Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного суда Удмуртской Республики от 15 августа 2012 г. по делу N 33-2580

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего судьи Смирновой Т.В.,

судей Кричкер Е.В., Ступак Ю.А.,

при секретаре Ланшаковой А.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске 15 августа 2012 года гражданское дело по исковому заявлению П.Е.Г. к бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики "Городская клиническая больница N6 Министерства здравоохранения Удмуртской Республики", муниципальному образованию "Город Ижевск" в лице Администрации г. Ижевска о взыскании убытков, компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе П.Е.Г. на решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 26 апреля 2012 года, которым П.Е.Г. отказано в удовлетворении исковых требований.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда УР Кричкер Е.В., выслушав объяснения истца П.Е.Г. и её представителя Т. (доверенность от 24 марта 2011 года сроком на три года), поддержавших доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

П.Е.Г. (далее по тексту - истец) обратилась в суд с иском к муниципальному учреждению здравоохранения "Городская клиническая больница N4" (далее по тексту - МУЗ "ГКБ N4") с требованиями о взыскании материального ущерба в размере 3 069 рублей, компенсации морального вреда в размере 200 000 рублей, по тем основаниям, что в результате некачественно оказанной ей ответчиком медицинской услуги, ей был причинен вред здоровью и нравственные страдания, а также материальный ущерб.

В силу ст.39 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее по тексту - ГПК РФ), в ходе рассмотрения дела истец изменила предмет иска, просила взыскать с МУЗ "ГКБ N4" материальный ущерб в размере 3 069 рублей, компенсацию морального вреда в размере 200 000 рублей и возложить субсидиарную ответственность на муниципальное образование "Город Ижевск" в лице Администрации г. Ижевска (далее по тексту - МО "Город Ижевск") (л.д.45).

По ходатайству истца, в порядке ч.3 ст.40 ГПК РФ, определением суда от 02 декабря 2011 года к участию в деле в качестве соответчика привлечено МУЗ "МСЧ Ижмаш" (л.д.122, 123).

В процессе рассмотрения дела суд, основываясь на положениях ст.44 ГПК РФ, произвел замену ответчиков в силу правопреемства: ответчик МУЗ "ГКБ N4" заменен на бюджетное учреждение здравоохранения Удмуртской Республики "Городская клиническая больница N4 Министерства здравоохранения Удмуртской Республики" (далее по тексту - БУЗ "ГКБ N4"), ответчик МУЗ МСЧ "Ижмаш" - на бюджетное учреждение здравоохранения Удмуртской Республики "Городская клиническая больница N6 Министерства здравоохранения Удмуртской Республики" (далее по тексту - БУЗ "ГКБ N6") (л.д.206, 207).

В судебном заседании истец заявила отказ от исковых требований к БУЗ "ГКБ N4". Данный отказ от исковых требований принят судом определением от 26 апреля 2012 года, производство по делу в части исковых требований к БУЗ "ГКБ N4" прекращено (л.д.278, 286).

В остальной части истец и её представитель заявленные исковые требования с учетом уточнений поддержали, просили их удовлетворить. При этом истец пояснила, что в результате некачественно оказанной ей ответчиком медицинской услуги - производства аборта, ей причинен вред. В частности, после не удавшегося мини-аборта, который был сделан в Центре планирования семьи БУЗ "ГКБ N4", она была доставлена на скорой помощи в дежурную гинекологию - БУЗ "ГКБ N6", где в целях удаления остатков плодного яйца, она была вынуждена сделать повторно аборт, во время которого в левом трубном углу кюретка N2 провалилась до 15 см. В результате был выставлен диагноз: перфорация матки и проведена операция, после которой она была вынуждена длительное время принимать лечение, в т.ч. стационарное. В результате она понесла физические и нравственные страдания. При этом истец ссылалась на то, что на её иждивении находятся двое несовершеннолетних детей, а также престарелая мать, являющаяся инвалидом 1 группы.

