Ошибку врачей исправляет активная защита (Э.И. Эзрохи, "Гражданин и право", N 5, май 2001 г.)

Ошибку врачей исправляет активная защита

Ни один год ведутся разговоры и дискуссии о необходимости принципиального реформирования одного из атрибутов государства - судебной власти, но, к сожалению, реальных перемен она не претерпела, особенно в практическом претворении в жизнь конституционного принципа состязательности и равноправия участников процесса, провозглашенного в п.3 ст.123 Конституции Российской Федерации.

Представляется, что реформирование судебной системы должно проводиться одновременно с внесением принципиальных изменений в деятельность адвокатуры, которая наконец должна получить право на активную защиту, что невозможно без вступления адвоката в дело немедленно после его возбуждения против конкретного лица.

Эти и многие другие принципы следует закрепить в законе об адвокатуре, который не один год ждет рассмотрения Государственной Думой. Отсутствие нового закона об адвокатуре, отвечающего требованиям времени, лишает защиту возможности в полной мере отстаивать права и законные интересы человека, нуждающегося в помощи, а пока приходится признать, что осуществление защиты в условиях крайне низкой квалификации следственного аппарата органов внутренних дел и прокуратуры, а также явно обвинительной тенденции следователей и суда представляют значительные трудности.

Можно констатировать, что, как правило, все ходатайства, заявляемые на следствии и при судебном рассмотрении дела, отклоняются по различным надуманным мотивам, а иногда и просто без мотивировки, со стандартной фразой, что "вина обвиняемого полностью подтверждается материалами дела", хотя в действительности все обстоит наоборот.

Однако, несмотря на формальную позицию судебно-следственных органов, противоречащую требованиям ст.20 УПК РСФСР, защита обязана всеми дозволенными законом средствами добиваться рассмотрения и удовлетворения ходатайств в интересах подзащитного, без чего не представляется возможным принять правильное решение по делу, а следовательно - определить, виновно ли лицо, есть ли в его действиях состав уголовно наказуемого деяния и какого именно.

От этого, естественно, зависит и мера наказания, которую предстоит определить суду, или вынесение оправдательного приговора.

Следует сказать, что, к сожалению, не всегда адвокаты добиваются выполнения заявленных ходатайств, даже если они имеют существенное значение.

Между тем в соответствии со ст.131 УПК РСФСР следователь не вправе отказать в удовлетворении ходатайств подозреваемого, обвиняемого, защитника и других участников процесса, если они "могут иметь значение для дела".

Применительно к деятельности защиты при рассмотрении дела в суде необходимо ориентироваться на положения ст.276 УПК РСФСР, допускающей возможность при отклонении заявленных ходатайств в ходе судебного рассмотрения дела вновь их заявить.

Именно так, с учетом возможностей, предоставляемых законом, строилась защита по уголовному делу двух молодых людей, один из которых был несовершеннолетним. Они обвинялись в том, что около 24 часов 26 апреля 1995 г. на ст. Ухтомская Люберецкого района Московской области из хулиганских побуждений избили гр. П., причинив ему тяжкие телесные повреждения, от которых он умер в больнице в 13 часов 30 минут 27 апреля 1995 г., т.е. совершили преступления, предусмотренные статьями 206 (ч.2) и 108 (ч.2) УК РСФСР.

Из материалов дела объективно усматривалось, что инициатором инцидента был потерпевший, затеявший в пьяном виде ссору и драку с обвиняемыми на платформе в позднее время суток, где никого не было. При таких обстоятельствах, даже в том случае, если считать доказанными действия обвиняемых, они не были продиктованы хулиганскими мотивами. Несмотря на ходатайство защиты о прекращении уголовного дела в части хулиганства, оно было следователем отклонено.

Другим важным обстоятельством, на которое защита неоднократно обращала внимание следствия, состояло в том, что, как усматривалось из материалов уголовного дела, потерпевшему не была оказана квалифицированная медицинская помощь, которая бы могла предотвратить летальный исход.

В больницу потерпевший поступил без сознания, с сильным запахом алкоголя.

Последнее предопределило отношение к нему медицинского персонала.

При наличии серьезных повреждений, больной был предоставлен сам себе. Его не только не поместили в реанимационное отделение, но положили не в палату, а в коридоре.

Когда П. спустя несколько часов пришел в себя, он вынужден был сам добираться до туалета, хотя всякое движение было ему категорически противопоказано.

Приведенные факты стали известны защите в полном объеме при ознакомлении с материалами дела в порядке ст.201 УПК РСФСР, и было заявлено ходатайство о проведении повторной судебно-медицинской экспертизы, перед которой надлежало поставить вопрос о правильности диагноза, установленного больному осматривавшим врачом, а также о выяснении соответствия методики лечения П. с учетом имевшихся у него травм.

К сожалению, следствие отклонило ходатайство защиты, хотя оно имело существенное значение, ибо без этого не представлялось возможным сделать вывод о наличии причинной связи между полученными потерпевшим травмами и последовавшей смертью.

