Апелляционное определение СК по гражданским делам Ростовского областного суда от 06 сентября 2012 г. по делу N 33-10372

Судебная коллегия по гражданским делам Ростовского областного суда в составе: председательствующего Нестеровой Е.А.,

судей Чеботаревой М.В., Шамрай М.С.,

с участием прокурора Ляликовой Н.В.,

при секретаре Торпуджиян А.Х.,

рассмотрела в открытом судебном заседании по докладу судьи Нестеровой Е.А. гражданское дело по иску Журавлевой С.П. к Государственному учреждению - Ростовскому региональному отделению Фонда социального страхования РФ (филиал N 25) о возобновлении страховых выплат по потере кормильца,

по апелляционной жалобе Государственного учреждения - Ростовское региональное отделение Фонда социального страхования РФ на решение Шахтинского городского суда Ростовской области от 03.07.2012 г.,

УСТАНОВИЛА:

Журавлева С.П. обратилась в суд с иском к Государственному учреждению - Ростовское региональное отделение Фонда социального страхования (филиал N 25) (ГУ РРО ФСС), просила обязать ответчика возобновить ежемесячные страховые выплаты по случаю смерти кормильца в сумме ? руб. с 1 мая 2012 г. с последующей индексацией в соответствии с законодательством, а также взыскать с ответчика в ее пользу задолженность по страховым выплатам за период с 01.04.2009 г. по 30.04.2012 г. в сумме ? руб.

В обоснование заявленных требований истица указывала, что она состояла в браке с И., который являлся инвалидом 2 группы, умер ? г. в результате профзаболевания, приобретенного в период выполнения поземных работа в подразделения ОАО "Р".

Как указывала истица, при жизни супруг оказывал ей постоянную материальную помощь. После его смерти работодателем на основании приказа N 1572-к от 30.12.1999 г. ей были назначены ежемесячные выплаты по случаю смерти кормильца с 01.01.1999 г. в размере ? руб. С 01.01.2000 г. ежемесячные страховые выплаты осуществляло ГУ РРО ФСС (филиал N 25), однако, с 01.04.2004 г. выплата указанных сумм ответчиком была прекращена в связи с отсутствием в деле надлежащего заключения МСЭ о наличии причинной связи между смертью мужа и имевшимся у него при жизни профзаболеванием.

Обращаясь с требованием о возобновлении страховых выплат по случаю смерти кормильца, истица ссылалась на заключение ФГУ "ГБ МСЭ" от 31.03.2011 г., по результатам проведенной учреждением проверки, подтвердившее, что смерть И. была связана с имевшимся у него при жизни профзаболеванием.

Решением Шахтинского городского суда Ростовской области от 03.07.2012 г. исковые требования Журавлевой С.П. удовлетворены.

На ГУ РРО ФСС РФ (филиал N 25 г. Шахты) возложена обязанность назначить Журавлевой С.П. с 01.06.2012 г. ежемесячные страховые выплаты в связи со смертью ее супруга, И., пожизненно в размере ? руб., с последующей индексацией в установленном законом порядке и взыскана в ее пользу недоплата за период с 01.05.2009 г. по 31.05.2012 г. в размере ? руб.

Постановляя такое решение, суд первой инстанции руководствовался нормами ст. 8, 1089 ГК РФ, положениями ст.ст. 3-4, 7, 12 и 15 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" от 24.07.1998 г. N 125-ФЗ, ст. 179 ТК РФ, Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением ими трудовых обязанностей, ст. 264 ГПК РФ и исходил из того, что требование об обязательном предоставлении документа о причинной связи смерти лица с имевшимся у него профзаболеванием было введено на основании Федерального закона от 07.07.2003 г. N 118-ФЗ о внесении изменений в ст. 15 Федерального закона N 125-ФЗ. Ранее действовавшее законодательство, в соответствии с которым истице было произведено назначение страховых выплат (Правила возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем.. . и ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профзаболеваний" в первоначальной редакции), требования наличии указанного документа не содержали. Также не было указания на необходимость его предоставления и в приказе ГУ РРО ФСС РФ N 5279 от 01.04.2000 г., о назначении истице ежемесячных страховых выплат.