В судебном заседании представитель ответчика БУЗ "ГКБ N6" исковые требования не признала, полагая их не подлежащими удовлетворению. При этом пояснила, что при проведении аборта одним из наиболее часто встречающихся осложнений, является перфорация матки. До начала мини-аборта истцу были разъяснены последствия искусственного прерывания беременности, после чего она подписала согласие на операцию. У П.Е.Г. был неблагоприятный фон, а именно: неправильное расположение матки, предыдущие оперативные вмешательства, воспалительные процессы. Истец сознательно шла на риск. В данном случае, была не врачебная ошибка, а осложнение, которое возможно при оперативном вмешательстве. Лечение истца соответствовало медицинским стандартам.

Представитель ответчика МО "Город Ижевск" в лице Администрации г. Ижевска и представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований - Управления здравоохранения Администрации г. Ижевска были своевременно извещены о времени и месте судебного заседания, но в суд не явились. В силу ст.167 ГПК РФ суд рассмотрел дело в их отсутствие.

Суд постановил вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе истец просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на следующие доводы:

- суд необоснованно не принял в качестве надлежащего доказательства экспертное заключение, выполненное государственным автономным учреждением здравоохранения "Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Республики Татарстан";

- экспертное заключение бюджетного учреждения здравоохранения Удмуртской Республики "Бюро судебно-медицинской экспертизы Министерства здравоохранения Удмуртской Республики" (далее по тексту - БУЗ УР "Бюро СМЭ МЗ УР") не могло быть положено в основу решения, поскольку в составе группы экспертов, проводивших экспертизу, было лицо, ранее проводившее судебно-медицинское исследование в рамках досудебной экспертизы, а также в связи с тем, что данная экспертиза являлась повторной, а не дополнительной;

- производство экспертизы не могло быть поручено экспертам БУЗ УР "Бюро СМЭ МЗ УР";

- заключение специалиста С.Н. не могло быть использовано судом в качестве доказательства по делу, поскольку ранее она участвовала в проведении досудебной экспертизы;

- суд не применил нормы материального права, регулирующие возмещение вреда жизни и здоровью, а также компенсации морального вреда.

Представитель БУЗ "ГКБ N6" представил в суд письменные возражения на апелляционную жалобу истца, в которых просил оставить решение суда без изменения, а апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Изучив и проанализировав материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав участников апелляционного процесса, судебная коллегия приходит к следующему.

Материалами дела установлено, что:

- 14 октября 2009 года в Республиканском центре планирования семьи и репродукции человека Первой Республиканской клинической больницы истцу П.Е.Г. проведено ультразвуковое исследование (далее по тексту - УЗИ) и установлен диагноз: беременность 3-4 недели. В тот же день в отделении ультразвуковой диагностики МУЗ "ГКБ N7" истцу проведено УЗИ гениталий, выставлено заключение: признаки беременности 5 недель (л.д.162, 163).

23 октября 2009 года между истцом и МУЗ "ГКБ N4" заключен договор на оказание платных медицинских услуг на сумму 1 500 рублей. В тот же день истцом было подписано информационное добровольное согласие на проведение искусственного прерывания беременности при сроке до 12 недель (л.д.29, 32).

23 октября 2009 года врач М.Т. предприняла попытку произвести в отношении истца операцию "мини-аборт", которая не была окончена из-за механических и анатомических особенностей пациентки. В связи с чем, последней были возвращены денежные средства в сумме 1 500 рублей (л.д.33).

В 13 часов 19 минут 23 октября 2009 года истец на скорой помощи была доставлена в МУЗ "МСЧ "Ижмаш" (БУЗ "ГКБ N6") с диагнозом: неудачный медицинский аборт с другими не уточненными осложнениями (л.д.160, 216).

23 октября 2009 года в 19 часов 40 минут была начата операция по удалению у истца остатков плодного яйца после мини-аборта. Однако выскабливание было приостановлено, т.к. в левом трубном углу кюретка N2 "провалилась" на 15 см. В 20 часов 44 минуты истцу проведено УЗИ гениталий, выставлен диагноз: перфорация матки (139-141).

