Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного суда Республики Калмыкия от 24 января 2013 г. по делу N 33-184/2013

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия в составе:

председательствующего

Пюрвеевой А.А.,

судей

Шовгуровой Т.А. и Кашиева М.Б.

при секретаре Цедеевой Г.И.

рассмотрела в судебном заседании гражданское дело по иску Тахтеновой Александры Павловны к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Калмыкия о компенсации морального вреда по апелляционной жалобе Тахтеновой А.П. на решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 02 октября 2012 г.

Заслушав доклад судьи Шовгуровой Т.А. об обстоятельствах дела, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Тахтенова А.П. обратилась в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Калмыкия о компенсации морального вреда.

В обоснование требований указала, что согласно справке о реабилитации от 02 августа 2001 г. реабилитирована как дочь родителей, подвергшихся политическим репрессиям по национальному признаку органами (калмыки).Как жертва незаконных политических репрессий, полагала, что в отношении нее нарушена статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Считала, что ее требования должны быть разрешены исходя из правовой позиции Европейского Суда по правам человека, изложенной в Постановлении от 02 февраля 2010 г. по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", которым разрешены аналогичные правоотношения. Просила взыскать в ее пользу с Министерства финансов Российской Федерации из средств казны Российской Федерации компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб.

В судебное заседание истец и представитель Министерства финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Республике Калмыкия, извещенные о дате, времени и месте судебного заседания, не явились.

Руководствуясь ст. 167 ГПК РФ, суд счел возможным рассмотреть дело в отсутствие сторон.

Решением Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 02 октября 2012 года в удовлетворении требований Тахтеновой А.П. отказано.

В апелляционной жалобе истец просит решение суда отменить и принять новое решение об удовлетворении ее требований, ссылаясь на доводы, изложенные в исковом заявлении.

Проверив материалы дела, апелляционная инстанция считает решение суда законным и обоснованным по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции руководствовался ст.ст. 151 и 1069 ГК РФ, ст.ст. 2 и 3.1 Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", ст.ст. 12 и 18 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" и исходил из того, что истец имеет право на льготы и меры социальной поддержки, установленные законодательством, которое не предусматривает возмещение ущерба в ином виде. Положения о взыскании компенсации морального вреда не распространяются на возникшие правоотношения, так как вред истцу причинен до введения в действие Гражданского кодекса РФ.

С таким выводом суда первой инстанции следует согласиться, поскольку он соответствует установленным по делу обстоятельствам и положениям материального закона.

Довод жалобы о том, что исключение с 1 января 2005 г. из преамбулы Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба означает недопустимый отказ государства от принятых на себя обязательств перед жертвами необоснованных репрессий, что противоречит Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенция), не основан на законе.

18 октября 1991 г. принят Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" (далее Закон РФ), целью которого, как было указано в абзаце 3 преамбулы (в редакции до 22 августа 2004 г.), является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 года, восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Федеральным законом от 22 августа 2004 года N 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием Федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" из преамбулы Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" исключено положение о компенсации морального ущерба (п. 1 ст. 6).

Проверяя конституционность указанных нормативно-правовых положений, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой истолкование норм закона как исключающих моральный вред из объема подлежащего возмещению ущерба не соответствовало бы ст. 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Закон Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" принимался в целях компенсации материального и морального вреда, причиненного репрессированным лицам, однако используемые в нем специальные публично-правовые механизмы компенсации не предусматривают - в отличие от гражданского законодательства - разграничение форм возмещения материального и морального вреда.

Такое регулирование, предполагающее возмещение, в том числе неимущественного вреда, само по себе нельзя рассматривать как нарушение прав, вытекающих из статей 52 и 53 Конституции Российской Федерации.

Указанный Закон РФ предусматривает комплекс мер, направленных на социальную защиту этой категории граждан.

Предоставление реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, льгот (именуемых теперь мерами социальной поддержки) было направлено на создание благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности. По своей правовой природе эти льготы носили компенсаторный характер и в совокупности с иными предусмотренными Законом Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий" мерами были призваны способствовать возмещению причиненного в результате репрессий вреда.

