Проблема учета беспомощного состояния потерпевшего при квалификации сопряженного убийства, предусмотренного п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ (Н.Н. Салева, "Российская юстиция", N 9, сентябрь 2006 г.)

Проблема учета беспомощного состояния потерпевшего при квалификации
сопряженного убийства, предусмотренного п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ

В последнее время в теории уголовного права существенный интерес вызывает тема сопряженности убийства с иными преступлениями. В основном исследователи уделяют внимание вопросам общего характера: понятию сопряженности*(1), ее соотношению с совокупностью преступлений*(2), целесообразности существования сопряженности как квалифицирующего признака убийства.*(3) На наш взгляд, не менее актуальны проблемы более узкие, с которыми сталкивается правоприменитель при квалификации указанных видов убийств. Одной из таких проблем, типичной для сопряженного убийства, предусмотренного п. "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ, является возможность вменения квалифицирующего признака убийства - "лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии". Возможна ситуация, при которой виновный совершает изнасилование или насильственные действия сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшей (потерпевшего) и убийство, сопряженное с указанными преступлениями. Можно ли квалифицировать такое убийство по п. п. "в", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ?

На первый взгляд, положительный ответ на поставленный вопрос представляется очевидным. Однако не все так просто. В судебной практике сложилась парадоксальная ситуация, при которой один и тот же признак беспомощное состояние лица имеет различное толкование применительно к разным преступлениям, в частности убийству и изнасилованию. Так, состояние сна и сильного алкогольного опьянения при изнасиловании признается беспомощным состоянием*(4), а при убийстве - нет.*(5)

Аргументирует свою позицию Верховный Суд Российской Федерации, исключая из обвинения по конкретным уголовным делам об убийстве признак беспомощного состояния в случае сна или алкогольного опьянения потерпевшего, следующим.

"По смыслу закона по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии) надлежит квалифицировать умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее. Нахождение потерпевшего в состоянии сильного алкогольного опьянения нельзя расценивать как беспомощное состояние".*(6)

- "...оценка сна потерпевшего в момент его убийства как беспомощного состояния противоречит закону и рекомендациям Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года N 1 "О судебной практике по делам об убийстве", поскольку в названном постановлении лица, находящиеся в состоянии сна не упоминаются как находящиеся в беспомощном состоянии".*(7)

Совершенно очевидно, что в первом случае Верховный Суд РФ вообще не приводит конкретных доводов своей позиции, во втором случае говорит о противоречии закону и судебному толкованию рассматриваемого признака. Однако действительно ли существует такое противоречие?

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 года N 1 "О судебной практике по делам об убийстве" дается понятие беспомощного состояния лица как его неспособность в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. Затем приводится перечень случаев, когда лицо может признаваться находящимся в беспомощном состоянии. Действительно, в этом перечне состояний сна и сильной степени алкогольного опьянения нет, но он является открытым, о чем свидетельствует слово "в частности". В связи с этим само по себе отсутствие указания на сон и алкогольное опьянение в рассматриваемом Постановлении нельзя признать аргументом в пользу того, что данные состояния не могут расцениваться как беспомощное состояние потерпевшего.

На наш взгляд, сон и сильная степень алкогольного опьянения являются состояниями лица, в силу которых оно не способно защитить себя, оказать активное сопротивление виновному. И мы разделяем позицию ученых, усматривающих в данном случае признак беспомощного состояния лица*(8), по соображениям, которые приведем ниже.

В судебной практике, как указывалось ранее, не опровергается отсутствие способности потерпевшего в силу сна или алкогольного опьянения к активному сопротивлению. Более того, в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2004 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации" прямо указывается на подлежащую оценке судом зависимость между сильной степенью опьянения и неспособностью к сопротивлению, а следовательно, беспомощным состоянием.

Противники признания сна и сильного опьянения беспомощным состоянием лица определяют последнее как отсутствие возможности оказать сопротивление преступнику при наличии осознания опасности для своей жизни.*(9) Введение дополнительного условия признания лица находящимся в беспомощном состоянии - способность осознавать опасность для своей жизни - на наш взгляд, неоправданно суживает содержание рассматриваемого квалифицирующего признака. Маленький ребенок или душевнобольной могут вообще не осознавать опасности происходящего. Однако такие лица традиционно признаются находящимися в беспомощном состоянии. И это правильно, поскольку ставить знак равенства между общественной опасностью убийства указанных лиц и простого убийства вряд ли уместно.