23 октября 2009 года истец подписала информационное добровольное согласие на выполнение инвазивного исследования, вмешательства, операции.

В 22 часа 20 минут истцу сделана операция, продолжавшаяся 01 час 10 минут, в ходе которой выполнены лапаротомия, ушивание пероративного отверстия, ревизия брюшной полости.

В период с 24 по 30 октября 2009 года истец находилась на стационарном лечении в МУЗ МСЧ "Ижмаш".

19 ноября 2009 года, истец прошла УЗИ матки и придатков, в период с 11 ноября 2009 года по 06 января 2010 года приобретала различные медицинские препараты на сумму 3 069 рублей (л.д.132).

25 ноября 2009 года истец обратилась к руководителю СО по Октябрьскому району г. Ижевска СУ СК при прокуратуре РФ по УР с заявлением о проведении проверки по факту причинения ей тяжкого вреда здоровью врачом М.Т..

16 августа 2010 года постановлением старшего следователя СО по Октябрьскому району г. Ижевска СУ СК при прокуратуре РФ по УР Семёнова В.В. в возбуждении уголовного дела по ст.293 УК РФ в отношении сотрудников МУЗ "ГКБ N4" врача М.Т. и медсестры Г.Н. отказано (л.д.7, 8).

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции руководствовался ст.ст.12, 55, 56, 67 ГПК РФ, главой 59 ГК РФ, Основами законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года, действовавшими в спорный период времени, а также заключениями проведенных по делу судебно-медицинских экспертиз, судебно-медицинским исследованием, проведенным в рамках проверки заявления Поповой Е.Г. о ненадлежащем исполнении обязанностей сотрудниками МУЗ "ГКБ N4", показаниями свидетелей, консультациями специалиста и пришел к выводу, что вред в виде возникшего осложнения (перфорация матки), был причинен истцу не в результате противоправных действий работников МУЗ "МСЧ "Ижмаш", а явился следствием осложнения после попытки проведения аборта. Суд учёл отягощенный гинекологический анамнез истца, и исходил из того, что какой-либо халатности в действиях сотрудников МУЗ "МСЧ "Ижмаш" не установлено. Отказывая в удовлетворении иска в части компенсации морального вреда, суд первой инстанции указал, что истцом не доказано наличие виновных действий со стороны сотрудников МУЗ "МСЧ "Ижмаш", которыми ей были причинены физические и нравственные страдания, связанные с дефектом оказания медицинской помощи и ухудшением состояния здоровья.

В силу ч.1 ст.327.1 ГПК РФ, суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, и возражениях относительно жалобы.

Как следует из материалов дела, для решения вопроса о качестве проведенной операции судом 19 сентября 2011 года была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза (л.д.84, 85), по результатам которой, комиссия ГАУЗ "Республиканское бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава Республики Татарстан" пришла к следующим выводам:

1.2. (Определить причины возникновения у П.Е.Г. повреждения - перфорации матки. Определить время и локализацию данного повреждения. Могло ли данное повреждение возникнуть в результате дефекта медицинской помощи (проведения микроаборта) в МУЗ "ГКБ N4"?) Причиной перфорации матки у П.Е.Г. явилось повреждение стенки матки в левом трубном углу медицинским инструментом - кюреткой N2 при проведении операции - выскабливание матки, что подтверждается записями хода операции в медицинской карте N стационарного больного МУЗ МСЧ "Ижмаш" ("провалилась до 15 см"), отсутствие каких-либо сведений, указывающих на данное осложнение в предшествующей медицинской карте МУЗ "ГКБ N4". Все вышеуказанное исключает образование перфорации матки в МУЗ "ГКБ N4".

3. (Какой вред здоровью по признаку опасности для жизни был причинен П.Е.Г. указанным повреждением - перфорация матки?) Согласно п.6.1.21 приказа от 24 апреля 2008 года N194н "Об утверждении медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека", данное повреждение причинило тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. По данным литературы (Акушерство: национальное руководство/ под ред. В.И. Кулакова, И.Б. Манухина, Г.М. Савельевой - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009 - с.239) "?Наиболее серьезным осложнением, возникающим во время хирургического прерывания беременности на ранних сроках, считают перфорацию матки с возможным повреждением соседних органов и сосудов. По данным различных авторов, перфорацию отмечают при 0,3 - 4,8% всех абортов?".

