Деятельное раскаяние в нормах Общей и Особенной частей УК РФ (В. Сверчков, "Российская юстиция", N 2, февраль 2001 г.)

Деятельное раскаяние в нормах Общей и Особенной частей УК РФ

В N 1 "Российской юстиции" за 2000 год опубликована статья П. Яни "Специальный случай освобождения от уголовной ответственности за налоговые преступления", в которой автор, ссылаясь на правоприменительную практику, анализирует противоречия между условиями освобождения от уголовной ответственности, описанными в примечании к ст.198 УК РФ, и фактическим прекращением уголовных дел по данному основанию. Одновременно им затрагиваются две проблемы: а) применение примечания к ст.198 УК вопреки положениям ч.2 ст.75 УК и б) применение ч.2 ст.75 УК вопреки положениям первой части данной статьи. Автор совершенно справедливо указывает, что сотрудники правоохранительных органов, применяя примечания к ст.198 УК, не принимают во внимание положения ч.2 ст.75 УК, которые, в свою очередь, отсылают их к ч.1 этой статьи. Вместе с тем не все суждения П. Яни можно признать достаточно обоснованными.

Так, он рекомендует правоприменителям прекращать уголовные дела по ч.2 ст.7 УПК РСФСР в связи с примечанием к ст.198 УК лишь в том случае, если лицо: совершит данное преступление впервые, добровольно явится с повинной, будет способствовать раскрытию преступления, возместит нанесенный ущерб или иным образом загладит вред, причиненный преступлением, и т.д.

Однако первое из перечисленных условий лишь частично соответствует подобному условию в ст.75 УК, поскольку оно не распространяет освобождение от уголовной ответственности лишь на случаи тождественной неоднократности (специального рецидива) преступлений и допускает применение примечания к ст.198 УК в отношении лица, имеющего однородную неоднократность, совокупность или общий рецидив преступного поведения.

Обязательное наличие второго условия затрудняет применение примечания к ст. 198 УК, поскольку факт уклонения от уплаты обязательных платежей вскрывается, как правило, проверкой фискальным органом, материалы которой служат основанием для возбуждения уголовного дела. После обнаружения факта и субъекта преступления правоохранительными органами добровольная явка с повинной, разумеется, невозможна. Тем не менее П. Яни заключает: "...Нет явки с повинной - нет и деятельного раскаяния как основания освобождения от уголовной ответственности". Это утверждение противоречит задачам уголовного и уголовно-процессуального законодательств, интересам правосудия, следственно-судебной практике.

Некоторые сомнения в необходимости третьего условия освобождения вытекают из неприемлемости предыдущего условия. Каким образом виновный может способствовать раскрытию преступления, если оно уже обнаружено компетентными органами? Здесь впору говорить о способствовании расследованию преступления, но не его раскрытию. Думается, данная неточность, в первую очередь, связана с недостатками законодательной техники.

Мне представляется, что наличие субъективных условий освобождения (добровольной явки с повинной, способствования раскрытию и расследованию преступления, возмещения нанесенного ущерба, заглаживания причиненного преступлением вреда иным образом) в отличие от объективных (совершения преступления впервые, причем определенной степени тяжести) должно варьироваться в зависимости от конкретного преступного деяния. Например, при обмане потребителей (ст.200 УК) зачастую невозможно вести речь о явке с повинной, поскольку виновный задерживается на месте совершения преступления (с поличным), но можно и нужно говорить о способствовании расследованию этого преступления, возмещении причиненного ущерба, заглаживании вреда иным образом и применять ч.1 ст.75 УК. Объективные же условия должны присутствовать всегда.