По мнению Т.В. Кондрашовой, повышенную опасность убийства лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, объясняет именно осознание жертвой своей беспомощности, а следовательно, дополнительные моральные страдания. Если же жертва, будучи сильно пьяной, страдающей душевной болезнью или по иным причинам, не понимала того, что будет убита и, следовательно, не испытывала никаких страданий в связи с этим, это разумно расценивать как простое убийство.*(10) "Разница в общественной опасности между убийством пьяного, спящего или убийством бодрствующего человека, который не видит своего убийцу, так как тот с винтовкой и оптическим прицелом находится в засаде, - пишет далее Т.В. Кондрашова, - различается не столь существенно, чтобы это послужило основанием к увеличению меры наказания с 15 лет до исключительной меры наказания".*(11)

Думается, что дополнительные моральные страдания потерпевшего являются признаком не беспомощного состояния, а особой жестокости убийства. Эти квалифицирующие признаки не случайно выделены в качестве самостоятельных в УК РФ и наполнены самостоятельным содержанием. Кроме того, различие в общественной опасности убийства лица, находящегося в бессознательном состоянии, и убийства, неожиданного для потерпевшего, все же имеется. Как верно отметил А.Н. Попов, при бессознательном состоянии потерпевший не может адекватно реагировать на внешние обстоятельства, а при неосознании - может, если обратит на это свое внимание. Заведомое использование виновным беспомощного состояния потерпевшего, вызванного сном, алкогольным опьянением или другими обстоятельствами, многократно увеличивает его шансы по достижению цели убийства. Зачастую именно сон потерпевшего позволяет виновному посягнуть на его жизнь. Ибо в бодрствующем состоянии потерпевшего у него не было никаких шансов даже при использовании огнестрельного оружия, так как с оружием еще надо уметь обращаться.*(12)

Действительно, при посягательстве на жизнь человека, находящегося в сознании и способного адекватно реагировать на происходящее, у виновного всегда есть риск недоведения преступления до конца в силу сопротивления потерпевшего и других его действий. При посягательстве на жизнь спящего, находящегося в сильной степени алкогольного опьянения, малолетнего и т.п., человека, этот риск практически равен нулю.

Наконец, различное толкование одного и того же признака применительно к разным преступлениям, тем более, сопряженным друг с другом, - убийству и изнасилованию, - ставит правоприменителя в противоречащую здравому смыслу ситуацию при квалификации указанных преступлений, образующих совокупность. Это создает также основания для широкого судебного усмотрения при оценке признака беспомощного состояния, применительно к другим составам преступлений, тем самым ведет к нарушению принципов законности и справедливости.

Изложенное позволяет нам признать квалификацию изнасилования с использованием беспомощного состояния потерпевшей и убийства последней, сопряженного с изнасилованием, по ч. 1 ст. 131 и п. п. "в", "к" ч. 2 ст. 105 УК РФ соответствующей уголовному закону и разъяснениям его содержания в соответствующих постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. В целях обеспечения единообразия судебной практики по данному вопросу предлагаем дополнить примерный перечень случаев беспомощного состояния потерпевшего, закрепленный в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" указанием на сон и сильную степень алкогольного опьянения.

Н.Н. Салева,

федеральный судья Омского областного суда

"Российская юстиция", N 9, сентябрь 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Бавсун М.В., Вишнякова Н.В. Проблемы квалификации убийства, сопряженного с иными преступлениями // Уголовной право. - 2004. - N 4. - С. 8.

*(2) См.: Побегайло Э. Кризис современной российской уголовной политики // Уголовное право. -2004. - N 4. - С. 112; Салихов Ш. Убийство, сопряженное с разбоем: одно преступление или совокупноств? // Законность. - 2005. - N 2. - С. 23-24; Яни П. Сопряженность не исключает совокупности // Законность. - 2005. - N 2. - С. 27 и др.

*(3) См.: Волженкин Б. Принцип справедливости и проблемы множественности преступлений по УК РФ // Законность. - 1998. - N 12. - С. 7; Бавсун М.В, Вишнякова Н.В. Указ. соч. - С. 9; Веселов Е.Г. Еще раз о квалификации "сопряженного" убийства // Российский следователь. - 2005. - N 9. - С. 18 и др.

*(4) См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 1997. - N 9. - С. 17-18.

*(5) См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2000. - N 8. - С. 19; Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2000. - N 2. - С. 11

*(6) См.: Постановление по делу X. в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2003 г. (по уголовным делам) / Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2003. - N 12.

*(7) См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2000. - N 9.

*(8) См.: Бородин С.В. Указ. соч. - С. 101; Андреева Л.А. Квалификация умышленных убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах. - Л., 1989. - С. 12. Горелик И.И. Ответственность за оставление в опасности. - М., 1960. - С. 10; Попов А.Н. Указ. соч. - С. 292; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. - М., 1999. - С. 228; Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации с постатейными материалами и судебной практикой / Под общ. ред. С.И. Никулина. - М., 2000. - С. 318 и др.

*(9) См.: Дементьев С. Понятие беспомощного и бессознательного состояния // Российская юстиция. - 1999. - N 1. - С. 43; Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. - Саратов, 1999. - С. 64; Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и неприкосновенности. - Екатеринбург, 2000. - С. 63-65.

*(10) См.: Кондрашова Т.В. Указ. соч. - С. 67.

*(11) Там же. - С. 68.

*(12) См.: Попов А.Н. Указ. соч. - С. 270, 278-279.