Апелляционное определение СК по гражданским делам Псковского областного суда от 16 октября 2012 г. по делу N 33-1652

Судебная коллегия по гражданским делам

Псковского областного суда

в составе:

председательствующего Яроцкой Н.В.,

судей Малыгиной Г.В. и Панова И.М.,

при секретаре Полянской Д.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе С.В.М. и её представителя Р.О.Ф. на решение Псковского городского суда Псковской области от 07 августа 2012 года, которым постановлено:

Признать недействительным завещание П.Н.М., составленное 5 октября 2004 года в пользу С.В.М., удостоверенное 05.10.2004 года Д.М.С., исполняющей обязанности нотариуса нотариального округа города Пскова и Псковского района, Е.Л.П., зарегистрированное в реестре за N....

Выслушав доклад судьи Яроцкой Н.В., объяснения представителя ответчика С.В.М. - Р.О.Ф., поддержавшей доводы апелляционной жалобы, возражения истцов С.Л.М., Б.В.М. и их представителя Ф.Н.В., полагавших решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

С.Л.М. и Б.В.М. обратились в суд с иском к С.В.М. о признании недействительным завещания П.Н.М., удостоверенного 5 октября 2004 года Д.М.С., исполняющей обязанности нотариуса нотариального округа города Пскова и Псковского района Е.Л.П., на основании п. 1 ст. 177 ГК РФ.

В обоснование иска указали, что они и С.В.М. приходятся П.Н.М., умершей 25 сентября 2011 года, родными сестрами и являются наследниками по закону.

После смерти П.Н.М. открылось наследство в виде однокомнатной квартиры, расположенной по адресу: .... Однако при обращении к нотариусу им стало известно о наличии завещания в пользу С.В.М.

Считают, что в момент составления завещания П.Н.М. находилась в болезненном состоянии, не могла правильно понимать значение своих действий и руководить ими, поскольку с начала 2002 года у нее наблюдались отклонения в психической деятельности, имелись провалы памяти, дезориентация в пространстве, была нарушена координация движения, в связи с чем она нуждалась в постороннем уходе.

В период с 2002 года по 2005 год она неоднократно находилась на стационарном лечении в Псковской городской больнице с диагнозами: дисциркуляторная энцефалопатия 1-2 степени с тетрапарезом, вестибулоатактический синдром неуточненного генеза, дегенеративное поражение центральной нервной системы, гипоплазия мозжечка, грубый атактический синдром.

С 2002 года П.Н.М. была признана инвалидом 2 группы, а с 2005 - инвалидом 1 группы.

В судебном заседании С.Л.М., Б.В.М. и их представитель Ф.Н.В. поддержали иск.

Ответчик С.В.М. в суд не явилась, в письменном заявлении просила о рассмотрении дела в ее отсутствие, указав, что иск не признает.

Её представитель Р.О.Ф. иск не признала, сославшись на то, что у П.Н.М. имелась неврологическая патология, а не психиатрическая и факт нахождения последней в момент составления завещания в состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, не доказан. Заявила о пропуске истцами срока исковой давности.

Третье лицо Д.М.С. просила о рассмотрении дела в её отсутствие. В судебном заседании 28 апреля 2012 года пояснила, что из-за давности событий обстоятельств удостоверения оспариваемого завещания она не помнит, но от установленной законом процедуры не отступала, посредством ряда вопросов проверяла дееспособность завещателя.

Судом принято вышеуказанное решение.

В апелляционной жалобе ставится вопрос о его отмене с принятием по делу нового решения об отказе в иске.

В обоснование жалобы указано, что в нарушение требований норм процессуального права обжалуемое решение не содержит доводов, по которым суд отклонил заявление ответчика о пропуске истцами без уважительных причин срока исковой давности, а также доводов, по которым судом были отвергнуты доказательства, опровергающие правильность выводов экспертов, давших заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы, положенное судом в обоснование своих выводов.

Проверив материалы дела в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия не находит оснований для её удовлетворения.

В силу положений пунктов 2, 5 ст. 1118 ГК РФ завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме, и является односторонней сделкой, которая создает права и обязанности после открытия наследства.

В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Судом установлено, что стороны по делу и наследодатель П.Н.М. приходятся друг другу родными сестрами.

25 сентября 2011 года П.Н.М. умерла, в связи с чем открылось наследство.

Поскольку родители последней и её супруг - П.В.А. умерли, а детей, в том числе умерших, нет, что свидетельствует об отсутствии наследников первой очереди, в соответствии с п. 1 ст. 1143 ГК РФ стороны являются наследниками по закону второй очереди.