В случае подтверждения версии защиты в той части, что жизнь потерпевшего могла быть спасена при правильно организованном лечении, действия обвиняемых следовало квалифицировать не по ч.2 ст.108 УК РСФСР, а по ч.1 той же статьи, предусматривающей ответственность за умышленное причинение тяжких телесных повреждений и устанавливающей наказание от 1 месяца до 8 лет лишения свободы, в то время как за умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, статья устанавливала наказание в виде лишения свободы на срок от 5 до 12 лет.

При судебном рассмотрении дела в Люберецком городском суде - а это происходило почти полтора года спустя после события - защита наряду с другими вопросами, требовавшими разрешения, заявляла ходатайство о вызове в судебное заседание и допросе судебно-медицинского эксперта, производившего вскрытие трупа потерпевшего и давшего заключение о причине смерти.

В судебном заседании эксперт, с учетом материалов уголовного дела и показаний лечащего врача, заявил, что в больнице диагноз имевшихся у П. повреждений был определен правильно, однако лечение практически не было организовано, хотя требовалось немедленно сделать пункцию плевральной полости для эвакуации воздуха, провести эндоскопическое исследование брюшной полости с дальнейшей ревизией органов брюшной полости и устранения повреждения печени. Эксперт также отметил, что врачи не провели ультразвуковое исследование забрюшного пространства с дальнейшим устранением разрывов печени.

При выполнении перечисленного комплекса мероприятий мог иметь место более благоприятный исход, для чего, по мнению эксперта, следовало сделать операцию по установлению искусственной почки при обязательной госпитализации больного в отделение реанимации для постоянного ухода и контроля за его состоянием.

С учетом показаний судебно-медицинского эксперта, данных в судебном заседании адвокатами, защищавшими несовершеннолетнего Ш., было заявлено ходатайство о проведении по делу квалифицированной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, однако суд, отклонив ходатайство, 11 сентября 1996 г., исключив из обвинения ст.206 (ч.2) УК РСФСР, признал обоих подсудимых виновными в совершении преступления, предусмотренного статьей 108 (ч.2) УК РСФСР, и определил им наказание в виде 6 лет лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовой колонии общего режима.

При обжаловании приговора в кассационном порядке было обращено внимание на неполноту исследования материалов дела, нарушение п.3 ст.49 Конституции РФ, устанавливающего, что сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого, а также положений ст.20 и 309 УПК РСФСР и постановления Пленума Верховного суда РФ N 1 от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре", которые обязывают суд при постановке приговора тщательно исследовать все версии.

В данном случае, как отмечено выше, суд отказался от версии защиты, которая с учетом материалов предварительного и судебного следствия считала, что при надлежащей квалифицированной медицинской помощи имелась возможность спасения жизни потерпевшего.

21 октября 1996 г. судебная коллегия по уголовным делам Мособлсуда, рассмотрев кассационные жалобы, согласилась с доводами защиты и, отменив приговор Люберецкого городского суда, отметила, что с учетом дополнительного заключения, данного судебно-медицинским экспертом в судебном заседании, надлежит обсудить вопрос "о проведении комплексной судебно-медицинской экспертизы, в процессе которой решить вопрос о совместимости обнаруженных у потерпевшего повреждений с его жизнью и причине смерти потерпевшего, поскольку это обстоятельство имеет существенное значение для квалификации действий виновных".

Судебная коллегия, с учетом изложенных обстоятельств, признала приговор необоснованным и отменила его, а дело направила для нового рассмотрения в Люберецкий городской суд в ином составе судей.

Рассматривая дело вторично, Люберецкий городской суд назначил комплексную судебно-медицинскую экспертизу, которая пришла к выводу, что "при своевременном оказании медицинской помощи в полном объеме с момента поступления в больницу и помещения потерпевшего в реанимационное отделение он мог бы остаться жив".

В конце апреля 1997 г., т.е. спустя два года после гибели потерпевшего, Люберецкий городской суд в ином составе судей вынес приговор по данному делу и, согласившись с доводами защиты, с учетом заключения комиссионной судебно-медицинской экспертизы, обоснованно пришел к выводу, что подсудимые не могут нести ответственности за гибель потерпевшего, так как их действия, причинившие ему тяжкие телесные повреждения, не находятся в причинной связи с его смертью, а она явилась результатом несвоевременной и неквалифицированной медицинской помощи, за что подсудимые не должны и не могли нести ответственность.

С учетом возраста и личности подсудимых, ранее не привлекавшихся к уголовной ответственности, переквалифицировав их действия на ч.1 ст.108 УК РСФСР, суд приговорил их к трем годам лишения свободы, засчитав им в счет отбывания наказания два года пребывания под стражей.

28 апреля 1998 г. осужденные вышли на свободу, что стало возможным в результате настойчивости защиты, правильной постановки вопросов перед судебно-медицинской экспертизой, с чем вынуждены были согласиться судебные органы. Это позволило избежать серьезной ошибки как в квалификации действий подсудимых, так и в назначении им наказания.

Э.И. Эзрохи,

заведующий юридической консультацией N 36 "Фемида"

"Гражданин и право", N 5, май 2001 г.