4. (Имелась ли необходимость при наличии у П.Е.Г. в анамнезе двух рубцов, свидетельствующих об оперативном родовспоможении, до проведения ей микроаборта в проведении дополнительных обследований, в том числе УЗИ?) Согласно данным литературы (Гинекология: национально руководство/ под ред. В.И. Кулакова, И.Б. Манухина, Г.М. Савельевой - М.: ГЭОТАР-Медиа, 2009 - с.268) "?Перед прерыванием беременности проводят предварительное амбулаторное обследование: сбор анамнестических данных; бимануальное исследование с осмотром шейки матки в зеркалах, определение степени чистоты влагалища; клинический анализ крови; общий анализ мочи, ? исследование крови на ВИЧ-инфекцию, сифилис, гепатиты В и С, ?УЗИ органов малого таза?". По данным представленных медицинских документов П.Е.Г. перед проведением миниаборта 14 октября 2009 года все указанные обследования и анализы были проведены, в том числе и УЗИ, подтверждающие наличие маточной беременности сроком 3-4 недели. При выполнении миниаборта 23 октября 2009 года и возникших при этом затруднений повторно выполнено УЗИ, при котором установлено отсутствие свободной жидкости в брюшной полости и наличие плодного яйца в полости матки диаметром 20 мм (л.д.95-107).

В ходе рассмотрения дела сторонами были представлены результаты гистологического и ультразвукового исследований, а также допрошены свидетели М.Ю., З.Н., А.М. и М.Т., в связи с чем, по ходатайству участников процесса, определением суда от 17 февраля 2012 года была назначена дополнительная судебно-медицинская экспертиза (л.д.241, 242), по результатам которой судебно-медицинская экспертная комиссия БУЗ УР "Бюро СМЭ МЗ УР" пришла к следующим выводам:

1. (Правильно ли поставлен диагноз П.Е.Г. при проведении аборта и в последующем при переводе в МУЗ МСЧ "Ижмаш", если нет, то чем это объясняется и к каким последствиям привело?") На этапе оказания медицинской помощи в Центре планирования семьи и репродукции МУЗ "ГКБ N4" установлен диагноз: беременность 6-7 недель, неудачная попытка миниаборта. В приемном покое 1-го гинекологического отделения МУЗ МСЧ "Ижмаш" установлен диагноз: остатки плодного яйца после медицинского аборта; диагноз клинический: перфорация матки. Диагнозы, установленные на этапах оказания медицинской помощи П.Е.Г. в МУЗ "ГКБ N4" и в МУЗ МСЧ "Ижмаш" в октябре 2009 года являлись правильными, подтверждались соответствующими клиническими данными.

2. (Своевременно ли были проведены диагностические мероприятия на всех этапах оказания медицинских процедур и медицинской помощи П.Е.Г.?) Диагностические мероприятия на этапах оказания медицинской помощи П.Е.Г. в МУЗ "ГКБ N4" и в МУЗ МСЧ "Ижмаш" в октябре 2009 года проведены правильно, своевременно и в полном объеме.

3. (Имелись ли противопоказания для проведения аборта у П.Е.Г. на 23 октября 2009 года?) Противопоказаний для проведения аборта П.Е.Г. 23 октября 2009 года не было.

4. (Являлось ли необходимым оперативное вмешательство, проведенное П.Е.Г. после перевода в МУЗ МСЧ "Ижмаш"?) Оперативные вмешательства, проведенные П.Е.Г. 23 октября 2009 года в МУЗ МСЧ "Ижмаш", проведены обоснованно и были необходимы.

