество, уничтожил или исказил правоустанавливающие документы, документы бухгалтерской и (или) иной отчетности заявители не представили.

Безусловно, содержащиеся в абзацах втором - пятом пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве устанавливают лишь презумпции, которые могут быть использованы при доказывании обстоятельств, необходимых для признания сделки недействительной и описание которых содержится в первом предложении пункта. Отсутствие названных презумпций не блокирует возможность квалификации сделки в качестве подозрительной путем доказывания цели причинения вреда иным путем (определение Верховного Суда Российской Федерации от 12.03.2019 N 305-ЭС17-11710(4)). Вместе с тем заявителя не представили таких доказательств, на основании которых возможно прийти к выводу о преследовании должником цели причинения вреда имущественным правам кредиторов без использования установленных в законе презумпций.

В отношении доводов заявителей об аффилированности должника и общества "Полярис" следует отметить, что она могла бы свидетельствовать о наличии у должника цели получить контроль над процедурой банкротства аффилированного лица путем уменьшения доли голосов независимых кредиторов. Такие действия не могут означать наличие у должника цели причинить вред имущественным правам своих собственных кредиторов. Напротив, в результате таких действий мог быть достигнут положительный эффект для кредиторов должника. В случае реальной аффилированности названных лиц, выкуп должником большинства голосов в реестре требований кредиторов общества "Полярис" позволил бы снизить риск наступления неблагоприятных последствий, таких как оспаривание подозрительных сделок и привлечение контролирующих лиц (которые, как правило, являются общими у аффилированных лиц) к субсидиарной ответственности.

Таким образом, цель причинения вреда имущественным правам своих кредиторов не доказана. Кроме того, не доказана осведомленность банка о названной цели в случае её наличия.

На момент заключения оспариваемого договора цессии судебные акты о взыскании задолженности в пользу ПАО "Банк Уралсиб" и ПАО "Сбербанк" отсутствовали. Банк не мог знать о неплатежеспособности должника ввиду наличия недоимки по обязательным платежам, поскольку законность решение инспекции от 11.01.2012 N 15560 являлась предметом судебного разбирательства по делу N А41-23067/2012, решение суда об отказе в признании ненормативного акта недействительным принято 27.04.2014, то есть после заключения договора цессии.

В настоящем случае следует руководствоваться правовым подходом, изложенным в определении Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.12.2013 N ВАС-18908/13 по делу N А40-5260/2011, согласно которому предъявление требований в исковом порядке еще не означает, что они будут удовлетворены судами, а в случае если они будут удовлетворены - что у ответчика недостаточно средств для погашения таких требований.

Неистребование бухгалтерской отчетности должника при заключении договора цессии не может свидетельствовать об отсутствии должной осмотрительности банка, так как даже в случае её истребования, имеющиеся в ней сведений о превышении размера обязательств над размером активов не означали бы неплатежеспособность должника. Обратный подход, при котором неплатежеспособность можно было бы презюмировать лишь на основании бухгалтерской отчетности, означал бы запрет на хозяйственные отношения с любыми организациями, испытывающими временные финансовые трудности и рассчитывающими на получение прибыли в долгосрочной перспективе. Существенное значение имеет наличие обязательств перед кредиторами с истекшим сроком исполнения, о существовании которых сторона оспариваемой сделки не могла не знать при проявлении должной осмотрительности либо в силу своей аффилированности.

Однако подобного рода доказательства не представлены. Материалы дела также не содержат сведений о фактической аффилированности банка (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475), в пользу которой могло бы свидетельствовать поведение банка, не преследующее разумных экономически целей. Напротив, при заключении оспариваемой сделки банк преследовал цель удовлетворить свои требования путем получения оплаты от должника за уступленное ему право. Названная цель не может являться противоправной, поскольку соответствует волеизъявлению любого добросовестного кредитора. То обстоятельство, что ликвидность уступленного требования являлась сомнительной ввиду нахождения общества "Полярис" в процедуре банкротства, не имеет правового значения, так как не свидетельствует о выводе должником своих активов с целью причинения вреда его кредиторам, а также об осведомленности банка о наличии у должника такой цели. Об отсутствии оснований у банка усомниться в платежеспособности должника свидетельствует и то, что на протяжении длительного времени после заключения договора банк получал по нему исполнение согласно графику платежей.

Поскольку совокупность обстоятельств, предусмотренных пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, не доказана, вывод судов об отсутствии оснований для признания договора цессии недействительным следует считать обоснованным.

