Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 апреля 2007 г. Дело "Матыек против Польши" [Matyjek v. Poland] (жалоба N 38184/03) (IV Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(IV Секция)

Дело "Матыек против Польши"
[Matyjek v. Poland]
(Жалоба N 38184/03)

Постановление Суда от 24 апреля 2007 г.
(извлечение)

Обстоятельства дела

Закон 1997 года о раскрытии фактов службы в органах государственной безопасности или сотрудничества с ними в период 1944-1990 годов лицами, исполняющими публичные функции ("Закон о люстрации"), предусматривал применение санкций в случае, если суд признает декларацию, поданную в соответствии с этим законом, ложной. Санкции включали увольнение с государственной службы и 10-летний запрет занятия определенных юридических или политических должностей. Доступ к секретной информации ограничивался специальным законодательством.

Заявитель, бывший член парламента, заявил, что не сотрудничал со спецслужбами коммунистического периода. В 1999 году против него было возбуждено разбирательство в связи с тем, что он представил ложные сведения в своей декларации, отрицавшей сотрудничество со спецслужбами. Чтобы ознакомиться с делом, заявитель обратился в так называемую тайную канцелярию люстрационного суда. Ему не было разрешено снимать копии с документов или делать какие-либо выписки. После закрытого судебного разбирательства апелляционный суд, выступавший в качестве люстрационного суда первой инстанции, признал в декабре 1999 г., что заявитель представил ложные сведения в своей декларации и действительно сотрудничал со спецслужбами. Ему была выдана резолютивная часть решения, однако мотивировочная часть была признана "секретной", и ознакомиться с ней можно было только в тайной канцелярии. В феврале 2000 г. тот же апелляционный суд, на этот раз действовавший в качестве люстрационного суда второй инстанции, отклонил жалобу заявителя. По кассационной жалобе Верховный суд отменил решение и направил дело на новое рассмотрение в люстрационный суд второй инстанции на том основании, что ходатайство заявителя о вызове двух дополнительных свидетелей было оставлено без внимания.

Позднее, в 2000 году, руководитель органа государственной безопасности снял все ограничения секретности в отношении имевшихся в деле материалов.

В 2001 году после открытого судебного заседания апелляционный суд отменил решение и возвратил дело в люстрационный суд первой инстанции. В решении, вынесенном после разбирательства, частично проводившегося в закрытом режиме, этот суд вновь признал, что заявитель представил ложные сведения в своей декларации. Дальнейшие жалобы заявителя были отклонены.

Вопросы права

Государства, допускающие люстрационные меры, должны обеспечить заинтересованным лицам полные процессуальные гарантии. Хотя возможны ситуации, в которых имеется заслуживающий внимания государственный интерес в сохранении секретности документов бывшего коммунистического режима, это может допускаться только в исключительных случаях с учетом истечения значительного срока с момента их составления. Обоснование существования такого интереса в конкретном деле является обязанностью государства. Система, при которой исход процесса в значительной степени зависит от восстановления действий прежних спецслужб, тогда как материалы, имеющие значение для дела, продолжают оставаться секретными, и любые решения по снятию секретности относятся на усмотрение действующих спецслужб, создает для заинтересованных лиц очевидные неудобства.

На отсутствие достаточных гарантий в настоящем деле указывают четыре фактора. Во-первых, по крайней мере, некоторые из документов, относящихся к делу заявителя, являлись "совершенно секретными", и право отмены грифа секретности принадлежало руководителю органа государственной безопасности. Такая ситуация не совместима с требованием процессуальной справедливости.

Во-вторых, хотя после возбуждения производства заявителю был предоставлен доступ к делу, это сопровождалось множеством ограничений: он не мог снимать копии с документов и имел возможность знакомиться с секретными документами только в тайной канцелярии люстрационного суда. Любые записи могли делаться только в специальных записных книжках, которые затем хранились в опечатанном виде в тайной канцелярии и не могли использоваться в люстрационном суде. Аналогичные правила действовали и в отношении записей, которые делались в ходе разбирательства, большая часть которого проходила в закрытом режиме. Те же ограничения распространялись и на адвоката заявителя. Даже после того, как гриф секретности с некоторых документов был снят в декабре 2000 г., ограничения продолжали применяться по отношению к новым документам, приобщенным к делу позднее. С учетом значения, которое имело для заявителя люстрационное разбирательство, затрагивавшее его доброе имя и связанное с риском запрета занятия публичных должностей в течение 10 лет, для него было важно иметь неограниченный доступ к делу, возможность использовать без ограничения свои выписки и копировать соответствующие документы.

В-третьих, довод государства-ответчика о том, что "представитель общественных интересов"* (* Согласно Закону о люстрации "представитель общественных интересов", выступающий в роли независимого прокурора, проверял поступившие заявления, имел право проводить перекрестный допрос свидетелей и изучать документы, чтобы решить, следует ли передавать дело в суд. Он назначался из числа судей на шестилетний срок по решению председателя Верховного суда (прим. переводчика).) подвергался тем же ограничениям при ознакомлении с секретными документами во время суда, должен быть отклонен, поскольку согласно законодательству страны он был наделен теми же полномочиями, что и прокурор, включая право доступа к любым документам прежних органов безопасности, касающимся заинтересованного лица.

Наконец, несмотря на то, что решения от декабря 1999 г. и февраля 2000 г. имели принципиальное значение для заявителя, так как последнее лишило его депутатского статуса, он получил только резолютивные части решений, а ознакомиться с мотивами их принятия мог только в тайной канцелярии.

Секретность документов и ограничения права доступа заявителя к материалам дела, а также привилегированное положение представителя общественных интересов серьезно ограничили возможности заявителя по опровержению предположений относительно его прежней деятельности. Поэтому люстрационное разбирательство и применение совокупности правил привели на практике к возложению на него чрезмерного бремени и не соответствовали принципу равенства процессуальных возможностей сторон по делу.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 6 Конвенции во взаимосвязи с пунктом 3 статьи 6 Конвенции (принято единогласно).

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд счел, что признание факта нарушения Конвенции само по себе является достаточной справедливой компенсацией.

См. также дело "Турек против Словакии" [Turek v. Slovakia], жалоба N 57986/00, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of European Court of Human Rights] N 83* (* "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" [Information Note on the Case-law of the European Court of Human Rights] N 83 соответствует "Бюллетеню Европейского Суда по правам человека" N 9 за 2006 год.).