5. 6. (Имелись ли нарушения в оказании медицинской помощи больной П.Е.Г.? Определить причины возникновения у П.Е.Г. повреждения - перфорации матки, определить время данного повреждения) Перфорация матки явилась осложнением хирургического аборта, проведенного П.Е.Г. 23 октября 2009 года в МУЗ МСЧ "Ижмаш". Хирургический аборт всегда несет в себе потенциальную опасность возникновения данного осложнения, которое по сведениям специальной литературы, встречается в 0,03-5%. Считаем, что в данном случае объективными факторами, способствовавшими возникновению перфорации матки явились:

- неправильное положение тела матки (ретрофлексио-верзио - загиб и отклонение матки кзади);

- спаечный процесс малого таза на фоне хронического двухстороннего сальпингоофорита (воспаления яичников и маточных труб);

- перенесенные ранее два оперативных родоразрешения с формированием рубцовых изменений и несостоятельности мышцы матки на их фоне.

Исходя из вышеуказанного, считаем, что нарушений при оказании медицинской помощи П.Е.Г. в МУЗ "ГКБ N4" и в МУЗ МСЧ "Ижмаш" в октябре 2009 года не имелось" (л.д.254-260).

Придя к выводу о том, что истец не представила доказательств некачественного оказания медицинских услуг со стороны сотрудников МУЗ МСЧ "Ижмаш", суд первой инстанции дал совокупную оценку представленным в материалы дела заключениям судебно-медицинской экспертизы и дополнительной судебно-медицинской экспертизы, консультациям специалистов, а также судебно-медицинскому заключению, выполненному в рамках проверки заявления истца о ненадлежащем исполнении сотрудниками МУЗ "ГКБ N4" М.Т. и Г.Н. своих обязанностей (ст.293 УК РФ).

Анализируя данные доказательства, суд правомерно не принял в качестве доказательства нарушений со стороны медицинского персонала МУЗ МСЧ "Ижмаш" при оказании медицинской помощи истцу, вывод, изложенный в заключении ГАУЗ "Республиканское бюро СМЭ МЗ Республики Татарстан" о причинах перфорации матки, поскольку при назначении данной экспертизы перед экспертами не ставился вопрос о наличии либо отсутствии нарушений (недостатков) со стороны сотрудников МУЗ МСЧ "Ижмаш" в процессе оказания медицинской помощи П.Е.Г.

Оценка данным доказательствам дана в полном соответствии с требованиями ГПК РФ, судебная коллегия с такой оценкой соглашается.

Так, согласно ч.3 ст.86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается по правилам, установленным в ст.67 настоящего Кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении суда.

В соответствии с частями 3 и 4 статьи 67 ГПК РФ суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Данным требованиям норм процессуального права решение суда первой инстанции соответствует.

Оценивая заключения судебных экспертиз, анализируя соблюдение процессуального порядка их проведения, сравнивая соответствие заключений поставленным вопросам и определяя полноту заключений, их научную обоснованность и достоверность полученных выводов, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Из материалов дела следует, что экспертам ГАУЗ "Республиканское бюро СМЭ МЗ Республики Татарстан" на производство экспертизы были представлены следующие документы: определение о назначении экспертизы, гражданское дело, материал проверки Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по УР.

В представленных на экспертизу материалах имелись следующие медицинские документы: акт N судебно-медицинского освидетельствования от 23 ноября 2009 года, составленный ГУЗ "Бюро СМЭ УР"; медицинская карта амбулаторного больного N на имя П.Е.Г.; выписка из истории болезни N; медицинская карта N.

Данная экспертиза была назначена судом первой инстанции 19 сентября 2011 года (л.д.84, 85), т.е. до привлечения МУЗ МСЧ "Ижмаш" (в настоящее время - БУЗ "ГКБ N6") к участию в настоящем деле в качестве соответчика (02 декабря 2011 года - л.д.122, 123).