При жизни, 5 октября 2004 года наследодатель П.Н.М. завещала все свое имущество, которое ко дню смерти окажется ей принадлежащим, в том числе квартиру по адресу:..., С.В.М.

Указанное завещание удостоверено 5 октября 2004 года Д.М.С., исполняющей обязанности нотариуса нотариального округа города Пскова и Псковского района Псковской области Е.Л.П., и зарегистрировано в реестре за N....

Удовлетворяя иск, суд пришел к выводу о том, что это завещание было составлено П.Н.М. в тот момент, когда она хотя и была дееспособной, но в силу своего состояния здоровья не была способна понимать значение своих действий и руководить ими.

Данный вывод суда основан на анализе совокупности исследованных доказательств, оцененных судом по правилам, установленным ст. 67 ГПК РФ, с приведением мотивов, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Оснований для иной оценки имеющихся в деле доказательств судебная коллегия не усматривает.

В обоснование вышеуказанного вывода судом были приняты заключение посмертной амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы (согласно этому заключению с 2002 года П.Н.М. страдала органической деменцией, в том числе и на момент составления завещания 5 октября 2004 года, и вследствие слабоумия не могла понимать значение своих действий и руководить ими), подтверждающие выводы экспертов медицинские документы П.Н.М., пояснения допрошенного в судебном заседании эксперта Н.Р.Ф., объяснения истцов и показания ряда свидетелей.

При этом суд привел мотивы, по которым не усмотрел оснований не доверять выводам экспертов.

В частности, суд указал, что выводы экспертов основаны на материалах гражданского дела и многочисленной медицинской документации, составленной врачами различных лечебных учреждений в разные периоды жизни П.Н.М. и отражающей состояние здоровья наследодателя как за несколько лет до составления завещания, так и в момент, близкий к дате его составления и последующий после него, и обоснованно не усомнился в компетентности экспертов, так как они имеют соответствующее образование, длительный стаж работы в качестве судебно-психиатрических экспертов и высокие категории: Н.Р.Ф. первую, а заведующая отделением амбулаторно-психиатрической экспертизы П.И.В., являвшаяся докладчиком, высшую.

Доводы апелляционной жалобы о неправомерности исследования экспертами медицинской документации П.Н.М., отражающей состояние её здоровья после составления завещания, являются несостоятельными, так как вопреки этим доводам эксперты не только были вправе, но и должны были исследовать весь объем представленных для экспертизы медицинских документов П.Н.М., а выводы экспертов в случае неполного исследования этих документов, напротив, вызывали бы сомнения в их обоснованности.

Не могут быть признаны состоятельными и доводы жалобы о том, что медицинские документы П.Н.М., оформленные до 5 октября 2004 года, опровергают выводы экспертов о том, что на момент составления завещания она страдала органической деменцией и вследствие слабоумия не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

В заключении экспертизы не только указаны конкретные медицинские документы, на основании которых эксперты сделали данные выводы, но и приведено дословное содержание имеющихся в них сведений о состоянии здоровья П.Н.М., не вызывающих сомнений в обоснованности выводов экспертов.

Кроме того, при допросе в судебном заседании эксперт Н.Р.Ф. подробно объяснила, какие именно сведения в медицинских документах, оформленных до 5 октября 2004 года, позволили экспертам сделать однозначные выводы относительно состояния П.Н.М. на момент составления завещания, а также пояснила, что, если бы экспертами исследовались медицинские документы только до этой даты, их выводы были бы такими же .

Так, экспертом Н.Р.Ф. было указано, что в медицинской документации П.Н.М. с 2002 года имеются сведения о снижении когнетивной функции, при этом отмечаются снижение критики, памяти и интеллекта, а также дезориентированность в окружающем, то есть она не понимала, где находится и что с ней происходит. В связи с поставленным П.Н.М. диагнозом дегенеративная патология ЦНС неуточненного генеза эксперт пояснила, что этот диагноз означает распад головного мозга, когда происходят процессы полного разрушения его структуры. Данные процессы необратимы, их можно лишь приостановить, а из медицинских документов следует, что, если в 2002 году П.Н.М. еще сохраняла функцию самообслуживания, то есть первичные навыки, а именно: как нужно есть и осознавать пищу, самостоятельно одеваться и раздеваться, ходить в туалет, ложиться спать в кровать, а не в другое, не приспособленное для этого место, то по состоянию на 2005 год она уже не могла контролировать свои физиологические потребности.