Обосновывая непротиворечивость примечаний к статьям Особенной части УК, отражающих длительное раскаяние, и ст.75 УК, П. Яни пишет: "...Для похищения человека или захвата заложника заглаживание вреда от преступления и содействие в его раскрытии состоит, соответственно, в добровольном освобождении похищенного или заложника..." Думаю, что такое освобождение далеко не всегда свидетельствует о содействии виновного в раскрытии совершенного преступления. Представим ситуацию, когда человека похищают, допустим, в Москве, а освобождают в зимний период в каком-нибудь ущелье Кавказских гор. Каковы в этом случае шансы у потерпевшего благополучно добраться до родного дома или, по меньшей мере, выжить? Невозможно согласиться с автором и в том, что подобное освобождение каким-то образом заглаживает вред от совершенного похищения человека (захвата заложника).

Автор статьи, на мой взгляд, безосновательно включает в институт деятельного раскаяния примечания к ст.ст.337, 338 УК. Совершение преступлений, предусмотренных ими, в результате стечения тяжелых обстоятельств вовсе не обязывает виновного деятельно раскаяться для того, чтобы можно было применить указанные примечания, поскольку преступное поведение лица спровоцировано чрезвычайными обстоятельствами. Здесь виновный действует под принуждением возникших объективных причин. Таковыми могут быть неуставные отношения в воинской части и попустительство этому со стороны военачальников, тяжелая болезнь близкого родственника и отказ в предоставлении в связи с этим военнослужащему краткосрочного отпуска командиром воинской части и пр.

Указанные примеры преступного поведения военнослужащего не связаны с причинением значительного вреда охраняемым законом интересам. Поэтому примечания к данным статьям (в отличие, например, от примечания к ст.198 УК) не возлагают на виновного обязанность возмещения причиненного преступлением вреда, заглаживания его иным образом для освобождения от уголовной ответственности. Они не требуют от виновного способствования раскрытию преступления, поскольку в этом нет необходимости в связи с очевидностью произошедшего. Вместе с тем приведенные примеры должны отражать неблагоприятное для военнослужащего стечение тяжелых обстоятельств, что выражает не дополнительное, как считает П. Яни, а главное условие освобождения от уголовной ответственности. Раскаяния же достаточно в той степени, чтобы виновный осознал неправомерность своего поведения, пусть даже вызванного непреодолимым для его душевного состояния влиянием внешних обстоятельств.

При освобождении от уголовной ответственности по примечаниям к статьям Особенной части УК такое условие деятельного раскаяния, как "совершение преступления впервые", фактически "не работает". П. Яни для обоснования обратного приводит единственный пример (примечание к ст.198 УК), который лишь частично отражает данное условие и является исключением, поскольку все другие примечания (см. примечания к ст.ст. 126, 204, 208, 222, 223, 228, 275, 291, 307 УК) не содержат в себе этого условия и применяются независимо от повторности совершенных преступлений вопреки ч.2 ст.75 УК (ч.2 ст.7 УПК).

Суждение автора о том, что не существует приоритета применения примечаний к статьям Особенной части УК перед ст.75 УК, отражает желаемое, но не действительное положение дел, ибо ст. 75 УК имеет диспозитивный характер (предусматривает возможность освобождения от уголовной ответственности по усмотрению следственно-судебных органов). Примечания же к статьям Особенной части УК, отражающие деятельное раскаяние, имеют императивный характер (указывают на необходимость освобождения от уголовной ответственности при наличии определенных условий). Вместе с тем нормы об освобождении от уголовной ответственности, расположенные в Общей части УК, по моему мнению, не должны быть диспозитивными. Такие законодательные выражения, как "лицо может быть освобождено от уголовной ответственности", "суд, прокурор, следователь, орган дознания вправе прекратить уголовное дело", если они действительно необходимы, могут признаваться "поисковыми ориентирами" среди оснований и условий освобождения, но не должны быть основными регуляторами применения норм. Виновного следует освобождать от уголовной ответственности, если имеются все условия, необходимые для его освобождения в связи с совершением конкретного преступного деяния (достаточность субъективных условий должна зависеть от этого деяния).

В. Сверчков,

кандидат юридических наук

(Нижегородский юридический институт МВД РФ)