В судебном заседании 19 декабря 2011 года представитель ответчика - МУЗ "МСЧ "Ижмаш" П.С. с результатами вышеуказанной экспертизы не согласилась, указав, что при её проведении не были учтены обстоятельства дела, а именно: история болезни была заполнена со слов истца; данные операций по двум предыдущим абортам представлены не были; диагноз при осмотре определен не верно (по этому факту была составлена служебная записка). В связи с чем, к материалам гражданского дела были приобщены: служебная записка заместителя главного врача МУЗ "МСЧ "Ижмаш" на имя начальника отдела охраны материнства и детства Управления здравоохранения г. Ижевска; объяснительные врачей гинекологического отделения МУЗ МСЧ "Ижмаш" М.Ю. и Ч.Т. по факту оказания медицинской помощи П.Е.Г. Впоследствии к материалам гражданского дела также были приобщены результаты гистологического исследования истца, результаты УЗИ от 19 ноября 2009 года, допрошены свидетели: М.Ю. (акушер-гинеколог БУЗ "ГКБ N6"), З.Н. (заведующая первым гинекологическим отделением БУЗ "ГКБ N6"), А.М. (гинеколог БУЗ "ГКБ N6"), М.Т. (гинеколог БУЗ "ГКБ N4"), заслушаны пояснения специалистов С.Н. и Т.С.

Учитывая данные обстоятельства, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о необходимости проведения по делу дополнительной судебно-медицинской экспертизы, оснований не согласиться с таким выводом судебная коллегия не усматривает.

Все вышеуказанные доказательства, приобщенные к материалам дела после проведения судебно-медицинской экспертизы экспертами ГАУЗ "Республиканское бюро СМЭ МЗ Республики Татарстан", были исследованы и учтены при производстве дополнительной судебно-медицинской экспертизы, проведенной экспертами БУЗ УР "Бюро СМЭ МЗ УР".

Таким образом, суд первой инстанции правомерно руководствовался выводами, изложенными в заключении экспертов по дополнительной судебно-медицинской экспертизе, поскольку при производстве данной экспертизы были исследованы дополнительно представленные доказательства, имеющие непосредственное отношение к существу спора.

Кроме того, заключение дополнительной судебно-медицинской экспертизы не противоречит судебно-медицинскому заключению, выполненному в связи с рассмотрением заявления П.Е.Г. о ненадлежащем исполнении обязанностей сотрудниками МУЗ "ГКБ N4", оцененному судом первой инстанции в качестве письменного доказательства по делу.

Исходя из взаимной связи доказательств, представленных в материалы дела, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что вред, причиненный истцу, явился результатом осложнения после попытки проведения аборта, а не следствием противоправных действий работников МУЗ МСЧ "Ижмаш".

Довод апелляционной жалобы о том, что судебно-медицинская экспертиза, проведенная БУЗ УР "Бюро СМЭ МЗ УР", является не дополнительной, а повторной, не соответствует фактическим обстоятельствам дела и нормам процессуального права.

Так, по смыслу частей 1 и 2 статьи 87 ГПК РФ повторная экспертиза назначается по тем же вопросам, что и первоначальная.

Из содержания определений суда первой инстанции от 19 сентября 2011 года и от 17 февраля 2012 года следует, что экспертизы были назначены судом по различным вопросам, как по их количеству, так и по их содержанию.

Ссылка в апелляционной жалобе на то, что заключение судебно-медицинской экспертизы, проведенной на основании определения суда от 17 февраля 2012 года, является повторным по отношению к судебно-медицинскому исследованию, составленному в рамках рассмотрения заявления П.Е.Г. о ненадлежащем исполнении обязанностей сотрудниками МУЗ "ГКБ N4", безосновательна, поскольку последнее было составлено вне рамок настоящего гражданского дела и подлежит оценке исключительно в качестве письменного доказательства по делу.

Довод апеллятора о том, что заключение БУЗ УР "Бюро СМЭ МЗ УР" не может быть положено в основу принятого по делу решения, поскольку при её производстве принимал участие Д.М., ранее участвовавший в судебно-медицинском исследовании, имевшем место в рамках проверки, проведенной сотрудниками Следственного отдела по Октябрьскому району СУ СК при прокуратуре РФ по УР, судебная коллегия также отклоняет как не состоятельный.