Государственное учреждение - Ростовское региональное отделение Фонда социального страхования РФ не согласилось с указанным решением суда и обжаловало его в апелляционном порядке.

В жалобе апеллянт указывает на необоснованность и незаконность вынесенного по делу судебного акта, на нарушение судом, при его вынесении норм материального права.

Апеллянт ссылается на то, что на момент смерти своего супруга истице было 50 лет и будучи трудоспособной, она работала и имела самостоятельный доход.

Также апеллянт указывает, что прекращение выплат страховых сумм истице было связано с поступлением сообщения филиала N 20 ФГУ "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Ростовской области" о том, что профпатологическое бюро медико-социальной экспертизы N 2 не выносило решения о причинной связи смерти и профзаболевания И., а предоставленный ранее Журавлевой С.П. акт профпатологического бюро МСЭ N 1049 от 18.10.1996 г. был сфальсифицирован. Кроме того, до 1999 г. данное учреждение именовалось "Шахтинская межрайспец ВТЭК по профессиональным заболеваниям", в связи с чем, заключение от 18.10.1996 г. не могло быть выдано от имени профпатологического бюро МСЭ N 2 г. Шахты.

По мнению апеллянта, учитывая, что обстоятельства и факты, подтверждающие наличие права истицы на получение ежемесячных страховых выплат в связи со смертью застрахованного лица были установлены только в марте 2011 г., а правоустанавливающие документы были представлены ответчику и в суд в мае 2012 г., то требование о назначении и выплате страхового обеспечения ранее даты представления указанных документов и вынесения решения являются незаконными и необоснованными.

Помимо изложенного, апеллянт также оспаривает расчет страховой выплаты, произведенный истицей, как нарушающий требования п. 8 ст. 12 Федерального закона от 24.07.1998 г. N 125-ФЗ.

Ознакомившись с материалами дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав представителей сторон, заслушав заключение прокурора Ляликовой Н.В., полагавшей судебное решение законным и обоснованным, судебная коллегия не находит оснований к отмене обжалуемого решения в апелляционном порядке.

Правовое регулирование отношений по социальному обеспечению в случае болезни, вызванной воздействием неблагоприятных факторов при исполнении трудовых обязанностей, осуществляются по нормам Федерального закона от 24 июля 1998 г. N125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", которыми предусматривается, что обязательное социальное страхование от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, являясь видом социального страхования, устанавливается для социальной защиты застрахованных путем предоставления в полном объеме всех необходимых видов обеспечения по страхованию в возмещение вреда причиненного их жизни и здоровью при исполнении обязанностей по трудовому договору.

В силу статьи 3 указанного Федерального закона обязанность страховщика осуществлять социальное обеспечение по данному виду страхования возникает при наступлении страхового случая, который определяется как подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания.

Несчастным случаем на производстве признается событие, в результате которого застрахованный получил увечье или иное повреждение здоровья при исполнении им обязанностей по трудовому договору (контракту) и в иных установленных настоящим Федеральным законом случаях, как на территории страхователя, так и за ее пределами либо во время следования к месту работы или возвращения с места работы на транспорте, предоставленном страхователем, и которое повлекло необходимость перевода застрахованного на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.

Под профессиональным заболеванием понимается хроническое или острое заболевание застрахованного, являющееся результатом воздействия на него вредного (вредных) производственного (производственных) фактора (факторов) и повлекшее временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности.