Тот факт, что П.Н.М. не обращалась за медицинской помощью к врачу-психиатру, не состояла на соответствующем учете, а специалисты иного профиля, отражая в медицинской документации симптоматику других её заболеваний, не всегда усматривали признаки прогрессирующего слабоумия, не опровергает обоснованность выводов экспертов, четко обозначивших, что именно было положено в основу этих выводов.

С заключением экспертизы, положенными в его основу медицинскими документами и пояснениями эксперта в судебном заседании согласуются подробно изложенные в решении суда объяснения истцов и показания свидетелей П.О.М. (родного брата сторон по делу), Ф.Т.И., М.Е.В. и С.В.В.

Доводы апелляционной жалобы о том, что выводы экспертов опровергаются показаниями свидетеля Ф.Т. (подруги П.Н.М.), не могут быть признаны состоятельными, так как вопреки этим доводам показания данного свидетеля заключению экспертизы не противоречат.

Так, из показаний свидетеля Ф.Т. следует, что еще при жизни мужа у П.Н.М. стала шаткой походка, речь была адекватной, но невнятной, из-за чего она не понимала её и переспрашивала. Когда муж П.Н.М. умер, последняя пришла к ней и сказала, что об этом нужно сообщить его сестре, но телефон последней и адрес проживания она не знает. Они вместе поехали к сестре её мужа и П.Н.М. узнала нужный дом, хотя до этого говорила обратное. Когда она навещала П.Н.М. в больнице, та не всегда узнавала её, то есть у нее случались провалы в памяти, при общении по телефону иногда узнавала её голос. В 2004-2005 годах она брала П.Н.М. к себе на дачу, так как её было жалко. На тот период времени П.Н.М. передвигалась самостоятельно, отвечала на её вопросы, то сказав что-нибудь, то просто кивая головой .

Доводы апелляционной жалобы о том, что в нарушение правовых позиций, изложенных в Постановлении Конституционного Суда РФ от 27.06.2012 года N 15-П "По делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И.Б.Деловой", в заключении судебно-психиатрической экспертизы не указана степень слабоумия П.Н.М., уже являлись предметом судебной оценки и правильно были отвергнуты судом первой инстанции по тем основаниям, что данное постановление касается вопросов признания граждан недееспособными, то есть живых лиц, и предусматривает необходимость установления ограничений в зависимости от степени выраженности нарушений психических функций.

В связи с вышеизложенным у суда не имелось оснований для несогласия с заключением экспертизы и разрешения дела без учета выводов экспертов, равно как и не имелось оснований для назначения повторной экспертизы.

При этом суд правильно не принял в качестве доказательства показания свидетеля П.О.Б. о том, что до 2010 года никаких отклонений в психической деятельности у П.Н.М. не наблюдалось, она раскладывала пасьянс, читала книги и могла воспроизвести наиболее понравившиеся моменты, правильно воспринимала происходящее, понимала, что говорит и делает, указав, что эти утверждения противоречат многочисленным медицинским документам, заключению судебно-психиатрической экспертизы, а также показаниям других свидетелей, и признал несостоятельной ссылку представителя ответчика Р.О.Ф. на пояснения третьего лица Д.М.С. о том, что при удостоверении завещания дееспособность наследодателя была ею проверена и сомнений не вызывала, как на доказательство, опровергающее выводы экспертов.

Кроме того, суд учел, что из пояснений эксперта Н.Р.Ф. в судебном заседании следует, что П.Н.М. могла правильно сообщить информацию, которая обычно испрашивается нотариусом, в том числе и цель её визита, при условии, если вопросы были простыми и односложными, и перед приходом к нотариусу фраза о необходимости составления завещания повторялась неоднократно.

Таким образом, являются несостоятельными доводы апелляционной жалобы о том, что в нарушение требований норм процессуального права обжалуемое решение не содержит доводов, по которым судом были отвергнуты доказательства, опровергающие правильность выводов экспертов, давших заключение посмертной судебно-психиатрической экспертизы.

Не могут быть признаны состоятельными и изложенные в суде апелляционной инстанции доводы представителя ответчика Р.О.Ф. о том, что при назначении экспертизы суд нарушил нормы процессуального права, не поставив на обсуждение вопрос об учреждении, которому следует поручить проведение экспертизы.

В соответствии с положениями частей 1, 2 ст. 79 ГПК РФ при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам.

Стороны, другие лица, участвующие в деле, имеют право просить суд назначить проведение экспертизы в конкретном судебно-экспертном учреждении или поручить ее конкретному эксперту.