В силу ст.18 ГПК РФ основания для отвода судьи, указанные в ст.16 настоящего Кодекса, распространяются в т.ч. на эксперта. Эксперт или специалист, кроме того, не может участвовать в рассмотрении дела, если он находился либо находится в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей. Участие эксперта или специалиста в предыдущем рассмотрении данного дела в качестве соответственно эксперта, специалиста не является основанием для их отвода.

Причем, при назначении по делу дополнительной судебно-медицинской экспертизы от лиц, участвующих в деле, не поступало ходатайств о проведении экспертизы конкретными экспертами, равно как и ходатайств об отводе того или иного эксперта.

Оснований, по которым эксперт Д.М. обязан был в порядке ч.1 ст.19 ГПК РФ заявить самоотвод, судебная коллегия не усматривает, а ГПК РФ не запрещает эксперту, участвовавшему в даче заключения в рамках досудебной экспертизы, участвовать в экспертизе, назначенной судом.

Кроме того, руководствуясь ст.ст.16-19 ГПК РФ, судебная коллегия не усматривает оснований, препятствующих суду привлечь С.Н. к участию в настоящем гражданском деле в качестве специалиста, в т.ч. учитывая то обстоятельство, что ранее, в досудебном порядке, она участвовала в качестве эксперта при производстве судебно-медицинского исследования в рамках проверки, проведенной СО по Октябрьскому району СУ СК при прокуратуре РФ по УР. Ходатайств об отводе данного лица как специалиста участниками процесса в ходе судебного разбирательства не заявлялось.

Нормы материального права, регулирующие возмещение вреда жизни и здоровью, а также компенсации морального вреда, суд первой инстанции, вопреки мнению апеллятора, применил надлежащим образом, что следует из содержания оспариваемого решения.

Обязанность по возмещению причиненного вреда может быть возложена на причинителя вреда в соответствии со ст.ст.151, 1064, 1068, 1099-1101 ГК РФ при условии доказанности вины данного лица и причинно-следственной связи между противоправными действиями причинителя вреда и наступившими неблагоприятными для истца последствиями. Доказательства указанных обстоятельств, в силу ст.ст.12, 56 ГПК РФ, должна была представить истец. Между тем, в ходе рассмотрения дела доказательств указанных обстоятельств истцом не представлено.

Ссылка представителя истца на пункт 35 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 года N17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", не может быть принята как безусловное основание для удовлетворения заявленных истцом требований. Так, вышеназванным пунктом 35 разъяснено, что при рассмотрении дел о возмещении вреда, причиненного здоровью, вследствие конструктивных, производственных, рецептурных или иных недостатков оказанной услуги, необходимо учитывать, что в соответствии со ст.ст.1095-1097 ГК РФ, п.3 ст.12 и п.п.1-4 ст.14 Закона о защите прав потребителей такой вред подлежит возмещению исполнителем в полном объеме независимо от его вины (за исключением случаев, предусмотренных, в частности, статьями 1098,1221 ГК РФ, пунктом 5 статьи 14, пунктом 6 статьи 18 Закона о защите прав потребителей) и независимо от того, состоял потерпевший с ним в договорных отношениях или нет. Таким образом, одним из условий возмещения вреда истцу ответчиком в полном объеме независимо от вины последнего, является наличие недостатков оказанной им медицинской услуги. Между тем, доказательства указанных обстоятельств в материалах дела отсутствуют и не представлены истцом.

По мнению судебной коллегии, суд первой инстанции тщательно проанализировал материалы дела, верно установил фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, дал обоснованную и мотивированную оценку всем представленным в дело доказательствам, привел в решении необходимые ссылки на правовые нормы.

Исходя из вышеизложенного, судебная коллегия не усматривает предусмотренных законом оснований для отмены вынесенного по делу судебного постановления и удовлетворения требований апелляционной жалобы.

Руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 26 апреля 2012 года оставить без изменения, апелляционную жалобу П.Е.Г. - без удовлетворения.

Председательствующий Смирнова Т.В.

Судьи Ступак Ю.А.

Кричкер Е.В.