Таким образом, содержанием приведенных норм охватываются различные последствия, которые могут наступить как в результате несчастного случая на производстве, так и профессионального заболевания, представляющих собой, по сути, идентичные события, вызывающие повреждение здоровья или смерть и порождающие обязанность страховщика предоставить обеспечение по обязательному социальному страхованию. Различия в данном случае касаются только степени профессионального риска: несчастный случай на производстве представляет собой прямое воздействие на организм человека в виде увечья или иного повреждения здоровья, а профессиональное заболевание - опосредованное воздействие вредных производственных факторов на здоровье человека.

Согласно ст. 7 указанного Закона субъектами права на обеспечение по данному виду обязательного социального страхования признаются как сами застрахованные, так и - в случае смерти - иные указанные в Федеральном законе "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" лица, в число которых включаются и нетрудоспособные иждивенцы, состоящие на иждивении умершего или имевшие ко дню его смерти право на получение от него содержания. При этом данное право нетрудоспособных иждивенцев является производным от их статуса иждивенца, а не от права застрахованного лица на обеспечение по обязательному социальному страхованию, которое он реализовал при жизни.

Предоставление этим лицам права на получение страховых выплат в случае смерти застрахованного лица обусловлено необходимостью поддержания стабильности их имущественного положения как лиц, получавших существенную материальную поддержку от умершего и объективно, в силу нетрудоспособности, не могущих компенсировать ее потерю за счет собственных ресурсов. Это в полной мере соответствует вытекающим из Конституции Российской Федерации принципам справедливости, равенства, стабильности юридического статуса субъектов социально-страховых отношений, на основе которых должно реализоваться право на социальное обеспечение и осуществляться социальное обеспечение в целом.

Сами по себе обстоятельства, послужившие причиной смерти застрахованного (профессиональное заболевание или несчастный случай на производстве), не могут служить надлежащим основанием для дифференциации правовых последствий, наступающих в случае смерти такого лица. Поэтому как смерть застрахованного лица от несчастного случая на производстве, так и смерть от профессионального заболевания, обусловленные воздействием вредных производственных факторов на организм человека, должны порождать одинаковые правовые последствия для нетрудоспособных иждивенцев застрахованного лица и служить надлежащим основанием для возникновения у них права на получение ежемесячных страховых выплат.

Вышеприведенное толкование п. 2 ст. 7 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" в полной мере соответствуют Определению Конституционного Суда Российской Федерации от 05 февраля 2009 года N290-0-П "По жалобе гражданки Журбы Людмилы Николаевны на нарушение ее конституционных прав пунктом 2 статьи 7 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", которым постановлено признать, что оспариваемое заявительницей нормативное положение по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не может рассматриваться как препятствующее признанию за нетрудоспособными лицами, находившимися на иждивении застрахованного лица, права на получение ежемесячных страховых выплат в случае смерти данного лица от профессионального заболевания, если обеспечение по обязательному социальному страхованию предоставлялось при жизни самому застрахованному.

В случае смерти застрахованного при наличии заключения органа МСЭ о связи его смерти с травмой или профзаболеванием право на получение ежемесячных страховых выплат по обязательному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний имеют, в том числе нетрудоспособные лица, состоявшие на иждивении умершего или имевшие ко дню смерти право на получение от него содержания (п.2 ст. 7 упомянутого Закона).

Кроме того, критерий для определения иждивения сформулирован в законе: члены семьи умершего считаются состоявшими на иждивении кормильца, если находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была постоянным и основным источником средств существования. Если заявитель имел и другие источники средств существования, необходимо установить, какой источник подобных средств был постоянным и основным: помощь умершего члена семьи или собственная пенсия, заработок, стипендия.

Нуждаемость нетрудоспособного члена семьи определяется судом в каждом конкретном случае путем сопоставления его доходов и необходимых потребностей.

На основании вышеизложенного, юридически значимым по делу является выяснение обстоятельств, связанных с оказанием застрахованным помощи лицу, претендующему на получение страховых выплат в случае его смерти, установление конкретного соотношения между объемом такой помощи и собственными доходами заинтересованного лица, как и признание (или непризнание) данной помощи постоянным и основным источником средств существования для него.