Из материалов дела усматривается, что ходатайство о назначении судебной психиатрической экспертизы было заявлено в судебном заседании от 3 мая 2012 года представителем истцов Ф.Н.В., просившей поручить её проведение ГБУЗ "Наркологический диспансер Псковской области".

В судебном заседании принимала участие представитель ответчика Р.О.Ф., которой суд предоставил возможность высказать свое мнение по заявленному ходатайству, на что она пояснила, что против назначения экспертизы не возражает, просьбы о поручении её проведения другому судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам не высказала, каких-либо доводов о том, что поручение проведения экспертизы учреждению, предложенному другой стороной, является нежелательным или невозможным не привела .

Определением суда от 3 мая 2012 года о назначении посмертной судебно-психиатрической экспертизы её проведение было поручено судебно-экспертному учреждению, предложенному представителем истцов.

При таких обстоятельствах оснований считать, что при назначении судом экспертизы не обсуждался вопрос о том, кому следует поручить её проведение, не имеется.

Высказанные в суде апелляционной инстанции и ничем не подтвержденные предположения представителя ответчика Р.О.Ф. о том, что эксперт Н.Р.Ф. была членом МСЭК, проводивших прижизненные освидетельствования П.Н.М., не могут быть приняты во внимание, так как данные доводы не были приведены суду первой инстанции, в том числе при допросе эксперта в судебном заседании, и судом не проверялись, а, кроме того, даже в случае подтверждения вышеуказанного предположения данное обстоятельство исходя из положений статей 16, 18 ГПК РФ не являлось препятствием для участия указанного эксперта в проведении назначенной судом экспертизы.

Доводы апелляционной жалобы о том, что в нарушение требований норм процессуального права обжалуемое решение не содержит доводов, по которым суд отклонил заявление ответчика о пропуске истцами без уважительных причин срока исковой давности, поводом к отмене принятого по делу решения послужить не могут по следующим основаниям.

Из материалов дела видно, что в судебном заседании от 3 мая 2012 года представитель ответчика Р.О.Ф. заявила о пропуске истцами срока исковой давности и просила применить последствия пропуска этого срока, указав, что все сестры знали о составлении П.Н.М. завещания, однако с 2004 года оно не оспаривалось .

В решении суда каких-либо суждений относительно данного заявления в нарушение положений ст. 198 ГПК РФ действительно не содержится.

Однако данное процессуальное нарушение не может быть положено в основу отмены принятого по делу решения, поскольку в силу положений ч. 3 ст. 330 ГПК РФ нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для изменения или отмены решения суда первой инстанции только в том случае, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильного решения.

В соответствии с п. 2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Вместе с тем, в силу специальной нормы, регулирующей вопросы недействительности завещания, оспаривание завещания до открытия наследства не допускается (абзац 2 п. 2 ст. 1131 ГК РФ).

В этой связи утверждение представителя ответчика о том, что С.Л.М. и Б.В.М. знали о составлении П.Н.М. завещания, но с 2004 года не оспорили его, не могло быть положено в основу вывода о пропуске истцами срока исковой давности.

Не свидетельствуют о пропуске истцами данного срока и доводы апелляционной жалобы о том, что, считая П.Н.М. недееспособной, сестры не признали её таковой, не оформили опеку и не оспорили завещание, так как и в этом случае завещание П.Н.М. могло быть оспорено только после её смерти по рассматриваемому в настоящем деле основанию иска.

Из искового заявления от 2 апреля 2012 года и объяснений истцов С.Л.М. и Б.В.М. следует, что о содержании спорного завещания они узнали, когда обратились к нотариусу с заявлениями о принятии наследства, что имело место 7 декабря 2011 года.

Исходя из данной позиции, а также, учитывая, что с заявлением в суд истцы обратились до истечения года со дня открытия наследства, срок исковой давности для защиты права в судебном порядке ими не пропущен.

В связи с изложенным отсутствие в решении суда суждения по заявлению представителя ответчика о пропуске истцами срока исковой давности не привело и не могло привести к принятию неправильного решения, а потому допущенное судом процессуальное нарушение не является основанием для отмены принятого по делу решения.

Поскольку спор разрешен судом правильно и процессуальных нарушений, влекущих отмену решения суда, по делу не допущено, судебная коллегия оставляет поданную на него апелляционную жалобу без удовлетворения.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Псковского городского суда Псковской области от 7 августа 2012 года оставить без изменения, апелляционную жалобу С.В.М. и её представителя Р.О.Ф. - без удовлетворения.

Председательствующий: подпись Яроцкая Н.В.

Судьи: подпись Малыгина Г.В.

подпись Панов И.М.