В отношении доводов заявителей о недействительности оспариваемой сделки в силу статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской федерации суды верно отметили, что они не свидетельствуют о наличии пороков, выходящих за пределы дефектов подозрительных сделок согласно главе III.1 Закона о банкротстве (определение Верховного Суда Российской Федерации от 28.04.2016 N 306-ЭС15-20034). Доводы о злоупотребления правом основаны на неравноценности встречного исполнения и цели причинения вреда кредиторам, то есть дублируют основания, предусмотренные пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Суд кассационной инстанции отмечает, что доводы об аффилированности должника и общества "Полярис" могли бы свидетельствовать о злоупотреблении правом, которое направлено на получение необоснованного контроля над процедурой банкротства. Однако для признания факта злоупотребления правом при заключении сделки должно быть установлено наличие умысла у обоих участников сделки (их сознательное, целенаправленное поведение) на причинение вреда иным лицам. Злоупотребление правом должно носить явный и очевидный характер, при котором не остается сомнений в истинной цели совершения сделки.

В рассматриваемом случае наличие противоправного умысла у банка не доказано. О наличии аффилированности должника и общества "Полярис", а также о том, что в случае уступки права требования будет причинен вред кредиторам последнего, банк не знал и не мог знать. Впервые сведения об аффилированности названных лиц получены 31.01.2014 по результатам судебной экспертизы, назначенной при рассмотрении спора о привлечении контролирующих общество "Полярис" лиц к субсидиарной ответственности, то есть уже после совершения уступки. Кроме того, арбитражный суд в рамках дела о банкротстве общества "Полярис" критически отнесся к выводам судебной экспертизы и пришел к выводу об отсутствии аффилированности должника и его кредиторов. Кроме того, согласно сложившейся в настоящее время судебной практике, приобретение права требования к аффилированному лицу не является формой злоупотребления правом, однако, названное требование подлежит удовлетворению с понижением очередности (пункт 6 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020).

В силу того, что конкурсный управляющий должника и уполномоченный орган не обосновали наличие обстоятельств, свидетельствующих о преследовании банком какой-либо иной цели, нежели удовлетворения своих требований путем их уступки, вывод судов об отсутствии оснований для признания оспариваемой сделки недействительным является верным.

В отношении доводов о совершении сторонами ничтожной сделки, нарушающей запрет на дарение в отношениях между коммерческими организациями (пункта 1 статьи 575 Гражданского кодекса Российской Федерации), суд кассационной инстанции отмечает следующее. Квалификация соглашения об уступке права требования как договора дарения возможна лишь при установлении намерения, направленного на безвозмездную передачу. В рассматриваемом случае такое намерение у сторон не установлено. Само по себе наличие разницы между рыночной стоимостью уступаемого права требования и его номиналом не свидетельствует о наличии намерения одарить (облагодетельствовать одаряемого).

Намерения должника явно и недвусмысленно выражены в приобретении требования для целей дальнейшей замены в реестре требований кредиторов общества "Полярис", что в итоге и было сделано. Таким образом, предположение уполномоченного органа о дарении денежных средств является неверным. Обратный подход означал бы, что любая сделка, в которой договорная цена отличается от рыночной, может быть опорочена по пункту 1 статьи 575 Гражданского кодекса Российской Федерации в части, касающейся разницы в ценах. Однако это противоречит пункту 1 статьи 424 Гражданского кодекса Российской Федерации о праве сторон исполнять договор по согласованной ими цене и влечет за собой нивелирование понятия рыночной цены, формируемой на основании усредненного спроса и предложения (определение Верховного Суда Российской Федерации от 06.03.2019 N 305-ЭС18-22069).

Следовательно, основания для признания договора цессии недействительным как ничтожной сделки отсутствуют.

В отношении платежей на сумму 15 500 тыс. рублей, совершенных с 29.08.2013 по 30.05.2016 во исполнение оспариваемого договора, суд кассационной инстанции исходит из того, что как действия, направленные на исполнение действительной сделки, они могли бы быть признаны недействительными лишь в силу пункта 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Однако, как установлено судами при рассмотрении вопроса о действительности договора цессии, банк не является аффилированным лицом. При заключении договора цессии сведениями о неплатежеспособности должника банк не располагал. Получая от банка исполнение по договору цессии на протяжение почти трех лет, у банка не имелось оснований полагать о возникновении у должника признаков неплатежеспособности. Кроме того, ряд платежей на сумму 10 500 тыс. рублей совершены за пределами одного года до возбуждения дела о банкротстве, с учетом чего не могут быть оспорены по правилам статьи 61.3 Закона о банкротстве.

Таким образом, отказ судов в признании недействительными платежей на сумму 15 500 тыс. рублей является правомерным.

Поскольку основания для признания оспариваемых сделок недействительными не установлены, суды правильно отказали в применении реституции путем взыскания с банка в пользу должника полученного исполнения и исключения его требований из реестра.

С учетом изложенного основания для удовлетворения кассационных жалоб отсутствуют. Нарушения процессуальных норм, влекущие отмену судебных актов (часть 4 статьи 288 Кодекса), не установлены.

Руководствуясь статьями 274, 286 - 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 31.10.2019 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 08.03.2020 по делу N А32-26137/2016 оставить без изменения, кассационные жалобы - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Председательствующий

И.М. Денека

Судьи

Е.В. Андреева