В ходе судебного разбирательства судом установлено и материалами дела подтверждается, что истица с 1959 года состояла в зарегистрированном браке с Журавлевым И.И. (л.д. 7), проживала с ним одной семьей и находилась на его иждивении. Данные обстоятельство подтверждаются решением Шахтинского городского суда РО от 20.10.1996г., вступившим в законную силу. Указанным решением был установлен факт нахождения Журавлевой С.П. на иждивении И. на день его смерти ?. (л.д. 38).

Разрешая настоящий спор, относительно наличия оснований для возобновления ежемесячных страховых выплат с 01.06.2012г. и взыскании задолженности с 01.05.2009г., суд первой инстанции исходил из того, что факт иждивенства истицы, как и наличие у её супруга профессионального заболевания, послужившего причиной его смерти, нашли свое подтверждение в ходе судебного разбирательства, в связи с чем, в силу положений ст.12, п.3 ст.15 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", истица имела право на получение страховых выплат со дня смерти мужа, и прекращение ответчиком в 2004 году таких выплат являлось неправомерным.

Данные выводы суда первой инстанции судебная коллегия находит правильными, а доводы жалобы о недействительности заключения Профпатологического бюро МСЭ N 1049 от 18.10.1996г. и как следствие отсутствие подтверждения причинной связи смерти и профессионального заболевания И. несостоятельными, в силу следующего.

Как следует из материалов дела И., ?г.р., в основной профессии ГРОЗ, умер ?г.

В 1975г. И. поставлен диагноз: "? - заболевание профессиональное", он был впервые освидетельствован во ВТЭК и признан инвалидом 3 группы.

С 1980 по 1986г.г. И. признавался инвалидом 3 группы с причиной инвалидности "профессиональное заболевание" с диагнозом: "?".

С 01.08.1980г. по 11.05.1987г. И. являлся получателем пенсии как инвалид 3 группы, а с 12.05.1987г. по день смерти как инвалид 2 группы. Кроме того, работодателем выплачивались И. ежемесячные суммы в возмещение вреда здоровью, размер такой выплаты на день смерти на основании приказа директора шахты "М" N 570-к от 02.07.1987г. составлял ? руб.

Согласно выписке из амбулаторной карты И., он постоянно лечился амбулаторно и стационарно. Ухудшение состояния

И. отмечалось с января 1987г. В марте 1987г. он находился на

стационарном лечении по поводу острой левосторонней верхнедолевой

пневмонии, затем при обследовании в областном противосиликозном

диспансере выявлена "?". При последнем освидетельствовании 27.06.1987г. И. был признан инвалидом 2 группы с причиной инвалидности "профессиональное заболевание" и определением ему 70% утраты профессиональной трудоспособности сроком на 1 год с диагнозом: "?.".

В свидетельстве о смерти И., выданном ?г. указана причина смерти "?" (л.д.8).

Согласно выписке из амбулаторной карты, выданной лечащим врачом, после смерти И., установленные ему диагнозы "?" являлись профессиональными заболеваниями (л.д. 19).

После смерти И. работодателем на основании приказа N 1572-к от 30.12.1999 г. истице были назначены ежемесячные выплаты по случаю смерти кормильца с 01.01.1999 г. в размере ? руб. С 01.01.2000 г. ежемесячные страховые выплаты осуществляло ГУ РРО ФСС (филиал N 25). С 01.04.2004 г. выплата указанных сумм ответчиком была прекращена в связи с отсутствием в деле надлежащего заключения МСЭ о наличии причинной связи между смертью мужа истицы и имевшимся у него при жизни профзаболеванием.