Следовательно, льготы, которые устанавливались федеральным законодателем для реабилитированных лиц и лиц, признанных пострадавшими от политических репрессий, в их материальном (финансовом) выражении входят в признанный государством объем возмещения вреда, включая моральный вред.

Таким образом, федеральным законодателем в соответствии с требованиями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации были установлены порядок и последствия реабилитации, определены формы, способы восстановления прав жертв политических репрессий, способы, формы и размеры возмещения государством вреда реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических репрессий, в целях компенсации как материального, так и морального ущерба.

В силу приведенных правовых позиций исключение с 1 января 2005 г. из преамбулы Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий" положения о компенсации морального ущерба не может рассматриваться как имеющее целью ущемление конституционных прав репрессированных и допускающее отказ государства от государственной поддержки данной категории граждан, поскольку само по себе не исключает обязательств государства по защите законных интересов реабилитированных лиц.

С учетом изложенного судебная коллегия считает, что признание государством необоснованности и антизаконности указанных политических репрессий, принятие Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий", а также предоставление реабилитированным лицам соответствующих льгот в целях создания благоприятных условий для реализации прав и свобод названными категориями граждан и обеспечение их социальной защищенности, являются формами возмещения вреда, причиненного реабилитированным лицам, включающего возмещение морального вреда.

Что касается денежной компенсации морального вреда, то указанными законами она не была предусмотрена, что согласуется с правом государства, исходя из финансовых возможностей, других социально-экономических факторов, определять виды выплат пострадавшим,которые следует рассматривать как посильную компенсацию причиненного ущерба, с тем, чтобы ее размер соответствовал уже признанному государством объему возмещаемого им вреда.

Кроме того, ответственность за причинение морального вреда впервые была установлена Основами гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, вступившими в законную силу с 3 августа 1992 года.

Как видно из материалов дела, вред истцу, а соответственно, и нравственные и физические страдания были причинены до 3 августа 1992 года, т.е. до введения в действие Основ гражданского законодательства Союза ССР, предусмотревших такой вид ответственности.

Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной им в Определении от 18 января 2005 года N 7-О, общим (основным) принципом действия закона во времени является распространение его на отношения, возникшие после его введения в действие, и только законодатель вправе распространить новые нормы на отношения, которые возникли до введения соответствующих норм в действие, т.е. придать закону обратную силу.

Ссылку истца на применение по настоящему спору положений ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции также нельзя признать обоснованной.

Согласно части 1 ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права. К имуществу по смыслу ст. 1 Протокола N 1 Европейский Суда по правам человека (далее Европейский Суд) относит как наличное (реально существующее) имущество, так и имущество, получения которого мог "законно ожидать" заявитель.

Между тем право истца на денежную компенсацию морального вреда не возникло, ущемление прав истца на имущество, которое он мог законно ожидать, не имело место, а потому оснований считать, что нарушены положения ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, как об этом утверждается в апелляционной жалобе, не имеется.

Указанные выводы соответствуют Конституции Российской Федерации, Закону РФ "О реабилитации жертв политических репрессий", а также правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека.

Ссылка в исковом заявлении и в апелляционной жалобе на Постановление Европейского Суда от 2 февраля 2010 года по делу "Клаус и Юрий Киладзе против Грузии", является несостоятельной.

Присужденные заявителям Киладзе денежные суммы являются не компенсацией за политические репрессии, а компенсацией за нарушение их права на имущество по ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции, поскольку в течение 11 лет государство уклонилось от осуществления мер по принятию законодательства, административных и бюджетных мер, чтобы лица, на которых распространяется действие статьи 9 Закона Грузии от 11 декабря 1997 г., могли эффективно использовать права, гарантированные данным положением.

В Российской Федерации, как указано выше, имеется комплекс эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в отношении жертв политических репрессий, к которым относится и истец.

С учетом изложенных обстоятельств оснований для отмены оспариваемого решения и удовлетворения апелляционной жалобы Тахтеновой А.П. не имеется.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Калмыкия.

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Элистинского городского суда Республики Калмыкия от 02 октября 2012 года оставить без изменения, апелляционную жалобу Тахтеновой А.П. - без удовлетворения.

Председательствующий: А.А. Пюрвеева

Судьи:

М.Б. Кашиев

Т.А. Шовгурова