Не соглашаясь с доводами жалобы, по мнению судебной коллегии, следует признать верными и выводы суда первой инстанции относительно того, что, поскольку ни на момент назначения работодателем истице ежемесячных выплат (01.01.1999г.) "Правила возмещения вреда здоровью ?", ни на момент передачи личного дела Журавлевой С.П. в фонд социального страхования и назначения данных выплат истице в 2000 году, как ст. 36 Правил возмещения вреда здоровью ?, так и ст. 15 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", документ о причинной связи смерти с профзаболеванием, в перечень документов, прилагаемых к заявлению не входил. Такое требование появилось лишь с внесением изменений в ст. 15 Федеральным законом от 07.07.2003г. N 118-ФЗ, вступившими в силу с 10.07.2003г. Согласно данных изменений, в перечень документов, прилагаемых к заявлению было включено заключения учреждения медико-социальной экспертизы о связи смерти пострадавшего с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием. Учитывая, что придание обратной силы, данному положению закона, прямо предусмотрено не было, то соответственно, у ответчика отсутствовали основания для прекращения Журавлевой С.П. ежемесячных выплат, даже при наличии сообщения филиала N 20 ФГУ ГБ МСЭ по РО о том, что Профпатологического бюро МСЭ N 2 не выносило решение о причинной связи смерти и профессионального заболевания И.

Учитывая изложенное, доводы жалобы относительно необоснованности выводов суда первой инстанции в части взыскания задолженности, подлежат отклонению.

Согласно п. 28 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.03.2011 N 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" при рассмотрении иска о назначении или перерасчете страховых выплат, предъявленного по истечении трех лет со времени возникновения права на удовлетворение требований о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью застрахованного, следует иметь в виду, что в силу части 3 статьи 15 Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ выплаты за прошлое время взыскиваются не более чем за три года, предшествовавшие обращению за обеспечением по страхованию. Вместе с тем при условии установления вины ответчика в образовавшихся недоплатах и несвоевременных выплатах гражданину суд вправе взыскать сумму возмещения вреда и за период, превышающий три года.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" при рассмотрении иска по данной категории дел предъявляемого по истечении трех лет со времени возникновения права на удовлетворения требований о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, следует иметь в виду, что в силу ст. 208 ГК РФ выплаты за прошлое время взыскиваются не более чем за три года, предшествовавшие предъявлению иска. Вместе с тем суд вправе взыскать сумму возмещения вреда и за период, превышающий три года, при условии установления вины ответчика в образовавшихся недоплатах и несвоевременных выплатах гражданину.

Заявленные истицей требования о взыскании задолженности в пределах трехлетнего срока, в силу вышеизложенного, удовлетворены судом правомерно.

Определяя размер присужденной истице ежемесячной страховой выплаты, суд первой инстанции руководствовался положением п. 8 ст. 12 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" и нарушений требований данной правовой нормы не допустил.

Судебная коллегия находит доводы апелляционной жалобы ГУ РРО ФСС несостоятельными и полагает, что поскольку прекращение ежемесячных выплат в пользу истицы ГУ РРО ФСС не имело законных оснований, взысканная судом недоплата, с учетом заявленных требований, нормам действующего законодательства не противоречит.

Произведенный истцовой стороной расчет, который проверен судом первой инстанции, также соответствует нормам материального права, а потому и в указанной части, оснований не согласиться с выводами суда, судебная коллегия, оснований не находит.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ, содержание которой следует рассматривать в контексте с положениями п. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 12 ГПК РФ, закрепляющих принцип состязательности гражданского судопроизводства и принцип равноправия сторон, каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Доказательств, опровергающих выводы суда первой инстанции ответчиком в настоящем деле не представлено.

То обстоятельство, что право на получение страховых выплат неразрывно связано с личностью застрахованного, не свидетельствует об отсутствии у его иждивенцев права на получение выплат по случаю потери кормильца, поскольку такое право гарантировано им в силу статьи 7 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний".

Учитывая изложенное, доводы апелляционной жалобы не свидетельствуют о наличии предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для отмены решения суда в кассационном порядке.

Руководствуясь ст.ст. 327-330 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Шахтинского городского суда Ростовской области от 03 июля 2012 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу ГУ РРО ФСС РФ - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: